Идеальное преступление

Глава 1

Камера, мотор!

Я запустил прямой эфир и сел на футуристический оранжевый стул, заметно выделявшийся на фоне светло-серых стен квартиры. Рядом расположился Филипп Стефаненко, больше известный как Филли Стефф: успешный блогер, певец, модель, иллюстратор, писатель и кумир российской молодежи.

Укутанный в сине-зеленый клетчатый плед, Филипп напоминал жертву серьезного происшествия из голливудского кино. На его бледном, почти безжизненном лице едва проступала грустная улыбка.

– Действуй, – шепнул я и слегка толкнул Филиппа в плечо.

Он чуть вздрогнул и медленно открыл глаза. Затем посмотрел на экран своего телефона, который стоял на треноге и транслировал нашу встречу тысячам его фанатов.

– Привет, котики, – с трудом произнес Филипп, едва двигая губами. – Сегодня у меня в гостях поэт…

– Писатель, – поправил я.

– Писатель… – повторил он и замолк.

– Ребята, здравствуйте. Филипп немного приболел, и ему сложно вести эфир, но, раз уж мы собрались, нас ничто не остановит, – начал я и улыбнулся своей копии на экране телефона, довольный стремительно растущим количеством зрителей. – Меня зовут Нурдин Светлов. Я современный русский писатель. Филипп прочитал мою последнюю книгу «Идеальное преступление», и она ему очень понравилась. Поэтому я здесь, чтобы вы, его подписчики и читатели, тоже могли ознакомиться с моим творчеством.

Я хрустнул костяшками пальцев, потянулся и продолжил:

– Усаживайтесь поудобнее, налейте себе кофе, чаю, пива – или что вы обычно пьете – и приготовьтесь услышать самую дикую и невероятную историю, основанную на реальных событиях. Историю, написанную кровью!.. – громко прошептал я, добавляя голосу хрипотцы, и поднял книгу с серой обложкой, на которой красовалось название «Идеальное преступление». – В магазинах ее пока нет, но уже через час многие из вас захотят ее приобрести. Это я вам обещаю!

Вера

Началось это приключение три года назад, когда мне на день рождения подарили мемуары Стивена Кинга «Как писать книги».

Я прочитал многое у «короля ужасов», но ни один из его романов меня не впечатлил, несмотря на хвалебные отзывы. А вот автобиографическое пособие для начинающих писателей мне понравилось. Я изучил его дважды и понял, что хочу творить. Историй за мою тридцатипятилетнюю жизнь накопилось немало – настоящих историй, а не всей этой выдуманной ерунды, которую пишут современные авторы.

Я работал жестянщиком в автосервисе и уже подумывал об увольнении, когда к нам устроился паренек, только закончивший какой-то гуманитарный колледж и имевший об устройстве автомобиля такое же представление, «какое имеет о сельском хозяйстве слушательница хореографических курсов имени Леонардо да Винчи, предполагающая, что творог добывается из вареников», как однажды метко выразились Ильф и Петров.

Паренек этот мне сразу не понравился. Я ему, видимо, тоже. Первые дня три мы практически не разговаривали, но потом все же столкнулись в курилке. Он хотел знать, сколько зарабатывают жестянщики. Я дал понять, что это не его дело. Я спросил, почему его левая рука выглядит так, будто ее окунули в бак с отработанным машинным маслом. Он ответил, что это современное тату-искусство. Он сказал, что я похож на наркомана. Я проломил ему череп разводным ключом. Меня уволили.

Я понял: это судьба, и сообщил Вере, моей второй жене, что собираюсь стать писателем. Она постучала длинным красным ногтем по черному шлему, напоминающему волосы, – да, именно так, а не наоборот – и сказала, что я сумасшедший.

И дело не в том, что я лишился постоянной работы. Вера давно меня уговаривала бросить сервис и заняться чем-то более перспективным. Например, стать блогером. Сама она занималась наращиванием ногтей и вела соответствующие страницы в СС, как я сокращенно называю все невообразимое количество соцсетей и так называемых мессенджеров, которые плодятся, будто тля.

