Buch lesen: «Метро 2033. Крым-2. Остров Головорезов»
© Д. А. Глуховский, 2014
© Н. В. Аверин, 2014
© ООО «Издательство АСТ», 2014
Магия цифры
Объяснительная записка Вячеслава Бакулина
Так уж вышло, что в нашей серии подряд увидели свет две книги, в названии которых одновременно присутствует и цифра «2» и слово «остров». Сравнивать романы Сергея Антонова и Никиты Аверина я не стану, разумеется. Во-первых, романы эти совершенно разные: и по авторскому стилю, и по локациям, и по героям, и по конфликту, и даже по развязке. Пожалуй, объединяет их вообще лишь два момента – обе книжки интересные, и описываемое в них, при всей своей непохожести, происходит в единой вселенной, рожденной фантазией Дмитрия Глуховского. «Вселенной Метро 2033». Не стану я говорить и об островах. И в одном, и в другом случае, беря в расчет особенности сеттинга, вышли те еще местечки. Соваться в них – себе дороже (особенно если ты не листоноша). «Не советую. Съедят». (с)
Так о чем же? О башмаках, о кораблях, о сургучных печатях, о капусте и о королях?
Нет. О продолжениях.
Ведь та самая цифра «2», которую столь любят киношники, а литераторы до недавнего времени считали (некоторые, впрочем, считают и поныне) признаком дурного вкуса, говорит, – да нет, буквально кричит! – именно об этом.
Продолжениями поклонника нашей серии не удивить. Особенно если вспомнить, что, затевая ее, мы изначально ориентировали авторов-участников на трилогии – прямые, в которых описываются последовательно приключения одного персонажа (как у все того же Сергея Антонова, Андрея Дьякова или Андрея Буторина), или смысловые, в которых автор через разные истории, разных героев и разные приемы пытается донести до читателей некую общую идею, мысль, концепт, как сейчас модно говорить (трилогии Анны Калинкиной и Андрея Гребенщикова). Так за что же читатель так любит продолжения? Почему настолько ждет новой встречи с полюбившимися героями и локациями? В чем магия порядкового номера?
Проще всего тут было бы написать: «На это вопрос пусть каждый ответит себе сам» и удалиться, демонически хохоча. Но я не стану. Отвечу за себя. Да, я люблю смотреть и читать иные (не все и не сугубо как жанр, боже сохрани) сериалы. При этом предпочтения отдаю тем, в которых каждый эпизод, будучи связан с предшествующим и последующим, все-таки является более-менее самостоятельной, законченной историей (совсем как в нашей серии). И для меня тут важны два момента, две просьбы, которые я обращаю к создателю сериала: 1) удиви и увлеки меня; 2) продолжай делать это постоянно. Выкладывайся по полной. Интригуй. Развивай. Шокируй. Заставляй негодовать и сопереживать снова и снова. До тех пор, пока ты поступаешь так, ты можешь на меня рассчитывать.
Вот и вся магия.
Часть 1
Тени сгущаются
Глава 1
Цитадель
Вечер в степи – зрелище завораживающее. Солнце, еще совсем недавно палящее, ослепительно-белое, выжигающее, беспощадное, вдруг наливается багрово-малиновым и начинает опускаться за горизонт. Линия горизонта подрагивает в жарком мареве. Небо сначала синеет, потом становится фиолетовым. Последние лучи засыпающего светила отбрасывают розовые отблески на выгоревшие ломкие степные травы.
Спадает ненавистная жара. Начинают стрекотать цикады.
Пошта смахнул пот со лба, взвалил на спину самодельное коромысло с двумя пластиковыми бадейками воды из колодца и побрел в сторону конюшни. Всем хороша цитадель листонош в Джанкое – но с водопроводом тут, как и во всем Крыму, туго. Приходится таскать на своем горбу.
Верный восьминогий конь-мутант приветствовал Пошту негромким ржанием. Конь, неизменный спутник листоноши во всех опасных странствиях, ожидал хозяина в стойле, переминаясь с ноги на ногу и нетерпеливо взбрыкивая. Пошта налил верному другу воды в корыто, насыпал овса, потрепал коня по холке. Тот благодарно фыркнул и приступил к вечерней трапезе.
Теперь можно и самому поесть.
