В руках монстра

Часть 1. Расследование

*

Глава 1

Мигая в темноте зеленым огоньком, принтер сначала негромко щелкнул, а мгновение спустя выкинул лист бумаги. Александр взял лист и подошёл к окну. Подсвеченный огнями вечернего города, лист угрожал:

тЫ мЕнЯ уНиЧтОжИл тВаРь

тЕпЕрЬ я уНичТоЖу тЕбЯ

нЕ ЗаБыВаЙ пОчАщЕ оГлЯдЫвАтЬсЯ

дО ВстРеЧи в аДу

– Вот же идиоты. О небеса, с кем мне приходится работать! Пожалуйста, я очень вас прошу, подбросьте в эти пустые головы хоть немного мозгов. Хоть самую малость хоть каких-нибудь мозгов, – проговорил Александр. Порвав лист на мелкие клочки, он выбросил их в урну. Потом выдернул шнур от принтера из розетки и вышел из кабинета.

Из застывшего в пятничных пробках города Александр и Наталья выбрались уже за полночь.

– Еда, – напомнила Наталья.

– Я кого-нибудь подстрелю в лесу, – сказал Александр.

– Ага, а еще подстрелишь мне бутылочку красного полусухого?

Они свернули с шоссе и заехали в пустеющий гипермаркет. Неспешно побродив между полками, они набрали целую тележку еды, доверху набили пакетами багажник и снова тронулись в путь.

Промчавшись по шоссе, Александр притормозил и свернул на еле заметную просеку. По днищу и подкрылкам гулко застучали комья липкой, уже немного подмерзшей земли. Густой темный лес, нависший сплошной стеной справа и слева, наверху смыкался, создавая подобие темного, узкого тоннеля.

– Са-аша-а, – услышал Александр шепот Натальи, едва они проехали по лесному тоннелю пару километров.

– Я думал, ты спишь, – он вздрогнул, увидев ее искаженное ужасом лицо. – Что с тобой?! Что случилось?!

С Натальей творилось что-то странное – пригнув голову, она изо всех сил вжималась в кресло, словно пыталась от кого-то спрятаться.

– Та-а-ам, – еле слышно прошептала она, взглядом показывая куда-то назад.

Александр перевел взгляд с Натальи на зеркало заднего вида, но ничего не увидел. Ни в машине, ни за ней ничего подозрительного не было. Александр снова посмотрел на Наталью.

– Это что, розыгрыш какой-то? Если так, то это очень глупый розыгрыш – я вообще-то за рулем. Вот черт!

Взглянув на дорогу, он увидел, что автомобиль уже съехал с колеи и несется прямиком в толстенное дерево.

– Вот черт! – Александр ударил по тормозам и вывернул руль до упора, в самый последний момент избежав столкновения. – Мы чуть в дерево не врезались из-за твоих шуток!

Но Наталья и не думала шутить – она действительно была смертельно напугана.

– Та-а-ам, – шептала она, все глубже вжимаясь в кресло. – За пакетами, в багажнике. Там… кто-то есть.

– Очнись, кто там может быть?! Мы с тобой каких-то полчаса назад загрузили в багажник пакеты с едой! И там, вообще-то, никого не было! Кроме аптечки, кстати! Валерьянку не желаете, миссис «Боюсьсаманезнаючто»?! Идем. Я покажу тебе, что там никого нет, и мы доедем, наконец-то, до нашего дома.

– Я никуда не пойду. Сам иди, – прошипела Наталья.

Александр выскочил из машины. Застревая в глинистой колее, он подбежал к багажнику и нажал на кнопку. Дверца плавно взметнулась вверх, открыв взору Александра то, что он и ожидал увидеть – пакеты с едой из супермаркета.

– Эй, там, на первом ряду. Ваш клоун закончил представление. Надеюсь, вам было очень весело. А теперь можно я опущу занавес, и мы поедем дальше? – сказал Александр, опершись руками о пол багажника.

Над спинкой переднего сидения сначала показались стянутые в хвост волосы, а потом и глаза Натальи, с большими и черными от страха зрачками.

– Никого?

– Если не считать клоуна, то никого!

– Никого-никого?

– Хорошо – почти никого!

– Кто же там?! – глаза и хвост вновь исчезли за спинкой.

