Buch lesen: «Зоопарк»

Эпизод 1

Я сидел на грязном полу, прижавшись спиной к полуразрушенной кирпичной стене, и тоскливо смотрел на струи дождя через большой проем окна.

Ко мне приблизился какой-то парень. Кажется, его звали Нил. Присев рядом, он спросил:

– Почему тебя не было за ужином?

Повернув к нему голову, я ответил:

– Не хочу травиться.

– Нормальная еда. Чтобы выжить, нужны силы.

– Зачем? – поинтересовался я.

– Странный ты какой-то, – произнес Нил и, поднявшись, направился к небольшой группе, сидевшей около импровизированного костра.

Проводив его взглядом, я вновь уставился в окно.

Не успел я подумать о том, что из-за собственной тупости угодил в это место, как ко мне подошла молодая женщина и, присев на корточки, спросила:

– Тебя как зовут?

– Трой, – ответил я, не поворачивая к ней головы.

– Сколько тебе, Трой?

– Двадцать пять.

– Хороший возраст.

– Мне тоже нравится, – сказал я, повернув голову к моей собеседнице.

Перед собой я увидел худую женщину лет сорока с тонкими светлыми волосами и кожей желтовато-серого цвета. Женщина пристально меня изучала.

– Ты сейчас во мне дыру протрешь, – раздраженно произнес я.

– Хочешь развлечься?

– Вали отсюда, – сглотнув, огрызнулся я.

Женщина, сморщив нос, хищно улыбнулась и, поднявшись, сказала:

– Еще увидимся, Трой.

И она ушла.

Я тоже поднялся с пола и направился вглубь здания в надежде отыскать укромный уголок, где до утра меня никто не побеспокоит. К сожалению, все хорошие места были заняты. Я уже было собрался расположиться около какой-то кучи мусора, но тут меня кто-то окликнул. Посмотрев по сторонам, я увидал невысокого паренька. Его звали Вон. Он, выглядывая из-за дверцы покосившегося шкафа, махал мне рукой.

Я подошел к нему, и Вон тихо прошептал:

– Залезай. Здесь есть место еще для одного.

Не дожидаясь повторного приглашения, я быстро юркнул в шкаф и Вон, захлопнув дверцу, подпер ее собой.

– Какой странный шкаф, – шепотом сказал я. – Обычно дверцы открываются наружу.

– Знаю, – ответил Вон. – Но кто-то, видимо, их переделал.

Помолчав немного, он спросил:

– Ты местный?

– Нет, но последние месяцы жил и работал здесь.

Вон к чему-то прислушался. Снаружи было тихо.

– Тебя Трой зовут? – спросил Вон.

– Совершенно верно.

– Знаешь, что означает твое имя?

– Нет, – ответил я.

– Обыкновенную цифру «три». Есть и другие трактовки. Типа «троянский» и даже «дом».

– Откуда знаешь?

– Я из Молимо.

– Тогда понятно.

– А еще твое имя говорит, что ты сильный, уверенный и энергичный человек, обладающий высоким уровнем самодисциплины. Умеешь достигать поставленной цели и вдохновлять других на борьбу за лучшую жизнь. Ты прирожденный лидер.

– Вообще мимо, – уныло прокомментировал я.

– Ты постоянно сталкиваешься с трудностями. Жизнь явно испытывает тебя на прочность.

– А вот трудностей у меня сколько угодно.

– Поменяй имя.

– Зачем?

– Потому что оно ассоциируется с когда-то существовавшим городом Троя, что был разрушен войной задолго до крушения Старого мира.

– Я подумаю.

Вон тихо хихикнул.

– А что означает твое имя? – спросил я парня.

– Сам в себе.

– Интересное изложение.

– Пить хочешь? – поинтересовался Вон.

– Хочу. У тебя есть вода?

Наклонившись вперед, парень вытащил откуда-то бутылку. Открутив крышку, он передал ее мне. Напившись, я поблагодарил его.

– У тебя большая семья? – внезапно спросил Вон.

– Как тебе сказать. Мама, ее новый муж и брат.

– А меня до двенадцати лет воспитывала тетка, – произнес Вон. – Затем она отдала меня в один из храмов Молимо. Можно сказать, что у меня нет семьи, кроме братьев по храму. Но я мало с ними общался.