Последние две недели Пошта только и делал, что ел и спал, да еще парился в русской баньке, построенной специально для тех членов клана, что вернулись из тяжелого похода – изможденные, израненные, измученные. Судьба Пошты в последнее время была щедра на приключения. Не будь он листоношей – выносливым, устойчивым к радиации, сильным и быстрым мутантом (против правды не попрешь, хотя сам Пошта не любил, когда клан листонош приравнивали к безмозглым жертвам радиации; с его точки зрения, те мутации, что листоноши переживали в подвалах цитадели, скорее делали членов клана новой ступенькой в эволюции людей, чем жертвами Катастрофы) – так вот, будь Пошта простым человеком, давно бы помер, и даже не от ран, а от обычной усталости, от переутомления.
Поэтому свой отпуск Пошта считал заслуженным. Тем более, пока Филателист, глава клана, вместе со своими криптоаналитиками не расшифрует содержимое добытых с таким трудом перфокарт, делать Поште, в общем-то, пока нечего.
Листоноша неторопливо брел по цитадели, обмениваясь кивками со встречными коллегами. Кто-то заступал в караул, кто-то готовился к походу – доставлять сообщения в самые удаленные уголки Крыма, кто-то просто чистил оружие и проверял снаряжение. Из окон столовой тянуло аппетитными запахами – каши, мяса и тушеных овощей.
Столовая, как всегда, служила неформальным центром цитадели – не казармы, не штаб Филателиста, не арсенал, обшитый железными листами внахлест, не конюшни и не сортировочная для писем и посылок, а именно место приема пищи (которое Кайсанбек Аланович пафосно именовал трапезной) собирало всех незанятых делом листонош в свободное время. Тут ели, пили и, конечно, общались.
Готовили в столовой сносно; не что бы очень вкусно, но съедобно, хотя и однообразно. Если бы еще не проклятый песок, приносимый степными ветрами и проникающий повсюду, скрипящий на зубах и налипающий на тарелки…
Заведовала столовой Раиса Петровна. Неделю назад, исполняя свое обещание, Пошта с огромным трудом, но все же смог вывести кухарку из Тортуги и устроил её на кухню. Пошта взял на раздаче тарелку каши с мясом, кружку пива и подсел к друзьям – Штемпелю, Бандерольке и Кайсанбеку Алановичу.
– Вечер добрый, – поздоровался он.
– А добрый ли? – хмуро отозвался Штемпель.
Пошта отхлебнул пива:
– Есть причины думать по-другому?
Кайсанбек Аланович произнес, как всегда, велеречиво:
– Есть основания полагать, что затишье, которым мы имеем удовольствие наслаждаться последние пару недель, есть явление временное, и предвещает череду недобрых событий, как полный штиль предвещает шторм.
– Ты же сам говорил, что на острове сейчас неспокойно, – заметил Штемпель, – что будет война. Листоноши, которые вернулись из Судака, Севастополя, Феодосии, Евпатории и Керчи, в один голос говорят, что надвигается большая драка.
– Прямо так и говорят – драка? – поинтересовался Пошта, уминая кашу и запивая пивом.
– Да, – сказала Бандеролька. – Народ стал нервный. Оружие покупают. Боеприпасы в дефиците. Медикаментов не достать. И общая атмосфера как перед грозой. Душно, давит. И все будто чего-то ждут. Чего-то нехорошего.
Пошта пожал плечами.
– Может быть, это все и глупости, – в задумчивости произнес Кайсанбек Аланович. – Но история знает много случаев, когда войны начинались именно по глупости.
– Говорят, что Катастрофа случилась тоже по глупости, – вставил Штемпель. – Мы этого, конечно, никогда не узнаем, но последствия будем расхлебывать долго.
Бандеролька буркнула:
– А я вот думаю, что не глупости. Меня мое чутье никогда не подводило. Просто мы же не знаем всего – так, крупицы данных, обрывки информации. А может быть, кому-то нужна война. Кому-то она выгодна. И пока мы тут кашу едим да пиво пьем, кто-то где-то готовится.
Пошта допил пиво и сказал:
– Никогда не следует приписывать злому умыслу то, что можно объяснить глупостью и разгильдяйством. В любом случае, листоноши – не солдаты, нам суждено не воевать и разрушать, а объединять и восстанавливать. Что же до войны – я всегда к ней готов. Все-таки в Крыму живем, тут совсем мирно и не было никогда после Катастрофы…
На этой не самой оптимистичной ноте Пошта собрался было закончиться беседу, но ему помешал посыльный – мальчишка лет четырнадцати, прыщавый и курносый. Он влетел в столовую, взволнованный важностью своего поручения, и выкрикнул:
– Листоношу Пошту вызывает к себе глава клана Филателист!