– Стейки выскочили из упаковки и разминаются, чтобы быть мягче! Передают тебе привет, говорят, что им уже не терпится попасть на раскаленную сковороду!

– Дурак! – голова Натальи вновь появилась над креслом. – Ты уверен, что там нет посторонних?

– Говорю же – нет никого!

– Ничего не понимаю… Я же его видела… Так же, как и тебя сейчас.

Александр захлопнул дверцу багажника и сел за руль. Он сдал назад, вернул автомобиль в глинистую колею и продолжил путь.

– Ну и кого ты видела? Может, скажешь, наконец?

– Я повернулась, чтобы взять с заднего сидения свою сумочку, а там… откуда-то из-за пакетов… из темноты… выглянуло это чудовище.

– Ты заснула, и увидела страшный сон, – предположил Александр. – Еще когда мы ехали по шоссе я заметил, что ты задремала.

– Ну, теперь, когда ты проверил багажник и никого там не обнаружил, я начинаю понимать, что ты, к счастью, прав. Это был сон. – Наталья виновато посмотрела на Александра и примирительно улыбнулась. – Но это было так страшно!

– Ты бы себя видела – глаза черные, как у напуганного кота, а волосы встали дыбом, словно веник.

Они рассмеялись.

– Но что за чудище тебе приснилось? Расскажи, – попросил Александр. – У нас еще есть минут десять, пока мы доедем до дома, убьем время за интересным разговором.

– Представляешь, раздвинуло пакеты и к нам ползет. Во всем черном. На голове черная… то ли бейсболка, то ли маскарадная маска с длинным козырьком, похожим на клюв. А вместо лица, бр-р-р, место лица – череп!

– Жуть! Теперь понятно, почему ты так напугалась.

– Погоди, это еще не все. А из глазницы, представляешь, толстый белый червяк выползает!

– Ну все, хватит, больше не хочу подробностей! – поморщился Александр.

– Тянет к нам руки, а рук-то и нет, пустые рукава и все! – не унималась Наталья. – А из правого рукава, представляешь, вдруг возник какой-то приборчик, с раструбом, как у горна. И в твою сторону из приборчика серое облачко вылетело, будто выстрел, но беззвучный.

– Приборчик, говоришь? – Александр посерьезнел. – Облачко?

– Ага. Маленький такой, странный приборчик.

– А на что он был похож, этот странный приборчик? Сможешь описать?

– Отдаленно он смахивал на автомобильный клаксон. Помнишь, в прошлом году мы были на выставке раритетных автомобилей и видели там маленький красный кабриолет? Так вот, приборчик очень смахивал на клаксон из этого кабриолета. Помнишь, какой смешной звук издавал клаксон – «ква-ква, ква-ква».

– Помню, помню, – Александр нервно вытер лоб платком и выбросил его в окно.

Наталья поморгала и пожала плечами – дорогой шелковый платок был совсем новый.

– А из чего был сделан приборчик, не увидела? Из каких материалов?

– Раструб был медный, кажется. Остальное не разглядела. Ну а потом… проснулась, наверное. А что? Почему это тебя вдруг так заинтересовало? Какая разница из чего был сделан приборчик из моего сна?

– Никакой разницы, ты права. Просто так заинтересовался. Интересный сон – вот и заинтересовался.

– Ты волнуешься.

– Нет, я спокоен.

– Тогда зачем ты платок выбросил, раз не волнуешься?

– Какой еще платок? – Александр удивленно посмотрел на Наталью.

– Проехали… Смотри-ка ты лучше на дорогу.

Они замолчали. Наталья удивленно качала головой, вспоминая свой страшный сон, а Александра словно подменили. Словно чего-то опасаясь, он озирался по сторонам, пытался что-то разглядеть в зарослях непролазного леса, постоянно смотрел в зеркало заднего вида, а несколько раз даже обернулся, испуганно всматриваясь в темноту багажника.

