Buch lesen: «Юродивый: путь звездного воина»
ЮРОДИВЫЙ. ПУТЬ ЗВЁЗДНОГО ВОИНА.
Пролог
Впервые я узнал о его реальном существовании где-то у созвездия «Эвиола»…
ЭПИЗОД I. НЕВИДИМАЯ УГРОЗА
Если вы слышите голоса, то это ещё не означает, что вы рехнулись… вполне может статься, что вам просто не повезло.
Серебристая туша межзвёздного грузового корабля, управляемого опытной рукой бывалого пилота, плыла среди процессии гигантских глыб космических странников – астероидов. Мощное силовое поле звездолёта держало на дистанции то и дело, сталкивающиеся меж собой чёрные «айсберги» Вселенной. Прозрачные как слеза, сверхтвёрдые иллюминаторы рубки управления с системой антипреломления позволяли наслаждаться бездонной красотой космического пространства без оптических фокусов. Мириады тел и внутригалактических образований: туманностей, колец, созвездий, всполохов газовых облаков пульсировали разноцветными маячками на всём протяжении пути. Хвостатые метеоры совершали свой бесконечный рейд в бездонные глубины мироообразований, прошивая пушистыми шлейфами иссиня-чёрную бездну космоса. Свет ближайших звёзд выхватывал из безмолвной тьмы останки их остывших сестёр. Незыблемая красота бесконечности завораживала.
Грандиозная картина вырисовывается, не правда ли? Да, Господин Великий Космос и впрямь грандиозен, в своём великолепии! О нём я могу говорить долго, но… не в этот раз.
Дело в том, что уже несколько лет я и являлся тем самым «бывалым пилотом», но не это вгоняло меня в тоску цвета хаки, скорее наоборот, осознание того, что я уже не боевой звездолётчик, а обычный дальнобойщик, и даже не в этом дело. Просто в данный момент я, человек сам по себе неимоверно общительный, уже третью неделю, в полном одиночестве, если не считать допотопного бортового «интеллекта» (и это ещё громко про него сказано!), тащился через всю Галактику к матушке-Земле на уставшем от долгожительства танкере, полном цефрония – радиоактивного топлива для реакторов, выполняя правительственный заказ. Нет, ну можно было, конечно, рискнуть и уменьшить время полёта, причём довольно значительно, сделав пару-тройку гиперпрыжков с соответствующими поправками на космические ветра, правда в этом случае чуткий цефроний мог «огорчиться» и запросто сдетонировать от подобных встрясок. Таким образом, как я уже сказал, в моём случае приходилось следовать старой прапрапрапрапраааадедовской мудрости – «чем тише едешь, тем выше процент вероятности, что доедешь».
Поэтому, чтобы хоть как-то себя развлечь, второй, не менее опытной, свободной рукой я играл в карты с бортовым компьютером, без зазрения совести, загоняя его в такие долги, что, если бы он был реальным игроком, ему бы пришлось «разукомплектоваться» до трусов, точнее до кожуха силовой установки, рассчитываясь со мной. Прямо как мне однаж… а-а, пропади всё пропадом!
Я откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.
Уже неделю мне не хотелось смотреть на те величественные картины, которые проплывали за иллюминаторами – в этот раз великий Космос меня основательно утомил.
Дойдя до точки отрицательного параметра, я включил двигатели и распрощался с «попутчиками», в инерционном поле которых пролетел довольно солидный отрезок пути, сэкономив на этом треть энергоресурса и увеличив тем самым своё финансовое вознаграждение. Что-что, а деньги я умел делать даже из вакуума, впрочем, как и пускать их в оный.
Мой танкер взял курс на Солнечную систему. До дома оставалось всего ничего…
– Привет! – раздался учтивый шёпот у меня над ухом. – Ты только не паникуй!
От неожиданности я вздрогнул и зацепил лежавшими на пульте управления ногами, за рычаг переключения скоростей (рычаги на космическом корабле, можете представить, сколько веков этой посудине?!).
