Buch lesen: «Настоящий русский триллер»

Глава первая

Полегаев

В трудные моменты, когда иссушающие душу мысли были совсем уж невыносимы, сохранить рассудок Полегаеву помогало общение. Он представлял, что ведет разговор с самим собой образца двадцатилетней давности, только-только устроившемся на службу, оперативником. А представив, начинал рассказывать себе – прошлому, про жизнь свою – будущего. И это приносило успокоение.

Скажу тебе, говорил он, что я уже давно перестал понимать смысл происходящего вокруг и мотивы людей. Почему они делают то, что делают? Зачем живут? Чего он хотят? О чем мечтают? Иногда думаю, что может и людей то на земле уже не осталось вовсе. И теперь вместо них ходят только внешне похожие на них двуногие бипеды. Потому что происходящее не укладывается в голове. По крайней мере в моей.

Вот совсем недавно, был такой случай – задумали родители избавиться от своей дочки. «Двадцать лет ей уже, а образования нет, нигде не работает, своей семьи нет. Зачем живет?» – подумали они. «Все на нашем горбу, в нашем доме. Надоело. Нужно её убить», – решили они.

Мать заманила дочку в свинарник. Отец легко повалил на грязный пол и придавил дочь тяжелым телом. Задышал горячо и торопливо в самое ухо: «Ты не сопротивляйся, не надо, только хуже будет». Вдвоем замотали её руки скотчем. Мать ударила раза два по голове камнем – сильно брыкалась. Дочь обмякла. Затем с трудом затащили за загородку – прямо к огромной к супоросой свиноматке. Замкнули входную дверь свинарника и уехали в районный центр, к сестре матери. Те давно приглашали погостить, да все некогда было.

Вернулись через неделю. Смотрят, а свиньи уже начисто обглодали ноги трупа и выели живот. Но кости слишком твердые оказались. Отец нарубил мертвое тело на порционные куски и опять забросил к оголодавшим свиньям в хлев. Мать налила чистой воды в корыто. Когда свиньи доели, сдали их знакомому фермеру. Дружили семьями с ним, он всегда давал хорошую цену за мясо.

Тот, обнаружил в двадцатиметровом кишечнике одной забитой свиньи мелкие кусочки ослепительно белых костей. Они ему что-то напомнили, но не мог понять, что именно. Ночью вскочил с кровати в ужасе. Понял, что это за косточки.

Тут же набрал номер знакомого оперативника. И когда тот приехал, показал ему странные находки. Это были не до конца прожеванные кусочки человеческих зубов. Они прорезали кишечник и застряли в нем. На следующий день парочку задержали.

На допросах родители и не отпирались вовсе. На вопрос следователя, зачем они это сделали, отвечали спокойно и обстоятельно. «Надоела она нам. Вырастили паразитку на свою голову. Ни помощи по хозяйству, ни уважения к родителям», – спокойно поведали они.

Глаза отца – зеркало души – смотрели на следователя мягко и доверчиво. Ни сожаления, ни раскаяния. Только прозрачная синева ясного летнего неба. «А как иначе – то? Ведь бесполезную жизнь вела. Постоянно в своих интернетах пропадала» – добавил он.

Молодой следователь, гордившийся своей непрошибаемостью, смутился и не нашелся что ответить. А потом выбежал из кабинета и долго блевал в туалете. Из горла уже лилась только желчь и желудочный сок, а мучительные спазмы все не отпускали. Но даже этот случай – ничто, по сравнению с тем, что происходит вокруг.

Иногда это прорывалось на поверхность и тогда СМИ писали об ужасных преступлениях, случившихся неподалеку. А обыватели – обычные мещане – удивлялись: надо же что бывает. Затем легко забывая о прочитанном, погружаясь в бессмысленную суету своих никчемных жизней.

Карпов

Хорошо прожаренный, беспощадным летним солнцем, асфальт трассы – источал удушливые запахи гудрона и смолы. На обочине приютились два чисто вымытых внедорожника. Около них расслабленно стояли двое и негромко разговаривали, не обращая внимания на жару. Лениво провожая взглядом проносящиеся мимо них редкие машины.

– Сходил вчера к доктору? – обронил первый.

– Ага.

– И что там?

– Где?

– В потрохах.