– А зачем решил участвовать в этом шоу?

– Когда меня достала храмовая жизнь, я ушел оттуда. Думал заработать денежку и открыть лавку. Не получилось. Влез в долги, которые не смог вернуть. А ты здесь за что?

– Давай спать, – предложил я. – Глаза слипаются.

Вскоре я услышал тихое посапывание.

На самом деле спать мне не хотелось, как не хотелось рассказывать Вону, что на самом деле со мной произошло. Скрестив руки и прислонив голову к стенке шкафа, я прикрыл глаза и начал вспоминать…

Эпизод 2

Подметая пол в просторном контейнере, переделанном под жилое пространство, я сказал, обращаясь к брату:

– Вчера я видел твоего учителя. Он сказал, что ты плохо знаешь материал о последних днях Старого мира и становлении Нового.

Рим, сидя за столом и уткнувшись подбородком в сложенные на столе руки, проворчал себе под нос:

– Подумаешь…

Закончив подметать, я сгреб мусор и, кинув его в мусорное ведро, положил савок и веник на место. Проведя руками по своим длинным и вьющимся рыжим волосам, я взглянул на брата:

– Если ты мечтаешь стать курсантом Военной академии, то тебе необходимы знания по истории.

– Это не я мечтаю, а мама, – и Рим принялся барабанить пальцами по экрану своего планшета. – И вообще-то я хочу кушать.

– Пока не расскажешь о последних днях, еда тебе не светит.

– Я маме пожалуюсь, – пригрозил в ответ Рим. – Мне всего девять лет. Ты не имеешь права оставлять меня без обеда.

Усевшись за стол напротив брата, я сказал:

– Не понимаю, почему ты не можешь запомнить элементарную информацию?

Отодвинув планшет в сторону, Рим, уставившись на меня, предположил:

– А может у меня потеря памяти?

– С чего бы? – усмехнулся я.

– Помнишь, ты рассказывал маме о брате своего одноклассника?

– Не помню.

– Которому сделали операцию на голове.

– И что?

– Теперь этот парень никого не узнает и не помнит где живет. Я, когда читаю – помню, а потом – раз – и забываю.

– А может, ты просто не хочешь сосредоточиться? Ну-ка, попробуй пересказать мне то, что прочитал.

Неохотно выпрямившись на стуле, Рим спросил:

– Что рассказывать?

Закатив глаза, я сложил на груди руки и повторил:

– О последних днях Старого мира.

Вздохнув, Рим монотонным голосом начал бубнить:

– Последние дни Старого мира случились сто лет назад. Все началось из-за глупости горстки мерзавцев…

– Все произошло, – перебил я его.

– Что произошло? – не понял Рим.

– Лучше сказать, что все произошло или случилось по вине завравшихся безумцев, дорвавшихся до власти и возомнивших себя богами.

– В те времена плотские утехи заменили духовность, а поклонение материальным ценностям зашкалило. Трой, а что такое плотские утехи?

– Спросишь у мамы или учителя.

– Бешенная гонка вооружений, – продолжил Рим, – привела к тому, что некая вооруженная до зубов группировка взорвала на глубинах Атлантического океана…

– В глубинах, – поправил я брата.

– Ну да. В глубинах взорвали какую-то бомбу, после чего водная стена поднялась до небес и хлынула на континенты. От гигантского цунами погибла половина людей. Не успели уцелевшие люди прийти в себя, как последовал новый взрыв. Его произвели на суше, что вызвало страшные землетрясения по всей планете. Проснулись спавшие вулканы. Правильно?

– После чего Солнце пропало на несколько месяцев и наступил холод, – добавил я.

– И снова погибло много людей. Третий взрыв привел к тому, что большинство континентов ушло под воду, а вместо них из глубин океанов и морей поднялись ранее неизвестные земли… Трой, а правда, что меня назвали в память о каком-то городе?

– Да. Был такой город Рим. Он, как и множество других городов, ушел под воду. Продолжай.

