Стояла невероятная тишина, в которой растворялись все звуки, будто кто-то куполом накрыл. Четыреста лет назад люди выбрали это пугающее и невероятно красивое место на краю обрыва, на высоте почти тысяча метров над уровнем моря, для жизни. В то время в здешних лесах таилось нечто не живое и не мёртвое. Оно слышалось гулким эхом. Густым маревом тумана. Пронзительным ветром в кромках деревьев. Насколько пугающим, настолько и завораживающим, казалось то место.

Город Шартре притягивал людей, словно там хранились секреты, которые неведомы остальному миру. Жизнь расцветала в укромных уголках, но каждый знал, с наступлением темноты лучше не бродить по деревне. Не притягивать к себе злых духов. Все боялись тумана, который окутывал землю и поднимался вверх, словно вуаль, ограждая землю от дороги.

Незнакомцы, случайно забредшие в тихую деревушку с наступлением сумерек, блуждали в тумане не в силах отыскать дорогу назад. Они исчезали в густом смоге, сходили с ума, когда бродили по лесу, словно младенцы, не понимая, что в тех местах существует не только человеческая жизнь. Там пряталось нечто потаённое, мистическое и зловещее. Многие считали, что земля Шартре проклята, ведь после того как деревню заселяли люди, с ними непременно случалось нечто запретное и кровавое.

Очередное происшествие случилось в ночь на тринадцатое апреля, та ночь считалась днём равноденствия. Женщины в деревне словно лишились здравого ума. Их вспышки неконтролируемой агрессии ужасали. В тот вечер все женщины начали проявлять кровожадность уничтожая мужчин, а после, каждая подошла к обрыву, уходившему далеко вниз туда, где волны моря разбивались о скалы, и шагнула в пропасть.

На какое-то время Шартре снова остался тихим и мёртвым. Никто не желал жить там, где происходили массовые самоубийства. Но каждый раз, словно чудовище наевшись новыми жертвами, город манил новых людей в свои смертельные объятия.

Пронзительные ветра и зловещие туманы всё ещё ужасали людей, но красота той земли она ворожила. Густые леса безостановочно разрастались. Покрытые мхом деревья сочной зеленью манили и привлекали. Постепенно истории забывались и снова Шартре заселялся новыми жителями, которые находили удовольствие от жизни в тех местах.

Та земля была богата разнообразными мифами и историями, которые привлекали любопытных исследователей в город. В давние времена на землю Шартре, что была окружена с севера – дремучим лесом и мшистым болотами, а с юга – морем, ссылали душевно больных людей. Тех, кто был не в себе. Но каждый подобный сбор заканчивался ещё большим помешательством. Туман, что приносил с собой ядовитые споры, влиял на сознание людей, вызывая в их душах самые сильные страхи. В порыве защитить себя люди совершали поступки, о которых история умалчивает, ибо они оказались настолько кровавыми и ужасающими, что не были вписаны в хроники Шартре. Потом то место сравняли с землёй, оставив голым и чудовищно одиноким. А лес продолжал разрастаться. Он был живым, красивым, диким и неприступным.

Девушка стояла на краю обрыва того самого, где волны чернеющего моря разбивались о скалы, стачивая камень. Тёплый ветер трепал локоны, лишь только одна белая прядь неподвижно свисала вдоль холодной щеки, пока девушка смотрела вдаль за горизонт, пытаясь вспомнить: кто она? Почему должна стоять здесь в одиночестве и ждать? Её воля была подавлена, но девушка не могла вспомнить причину. Она знала, что не должна стоять так близко к краю, но не могла сдвинуться с места, словно кто-то дал указание сделать именно это и не отступать. Она подчинилась просто, без вопросов и споров, будто только для этого и жила. Не перечить. Слушаться. Служить.

Она хмурилась, чувствуя внутри нечто запретное, неправильное. Словно кто-то взял под контроль сознание заставив позабыть остальное всё, что было важным для неё. И сколь бы сильно она не пыталась разрушить ту стену, ничего не выходило. Слишком глубокое давление. Её фигура выражала отчаяние и скорбь. Девушка смотрела вдаль, задаваясь единственным вопросом: «Почему?».