– Ну, так. Не очень.

– Может ошиблись?

– Нее, вряд ли. Ты жесткое порно когда-нибудь смотрел?

– Бывало. А что похоже было?

– Ага. Мне засунули в глотку гибкий шланг. Такой, с камерой на конце. И начали там елозить им.

– Фига себе.

– Ага. А потом протолкнули его в желудок.

– И что там? Я всегда хотел посмотреть на себя изнутри.

– Ничего интересного. Дырка размером с пятирублевую монету.

– Гонево.

– Ну, может чуть меньше.

– И что теперь?

Язвенник пожал плечами и ничего не ответил.

Вдалеке, в мареве, показалась машина. Язвенник присмотрелся ней и кивнул собеседнику:

– Это к нам. – Он достал из кармана ключи от машины и сел за руль внедорожника. Развернулся и подал его задом к трассе. Второй подошел к багажнику, открыл и без видимых усилий, рывком выкинул на асфальт мужчину со скованными за спиной руками.

Когда машина, которую они ждали приблизилась, второй открыл заднюю дверь и запихнул туда скованного. Затем язвенник обхватил его наручники и с силой сжал пальцы. Стальные кольца глубоко въехали в кисти рук. Удовлетворительно хмыкнул и захлопнул дверь. Подошел к водителю. Тот сидел, уставившись прямо перед собой. Поздоровался, отдал ему ключи от наручников и сказал:

– Скорее всего это не наш. Квелый он какой-то.

– Как его зовут?

– Карпов вроде, документов при себе не было.

– Папа хочет посмотреть на него. Он – не он. Не нашего ума дело.

– Как скажешь друг. Как скажешь. Поехал – язвенник два раза хлопнул ладонью по крыше машины, и она, рванув с места скрылась из вида.

Язвенник спросил второго:

– В управление?

– Не я домой. Мне завтра на сутки – на дежурство заступаю.

– Ну, бывай тогда.

– И ты не болей.

***

Человек в наручниках сидел в машине неподвижно и неестественно прямо. Несмотря на мятый костюм и взъерошенные волосы – он выглядел элегантно. И если скованные за спиной руки и причиняли ему неудобства, то он этого никак не показывал. Заметив, что водитель, здоровенный детина, смотрит в зеркало заднего вида на него, он широко улыбнулся и подмигнул ему.

А затем, немного наклонился вперед, протащил кольцо скованных рук под собой и перенес руки вперед. Верхняя часть его тела во время этого акробатического номера, была практически неподвижна.

Выждав, когда машина слегка притормозила на повороте, он ловким движением перекинул руки через подголовник и прижал стальными ребрами наручников голову водителя к подголовнику. Затем уперся коленом в спинку водительского кресла и сделал резкий рывок руками на себя, одновременно откинувшись всем телом назад. В горле водителя что-то хрустнуло, и он резко вывернул руль, непроизвольно нажав при этом на педаль газа.

Мотор взревел, машина съехала на обочину и бешено понеслась по придорожным кустам к высокой траве. Водитель одной рукой безуспешно пытался высвободится из захвата. Но вскоре обмяк. Из его рта тонкой струей текла слюна – хрящи кадыка были сломаны.

Машина замедлила ход, потом остановилась – двигатель заглох. Запахло бензином. На поляне куда они выехали стояла безмятежная тишина. Только легкий ветерок колыхал зеленую траву. Водитель слабо шевелился, пытаясь открыть дверь, но руки соскальзывали с ручки.

Карпов вышел из машины. С видимым наслаждением потянулся. И не обращая внимание на стоны водителя, который уже начал приходить в себя, осмотрелся. Он был спокоен и не проявлял никакой нервозности. Карпов постоял еще немного и на мгновение его лицо приобрело такое выражение как будто он решал серьезную задачу по математике. Затем разгладилось и опять стало безмятежным.

Карпов открыл багажник, порылся в сумке с инструментами и достал оттуда кусок тонкой стальной проволоки. Пассатижами придал нужную форму и открыл наручники. Потом взял из сумки длинную отвертку и захлопнул багажник. Подошел к водителю – тот откинув голову на подлокотник со свистом втягивал воздух в легкие через свое сломанное горло.