– Та-ак, – мрачно прокомментировал Штемпель. – Накаркали!
– Да погоди ты паниковать, – ответил Пошта, поднимаясь из-за стола. – Рано еще…
Пошта встал, вышел из столовой и быстрым шагом направился к штабу.
На улице уже успело стемнеть. На небе зажглись первые звезды. Воздух посвежел, стрекотание сверчков вплеталось в гул засыпающей цитадели. Мальчишка-посыльный шел чуть позади Пошты. Через некоторое время парнишка все же осмелился задать мучивший его всю дорогу вопрос:
– А правда, что вы в Балаклаве были? – не выдержав, спросил посыльный.
– Правда, – усмехнулся Пошта. – Я много где был.
– А мутантов видели?
– Я много чего видел, – многозначительно ответил листоноша и внимательно посмотрел на посыльного. Этого парнишку он уже встречал в цитадели. Он то ли чей-то сын, то ли внук, то ли племянник. И судя по слабо развитой мускулатуре, явно не состоял в числе рекрутов – будущих листонош.
Пошта вдруг остановился. Неспешному течению праздных мыслей в его голове помешало внезапно возникшее чувство тревоги. Что-то было не так. Какой-то посторонний звук – или запах – или мелькнувшая тень – насторожили Пошту.
Другой бы отмахнулся – ну что может случиться здесь, в самом сердце цитадели, когда вокруг сотни друзей, а на стенах стоят караульные со снайперскими винтовками – но Пошта, наученный горьким опытом, сосредоточился на своих ощущениях, усилием воли обострив слух, зрение и обоняние.
– А поподробней можете рассказать? – не унимался мальчишка, подпрыгивая от нетерпения. – И почему мы стоим? Филателист ждет!
Мальчишка мешал. Слишком много звуков, слишком много лишних движений.
– Беги обратно в столовую, – прошипел Пошта. – Быс-с-стро!
Нехорошо, конечно, обижать детей – но, как выяснилось позже, решение это было единственно верным. Посыльный надулся, развернулся и убежал в неизвестном направлении, оставив Пошту наедине со своими чувствами.
Итак, диспозиция. Узкая улочка с деревянными тротуарами по бокам. Ветерок гоняет маленькие пыльные вихри по центру, где телеги разъездили колею. Дома по бокам – переделанные грузовые контейнеры с ветряками и баками для воды на плоских крышах. Впереди – штаб, двухэтажное здание из белого песчаника под наклонной крышей из бурой черепицы. Перед штабом – два автомобиля, «УАЗ-Патриот» кого-то из шифровальщиков и «Мародер» Филателиста. Людей на улице нет – и правильно, что им тут делать после заката. Движения особого тоже нет, все дневные твари давно спят, а ночные – пауки и прочая живность – еще не выползли. Пахнет, как во всей цитадели – бензином и степными травами.
Что же не так?!
Движение.
Возле машин. Там, где его быть вроде не должно.
Очень медленное – так движется часовая стрелка на циферблате. Не будь Пошта листоношей, он бы и не заметил. Одна из теней двигалась. Слишком крупная для бродячей собаки, коих листоноши любили и подкармливали. Слишком медленная для человека.
Но тень двигалась. Теперь уже точно не показалось: Пошта сфокусировал взгляд на черном силуэте, почти не различимом на фоне сгущающихся сумерек. Ага, а вон там еще одна такая же.
Поднять тревогу? Закричать, позвать на помощь? А вдруг это кто-то из своих – те же шифровальщики-криптоаналитики вышли покурить? Глупо может получиться.
Сунуться на разведку? В одиночку? Еще глупее. Пошта почти без оружия, и если это враг – его просто убьют по-тихому и труп спрячут, после чего вернутся к исполнению своей вражеской миссии, каковой бы та ни была.
Пошта принял решение. Самое умное – сделать вид, что ничего не заметил. Двигаться дальше к штабу, как ни в чем не бывало. Дать противнику, если это противник, сделать ошибку первому. Тем более, пацан-посыльный, судя по доносящемуся сопению, ушел недалеко, дуется где-то за углом, тщится понять, с чего вдруг Пошта стал такой грубый. Если Пошту убьют, мальчишка поднимет тревогу.