– Остался всего шаг, – послышался из-за спины тягучий грубый мужской голос. – Почему ты остановилась?

Она хотела обернуться, чтобы увидеть его, но не могла. Тело не принадлежало ей повинуясь голосу позади.

– Посмотри вниз, – приказ, которому девушка тут же повиновалась. – Там тебя ждёт уютное пристанище. Ты ведь именно этого и хотела? Найти убежище. Обрести покой и забвение.

От его слов сердце разорвалось на части, но ни одного воспоминания о том, кто ждал её, не промелькнуло. Девушка просто знала там есть кто-то, кто нуждался в ней, но противится приказу ласковому и убаюкивающему, не могла. Этот мужчина её господин, он диктовал правила, она лишь исполняла.

Скалы внизу омывали неспокойное чернеющее море, в то время как небо заволокло свинцовыми тучами. Всё казалось замерло в ожидании, когда она сделает последний шаг. В голове туман, а голоса, что шептали, звали за собой разрывая сознание, приносили боль. Девушка стояла неподвижно, но внутри у неё происходили такие изменения, от которых кричать нужно было и бежать, но опять же мужчина позади, кукловод, не позволял. Он её судья. И он же палач.

– Прыгай, – ласковый приказ, который активизировал внутри вопль, что по гортани поднимался готовый разорвать внутренности, но девушка не позволила даже тихому шёпоту соскользнуть с языка. То была мгновенная мысль сопротивления, которая тут же угасла под прямым приказом.

Где-то вдали слабо мерцали молнии малинового оттенка, когда девушка сделала последний шаг и нырнула в пропасть ожидающую внизу скал. Она не почувствовала ледяного прикосновения моря, что обволокло тело и похоронило на дне её мятежную душу.

***

Четверо мужчин стояли на земле Шартре осматривая свои новые владения с гордостью, с которой отец смотрит на своё детище. Основатели – так они называли себя, когда решили сотворить из ужасного места, наполненного кровавыми легендами, настоящее произведение искусства.

– Академия станет той стеной, в которой нуждается город. Непробиваемой. Несокрушимой. Нам будет доступно то, о чём никогда не узнает большой мир, – говорил Илай Девос. – Исследования, которые мы будем проводить, останутся в стенах Дракмора.

Каждый понимал слова Илая, но никто не стал говорить вслух о том, чем на самом деле являлась собой их затея. Четвёрка основателей прекрасно знали обо всех легендах, написанных в книгах и рукописях. Они понимали, в лесах есть нечто запретное и имели вещественные доказательства того, как наркотик, что рос на болотах в глубине тайного леса, мог влиять на человеческое сознание.

Основатели смотрели как люди работают, возводя вверх огромное строение, которое в будущем будет иметь весьма большое значение. Академия для тех самых состоятельных правителей мира, где смогут учится их прекрасные дети.

– Это место станет лакомым кусочком для каждого человека. Они будут присылать своих детей, чтобы те учились у лучших. Получали образование, с которым можно поставить мир на колени, – произнес глухо Кинг Торн, один из основателей Дракмора.

– Это и правда весьма значимый проект, который может закончится только оглушительным успехом, – подтвердил Ронан ван Доренберг.

Академия Дракмор действительно являла собой потрясающее место. Город Шартре стал обитаем на постоянной основе, но то, что творилось за закрытыми плотным туманом стенами, всё ещё тревожило. Это скрывали, продолжая обучение, потому что получить образование в Дракморе было главным приоритетом для правителей этого мира. Они отдавали огромные суммы денег, ведь результаты поражали каждый раз. Преподаватели, которых отбирали на ведущие должности знали поистине глубоко материал, который увлечённо вдалбливали в юные умы студентов.

Время неумолимо шло, но популярность Академии только росла. Каждое последующее поколение основателей поддерживало его репутацию. Оправдывало ожидания тех, кто отдавал своих драгоценных детей тому тёмному месту.

