Buch lesen: «Отель Фламинго»

Памяти А. Б.

© И. Несмирный, текст, 2022

© А. Андреева, илл., 2022

Дорогой читатель!

Прежде чем ты пройдёшь сквозь крылатые ставни первых глав моего романа и окунёшься в главное его действие, я хотел бы предупредить тебя об одном.

Отель Фламинго реален. В своё время он стал частью моей судьбы. Многие события, лица и краски из моей собственной жизни нашли отражение в этой книге. Но я прошу тебя, не спеши мысленно давать ей подзаголовок “автобиография” или считать её первой серией моих мемуаров!

“Отель Фламинго” – художественный вымысел. Его стены пропитаны символами. Но символы эти тесно связаны с той действительностью, в которую волей судьбы погрузился твой покорный слуга в первый год своего пребывания на просторах гигантской неоновой деревни под названием Голливуд.

Так что теперь…

Добро пожаловать!

Here is your room key¹.

Иван Несмирный

Первая часть

Попутчики

4 октября.

…купить молоко… (дальше зачёркнуто)

5 октября.

Сидим в Домодедово. Огромный зал с натёртым до блеска паркетом. На потолке тысячи серебряных лампочек. Шум эскалаторов убаюкивает. Пассажиры сонные. Спать охота ужасно… Летим из Москвы в семь утра до Цюриха. В Цюрихе стоим шесть часов. Дальше летим до Нью-Йорка. Главное – не посеять багаж… Поэтому гитару со всеми прочими “регалиями” беру с собой в самолёт…

6 октября.

Летим вслед за солнцем! Под нами Атлантика! Але-е-е!..

6 октября (всё ещё!)

Самый длинный день в жизни кончается в Нью-Йорке в дешёвом номере отеля… Измученный, усталый, ещё не знающий дороги дальше, я в Америке! Да! Я – в Америке!!!..

Сейчас 14 октября, и я пишу эти строчки в тесном автобусе. Буквы с-с-к-ачут… Двигаемся на запад от Колорадо. Пейзажи здесь… ну просто дух захватывают! Горы и леса, леса и горы… бурные горные реки… и ещё раз горы и леса! Никогда в жизни не видел такой агрессивной, напирающей красоты! Аж адреналин вышибает!

По дороге в Денвер…

На этом чернильный берег заковыристых, мелких строк обрывался в огромный белый океан чистого листа. Огромный белый океан заполнял собою пузатую вселенную новенького блокнота. Блокнот же, точнее, дневник, важно дремал на коленях у молодого человека, чьё имя – “Игорь Гордов” – небрежно разместилось на его обложке, уже успевшей стать потёртой. Игорь Гордов ехал в Голливуд. Ехал в течение двух дней, сменяя один грейхаунд² на другой и наблюдая за тем, как лесные горы Колорадо и Юты медленно сползали в ночную невадскую пустыню. Из-под окна, где сидел Игорь, нещадно дуло. Но усталость уже брала своё. Заткнув щель старым свитером и наконец согревшись, Игорь спокойно откинулся на велюровую спинку сиденья и сумел-таки задремать. Его сосед, маленький, смуглый мексиканец, уже давно храпел присвистывая и иногда даже бурчал что-то на своём родном “мексиканском”. Ещё днём в Колорадо Гордов пытался заговорить с соседом, но тот напрочь отказывался понимать английский. В конце концов, с помощью общих слов и замысловатых жестов мексиканец объяснил, что звали его Лукас и целью его поездки в Лос-Анджелес были поиски работы. “Mucho work! Mucho work!”³ – картавил Лукас и наивно улыбался, обнажая свои жёлтые зубы.

