Buch lesen: «Голова садовая»

Schriftart:

* * *

Нина Веденеева – давний член Мытищинского литературного объединения имени Дмитрия Кедрина, участница многих литературно-художественных сборников, автор трёх стихотворных сборников: «Черёмуха» (М.,1993); «Родное гнездо» (М.,1997); «Мелодия мгновений» (М.,2001); документальных повестей о погибшем на фронте отце «Память сердца» (М.,2005) и «Эхо мужества» (М.,2010).

Родилась в городе Скопине Рязанской области. Окончила Московский электротехнический институт связи. Работала старшим экономистом в одном из НИИ в подмосковных Мытищах.

Член Союза писателей России. Лауреат премии имени Дмитрия Кедрина «Зодчий».

Автор выражает благодарность руководителю ЛИТО имени Дмитрия Кедрина Юрию Яковлевичу Петрунину и товарищам по литобъединению за творческую помощь, художнику Андрею Алексеевичу Паньшину – за художественное оформление книги, а также Александру Сергеевичу, Елене Михайловне и Алёне Алимовым, Татьяне Михайловне, Светлане и Марине Беловым – за техническую помощь при работе над рукописью.

Постижение родины

Каждый серьёзный поэт создаёт – вольно или невольно – собственную модель мира, руководствуясь при этом своими представлениями и предпочтениями. И если человеку повезёт в течение долгих лет командовать словами, модель эта в конце концов получается вполне объёмной, к тому же многокрасочной и многозвучной. В ней на особый лад может быть переосмыслено чуть ли не всё – от былинки до звезды. В стихах Нины Веденеевой «распускаются звёзды ночами на просторах немой темноты». И она же, вспоминая спустя десятилетия себя босоногой хохотушкой, восклицает: «Как много ласки в мураве!» Как правило, в центре такого воссозданного стихами светлого и радостного мира находится малая родина поэта. Автору этой книги повезло родиться в старинном русском городе Скопине, на песенной рязанской земле.

Люблю я тихий городок,
Скопинские просторы,
Рязанский мирный говорок,
Платков цветных узоры.

Затравеневшие улицы, петушьи переклички, щедрые сады – милые приметы многих наших малых городов. Но в Скопине для Нины Веденеевой есть и нечто особенно близкое – антоновка в домашнем саду, посаженная отцом ещё до войны; городская библиотека, в которой работала мать. Как родной человек подаётся в стихах Виктор Комаров, выпускник одной из скопинских школ, совершивший героический подвиг при форсировании Днепра.

В том же дорогом ряду – Вёрда-речка и расцветавший по весне незабудками безымянный косогор. Они учили чистоте и красоте. Голубизна тех цветов, сливавшаяся с небесной голубизной, стала спустя много лет вспоминаться как «детских лет наследство».

С такой же открытой душой поэтесса воспринимала в студенческие годы Москву, а потом и тверской край, откуда родом её муж – «подарком стала родина твоя. Твои друзья – теперь мои друзья».

Кстати сказать, несколько десятков стихотворений, посвящённых Михаилу Веденееву, могут сложиться в отдельную книгу – это будет книга о любви и о настоящем человеке, защитнике Родины, друга на всю жизнь.

Супруги Веденеевы вместе осваивались в Мытищах, которые стали в свою очередь малой родиной для их дочерей. Здесь же родилось большинство поэтических строк, составивших первый поэтический сборник Нины Николаевны. В Мытищах она нашла и новых друзей – местных литераторов, кедринцев.

Так по-своему и очень естественно шло для Нины Веденеевой собирание русских земель, лирическое освоение их просторов.

Философская категория пространства искони очень важна для русского человека, тем более для поэта. А как в этой книге обстоит дело со временем?

Годы недобрых перемен оставили свой отпечаток на её страницах. Для характеристики происходящих в стране процессов патриотически настроенная поэтесса находит очень ёмкие слова:

Плодит богатство нищету,
А пошлость въелась в красоту.

Ей же удалось сформулировать суть прожитых до рыночных реформ десятилетий – «С детских лет мы не знали господ». Отсюда и её глубинный оптимизм:

Я в Россию нашу верю –
Святое в душах не умрёт.

И это – ещё одна грань постигаемого образа Родины.

Юрий Петрунин
член Союза писателей России, руководитель Мытищинского литературного объединения имени Дмитрия Кедрина.

Родное раздолье

Смысл жизни прост: всё дело в том,
Что светлые стремленья
Дают плоды, когда знаком
Закон преодоленья.

2003

Светлый родничок

Входил корнями в землю день вчерашний.
Родимая земля – луга и пашни,
Леса и реки…Тут я родилась,
Где в старину стоял «Острожек» – крепость.
Наскоками татарская свирепость
Тогда, как вихрь, по всей Руси неслась.
Из дуба был «Острожек», и немало
Таких в «засечной полосе» стояло.

