Ветер вернётся

© Дашевская Н., 2024

© Леонова А., обложка, 2024

© Издание на русском языке. ООО «Издательский дом «Самокат», 2024

Заброшенный аэродром

– Ты куда?

– Я к дверям, тут сеть совсем не ловит.

– Костя, тебе, кроме твоего телефона, вообще ничего не интересно?!

…Это было ужасно обидно. Потому что он ни в чём не виноват! Он только хотел посмотреть погоду на картах – когда кончится этот дождь. И ещё – что такое люнет. Потому что, когда объясняет экскурсовод, не очень понятно, Косте самому надо найти и глазами посмотреть. А тут такие стены толстенные – конечно, не ловит ничего.

Нет сети ни у двери, ни у окна. Но Костя не вернулся к родителям – пошёл за другой стол. Потому что он не виноват!

Он им ответил:

– Я вообще-то не хотел ни на какую экскурсию!

Это тоже было нечестно. Он, конечно, не очень хотел – но и не был особо против. Ладно, съездим, посмотрим. И всё равно его бы не оставили одного в номере. И ещё никто не виноват, что в автобусе так укачало не только его, но и маму.

И поэтому они ходили с зелёными лицами и ничего не соображали, никакая экскурсия была не нужна. И папа чувствовал себя виноватым, что у него-то всё в порядке! А потом был паром, и вот это могло бы быть очень интересно. Но эта жара ужасная, и запах какой-то дряни – бензина, или, скорее, солярки, или на чём там вообще ходит этот водный транспорт, такой прекрасный на фотках и такой вонючий на самом деле. Кружилась голова, и Костя еле пережил этот паром и на папино бодрое «Море! Костя, смотри!» – мог только вяло кивать.

И потом эта духота наконец разрядилась – пришли тяжёлые тучи. А потом засверкало, грянуло! И – полило. Ура! Гроза накрыла весь городок с головой, их экскурсионная группа еле успела добежать до кафе. И стало легче. Сразу – легче! Да ещё кафе оказалось не просто кафе, а старое крепостное укрепление, люнет. Кирпичная кладка, в маленьких нишах стоят свечи, воск стекает на пол сосульками, камин с настоящим огнём. Прямо старинный замок!

И ещё там собирали музей, хранились всякие вещи. Костя ещё такого не видел: «Здесь будет музей» – то есть пока ещё его нет, и нет ни билетов, ни тишины, ни пыли. Прямо на столах кафе – какие-то черепа, на стене в раме – старая шпага. В шкафу – маленькие стеклянные бутылочки, и ещё круглые очки. Костя опустил глаза и на полу, прямо рядом с их столиком, увидел контрабасовую голову. Откуда она здесь? Как странно!

Косте всё это понравилось, правда понравилось! И какао было вкусное. Волосы лезли в чашку, и Костя завязал их в хвостик на макушке, чтобы не мешали. И сразу стало не так жарко. И всё стало хорошо, то есть только-только начинало становиться лучше. И уже даже было интересно!

…И тут папа сказал «тебе только телефон и нужен».

Нет, ну что это?.. Это неправда.

Не возвращаться же теперь к ним.

Группа растеклась по всему кафе, все места были заняты. Перед поездкой мама говорила – «познакомишься с кем-нибудь», но тут все были взрослые. За ребёнка могла сойти только девушка года на три старше Кости. У неё левая половина головы выбрита, а на правой малиновые волосы и длинная чёлка. И ещё в ухе металлический череп. Конечно, именно Костика ей и не хватало для общения.

Короче, Костя отошёл от родителей, но ни к кому не прибился. Как одинокая лодка, слонялся по кафе-музею и рассматривал старые фотографии. Море, корабли, крепость. Военные. Групповой портрет… ещё… Чужие люди, но всё равно интересно. Как они тут жили? И что с ними стало? На этих фотографиях они ещё не знают, что впереди война. И позади тоже война… Как вот они жили – как на острове, между войнами?

И вдруг на фотографии Костя увидел себя. То есть фотографировали девочку в светлом платье и в шляпе, она стояла на берегу моря и смотрела прямо на зрителя. Но за её спиной в кадр попали и другие люди. И вот совсем близко шёл мальчик – обычный такой светловолосый парень лет двенадцати, он обернулся и тоже посмотрел прямо в камеру. Его лицо было размыто, но Костя вдруг почувствовал – это я. Очень странное ощущение.

Должны же быть какие-то данные, откуда эти снимки, что тут за люди… хотя вряд ли, скорее всего – просто нашли фотографии без подписи… никто никогда не узнает.

Что стало с этим мальчиком?

Костя хотел спросить у девушки за стойкой кафе, известно ли что-то… но вдруг обнаружил, что люнет опустел.

Вся группа куда-то исчезла!

Дождь кончился, и они пошли дальше, а его что – забыли?! И родители ушли вот так просто! Ну как!

Он побежал бы догонять, но куда идти?

– Скажите, а куда пошла группа?

Девушка посмотрела на него:

– Тут всего два варианта – или форт, или аэродром. В любом случае – паром в четыре, следующий в шесть. Там точно найдётесь, отсюда другого пути нет.

Так, сейчас половина третьего. Значит, тут у них полтора часа.

Кажется, про аэродром говорили… или нет? Чего же Костя и правда совсем ничего не слушал!

Позвонить? Так сети же нет!

Он выбежал на дорогу. Никого не видно… как они его оставили, ну как такое возможно!

Он побежал вперёд, но почему-то снова оказался у парома.

– Скажите, тут группа не проходила?

– Москвичи? Да, на аэродром пошли, – кивнул ему мужик в старом кителе.