Клиентов у Веры было немало, хотя в Питере мастеров хватает, а вот блог особой популярностью не пользовался. Видимо, поэтому она хотела втянуть меня в это болото, чтобы «закрыть гештальт», как любят сейчас говорить. А я не поклонник соцсетей. Суеты много. Все напоказ. Пустая трата времени, зрения, разума и самоуважения. Да и фотографироваться я не люблю. Тем более с голой жопой.

Моя страсть – книги. Когда одноклассники прогуливали школу и лапали девчонок за гаражами, я зачитывался Есениным. Девчонок, конечно, я тоже любил потискать, но только Есенин был в моем сердце. Пока друзья курили всякую дурь, хлебали портвейн и ломали друг другу лица на школьном дворе, я познавал миры Стейнбека, Бёрджесса, Голдинга в ожидании завершения полуторагодичной «условки». Когда ровесников забирали в армию, я развлекал себя «Войной и миром», отдыхая в психдиспансере после окончания школы.

Однокомнатная квартира на Фонтанке, доставшаяся мне от бабушки, вмещала библиотеку из более чем семисот книг различных жанров и направлений. Моя первая жена постоянно сокрушалась, что ей даже вещи положить негде: книгами были завалены не только полки шкафа и серванта, но и ящики, подоконники, а порой даже и стулья. Впрочем, ковры на стенах, трещины в потолке и деревянные полы, выкрашенные в цвет переспелой хурмы, устраивали ее не больше. На этой почве мы и разошлись.

Вера же сразу поставила условие, что жить в такой квартире не станет. Большую часть книг я раздал библиотекам, парочку даже получилось пропихнуть в «Маяковку».

Ремонт занял три месяца и съел почти все мои сбережения, отложенные на новую машину, – так до сих пор на старенькой «ниве» и езжу.

Вера наняла дизайнера, который превратил мою уютную берлогу в музей: светло-серые стены и потолок, все гладкое, угловатое, телевизор больше окна, мебель странная, вычурная и неоправданно дорогая, а остаток моих книг – в шкафу, чтобы «не портили красоту». На полках же красовалось некое подобие литературы «для саморазвития»: как стать самым счастливым, как успеть все за шестьдесят секунд, здоровое питание, сон и отношения, магия циркадных циклов и всякая квазипсихология – отрыжка Дейла Карнеги.

Что-то такое, кажется, предсказывали Оруэлл с Брэдбери.

Я начал писать первую книгу, которую назвал «Ошибки юности», пока Вера на фоне нового ремонта готовила фото- и видеоматериалы для блога, принимала клиенток «на ноготочки» и чуть ли не каждый день напоминала мне, что я занимаюсь ерундой.

– Это сейчас не в моде. Зачем тратить месяцы на одну мысль, растянутую на целую книгу, если можно каждый день наслаждаться сотнями историй людей, живущих по всему миру настоящей жизнью, а не придуманной? Твои писатели любят все усложнять, а надо быть проще. Сейчас не нужно читать десять томов о жизни в другой стране: для этого есть тревел-блогеры, которые и расскажут, и покажут любое место на планете. Зачем годами учить чужой язык, когда есть сотни приложений, которые и переведут, и озвучат, и ответят за тебя, если нужно будет? Какой смысл тратить столько сил, времени и бумаги на рассказ о себе, когда намного проще снять красивое видео и показать себя настоящего, трехмерного!.. – разошлась Вера, когда я решил посоветоваться с ней касательно жанра будущей книги.

Сама она если и читала, то только любовно-эротические романы на самой известной самиздат-площадке LitMet. Но делала это не из большой любви к бульварной прозе, а просто следуя советам ее любимого блогера, который эти книги рекламировал.