В понятии американцев, грейхаунд – это, пожалуй, самое дешёвое, самое “низменное” средство передвижения из одного географического пункта в другой. Но как бы ни ругали грейхаунд американцы, Игорь и его случайные попутчики были им вполне довольны: в автобусе работал туалет! Пусть и грязный, сплошь исписанный жирными граффити, пусть и душный, как старый комод, но всё же это был исправный туалет. Пропахший чипсами и потом, автобус нёсся в ночную мглу пустыни с её прохладным суховеем и звёздами. И если автобус всего лишь казался огромным мотыльком, спешащим на огонь больших городов, то звёзды не казались, а были маленькими, серебряными жучками, снующими по чёрному атласу. Жучки улыбались и пели, но их никто не слышал. Только бродяга суховей, подпевая жучкам, со всей своей мощи свистел в щель у окна: как раз там, где дремал Игорь Гордов. В конце концов, Игорь открыл глаза и от нечего делать сонно уставился в холодную темноту окна.

За окном всё так же пели звёзды. Только теперь они вдруг стали собираться в маленькие кучки и медленно сползать вниз на ночную пустыню. “Что это?” – шептал Игорь, не веря своим глазам. А впереди уже разлился целый океан мигающих огней: все звёзды спустились вниз и покрылись позолотой. Маленький мексиканец проснулся и тоже, как и его русский сосед, был очарован странным зрелищем. “Этот вряд ли чего знает…” – подумал Игорь и решил обратиться к своему соседу спереди, с которым подружился ещё на первой станции в Нью-Йорке. Этим соседом был крупный, чернокожий старик с огромной, седой бородой, казавшейся нетающим сугробом на его выпуклом лице. Игорь про себя назвал его “Дедом Морозом из Южной Каролины”: старик держал свой путь именно оттуда.

– Эй, Пол! Что там такое? Сплошные огни! Это пожар или Лос-Анджелес?

– Не-е… – спросонья прохрапел дед. – Это Лас-Вегас…

“Лас-с Вегас-с…” – тихо повторил Гордов. Ах, вот на чей огонь так яро летел мотылёк-грейхаунд! Город-праздник, город-казино, последнее пристанище “короля рок-н-ролла” – вот всё, что Игорь раньше знал о Лас-Вегасе. Теперь он уже знал, что Лас-Вегас – это звёздный пожар-океан в ночной пустыне Невады. А через пару часов “Дед Мороз из Южной Каролины” поведал ему о том, что Лас-Вегас – столица дешёвых свадеб, где роль священника играет клоун в костюме Элвиса Пресли. Дед говорил, проглатывая слова “по-южному”, но произносил он их медленно, будто растягивая во рту невидимую жевательную резинку. Наверное, поэтому Игорь мог понять почти каждое его слово.

Как только грейхаунд влетел в Лас-Вегас, наступил день. Вопреки тёмной октябрьской ночи, в этом городе царил день. Автобус без остановок нёсся по главной улице Вегас-стрип, где всё кругом мерцало и бурлило искусственным праздником. Игорь уже совсем проснулся и внимательно следил за городом из окна. То же самое делал и Пол.

– Глянь-ка сюда! – неожиданно прогремел дед. – Смотри, как они здорово египетскую пирамиду подделали! Вот, черти!

– A-да! Вижу! Но что это на самом деле? – спросил Игорь.

– Это отель! Представляешь себе, отель такой! Цены там, правда, кусаются…

– Вы там гостили?

– Один раз… когда богатый был, – засмеялся “Дед Мороз”. – Помню, купил там вина. Вино так себе, а вот бутылка просто шик! В форме футбольного мяча! У меня этот мяч до сих пор где-то валяется – сувенир.

– Ага… – рассеянно отвечал Игорь и смотрел дальше.

По неоновой улице медленно брели трое прохожих: девушка в некой пародии на подвенечное платье и два молодых человека в дешёвых смокингах. Все трое качались из стороны в сторону и что-то упорно пытались спеть. Двое из них были пьяные молодожёны – наверное, из числа тех, которые, просыпаясь на следующий день, даже не помнят о том, что они женаты. Весёлая компания направлялась в шикарный отель-казино “Фламинго”… Однако наша история совсем не о нём…

Грейхаунд нёсся дальше. Вот мимо пролетела миниатюрная имитация Эйфелевой башни – потом какой-то полурезиновый аттракцион – зелёная “Статуйка Свободы” – мерцающая афиша с полуголой красоткой, обнимающей шест, на котором было написано “Клуб джентльменов” – ну и конечно, казино, казино, казино… Так же внезапно, как кончается любой праздник, кончился и Лас-Вегас.