Листоноша спокойно приблизился к штабу. Одна из теней замерла, вторая будто бы уменьшилась в размерах. Человек – а теперь Пошта был уже уверен, что это человек, – присел, как перед прыжком. Пошта сунул руку в карман и нащупал нож – старинный «ка-бар», подарок от Штемпеля по случаю удачно выполненного задания.
Чего они ждут?
«Пока я постучу, – подумал Пошта. – Мне откроют дверь, и тогда лазутчики неведомого врага ворвутся в штаб. А пока затаились, как зверь в засаде. Ну что ж, будем выманивать».
Пошта наклонился, будто бы завязать шнурки, вытащил из ножен на голени второй клинок – метательный, выкованный джанкойскими умельцами из рессоры, подобрал камешек и, выпрямившись, подкинул его на ладони.
Потыкаем в зверя палочкой. Спровоцируем на ошибку.
– Эй, – громко сказал листоноша. – Ты, в тенечке! Ноги не затекли? – И швырнул камешком в присевшего врага.
Как Пошта и ожидал, противник не шелохнулся. Зато напарник его, засевший за «Мародером», начал заходить со спины. Пошта зажал «ка-бар» в правой руке, метательный клинок – в левой, и повторил:
– Выходи, я тебя вижу. Ты кто такой? Что тебе тут надо?
Он нарочно говорил громко – чтобы было слышно и в штабе, и мальчишке-посыльному.
Собеседник упорно прикидывался невидимкой – мол, я не я, и тень не моя. Почудилось тебе, листоноша.
Второй тем временем выбрался из-за «Мародера», и Пошта краем глаза уловил отблеск стали. Ага. Все серьезно.
Пошта развернулся, и метательный нож будто бы сам вырвался из его руки, серебристой молнией вонзившись в плечо нападавшего.
Бить на поражение Пошта не стал – вдруг это кто-то из своих озорует. Бывали случаи, когда молодые листоноши, только-только получив нашивки клана, перебирали со спиртным и бродили по цитадели в поисках приключений. Конечно, за подобные шутки следовало жестко наказывать. Но не убивать же! Пошта до последнего момента не мог поверить в то, что в самое сердце его клана могли пробраться лазутчики.
Листоноша тут же ушел в кувырок, сокращая дистанцию между собой и первым – и очень кстати, потому что первый вскинул пистолет с толстой сарделькой глушителя. Выстрелы были похожи на громкое шипение потревоженной змеи.
«Копать-колотить, – выругался про себя Пошта. – Это точно не захмелевшие рекруты, а самые настоящие диверсанты!».
Поэтому дальше Пошта действовал уже без всяких сантиментов и ограничений. Поднырнув под ствол, схватил глушитель, отвел пистолет в сторону и ударил «ка-баром» снизу вверх, в район паха. Удар этот смертелен – человек умирает от болевого шока раньше, чем от потери крови.
Противник Пошты – листоноша наконец-то смог его разглядеть вблизи – был одет во все черное. Комбинезон, маска-балаклава, перчатки, разгрузочный жилет с прочно набитыми карманами (но не магазины, что-то другое, квадратное – скорее всего, брикеты пластиковой взрывчатки).
Смертник? Диверсант?
Некогда разбираться. Под разгрузочным жилетом на противнике был еще один – кевларовый, с керамической пластиной внутри. А значит, у его напарника, скорее всего, такой же.
Выдернуть «ка-бар». Кровь хлынула рекой, черная при таком освещении.
Еще один кувырок. Подбить противника под ноги, свалить, оседлать, выбить из руки пистолет, приставить нож к горлу. Этого желательно взять живым.
Противник оказался на диво сильным – он вцепился Поште в руку, будто тисками сжал, и одним рывком перевернул листоношу на спину. За полсекунды ситуация в корне изменилась, и не в пользу Пошты. Листоноша сжал ребра врага своими ногами, скрестил лодыжки, сдавил коленями. Противник захрипел, но продолжал давить обеими руками на кисти листоноши, пытаясь зарезать джанкойца его же ножом.
Хотя у противника был свой – рукоятка кинжала торчала из ножен на плече разгрузочного жилета. Листоноша решил рискнуть. Вложив всю свою силу в левую руку, Пошта правой выдернул из ножен кинжал диверсанта и всадил обоюдоострый клинок над ключицей врага.