Я расположился за овальным кухонным столом на неудобном вычурном стуле из прозрачного поликарбоната и погрузился в монотонное клацанье по клавишам старенького ноутбука. Сначала одним указательным. Потом двумя. К концу первой книги научился печатать восьмью пальцами. Мизинцы, не раз выбитые во времена бурной молодости, так и не смогли приспособиться к этой тонкой работе.

Спустя пятнадцать тысяч слов я попросил Веру оценить первые три главы о моих юношеских похождениях.

Вера сказала, что текст слишком тяжелый, чрезмерно объемный и на любителя.

– Это какое-то бесконечное полотно, которое мало кто сможет осилить. Надо разбить на маленькие главки, чтобы щелкать их как семечки, – заключила Вера, щелкая какие-то орехи и запивая их посредственным капучино, сваренным недавно купленной кофемашиной.

Я заварил себе крепкого черного чая без сахара и задумался. Куда мы катимся, если главы в двадцать-тридцать страниц выглядят настолько большими, что их невозможно дочитать! Представляю, в какой ужас может повергнуть таких читателей «Сто лет одиночества» Маркеса, где минимум диалогов и пять сотен страниц непрерывного текста, который, на мой взгляд, от этого не становится ни на толику хуже, а главное – не отпускает до последних строк.

Я заглянул на LitMet и ужаснулся. Многие романы порублены так мелко и безосновательно, что представляют собой сотни бессмысленных одностраничных отрывков.

Порой ситуация доходит до абсурда. Однажды я встретил книгу, где главы дробились следующим образом:

Глава 1

Глава 1.1

Глава 1.2

…

Глава 1.9

Глава 1.9.1

Глава 1.9.2

…

Глава 1.9.9

Глава 2

Глава 2.1

Глава 2.2

И так до бесконечности.

Как выяснилось позже, делалось это не столько для улучшения восприятия, сколько для накрутки: общее количество просмотров, отображающееся на странице книги, считается по числу прочитанных глав, а не произведения целиком. Следовательно, чем больше глав, тем круче статистика и тем более популярным кажется автор.

В будущем я старался делать главы поменьше, но дробить их на куски так и не решился.

Когда черновик был готов, я снова попросил Веру о помощи, но она не осилила и четверти «Ошибок юности», оценив мою работу на два с минусом из пяти.

– Это же триста пятьдесят страниц сплошного ужаса! – разочарованно произнесла Вера, потирая ладонями уставшие глаза. – Не в плане качества, а в плане жанра. Это что-то очень скучное, грубое и несъедобное, будто ты насмотрелся боевиков из нулевых, но писать пытаешься про девяностые. Не подумай, что я хочу обидеть тебя, прости, если это тебя задевает, но я должна быть честной… – Вера провела рукой по моей щеке, заросшей четырехдневной щетиной, и сочувственно улыбнулась, будто перед ней не живой и здоровый муж, а намучавшаяся мать десятилетнего ребенка с ДЦП. – Я ведь твоя жена и должна быть откровенной. Да, тут есть интересные моменты, уверена, и сюжет, и концовка неплохие, но читать такое сейчас никто не будет. Я знаю, у тебя есть талант, но мне грустно смотреть, как ты растрачиваешь его впустую. – Она глубоко вздохнула и отстранилась, будто потеряв меня из виду. – Я прекрасно понимаю: ты упрямый и сдаваться не собираешься, поэтому хотя бы перепиши это несколько раз. И, пожалуйста, убери мое имя из списка благодарностей, не позорь меня, – добавила она чуть ли не с презрением, пока я представлял, как будут разлетаться клавиши ноутбука от резкого и жесткого соприкосновения ее лица с клавиатурой.

Но я сдержался.

Вера предложила заняться блогингом и снимать обзоры на недавно вышедшие в прокат фильмы. (Тогда каждый второй блогер, мечтавший когда-то стать актером, сценаристом или режиссером, перевоплощался в кинокритика и, в зависимости от личных предпочтений и настроения, разносил или превозносил ту или иную картину.)

– Они хорошо зарабатывают на рекламе и поддержке подписчиков, – наставляла меня Вера.