Сейчас это уже казалось целым государством, огороженным от остального мира. Изолированным. Пугающим настолько, насколько был впечатляющим. Всадники, состоящие из четверки влиятельных могущественных мужчин, добавляли в те места новые локации и самым масштабным каждый считал Лунарий, который построил Джонатан Оландер. Место, которому не имелось аналогов во всём мире. Завораживающее. Невероятное. Волшебное.

Казалось земля была довольна бурлившей в ней жизнью, но она не переставала брать то, чего желала.

Глава 1

Береника

Дом призрак, который хранил историю моего прошлого. Тех людей, что никогда больше не войдут в двери, не обнимут и не скажут: «Здравствуй». Тех, кто покинул меня, оставив такие обширные пустоты в душе, что я задыхалась. Просто ловила себя на мысли: мне не хватает воздуха.

На стенах старые портреты с улыбками, смехом и объятиями, а в душе тоска такая снедающая, такая жгучая, что хотелось захлебнуться.

Больше всего я любила именно тот снимок, где мама смотрит в сторону, улыбаясь кому-то. На заднем фоне над ней возвышалась Академия Дракмор. Потрясающее, загадочное место, куда я так отчаянно хотела попасть, лелея надежду найти её призрак в тех стенах. Но поступить туда, означало потерять то немногое, что у меня было. Бабушка останется совсем одна.

Я так и не решилась подать заявление на поступление и теперь понимала, шансов попасть в Академию у меня просто не осталось. В середине лета они не принимали заявки, списки тех, кто начнёт обучение в октябре были уже давно оглашены. Мне осталось только идти дальше, продолжая делать вид, что я живая, а не тень призрака.

– Береника? – Послышался голос бабушки. – Пойдём дорогая, нам предстоит сегодня трудный день.

Она мягко улыбнулась, взяла меня под руку и вывела из дома. Церковь – не то место, где я любила находиться, но сегодня именно тот день, когда этого требовали убеждения бабушки. Она не позволит остаться дома.

– Мы должны придаться воспоминаниям о том, какими они были, когда находились рядом с нами. Ты не можешь просто сидеть дома смотреть на все те фотографии и плакать. Мёртвых нужно вспоминать с улыбкой на губах и, да, она грустной будет, печальной, но того требует долг.

– Конечно, ведь нам так необходимо предаться воспоминаниям о тех, кто ушёл от нас, – в моём тоне чувствовался сарказм, но боже, сколько тайной, непостижимой боли, содержалось в каждой букве.

Бабушка цыкнула неодобрительно, когда мы вошли в церковь. Аромат ладана, корицы и гвоздики такой душный и концентрированный, ударил в нос. Он, казалось, тут же оплёл меня своим удушающим запахом, проник в гортань, прокатился по трахее, как липкий мёд, и я проглотила тот ком.

Заунывный голос священника в чёрной мантии действовал на нервы, чтобы не расстраивать бабушку пришлось высидеть весь час, пока длилась молитвенная речь. И я вовсе не вспоминала счастливые моменты с мамой или Линкольном, перед моими глазами стояли сцены более кровавые. Те, что не подходили прекрасной обители святых.

Взгляд задержался на привычном месте – фреска, нарисованная на стене, каждый раз вызывала жуткое чувство неправильности. Бабушка неправа, я не могла сидеть в церкви под удушающим ароматам ладана, который щипал нос, смотреть на картину чертей и дьявола веселящихся, пирующих в аду, и думать о прекрасных моментах. Наоборот, в моей голове вспыхивали картины более жуткие и запретные, в священных стенах церкви.

Пустые глаза. Холодная кожа. Кровь. А после могила, которую медленно заполняют землёй. Именно те моменты всегда всплывали в памяти. В обычные дни я не позволяла себе даже задуматься о том, что потеряла, но сегодня не могла заставить тени прошлого покинуть пределы моего сознания. Они всегда кружились рядом, били по мне, но я стойко выдерживала те нападки.

Сегодня, было всего несколько человек, и я понимала, что не смогу быстро покинуть пределы церкви. Бабушка знала, как на меня влияют большие скопления людей и не пыталась держать насильно. После того как мы похоронили Линкольна в прошлом году, та боязнь толпы только усилилась. Я не могла сдержать себя. Тремор бил по телу, словно кувалда, лёгкие резко сокращали поступление кислорода так необходимого мне, будто кто-то невидимой, призрачной рукой сдавливал трахею, по коже холодный пот, а в голове бесновались тени.

