Zitate aus dem Buch "Гимназисты", Seite 6

История нам говорит, ... что многое из того, что современникам казалось шутовским и не стоящим внимания, в действительности оказывалось совсем другим.

Я себе представляю такую картину: учитель вызывает: «Корнева!» Корнева выходит. «Отвечайте!» – «Я не знаю урока». Корнева идет на место. Лицо у нее при этом сияет. Во всяком случае, вероятно, довольное, пошлое. Нет достоинства!..

– Она много читает? – продолжает мать.

– Ничего она не читает...

Аглаида Васильевна вздохнула.

– По-моему, – грустно говорит она, – твоя Корнева пустенькая девчонка, к которой только потому нельзя относиться строго, что некому указать ей на ее пустоту.

Время летело, скучный урок лежал нетронутым, наступали сумерки, темная ночь охватывала небо и землю, охватывала душу сладкой истомой, и было так хорошо, так сладко и так жаль чего-то.

– Что ж делать? настолько еще не развит, что признаю власть отца... Настолько глуп, что в бога верю… Терпеть не могу поляков за их чванливое нахальство.

– Это к прежнему счету, – продолжал тем же тоном Рыльский, – немцев не терплю за их возмутительное высокомерие, французов – за их пустое легкомыслие…

– Собственно, это очень характерно, – вмешался Корнев, – ты, значит, все нации, кроме русской, не любишь?

Счастливый орел! Ему нет преград

Труд чтения был для него не трудом, а неисчерпаемым наслаждением.

- Должно быть снисхождение, но правды нет. Слишком святая вещь правда, чтоб она не нашла себе другого места, как кабак.

- Есть что-то выше семьи: общественная жизнь.

- Общественная жизнь, мой милый, это зал, а семья - это те камни, из которых сложен этот зал.