Глухо зарокотав, заработали дюзы тормозных двигателей. Не пристёгнутый ремнями, я плавно съехал с кресла на пол и трепетно прижался лицом к крышке блока с предохранителями, благо, в этот раз она совершенно случайно оказалась закрыта.
– Осторожней! – заботливо прошептал тот, кто поприветствовал. – Не поранься!
Выждав, когда звездолёт соизволит окончательно остановиться, я отлепил лицо от тёплого металла, вскочил на ноги и осмотрелся.
– Эй, кто здесь? – оглядевшись и никого не обнаружив, растерянно спросил я.
– Я-ааа! – последовал ответ, но в этот раз загадочный голос раздавался не рядом, как мне показалось вначале, а у меня в голове, аккурат где-то между полушариями мозга, хотя наушники валялись на пульте. – Я невидим, но всегда рядом, я тот чьё незримое присутствие ты всегда ощущаешь, я твой…»
– Господи?! Неужели это ты?! – я был поражён голосом, звучавшим в моей черепной коробке. Меня это, без преувеличения, шокировало. – Прости меня, Господи, жалкого раба твоего!
Умнее в этот момент мне на ум ничего не пришло, но, поверьте, меня было за что прощать.
После моих искренних слов о прощении, тот, кто говорил со мной, немного помолчал, возможно, списывая с меня парочку грехов, и вскоре вновь дал о себе знать.
– А почему бы и нет? – прошептал Он. Неуверенные нотки в интонации, я опрометчиво принял в пользу Его раздумья на счёт моих грехов, никак не связав их с моим первым вопросом. Не дав мне опомниться, он продолжил: – Ты и впрямь нагрешил парень в своё время, натворил дел, но я милостив ко всем проказам моего подопечного. Я дам тебе шанс реабилитироваться, показать себя с другой, сугубо хорошей стороны. Я здесь, для того чтобы с твоей помощью спасти Землю.
«Ни хрена себе!» – наверное именно это прочёл Он во всём моём растерянном и, одновременно, торжественно-благочестивом образе.
– Справа, параллельно твоему маршруту, движется комета Гварцелон, – удовлетворённый произведённым впечатлением продолжил Он. – Она погубит Землю! Это просто замечательно, что мы, то есть ты, оказался в нужное время, в нужном месте. Твоя миссия не допустить этого. Кто знает, может быть, я хранил тебя именно для этого случая? Это твой момент истины!
– Но что я могу сделать, Господи? – развёл я руками, рассматривая на экране индикатора дальней радиолокационной обстановки большую блямбу с хвостом, действительно догонявшую моё скрипучее корыто, идя практически параллельным курсом. Курсом на Землю! – У меня же не ракетный крейсер, и даже не торпедоносец, атаковать эту громадину. У меня даже пушек нет.
– Думай, парень, думай быстрее! – шепнул Он, и, вздохнув, проворчал что-то невнятное.
Лихорадочно соображая, я обдумывал возможные варианты действий. На таком расстоянии речевой связи с Диспетчерским Центром Управления Полётами однозначно ещё нет, да и сама рация так и норовит своими противоестественными выходками окончательно дестабилизировать мою центральную нервную систему, то выплёскивая в наушники все шумы Вселенной одной пачкой, то, уходя в отказ, замолкая на неопределённый срок. Если только подать сигнал СОС, но кто и когда на него отреагирует, это ещё вопрос. Время будет упущено. Что-то предпринимать самому это верное самоубийство.
– Что ты сказал? – вывел меня из раздумья Его голос. Кажется, последние слова я произнёс вслух, а может, (ё-моё!) может Он читал мои мысли.
– Я думаю, единственный шанс, это идти на таран, – ответил я, приняв для себя очень даже непростое решение. Но ведь, согласитесь, Земля того стоила. – Других вариантов нет.
– Гм! Это наша единственная возможность не только вернуть честное имя, но и сохранить его в памяти благодарных потомков! – с пафосом прошептал Он, и опять я подумал, что речь шла только обо мне, не заострив внимания на слове «наша».
– Ну и чего ты медлишь? Действуй! – скомандовал мне божественный голос.