Карпов вставил ему в ухо жало отвертки и пяткой ладони, с виду несильно, ударил по ручке. Двенадцатисантиметровое жало отвертки с легким хрустом скрылось в голове водителя. Тот конвульсивно дернулся несколько раз.

А затем, его тело, лишенное команд мозга, расслабило сфинктер прямой кишки и мочевого пузыря. С шумом опорожнился кишечник и мочевой пузырь – прямо в штаны. Резко запахло привокзальным туалетом, но водитель этого уже не почувствовал. Потому что был мертв.

Егор Озеров

Лекция по культуре древнего Ирана, доарабского периода, приближалась к завершению. Озеров стоял на подиуме. За спиной, на экране, составленном из четырех огромных панелей, демонстрировалось черно – белое фото квадратной башни. Башня была сложена из блоков белого известняка и напоминала куб. Сразу было видно, что это реальный и древний артефакт. А не новодел, как например истуканы с острова Пасхи. Смотреть на Башню было страшно. Глаза и мозг словно резало бритвой. Вызывая из самых глубин естества первозданный ужас и страх.

В зале перед Егором сидели магистры Университета, которым ему и предложили прочитать лекцию. В качестве приглашенного профессора. Хотя, конечно, никаким профессором он не был. Просто начальник кафедры был настольно поражен его знаниями того периода истории, что с помощью какой-то «кривой «схемы» заключил с ним договор на серию лекций для талантливой молодежи. И вот уже третий год, раз в неделю, Озеров приходил сюда и резонерствовал.

Надо сказать, что общение с умными и пытливыми юношами, и девушками ему нравилось. Они были молоды и его подкупало их искреннее стремление сделать мир лучше.

– Итак, перед нами прямоугольное строение, высотой четырнадцать метров, длинной стены около семи метров. Блоки соединены без раствора металлическими скобами. – Озеров сделал паузу.

Распахнулась входная дверь и в зал вошел мужчина. Он, не обращая ни на кого внимания пробрался на последний ряд и сел на свободное кресло. Маленький, круглый и подвижный как шарик ртути. Озеров уловил что-то знакомое в этом целеустремленности и фигуре вошедшего.

– И зачем его соорудили? – раздался голос из зала.

– А этот вопрос я переадресую вам! – Озеров улыбнулся. – чья догадка будет наиболее близка к правде, тот получит два приглашения на праздник молодого итальянского вина. Который устраивает очень известная компания, славящаяся своим отличным вином. Которые случайно оказались в моем пиджаке. Вот. – Озеров вытащил флаеры и улыбнувшись помахал ими в воздухе.

– А что внутри? – миловидная серьезная девушка с первого ряда поправила очки.

– Комната. Одна пустая комната.

– Вообще ничего нет?

– Ничего. Окон тоже нет. И нет никаких следов, что там когда-то что-то находилось. Судя по состоянию пола, стен и потолка.

– Храм огнепоклонников? – выкрикнул лохматый юноша. И пытливо уставился на Озерова.

– Насколько мы знаем, огонь внутри не горел – нет никаких следов копоти.

– Библиотека? – мужчина с заднего ряда, развалился в непринужденной позе. И заметив, что

Озеров смотрит на него помахал ему ладонью.

Увидев этот жест, Озеров наконец узнал его.

– Хорошая версия! Обосновать сможете? – Я посмотрел на мужчину и жестом пригласил поучаствовать в дискуссии.

– Так, а что там еще делать? – сказал кто – то и в зале раздались смешки.

– Хорошо, – Озеров поднял обе руки вверх. Минуту внимания. – на этом сделаем перерыв. Оставим вопрос на после перерыва. Пообедаем и через полтора часа жду вас здесь. Продолжим. Все свободны.

Магистры шумной толпой двинулись к выходу, на ходу обсуждая лекцию.

Озеров выключил экран, и поднялся к мужчине. Тот сидел на своем месте, не делая даже попытки встать.

– Здравствуй Саня.

– Привет Егор.

– Ты откуда вообще взялся?

– Оттуда. А теперь я тут. Поговорим?

– Ну отчего же не поговорить. Пошли прогуляемся.

– Слушай, а все-таки. Для чего построили эту штуку? – Саня кивнул на темный экран.

– Неизвестно. У ученых даже предположений никаких нет. Ни кто его построил, ни зачем. Хотя штука настоящая. Древняя – без дураков.