– Последний взрыв поднял в воздух ядовитые пары и люди начали задыхаться. Те, кто спрятался в уцелевших домах, закупоривали щели всем, что было под рукой. Так они смогли выжить. А те, кто не успел спрятаться, умерли или тяжело заболели. В первый год после взрывов погибло пять миллиардов человек.

– От чего умирали люди?

– От лучевой болезни, эпидемий и голода, потому что даже запечатанные продукты стали ядовитыми и не годились в пищу.

– Не забудь сказать, что у многих, кто выжил, стали рождаться дети с признаками мутаций, – напомнил я.

Снова вздохнув, Рим произнес:

– Так же погибла большая часть животных и растений.

– Молодец, – похвалил я брата и добавил: – Видишь, с памятью у тебя все в порядке. А теперь расскажи, что стало происходить с людьми после. Про времена хаоса и страха.

– Когда наступило время хаоса и страха, все вспомнили о Боге и начали молиться.

– Не все, а многие.

– Многие, – повторил за мной Рим и шмыгнул носом: – Еще люди сходили с ума, убивали других или самих себя. Забыл сказать, что культурные ценности утонули или сгорели в огне.

– Лучше сказать, что большинство культурных ценностей были утрачены навсегда, как и всевозможные документы, в том числе и архивные. Что еще?

– Не знаю.

– Все эти катаклизмы повлияли на климат планеты, который что?

– Изменился. Там, где было холодно, стало жарко. И наоборот.

– Примерно так. Теперь расскажи о том, где поселились люди.

– Ну, я говорил, что некоторые части континентов ушли под воду, а вместо них появились новые. Та часть суши, на которой сейчас живут люди, тоже поднялась из воды.

– Из какой?

– Раньше эта вода называлась Средиземным морем и частично Атлантическим океаном. Теперь эта территория зовется Барасо и переводится как «рожденная в субботу». На ней стоят города и поселения. Самый главный город называется Сарар. Он был назван в честь его основателя Томаса Сарара.

– А кем он был? – поинтересовался я.

Рим непонимающе посмотрел на меня.

– Он был правителем Барасо, – подсказал я, – и его резиденция находилась в Сараре.

Кивнув головой, Рим продолжил:

– В Сараре проживает около двадцати миллионов человек. Около него находятся два поселения. Это небольшие города, которые когда-то входили в состав Сарара, а потом отделились от него. Одно поселение называется Мози и переводится как «перворожденный». Второе – Удо, что означает «мирный». В Мози живут только мужчины, а в Удо только женщины. Им запрещено иметь детей. Трой, а почему им запрещено иметь детей?

– Не знаю, – ответил я, поднимаясь из-за стола.

В этот момент о металлическую стену нашего дома-контейнера постучались.

Я подошел к двери и, открыв ее, увидал Мышку – худощавую девушку невысокого роста с темными прямыми волосами, схваченными на затылке резинкой. Когда-то мы с ней учились в одном классе.

– Привет, – сказал я, пропуская ее в дом. – Я тут брата собираюсь кормить. Присоединишься?

Мышка кивнула головой и подошла к столу. Усевшись на свободный стул, она спросила:

– Чем собираетесь питаться?

– Выбор небольшой, – ответил я, подходя к старому буфету.

Вынув из него несколько тюбиков и упаковку хлебных пластин, я, вернувшись к столу, положил все это на его поверхность. Рим тут же притянул к себе один из тюбиков и прочитал название:

– Пюре из зеленых овощей с питательным мясом мучнистых червей.

Вытащив хлебную пластину, он густо намазал ее пюре и с жадностью набросился на еду.

Я тоже намазал хлебную пластину пюре и протянул угощение гостье.

Поблагодарив, Мышка принялась есть.

– Как дела? – поинтересовался я, откидываясь на спинку стула.

– Более или менее, – ответила девушка, жуя пластину.

– Работаешь?

– Да. Убираюсь в нескольких местах. Как раз работала рядом и решила зайти.

– Помнится, ты хотела продолжить обучение в университете.

– Хотела. Только я не могу бросить бабушку. Она болеет. Думаю, поступить на виртуальное обучение. Посмотрим.

– Ты живешь с бабушкой все в том же разрушенном доме?

– Его уже отреставрировали. Достроили стены, залатали крышу, починили водопровод. Теперь не надо ходить за водой к уличной колонке. И канализация работает. Представляешь?