Мужественно высидев отведённое время, которое бабушка считала допустимым, мы вышли на улицу, и я задохнулась, когда чистый воздух обжёг лёгкие. Хотелось прокашляться, но поймав на себе осуждающий взгляд бабушки я снова проглотила горечь, скопившуюся во рту и проводила её домой.

– Мне пора, а ты должна отдохнуть, – поцеловав её в щёку, прошептала.

– Не задерживайся сегодня на смене, я приготовлю ужин.

– Конечно.

Ужин – это её способ почтить память моей мамы и Линкольна того, кто так долго был моим другом. Того, кто являлся неотъемлемой частью моего сердца, когда в возрасте семнадцати лет мы впервые поцеловались. Линк тот, кто сорвал первый поцелуй в старших классах. Он водил меня на выпускной. Он забрал мою девственность, а потом просто ушёл.

– Нет. Ты не станешь думать о прошлом, – прошептала строго. – Не сейчас, Береника. Возможно в будущем, но не сейчас.

Пытаясь держаться тени от деревьев, солнце обжигало кожу, пока добиралась до кафе «Тринити», я снова упала в ту горькую яму, наполненную воспоминаниями о прошлом. Это постоянный монолог внутри души, который я пыталась заблокировать, но редко получалось. Каждое чёртово воспоминание, словно демон, ковырялось внутри черепа напоминая о том, что потеряла и никогда не смогу вернуть.

Я делала лучший кофе во всём городе и любила работу, ведь Робби позволял выходить на смену тогда, когда я была свободна от учёбы в колледже. К тому же не иметь свободного времени как раз то, в чём я отчаянно нуждалась. Своего рода терапия от Береники: не хочешь вспоминать о том, чего лишилась – работай, учись, читай. Именно так я и взаимодействовала с миром, который казался мне самым страшным монстром. В один момент он разворачивал пасть и сжирал тебя, а после выплёвывал, оставляя такие обширные пустоты, в которых зияли дыры.

– Привет, Робби, – махнув седовласому мужчине, я направилась в небольшую комнату позади прилавка.

Аромат кофейных зёрен, такой грубый и горький, заставил тело расслабиться. Вот мой любимый запах, от которого я чувствовала себя спокойной и уравновешенной.

– Доброе, Береника, – пробурчал в ответ Робби.

Схватив с крючка кофейного цвета фартук, надела поверх майки и направилась в зал. Летом никто не заказывал горький, горячий кофе, все любили холодные коктейли, и я хорошо научилась сочетать вкусы кофе, льда и наполнителей, вроде кокосовой стружки, ванили, сливок.Он опустил взгляд решая очередной ребус, а я только усмехнулась.

Все мысли об утреннем посещении церкви постепенно ушли туда, откуда я никогда добровольно их не вытаскивала. Мне нравилась неспешная суета, сам процесс приготовления холодного фраппе. Когда колокольчик звякнул я подняла голову и не сдержала улыбки.

Если нужно было одним словом описать девушку с книгой, я бы назвала её – солнечной. Золотые волосы, как у диснеевской принцессы. Большие, выразительные глаза. Тонкая шея, изящная, словно статуэтка, фарфоровая. Девушка с книгой очевидно отдаёт предпочтение тени, а не солнечным лучам. И она единственная, кто предпочитал в тридцатиградусную жару, горячий кофе.

Та девушка, что предпочитала ирландские сливки, смешанные с крепким кофе, села за столик возле окна, достала толстую книгу и казалось её поглотили строчки, описанные на пожелтевших страницах. Я наблюдала за ней с нескрываемым интересом пытаясь понять, что такого может быть в той истории, что девушка не замечала ничего вокруг? Она даже не вздрогнула, когда разбилась чашка, с ярким звоном опустившись на мраморный пол. Она не чувствовала, как я наблюдаю за ней. И тогда я решила последовать правилам из детства. Знаете, когда мы просто подходили к другому ребёнку и говорили: «Давай дружить?». Почему взрослые так не умеют? Где, в какой момент взросления мы потеряли эту красивую и милую способность просто знакомиться?