До дома оставалось совсем чуть-чуть – не больше километра, когда Александру почудилось какое-то движение на заднем сидении. Он тревожно посмотрел в салонное зеркало заднего вида, после чего побледнел и ударил по тормозам – всего в нескольких сантиметрах от себя он увидел ЕГО! ОН сидел на заднем сидении, чуть склонившись вперед. ЕГО внешность полностью совпадала с описанием Натальи – на НЕМ была черная одежда, на голове – черная бейсболка с длинным узким козырьком, вместо лица в темноте белел череп, а из поднесенного к затылку Александра пустого рукава выглядывал странный приборчик с медным раструбом, действительно смахивающий на старинный автомобильный клаксон.

Не дожидаясь остановки автомобиля, Александр открыл дверь и выпрыгнул. Он кубарем покатился по земле, ударился о дерево… вздрогнул… и очнулся.

*

Испуганно оглядевшись по сторонам, Александр обнаружил, что находится он сейчас не в темном холодном лесу, а… в уютной кофейне, той самой кофейне, что располагалась недалеко от его работы. Перед ним стояла большая дымящаяся кружка кофе с коричневой пенкой, чуть поодаль красовался на блюдце круассан, а у края стола лежали «Новости».

«Умудрился прямо в кофейне заснуть! Вот что значит конец недели… Усталость такая накопилась, что с ног валюсь. Скорей бы уже закончилась эта чертова пятница, и за город. Но сон-то каков! Ох и страшный. Будто наяву все происходило. Так и инфаркт можно запросто заполучить от таких снов», – поглядывая на посетителей кофейни, Александр покачал головой. – «Хм… человек из прошлого хотел убить меня прямо во сне…»

Александр отпил кофе, потом на всякий случай еще раз рассмотрел посетителей кофейни. Все они были увлечены беседами или своим кофе, и ни один из них не смотрел в его сторону. И, самое главное, ни один из них не был даже отдаленно похож на человека из его прошлого.

«Кофе еще горячий, почти кипяток, а это значит, что отключился я всего на несколько секунд, максимум – на минуту. Это хорошо, что я проснулся, а то еще упал бы под стол и захрапел. Вот это был бы цирк. Цирк с самым смешным клоуном в мире», – он усмехнулся, вспомнив свой сон. – «Однако, кофе совсем несладкий! И без молока!»

Забрав с собой кружку, он направился к стойке, на которой стояли термосы с молоком, сахар и баночки с корицей. Подсыпав в кружку сахар и немного корицы, он потянулся к термосу с молоком, но на полпути его рука застыла в воздухе. Замерев в ужасе, Александр смотрел в отражение стального термоса, где отчетливо видел, что совсем рядом, буквально в нескольких сантиметрах от него стоит человек в длинном черном пальто и несуразной бейсболке с длинным узким козырьком, полностью скрывшим лицо. Не поднимая головы, человек медленно протянул руку к затылку Александра, а в следующее мгновение в пустом черном рукаве блеснул маленький медный раструб, похожий на миниатюрный горн.

– Тук, тук, тук! – протрубил горн на всю кофейню. – Тук, тук, тук!

Александр закричал, обернулся и… очнулся.

*

– Тук, тук, тук, – настойчиво стучали в дверь его кабинета.

– Вот черт. Войдите!

– Дверь заперта, – глухо донеслось из коридора.

«Вот черт! Точно! Я же ее сам запер, после того, как вернулся из кофейни – решил подремать минут десять», – Александр подскочил с кресла и побежал к двери, на ходу обернувшись, чтобы посмотреть на настенные часы. – «Вот черт! Три часа спал! Вот так «подремал минут десять»!

За дверью стоял один из многочисленных сотрудников Александра – Павел. Увидев Павла, обеими руками прижимающего к животу целую кипу папок, Александр сразу же предположил… даже не предположил, а просто понял, что все его планы на этот пятничный вечер разрушились прямо сейчас. Сегодня он и Наталья в свой загородный домик в обычное для них время не уедут. Может и поедут, но очень поздно. Но, скорей всего, судя по количеству папок, все-таки придется ехать завтра утром.

– Спали? – поинтересовался Павел, увидев заспанное лицо зевающего Александра.

– Не твое дело, Павел. Что у тебя? Как всегда – срочная работа? – Александр продолжительно зевнул и уселся за стол, потирая лицо ладонями. – Глупый вопрос, да? Черт возьми, а что еще можно ждать от твоего появления под конец рабочего дня, да еще и в пятницу?