– Надо же, – поразился я.

– А ты работаешь?

– Нет. Мать на работе круглые сутки.

– Зачем ей столько работать? Врачам и так хорошо платят.

– Она взяла кредит и купила соседний контейнер. Теперь у нас сдвоенный дом.

– Здорово.

– Так что я хожу по магазинам, стираю, помогаю Риму учить уроки.

– Что сейчас изучают в школе? – поинтересовалась Мышка.

– Все тоже самое, что и мы когда-то. Сегодня повторяем становление Нового мира.

С набитым ртом в разговор вмешался Рим:

– Почему все так ненавидят Сарар?

Ему ответила Мышка:

– Потому что по сравнению с другими городами столица живет слишком хорошо. От Старого мира ее населению достались технологии и целые здания. А еще они отлично питаются.

Наблюдая за тем, как я наливаю воду в стакан, Рим задал новый вопрос:

– Трой, а почему наша мама уехала из Сарара? Если бы она осталась там, мы бы тоже хорошо кушали и жили в красивом доме.

– Так получилось, – ответил я, подвигая стакан брату.

– А действительно, почему? – заинтересовалась Мышка. – Я знаю тебя около девяти лет, но ты никогда не говорил, что жил в Сараре.

Укоризненно взглянув на брата, я ответил:

– Мама увезла нас оттуда. Сразу после развода с отцом.

– Развода? – удивилась Мышка. – Ты всем говорил, что он умер.

– Я тупо врал, – взъерошив волосы брату, пролепетал я.

– Ты странный. У многих родители в разводе. Мои просто оставили меня бабушке и смылись. Мне было всего три года. Даже не знаю, живы ли они.

Помолчав, она добавила:

– Представляю, как тебе было трудно привыкнуть к этому месту. Слушай, а зачем она все-таки уехала?

– Одиннадцать лет назад мэром столицы стал один идиот. Он тут же велел всем гражданам прочипироваться.

– Зачем? – поразилась Мышка. – Обычно все пользуются отпечатками большого пальца или картами идентификации.

– Думаю, он решил полностью взять под контроль жизнь граждан столицы.

– То есть он решил быть в курсе того, что граждане едят, куда идут, с кем встречаются, что говорят? – уточнила Мышка.

– Да. Именно чипы позволяют Службе безопасности Сарара в любой момент подключаться к носителю.

– Поэтому их называют «чипированными»? – подал свой голос Рим.

Да, – ответил я ему и добавил: – Поел? Тогда шагай в другую комнату.

– Не пойду, – заупрямился Рим. – Мне тоже хочется послушать.

Махнув на него рукой, я продолжил:

– Короче, тех, кто отказался чипироваться, подвергли гонениям: увольняли с работы, отказывались лечить, высмеивали в виртуальном пространстве, поджигали дома. Много чего происходило. Поэтому противники чипирования предпочитали переселяться в другие места, где не требовалось такой крайней меры.

– Странный подход, – задумчиво произнесла Мышка, облокотившись о стол. – Хорошо, а почему тогда многие чипированные покинули Сарар?

– А это был еще один из закидонов мэра. Он пожелал видеть вокруг себя только молодых, красивых, не тронутых мутацией людей. Без каких-либо изъянов. Можно подумать, что в Старом мире жили одни красавцы.

Тут снова Рим подал свой голос:

– Значит, мама отказалась чипироваться? – спросил он. – Или у нее есть изъяны?

– Нет у нашей мамы никаких изъянов, – одернул я брата и тут же смутился.

Не стоило мне упоминать об изъянах при Мышке. У нее их было несколько. В свои двадцать лет она была такого же маленького роста, как и мой девятилетний брат. У Мышки были сросшиеся длинный нос и вытянутая нижняя челюсть, отчего ее профиль напоминал мышиную мордочку. Но самое главное было в том, что Мышка имела самый настоящий тоненький хвостик. Она очень стеснялась своего короткого отростка, о котором я узнал от одного мальчишки из параллельного класса. Мальчишка был соседом Мышки и обожал подсматривать за всеми, кто мылся в душе. Делал он это так виртуозно, что его долгое время не могли вычислить. И когда он растрезвонил о Мышкином хвосте, я сдал его соседям.