– Привет, – тихо сказала, когда присела напротив девушки.

Она подняла глаза и посмотрела на меня своими пронзительными серо-голубыми глазами словно, когда бог создавал её, решил, что глаза будут похожи на небо, которое заволокло свинцовыми тучами. Карамельного цвета волосы упали на плечо, когда девушка подняла голову и улыбнулась.

– Привет, – голос мягкий, немного тихий, словно она не могла говорить громче.

– Твоя книга настолько хороша? – Кивнула я, улыбнувшись в ответ. Она не поняла, потому мне пришлось объяснить. – Ты так увлечённо читаешь. Поглощена, утонула, словно в море, в той истории.

Она смотрела на меня мгновение после чего глухо хохотнула. Да, голос определённо казался слишком тихим и немного неправильным.

– На самом деле – это моя любимая история.

– Можно взглянуть? – Спросила осторожно.

Руки чесались от потребности потрогать тёмный кожаный переплёт. Я хотела прижать её к себе и вдохнуть аромат. Для меня книги всегда пахли по-разному в зависимости от того, кто их владелец.

Девушка молча вложила закладку на место, в середине истории, и кивнула. Я потянулась не в силах совладать со своим любопытством. Как и казалось обложка на ощупь мягкой была, приятно лаская кожу. Не пытаясь скрыть интереса, всё же не стала её нюхать, это могло быть неправильно понято, раскрыла на первой странице и прочла:

«Яд. Влияние токсина на внутреннюю систему человека. Возможность манипулировать умом».

Вскинув брови, удивлённо посмотрела на свою собеседницу.

– Эту историю невозможно рассказать, нужно прочесть. И судя по тому как ты держишь книгу, будто это твоё самое дорогое сокровище, думаю, ты просто окунёшься в исследования, описанные в тех строчках…

Я не успела ответить, как услышала голос Робби. Виновато улыбнувшись встала, но тут же добавила:

– Не уходи, скоро вернусь, – я протянула руку тоскливо посмотрела на книгу и добавила. – Береника.

Она ответила вежливо, словно была увлечена нашим знакомством или оглушена моей наглостью.

– Дея.

Я ушла на кухню, приняла заказ и к тому времени когда у меня оказалось свободное окошко, увидела пустой столик. Разочарование казалось обжигало язык от того, что Дея ушла, не смотря на мою просьбу. Я подошла к столику за пустой чашкой, когда взгляд привлекла мягкая тёмная обложка. Она оставила свою книгу. Прижав её к груди, я все-таки вдохнула аромат страниц, чувствуя лёгкий запах жасмина и чего-то тёплого, словно солнечные лучи. Открыв первую страницу, увидела записку. Её почерк был красивым, плавным и привлекательным.

«Окунись в эту историю, но не забудь отдать, когда вернусь за ней. Береги её. Эта книга дорога для меня».

Прижав книгу к груди словно драгоценность, я спрятала её в сумке и вернулась за стойку, чтобы закрыть смену. Последний покупатель, желающий глотнуть живительного напитка, и я смогу уйти.

– Опоздала всего на двадцать минут, – пожурила бабушка, когда я вошла домой. Она уже сидела за столом, накрытым с изяществом и утончённостью.

Я мягко улыбнулась, кинула сумку на стул и присела за стол.

– Я в нетерпении, – не желая отвечать на её замечание, произнесла.

Потёрла руки, но к еде не притрагивалась. Терпение. Бабушка не любила, когда с едой торопились. Её мягкий, добрый смех наполнил комнату светом. В подобные моменты я наслаждалась своей жизнью, понимая, что её сила, упорство и мягкость – это моя броня. Бабушка всегда рядом была и никогда не давала мне размякнуть. Позволила поплакать несколько дней после похорон Линкольна, но потом решительно велела взять себя в руки и идти дальше.