– Чертыхаться, говорят, нехорошо. Не к добру, говорят.

– И это не твое дело, Павел. Говорят… А откуда им знать, хорошо это или плохо?! Им сам черт позвонил и рассказал?! Хочу и чертыхаюсь! Выкладывай, зачем пришел.

– Да тут делов-то всего-то на час, так – ерунда какая-то. Я пытался убедить шефа, что все сделаю сам, но он потребовал, чтобы я шел именно к вам. Он и премию пообещал за сверхурочную работу. Очень даже неплохую премию. Я его полчаса уговаривал – давайте, говорю, не будем сегодня беспокоить Александра, я все сделаю сам, говорю, по высшему разряду. Даже, говорю, за полпремии. Даже, говорю, за четверть премии. Но шеф ни в какую. Если честно, он даже прогнал меня из своего кабинета – живо, говорит, беги к Александру, пока он не ушел, чтобы одна нога здесь, а другая – там! А я стучу-стучу, а вы все не открываете и не открываете. Я присяду? В общем, все как обычно – и работенка вам, и премия… тоже вам. Все вполне заслуженно, что уж тут поделать. Вы – гений. Гений, каких мало.

Александр еще раз зевнул и недовольно взглянул на молодого коллегу. Теперь Павел не казался встревоженным. Его лицо не выражало сейчас вообще ничего. Он все так же крепко прижимал к себе папки, сквозь лоб Александра задумчиво глядел куда-то очень-очень далеко, и продолжал рассуждать:

– Гений, каких не сыскать. Ну а что, правильно – раз дано свыше, значит, надо пользоваться. Тем более, за такие премии. Мне о таких премиях только мечтать.

– Все, точка. Кончай Павел языком попусту молоть, давай сюда бумаги, а сам иди к шефу. Скажи, что взялся Александр, все сделает. Хотя нет… Скажи, мол, что взялся, но очень нехотя. Скажи, что в этот раз даже ругался.

– Так и сказать?

– Так и скажи. Дескать, ругался страшно, матерился даже.

– Не поверит. Все же знают, что вы никогда не ругаетесь. Мне кажется, что даже если бы вас пытали каленым железом, или, допустим, иглы под ногти втыкали, вы и тогда бы не ругались. Да что там пытали – даже если бы вас хотели повесить, и уже затягивали на шее петлю, или, к примеру, пристегивали бы кожаными ремнями к электрическому стулу, – Павел прикрыл глаза, словно хотел представить пристегнутого к электрическому стулу Александра. – Вы бы все равно вежливо улыбались, и терпеливо молчали.

Он открыл глаза и посмотрел на Александра. Тот молчал и был мрачнее тучи.

– Я опять что-то не то говорю, да?

– Как и всегда, Павел. Как и всегда. Ну когда же ты начнешь сначала думать, а потом говорить, а? Когда-то же надо начинать хоть чуть-чуть включать то, что у всех нормальных людей находится здесь, – Александр постучал пальцем по голове. – Как можно живому человеку такие вещи говорить?

– Да я же к вам не как к живому – я же образно.

– Большое спасибо, что не как к живому! Ты вообще, что ли, не думаешь, когда говоришь? Просто говоришь, и все? Это ж надо – на виселицу меня захотел вздернуть!

– Да я не хотел вас на виселицу! И на электрический стул не хотел. Это я к примеру, как бы.

– Вот именно – «как бы». Не «как бы» уже надо жить, а вдумчиво, по-взрослому. Ладно, иди к шефу. Запомнил, что надо сказать?

– Конечно!

– Продемонстрируй.

– Дескать, Александр взялся, но был злой, как бродячая собака. Матерился, мол, даже, как последний сапожник. Все правильно?

– Все правильно, только без «дескать», «бродячей собаки», «мол» и «последнего сапожника», – сказал Александр. – Ну-ка, попробуй.

– Александр взялся, но был злой, матерился даже. Сухо как-то, коротенько.

– Не сухо, нормально. Все, иди. Так и быть – если сделаешь все, как я сказал, то-о-о… три процента от премии – твои.

– А-а-а… Кажется, я начинаю понимать. Это такой тактический ход? Потом прибавку у шефа будете просить? Ну куда ж вам столько? Вы же и так больше всех получаете. Даже больше шефа!