Просыпалось солнце нового дня. Октябрь завис на середине, и за углом уже поджидала жара. Пустынная Невада медленно покрывалась зеленью, кочками холмов и гигантскими одуванчиками пальм, склонявшимися иногда по краям одинокой хайвэй. Пустынная Невада рядилась в Калифорнию.

– Вот уж и пальмы чаще пошли! Скоро будет твой Эл-Эй!.. Или куда ты там? В Голливуд? – усмехнулся дед из Южной Каролины.

– Да… в Голливуд! – подтвердил Игорь.

– Едешь навестить кого? Или наполеоновские планы? – продолжал дед свой расспрос. Холмы и зелень явно подняли ему настроение.

– Наполеоновские планы! – засмеялся Игорь и похлопал по чехлу с гитарой.

– Верно-верно…

За пальмами стали наконец показываться дома. Это были маленькие особнячки-новостройки: опрятные, с треугольными крышами, и различные между собой разве что только по цвету. К каждому такому домишке был прилажен свой газон, свой гараж с железной дверью-ширмой и иногда даже маленький американский флаг. Было утро, и над газонами уже поднялся туман из водяной пыли, в который то и дело запрыгивали радужные “зайчики”. Один из этих “зайчиков” попал Полу прямо в глаз.

– Опять орошают! – пробормотал дед. – У них солнце-то вон как палит, вот они и орошают!

– А Вы-то сами к кому едете? – неожиданно спросил Игорь.

– Я-то? – смутился старик. – Да к другу… к другу…

Попутчик Игоря о своих планах распространяться особо не желал. Игорь это понял и молча уставился в окно грейхаунда. Тем временем одинокая хайвэй стала вилять и раздваиваться в неуклюжие вилки. Домишки участились. То же самое произошло и с машинами на дорогах. Всё загудело, заиграло. Приближался город. “San Fernando Valley”⁴ – угрюмо объявил водитель, сухой темнокожий старикан с седой курчавой шевелюрой. В автобусе зашевелились. Всеобщее шевеление подхватило и Игоря.

– Это Лос-Анджелес?.. Или мы в каком-то пригороде? – спросил он Пола.

– А чёрт его разберёт!.. Это одна гигантская деревня! Говорят, здесь три с лишком миллиона, а по мне так – шестнадцать! Тут и не разберёшь, где граница. Но знаю одно, – дед странно улыбнулся, – мы к Голливуду скоро подкатим.

И в самом деле, с каждой милей город как будто нарастал. В Игоре же всё больше нарастало какое-то странное чувство, которое он позднее описал, как “чувство космичности”. Во многом это было связано с появлением первой в его жизни скоростной фривэй. Свободные шоссе-фривэи были выстроены в Лос-Анджелесе специально для автомобилей. Они возвышались над улицами города огромными бетонными узлами-мостами, загибавшимися в овальные рампы, и оттого, видимо, создавали эффект космичности, картинки из будущего, особенно поражавшей гостей из глубинки.

Скоро и наш грейхаунд с наслаждением въехал на один из таких мостов и теперь, не обременённый светофорами и пешеходами, разогнался во всю мощь. “Burbank” – снова нехотя объявил водитель. “Это город голливудских студий…” – тихо шепнул Пол. Игорь, которому уже изрядно надоели треугольно-однообразные домишки Сан-Фернандо, привстал со своего сидения и уставился в окно. Но с могучей фривэй он смог разглядеть лишь вышку одинокого небоскрёба, на котором огромными, золочёными буквами было выгравировано “NBC UNIVERSAL”.

– Ну, потерпи же ты! Уж скоро будем! – заворчал старик.

