Buch lesen: «Танец осени»

Глава 1

– Итак, на чем мы остановились? – пожелтевшие страницы зашелестели, водопадом перелистываясь, выбрасывая в воздух еле зримые пылинки. – Ах да! Записывай: аметист – камень фиолетового цвета, несет мудрость и стабильность в отношения…

Гусиное перо заскрежетало по пергаменту.

– Ба, а зачем записывать?

– А что, ты запомнишь все сама? – женщина пробежалась серыми, но всегда, по обыкновению, счастливыми глазами по старым страницам.

– Нет, но, почему бы не перейти к практике? – под пристальным взором, девочка сняла с головы остроконечную, изогнутую шляпу с искусственными, синими розами, нервно переминая фетровые края. – Ну просто я уже просто пять лет учусь всему этому, – она указала на фолиант. – а к призывам божеств и духов мы так и не перешли!

Бабушка статно выпрямилась, вновь всмотревшись в страницы с рунической вязью. Худая рука прошлась по деревянным бусам, отдающим можжевельником. Она знала, это не несет ничего хорошего. Бабушка всегда потягивала их, раздумывая над ответом.

– Моя дорогая, какие призывы? – она наконец обернулась к девочке. – Ты прекрасно знаешь правила…

– Да, ничего такого до совершеннолетия, потому что это большая ответственность и все остальное, но я не имею ввиду именно призывы! – она вскочила со стула, вновь надев шляпку, взмахнув руками, оживляя солнечный воздух. – Я говорю о настоящей магии! Знаешь, – туфельки прошлись по ковру. – когда ты чувствуешь, что в твоих руках настоящая сила и ты ей управляешь и лечишь людей, помогаешь человечеству, лесу, деревьям, меняешь природные условия, – она вскружилась и синий подол платья вмиг поднялся, воспарив нескончаемой лентой, разгоняя потоки застоявшегося воздуха. – ты способен на все и люди это знают! – бабушка спокойно, выдержанно выслушала, взглянув на нее. – Разве не здорово? Ты знаешь это чувство, позволь и мне его понять.

– Кейспер, помни, – женщина лишь покачала головой. – у тебя нет еще и дара. Ты молода, куда спешить? Всего десять лет жизни, а ты уже ожидаешь от себя таких результатов.

Собеседница лишь скрестила ручки.

– Может я просто амбициозна?

– Может и так, но спешить тебе не стоит. Все-таки, лечить людей и помогать лесу – дело ответственное. Ты еще молода для такой ответственности.

– Лично я так не считаю.

– Вот как, – бабушка замолчала, повернулась спиной, укутанной зеленым платком, придвинула стул и больше не проронила ни слова.

– Ну и хорошо, – она схватила шляпку, туфельки простучали по полу, дверь закрылась.

Лестница, пропитавшая воздух смолянистым запахом, отчеканив дробь бегущих ножек, соскочила. Кухня, камин, табуретка, со стуком пошатнувшаяся от вскочившего на нее с ногами веса. Уткнувшись в колени, девочка сидела за столом, вслушиваясь в потрескивание бревен за чернеющей решеткой горящего камина. У раковины, вытерев последний глиняный стакан и уложив его в шкафы, стояла женщина, завязавшая волосы в короткий, всегда смешно топорщащийся хвостик. Она медленно подошла к девочке у стола, сняв черную шляпку, с мягким шорохом положив ее на стол.

– Снова не сошлись мнениями?

– Она считает, что я слишком маленькая для магии, – послышался тиший ответ.

– Ну, моя мама всегда была не из простых людей, – собеседница отошла к столешницам, вкладывая в шкафы, сверкающие янтарем, банки с чем-то жидким. – Ну, я имею ввиду, в буквальном смысле.

Кейсп подняла голову, повернувшись к матери.

– Я знаю, но не до такой же степени? Я родовая ведьма, но должна довольствоваться изучением камушков! Она хоть знает, что меня ждет? На что я рассчитываю? Знает мое предназначение? Еще девять лет сидеть за изучением камней, – и уложив голову на колени, она всмотрелась в прожилки деревянного стола. – А как камни закончатся, что, возьмемся за листики? Вот, – она ткнула пальцем в стол. – узри, эти мелкие листочки принадлежат березе, а вот ее древесина. Что дальше? Ах, точно! Дуб! Тебе же никогда не выпадал шанс узреть его? – кулаки яростно ударили деревянную поверхность. Повернувшись к матери, заправляющей каштановый локон за ухо, вытирая столеш6ицу, Кейсп наконец крикнула:

– Такими темпами я буду самой неспособной даже среди братьев и сестер! Этого не может быть.