Кевлар хорошо останавливает пулю, а вот против холодного оружия он не так эффективен.
Кинжал вошел в тело, как в масло. Видимо, Пошта пробил подключичную артерию – кровь ударила фонтаном. Противник задергался и обмяк. Листоноша оттолкнул труп ногами и встал.
Да уж, взять живым не получилось. Впрочем, в одиночку против двоих, с ножом против пистолетов – не такой уж плохой результат.
Кто же вы, ребятки, такие? Пошта нагнулся и сорвал балаклаву. Бритый череп, сломанный нос, расплющенные уши. И татуировка за ухом – змея и казачья шапка.
Пластуны! Казачий спецназ, ниндзя, убийцы-невидимки!
Какого дьявола они тут делают? Казаки объявили войну листоношам? Мир сошел с ума?
– Сверху! – раздался крик сзади.
Пошта вскинул взгляд. Третий! Как же я его прозевал!
Третий пластун залег на крыше штаба и уже выцеливал листоношу из короткого автомата, тоже с глушителем. Времени на маневр не оставалось. Пошта рухнул на труп врага, прижал его к себе и перекатился, прикрываясь бездыханным телом. Треск короткой очереди – и тело мертвого пластуна приняло на себя град крошечных пулек, дырявящих кевлар так же легко, как бумагу. Благо тело они пробить не сумели.
Пошта, прикрываясь трупом (кровь из того все еще текла, но уже не хлестала – сердце остановилось), попытался подобрать с земли выбитый ранее пистолет. Куда там! Следующая очередь ударила в землю, взбив фонтанчики пыли, как раз между Поштой и пистолетом.
«Кажется, мне крышка», – успел подумал Пошта.
В небе что-то прожужжало, раздался глухой удар. С крыши донесся приглушенный матерок. Пошта улучил момент, схватил пистолет и, оттолкнув труп, вскинул оружие. Третий пластун озадаченно уставился на бумеранг, попавший ему в руку и почти выбивший автомат. Пошта не стал дожидаться, пока пластун придет в себя и опять начнет палить. Листоноша выстрелил трижды – два заряда в грудь, третий в голову.
Пластун упал с крыши, как мешок с картошкой. Рядом с ним упал и бумеранг. Интересно, кто его метнул?
Пошта поднялся с земли, весь в пыли и крови, продолжая держать поверженного противника на прицеле, и огляделся.
Мальчишка-посыльный стоял возле «уазика», бледный, с горящими глазами и страшно взволнованный.
– Вот это да, – прошептал он. – Во блин!
– Спасибо тебе, пацан, – сказал Пошта. – Если бы не твой бумеранг…
Вся схватка, она же перестрелка, заняла от силы минуту и протекала почти в полной тишине, если не считать приглушенных выстрелов и предупредительного вопля мальчишки.
Поэтому когда дверь штаба распахнулась, оттуда донесся раздраженный вопрос:
– Что за шум-гам? Кому там не спится в ночь глухую?
Не иначе, парень разбудил задремавшего вестового.
– Это Пошта, – раздраженно ответил листоноша. – И спать, похоже, нам сегодня больше не придется.
* * *
У Филателиста были длинные седые усы, седая же косица и шершавая, будто потертая кожа на лице. Глаза, глубоко посаженные, смотрели хитро и насмешливо. Руки с длинными, как у пианиста, пальцами, перебирали четки, вырезанные из можжевельника.
– Та-а-ак, – протянул глава клана листонош. – Что тут у нас?
Трупы лазутчиков выволокли на открытое пространство и сложили рядышком, сорвав с них маски и жилеты со взрывчаткой. Включили прожектор на крыше штаба, и мертвецы лежали, выставленные на всеобщее обозрение, будто на столе в морге.
– Трое, – констатировал очевидный факт Контейнер, начальник службы безопасности клана. Имя его полностью соответствовало внешности: квадратный, угловатый, с тяжелой походкой и мощной шеей борца. – Проникли через северный блокпост. Часового убили. Ножом. С собой имели суммарно тридцать килограмм пластита.
– Ого! – удивился Филателист. – Именно пластита? Не самопальных бомбочек из аммонала?
– Пластит, – подтвердил Контейнер. – Чешский. «Семтекс». Видимо, из каких-то армейских складов.