– Извините-извините!.. – улыбнулся Игорь и, сев обратно на своё сиденье, вдруг подумал: “А здесь должны совершаться чудеса!” Взяв ручку, он записал ту же фразу в свой дневник… Но до чудес было далеко. Великие голливудские студии Бурбанка, мимо которых проезжал грейхаунд, предстали угрюмыми, серыми квадратами с плоскими крышами. Некоторые из них были окружены заборами с колючей проволокой. Они больше походили на тюрьмы. Но все свято верили, что, в отличие от тюрем, где-то глубоко за их стенами творилась магия кинематографа и звукозаписи. В здешние холмы Игорь влюбился с первого взгляда. По размаху своей красоты они, конечно, уступали лесистым горам Колорадо, но было в этих холмах какое-то важное, таинственное спокойствие. Пологие, хотя и довольно большой высоты, они были сплошь усеяны маленькими, курчавыми кустарниками, на фоне которых качались-медитировали высокие, лохматые дистрофики пальм.

– На тех вон холмах всё одни богатые да звёзды кино проживают. А простые все – внизу. И глянь-ка на улицу: почти всё одни мексиканцы, – заключил Пол и тут же покосился на маленького Лукаса. Лукас весело мурлыкал себе под нос какую-то смешную песенку: “Дуки-дуки-дуки-дуки! Дуки-дуки-дуки-да!” Заметив на себе взгляд старика, он широко улыбнулся ему в ответ покосившимся забором своих жёлтых зубов.

Через пару минут дневник Гордова снова взорвался вертлявыми строчками: автобус въехал в Downtown, формальный центр Лос-Анджелеса! “Чувство космичности” достигло здесь своего апогея. Могучие фривэи, по которым безудержно неслись лакированные жучки-автомобили, возвышались здесь одна над другой. И вся эта картинка дополнялась “экваториальным лесом” зеркальных небоскрёбов, не уступавших здесь даже самому Нью-Йорку.

Даунтаун Эл-Эй был пристанищем латиноамериканцев и темнокожих и местом весьма неспокойным: первые и вторые между собой не всегда ладили. Игорю всё больше казалось, что он заехал куда-то в Мексику. Всё кругом жило по-испански, начиная с ритмов сальсы и реггетона, вливавшихся в быстрый говор приземистого, смуглого народа, и кончая вывесками магазинов с их восклицательными знаками по обоим концам предложения. Лукас, как и следовало ожидать, высадился в даунтауне. “Mucho work! Mucho work! Гудбай!” – прокричал он Игорю и, сверкнув на прощание своей желтозубой улыбкой, тут же затерялся в уличной толпе.

Кварталы темнокожих тоже дышали здесь особой культурой – “культурой улицы”. На грязных пустырях приютились одетые в “сто шуб” бездомные с тележками, украденными из соседнего супермаркета и набитыми банками и всяким тряпьём. Старые бетонные здания и заборы пестрили радужными граффити. По улице мимо бездомных важно плелись стайки молодых людей в телогрейках на рэперский манер и джинсах-шароварах, нарочно спущенных ниже пояса. Из окон домов и машин доносились могучие басы последних героев уличного хип-хопа. “Let me slap you up bitch! Let me slap you up!”⁵ В одном из этих окон Игорь даже сумел разглядеть красивую, длинноногую мулатку, бойко отвечавшую “могучим басам” смелыми, пульсирующими телодвижениями. “Хорошо танцует…” – подумал Гордов, глядя на её стройные, мускулистые ноги в тугих джинсах.

– Здесь-то ещё ничего! – снова вмешался Пол. – А ты вон в “проекты” скатайся – Уоттс или Комптон! Кварталы бедные. Правят шайки…

– И откуда Вы столько всего об этом городе знаете? Жили здесь когда-то? – удивлённо спросил Игорь.

– Да… можно сказать… жил, – тихо отвечал старик. – Молодой тогда был… Прикатил в Голливуд… хотел тоже… актёром стать…

– И что же? Стали?

– Нет, думаю, так и не стал… – старик замялся и понуро уставился в окно.

Игорь невольно сжал свою гитару и тоже замолчал. Грейхаунд выехал из даунтауна. Следующей остановкой был Голливуд.