Мать лишь вздохнула, повесив полотенце на ручку печи.

– Пойми, – теплая рука легла на плечо. – бабушка просто хочет сделать все по правилам и традициям. Она их чит, – стул отодвинулся, и женщина присела рядом. – Я понимаю, иногда она может перегибать палку…

– Не никогда, – буркнула Кейсп.

– Но ведь и нельзя сказать, что она не любит тебя, наоборот, она стремится защитить от последствий. Просто ей уже доводилось видеть, что происходит, когда настоящая магия попадает в руки неготового человека.

Девочка подняла взгляд, всмотревшись в доброе, сияющее лицо матери. Иногда ей казалось, что оно действительно светилось от счастья или от печали, даже когда мама была грустна, она все равно будто сияла, только каким-то серебряным светом. Она всегда готова была поддержать ее в начинаниях и была легка на подъем. Однажды они даже всей семьей ходили собирать грибы по осени. Жаль только теперь папы с ними нет. Любые темы, касающиеся его, осуждались в доме и, пожалуй, это была единственная тема, запрещенная в этих деревянных, бревенчатых стенах. Но мама все равно выдержала этот период. Иногда, Кейспер сравнивала ее с высоким и стройным каштаном. Что бы не случилось: град, дождь, буря или ветер, это тонкое, но сильное дерево всегда выстаивало, сбрасывая колючие, но гладкие внутри плоды, на земь и только осенью отпуская в вольный полет большие, желтоватые листья, отдыхая и успокаиваясь к зиме. А летом, из крупных почек вытягивались тонкие стебли с розовато-белыми, хрупкими цветочками, подставленными под теплые лучи солнца и ласковый ветер.

Любой может ранить каштан, но не каждый его срубит, а дерево тем временем залечивало раны, заливая их темноватой смолой, все выше и шире расстилая ветви кроны. Но и дерево без ухода долго не протянет. Это служило причиной, почему Кейсп, Тот и Амбри всячески помогали матери содержать хозяйство, дом и домашний очаг. Окутанный теплом согретой печи и запахом тягучего осеннего меда, напоминающего запах полевых трав прогретых солнцем, деревянный дом, посреди леса, жил и из его трубы всегда валил голубоватый дымок, а жители деревушки, что расположилась недалеко, пускали мифы и байки о небольшой семье, некогда выселенной из деревни и о передающимся по наследству доме, что стал «избушкой на курьих ножках» для местных сельчан.

– Да, я поняла, спасибо, – и девочка потянулась к маме, уткнувшись ей в плечо. – Но иногда мне кажется, что бабушка не понимает по какому пути меня вести.

– Что правда, то правда! – послышался задорный голосок и тихое хихиканье.

Девочка тут же выпрямилась, всмотревшись в камин.

– Подслушивать не хорошо, Каспер!

– Ну а что же мне еще делать? – из трещащих бревен вытянулась ниточка дыма, рассеивался все больше и больше, пока из дымка не вырисовалось небольшое лицо со вздернутым носом, а за ним и фигурка, облаченная в, перепачканную сажей, рубаху и большеватые брюки, перетянутые пояском. Мальчишка, лет восьми, радостно хихикая, туманом вился у костра камина. Наконец зависнув у кованной ограды, он присел на нее, задумавшись. – Да-а-а. Я долго думал над этим, – голосом мудрого философа заговорил мальчик.

– Делать тебе больше нечего, – оборвала его мама, встав со стула и взяв полено, подложила его в очаг, подталкивая кочергой дымящиеся деревяшки. Окончив, она отошла в сторону, доставая с полок продукты. – лучше бы рагу сготовил.

Каспер исчез на мгновение. Но туманные ручки схватились за брусочки, просачиваясь через щели и он вновь образовался с погрустневшей миной. Скрестив руки, мальчишка отвернулся.

– Вот и разговаривай с вами. А ведь когда-то этот дом принадлежал мне, и все боялись его. Я был бы прекрасным призраком, – гордо воскликнул он, осев на ковре у камина, подперев щеку рукой, разглядывая витиеватые узоры ворса.