– В память о тех, кого мы потеряли, но всегда будем помнить. Они оставили пламенный, неизгладимый след в наших душах и как бы больно не было, пусто и одиноко порой, мы не забудем о них. Будем вспоминать, позволяя им жить в наших мыслях, – не отрывая от меня своего взгляда, произнесла бабушка.

Бранда де Вир никогда не боялась своих чувств, и меня всегда заставляла не скрывать тех жутких монстров, которые, словно черви грызли изнутри. Она всегда велела помнить и никогда не забывать. Да больно, но это не повод прятаться от хороших воспоминаний, которые оставили в наших мыслях близкие люди.

– А теперь приступим.

Она кивнула, и я разложила по тарелкам сочную курицу, которую бабушка запекла, ещё овощи и мягкий домашний хлеб. Я знала, она сама замесила тесто. То, с какой любовью бабушка готовила, всегда меня впечатляло. Потому, когда мы садились за стол она требовала от меня терпения и теперь я не спешила, медленно прожёвывая мягкое мясо. Оно таяло во рту наполняя каждую клеточку блаженством. Бабушка любила не просто кушать, потому что нужно, а для того, чтобы чувствовать еду. Понимать её вкус и наслаждаться.

– Это было потрясающе.

– Как всегда, – без тени самодовольства, заявила бабушка. – Полежи немного со мной.

Я убрала со стола и зашла в её комнату. Забралась на кровать, обняла, как делала она в детстве. Мне нравился аромат. Он напоминал счастливые моменты то, как бабушка играла со мной в куклы, строила дома из подушек и одеял, а после мы сидели там с фонариком, и она рассказывала сказки. Как укладывала меня спать, ложась рядом и обнимая – это так откликалось в душе, что я всегда старалась быть ближе к ней. Не знаю сколько пролежала, когда услышала тихое размеренное дыхание. Выскользнув, поцеловала в щёку, укрыла одеялом и пошла в свою комнату. Но сон не то, что я выбрала, меня ждало тайное путешествие в другую историю.

Взяв книгу, которую оставила Дея, я погрузилась в чтение. Умение фантазировать, воображать и представлять то, что написано в книгах всегда волновало, ведь я могла узнать так много, буквально проникнуть в душу другого человека. Книга – это своеобразный телепорт в другой мир, и я наслаждалась каждым путешествием открывая новую историю.

***

– На улице так печёт, что мне дышать нечем, – задыхаясь, сказала Руби. – Сделай свой самый холодный коктейль, Береника. Иначе я не смогу работать.

Капельки пота блестели у неё на лбу, когда девушка присела на свободный стул. Каждый столик в нашем заведении был занят. Люди отчаянно искали убежище в прохладе. Кондиционеры работали на всю мощность и это ослабляло напряжение от невыносимой жары.

Сделав холодный кофе, я поставила бокал на стол. Руби тут же потянула за трубочку и застонала.

– Я прямо чувствую, как внутри всё охлаждается. Мои органы очевидно перегрелись и вот-вот лопнут от напряжения.

– По-моему ты преувеличиваешь, – засмеявшись, прокомментировала.

– По-моему ты преуменьшаешь.

Она допила напиток обошла стойку и скрылась в комнате, чтобы переодеться. Руби работала официанткой и ловко справлялась с подносом, маневрируя между переполненными столиками. Подобное «наводнение» было два раз в год. Лето без исключения, когда жара сводила всех с ума. И зима, когда в преддверии рождества люди искали уюта и покоя. Я любила рождество и каждую порцию кофе, которое готовила. С корицей, имбирём, пряностями и украшениями. Это было потрясающе.

– Как тебе книга? – Вырвал меня из раздумий тихий голос, и снова я задалась вопросом: почему Дея говорит так тихо, словно повысь она тон и её связки лопнут? Но спрашивать казалось грубым, потому я подарила ей приветливую улыбку и сделала любимый кофе.

– Ты была права, когда сказала, что объяснить не получится, эту историю нужно прочесть. Мне безумно понравилось и у меня к тебе миллион вопросов.

Она улыбнулась задору в моём голосе.