Ох, не знаю, братцы, что на меня нашло, может всему виной то самое пресловутое «состояние аффекта», но обычно такой несговорчивый, в этот раз я послушным кроликом запрыгнул в кресло, словно в пасть удаву, пристегнулся (!) и выставил «полный вперёд». Неповоротливая посудина, дребезжа, стала набирать скорость.
– Ну, с Богом! – прошептал Он своё благословение.
– «С кем же ещё?» – благочестиво подумал я, разворачивая танкер навстречу смертоносной комете, и вслух оптимистично добавил. – Армагеддона не будет!
Как не зудел мой «комп», настойчиво предупреждая об опасности, я его совсем даже не слушал. Он мне и так должен остался, чтобы ещё поучать. Пришлось его «заткнуть».
Для спасения Земли мне пришлось отключить не только всевозможные цепи безопасности автопилота, но и сам автопилот, сенсоры опасного сближения и, естественно, защитное силовое поле. В противном случае мой «интеллект», даже со своими проржавевшими мозгами, не напрягаясь «обрулил» бы злосчастную комету, или, на худой конец, танкер самортизировал энергетической «подушкой безопасности» и отлетел бы в сторону, и на полсекунды не изменив траекторию движения космического гиганта.
А так… хорошо шандарахнуло!
За несколько мгновений до столкновения, рубка управления вместе со всем содержимым, на радость мне, всё-таки катапультировалась, отстрелившись от танкера. Поэтому мне посчастливилось наблюдать уже из второго ряда, как от сокрушительного удара сдетонировали несколько сотен тонн цефрония, превращая и танкер и комету в светящееся облако праздничной радиоактивной пыли. Несмотря на приличное расстояние до места происшествия, несколько первых слоёв иллюминатора, в который я наблюдал за столкновением, оплавились, не дав досмотреть мне такое ослепительное, в буквальном смысле слова, зрелище. Слава Господину Великому Космосу хоть антенны аварийного передатчика были хорошо защищены. Теперь, с чувством выполненного долга, можно послать и сигнал СОС.
Надеюсь, спасителя колыбели человечества встретят по достоинству!
Ага! Встретили по достоинству!
После того как патрульные катера МЧС доставили меня на Землю, прямо на космодроме я был передан в руки, как это принято говорить, «людей в штатском».
Цветов, а тем более духового оркестра, не было.
Как преступника, совершившего особо тяжкое преступление против государства, меня сразу взяли под стражу. Мне инкриминировали порчу государственного имущества в крупном размере, коим являлся сгинувший во взрыве танкер, Но это ещё полбеды, ключевая фраза статьи Уголовного Кодекса Межпланетной Конфедерации, за которую мне грозила высшая мера наказания, звучала так «за умышленное уничтожение стратегических запасов…». Это, как вы догадались, те самые триста семьдесят пять тонн обогащённого цефрония.
Поначалу я пытался возмущаться ошибочной бестактностью «конфедералов», но следователь по особо важным делам представил мне трёхмерные электронные схемы движения той самой кометы, наложенные на голографическую карту звёздного неба. На них ясно было видно, что комета должна была пройти рядом с Землёй, слегка касаясь своим хвостом околоземного космического пространства, абсолютно не причинив вреда колыбели человеческой расы, и мирно, без шума и пыли, покидала пределы Солнечной системы.
Должна была!!!
Осознав всю галактическую нелепость происшедшего, я впал в депрессию. На допросах твердил одно, что действовал по приказу Бога, чем ещё больше нервировал следственную бригаду и специалистов из Космокорпорации. Несколько дней у них ушло на проведение судебно-психиатрической экспертизы, а также проверку моих медкомиссий за последнюю пятилетку, данные которых хранились в архивах Военно-Космического Флота, офицером которого я являлся до недавнего времени.
По всем параметрам меня признали в основном здоровым, может только совсем чуточку невменяемым.
Чтобы доказать, что я не сам всё придумал и натворил, я согласился на проведение расшифровки личного «чёрного ящика», так как бортовые самописцы угробленного мной танкера, как все мы здесь дружно и не без оснований полагали, также пришли в негодное состояние.