– Ты опять за языком не следишь. – Александр покачал головой. – Опять свой длинный нос суешь куда не следует. Ох и оторвут тебе его когда-нибудь. Ох и оторвут. Запомни раз и навсегда – никогда не считай чужие деньги. А если считаешь, то хотя бы не болтай об этом направо и налево. Да хотя бы не говори об этом тому, чьи деньги считаешь! Дело это очень неблагодарное. Даже опасное. Свои считай, если есть что считать. Понял меня?

– Да я это… не всерьез. В шутку я.

– Все, Павел. Разговор окончен. Освободи-ка мой кабинет от своей шутливой персоны, пока я по-настоящему не вышел из себя.

– Ну в шутку же я…

– Уйди, Павел, прошу тебя!

– Да я…

Александр закрыл глаза и поднял указательный палец. Павел тут же исчез. Александр взялся за работу. Когда он захлопнул последнюю папку и поднял голову, на часах уже было десять часов. Поужинать и лечь спать – это было единственным на сегодня желанием Александра.

– На сегодня отбой, Наташа, – собираясь, говорил он в телефон, зажатый между плечом и ухом. – Увы, я не в пробке. Я еще на работе. Пришлось задержаться. Эти дармоеды опять скинули на меня всю свою работу. И, как ты сама догадываешься, в самый последний момент. Ты права – как всегда. Ты права – в понедельник потребую у шефа прибавку к зарплате. А пусть попробует отказать, ты меня знаешь – пригрожу, что уйду к конкурентам. Благо, что это чистая правда – они меня уже три года зовут к себе. Ты права. Ты права. Ты права. Нет, сначала я заскочу в ресторан, и только потом – домой. Где-то через час – полтора жди. Нет, Наташа, я проголодался, как бродячая собака, прости, но поужинаю я сегодня в ресторане. Именно так – без тебя. Именно так – закажу себе что-нибудь очень вкусненькое и очень вредное для здоровья. Нет, раз в неделю можно и вредное. Откуда я это взял? Так мой психотерапевт рекомендует. Хорошо, все то же самое возьму и тебе. Как довезу? Очень просто – твой ужин упакуют в картонный бокс с двойными стенками, и я довезу тебе его еще тепленьким.

*

«Выпил, вроде бы, всего ничего – бокал некрепкого вина, а качает так, словно бутылку водки оприходовал. Как же я за руль-то сяду? Идиот!», – ругал себя Александр, стоя в гардеробе ресторана и пытаясь попасть рукой в рукав плаща. – «Оставить машину здесь, а завтра утром встать пораньше и приехать за ней на такси? Ну и мороку я себе устроил. Надо срочно на воздух, может полегчает, а там, глядишь, и поеду потихоньку. Все равно попаду в пробку, а там скорость как у гусеницы. Доеду как-нибудь. Здесь ехать-то»

Александр взял в одну руку портфель, в другую – коробку с ужином для Натальи, и, качаясь, направился к выходу.

Пробка на Бульваре даже не ползла – она намертво застыла. От обилия фар, светящих прямо в глаза, Александр на секунду ослеп. Он отвернулся и несколько раз сильно зажмурился, пытаясь вернуть зрение.

«А может быть, и к лучшему, что пробки? Буду тащиться как минимум час. Да плевать на машину – пройдусь по воздуху, дойду до метро, а там – три остановки – и дома. На весь путь не больше двадцати минут»

Он еще раз посмотрел на часы, а потом повернулся к своему внедорожнику, припаркованному между рестораном и трехэтажным старинным особняком, где на втором этаже чернело окно его кабинета.

«Так и сделаю!», – окончательно решил он. – «Другого выхода все равно нет. Это какой-то ужас – половина двенадцатого, а заторы на дорогах все еще не рассосались. Из года в год все хуже и хуже»

Он поставил портфель на асфальт. Пару минут постоял, внимательно рассматривая мобильный телефон. Ему нужно было позвонить Наталье, чтобы рассказать о своих планах, но он почему-то все тянул и тянул время. Тяжело вздохнул, и все-таки позвонил.

– Даже не представляешь, какие здесь пробки, Наташа.

– Представляю. Как поедешь? – спросила Наталья.