Чтобы скрыть смущение, я начал кашлять, сделав вид, что подавился. Мышка тут же заботливо похлопала меня по спине.

Откашлявшись, я посмотрел гостье в глаза и произнес:

– Мама отказалась устанавливать себе чип – она как раз была беременна Римом. И меня подвергать этой процедуре не стала. Папа поступил наоборот. Когда меня не пустили в школу без чипа, она подала жалобу мэру, и на следующий день ее уволили… Отец начал над ней измываться. Мама собрала вещи, и мы переехали сюда.

– Ты скучаешь по отцу?

– Сначала скучал.

– Общаетесь?

– Нет. Мама как-то обмолвилась, что у него новая семья. Мы его больше не интересуем.

Помолчав немного, Мышка сказала:

– Спасибо за угощение. Было очень вкусно, но мне пора идти работать.

Поднявшись со стула, она, ойкнув, ударила себя ладонью по лбу:

– Чуть не забыла! Я чего к тебе зашла. Моя соседка Хана устроилась на работу в один из салонов красоты.

– Кем? – удивился я.

– Парикмахером. И им очень нужны рыжие волнистые волосы. Как у тебя. Не хочешь продать свои?

– Я подумаю. За сколько их купят?

– Не знаю, – ответила Мышка, направляясь к двери.

– Где салон находится?

– Около Центра эвтаназии.

И, махнув на прощание рукой, она ушла.

Я вернулся к столу и, сев на свое место, сказал:

– Теперь вернемся к твоим познаниям, Рим.

Брат тут же обмяк и стал канючить:

– Я устал. Мне надо отдохнуть.

– Никакого отдыха.

Буркнув что-то, Рим неохотно начал говорить:

– В центре Барасо расположился город науки и образования Кенжи. Он переводится как «интеллектуальный правитель». В нем живут только ученые, студенты и работники университета. В нем изучают разные предметы, создают летающие корабли, ищут новые планеты, чтобы переселить туда людей. Чтобы стать студентом, нужно быть очень-очень умным человеком. Намного дешевле учиться дистанционно.

– А как образовался этот город-университет? – спросил я.

– После того как начались бунты против науки и люди в городах стали громить научные центры, общим советом мэров было решено образовать отдельный город-университет, охраняемый военными. До сих пор многие ненавидят ученых, так как считают, что те снова создадут мощное оружие. На востоке Барасо находятся два города, которые называются…

Рим замолчал и задумался.

– Забыл? – поинтересовался я.

Брат молча кивнул головой. Улыбнувшись, я подсказал:

– Молимо, что переводится как «медведь, идущий в тени», и Сора, что означает «туман».

Рим обрадованно перебил меня:

– Молимо – это поселение всевозможных верований и культов. Его посещают верующие или те, кто интересуется религией. Сора считается мертвым городом, потому что в нем практически никто не живет.

– Почему?

– Потому что в этом городе обитают призраки. Огромное пространство на юге Барасо отдано поселению земледельцев. Они не только выращивают всевозможные овощи и фрукты, но и разводят домашний скот. Это место называется Минори, что означает «деревня красивых людей». Трой, а почему у наших городов такие странные названия?

– Названия городам и поселениям давал Томас Сарар сто лет назад. Он был одним из тех, кто жил на большом африканском континенте. Когда-то в Африке жили народы, говорившие на разных языках. Возможно, эти названия были взяты из языка, на котором говорили предки Томаса. Продолжай.

– От труда жителей Минори зависит питание всех, кто населяет Барасо. Только они могут создавать качественную консервированную пищу.

– Обязательно упомяни о том, что в Барасо находится множество небольших поселений. Но они настолько маленькие, что не имеют официальных названий и на географических картах обозначаются просто цифрами.

– Хорошо, – вздохнув, пообещал Рим. – Это все?

– Не спеши. Ты забыл рассказать о последнем крупном городе, в котором мы с тобой живем.

– И я свободен? –с надеждой в голосе спросил Рим.

– Да.