– Но ты же трубочист, – укоризненно произнесла Кейспер, покачиваясь на табуретке.

– Ну и что? – не сумев усидеть на месте, он хотел подлететь к ней, но что-то ему не давало, и трубочист снова принялся беспокойно навёрстывать круги у очага. – Ты вот, ведьма, а дара не имеешь, – рассуждал он вслух.

– Каспер, – пробубнила девочка, не обращая на него внимание.

– Да что уж там, у тебя и дара-то, небось, нет. Да, Сильвия рассуждала об этом с Тотом… Когда это там было… Вчера? Позавчера?

– Слушай, – кулачки вновь ударили по столу. Кейспер поднялась из-за стола, яростно направившись к витающему дымку, недовольно наблюдая за его метаниями. – не тебе судить чего у меня есть и чего нет. Да и вообще, – Каспер замер, довольно ухмыльнувшись, глядя на нее. – я еще обучаюсь…

– Не осо-обо, как вижу, – пропел собеседник, улегшись в воздухе, пытаясь оттереть сажу и копоть с рук.

– Хорошо, – уперев руки в бока она указала на него. – Что ты такого сделал, из-за чего я должна тебя слушать?

Дым тут же метнулся, сбив очертания фигурки и лица и оказался за плечом, обжигая нос запахом гари.

– А я здесь уже це-елый век! – мальчишка, закинув перепачканные ручки за голову, выплыл из-за спины. – Не представляешь какая скука сидеть в одиночестве. Но у меня было время научится человеческой мудрости и стать умнее. Ах, если бы мне было сейчас лет так… двадцать, вы бы не считали меня таким глупым.

– Все верно, – послышалось с кухни. Мама развернулась в сторону камина, разрезая морковь. – и сейчас ты бы не беседовал с нами, а занимался отчетами, сидя в офисе.

– Фу, скука! – он вновь метнулся в сторону камина, разлегшись на бревнышках, укрываясь языками пламени. – Нет, тут мне интереснее. Я слушаю вас, собираю истории, секреты…

– Подсушиваю, – дополнила мама.

Каспер отмахнулся.

– Ну и это тоже.

Кейсп подошла ближе к огню, пока ее лицо опасно не зажгло от тепла.

– Тот говорил с бабушкой?

Трубочист закивал и вскинул руки.

– Да еще как! – повернувшись в ее сторону, он подпер щеку рукой. – Иногда, мне кажется, они забывают, что я тут есть. Ага! – и мальчишка плюхнулся на полено, подняв столб искр, от которых отшатнулась девочка, но вскоре вновь полезла ближе к камину. – Да, особенно когда я прячусь в бревнах. Так интересно слушать!

– Ну? – прошептала она. – что они говорили?

– А тебе зачем знать?

– Ты что! Это же про мои способности!

– Ну и что? – и он повернулся к ней спиной.

– Эй! – девочка тряхнула теплую решетку из черных вензелей. – А ну рассказывай!

– Ничего я тебе не расскажу.

Кейсп шлепнулась на ковер, со злобой глядя на пляшущий костер, от которого уже болели глаза. Она потрогала горячее лицо, раздумывая. «Ну и что теперь делать? – слышались мысли. – Как что? Уговорить. Зачем уговаривать, если можно взять силой? Опять ты со своей силой! Нужно брать мирно. Иначе это уже какой-то разбой. А давайте просто оставим его, вдруг потом сам расскажет? Хорошая идея. Нет, нам нужно сейчас. А ты чего сидишь? Давай, предлагай идеи! Ну, пойдемте грибы в лесу поищем? С ним кашу не сваришь, я же тебе говорю, силой надо! Друзья, давайте так…» Вмиг, она вскочила, подошла к кухонному столу, надела шляпку с синими розочками и подбежала к камину.

– Ну я тогда пошла!

– И куда это ты? – приведение поднялось, недоверчиво взглянув на отходящую девочку, поправляющую остроконечную, изогнутую шляпку.

– Как куда? В лес, за хвоей, такой запах будет!

– Не надо! – прошипел призрак, вытянув ладошку из камина. Тут же осознав свою слабость, он скуксился в уголке очага. – Ты же знаешь, как я не люблю ее.

Девочка села у огня.

– Тогда рассказывай.

Каспер исподлобья взглянул на нее и наконец лег на бревна, болтая ногами.