Но я отказался.

В кинотеатрах я чувствую себя будто в смирительной рубашке, а дома если и смотрю, то только проверенных парней: Тарантино, Ричи, Захарова, Квинихидзе, Копполу, Балабанова, Скорсезе, Финчера, Рязанова и еще десяток гениев кино.

Впрочем, идея мне понравилась. Я начал снимать видеоотзывы на любимые книги, но затея быстро провалилась: времени и сил требовалось много, а результат – чуть больше нулевого.

Следующим препятствием на пути к мечте стал вопрос публикации. Я отправил книгу в X-Mo, самое крупное издательство в стране, захватившее больше половины книжного рынка, но ответа так и не получил.

– Бумажные книги сейчас никто не покупает, поэтому современные авторы и публикуются на LitMet, – поучала меня Вера. – Да и электронные-то никто читать не будет, если не умеешь их продавать. Но раз уж ты так любишь это, то запустил бы свой блог. Будешь учить молодых авторов писательскому мастерству, давать всякие полезные советы, приводить примеры из своего опыта… Я недавно смотрела видео, где парень рассказывал, что не стоит часто использовать местоимения, потому что они раздражают читателя. Он так легко и понятно рассказывает, что из его двухминутного ролика можно узнать больше, чем из любого учебника. Ты взрослый, статный, выглядишь солидно, когда причесан и нормально одет. Можно запустить свой авторский курс. Назовем его: «От «бесселлера» до бестселлера за месяц». На этом можно неплохо зарабатывать.

Видно было, что Вера немало сил потратила на подготовку этой речи и была ею очень довольна, особенно каламбуром в названии курса.

Я отказался и занялся редактурой «Ошибок юности», но уже на первых страницах понял, что сильно переоценил свои писательские способности. Грустно это осознавать, но Вера была права: текст действительно получился тяжелым и чересчур замысловатым. Меня в большей степени все устраивало, но вот современная молодежь такой стиль вряд ли оценит.

Раньше мне казалось, что главное качество хорошего писателя – начитанность. Я был уверен, что с моим багажом поглощенных книг написать что-то свое не составит труда. Но, как выяснилось, чтобы выработать собственный стиль и научиться грамотно излагать мысли, недостаточно много читать – что, впрочем, не менее важно, – нужно усердно работать над самой техникой, практиковаться в разных жанрах, а главное, не жалеть времени и сил на редактуру. К сожалению, осознал я это много позже.

Также Вера оказалась права, упомянув совет какого-то блогера использовать поменьше местоимений. Я люблю писать от первого лица и поначалу слишком часто использовал соответствующее местоимение: оно было чуть ли не в каждом предложении, чего я долго не замечал и отказывался признавать.

Впрочем, если выбирать меньшее из зол, то лучше так, чем не использовать их вообще, как делают сейчас современные писатели. Вот небольшой диалог из любовного романа с LitMet:

– Можно войти? – спросила.

– Присаживайтесь, – ответил доктор.

– Я не могу, – прозвучало жалобно.

– Итак, вижу, у нас болит нога? – прокашлял медик.

– У нас не одна нога на двоих, – пошутил виновник моих страданий. – У девушки.

– Я так и понял, молодой человек, обождите за дверью, – выставлял док ухмылявшегося красавца в дорогом синем костюме.

– А здесь нельзя? – скрестил руки на груди.

– Вы кем ей приходитесь? – вопрошал доктор.

– Родственник, – соврал негодяй.

– Ага, сейчас! Не припомню такого среди своей родни! – возмутилась. – Впервые вижу этого человека. Пусть выйдет…

Кто? Куда? Кого? Зачем? Ничего непонятно.

А есть и такие, кто использует одни деепричастия:

– Ты с ума сошел? – вопрошая.

– Саша, ты не так все поняла, – отмахнувшись.

– Все я правильно поняла. Ты был у Кощунского ночью. Один! – хлопая себя по лбу.

– Откуда ты вообще это взяла? – неловко садясь на стул.