– Так я и думал. До сих пор как новенькая – бери и пользуйся. А мы даже не знаем, как. А студентов зачем мучил? Если сам не знаешь?

– А у меня был друг, в юности. Он считал, что иногда не нужно знать, что решения не существует. Уверенный, что решение есть – диверсант лучше справится с задачей.

– Друг говоришь?

– Да. Когда – то.

– Надо же – до сих пор помнишь. Но я уже так больше не говорю.

***

Они купили шаурмы на углу и прогуливались в старом парке. Озеров любил это место и часто тут бывал. Посреди парка стоял двухэтажный деревянный дом. До революции – поместье купца. Бездетный помещик завещал организовать в его поместье после смерти лечебницу для страдающих от «зеленого змия». А когда умер там обосновалась лучшая в России девятнадцатого века лечебница для алкоголиков.

Их лечили диетическим питание, длительными прогулками, по вековым липовым аллеям, раскинувшимися вокруг здания и покоем. Во время Великой Отечественной войны тут организовали санаторий для покалеченных партизан. А уже в восьмидесятые годы двадцатого века – дом пионеров. Сейчас дом стоял закрытым, смотря на парк слепыми заколоченными окнами.

Гуляя вместе с Саней и слушая его рассказ, Озеров хотел, чтобы парк оказал на него свое обычное действие – успокоил. А тревожиться было о чем. Саня был его однополчанином. Они вмести служили срочную службу по призыву, двадцать лет назад. И с тех пор виделись впервые. Хотя на службе были закадычными дружбанами.

Служба в армии у них была необычная. После курса молодого бойца, их двоих из всех салаг, заставили заполнять длинные анкеты. Потом опять прогнали через строй врачей и прочих непонятных людей в форме, совсем как перед призывом. А затем, еще через две недели, вызвали на комиссию.

Комиссия заседала в огромной комнате, по периметру которой были расставлены столы, за которыми сидели люди.

Первым вызвали Егора. Слегка волнуясь, он вышел на середину, представился и замер по стойке смирно. Подтянутый и гибкий как плетка, офицер в общевойсковой форме с погонами капитана, наклонился к сидевшему рядом, седому как лунь деду и что-то зашептал ему на ухо.

– Вы указали в анкете, что увлекаетесь культурой Среднего Востока? – грубым голосом спросил Егора неприятного вида офицер, развалившийся в свободной позе.

– Не совсем так. Только Персией, то есть древним Ираном. Культура, древние языки, мифология.

– А если Родина скажет, что нужно расширить свои интересы еще и на Афганистан или, например, Ирак?

– Только, если только Родина скажет. И то подумаю.

– Вы подумайте не спешите. Мы вас не торопим – вступил в разговор гибкий капитан и ухмыльнулся. – Секунд двадцать хватит на раздумья?

– Мне хватит десяти.

Капитан улыбнулся:

– И что – же вы решили? Поделитесь с нами?

– Я согласен.

– На что?

– На все.

Капитан обратился к сидящим:

– Возражений нет? – и опять к Озерову – Ну, что же тогда собирайтесь. Выезд через 30 минут. Саня тоже прошел собеседование и был принят.

На автобусе их привезли в закрытый военный городок, где-то на западе Подмосковья. Тут находился гарнизон ПВО. Внутри него была организована закрытая зона, где и располагалась школа. Там готовили специалистов для противодиверсионной работы. По замыслу высокого начальства, во время войны, нас должны были забрасывать на недавно освобожденные наши территории. А задача состояла в выявлении и ликвидации шпионов и диверсантов, которые могли быть оставлены там врагом.

Что-то вроде нелегальной резидентуры, только на своей территории. Подчинялись мы непосредственно центральным органам безопасности и действовать должны были без расшифровки себя местным властным и силовым структурам.

Готовили нас в полном соответствии с учебником по служебному собаководству. Жестко, но без излишней жестокости. Поэтому к концу обучения я не хуже дрессированного пса спокойно и без размышлений выполнял любую команду, поданную мне. Если, конечно, она подана уполномоченным на это лицом. В противном случае я мог легко разорвать на куски подавшего этот приказ. Буквально разорвать. Невзирая на чины и ранги.