– Ладно, но там нет ничего такого. Просто, вечером Сильвия сказала, что в ближайшую неделю у тебя раскроются способности. Она уверена! – заговорчески зашептал мальчишка. – И, может быть, она будет тебя обучать как ими пользоваться.

– А что за дар?

Он лишь пожал плечами.

– Она не знает? Ладно, но все равно спасибо, – она поднялась с колен, выскочила в кухню, одевая плащ. – Мам, я гулять!

– Мы же договаривались! – яростно выкрикнул Каспер, метнувшись из очага.

– Да я не за хвоей! – воскликнула девочка, схватив торбу и закрыв дверь.

Хранитель очага лишь недовольно проводил ее взглядом через мокрое от дождя стекло окна и встряхивая клубья золы, спрятался в камине.

Прохладный ветер трепал льняную торбу. Под темными туфельками шуршала огненно-рыжая листва. Лента сырого, но еще прогретого солнцем ветра, вилась, словно листа в диком танце, гоняясь за собственным хвостом, вздымая маленькие опавшие листья, золотые иголки хвои и золотистую пыль протопанных дорог. Верхушки еще зеленых гигантов-хвой стояли неподвижно, сливаясь с окружением пятнистой, тонкой корой, напоминающей папирусный лист. Вороны, клацая коготками, перемещались по оголенным веткам, вытягивая шеи, всматриваясь черными-глазами бусинками в нового гостя леса. Белки, словно рыжие блуждающие огоньки, сбрасывая кору и хвою веток перескакивали с дерева на дерево, теряясь в желтых пятнах и клубьях листвы. Дятел размеренно стучал по сухому дереву, отбивая ритм леса. Сорока, спрыгнув с ветки со стрекотом сбивая последние листы, перелетала вглубь рощ.

– Добрый день! – Кейсп успела только приподнять изогнутую шляпку.

Птица, приветственно квакнув, скрылась. Но девочка не остановилась, она шла дальше, ее вел лес, указывая вечными ветками елей, в сторону поляны, сияющей после прошедшего дождя.

Пройдя мимо стволов к свету, она оказалась на ней. Лес слышал, лес слушал ее. Хвоя перешептывалась и подсохшая трава поляны, орошенная росой, ждала ее. Знакомых два пня укрывались лучами, почти высохнув. Она подошла ближе и присев, поискала в торбе мешок, высыпав на маленький пенек овсянку, пахнущую теплой сухой мукой. Она знала, здесь люди лишь гости. Деревья – стражи и хозяева, птицы – вечный дозор и каждый живущий здесь, будь то белка или еж, является не соседом человека и не надоедливым грызуном, а никем иным, как жителем этого забытого пространства, сгубленного человечеством. Но однажды лес восстанет, пробьет асфальт дорог, раскинет кроны над домиками и превратит цивилизацию в руины. А пока, лишь немногие считают рощи и поля, посреди нескончаемого бора, чужим домом. «Что мы делаем, когда приходим к кому-то в гости?», – спрашивала Сильвия, укутываясь в темно-зеленый платок, в цвет хвои. Так напоминал он о ели из-за кисточек на концах, что, словно по дуновению ветра, приводились в движение, непрерывно, беззвучно шурша листвой. «Несем угощение и мед», – тогда отвечала Кейсп, ерзая на табуретке, усердно зарисовывая зеленым карандашом рощу. И по комнате слышался добродушный, тихий смех, напоминающий постукивание деревянной ложки в бочке меда. «Верно, но лесу не нужен мед или сладости, лучше, принеси ему что-нибудь полезное для растений или жильцов его дома». Да. Девочка села на большой пенек, посматривая на горстку пшена. Она никогда больше не забывала принести угощение и с тех пор лес слышал и слушал ее, позволяя познакомится с духами.

А ведь когда-то бабушка была для нее всем. Миром, книгами, она могла слушать ее часами и считала, что ее речи мудрее чем сотни фолиантов. Когда-то. В те времена, когда она не задумывалась о своих способностях, не спорила с Амбри и Тотом, не сбегала в лес, словно только он был ее настоящей семьей. Ветер бережно подул в ее сторону, скатив шляпку на траву, словно поглаживая черные коротковатые волосы.

– Да, – улыбнулась Кейсп, подобрав шляпку складывая ее на торбу. – я знаю, это не причина унывать, просто, прошлого не вернуть. И мне стыдно за себя совсем не в прошлом.