– Поеду на метро.

Они замолчали, слушая дыхание друг друга. Что-то происходило… Что-то странное… Необъяснимое… В одно и то же мгновение они ощутили, что их разделяет не несколько городских кварталов, а огромная черная бездна, холодный, безжизненный вакуум. Страшное предчувствие того, что они больше никогда не встретятся, пронеслось сквозь них невидимой волной. Пронеслось и… исчезло, оставив напоследок учащенное сердцебиение и мокрые от ужаса ладони. Они молчали, не понимая, что с ними творится, молчали, интуитивно стараясь как можно дольше побыть вместе.

– Обещай мне, что поймаешь такси, – прошептала Наталья.

– Обещаю.

– Я жду тебя.

Александр положил телефон в карман плаща, подхватил портфель, взглянул на автомобильную пробку, покачал головой:

– На метро.

Он направился к ближайшей станции метро. Преодолев сотню метров, он снова остановился.

«Если поеду с этой станции, то придется делать пересадку с длиннющим подземным переходом. А если прямо сейчас поверну налево, пройду по этому переулку до Садовой, а это всего-то лишних пять-семь минут, то доеду до дома по прямой. Да что ж меня так развезло-то?!»

Покачиваясь из стороны в сторону, Александр стоял и, внимательно разглядывая носы своих идеально начищенных ботинок, обдумывал маршрут. Несмотря на поздний час, вокруг было еще довольно многолюдно. Прохожим приходилось обходить Александра, застывшего в самом центре узкого тротуара, то справа, то слева, задевая его портфель и коробку с ужином для Натальи.

– Заснул, чудак? На скамеечке не удобней будет спать?

– С дороги, алкаш, закусывать надо!

– Эй, посторонись, изваяние!

Но Александр никого и ничего не замечал. Он по-прежнему стоял в центре тротуара, а его голова склонилась так низко, что подбородок касался груди.

Он закашлялся. Мучительный кашель продолжался пару минут, а потом так же внезапно прекратился. Александр все стоял и стоял. Ему вдруг вспомнился тот человек, человек из прошлого, человек, так навязчиво напомнивший о себе в сегодняшних снах.

Сейчас человек из прошлого появлялся в памяти Александра постепенно – возникая прямо из воздуха, медленно вырастая от самой земли. Сначала Александр увидел его черные сапоги с неестественно длинными, узкими, загнутыми кверху носами, заканчивающиеся змеиными головами с красными глазами-камешками, поблескивающими от света придорожного фонаря. Вслед за туфлями очень быстро материализовалось черное, широкое в полах пальто с длинными пустыми рукавами, полностью скрывавших руки. Ближе к голове бесформенное пальто сильно сужалось, из-за чего у Александра сложилось впечатление, что у этого человека напрочь отсутствуют плечи. Из конусообразного пальто выросла очень тонкая, костлявая шея, вслед за которой сразу же возникла гигантская бейсболка с длинным узким козырьком, сильно смахивающим на черный клюв. Александр изо всех сил зажмурился, пытаясь вспомнить лицо человека из прошлого.

Сначала появилось сероватое полупрозрачное пятно, словно облачко тумана, потом Александр стал различать отдельные черты – в облачке возникли две глубокие глазницы и нечто, очень похожее на большой, безобразный рот, застывший то ли в насмешливой ухмылке, то ли в злобном оскале. Словно не желая оказаться узнанным, незнакомец опустил голову, полностью закрыв страшное лицо длинным козырьком-клювом, и тут Александр услышал его неестественно низкий, словно из мощного сабвуфера, обволакивающий, лишенный малейших эмоций, голос:

– Все равно тебе уже. Хоть прямо пойдешь, хоть в переулок свернешь. Близок твой конец. Мучительной смертью сдохнешь скоро. Будет тебе расплата за все твои грехи, тварь.

Александр вздрогнул – он понял, что человек, который сейчас и человеком-то не был, а являл собой всего лишь воспоминание, обращается именно к нему. Голос хоть и казался очень необычным по звучанию, но пробасил так реалистично, что Александр даже стал сомневаться, что этот человек – только лишь плод его воспоминаний. Тем временем, человек в черном пальто рывком поднес к его лицу правый рукав, из которого появился маленький прибор – капсула с медным раструбом и миниатюрными мехами, наподобие кузнечных. Пых… и голову Александра окутало серое облачко. Александр закашлялся и открыл глаза.