– Сина – довольно большой город, в котором проживает около пятидесяти миллионов человек. Намного больше, чем в столице. Сина никак не переводится. Так звали жену Томаса Сарара. Последние шестьдесят лет в городе построили много домов и зданий, но есть районы, где люди продолжают жить в контейнерах, трейлерах и на баржах. Как мы, к примеру. В Сину приезжают любители всевозможного экстрима и экзотики. Считается, что настоящей столицей Барасо является именно Сина, а не Сарар, – на одном дыхании выпалил Рим и победоносно воскликнул: – Все!..

Эпизод 3

Я стоял около Центра эвтаназии и размышлял, с какого салона мне надо начать поиск Ханы. Когда Мышка упомянула, что ее соседка работает около Центра, я даже не предполагал, что салонов будет несколько. В какой-то момент я произнес вслух:

– Зачем в одном месте столько салонов красоты? Не для клиентов же Центра.

И тут же услышал за своей спиной знакомый голос:

– Я тоже задавалась этим вопросом.

Оглянувшись, я рассмеялся – передо мной стояла Хана.

Ей, как и нам с Мышкой, было двадцать лет. Она была высокой, но не особо пропорциональной особой. У нее был довольно худосочный торс и слишком широкие бедра, с толстыми короткими ногами. Изначально Хана жила в районе трейлеров. Когда девочке исполнилось одиннадцать, ее родители умерли один за другим. Родственников у Ханы не было. Оставшись без присмотра, девочка быстро нашла себе компанию странных молодых людей. В тринадцать она забеременела и в положенный срок родила девочку, которую назвала Мими. Специальная комиссия мэрии решила переселить несовершеннолетнюю маму с ребенком в другое место, где за ней могли бы присматривать взрослые. Так Хана и попала в одну из комнат дома, где жила Мышка. Помогать Хане до наступления совершеннолетия поручили бабушке Мышки. Та была обязана кормить девочку, сидеть с Мими, пока Хана учится, а также давать советы. За это бабушке платили деньги. Когда малышке Мими стукнуло три годика, стало ясно, что с ней что-то не так. Мими всеми возможными способами показывала окружающим, что она не человек, а маленькая собачонка. Малышка лаяла, ходила только на четвереньках, пила и ела из мисок на полу, захватывая пищу и воду языком. Спала Мими, свернувшись на коврике около видавшего виды дивана Ханы. Мими любила, когда ей чесали за ушком и гладили животик. В этот момент малышка ложилась на спину и, зажмурив глаза, дергала конечностями. Хана показывала дочь врачам, но те лишь разводили руками. Такое поведение у детей и некоторых взрослых относили к одной из разновидностей мутаций Нового мира…

– Я увидала тебя в окно салона, – сказала Хана. – Мышка передала, что ты зайдешь ко мне. Готов расстаться с волосами?

– Смотря сколько мне заплатят.

– Устроит пятьдесят монет?

– А если сто?

– Раскатал губу, – усмехнулась Хана. – Учти, обычно салоны платят за такие космы монет тридцать. Это я предлагаю пятьдесят, потому что ты друг Мышки. Так что решай.

– Согласен.

– Тогда идем.

И Хана направилась в сторону одного из салонов.

Там, усадив меня в кресло, она спросила:

– Растительность сбриваем полностью или немного оставить?

Подумав, я попросил:

– Оставь немного.

Кивнув головой, Хана взяла в руки ножницы и начала стричь мои длиннющие волосы.

Чтобы не сидеть в тишине, я спросил ее:

– Как поживает Мими?

– В роли собачки великолепно. А как маленькому человечку ей требуется операция на голове. Врачи советуют сделать ее до того, как Мими исполнится восемь.

– А сколько ей сейчас?

– Шесть и небольшой хвостик.

– Тогда времени осталось мало, – заметил я, наблюдая в зеркале, как прядь за прядью мои волосы падают на пол.

– Да, – согласилась со мной Хана. – Но с другой стороны, эта операция довольно опасна. Если хирург случайно заденет важную зону, то в худшем случае мой ребенок превратится в овощ.

– А в лучшем? – решил уточнить я.

– В лучшем она станет видеть все в черно-белом изображении.

– Так что ты решила?

– Лучшие хирурги оперируют в столице, но у меня нет тех денег, что они берут за свои услуги. Пусть остается такой, какая есть. Один врач сказал, что она может перерасти мутацию.