Нам, военным лётчикам «его величества» Имперского Флота Земной Межпланетной Конфедерации после выпуска в обязательном порядке встраивались в полушария головного мозга несколько микрочипов. Данные чипы фиксировали всю нашу дальнейшую нелёгкую службу, со всеми её тяготами и лишениями, и изымались при гибели их носителя для соответствующих процедур, или в других исключительных случаях, но, несмотря, ни на что, уже с разрешения носителя. По аналогии с их собратьями, установленными на всех видах техники, эти «жучки» и назывались «чёрными ящиками», а острый на язык, старший мичман Галактионов, техник третьей эскадрильи, прозвал их «посмертными стукачами».
Так как микрочипы фиксировали все процессы, происходящие в моём мозгу, включая подаваемые на мои органы зрения изображения и звуковое сопровождение моего жития-бытия, я надеялся, что комиссия сама сможет услышать сверхъествественный шёпот того, кто меня так коварно подставил.
К сожалению, ничего подобного на записи не прозвучало. Более того, отрезок времени, от его заискивающего «Привета!» до моего воинственного «Армагеддона не будет!» вообще никак не записался. Зато при расшифровке «самописца» перед комиссией всплыли яркие эпизоды моей военной службы и личной жизни, а также, самое неприятное, некоторые подробности совмещения личной жизни и военной службы. На трехмерной голограмме они просмотрели мои кутежи во всех уголках Галактики. С неподдельным удивлением узнали, как в ракетно-бомбовых отсеках боевого межпланетного штурмовика можно перевозить такое количество контрабандного пойла и сигарет. Наблюдали, как я чинил свой якобы неисправный звездолёт-разведчик на пляжах Аквагана в самый разгар купального сезона; как я неоднократно докладывал о состоянии дел в зоне патрулирования командиру эскадрильи, находясь в объятиях знойных четырёхгрудых уроженок близлежащих к зоне ответственности колоний Вийрона и ещё многое другое, что даже близко не было смягчающим обстоятельством в моей ситуации.
Да, беда не приходит одна. Дата суда была доведена мне под роспись.
Находясь в камере предварительного «злоключения», мысленно я неоднократно возвращался к моменту своей беседы с Богом. Несмотря на катастрофические последствия, я всё равно искренне считал – со мной разговаривал Он. На исконно русский вопрос «Кто виноват?» и не менее злободневный – «Чем же я Тебя так прогневил?» я и сам знал оба ответа, причём, во втором случае я мог составить на память целый список. Меня убивало другое, зачем так изощрённо было меня наказывать. Все СМИ уже месяц потешались надо моим «подвигом». Хорошо хоть следователи не стали разглашать всех деталей происшествия.
Господи, неужели нельзя было просто подстроить аварию, или, скажем, дать мне геройски погибнуть в схватке с космическими пиратами. Хотя вряд ли – всех пиратов я знал по имени-отчеству, а кое-кто из них мне остался должен за последнюю игру. Ну, придумать что-нибудь другое. У Тебя ведь возможности для наказания неограниченные.
Так, ходя по круглой камере, соответственно по кругу, я размышлял о вопиющей ко мне несправедливости со стороны всех, изредка поглядывая на ободряюще подмигивающие мне в круглом оконце под потолком камеры звёзды.
– Привет! – раздался виноватый шёпот у меня в голове. – Ты только не паникуй!.
Где-то я уже это слышал, и эти слова не предвещали ничего хорошего.
– Ты опять здесь?! – процедил я сквозь сжатые зубы. – Решил посмеяться надо мной? Какая, мляха, весёлая шутка! Ну что же веселись Господи.
Мне терять было уже практически нечего, поэтому я избрал язвительно-обидчивый тон. Пусть Ему тоже хоть немножко станет стыдно.
– Мне тоже не до смеха, – тяжело вздохнул Он, а после воскликнул – И вообще, знаешь что, хватит, от греха подальше, называть меня Господом!