– Мы обязательно должны найти время, чтобы обсудить подробности, – ответила Дея и мне пришлось приблизиться к ней ближе, чтобы расслышать. Из-за шума голос казался слишком незаметным. – Вижу у тебя много работы, не стану мешать.

Я достала книгу, которую она мне одолжила и протянула. Дея убрала её в сумку, когда я заметила на тыльной стороне руки кровь. Красная, засохшая она потрескалась, и я сглотнула от кома в горле. Что-то неприятное ухнуло вниз, и кажется, разбилось внутри.

– У тебя кровь, – тихо выдохнула.

Она непонимающе посмотрела мне в глаза. Взяв ладонь, я перевернула тыльной стороной, когда Дея тихо засмеялась. Она потянулась, взяла салфетку и прошлась по коже.

– Краплак, – выдохнула Дея. – Его извлекают из корней красильной морены, или краппа.

– Что? – переспросила я.

– Это краска, Береника, – она оттёрла каждую чёрточку, и я выдохнула, не понимая, что до этого сдерживала дыхание. – Я художник, поэтому не удивляйся если увидишь пятна на моей коже или одежде.

– Ух ты, потрясающе. Пригласишь на выставку?

Почему-то с этой девушкой правила детства «говори то, о чём думаешь», безошибочно работали.

Она мягко улыбнулась и поднялась, сделав последний глоток кофе.

– Конечно. Я дам тебе знать, когда это произойдёт, но если хочешь могла бы показать тебе некоторые свои работы.

– Конечно хочу, – в моём голосе было слишком много энтузиазма.

– Тогда приходи в мастерскую в воскресенье к пяти. Буду ждать.

Кивнув я проводила её взглядом, чувствуя трепетное волнение в груди. Пожалуй, это будет интересное путешествие, как и наше знакомство.

Я делала последние приготовления к завтрашней смене. Протёрла столы, задвинула стулья. Убрала чашки, когда тихий, почти неслышный звон колокольчика, заставил меня вздрогнуть. Подняв глаза, посмотрела на высокого мужчину, вошедшего в «Тринити».

– Мы уже закрываемся…

– Сделай мне кофе.

Бывают такие моменты в жизни, когда ты просто понимаешь что-то не так. Интуиция. Шестое чувство. Подсознание. Как угодно, но все они сигнализировали о том, что этот мужчина опасен.

Незнакомец присел за стойку, его лицо скрывала широкая шляпа, я видела только бледную кожу подбородка и морщинки вокруг рта, будто он постоянно был чем-то недоволен, когда сжимал губы в тонкую линию. Развернувшись засыпала молотый кофе в холдер прижала темпером и заправила в кофе машину надеясь, что он пришёл именно за ним. Нет. Говорило нечто внутри меня, но я не могла просто вызвать полицию. Что я скажу? В кофейню пришёл покупатель, от которого у меня по коже мурашки? Смешно.

– Вы давно тут живёте? – Спросил он, вынуждая меня обернуться.

– Да, всю жизнь. Родилась здесь, – нахмурившись ответила.

Он не улыбнулся, но я увидела, как мужчина кивнул всё ещё не снимая шляпы. Прятался, что не может не настораживать. Я вцепилась пальцами в стол позади и пыталась заставить машину работать быстрее. Капельки кофе стекали в чашку, по-моему, слишком медленно и это нервировало.

– Ваши родители тоже живут в этом городе?

Его вопросы заставляли нервничать. Паниковать. Желать выставить этого мужчину вон.

– Мои родители умерли, – чётко, без тени эмоций, выдала я.

И почти воздела руки к небу услышав, что кофе готов. Обернувшись быстро взяла чашку, накрыла крышкой, чувствуя, как от волнения вспотели ладони. Обернувшись хотела пожелать мужчине всего хорошего и поскорее закрыть дверь кофейни, но никого за стойкой не оказалось.

Поставив чашку дрожащими руками, я кулаками протёрла глаза, пытаясь понять, что случилось? Мне ведь не показалось, правда? Нет, не показалось. На столе, в том месте, где сидел незнакомец, лежал конверт из чёрной плотной бумаги. Взяв его, я увидела сургучную печать с большими буквами «АД». Взломав сургуч, вынула белоснежную, дорогую бумагу, и когда прочла, не поверила своим глазам.