«Известно, каких», – подумал Пошта, но промолчал. Он и мальчишка-посыльный стояли в сторонке, наблюдая, как Филателист, Контейнер и трое охранников изучают трупы. Пошта даже не вытер вражескую кровь с лица, и теперь та подсыхала – кожу неприятно пощипывало. Мальчишка вертел в руках бумеранг.
– Кто такие, установили? – спросил Филателист.
– Пластуны, судя по татуировкам.
– Хреново, – сморщился Филателист. – Казачий спецназ. Что они тут забыли?
– Ну, если брать в расчет то количество взрывчатки, что они на себе притащили, – предположил Контейнер, – то, скорее всего, пластуны намеривались взорвать половину Джанкоя. Нашу базу – так точно.
– Ага, – кивнул Филателист. – И остановили их случайно, листоноша и мальчишка-посыльный. Плохо работаете, охрана. Мышей не ловите.
– Виноват, – хмуро потупился Контейнер. – Но они – профи.
– Мальчонке это расскажи… Тебя как звать, малой?
– Костя, – подал голос паренек.
Филателист хмыкнул.
– Молодец, Костя. Сколько лет-то тебе?
– Четырнадцать.
– Далеко пойдешь… Вот что, Контейнер. Убери этих красавцев куда-нибудь на холод, чтобы не завоняли. Пластит – в арсенал. Охрану на блокпостах – удвоить, бдительность усилить. Но кипеш пока не поднимать. А ты, Пошта, иди со мной. Разговор есть.
– А я? – обиделся Костя.
– А ты погуляй пока. Мал еще.
Костя надулся, сунул бумеранг за пояс и побрел по улице, бормоча себе под нос что-то раздраженное вроде «как пластунов мочить, так не мал, а как разговоры разговаривать – так мал, не поймешь этих взрослых». Пошта молча усмехнулся и пошел следом за Филателистом в штаб.
Там, среди складных брезентовых стульев и огромного письменного стола, некогда бывшего биллиардным, их ждал плюгавенький человечек в толстых очках. В руках у человечка была стопка бумаги и до боли знакомая Поште перфокарта.
– Знакомьтесь! – Филателист запер дверь и махнул рукой. – Это Пошта. Тот самый молодой человек, что добыл перфокарту в Балаклаве. А это – Шифр, наш главный криптоаналитик. Он ее декодировал.
Шифр кивнул. При виде окровавленного листоноши кабинетный ученый слегка побледнел. Пошта дождался приглашающего жеста Филателиста и присел в кресло. Страшно хотелось вытереть лицо.
– Держи, боец, – Филателист самолично протянул листоноше полотенце и кувшин с водой. – Умойся.
– Что там произошло? – спросил Шифр.
– Казаки к нам пожаловали. Взорвать нас хотели.
– Казаки?! Это что же? Война?!
– Пока нет, – ответил Филателист. – Но все может быть.
– Это точно? – спросил Пошта, закончив утирать лицо. Полотенце стало бурым. – Точно – война?
– К тому все идет.
– Зачем? – удивился Пошта. – Кому оно надо?
– Хотел бы я знать… – вздохнул Филателист.
– Я знаю, – встрял Шифр. – Кажется…
– Ну, выкладывай!
Шифр поправил очки, перетасовал стопку распечаток и начал:
– У нас ушло около двух недель на расшифровку данных с перфокарты из-за того, что был использован очень старый и сложный шифр, основанный на двойном ключе… – когда криптоаналитик заговорил на знакомые темы, глаза его загорелись юношеским задором. – Его использовали военные в конце двадцатого века, на заре компьютеризации…
– Короче, – оборвал его Филателист. – К черту технические подробности. Переходи к делу.
– Если короче, то перфокарта – это еще и карта. Вернее, координаты расположения трех бункеров. Так называемых «объектов восстановления».
– Это мы уже знаем! – Филателист нетерпеливо махнул рукой. – Но что конкретно представляют собой эти бункеры?
– К сожалению, на самой перфокарте лишь кодовые обозначения бункеров и их координаты. Но! Я порылся в архивных документах и нашел кое-какие сведения. Бункеры «РД2», «КП7» и «АВ5» построили на случай ядерной, бактериологической и климатической войны. На случай полной гибели цивилизации. Задача бункеров – способствовать восстановлению научно-технической базы после Катастрофы. Для этого там, в этих трех бункерах – хотя на самом деле, я подозреваю, их гораздо больше – складировано оружие и технологии, которые дадут владельцу серьезное, я бы даже сказал, глобальное преимущество в новом витке гонки вооружений.