От такого откровения я замер как вкопанный:
– Повтори что ты (обратите внимание уже с маленькой буквы) сказал?! – моему негодованию не было предела. – Что значит «не называть Господом»? Ты что вообще такое? Бес-искуситель? Падший ангел?! Демон?!
– Типун тебе на язык! – опасливо выпалил ангел, но после короткой паузы проникновенно прошептал. – Я не то, не другое и тем более не третье. Я невидим, но всегда рядом, я тот чьё незримое присутствие ты всегда ощущаешь, я твой…
– Во-от! – заорал я, перебив невидимого собеседника на полуслове. – Вот так ты и тогда мне голову морочил!
От возбуждения меня потянуло пройтись из угла в угол, но из-за планировки камеры получилось опять только по кругу.
– Я всего-навсего пытался представиться подобающим образом!
– Я же назвал тебя Богом, – выдавил я, сдерживаясь, чтобы не перейти опять на крик. – Что же ты молчал тогда?!
– Не было времени разубеждать, выяснять, кто есть кто на самом деле, – прошептал голос в голове. – Да и приятно когда кто-то тебя Верховным величает.
– ТАК КТО ТЫ НА САМОМ ДЕЛЕ? – произнёс я, чеканя слова.
Мой невидимый собеседник, еле слышно пробурчал «кто, кто, дед Пихто», а уже громким поставленным шёпотом заговорил, опять повторяя неоднократно слышанное мной:
– Я невидим, но всегда рядом, я тот чьё незримое присутствие ты всегда ощущаешь, я твоё всевидящее око. Как только нас не называют: и шестым чувством, и третьим глазом, и пятой ног… э-э нет, это не про нас, ещё интуицией, предчувствием, инстинктом самосохранения, но всё же, самое верное и, на мой взгляд, наиболее красивое название – Хранитель. Разреши представиться, твой личный Ангел Хранитель.
Вот те раз! От таких новостей я перестал нарезать круги и опустился на кровать. Это просто невероятно – мой Ангел Хранитель, мой, так называемый «инстинкт самосохранения», неделю назад пытался покончить со мной, коварно подговорив врезаться в безобидную комету. Я видно действительно неслабо прогневил тебя Господи.
Всё-таки у меня были смутные подозрения на счёт этого «ангела». Что-то тут нечисто!
– А скажи мне товарищ ангел-хранитель почему раньше я тебя не слышал? – прищурил я глаза, оглядываясь по сторонам.
– Что значит, не слышал? – оскорбился мой незримый собеседник, надо же. – Ты просто не осознавал этого!
– Ну-ка, приведи хоть один пример, – с сомнением покачал я головой.
– Да пожалуйста! Хоть два! – хвастливо зашептал он. – Вспомни, как ты удирал с Логверии, когда внезапно вернулись мужья одной знатной особы. На их личном космодроме стояло несколько десятков шикарных космомобилей и звездоциклов. Из всех их, ты выбрал единственный заправленный и готовый к вылету аппарат. Поэтому они не смогли тебя кастрировать на «месте преступления», как планировали, и не организовали своевременную погоню. Как ты думаешь, кто тебя ненавязчиво надоумил взять именно тот космомобиль?
– Было такое дело! Не сойти мне с орбиты! – захохотал я, припомнив этот жуткий эпизод моих похождений, о котором по прошествии времени не мог вспоминать без смеха. – Скажешь тоже, мужья! Её двухголовый супруг, неотёсанный детина, бедную малышку чуть не под замком держал. Эх, – мечтательно закатил я глаза, – две прелестные головки на одном стройном теле, – вспомнил я ненасытную двухголовую мулатку логверианского происхождения, – она сводила меня с ума своими острыми змеиными язычками. Жаль, с тех пор туда мне путь заказан.
– А помнишь, как во время тренировочного гиперпрыжка на флотской стажировке, ты пытался соблазнить своего инструктора? – вновь окунулся в воспоминания ангел. – Вот смеху-то было! Как её звали? Она ещё…
– Стоп! – остановил я его трёп. – А тут ты каким боком? И вообще что-то мы не о том начали.