Далеко послышался прерываемый свист. Она подняла взгляд, осматривая колышущееся зеленые ветви елей. В один момент она заметила на них маленькое, светлое тельце. Синичка, быстро повернув голову, всматривалась в нее сверкающими глазками.

– Дашь совет?

Птичка лишь перепрыгнула на новое место, всматриваясь в гостью. Чирикнув, синица спрыгнула с ветки, исчезнув в густоте хвои.

– Видимо нет, – девочка вздохнула, всматриваясь в сухую траву под ногами. – Да, я сама виновата. Так хотела получить дар, что поссорилась с главным человеком, ведущим меня к нему с раннего детства. От этого даже лес отвернулся. Позор.

«Я говорила не следует силой брать. А что предлагаешь? «О, пожалуйста, расскажи мне про дар!», —Верно? Некоторые вообще не учувствовали в размышлении. О чем говорить? Друзья, ваши ссоры сейчас абсолютно бестолковы», – говорили мысли. Иногда ей казалось они сами просыпались и разговаривали тоже сами с собой. Как странно, ведь это ее мысли, и они должны были говорить с ней. Не так разве? Хорошо хоть она их слышать может. А то жили бы сами по себе. Пусть хоть совет дадут. Если не лес и не семья, то кто? «Нам нужно думать. Думать совместно! – слышался голос девушки. Пока ее не прервал грубый бас. – Да что совместно мы надумаем? Чепуху. Пусть каждый сам, а потом поделимся, – на смену ему просочился спокойный шепот – А мне кажется, следует привлечь всех, – в беседу вторгся громогласное, грубое восклицание. – А я то что? Я ничего! Другие че и вон ниче! Я не причастен к вашему клубу мыслителей. У меня в мыслях… Эй, вон, слышите, кто-то идет! – тихий голос вновь остановил водопад выкриков. – Кошмар. Мы поняли, иди уже, не мешай». И действительно, ветки затрещали, выдавая нежданного гостя. Хвоя посыпалась на траву, послышались мелкие шаги. Ветки елей загораживали поляну, не позволяя пройти, а кусты задерживали его. Кейспер вскочила, запихивая шляпу в торбу.

– Тут кто-то есть? – слышалось уже недалеко.

Глава 2

Она схватила торбу, не оглядываясь, сбежав с поляны, скрываясь за деревьями. Руки спешно нащупывали нужный предмет. Тень из-за деревьев наконец вышла на свет. Через проем для глаз она увидела небольшую фигурку, растерянно осматривающую поляну. Фигура держала что-то покачивающееся в руках. Девочка с шорохом накинула черный капюшон длинной мантии, повесив на плечо торбу со шляпой.

Человечек на поляне не напоминал взрослого. Это был мальчишка, лет одиннадцати с полной корзинкой грибов и потрепанным рюкзаком, цвета пыльной дороги.

– Здесь кто-то есть? – вновь взывал он, но Кейсп не ответила.

Бабушка всегда предупреждала что не стоит связываться с посторонними. Она отошла к деревьям, и оглянулась на поляну с новым гостем, удивленно осматривающим горстку пшена на пеньке. В стволах прошло только тихое: «Удачи». Послышался шелест, мокрых листьев под туфелькой и через мгновение, девочка уже рухнула на листву, с треском палок и тревожным шорохом хвои скатываясь с небольшого оврага, непременно угодив в, пылающие мелкой листвой, кусты, стряхнув последние «огоньки» пламени.

В тишине послышался только гневный шепот:

– Предатель! – Кейсп, отряхивая темные волосы от пылающих листочков, медленно поднялась, подобрав черную маску изображающую драконью морду с кучей наростов и шипов. – Не могло же все пройти так гладко, верно?

Но лес молчал, лес не слушал. Словно старый кудесник, он тихо посмеивался над ней, понимая, что она еще не знает, что ее ждет, что ей уготовано. Девочка лишь натянула капюшон, вновь надев маску и отыскав торбу, собираясь возвращаться домой.

– Ты разговариваешь с духами?

Удивленное восклицание заставило ее замереть. И замереть совсем не от страха, как она тогда думала. Нет, единственно что металось в голове это: «Бежать или остаться на месте?»