Прошли века. На взгорье средь равнин
Возник, как светлый родничок – Скопин.
Над речкой Вёрдой корни сохранились:
Скопинцам битва выпала, когда
Вновь наглая нагрянула орда –
Когда фашистов полчища вломились.
И многие в той битве полегли
За Родину, свободу, пядь земли.

Кто предков чтит, тот и силён корнями.
Богаты земли спелыми хлебами,
Покоем трав и мирной тишиной,
Богаты – углем и гончарной глиной,
Садов раздольем, щедрою свининой,
Расцветом шахт, заводов…стариной,
Хранимой бережно, и на кувшин садится
Из прошлого скопа – фамильной птицей.

2002-2008

Сказочные птицы

Кружит круг. И комья глины
Мастер опытной рукой
Превратит в сосуд старинным
Способом, что не впервой
Вдохновляет, став былиной –
Всенародною мечтой.

Глину кружит круг лет триста
В Скопине моём родном…
Будь кувшин то или миска –
Для почина всё равно.
Главное – потомкам близко
То, что было так давно.

На века уменье предков
Гончары смогли сберечь,
Мастерства особой меткой –
Яркой выдумкой увлечь,
Оживив глазурь расцветкой,
В горне выделку прожечь.

Видно, светлые зарницы
В душах той мечтой зажглись,
Если сказочные птицы
По кувшину поднялись,
Что, как свет любви, искрится
И глазурно рвётся ввысь.

2002-2008

Дар

В Скопине каждый год незабудки
Нам дарил голубой косогор,
Было много их, эти малютки
Украшали, как звёзды, простор.
Распускаются звёзды ночами
На просторах немой темноты.
Дар Галактики прямо над нами
Ярок, будто живые цветы,
И не знает земного разлада,
И блестит, как шатёр расписной.
Мне другого подарка не надо –
Лишь бы звёзды цвели надо мной.

1979

«Скопинская засека…»

Посвящается Н. В. Кондратьеву

Скопинская засека
От лютых бед спасала.
С шестнадцатого века
Лет прожито немало.
Там поросло травою,
Где люди прежде жили,
Засечной полосою
Деревья в ряд валили
Вершиною к вершине
Навстречу вражьей стае,
Потом плетни большие
Землёю засыпали…
Так повелось в те годы –
Свои святые дали
В боях и всенародно,
Всем миром защищали.
Сильна была Россия
Героями от века.
Залог духовной силы –
Скопинская засека.

1997-1999

«В нашей школе нынче юбилей…»

К 125-летию Скопинской 1-ой средней школы

Памяти Героя Советского Союза Виктора Комарова

В нашей школе нынче юбилей.
Каждый, выбрав путь,
Брал с собой завет учителей,
их уроков суть.
Каждый брал ту светлую волну –
мудрости настой,
С этим шли когда-то за страну
на священный бой.
Поступь дней тяжёлых в сентябре.
Сорок третий год.
Переправа с боем на Днепре,
где стрелковый взвод
Бьёт с высотки злобно пулемёт…
Младший лейтенант
На высотку взвод ведёт вперёд –
богатырь Атлант.
Рано все мужали в ту войну:
в девятнадцать лет
Словно бы один, за всю страну
он держал ответ.
Переправа…тёмная вода…
канешь в темноту…
Смолк немецкий пулемёт, когда
взяли высоту.
Снова липы в Скопине цветут.
Радует земля.
Он родился, он учился тут,
тут учителя.
В школе светит подвига звезда.
Свет её суров.
С нами остаётся навсегда
Виктор Комаров.

2001

«Дымкой забвенья подёрнуто прошлое…»

Посвящается бойцам и командирам 84-й отдельной морской стрелковой бригады, освободившим г. Скопин 28 ноября 1941 г. от немецко-фашистских захватчиков.

Дымкой забвенья подёрнуто прошлое.
Вечно из прошлого будет светить
Память о людях – родное, хорошее
Нам, как надежду, нельзя позабыть.

Помнится что-то, а что-то забудется.
Лошадь и сани.
В санях мужичок
Едет с базара заснеженной улицей.
Вьётся над крышей весёлый дымок.

Многое помню, что было на свете я:
Немцев, вломившихся в город родной,
Наших защитников в дни лихолетия
Помню – ребят из бригады морской.

С морем сдружились скопинские улицы.
Город запомнил на веки веков
Удаль морскую, и нам не забудется
Отблеск Победы в глазах моряков.

