В один зимний вечер при оглушительном лае собак к завалившейся избе подъехал судебный следователь на паре обывательских лошадей. Пока хозяйка дома с длинной хворостиной в руках бегала за остервенившимися собаками с угрожавшими возгласами, а ее муж в нагольном тулупе украдкой выглядывал из сеней, следователя встречал местный старшина таким известием:

– Вашему высокоблагородию отвели квартиру у отца дьякона, а доктору и становому у батюшки.

– Это для меня решительно все равно, – сказал следователь и торопливо устремился в свою квартиру, освещенную единственной сальной свечкой, нагоревшей до того, что портреты духовных лиц и военные герои, висевшие на стенах, казались как живыми, шевелясь в волнообразной борьбе света с тьмою. Между прочим, следователь при входе в избу немало был изумлен писком и грохотом крыс, бросившихся по щелям, лишь только хлопнула дверь.

Пока готовился самовар, гость завязал разговор с хозяином, стоявшим у самой двери и, по-видимому, готовившимся исчезнуть с быстротою молнии; однако первый осмелился начать речь следующим замечанием:

– Холодненько сегодня. – При этом он запахнулся, осторожно вздохнул и посмотрел на потолок.

– Ваша правда; холод изрядный…

– Не прикажете ли ваше одеяние развесить на печке… мы сегодня нарочно топили для вашего приезда… так ежели что посушить… оно за ночь-то провянет за первый сорт!

– Прикажите из калош снег выбить… давеча мы сбились с дороги… Я слез, да и увяз в снегу чуть не по колена.

– Очень хорошо!

Хозяин отворил дверь и крикнул: «Эй! Алешка!» Явился в одной рубашке, босиком мальчик лет двенадцати.

– Бери калоши, осторожно вытряси снег… да того… поставь их посушить на печку… понимаешь?

– Понимаю.

– Да чтоб завтра до свету были вычищены.

Мальчик схватил калоши и опрометью бросился вон, закричав: «Самовар ушел! самовар ушел!..» За этим возгласом последовала беготня в сенях и женские крики: «Скорей! ушел! ушел! давайте крышку! где конфорка?»

– Велико ваше семейство? – спросил следователь хозяина, который глубоко вздохнул и отвечал:

– Как песок морской… Истинно, не лгу!..

В это время девушка лет двадцати внесла огромный самовар и, держа голову набок, поставила его на дубовый стол.

Затем она скромно отошла к стене и начала обдергивать свой фартук.

– Чайник позвольте, – сказал гость.

– Чайник! – грозно крикнул хозяин.

Девушка, исполнив требование, снова стала к стене. – Стаканы или чашки позвольте, – сказал следователь.

– Стаканы! – повторил хозяин.

Девушка полезла в шкаф, а хозяин шепотом говорил ей: