Buch lesen: «Больше, чем любовь», Seite 3

Глава 6

Мы лидировали, как бы неожиданно это ни звучало. План Ярослава работал идеально, а наши соперники злились. В какой-то момент я глянула на Даву и заметила его недовольное лицо. Впервые он не улыбался. Однако Саша словно почувствовал, что на него смотрят, и тут же изменился в лице, снова стал дружелюбным.

Я отвернулась, – не хотела привлекать к себе лишнего внимания, да и девочка из «ашек» должна была вот-вот передать мне палку для продолжения эстафеты. Поставив ногу на «старт», я протянула руку. Сердце в груди сжалось: мне никогда не нравились соревнования, казалось, я подведу своих.

Блондинка с дулей на голове добежала до черты, передала мне палку, и я сорвалась с места. Пока бежала, ощущала, как горит грудь и перехватывает дыхание. Моя соперница не отставала, а у нижней линии, где нужно было наклониться, мы вообще сравнялись. Я коснулась пальцами земли и помчалась что было мочи обратно. В голове вертелись слова: «Ты не имеешь права на поражение». Не знаю, откуда это взялось во мне, раньше я и не переживала бы о победе, но сейчас почему-то ощущала странное чувство окрыления, и оно, подобно ветру, подталкивало в спину.

Вдруг, буквально у финишной черты, когда оставалось всего несколько рывков, мне попался под ноги камешек. Проклятый. Дурацкий. Камень. Я споткнулась, и сама не поняла, как полетела лицом вниз. Пытаясь защититься от удара, я выставила руки вперед, и приземлилась в позе собачки. Это было ужасно. А когда послышались смешки, мне стало вдвойне неприятно.

Время словно замерло, и я могла отчетливо видеть каждую ухмылку на лицах наших соперников. Они радовались моему поражению – нет, нашему, ведь я в один момент уничтожила шанс на победу целой команды. Переведя тревожный взгляд на своих, я заметила на их лицах разочарование.

«Все кончено.»

– Палку! – раздался вдруг строгий голос Громова.

Я подняла голову и встретилась с его взглядом, и он будто прожег меня до косточек. Взгляд его был холодным и тяжелым, но в то же время, в нем не было ни капли осуждения.

– Держи, – прошептала я, протягивая пластиковую палку для эстафеты. Он обхватил ее своими длинными пальцами, красивыми – хотя о чем это я? Разве пальцы могут быть красивыми? Глупость какая-то.

А через секунду Ярослав уже бежал вдоль линии, оставляя меня позади. Его соперником был мой одноклассник Валера Нишин. Высокий, с ногами почти от ушей, Валера быстро бегал, иногда выступал за школу, и я была убеждена, что Громов не может тягаться с ним. Однако Яр взял смекалкой: он раньше времени подался вперед, скользнув кедами по песку, затем коснулся пальцами земли и развернулся. В то время как Нишин только начинал наклоняться, Громов уже бежал обратно.

– Давай, Ярослав! – закричала блондинка, которая была передо мной. Наши соперники тоже стали вовсю скандировать слова поддержки Валере. Оставались считаные секунды до финиша, Нишин уже почти догнал Яра, но в последний момент он дал слабину, и в итоге мы выиграли.

– Ура! – радостно завопила моя команда, кто-то даже хлопал в ладоши. Я же стояла в тени высокого тополя и кусала от досады губу. Мы чуть не проиграли из-за моего фиаско. Мне было так неприятно осознавать, что я была балластом в этой игре.

Екатерина Никитична дунула в свисток и объявила, что мы можем расходиться – урок закончен. Блондинка из «ашек», проходя мимо, задела меня плечом – явно специально – и глянула с таким высокомерием, словно ледяной водой окатила. Остальные же молча поплелись к школе, обсуждая между собой победу. Кто-то нахваливал Ярослава, кто-то просто поражался, как он круто все рассчитал. Сам Громов молчаливо шагал впереди, будто ему было наплевать на происходящее.

– Ты как? – спросила Лиля, поравнявшись со мной.

– Ну… – я взглянула на свои ладони – на них были ссадины, остатки от песка и засохшая кровь. В коленках отдавала легкая пульсирующая боль, поэтому я двигалась не быстро.

– Ого, надо промыть, – спохватилась подруга.

– Ага, – пожала я плечами, настроение упало ниже плинтуса.

– Ты что, расстроилась из-за падения? Какая глупость.

– Согласна, но… – со вздохом начла я, но так и не договорила. Сама не понимала толком, из-за чего парюсь. Это же дурацкая эстафета, от которой в наших жизнях ничего не поменяется.

– Ты из-за Давы? – шепнула Лилька, закинув руку мне на плечо.

– А он тут причем? – искренне не поняла я.

– Думаю, ты ему симпатична, вот инфа соточка, – заявила уверенно Лилька.

– А мне кажется, он тебе нравится.

– Что? Нет, – подруга убрала руку с моего плеча и отвела взгляд в сторону, словно не хотела, чтобы я видела ее лицо. Неужели между нами появились секреты?

– Если он тебе нравится, в этом…

– Забей, пошли лучше скорее в туалет, пока твои ладони еще можно отмыть.

На этом мы оборвали разговор о парнях. А потом, буквально перед самым началом следующего урока, по пути нам встретился Саша. Он поджидал нас у входа в класс, облокотившись спиной о стену и скрестив руки на груди. Теперь он выглядел иначе, – как подобает принцу из роскошного дворца где-то на живописной окраине города: дорогие красные кроссы, темные джинсы, обтягивающие его накачанные ноги, и бредовая белая майка с большими буквами «С» и «К» сбоку.

– Привет, – очередная улыбка и дружелюбный тон. Мне вдруг стало интересно, какой Дава настоящий? Люди не бывают настолько безупречными круглосуточно.

– Привет, – в один голос ответили мы с Лилькой.

– Как ты, Ангел? – он снова назвал меня этим дурацким именем. Я ненавидела это сокращение. Еще до того, как Саше пришло в голову сократить мое имя до такого варианта, в младших классах так обращались ко мне одноклассники. Кто-то иногда подшучивал на тему церкви, добра и зла, а кто-то просто удивлялся, как родители в здравом уме могли называть ребенка «Ангел». В какой-то момент я не выдержала и объявила протест: стала исправлять каждого и просить называть меня только Линой. Со временем проклятое сокращение «Ангел» затерялось, и вот опять оно нависло тучей надо мной. – Падение было не сильно жестким?

– Жить буду, – уклончиво ответила я.

– О, Абрамова, привет, – рядом с нами остановилась Ася, первая красавица класса, с которой мы разве что обменивались приветствиями. Якова заправила пшеничную прядь за ухо – она была с распущенными волосами, которые достигали поясницы.

– Привет, – сухо отозвалась я. Понятное дело, Асю привлек Дава. Интересно, они были знакомы?

– Ну-ка, дай посмотрю, – сказал Саша и вдруг нагло потянулся к моей руке, перевернул ее ладонью вверх и стал внимательно осматривать. Я дернулась, ощущая, как в груди все сжимается от неловкости ситуации. А тут еще подружки Аси подоспели и несколько моих одноклассников. Мы буквально приковали к себе всеобщее внимание.

– Да все нормально, – прошептала я.

– Надо срочно в медпункт, – не унимался Саша.

– Не стоит.

– Ангел, – Дава посмотрел на меня таким взглядом, словно я была драгоценностью, которую он хотел сберечь, но на ней появились сколы. Любая другая, наверное, умерла бы от этого взгляда, растаяла на месте. А мне сделалось настолько неловко, что лучше бы провалиться сквозь землю. Если это все Громов, если это его коварный план, я нашлю на этого умника тысячу проклятий. Какой же он все-таки мелочный, если решил так разыграть меня из-за какой-то ерунды в раздевалке. Ну а если нет… Хотя такого быть не может: Дава никогда не замечал меня, а тут ни с того ни с сего заметил. Не верю!

Ох, как бы мне хотелось просто спокойно дожить оставшиеся четыре месяца в школе, а не быть центром сплетен.

– Я же сказала, все нормально, – в этот раз я дернулась сильнее и смогла вырваться из хватки Давы.

– У меня с собой есть зеленка, – запела соловьем Ася. – Давай я в классе обработаю твою рану?

– Отлично, так и сделаем, – согласилась я, хотя не планировала ничего обрабатывать. И вообще, откуда у нее с собой зеленка? Это даже звучало смешно.

– Но… – попытался возразить Саша.

– Увидимся, – отрезала я и, схватив за руку Лильку, шмыгнула с ней в кабинет под пристальными взглядами одноклассников.

Глава 7

Ася впервые за все одиннадцать лет подсела ко мне за парту. Она никогда не интересовалась ни мной, ни Лилей, у нее итак хватало подруг и увлечений, о которых стоило бы думать. Но в этот раз она уселась на стул Ильиной, с который мы уже второй год сидели вместе, и посмотрела довольно дружелюбно, снисходительно. Обычно так смотрят, когда хотят расположить к себе с первых минут, и не знай я Якову лично, точно купилась бы. Ее ангельское лицо имело действие.

– Что-то не так? – я заговорила первой. Жаль, что Лилька вышла в коридор, ей звонила мама.

– Все отлично, – она улыбнулась в ответ, хотя больно фальшиво. Поправив прядь волос, Ася чуть наклонилась ко мне и все в том же мягком тоне добавила: – Не знала, что вы с Давой друзья.

– Мы не друзья.

– Тогда… хорошие знакомые? – она явно ждала ответов, даже требовала. Мне хотелось подняться и громко фыркнуть ей в лицо, – в конце концов, я не обязана делиться своей личной жизнью с девчонкой, с которой нас у нас из общего только кабинет и классный руководитель. Но была и обратная сторона медали – ненужный конфликт, сплетни, повышенное внимание. Я старалась избегать всего этого.

– Нет, Ась, – я покачала головой. – Просто знак вежливости. Разве в этом есть что-то странное?

– Ну что ты, – улыбка не сходила с губ Яковой, она будто приклеилась к ней намертво. – Я просто переживаю. На самом деле, Дава разбил столько сердец, мне искренне жаль его бывших подруг, – Ася вздохнула и поднялась из-за стола. Я не поверила ни единому ее слову, дело было не в жалости, а в задетом самолюбии. К Яковой красавчик Саша ни разу не подходил лично, а к какой-то обычной девчонке, ничем не примечательной, подошел. Вот и весь ответ, до смешного очевидный.

– Спасибо за беспокойство, Ася.

– Мы же одноклассницы и все дела.

– Конечно.

– Один за всех, помнишь? – сказала Ася со слащавой улыбкой.

«Неужели она и правда решила, что я такая дура, что тут же поверю в ее ниоткуда взявшуюся дружбу и преданность и расшибусь для нее в лепешку?!»

– Никогда не забываю об этом.

Больше Якова ничего не сказала. Напоследок она молчаливо окинула меня взглядом, словно пыталась сообразить, что же такое есть в Ангелине Абрамовой, чего нет в ней. А потом, видимо, не найдя ответ в своей светлой голове, отвернулась и упорхнула к подружкам.

* * *

Неприятные сюрпризы не закончились на событиях в школе. Когда я вернулась домой, мама ругалась с Вадимом. Они разговаривали так громко, что было слышно в подъезде.

– Как ты мог? Это уму непостижимо! – возмущалась мама, расхаживая по коридору в красном брючном костюме. Я сперва не поняла, к чему такой наряд, но когда увидела Юрия на кухне, все встало на свои места. Мама нарядилась для него, сегодня у нее был выходной в салоне, – она работала мастером по маникюру, – и. видимо, у них с любимым мужчиной уже были намечены планы. Обычно женщины не наряжаются столь ярко, когда собираются отсидеться дома.

– Это была шутка, – сказал брат, прислонившись спиной к стене. На его лице не было ни капли стыда или сожаления.

Я сняла весеннюю куртку, сапожки, но уходить к себе не спешила.

– Шутка? – возмутилась мама.

– Мы просто угорали.

– Вы засунули женщине в волосы спички!

– Но не подожгли же их, – усмехнулся Вадим.

Я про себя ахнула: брат раньше подобного не вытворял.

– Тебе смешно? – накрашенные алой помадой мамины губы скривились от возмущения.

– Ма, она заслужила это веселье.

– Ты совсем мозгов лишился? – мама повысила голос, и тут из кухни выплыл Юрий. В белом свитере и черных прямых брюках он смотрелся довольно солидно. Скрестив руки на груди, он вырос за маминой спиной, будто таким образом пытался выразить ей поддержку.

– Что? – Вадим отошел от стены и широко раскрыл глаза. Я знала этот взгляд – так брат смотрел, когда выходил из себя. Его явно задели слова матери.

– Может, все успокоимся? – предложила я, пытаясь сбавить градус конфликта. Откровенно говоря, мне не хотелось, чтобы домашние разборки происходили на глазах Юрия. Чем больше человек знает о чужой семейной жизни, тем ближе становится. Эта близость ни к чему – по крайней мере, я так думала. Мамины мужчины надолго никогда не задерживались.

– Это у меня с мозгами проблемы? – прикрикнул брат.

– А у кого еще? Может у твоих новых дружков? – мама громко выдохнула.

– Обо мне хотя бы соседи никогда не говорили гадости за спиной! – выплюнул Вадим. Из него так и сочился яд.

Я знала, что брата бесят слухи, ходившие вокруг нашей семьи, бесит, как соседки косятся в сторону мамы, да и сам он нет-нет да возмущался ее выходкам. Однако в любую минуту готов был броситься с кулаками на обидчика матери. Он любил ее, пожалуй, даже больше, чем я.

– Хватит! Прошу! – взмолилась я.

Юрий положил ладони на мамины плечи, правда она тут же их скинула и в два шага оказалась напротив Вадима. Между ними словно полыхали искры, которые в любую минуту могли вспыхнуть. Атмосфера с каждой минутой становилась все более невыносимой.

– Так заткни уши и не слушай, – прорычала недовольно мама.

– Я бы заткнул, но уже не помогает, – фыркнул он, а потом просто обошел мать, окинув грозным взглядом Юрия. Тот скривил губы и отвернулся, словно видел перед собой кусок грязи, а не ребенка женщины, которая ему нравилась. Мне стало безумно неприятно.

– В свою комнату! – строго скомандовала мама.

– Сама туда сходи, – буркнул себе под нос Вадим и выскочил в подъезд, захлопнув за собой дверь.

– Совсем от рук отбился, – подал голос Юрий.

– Не вам его судить! – прошипела я и помчалась к себе в спальню.

Дальше я уже ничего не слышала, да и мне не хотелось наблюдать, как посторонний мужик обсуждает поведение моего брата. Он – никто. Он не имел права даже находиться при этом разговоре.

Глава 8

Я сделала уроки, поговорила с Лилькой по телефону, успела прочитать несколько глав по истории наперед, а Вадима до сих пор не было дома. Время тикало, за окном темнело, начала портиться погода. Я позвонила ему три раза, и все три звонка остались без ответа. Понятное дело, он злился на мать, но на меня-то нет – мог бы взять трубку. Мысленно я представляла, как при встрече ему все выскажу, а может, и отвешу подзатыльник.

В отличие от меня, мама особо не переживала. Они с Юрием посидели еще часик дома и уехали в неизвестном направлении. Родительница лишь кинула сухое: «Буду поздно» и все на этом. Ничего нового. Порой мне казалось, мужчины увлекали ее настолько, что она забывала о собственных детях. Мы росли одинокими и никому не нужными, но у нас хотя бы была крыша над головой, еда, одежда и деньги. Не самый плохой вариант, пусть и не лучший.

К восьми вечера я уже сидела на подоконнике на кухне, убрав с него цветы, чтобы было удобнее, и разглядывала темный двор. Построена бетонная коробка у нас была буквой «П», в нашем районе вообще все дома были выстроены так. Въезд для машин находился рядом с первыми подъездами, там же располагалась и парковочная зона, а вот детская площадка располагалась у последних подъездов. Из нашего окна как раз открывался вид на эту площадку, там гуляли мальчишки лет двенадцати. Их было пятеро, они ели чипсы и пили газировку, а рядом крутился, виляя хвостом, дворовый пес. Несколько машин парковалось у въезда во двор, а бабушка у седьмого подъезда подкармливала кошек котлетами.

Я коротко вздохнула, ощущая, как сердце наливается тревогой. Вадима нигде нет… С ним же ничего не случилось?!

Стрелки на циферблате показали половину одиннадцатого, а Вадима все не было. Я не на шутку забеспокоилась. В голове мелькали дикие картинки: брат попал в беду, его могла сбить машина, побить хулиганы или еще что-то не менее отвратительное. Я мерила шагами кухню, не представляя, как успокоиться. С детства я была очень мнительной.

В какой-то момент не выдержала и набрала маме:

– Ты где? – спросила я сходу, в надежде, что она вот-вот переступит порог квартиры.

– Скоро буду, – весело отозвалась мама.

– Вадима нет дома!

– Так позвони ему, – с легкостью ответила она. И мне вдруг сделалось так неприятно, словно мы с братом для этой женщины были пустым местом. Ей плевать на нас. Она занята собой, Юрием и воображаемым будущим, в котором нет места для семьи.

– Спасибо за совет, – буркнула я и сбросила вызов.

Злость не давала мне рационально мыслить, – наверное, поэтому я не размышляя накинула на себя спортивную куртку, засунула ноги в кеды и помчалась на улицу. Я совсем не ощущала холода. По округе гулял прохладный ветер, где-то вдали лаяли собаки, а с детской площадки доносился скрип качелей, которые давно пора было смазать.

У меня не было ни малейшего представления, куда идти, пока я не вспомнила того парня, которого недавно видела с братом. Их компания тусовалась внутри старого заброшенного дома, кварталом выше. Наша многоэтажка располагалась на склоне и была последней, а дальше на гору уходил частный сектор. Дорога, которая туда вела, была мало освещена, асфальт был весь в трещинах и выбоинах, а атмосфера настолько страшной, что по спине скатывались ледяные капли пота. Но я плюнула на все и пошла. Главное – найти Вадима, остальное уже не имело значения.

И как бы я себя ни тешила надеждами, что вот-вот обнаружу брата, ничего не помогло. В том домике без окон и дверей, с запахом от табака и пива, не оказалось ребят. К моему удивлению он пустовал. Зря только проделала такой путь, а ведь еще обратно ковылять.

Я тяжело вздохнула и побрела в сторону дома, не представляя, как себя успокоить. Шла вдоль темной дороги, машины здесь проезжали не часто, все-таки это довольно спальный район, фонарных столбов хоть и было много, но работали они через один, кое-где местность совсем не освещалась. А когда я оставила позади несколько припаркованных в закутке автомобилей, откуда ни возьмись, выскочил рыжий пес. Он открыл пасть, оскалил белые клыки и стал на меня лаять.

– Фу! Фу! – крикнула я, переходя на другую сторону дороги. В детстве меня напугала собака, так говорила бабушка. Позже, хоть мне и понадобилось время, я смогла забыть про этот страх, однако каждый раз, когда слышала собачий вой, интуитивно сжималась. Наши страхи редко проходят, чаще они продолжают жить где-то внутри и в такие моменты, как этот, вылезают наружу.

«Я не боюсь собак. Я должна быть сильной», – говорила я себе.

– Пошел отсюда! – я старалась не подавать виду, ускорила шаги, но рыжий пес словно чувствовал меня: он громче рычал и не переставал идти следом. Сердце мое лихорадило, его гул разносился подобно колоколу, которым оповещают о беде. Дыхание сбилось, я даже умудрилась споткнуться и едва удержалась на ногах.

– Фу! – в моем голосе уже не было уверенности, и животное явно это понимало. Хищник выиграл, загнав жертву в тупик.

Я поджала дрожащие губы, на глазах выступили слезы. Больше всего на свете мне хотелось оказаться дома, подальше от этой проклятой темноты и собаки, продолжавшей преследовать меня.

– Эй, дружок, – раздался вдруг мужской голос. Я остановилась и оглянулась. – Ну ты чего такой громкий? – спросил парень. Он подошел к псу, который стоял прямо возле фонаря. Капюшон от темно-синей толстовки закрывал его каштановые коротко стриженые волосы, но я все равно разглядела лицо Громова.

– Он… – прохрипела я. – Он тебя укусит. Не трогай.

– Какая чушь, – с усмешкой сказал Яр, а затем протянул руку к псу. Я замерла, не веря своим глазам, потому что рычавшая только что собака стала ласкаться к Громову. Она завиляла хвостом, позволила себя почесать за ухом и больше не злилась, ее словно подменили.