___________

Не прошло и пяти минут, как выпуклое лицо старика вдруг просияло какой-то полудетской, блаженной радостью.

– Глянь! Вон он, вон он!!! – закричал он, толкая Игоря дрожащей рукой. – Всё такой же, как и тогда!!!.. О, Мария Антуанетта, мы приехали!

– Вижу, вижу! – Игорь улыбался в ответ. Он уже сам давно любовался внезапно открывшимся зрелищем, правда, не совсем понимая, причем здесь французская королева… На пологом, курчавом холме правильной формы были разбросаны девять белых гигантов – HOLLYWOOD. И может быть, как раз оттого, что уже сотни раз Игорь видел эту картинку то по телевизору, то в модных журналах, то просто на почтовых открытках, вживую она произвела на него какое-то ошеломляющее впечатление. “Нет! Здесь должны совершаться чудеса!” – снова мелькнуло в его голове.

– А ты у нас с гитарой! Небось, туда и собираешься! – улыбнулся “Дед Мороз из Южной Каролины”.

– Ага! Вот, прямо сейчас туда и пойду – в офис к президенту шоу-бизнеса! – ответил Игорь в присущей ему полусаркастичной полушутливой манере. Но старик, казалось, принял его всерьёз.

– Так держать! – с наивной радостью заключил он. – А я вижу, вы, русские, с кулачком будете!

Игорь только рассмеялся ему в ответ.

“Hollywood!” – объявил курчавый, как здешние холмы, водитель. Грейхаунд завернул на бульвар с псевдоиндейским названием “Кауэнга”, где тотчас показалось приземистое, квадратное здание, на одной из стен которого была изображена огромная синяя борзая. Это была автобусная станция.

– Наконец-то! Приехали!.. Ох, как ноги-то затекли! – жаловался сквозь улыбку старик Пол, следя за тем, как грейхаунд осторожно припарковывается на стоянке. Как только автобус остановился, дед попытался подняться со своего сидения, но тут же рухнул обратно.

– Хотите, помогу? – предложил Игорь.

– Ничего-ничего! Спасибо… Я сам! – ответил старик.

Очередная попытка оказалась успешной, и Пол, кряхтя и охая, присоединился к толпе пассажиров. Игорь последовал за ним, хотя в мыслях своих уже раз пять обогнал всю эту несчастную толпу. “Ну, наконец-то! Дождались! Дверь!” Игорь суеверно замер на последней ступеньке автобуса и, пробурчав что-то себе под нос, правой ногой ступил на голливудскую землю.

Вместо того, чтобы сломя голову бежать по солнечным бульварам, Игорь с минуту простоял как вкопанный на станции. Он даже сам не знал, для чего так стоял: то ли ловил момент, то ли пытался вобрать в себя разом всю эту новую, могучую картину… Хотя и были это, казалось, самые незначительные вещи: бетонные плиты стремительного Кауэнги, вытекавшего из-под Голливудского холма; какой-то ресторанчик под названием “Шарки’с мексикан грилль”; серое здание с огромными окнами и праздничный бульвар с названием…

– Hollywood Boulevard!⁶ Аллея звёзд!

– Ну-ну… Она самая, у тебя под носом! А ты вон стоишь тут!.. – засмеялся старик Пол, дожидавшийся Игоря в стороне, и в очередной раз поправил на своей круглой спине смешной красный рюкзак.

– Да, конечно! Извините! Идёмте же скорее!.. – вдруг проснулся Гордов и, одним махом обогнав старика, пустился вниз по Кауэнге…

Игорь нарочно с закрытыми глазами вошёл на Голливудский бульвар и встал на одну из первых попавшихся ему звёзд. Знаменитый бульвар тут же обдал гостя своим неповторимым ароматом: это был пряный коктейль из запахов всех парфюмерий мира с холодносладким привкусом кока-колы a la Макдональдс и ещё чего-то… Этим чем-то, как позднее выяснил Гордов, являлась человеческая моча…