– От верблюда, – насупившись.

– Вот и иди к своему верблюду и устраивай ему сцены, – взрываясь от нервного хохота…

Конечно, в процессе редактуры можно избежать обеих этих крайностей и прийти к золотой середине, но я посчитал первый опыт неудачным и оставил «Ошибки юности» до лучших времен.

Чтобы повысить уровень мастерства, я записался на трехнедельный курс для начинающих авторов от Х-Мо, где обещали научить основам профессии, помочь сформировать и укрепить стиль, посвятить в тонкости редактуры, а главное – опубликовать лучшие рассказы участников, написанные в процессе обучения.

На курсе я узнал едва ли больше, чем по запросу «15 советов начинающему писателю», а мой рассказ «Голос улицы» остался без внимания.

После недолгого самобичевания и легкого алкогольного отравления я отправил рассказ на литературный конкурс от какого-то союза писателей и принялся за сборник «Стоны улицы».

Как выяснилось позже, формат рассказов в современном мире воспринимается в основном как форма самовыражения в СС: написал, опубликовал на личной странице или стене сообщества, пошел писать следующий. Не нужна ни редактура, ни навыки – все равно читать никто не будет.

На LitMet рассказы тем более не пользуются популярностью, потому что не выгодно продавать сборник из двадцати сюжетов, пусть и очень похожих, если можно каждую историю растянуть на полноценный роман и продать за те же деньги, но по отдельности, заработав в двадцать раз больше.

Да, это был очередной удар. Все великие авторы писали рассказы, не уступающие по качеству многостраничным произведениям, а я не собирался от них отставать. Несмотря на минимальные шансы на успех, я все же взялся за это дело: если начал – дорога для отступления зарыта.

В то же время сосед сверху затеял ремонт. Не косметический, как делали мы, а полноценную перепланировку. Спустя два месяца «бомбежки» я не выдержал и наведался к нему в гости, чтобы поинтересоваться, будет ли конец этой перфораторной перестрелке с утра до ночи. Ответ не требовался, ибо в квартире не было ничего: ни стен, ни перегородок, ни ванной с туалетом, ни мебели с техникой, ни деревянных полов. Черная дыра, только бледно-серого цвета.

Самого хозяина в квартире, естественно, не оказалось – встретили меня два товарища невнятной национальности, которые там, похоже, жили и испражнялись в ведра, судя по запаху и отсутствию унитаза. В голове мелькнула только одна мысль: поломать их кувалдой и зацементировать в полу. Но я сдержался.

Ремонт продлился полгода.

– Вот, посмотри! – Вера протянула мне телефон в тот момент, когда я уже минут сорок, наверное, пытался сформулировать первый абзац последнего рассказа в сборнике.

На экране в некоем подобии танца дрыгался губастый светловолосый тощий парень в цветастой одежде. Мне сразу вспомнились слова Виктора Сухорукова из фильма, не нуждающегося в представлении: «Слащавый он какой-то, подкрашенный весь, подпудренный, как баба…»

– Это Филли Стефф, – объяснила Вера, – самый известный современный писатель.

– Настолько известный, что я впервые о нем слышу, – усмехнулся я.

Вера окинула меня красноречивым взглядом религиозного фанатика, устало вздохнула и продолжила:

– Он начинал с самых низов и публиковался сначала на LitMet, но никто его не заметил, потому что, как я и говорила, в наше время книги мало кому интересны, если у тебя нет достаточно денег на рекламу. У Филли их не было. Он написал серию романов о запретной любви молодого марсианина и зрелого русского астронавта, но продавались они плохо. Тогда Филли подался в блогинг, где за полгода обрел большую популярность благодаря харизме, грации, чувству такта и заразительному оптимизму. Сейчас, кстати, у него более шести миллионов подписчиков. Так вот, после этого издательство Х-Мо заключило с ним контракт на публикацию этой серии и еще нескольких книг в разных жанрах. Если ты хочешь стать настоящим писателем – тебе надо поучиться у Филли Стеффа.