Но что это?! Появившийся в воспоминаниях человек из прошлого… действительно стоял прямо перед ним, опустив свой длинный клюв-козырек и полностью скрыв под ним лицо.

И тут Александр разозлился. Он схватил человека из прошлого за тощую шею, оказавшуюся очень твердой и холодной, и принялся изо всех сил его трясти:

– Ты кому это угрожаешь?! Ты кто такой, вообще, чтобы мне угрожать?! А ну-ка подними голову! Поднимай, кому говорю! Откуда ты взялся? Ты же исчез! Испарился! Тебя же не было столько лет! Зачем ты опять появился?! Ты и меня хочешь убить?! Так же, как и всех остальных?! Но ты же прекрасно знаешь – я не виноват в твоих бедах! Я был тогда в отпуске! Это мои бездарные коллеги разрушили твою жизнь! Оставь меня в покое! Дай мне пожить! Подними голову, кому говорю! Посмотри в мои глаза – я говорю чистую правду – я не виноват в твоем крахе!

Человек не сопротивлялся. Он даже не поднял руки, чтобы отбиться от Александра. Он усмехнулся и начал медленно поднимать голову. Лучше бы он этого не делал, потому что в следующее мгновение вместо лица Александр с содроганием увидел… желтоватый череп, с выползающим из правой глазницы толстым белым червем…

В ужасе Александр отпустил костяную шею мертвеца, отпрянул назад и… очнулся. Он встал в боевую стойку, испуганно огляделся по сторонам, однако в обозримом пространстве не увидел ни одной живой души. Рядом стоял только уличный фонарь.

«Фу-у-уф», – он опустил кулаки. – «Голоса какие-то слышатся. ЭТОТ опять почудился. В виде скелета в пальто. Заснул я, что ли, стоя? Похоже на то. Что за вино мне подсунули в ресторане? Засыпаю на ходу, качаюсь, как последний пьяница. Голоса страшные слышу. Надо будет выяснить в понедельник, с вином явно что-то не то, какое-то оно галлюциногенное. Это ж надо – стоя заснул, как лошадь! Но пора домой! Да поживее, а то становится все прохладнее..»

Словно солдат на плацу, Александр резко повернул налево и шагнул в темный, почти неосвещенный переулок.

– Мяу! – огромный черный кот перебежал ему дорогу и скрылся между домами.

«Тьфу ты! Ну и размеры! Словно пони, а не кот. Черный кот размером с пони? Хм… А может быть, обратно повернуть? По светлой улице пойти? Черт с ней, с пересадкой. Или вообще такси поймать, черт с ней, с пробкой», – Александр в очередной раз сильно закашлялся и остановился, прищурившись и вглядываясь вперед. – «Что-то там совсем темно. Ни одной живой души»

Поборов очередной приступ кашля, он, все же, устремился в темень переулка. Через двести метров ему снова пришлось остановиться. Где-то в глубине горла он почувствовал сильный саднящий зуд. Неприятное ощущение стремительно нарастало, и буквально за секунды стало просто нестерпимым. Александр бросил портфель и коробку, расстегнул верхние пуговицы рубашки и, сорвав галстук, впился ногтями в шею, пытаясь хоть немного унять этот дикий, сводящий с ума зуд. Изодрав кожу в кровь, но не уняв зуд даже на самую малость, Александр с ужасом почувствовал, что теперь ему становится трудно дышать. Каждый его вдох и выдох сопровождались шипением и свистом.

– Что за… неужели это… неужели это все же был… ОН? – Александр огляделся по сторонам, в надежде увидеть людей, но в темном переулке было все так же безлюдно. – Нет-нет, этого не может быть! Я же видел ЕГО сегодня не наяву, а только в своих снах! А может быть, я и сейчас сплю? И мне снится очередной кошмарный сон? Но если это так, то очень уж он реалистичный, этот сон! Как же тяжело дышать. Как же я хочу, чтобы это тоже был сон. Как же я хочу проснуться! Господи, позволь мне проснуться!