– У тебя хорошо получается! – позади слышен шорох. Мальчишка скатился с пригорка, побрякивая рюкзаком. – Ты можешь и меня этому обучить? – он обошел темную фигурку, наконец оказавшись перед черной маской и выразил какой-то неясный испуг, больше походящий на смесь удивления, уважения и страха. – Так ты и есть дух.

«Боже! Как по-дурацки мы сейчас выглядим! – слышалось где-то в мыслях. – Нормально, – перебил громкий бас. – Пусть боится. Боятся – значит уважают! – полушепот аккуратно втиснулся в беседу: – Почему бы не воспользоваться положением?»

– Как думаешь? – наконец ответила девочка.

Мальчик помолчал, задумавшись.

– Я еще ни разу их не видел, но сельчане говорят вы действительно тут водитесь.

Кейсп осторожно подтолкнула льняную торбу, спрятав ее под подолом плаща. Она хотела что-то ответить, но мальчишка подскочил на месте. Он быстро взобрался на пригорок, поскальзываясь на рыжих листьях, скрылся, крикнув только: «Сейчас!», – донесенное чуть холодным ветром, несущим золотистые пластинки листочков.

Через некоторое время он вернулся, скинув остатки листьев с пригорка, неся корзину в руках. Остановившись, мальчишка показал горстку грибов, припрошенных крошкой земли и пушистыми кусочками мха. От них стелилась дождливая сырость и пахло прогретой землей.

– Вот, это тебе! – и в его худом, бледном лице было столько радости и добродушия, что девочка просто не могла не улыбнуться, даже скрывая лицо за маской.

А сам мальчишка походил на человека, что живет в лесу. Человека, которого лес принял за своего жильца. Волосы его были кудрявыми и сливались с цветом мокрой земли. Потрепанная рубаха в цвет желтеющей хвои и темные брюки, подпоясанные плетеным из разноцветных лоскутков, ремешком. На нем звенели, привязанные кожаными нитками, безделушки: потертый ключик, мешочек с чем-то шуршащим, амулет в виде солнца и желтым камнем посередине. И все это тихо позвякивало, билось друг об друга при ходьбе, напоминая, что это идет…

– Тел. Меня зовут Телфор.

И когда Кейсп, наконец забрала под плащ горстку влажных и прохладных грибов, он протянул руку, перепачканную сухой землей.

– Я Сильвия, – девочка пожала руку, сложив дары в льняную торбу.

– А знаешь что? Я всегда мечтал научится разговаривать с духами! Ты можешь и меня научить?

– Хочешь разговаривать с лесом?

– Если хочешь, – он встряхнул рюкзак за спиной, потирая лямки. – можем встретится завтра днем на поляне.

– Почему бы и нет.

Рюкзак подскочил вместе с мальчишкой и ремень радостно брякнул безделушками.

– Здорово! Тогда, в полдень?

– Верно. Пусть будет полдень.

– Отлично, – Тел подскочил, завертелся, словно не зная куда идти и наконец вспомнив направление, взмахнул перепачканной рукой. – Завтра увидимся! – и взобравшись на пригорок скрылся.

Пусть он и думал, что встретил духа, Кейсп так же думала о нем и казалось, ему эта роль подходила лучше, хоть он и был лишен мистицизма и был прост как желтеющий одуванчик. И все же, думалось, что это ему стоило обучатся магии. Он напоминал осину, посаженную на участке где-то за деревянным забором. И к ней всегда тянулся легкий ветер рощ и лучи солнца, отдающие запахом прогретых трав. Только хвоя той осины иногда залетала в сосновый бор.

Ему не хватало леса, и сельская жизнь душила. Конечно, он был рад повстречать и духов, и белок, и ежа, зарывающегося в пергамент листьев. Мальчишка ищет новый дом.

Каменная труба посреди непроглядной густоты ветвей ели, по привычному пускала колечки и вензеля голубой дымкой от хвои к небу. Иногда они напоминали изогнувших шею лебедей, иногда напуганную, свирепую кошку, потом перетекали в изображение драконов и крыльев, а потом испарялись, бледнея и уносясь куда-то выше. «Если бы люди умели летать», – слышался все то же хрипловатый голос в мыслях.

Девочка подошла к деревянной двери, сняв маску укладывая ее в рюкзачок и одновременно пытаясь постучать в дверь. Совсем скоро послышались шаги и распахнув дверь, перед ней возникла невысокая девушка. Осмотрев Кейсп, она шустро поправила каштановые волосы, заплетенные в косы и сразу же оглушила ее радостными восклицаниями.