– Ясно-понятно. Я правильно вас понял, Шифр? – подключился к разговору Пошта. – Там может быть оружие сродни тому, что привело к Катастрофе?
В кабинете повисла тревожная тишина.
Филателист отложил четки, вытащил трубку, набил ее табаком-самосадом, чиркнул спичкой и выпустил облако сизого дыма:
– Полагаю, ты все правильно понял. Тот, кто овладеет хотя бы одним из бункеров, сможет с его помощью привести мир на грань новой, еще более страшной Катастрофы.
– Да, – кивнул Шифр. – Или возродить цивилизацию в том виде, в каком она существовала до начала третьей мировой.
– Веселенькие дела, – вздохнул Пошта. – Думаете, что сегодняшнее нападение пластунов как-то связанно с этой перфокартой?
– Больше не из-за чего, – Филателист стиснул зубами мундштук трубки. – И где эти бункеры располагаются?
Шифр опять суетливо поправил очки и порылся в распечатках.
– Два из них – на материке, за Донским проливом. Один… сейчас, секундочку… вот, в жерле затопленного вулкана Кара-Даг, что под Коктебелем.
Пошта расслабленно выдохнул. На материке – все равно что на Луне, фиг туда доберешься. А уж про подводный бункер и думать нечего. Туда с аквалангом не нырнешь, слишком глубоко. Так что мир может спать спокойно – новая Катастрофа, как и возрождение, ему не грозят.
Но Филателист, похоже, придерживался прямо противоположного мнения:
– Что скажешь, листоноша? – спросил он почти ласково. – Сможем мы туда добраться? До этих самых волшебных бункеров?
– Нет, – покачал головой Пошта. – Донской пролив преодолеть еще можно – чисто теоретически, на хорошем судне, да с подготовленной командой, а вот что нас будет ждать на материке – это вопрос. Всем вопросам вопрос. Мутанты? Дикари? Зараженная зона? Нет же сведений.
– А подводный бункер? – прищурился Филателист.
– Забудьте, – махнул рукой Пошта. – Как? С аквалангом? Там глубина метров сто. И неизвестно, какие подводные твари там обитают.
– Простите, что вмешиваюсь, – Шифр, словно первоклассник, поднял согнутую в локте руку, – Но мне кажется, я могу подсказать вам решение данной проблемы. Для доступа к подводному бункеру следует использовать батискаф Карадагской биостанции. Если, конечно, он ещё в рабочем состоянии.
У Пошты вдруг зародилось нехорошее предчувствие. Все, отдых кончился. Собирайся-ка ты, брат листоноша, в очередную невыполнимую миссию. Пойди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что.
«Что ж за судьба у меня такая? – спросил Пошта сам себя и сам ответил: – Нормальная судьба листоноши. Кто-то же должен это делать».
– Ну, Пошта, – хмыкнул Филателист, – вот и настало твое время. Неспокойно нынче в Крыму, сам видишь. Большая буча затевается. Кровопролитная и бессмысленная. И если кто из участников, кто угодно – казаки, татары, да хоть инопланетяне – до бункеров доберутся, не миновать нам большой беды. Второй Катастрофы человечество не переживет. Поэтому сроку тебе даю – день на сборы. Команду выбирай сам, мешать не буду. В арсенал заходи, как к себе домой, только ногой дверь не открывай, Контейнер обижается. Бери что надо. Транспорт – любой. Бензину много не дам, потому что много нету. Но ты парень находчивый, найдешь. Выдвигаетесь завтра после обеда.
– Задача? – спросил Пошта.
– Первая – и главная – пересечь Донской пролив. Найти бункеры. Вскрыть. Содержимое переправить в Джанкой.
Пошта мысленно присвистнул. Ничего себе… Приятно, когда в тебя верят. Но чтобы настолько?!
– Вторая, – продолжил Филателист, – добраться до бункера в Кара-Даге. Выпотрошить. Не получится – затопить, чтобы никому не достался. Понятно?
– Сколько людей дадите? – уточнил Пошта.
– Много не дам. Нельзя базу обескровливать. Бери самых лучших. Проверенных.
– Сроки выполнения?
Филателист нахмурился.
– Откуда ж мне знать… Пока не началось. В общем, поторапливайся, листоноша. Время не ждет.