– Как… – тихо прошептала я. – У тебя это получилось?

– Он просто защищал свою территорию.

– Но он лаял!

– А ты кричала, – Яр убрал руку, и пес помчался обратно к тому забору, рядом с которым напал на меня. Мы остались вдвоем.

– Потому что он мог укусить, – я сглотнула ком в горле и несколько раз моргнула в надежде, что слезы не покатятся по щекам. Демонстрировать свою слабость перед этим парнем – еще чего!

– Люди тоже кусаются, и порой хуже, чем собаки, – Яр посмотрел на меня, а я подумала, что даже за широкой одеждой выделялись хорошо прокачанные спортивные руки, а еще я почему-то зацепилась взглядом на его длинных аккуратных пальцах. Такими, наверное, можно было бы умело сыграть любую композицию на фортепиано или же освоить скрипку. Но Яр выбрал хоккей, и я не уверена, что ему вообще близка классическая музыка.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я. Может, надо было сказать что-то еще, завести какой-то диалог, но слова не собирались в предложения, да и мне хотелось поскорее попасть домой.

Громов тоже молчал. Казалось, ему наплевать на этот мир и людей, которые тут живут. Решив не прощаться, я развернулась и пошла обратно, в сторону своих многоэтажек. Засунула руки в карманы. В одной я сжимала телефон, а другую просто держала стиснутой в кулак.

– Постой, – послышалось за моей спиной.

Я остановилась и оглянулась на Ярослава. Свет от фонаря почти не попадал в то место, где мы находились, в округе было слишком мрачно.

– Что-то не так?

– Вот, – он неожиданно протянул мне маленькую коробочку синего цвета. Я не сразу поняла, что это упаковка с лейкопластырями, а когда поняла – опешила. Он помнил о моих ссадинах и решил вдруг поиграть в героя? С другой стороны, прошло уже достаточно времени, да и я успела обработать раны.

– Ладно, – буркнул себе под нос Яр и опустил руку. – Не хочешь – не бери.

– Скажи честно, – на выдохе произнесла я. В голове давно крутился этот вопрос, пора было его задать. – Ты так себя ведешь из-за случая в раздевалке? Вернее, из-за той неудачной шутки в школе?

– А как я себя веду? – он склонил голову, и я смогла разглядеть его ухмылку. Уверенную. Дерзкую. Высокомерную. Яр смотрел на меня как на пустое место, словно я дерево, которое научилось говорить.

– Подослал Даву, например.

– Я похож на десятилетнего дурачка?

– Ну… – я пожала плечами, хотя Громов с виду не напоминал дурачка. Он казался мне довольно умным парнем, даже хитроумным.

– У Сани плохой вкус, я тут непричастен.

– Что, прости? – я не сразу поняла, к чему он клонит.

Подул прохладный ветер, и я поежилась.

Ярослав внезапно подошел ко мне и остановился напротив. Он дотронулся указательным пальцем до моего лба и все с тем же сарказмом заговорил:

– Не знаю, что в твоей глупой голове, но выбрось это. Окей?

Я ударила его по руке и посмотрела с вызовом и нескрываемым раздражением. Да, мы были разного роста и комплекции; небом и землей, во всех смыслах этого слова. Громов жил среди звезд, а я обитала в траве, где прыгают маленькие, едва заметные кузнечики. Но это не давало ему никакого права быть таким противным.

– А знаешь, может, и надо было рассказать учителям про тебя.

– Да пожалуйста, – усмехнулся он. – Мне плевать.

Яр прошел мимо меня и двинулся в сторону поворота, ведущего в соседний квартал. Его широкоплечий силуэт вот-вот должен был исчезнуть из моего поля зрения.

– Тогда больше не посылай ко мне своего дружка! – крикнула я ему в спину, с трудом сдерживая поток эмоций. Я обычно не использовала ругательства, но сейчас мне хотелось сказать пару-тройку нецензурных фраз: поведение этого парня жутко бесило.

– Осторожнее по пути домой, – отозвался Яр. – Собаки не дремлют.

И только я набрала полную грудь воздуха, чтобы выругаться, как Яр окончательно скрылся из виду, будто его никогда тут и не было. Не человек, а фантом…