2001

Отцу

Памяти Н. И. Ганьшина

«Когда за счастие Отчизны Мечтаешь жизнь свою отдать, Перед тобой встают родные – Жена и сёстры, дочь и мать».
Николай Ганьшин

Погубленное детство.
И на сердце свинец.
Мне было только десять,
Когда погиб отец.
Он числился не павшим
На выжженной стерне,
А без вести пропавшим
Солдатом на войне.
Глаза от слёз устали,
Но раненой душой
Мы, веря в чудо, ждали,
Что он придёт домой.
Напрасно это было –
Осиротел наш дом…
У стен Кремля могила
Под траурным венком
Безвестного солдата,
Солдата одного.
Мы помним это свято
И память чтим его.
Со всех сторон слетает
Сюда тоска сердец…
А я, уже седая,
Пришла к тебе, отец.

1960-1999

След судьбы

Письма отца из обугленных лет –
Это судьбы не исчезнувший след.
Первое в марте писал он: «… Метели.
Вьюжит у нас.
К вам грачи прилетели,
С первой военной пробились весной.
Край, где нас учат, спокойный, лесной.
Так мы должны воевать научиться,
Чтобы отбросить взбесившихся фрицев
С нашей родной обожжённой земли!
Крепко целую».
Слова принесли
Вести войны: «… Кончен бой. Передышка.
Вдруг нам навстречу из леса зайчишка,
Как от огня, порыжел со спины,
Словно прыжок его в мир – из войны».
А на последней открытке в июле
Слов очень мало, литые – как пули:
«Аня! Как дороги письма твои.
Жив и здоров.
Шли большие бои».
Мужества годы и тяжкой печали…
Старые письма мне много сказали.
След третьей роты. Гвардейский был полк.
Где-то под Харьковом голос умолк.

1981-2008

«Твою не забыть мне улыбку…»

Твою не забыть мне улыбку,
Весёлый и ласковый взгляд.
Всё жду, что исправишь ошибку,
Придёшь в наш запущенный сад.
А я чуть поодаль сторонкой
Пойду, на тебя погляжу.
Захочешь уйти, то девчонкой
До места тебя провожу,
Откуда ждала каждый вечер.
Промчались, старея, года.
Пойму ль, что с тобою не встречусь
Уже никогда,
никогда!

1991-2008

«Она хранит ярчайший свет умов…»

К 85-летию Скопинской Центральной библиотеки

Она хранит ярчайший свет умов,
Оставленный потомкам в мудрых книгах,
Пробившийся сквозь вечный звон оков,
Не меркнущий в завистливых интригах –
Во тьме веков всегда хватало лиха.
Хранилище блистательных идей,
В котором так благоговейно тихо,
Взывает молча к совести людей
Оазисом среди разбоя и страстей.

Слов россыпь драгоценна на страницах.
Благоуханье фраз возносит ввысь.
Библиотекарь ввысь всегда стремится,
Чтоб светом тем глаза людей зажглись
И все мечтания веков сбылись.
Войдя в святыню эту, мы нередко
Найдём тут мудрость древнюю, как жизнь:
Тот счастлив, кто судьбой помечен меткой –
Передавать потомкам впредь заветы предков.

2003

Маме

Памяти А. В. Ганьшиной

1.

Я помню тёплый взгляд отца.
Он там остался, в детстве.
Мне на отца бы без конца
Глядеть, не наглядеться…
Люблю я тихий городок,
Скопинские просторы,
Рязанский мирный говорок,
Платков цветных узоры…
Когда беда пришла в наш дом
Тяжёлою утратой,
С подмогой люди шли, с теплом
К тебе – вдове солдата…
Всё это в памяти храню
С тех давних лет я, зная,
Что сохранить любовь мою
Ты помогла, родная.

1981-1996

2.

В читальном зале тишина.
Здесь чувствую себя, как дома,
Она мне с детских лет знакома.
Читальня святости полна.
Клад мудрости шкафы хранят.
В названиях – ключи от клада.
А что ещё для счастья надо!
Тут книжный ряд волнует взгляд,
Лишь прикоснёшься – и понёс
Тебя поток воображенья,
Рождая светлые стремленья
Не понарошку, а всерьёз.
И, повзрослевшие средь книг,
Из школы шли мы в эти стены.
Нам, детям из поры военной,
Был дорог встречи каждый миг –
Ждала тут мама, и она,
Нас ободряя добрым взглядом,
Давала книгу ту, что надо…
В читальном зале тишина.

1996

3.

Иду я на исходе дня.
И солнце вниз упрямо
Скользит, теплом лучей маня.
А дома ждёт уже меня
Моя седая мама.

Иду, считая этажи,
Усталая с работы.
Дверь тихо скрипнула в тиши.
Родная, здравствуй! Расскажи
Мне про свои заботы.