– Будем надеяться. Ей необходимо общение.

– У нее есть общение. Ты даже не представляешь, сколько людей считает себя животными или птицами. Существует довольно большое сообщество тех, кто столкнулся с такой проблемой.

– Серьезно? – поразился я.

– Мы с Мими вступили в него год назад. Все помогают друг другу… Надо было еще во время беременности пройти обследование и скорректировать генетику дочери. Но я и сама была ребенком и не знала об этом.

Хана состригла последнюю прядь и произнесла:

– Как-то так.

Покрутив головой, рассматривая свою короткую стрижку в зеркале, я заметил:

– Непривычно как-то.

– Не нравится? Как по мне, очень даже норм. Волосы у тебя быстро отрастают?

– Да.

– Отлично. Когда отрастут, приходи снова.

Взяв с тумбочки небольшой сканер, Хана набрала на его дисплее информацию и поднесла гаджет ко мне.

– Приложи палец, – скомандовала она.

Я приложил большой палец к сканеру и тот тихо пискнул. Экран дисплея мигнул зеленым цветом и на нем высветилась информация о переводе денег.

– Готово, – произнесла Хана. – На что потратишь?

– Хочу помочь маме выплатить кредит.

– Благородно, – произнесла Хана и, чмокнув меня в щеку, принялась собирать с пола пряди состриженных волос.

Поднявшись с кресла, я взъерошил свои короткие волосы и покинул салон…

В этот же день Рим вытащил меня в один из Центров виртуальной реальности. Отыскав свободные кресла, я первым усадил брата, после чего сел сам. Подключив к вискам сенсоры, я надел очки и в ту же секунду оказался в виртуальном холле Центра, где суетливо передвигались или просто болтали тысячи пользователей великолепно прорисованной реальности.

Середину холла занимала круглая стойка, за которой стояли несколько десятков виртуальных администраторов. Отыскав глазами Рима, крутившегося около стойки, я подошел к нему. Перед нами тут же возник администратор в виде полного мужчины средних лет. Он широко улыбнулся и спросил:

– Куда желаете пройти? Могу предложить…

– Нам нужен Зоопарк! – громко прокричал Рим, вцепившись в мою руку.

– Отличный выбор! – так же громко воскликнул администратор и, улыбнувшись еще шире, поинтересовался: – В каком качестве желаете быть? Посетителями или животными?

– Посетителями, – сказал я.

– Какая часть Зоопарка вас интересует? Подводные мир, птицы, пресмыкающиеся, дикие звери?

Я вопросительно посмотрел на брата:

– Есть предложения?

– А можно динозавров? – шепотом попросил он.

Администратор моментально среагировал на его шепот и сообщил:

– Сожалею, но этот раздел Зоопарка меняет свой формат и доступ посетителей в него пока закрыт. Могу посоветовать площадку молодняка. Пользуется большой популярностью среди всех возрастов.

Рим посмотрел на меня и кивнул головой.

– Подходит, – согласился я, наблюдая как администратор набирает на стойке цифровой код.

Через мгновение мы с братом стояли перед довольно вместительной площадкой, утопающей в яркой зелени. На ней, среди огромного количества игрушек и всевозможных приспособлений, резвились малыши совершенно разных животных: козлята, тигрята, львята, медвежата, обезьянки, еноты, носухи и даже поросята. Они отнимали друг у друга игрушки, прыгали, бегали, бодались, налетали на препятствия, качались, уцепившись зубами за подвесные канаты. Зрители громко смеялись и подбадривали малышей. Пробыв у площадки часа полтора, мы вернулись в виртуальный холл.

– Домой? – поинтересовался я у Рима.

– Нет! Хочу какой-нибудь трэш, чтобы башню сносило!

– Тихо! – цыкнул я на брата. – Забыл, что сленг в виртуалке запрещен? Нас могут оштрафовать.

– Извини, – тихо пролепетал Рим.

Я снова подошел к стойке, и администратор предложил купить поездку на поезде.

– Обещаю, – заговорщически произнес он, – это будет адская поездка. Вам два билета?

– Нет. Только один.

Повернувшись к Риму, я предупредил:

– После поездки сразу домой.