Тем временем, ему становилось все хуже. Чтобы сделать вдох и выдох Александру приходилось прилагать значительные усилия. Свист и шипение превратились в клокочущий хрип, временами переходящий в жуткий рев.

Александр упал на колени и принялся судорожно шарить трясущимися руками в карманах плаща, потом пиджака. Уже теряя сознание, падая на бок, он выхватил слабеющей рукой из внутреннего кармана пиджака перьевую ручку, сломал ее посередине и, отбросив одну часть, приладил вторую острым концом прямо к горлу, в выемку над грудиной. Неимоверными усилиями попытавшись сделать очередной вдох, он обеими руками воткнул ручку в горло, стараясь попасть в трахею.

Увы… Эта отчаянная, интуитивная попытка спасти себе жизнь, не помогла Александру. Ручка скользнула в сторону от трахеи, пронзила мышцы и уперлась в шейный позвонок. Силы окончательно покинули Александра. Он потерял сознание, еще пару минут молча извивался в страшной агонии, и… замер, уставившись потускневшими, широко открытыми глазами в черное небо.

***

Глава 2

Выпив сразу три таблетки обезболивающего, чтобы побороть начинающийся приступ мигрени в самом его пульсирующем зачатке, Алекс стоял у окна и смотрел на невероятной длины автомобильную пробку. Пробка завораживала Алекса, вводила его в неподвижный ступор. Ему даже стало казаться, что это и не пробка вовсе, а гигантских размеров змея. Красиво подсвеченная сотнями габаритных огоньков и стоп-сигналов, она уже который час пыталась выбраться из центра города. Все тщетно – неповоротливого пресмыкающегося намертво зажало между железнодорожным вокзалом и многолетней стройкой торгового центра.

Красивую змею распирало. Из многочисленных боковых улочек и переулочков она вбирала в себя все новые и новые автомобили, из-за чего становилась все плотнее и плотнее, все толще и толще. Кажется, она даже и не догадывалась, что, непрерывно увеличиваясь, она сама себе подписывает смертный приговор, ведь она все безнадежнее застревала между домами, словно ненасытный толстый питон, уже давно застрявший в узкой горной расщелине, но продолжающий проглатывать одного кролика за другим.

А может быть и догадывалась, но что она могла сделать в этой ситуации, эта глупая, жирная, ненасытная змея? Ни-че-го. Ее безразмерная жадность не давала ей никакого шанса.

«Считай, уже сдохла. Хоть и шевелится еще, но все это уже больше похоже на агонию, чем на осознанные действия. Все, конец ей, сто процентов. Того и гляди лопнет с минуты на минуту. Разорвет в клочья и раскидает всю внутренность по округе. Вот вони-то будет. Но красивая, чертовка… Бронзовеет в последних лучах заката, горит огоньками, переливается. Словно в стразах вся. Сфотографировать бы ее надо, и в сеть выложить, расписную такую. И назвать это произведение современного искусства, к примеру, так – «Забронзовевшая гламурная змеюка за пять минут до вонючей трагедии». Нет, так грубовато. Лучше так – «Забронзовевшая гламурная змеюка за пять минут до дурно пахнущей трагедии». Да, так однозначно лучше. В самую точку. В самую суть»

Алекс мельком взглянул на свой мобильный телефон. Телефон лежал совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки – на рабочем столе, и взять его можно было, не сходя с этого места, но он не хотел чтобы Вика видела, как он фотографирует пробку.

– Давай, Вика, – не поворачиваясь, сказал Алекс. – Можешь идти домой. Клиентов на сегодня больше не будет, так что, ты свободна. Как там, кстати, дело Трубса? Ты не забыла о нем?

– Дело Трубса было закрыто еще вчера, – сообщила Вика, выключая ноутбук. – Все фотографии в фотоаппарате, фотоаппарат в верхнем ящике вашего стола. Интимная связь господина Трубса и его секретарши зафиксирована качественными фотографиями, а значит, полностью доказана. Я думала, что вы уже все просмотрели.

– Когда же ты все успела? – удивился Алекс.

– Где-то между учебой и всеми остальными делами, – Вика накинула куртку и открыла дверь. – Пока, босс. Кстати, завтра у меня лекция с утра, так что здесь я появлюсь только к обеду, не возражаете?