Мы свет не станем зажигать,
Сумерничать приятно.
В потёмках лучше вспоминать:
С тобой вернёмся мы опять
На много лет обратно

В тот мир цветов и тишины,
И песни нашей звонкой.
В тот мир, где не было войны,
Где ты была без седины,
А я – смешной девчонкой.

1978-2008

4.

Что будет без тебя со мной?
Я чувствую – теряю силы.
И одиноко, и постыло
Мне без тебя, моей родной.

Ты охраняла мой покой,
Так мало у меня просила.
Не слышу больше голос милый,
Смерть разделила нас чертой.

Сдавило сердце – не вздохнуть,
Покой потерян и не спится,
Тоска в душе моей гнездится.

Живу вполсилы, как-нибудь.
Как мне одной продолжить путь?
Как жить подстреленною птицей?

1992

5.

По путям ближайшею дорогой
В институт нас провожала ты.
Ласковой была тогда и строгой,
Излучали нежность и тревогу
Милые, родимые черты.

Я сейчас иду по тем же шпалам.
Кладбище – последний твой приют.
Машут клёны ветками устало.
Мама, как давно тебя не стало!
Одиноко и тоскливо тут…

Пред тобой всегда я преклонялась,
Пред могилою твоей склонюсь.
Жизнь промчалась и подходит старость.
Ты навек в душе моей осталась.
Безутешна, неуёмна грусть.

1997

Незабудки

Холм голубел всегда весною.
На взгорье был Казённый лес.
И детство было. Чередою
Прошли года. Тот холм исчез.
Остался лес. Исчезло детство.
Цветы с голубизной небес –
Счастливых детских лет наследство,
Как талисман, всегда со мной
И, как проверенное средство –
Переноситься в край родной.

1994

Зазноба

Зазнобила мне сердечко
И себя уберегла,
Ах ты, речка, Вёрда-речка,
Заливные берега.
Ах ты, речка, Вёрда-речка,
Заводь в лилиях бела.
Лодка. Блики. Тихий вечер.
Позабытые дела.
Не пойму я ни словечка –
Что там шепчут камыши.
Ах ты, речка, Вёрда-речка,
Не волнуйся, расскажи.

1991

«Жара. Как ни мила столица…»

Жара. Как ни мила столица –
В один из этих жарких дней
Уехать бы, с покоем слиться
Рязанской родины моей.
Дорога. Тихий край безлюдья.
Поля – былых трудов следы.
Вон – разомлев от многопудья,
Устало разлеглись скирды,
Подмяв зелёные покровы,
Храня незыблемый покой.
Так дремлют на лугу коровы,
Вконец сморённые жарой.
Вон – отдыхающие пашни,
Черней чернеющих грачей,
Открыто славят труд вчерашний
Всей обнажённостью своей.
Когда дохнул прохладой вечер –
На пашнях, стриженных полях
Как будто распрямила плечи
Разгорячённая земля.
На горизонте в лёгкой дымке
Леса венчают косогор.
А из-под шапки-невидимки
Луна выходит на простор.
Всё скрылось. Только вереницей
Мелькают призраки-кусты.
Автобус к новой жизни мчится –
К тем огонькам средь темноты.

1977

Весна

Дорога детства так знакома:
Сиренью улицы цветут.
Я тороплюсь к родному дому,
Где так тепло, когда там ждут.
Врезаясь в тишь, ревут машины
Среди приземистых домов.
Сирень. Дома. Базар старинный
И горлицы гортанный зов.
Тут скоро запах старой липы
Без спроса в каждый дом войдёт,
Прорвутся тепловоза хрипы,
Старушки сядут у ворот
Поговорить о пережитом.
Вот рядом – руку протяни,
Хлопочет кто-то деловито,
А в окнах вспыхнули огни.
Жизнь затихает. Тёплый вечер
Улёгся в розовых садах.
Пришла Весна на место встречи,
Накинув бережно на плечи
Платок в сиреневых цветах.

1983

Не терять себя. Скопинский цикл

«Я верю, что человек не только вытерпит всё – человек победит!»
Уильям Фолкнер

«Позвали скворцы в утро мая меня…»

Позвали скворцы в утро мая меня,
в Мытищи за мной прилетев,
когда всколыхнул тишину их напев,
мечтой возрожденья маня.
Он весь – постоянства и правды настой,
доверчивости торжество –
как будто явило само волшебство
надежды лучистый настрой…
Он – оклик из детства в родимом краю,
восторг, что таился во мне…
Но детство ушло. И в разбитой стране
я жизнь доживаю свою.
Доверчивость… О! Мы страдали не раз,
поверив лгунам наперёд.
Ослабла страна. И раздроблен народ.
А правда – жестока подчас.
Что в ней? Гимн убийству. Тщеславный разбой.
Как выжить? Как стать мне сильней?
Помилуй нас, правда сегодняшних дней, –
ты нашею стала судьбой.

2003