– Приятно вспомнить былое.
– Допустим, я поверю, что ты мой сомнительный телохранитель, – я специально не стал его величать «ангелом», чтобы не делать ему приятное. – Но почему все двадцать шесть лет я тебя не «слышал», а в тот роковой день услышал, и, что самое скверное послушал?
– Вообще-то мы не выходим на открытый контакт с вами, так заложено свыше, – как ни в чём не бывало, начал «ангел» мой ликбез. – Мы действуем на уровне вашего подсознания, ненавязчиво подсказывая и предупреждая о возможных последствиях тех или иных действий и, в силу своих возможностей, о подстерегающих опасностях. Но, после того как ты получил чувствительный удар током, когда чуть Богу душу не отдал, то именно тогда в тебе то ли что-то переключилось, то ли «чакры» не те открылись, я никак не мог вновь войти с тобой в контакт, прочитать твои мысли, что-то подсказать. Но как видишь, слава Верховному, открылся звуковой канал общения. С той поры мы слышим друг друга и это замечательно! Правда я молчал до последнего, чтобы не травмировать твою психику преждевременно. Зато теперь, объединив наши возможности, мы с тобой прогремим на всю Галактику!
– Ага, уже прогремели, – помрачнел я, вспомнив, где нахожусь и почему. – Кстати, ты имеешь в виду тот удар током, когда я менял реле-регулятор протоплазменного модуля в разгонном блоке перед вылетом танкера с Крантьона?
– Да! Именно его! – оживился Ангел – Здорово тогда тебя тряхнуло! Я, грешным делом, подумал, что отлетался.
– И где же ты тогда был, хранитель, твою душу? Не подсказал ничего. Не «нашептал».
– Я, честно сказать, в технике не ахти как разбираюсь, да и фатального предчувствия у меня не было, – поспешно произнёс тот. – Ну и в конце концов живой же!
– Слушай, а зачем ты выдумал эту чушь с кометой? – устало бросил я, ложась на кровать – У тебя ко мне личные счёты или приказ свыше?
– Опять же ни то и ни другое, – послышался щепоток в ответ. – Просто это был наш шанс вернуть нам добрые имена. С твоего самого рождения у нас с тобой как-то всё не заладилось. То одно, то другое. В основном из-за твоей бурной деятельности. Если бы ты меня больше «слушал», такого бы не случилось.
– Ты имеешь в виду, если бы я тебя больше слушал, я бы загнулся ещё в детстве?! – иронично усмехнулся я.
– Ой, только не надо сарказма, – оскорбленно прошептал ангел. – Если бы ты меня чаще слушался, сейчас стоял бы на мостике восьмипалубного космоавианосца «Адмирал Нахимов», а не в камере предварительного заключения чалился.
Этот невидимый собеседник меня вновь разозлил.
– Кольца Сатурна! Так по чьей же вине, скажите пожалуйста, я здесь? – раздражённо засопел я. – Или это не ты меня заставил уничтожить годовой запас цефрония для административно-политического центра Конфедерации?!
– Не злись, не злись, – виновато произнёс шептун. – Тут я немного не угадал – ошибся в расчётах – моя вина, согласен.
– Мне от этого нисколько не легче, – мрачно проговорил я, повернувшись на бок. – Если с физматиметрией нелады нечего было лезть ко мне.
– Я же хотел как лучше, – вздохнул ангел. – А представь, если бы всё получилось? Ты бы стал легендой, а твоё имя увековечили в Зале Героев Галактики. Ну ладно тебе…
– Благими намерениями усыпана, сам знаешь что, – поучительно произнёс я, успокаиваясь, этот хранитель умел надавить на жалость. – В следующий раз сначала советуйся со мной, если он будет, этот следующий раз.
– Будет! Обязательно будет! – бодро выпалил ангел. – Из-за меня ты здесь, я тебя отсюда и вытащу! Давай только сразу обговорим, что на суде говорить будешь. От адвоката сразу отказывайся, как чёрт от ладана, ибо к тем, кто самозащиту выбирает, относятся снисходительней.