– О, Кейсп! Проходи! Что-то ты сегодня поздновато! – дверь со стуком закрылась. Не успела девочка повесить плащ, как ее уже перехватили, треща обо всем на свете, подтаскивая к столешнице. – Ты только взгляни, что мы сделали! – девушка бросила взгляд на высокого, но по обыкновению недовольного парнишку рядом со столешницей. – Ну то есть, я сделала! Смотри-смотри! – печка щелкнула задвижкой и с новой порцией жара девушка вытащила противень, с усердием поставив ее на столешницу.

По комнате пополз горячий запах яблок в корице и жареных орехов.

– Угадай что это! – в нетерпении, кондитер заложила руки за спину, покачиваясь с пятки на носок. Она напоминала ребенка, желающего побыстрее подарить новогодний подарок, но запрещая себе дарить, пока собеседник не угадает, что же это за подарок.

Кейспер всмотрелась в противень на которой лежала стеклянная тара. Внутри искрилось сладким паром рыжевато-желтая смесь, напоминающая кекс.

– Ну, зная тебя, Амбри, могу предположить, что это… кекс?

Девушка вскинула руку.

– Нет! Не угадала! Это… пирог, и он с тыквой и яблоками! – и девушка горделиво выпрямилась, предвкушая как они соберутся за столом и отрежут по куску. – А у Тота угольки.

Тот выпрямился, смерив ее скучающим взглядом, перемешанным с легкой осенней хандрой. И единственное что ей всегда удавалось распознать в его взгляде, так это скуку от презрения всех вокруг. Следом он театрально прислонил худую руку ко лбу, мысленно призывая богов избавить его от идиотов вокруг. А затем, смиловавшись и сделав скидку на откровенный идиотизм сестры, даже не повернувшись в ее сторону, ответил таким тоном, словно это был совершенно очевидный факт:

– Это была твоя идея.

– Не обращай внимания, – Амбри неловко улыбнулась, поглаживая косички. – он сегодня не в настроении. Впрочем, как и всегда.

Вздохнув как учитель, понявший, что нерадивый двоечник после часа объяснении все равно ничего не понял, Тот уныло направился к печи и (а может ей и показалось) толкнул недовольную девушку. Печка вновь разинула пасть, подобно драконам, выдыхая клубы огненного пара. На столешнице оказалась противень со стеклянной тарой в которой втискивались синабоны.

Камин затрещал и завился дымом.

– Ну-ка, ну-ка, – Каспер дымком выскользнул из камина, направившись в сторону стола, но врезавшись во что-то невидимое. Нахмурившись, он не отступил, рассматривая с дальнего расстояния выпеченные угощения. – Надеюсь в этот раз у Тота все получилось! – хихикнув, сероватый туман взвился и осел у ограды, с интересом поглядывая на дегустацию.

Кейсп попробовала сначала кекс, просто потому что он был значительно безопаснее. Затем взяла скрученное угощение с корицей и, предварительно осмотрев на наличие черных отметил, откусила его. На зубах что-то прохрустело, рассыпаясь в порошок, отдавая горьким деревом. Снова?

Амбри не сиделось на месте. Она вскочила, подошла к девочке, покружилась, перед тем как задать свое:

– Ну как? – словно эти синабоны принадлежали ей.

Девочка помолчала. Она знала, магия и способности Тота нуждаются в доработке. Да что говорить? Они всегда в ней нуждались. Вот только сам брат, возвышаясь худощавым эверестом, никогда бы этого не признал. Она с трудом проглотила, чуть не застрявший в горле кусок и попыталась улыбнуться, не показывая зубов. И лишь только взглянув на брата, чуть сощурившись, кивнула.

В один момент на нее посмотрел небольшой, суженный глаз, обрамленный белыми пятнами чешуек, перемешивавшимися с темно-синими. Кейсп отшатнулась. Казалось, это сон. Она взглянула на пол. Да, там все еще стояли туфельки, застегнутые на ногах и подол темной юбки все так же колыхался.

– Кейсп, все в порядке? – слышалось где-то отдаленно.