Я покачал головой и продолжил страдать над последним рассказом, щурясь от головной боли, шума перфоратора и какофонии, доносившейся из Вериного телефона.

Что интересно, сама она восхваляла в первую очередь именно кривляние Филиппа на камеру и только потом его книги.

Когда я дописал «Стоны улицы», Вера с большой неохотой согласилась прочитать его, но уже на следующий день провозгласила: неформат.

– Такие истории в наше время никому не интересны, мы же не в девяностые живем. Сейчас другая литература. Загляни на LitMet и посмотри, что сейчас популярно, – резюмировала она со снисходительной грустной улыбкой.

Я загрузил «Стоны улицы» на LitMet и прошелся по вкладке «Популярное».

В трендах значилось четыре жанра.

На первом месте расположился современный любовный роман с примесью эротики. Суть большинства таких историй в следующем: молодая, глупая, необразованная, бедная и несчастная девушка чудесным образом встречает красавца, бодибилдера, чемпиона по боксу, секс-машину и миллиардера в одном лице и беременеет от него. Он, конечно же, об этом не знает. Она всеми силами старается его заполучить, пока на горизонте не появляется босс какой-нибудь мафии, желающий срочно жениться на бедной девушке и настрогать наследников. В итоге миллиардер и мафиози долго враждуют, возможно даже периодически стреляют друг в друга, но закончится история хеппи-эндом и сексом втроем.

На втором месте – фэнтези / фантастика / мистика. Если в этом жанре пишет женщина, то сюжет в точности такой же, как описано выше, только девушка – эльфийка, миллиардер – юный вампир из богатой и уважаемой семьи, а его соперник – огромный злой оборотень. Классика. Если автор – мужчина, то это многосерийная сага, где намешано зелье из комической одиссеи, роботов или киборгов, пришельцев, зомби, неунывающего героя с травмой детства, которого разыскивают по всей галактике.

Дальше идет ЛитРПГ. Это как месиво из указанных выше жанров, только ощущение, что играешь в игру, а не книгу читаешь. Но я не вдавался в подробности.

На четвертом месте – а лучше даже сказать, вне списка лидеров, но довольно популярное среди подростков направление – фанфик. Это что-то вроде пародии на пародию пародии на известные произведения вроде Гарри Поттера, японского аниме и корейских сериалов.

Я не вписывался ни в один из этих жанров – мои книги оказались на самом дне самиздат-пространства.

В первый день публикации мой сборник набрал чуть больше десяти просмотров, зато почти сразу же появился комментарий от девушки по «имени» shalnayaimperatritsa, прочитавшей, видимо, только первый рассказ, и то не до конца:

При всем уважении, автор, хочу сказать, что это ужасно. Как такое можно публиковать в наше время? Ведь эти книги дети читают! Ваш герой продает наркотики, дерется, спит с разными женщинами, пьет и курит. Он грубый и неотесанный мужлан, а Вы его идеализируете. Девушкам крайне неприятно читать про таких негодяев. Пожалуйста, не пишите больше ничего такого и займитесь своим образованием. С уважением, Ира.

«Девушкам крайне неприятно читать про таких негодяев», – мысленно повторил я и усмехнулся. Именно о таких мужланах и пишут современные писательницы, только в их романах эти самые мужланы еще и очень богаты, известны и умны, а главное, готовы жизнь отдать ради первой встречной героини. В реальной жизни, о которой пишу я, такое бывает крайне редко.

Чуть позже мне написала одна дама, напомнившая мою школьную учительницу по русскому языку, и предложила опубликовать книгу за счет государства.

Добрый день, Нурдин Аркадьевич!

Меня зовут Анела Навинова. Я главный редактор Петербуржского союза писателей и хочу предложить Вам поучаствовать в государственной программе. Каждый год Министерство культуры выделяет определенную сумму на поддержку молодых российских авторов. Мы прочитали Ваш рассказ «Голос улицы», а также я просмотрела по диагонали сборник «Стоны улицы», который нашла на LitMet. Мы видим, что у Вас есть потенциал. К слову, названия произведений поэтичные, но довольно безвкусные. Подумайте над этим.