Кажется, этот ангел знает, о чём говорит. Так, так, так! Послушаем его план действий.
В течение оставшихся до суда дней мы с ангелом вспоминали мои, точнее, наши похождения, а перед отбоем прорабатывали тактику поведения в суде. Обширные познания моего невидимого соучастника в судопроизводстве настораживали. Складывалось впечатление, что он сам не раз был участником судебных прений, и, судя по уловкам, далеко не в качестве прокурора. Но за неимением других советчиков я слушал его. Первую радостную новость, которую он мне сообщил, это о моратории на смертную казнь, который, оказывается, был введён несколько столетий назад. Я, ей богу, этого не знал. Однако он тут же меня огорошил. По совокупности всех преступлений, включая полученные из моего «чёрного ящика» мне светило либо полное форматирование мозга, либо глубокая корректировка психики с частичной стерилизацией памяти – на выбор, по моему усмотрению. С обязательным условием моего чистосердечного раскаяния во всех грехах. После чего то имбицилоподобное животное, что останется от моей утончённой личности, будет отправлено на пожизненные исправительные работы в какое-нибудь опасное производство. Подобного рода альтернативы меня, как, впрочем, и его, совсем не прельщали. Поэтому основной линией поведения нашей защитной тактики был отказ от любых форм раскаяния и признания за собой вины по любому из пунктов. В таком случае меня должны были выслать на ПМЖ за пределы Имперских границ, без права возвращения. А этот вариант меня больше устраивал. С моими специфическими связями и навыками я мог себе позволить исчезнуть навсегда в бескрайних просторах Вселенной, чтобы в один прекрасный день, незнакомый никому человек с моими повадками, оказался бы в объятиях моих многочисленных подруг. Что же, лучшая оборона – нападение.
– Главное, веди себя с ними понаглее, – напутствовал ангел, перед моим убытием на суд.
Уж я постараюсь.
– Встать, суд идёт! – металлическим голосом произнёс робот-секретарь и я, воплощение невинности и покорности, повиновался.
Вошедший мужчина средних лет, в длинной, под старину, мантии, поздоровался кивком головы и, положив материалы моего дела на стол, присел, после чего, вторым кивком головы разрешил сесть и нам. Нам, это мне и тощему как пустой скафандр прокурору в стилизованной под старину синей униформе, в нетерпении нервно грызшего ногти. Больше в огромном зале судебных заседаний никого не было, если не считать нескольких миллиардов зрителей, следивших через натыканные по углам камеры за «процессом десятилетия» в прямом эфире.
И прокурора и судью я видел в первый и, скорее всего, в последний раз.
– Подсудимый, встаньте! – наигранно нахмурившись, произнёс судья. Открыв моё дело, он зачитал: – Глеб Ильич Ковалёв две тысячи девятьсот восемьдесят седьмого года рождения, раса человеческая, холост, уроженец Земли, ранее не судим, от адвоката отказался.
– Да, всё сходится! – сказал я, и это было моё последнее «да» на сегодня.
– Вы обвиняетесь по следующим статьям…
Судья стал зачитывать совершённые мной «подвиги» через призму Уголовного Кодекса. По окончании прочтения оных судья как-то странно посмотрел на меня. В его взгляде читалась и сожаление, и удивление, и негодование и кажется немного зависти.
Ба-а! Я только сейчас догадался, что судьи для беспристрастности получали дело на руки непосредственно перед процессом.
– Что вы на это скажете? – растерянно спросил он, обращаясь то ли ко мне, то ли к прокурору.
– По какому именно эпизоду? – я попытался уточнить вопрос.
– Ваша честь! – нервно вздрагивая плечами, привстал тощий прокурор. – Разрешите мне опросить подсудимого?
– Да, пожалуйста! – соизволил судья, и тощий набросился на меня.