Как он догадался, что Костя москвич? Неужели какой-то акцент? А может, из-за причёски? Он потрогал свой хохолок – наверное, местные так не ходят. А у них в классе это самая крутая тема.

Ладно, надо догонять своих. Дорога одна, не потеряешься.

Странно – какой аэродром вообще? Откуда тут…

Сначала вдоль улицы стояли небольшие дома, вид у них был не очень… а потом и вовсе пошли кучи битого кирпича, стёкла, строительный мусор. Я правильно иду? Свалка какая-то. Какой тут может быть аэродром?

Костя уже догадывался, что его занесло куда-то не туда, но шёл вперёд просто из упрямства. Оставили его! Сами виноваты!!

Огромное колесо лежит у дороги. Это самолётное? От шасси? Вдруг да! И дорога ведёт вперёд, а там – башня. Простая, квадратная. А за ней – пустое пространство: наверное, там море.

Конечно! Это и есть аэродром!

Костя побежал вперёд.

И точно. За башней из пёстрого кирпича – огромные бетонные фермы, перекрытия. Разрушенные ступени, дыры в стенах, в потолке… Как будто это место бомбили. А может, правда? Аэродром разрушен – кажется, об этом говорили…

Дальше за этими разрушенными ангарами – небольшая площадка, и сразу – море. Как странно… аэродром у моря.

И звуки… с крыши капало после дождя, где-то наверху подвывал ветер. И один звук как метроном, чёткий, звонкий. Будто часы идут, отмеряют время. Что это?

Костя сделал несколько фотографий на телефон. Бетон, зарастающий шиповником. Сквозь дыры в потолке – небо. Граффити, странные рисунки, концептуальные надписи.

Всё же как называется это место, что за аэродром? Достал телефон, полез в карты… экран тут же мигнул и погас.

А-а-а, надо же было хотя бы попытаться родителям позвонить!

С другой стороны… а они ему почему не звонили? Не было ни одного пропущенного!

Ну и ладно, и ладно. Надо хотя бы посмотреть, не зря же он здесь.

Костя ступил внутрь, пошёл на звук метронома. Что-то капает, но почему так громко и равномерно?

Шаги гулко отдавались под сводами.

– Эй! – крикнул он тихонько. Но его голос полетел неожиданно далеко, и стало страшно – не разбудит ли он тут кого?

Костя шёл, стараясь обходить лужи, натёкшие с дырявого потолка… а, вот в чём дело.

Сверху капли воды попадали точно в жестяную банку, а потом этот звук отражался сводами и гремел, как через динамик. И даже когда Костя видел источник звука – всё равно было жутковато и не верилось, что это простая жестянка.

Лестница без перил… подняться? Может, сверху увидит своих?

Хотя Костя уже прекрасно понимал, что никакой группы здесь нет. Здесь, кажется, вообще никого нет. И не было.

– Эй! – услышал он. И вздрогнул… как будто его же голос долетел издалека. Сколько времени прошло? Может ли звук болтаться под сводами полчаса?!

До верха он не дошёл, стало страшно. Спустился и вышел наружу, на бетонные плиты. Несколько десятков шагов – и он у моря.

Вот удивительно. Какие бы жуткие строения ни стояли на берегу – море всегда море. Тихое, тут залив. А на бетонном берегу сушатся рыбацкие сети. То есть, наверное, это не просто берег, а как раз лётное поле, расчерчено – сюда приземлялись самолёты. А это что ещё за буквы?..

Подошёл ближе. Да, краской нарисована сетка, похоже на огромную игру «Скрэбл». По ней раскиданы большие фанерные карточки-буквы.

Костя подошёл ближе и прочитал:

«Послезавтра».

Что послезавтра?.. Кто сложил из букв это слово, что это за послание, кому?

Отдельно лежали две фанерки вниз лицом. Он зачем-то перевернул их и вздрогнул: К. и Н.

Константин Найдёнов.

Он ещё раз взглянул на башню и только сейчас заметил – наверху был большой циферблат, но стрелок и цифр не было, только пустые щели.

Времени нет.

Костя отвернулся и сел на фанеру, на свою букву К. А что, если… если он провалился в другое время?.. Вот и родители дозвониться не могут. Что это ещё за «послезавтра»? Он в будущем? Сейчас вернётся, а там… Никаких домов, никакого парома… никого нет.

Пошёл опять к берегу, к зарослям облепихи. Вот неожиданно – облепиха у моря. Костя сорвал горсть, запихнул в рот – ещё не созрела, но ничего, ничего… кисло…

Он сидел у моря, давился облепихой и смотрел на большую рыбацкую лодку. У лодки не было дна, из неё росли стройные стебли иван-чая.

Потрогал рукой воду. Так хотелось в этой поездке найти в море настоящий янтарь, но не удалось. Костя перебрал камешки – совсем простые, но один всё-таки сунул в карман. На память. Если он отсюда выберется… Стоп, какое ещё «если»?!

– Смотри, как красиво!

Обернулся и выдохнул – парень и девушка с велосипедами, совершенно нормальные. Девушка тут же распустила волосы и начала позировать на фоне разрушенного аэродрома. Парень щёлкал её на телефон.

Костя сглотнул. Потом подошёл к ним и спросил:

– Вы не подскажете… время?

Голос звучал странно. Как-то совсем обыкновенно. Как будто всё вокруг только притворяется обычным и немного переигрывает.

– А? Время. Да, сейчас… семнадцать сорок.

Семнадцать сорок. А из кафе он вышел в полтретьего… это что же, три часа прошло? Не может быть!

Паром в четыре он пропустил, следующий в шесть… Паром! Надо бежать!

Не могли же они уехать в четыре, оставить его… ужас, как это могло пройти три с лишним часа?!