Конечно, у нас с редакторами немало претензий к Вашим текстам, над ними надо работать. С моей точки зрения, Ваш стиль, а именно рассказы про убийц, насильников и наркоманов (в общем, отбросов улицы), – не литература. Но у Вас есть несомненные способности, живость и интеллект. С этим что-то можно сделать. Не могу сказать наверняка, насколько уверенным будет результат, но высокое качество текстов в конце концов приводит к успеху – пусть не сразу, но приводит.

Также описание событий, местности и людей очень тяжелое, мрачное и серое. Я понимаю, что Вы описываете Петербург, отсюда и меланхолия, напряжение и душевные муки, но можно ведь разбавить текст красками. Почему бы не перенести действие в Анапу, а лучше в Крым? Я недавно была в Ялте – очень красивое место. Много интересных людей и замечательная природа. А вместо всей этой шпаны, которую Вы так боготворите, можно передать местный творческий колорит: писателей, музыкантов, поэтов, художников, спортсменов и даже танцоров. Отличная история получится!

Срок – три месяца. Написать надо минимум шесть авторских листов – двести сорок тысяч (240 000) знаков с пробелами. То есть примерно сто пятьдесят страниц формата А4, но это очень приблизительное значение и ориентироваться на него не стоит. Опирайтесь именно на количество знаков.

Государство выделяет стипендию в размере девяноста трех тысяч рублей. На эти деньги будет проведена вычитка и редактура Вашего произведения, написана профессиональная аннотация, оформлена качественная обложка (пример прикрепляю к тексту) и напечатано сто экземпляров книги. Тираж будет полностью в Вашем распоряжении.

Предвосхищая Ваш вопрос, отвечаю: распространением и рекламой мы не занимаемся. Обычно книги продают сами авторы. Особенно для начинающих это как визитка. Кроме того, с изданной книгой можно участвовать в различных конкурсах. Да, сейчас век цифровых технологий, и эта напасть не обошла стороной литературный мир. Все стремятся продавать книги именно в электронном формате. Многие авторы грешат этим, и Вы не исключение.

LitMet, конечно, замечательная площадка – как для авторов, так и для читателей. Но есть такое понятие, как признание профессиональным сообществом. В большинстве случаев именно после такого признания поступают предложения издаваться. Но сначала надо написать хорошую книгу. И общими усилиями мы сможем это сделать! Если Вы очень постараетесь, конечно.

Ответ нужно дать в течение двух дней, и я Вас ни в коей мере не уговариваю. Для меня это большой риск, поскольку я лично отвечаю за каждого рекомендованного мной стипендиата. Но, как подсказывает мой опыт, нам удается создавать пространство для роста и развития молодых авторов, и это радует как самих авторов, так и их учителей.

Жду ответа.

С большим уважением к Вам, Анела.

Конечно, было приятно, что хоть кто-то наконец вспомнил о важности печатных книг, но послевкусие от такого сообщения осталось как от лежалой плесневелой капусты со дна погреба.

Во-первых, мне не понравилось, что меня причислили к культу LitMet: я сам не восторге, что приходится там публиковаться. Во-вторых, дама эта не вызывала ни капли симпатии. В-третьих, уж больно короткие сроки обозначены: я считаю, что в таких условиях хорошее произведение не написать. Качественные вещи требуют времени. Это давно известно. Ну и в-четвертых, я даже не представлял, что делать с сотней печатных книг, напоминающих учебник по геометрии за пятый класс, судя по примеру «дизайнерского оформления» обложки, которую прикрепила к письму Анела. В моем понимании обложка достойного романа должна быть либо темной и однотонной, как делали раньше, либо в стиле серий «Эксклюзивная классика» и «XX век / XXI век – The Best». Да и распространением, я всегда считал, занимается издательство, а не сам автор.