– А ты?

– У меня дела.

Как только Рим исчез, я снова повернулся к администратору. Только я собрался задать ему вопрос, как кто-то похлопал меня по плечу. Повернувшись, я увидал перед собой подростка лет четырнадцати.

– Что надо? – спросил я.

– Не хочешь сыграть в командную игрушку? У нас один игрок слился.

На слова паренька тут же отреагировал администратор:

– Слово «слился» запрещено в виртуальном пространстве. У вас осталось одно предупреждение. Если вы еще раз примените некорректное выражение, вам будет закрыт доступ в виртуальное пространство на целый месяц.

– Чего? – возмутился парень. – Забанить меня решил?

– Снова некорректное слово, – произнес администратор. – Прощайте.

И парень тут же растворился в воздухе.

Администратор посмотрел на меня:

– Вы что-то хотели узнать? – спросил он.

– Мне надо отыскать свою подругу. Я не помню ее виртуального имени…

– Реальное имя?

– Мышка.

– Назовите адрес.

– Мой?

– Нет. Вашей подруги.

– А это обязательно?

Администратор без единой эмоции как на лице, так и в голосе, произнес:

– На эту минуту зарегистрировано двадцать семь посетителей с именем «Мышка». Если вы подскажите адрес и возраст подруги, поиск будет более быстрым. В противном случае вам придется пройти по всем виртуальным ссылкам.

Назвав адрес и дату рождения Мышки, я оказался сидящим рядом с ней в небольшом затемненном зале, очень напоминавшем малюсенький театр. На освещенной сцене в мягких креслах расположились четверо: трое мужчин и женщина.

Толкнув локтем Мышку, я сказал:

– Привет.

Та, повернув ко мне голову, удивленно воскликнула:

– Трой!? Откуда ты взялся?

– Ходил с братом в Зоопарк.

Мышка как-то странно посмотрела на меня, и тут ее взгляд упал на мою стрижку. Присвистнув, она сказала:

– Ого! Ты был у Ханы?

Я молча кивнул головой.

– Тебе хорошо с короткими волосами, – сказала она.

– Спасибо. А ты что здесь делаешь?

– Один знакомый попросил меня послушать, о чем будут говорить выступающие.

Сидевшие рядом люди зашипели на нас.

Прижав палец к губам, Мышка зашептала прямо мне на ухо:

– Это научная конференция.

– Научная? – стараясь говорить, как можно тише переспросил я.

– Да.

С переднего ряда к нам повернулся пожилой мужчина и сделал замечание:

– Не мешайте слушать, – строго сказал он. – Или я на вас пожалуюсь.

Мышка снова прильнула к моему уху и еле слышно произнесла:

– Вечером я загляну к тебе домой, и мы поговорим.

Я кивнул головой и, развалившись в удобном кресле, стал внимательно слушать.

Один из выступавших – мужчина пятидесяти лет с короткими русыми волосами и аккуратно подстриженной бородой, нагнувшись вперед всем корпусом, говорил хорошо поставленным голосом:

– Поймите, после катастрофы в мире расцвели мистицизм и массовые суеверия. Спустя сто лет человечество в своем большинстве стало безграмотным. Вы можете сказать, что нашим родителям было не до учебы – они помогали своим родителям заново строить этот мир. И я соглашусь с вами. Сто лет назад было не до учебы. И восемьдесят тоже. Но почему последующие поколения не блещут знаниями? Спасибо, что хоть нас с вами научили читать, писать и считать. Почему лишь небольшой процент населения мечтает об образовании в университете? Почему большинство предпочитает верить в мистику, чем в науку? Ответ очевиден: мы боимся снова изобрести страшное оружие, из-за которого чуть не погиб весь мир…

Тут его прервала женщина, сидевшая по левую руку выступавшего:

– Ганс, я согласна с тобой в том, что мы боимся снова изобрести бомбу, но не согласна в другом. Вот ты жалуешься, что в школах усеченное образование. А разве тех предметов, что изучают дети, недостаточно для достойной жизни в обществе? Математика, история, язык, география, астрономия, природознание. Этого вполне достаточно, чтобы засеять поле, вырастить урожай, сшить себе одежду…