– Подсудимый, – ткнул в мою сторону прокурор своим длинным указательным пальцем с обгрызенным ногтем. – Что подвигло Вас уничтожить доверенный вам стратегический груз, без какой-либо веской на то причины? На следствии вы утверждали, что исполняли волю Всевышн…
– Всего-навсего забавлялся, – поспешил перебить я государственного обвинителя, пока зрители, несмотря на результаты психиатрической экспертизы, не посчитали меня за идиота. Такой славы себе я не желал. – Я вводил следствие в заблуждение.
Мои внезапные откровения застали их врасплох. Судья и прокурор в недоумении переглянулись, а я прямо-таки почувствовал, как вокруг трёхмерных теликов замерла практически вся Галактика.
– А сейчас, перед лицом правосудия, – осторожно поинтересовался уже судья, – вы можете открыть нам истинные мотивы своих… э-эм, действий?
– Могу! – смело выдохнул я, отчего прокурора слегка передёрнуло. – В знак протеста!
Я просто кожей ощущал, как недоумённо зароптали у экранов миллиарды.
– Поясните! – попросил судья ну и тут я «запел».
– Свой поступок я совершил во имя справедливости! – «возмущенно» воскликнул я. – Чтобы обратить внимание на угнетённые слои общества, на расовую дискриминацию в Галактике, на проблему малых планетных систем, на низкую зарплату бюджетников, на коррупцию в рядах организованной преступности, на высокие налоги, постоянные звёздные войны…
– Красиво сказал! – одобрил мою защитную речь ангел.
В общем, я говорил про всё, что помнил из учебников по древней истории Вселенной. Во время моего выступления судья нагнулся к прокурору и уточнил насчёт результатов моей психиатрической медэкспертизы. Узнав, что я вменяем, он ударил маленьким молоточком по столу, заставив меня остановиться.
– Позвольте, позвольте, – еле сдерживаясь от нахлынувших чувств, озабоченно пробормотал судья. – Но у нас уже несколько столетий нет бедных, все космические расы живут в мире и согласии, без войн и бедствий, редкие вылазки экстремистов гасятся на этапе зарождения конфликтов, налоги платят лишь трансгалактические корпорации, минимальный чиновничий аппарат, прозрачные выборы, жёсткая система мониторинга.
– А преступник за последнюю пятилетку ты первый! – вставил слово бледный от негодования прокурор, как будто его кто-то спрашивал.
Но я не сдавался.
– Вот, вот, уважаемые господа! Это видимое благополучие и губительно для Империи, – перевёл я «стрелки» в противоположную сторону. Главное, «понаглее», как говорил ангел. – У существ пропадает стимул ударно работать, уравниловка ни к чему хорошему не приводила, появились нахлебнические настроения в обществе, огромные средства уходят на содержание Военно-Космического Флота в нашей сугубо мирной Галактике. Сейчас вы скажете, что он является гарантом мира и стабильности, а я отвечу – мир на термоядерных штыках не построишь. В конце концов, всё это приведёт к упадку государства…
– Эй, эй, не до такой же степени, – прозвучало ангельское остережение у меня в голове. – Ты политики лучше не касайся, а то они быстро мораторий на казнь отменят. Главное, не раскаивайся, и всё.
Слова ангела-хранителя меня немного охладили. Я замолчал, недоговорив.
Судья вновь переглянулся с прокурором и безнадёжно махнул рукой.
– Ну, вы хоть раскаиваетесь-то в содеянном? – еле слышно спросил он.
– Никогда! – громко ответил я, чтобы все слышали, что я не даю согласия на стирание моей личности, изнасилования дорогого мне «Эго». А раз так, пусть высылают за пределы имперского кордона. Там разберёмся.
– В таком случае, – с плохоскрываемым злорадством осклабился судья. – Я с сожалением констатирую факт, что вы никогда не встанете на путь исправления, – и громко, чтобы тоже все зрители услышали, произнёс: – Несмотря на то, что вам грозило в худшем случае небольшая гипнопсихокоррекция без оперативного вмешательства и десять-пятнадцать лет исправительных работ в колонии-поселении строгого режима, признай вы свою вину, плюс ваше искреннее раскаяние, – это он специально смаковал, намекая на то, что я потерял, – но своим категорическим отказом вы действительно подписали себе приговор.