Я не ответил на это письмо, а спустя пару недель ко мне обратилась с предложением одна молодая писательница:

Привет, Нурдин!

Меня зовут Маша Улуна. Мы с группой творческих и позитивных ребят собираемся прокатиться по всему южному побережью Крыма и написать сборник рассказов о том, каково сейчас живется крымчанам в оккупации.

Поедем на микроавтобусе. Путешествие займет максимум три недели. Стоить это будет тридцать тысяч рублей с человека плюс еще двадцать за размещение в сборнике, публикацию, десять печатных книг каждому автору в оригинальном оформлении и рекламу. Копейки, так-то, для такого грандиозного мероприятия! Питание и проживание – за свой счет. Стартуем в конце апреля, чтобы успеть на цветение всего Крыма. Обняла. Жду ответа.

Сговорились, что ли? У них контракт какой-то с туристическими агентствами Крыма?

Впрочем, поехать той весной мне никуда не довелось, да и Маша Улуна, скорее всего, тоже осталась дома: мир накрыла пандемия две тысячи двадцатого года.

Нас с Верой этот кризис почти не коснулся, но все же отношения стали довольно напряженными. К тому моменту я не работал уже полтора года, отдавая все свое время писательству, что не особо радовало Веру и сильно било по моей самооценке. Жили мы в основном на ее заработок, чего хватало с лихвой, но все же мужчина в доме я, а значит, и семью содержать мне.

Вариантов было три: вернуться в сервис, стать блогером, что совершенно не гарантировало даже минимального дохода, и зарабатывать на книгах.

Конечно, последнее привлекало меня куда больше, но на одном сборнике и сыром, даже не опубликованном романе много не заработаешь. Нужна была свежая злободневная тема, которая бы привлекла внимание и читателей моего возраста, и молодежи, воспитанной на картинках и коротких бестолковых видео.

А деньги пригодились бы сейчас. Приближался тридцатый день рождения Веры, и я знал: она ждет от меня достойного поздравления. Да и мне хотелось ее порадовать и как бы возместить отсутствие достаточного внимания с моей стороны.

Вариантов подарка было немало, но я выбрал самый дорогой и банальный: недавно появившийся «одиннадцатый» айфон был создан, чтобы подарить его Вере одиннадцатого апреля, в день ее рождения.

Чтобы собрать восемьдесят тысяч (а именно столько мне нужно было на покупку телефона), пришлось действовать быстро и решительно: прошел слух, что в ближайшие дни все торговые центры закроются на карантин. Часть денег я занял у одних знакомых, часть экспроприировал у других, затянувших с возвращением долга, а также сдал в ломбард половину золотых украшений, доставшихся мне от бабушки по наследству.

Выяснив, что только в «Чкаловском» на Петроградке можно купить модель нужного мне цвета за указанную сумму – в других магазинах цена была выше на три тысячи, – я отправился покупать самый дорогой телефон в моей жизни.

– «Одиннадцатый» айфон, пожалуйста, черный, – протянул я свернутую вдвое пачку денег тощему пареньку в белой рубашке с красным галстуком.

Не обращая на меня внимания, он принялся что-то высматривать на экране компьютера, будто видел его впервые, а через минуту невозмутимо произнес:

– С вас восемьдесят пять тысяч.

– Сколько?!

– Восемьдесят пять тысяч рублей, – отчеканил он каждое слово.

– Откуда такая сумма? На сайте было восемьдесят, – возразил и оглядел витрину, но «одиннадцатого» именно в черном цвете не обнаружил.

Он снова спрятался за экраном монитора и, казалось, вообще забыл о моем присутствии.

– Да, на сайте он стоит восемьдесят, – наконец продолжил паренек, надменно глядя сквозь меня, – но эту цену выставляет интернет-магазин. Мы к ним не имеем никакого отношения. У нас же телефон продается в комплекте с пленкой для экрана, чехлом и зарядным устройством, за что и нужно доплатить пять тысяч.