«Академия „Дракмор“

Уважаемая, мисс Береника де Вир, информируем Вас о предоставлении места в нашей Академии. Вы получили максимальный балл для прохождения по стипендиальной программе, включающей в себя бесплатное обучение в течении одного года, после чего ваше пребывание будет пересмотрено.

Форма для всех студентов утверждена советом Академии Дракмор и будет выдана Вам по прибытии, вместе со всем необходимым материалом для дальнейшего обучения.

Свод правил, а также необходимых учебников прилагается. Ознакомьтесь внимательно с тем, что необходимо иметь при себе, когда будете оформлять документы на поступление.

Занятия в Академии Дракмор начинаются 1 октября, но приехать вы, как и все студенты, обязаны не позднее 27 сентября.

С уважением,

Мисс Элис Норфолд».

К письму прилагался список необходимых книг, а также нарядов, которые должны присутствовать в гардеробе каждой студентки для праздничных вечеров в Дракморе. Приёмы, балы, собрания – они требовали определённого дресс-кода, но я не стала заострять на этом внимание. Меня больше привлёк список книг и одна из них была у меня. Та самая, которую я взяла почитать у Деи.

«Яд. Влияние токсина на внутреннюю систему человека. Возможность манипулировать умом».

Невероятная книга, из которой я сделала весьма много пометок в свой ежедневник.

Итак, что же содержалось в приложении к письму?

Список книг, которые необходимо получить в библиотеке Дракмора:

1. «Код яда» – Вирджиния Холл

2. «Алхимия трав» – Аманда Кресли

3. «Сила Луны» – Томас Дрейк

4. «Круг двенадцати» – Филипп Лоусон

5. «Яд. Влияние токсина на внутреннюю систему человека. Возможность манипулировать умом» – Аарон Девил

6. «Тысяча трав и грибов. Их токсины и патогены» – Руби Вок

7. «История Академии Дракмор» – Альдо Рокфорд

8. «Теория влияния на подсознание человека» – Купер Муун

Так же полагалось иметь:

1. Платья тёмных оттенков (выбор цвета одежды остаётся за Академией).

2. Личные принадлежности, так как форму вам выдадут в Академии.

Я знала, что возьму одно платье то, которое подарила бабушка на день рождение. Оно не было чёрным, а глубоким синим с переливающимися камнями, словно по ткани рассыпали мириады звёзд, и просто идеально подходило требованиям Академии к цветовой гамме моего гардероба.

Руки дрожали, когда я закрывала дверь на замок и вводила код сигнализации. Мои мысли роились в голове, словно черви, одна цеплялась за другую и так по кругу. Письмо, которое я спрятала в сумку, прожигало своим весом. Я знала, что такое Дракмор и понимала насколько мало шансов у меня попасть туда. Бюджетные места, их было всего десять в этом году, шанс оказаться среди тех, кому посчастливилось выбить место в золотой Академии, казалось невозможно. Дракмор – это высшая лига. Ставки там были заоблачно завышены, и я никак не могла представить, что окажусь оной из тех, кому дадут бюджетное место для обучения.

Тихий шорох отвлёк загнанные мысли. Обернувшись, заметила высокую тень. Не пытаясь подойти и рассмотреть, развернулась и ускорила шаг. Чем быстрее я шла, тем больше чувствовала себя загнанным зверем. Ловушка. Именно так всё и выглядело. Не сдержав паники, которая наконец схватила меня в железные тиски, я побежала.

Тихий шорох позади не прекращался, когда, перебирая ногами как сумасшедшая, я неслась к дому. Он усиливался, словно ещё немного и меня догонят. Схватят и затащат в один из тех одиноких, мрачных переулков, которые кишели крысами и бездомными людьми. Паника разрослась до вселенских масштабов, когда я буквально почувствовала чью-то тяжёлую ладонь на своей спине. Оборачиваться не имело смысла, я собьюсь, могу упасть и тогда точно не успею сбежать от ужаса, охватившего тело когтистыми лапами.