Она вновь подняла взгляд. Перед ней в темных брюках и коричневом рубахе стояла знакомая, вытянутая фигура. Из горла одежды вытягивалась длинная, синяя шея, переливающаяся в зеленоватый цвет. Завершалась она небольшой головой с хохолком из трех перышек и острым клювом. Клюв открылся и заговорил знакомым голосом, а широкие крылья недовольно уперлись в бока:

– Да что с ней сегодня?

К собеседнику повернулась птичья голова сестры, обрамлённая бело-голубыми перьями

– А угадай! – она ткнула в него черно-голубым крылом. – Ей уже скоро плохо будет от твоей выпечки! Я говорила тебе – делай вручную, – она растопырила перья с черными линиями. – Нет! Я же всемогущ! Я гоняю стадо туч!

– Так это я виноват? – маленькая голова на длинной шее повернулась в ее сторону, открыв клюв, предупредительно зашипев и щелкнув. Позади на метр, если не больше, волочился длинный хвост из сотен тонких перьев с глазками. – Это была твоя идея. «Давай испечем что-нибудь, порадуем маму, она ведь скоро уезжает!» Ты меня затолкала сюда, пригрозив что Кейсп будет голодной, – тонкие перья воинственно поднимались, распушались, вставали в ряд, подробно армии солдатиков с глазами вместо лиц. Они выстроились в длинный, широкий веер, загораживая путь и столешницу, собирая на себе весь свет комнаты. – Вместо всего этого, – огромная птица медленно надвигалась на голубую сойку, воинственно выставившую яркий хохолок. – я мог бы заниматься более важными делами, а теперь, когда я постарался, ты еще называешь меня идиотом?

– Не переворачивай слова, Тот. И не строй из себя жертву, ты выл от скуки и хотел чем-нибудь заняться!

– Не может быть, – только прошептала девочка, но ее никто не услышал в шуме ссоры. Тогда, она медленно положила синабон с серой, от золы и копоти, серединой и осторожно сдвигаясь, к лестнице, скрылась за углом.

Туфельки аккуратно прошлись по ступеням. На втором этаже бабушка, покачиваясь в кресле, в своей комнате, спала с вязаньем в руках. Девочка шустро забежала к себе и закрыла дверь. Маленькая комнатка, окутанная шерстяной темнотой. На деревянном полу кровать со сползающим кремовым одеялом. У окна, за которым виднелись деревья, окрасившиеся в цвета тыкв, стоял столик с книжками и свитками. У стены размещались деревянные шкафы с одеждой и полками, и ящиками. Чуть подальше полки с книгами и маленькая палатка из стульев и темно-зеленого покрывала. Внутри висели гирлянды, потухшие в заботливой уберегающей темноте.

Кейсп прошла к шкафам и с шорохом открыв, достала свечку на подставке, серебряную ручку которой образовала змея. Чиркнув спичкой, девочка подпалила бежевую свечу и закрыв дверцу шкафа, установила подсвечник на столе, разбираясь в свитках. Все бумаги уложились в полки и ящики на свои места и Кейсп рухнула на деревянный стул, рассматривая потолок. Нужно будет принести в комнату торбу, показать всем грибы и тоже что-нибудь с ними сделать. Она вспомнила Тела и его добродушное выражение лица. Почему они не виделись раньше? Даже смешно, она знает почти всех в деревне, как же могла упустить его из виду? И птицы на кухне. Странное дело. Да, его нужно записать! И через мгновение, она выскочила из комнаты.

Бабушка всегда открывала дверь в своей комнате, чтобы слышать Тота, Амбри и прийти, когда нужна помощь, то есть, когда можно будет еще что-нибудь изменить до глобальной ссоры. Так и сейчас, сняв туфельки, чтобы не стучать по полу, девочка шустро проскочила в комнатку и убедившись, что бабушка продолжает спать, медленно открыла ящик одного из шкафов. Внутри валялись тканевые мешки с пчелиным воском, связки суженых трав для окуривания, спички и коробки, маятники и редко находились руны на аметистовых камнях. Из ящика тянулся запах елки с примесью сушеной лаванды. Да, именно так и пахла ее книжка, объемная, с кожаной обложкой и потрепанными страницами. Бабушка всегда хранила ее там. Кейсп медленно закрыла шуршащий и стукнувший деревянный ящик и замерев, поняв, что все в порядке, выскользнула из комнаты, забежав с свою, затянув туда туфельки и прикрыв дверь.