“Ну вот! Я на моей первой звезде! – подумал Игорь, всё ещё не открывая глаз. – Совершайся, магия! Быть может, имя, на котором стою, будет как-то чудесно связано с моей дальнейшей судьбой!” Но только он хотел открыть глаза, как вдруг услышал за спиной хриплый крик старика Пола, только сейчас подоспевшего к Аллее звёзд. “Ты чего это на пустой звезде стоишь?” – рассмеялся дед и тут же бурно закашлял. “Я? На пустой?” – смутился Игорь и открыл глаза. И в самом деле, под его ногами на фоне гладкой чёрной плиты красовалась совершенно пустая, бледно-красная звезда. “Я… так… просто стою… – Игорь покраснел и тут же с негодованием подумал: – Пустая звезда! Это ещё что может значить?!” Но вопрос этот для него так, кажется, и остался нерешённым.

Солнце купалось в зените… Игорь и его невольный попутчик добрались наконец до главного перекрёстка Голливуда: Hollywood – Highland⁷.

– Ну и умотал ты меня! – прокряхтел старик Пол и уже в сотый раз поправил на спине свой непослушный красный рюкзак.

– Извините… Но Вы сами за мной везде ходите! – простодушно улыбнулся в ответ Игорь.

– Что правда, то правда… Привязался! – засмеялся старик. – Ну… ты куда теперь?..

– Я отель ищу… Это где-то здесь на Хайлэнд-авеню.

– A-а! Это, кажется, совсем неподалёку! – засуетился дед.

– А Вы сами куда?

– Да… к королеве… то есть куда-нибудь сейчас… то есть, к другу, к другу я… – старик замешкался и нервно оглянулся по сторонам.

– Ну что ж! Тогда удачи Вам! – улыбнулся Игорь. – И спасибо!.. Спасибо за хорошую компанию!

– И тебе спасибо, сынок… – дед улыбнулся и, крепко пожав Игорю руку, резко повернулся к нему спиной и медленно побрёл по гладким плитам обратно на восток…

“Хороший дедуля… Даже скучать буду, – подумал Гордов и тут же, озарённый внезапной мыслью, окликнул старика: – Пол! Подождите!”

Старик резко оглянулся. Лицо его исказилось какой-то странной испуганной радостью.

– Давайте контактами обменяемся! У Вас есть телефон?

– Ой, сынок… Пока с этим проблемы… – замельтешил дед.

– Хорошо… хорошо… Тогда дайте мне адрес, где останавливаться будете! Я вас навещу как-нибудь.

– Окей… окей… – на лице Пола показалась всё та же странная улыбка то ли радости, то ли страха.

Он медленно открыл свой красный рюкзачок и, немного порывшись в нём, достал оттуда клочок бумаги и протянул его Игорю.

– 2124 Beachwood drive⁸, – прочитал Игорь на клочке.

– Ага… – прохрипел старик. – С этой улицы хорошо Голливудский знак виден.

– Отлично. Теперь мы на связи! Ждите меня в гости! – улыбнулся Гордов и с каким-то сладким трепетом повторил про себя: – Я в Голливуде! Я в Гол-ли-ву-де!

___________

Пройдя мимо парочки дорогих отелей, щеголявших пятью звёздами, а кое-где и звёздами кино, Игорь остановился напротив здания грязно-розового цвета, изрядно выцветшего на солнце. Здание это выделялось своей причудливой формой на фоне однотипных квадратов современных гостиниц: оно чем-то напоминало огромную длинную шею фламинго, которая поднималась своими этажами, словно ступеньками, на соседний холм и “обнимала” его многочисленными террасами и балконами, выдержанными в стиле тридцатых годов прошлого века. Рядом с причудливым зданием находилась двухэтажная постройка прямоугольной формы, “детёныш фламинго”, к которой примыкало просторное крыльцо (patio), вымощенное плитами и сплошь усеянное нахальными, багровыми бугенвиллеями. У парадного входа в главное здание примостилась пыльная вывеска “Hotel ⁄ Hostel. Cheap rooms available”⁹.

– Ну вот, наконец-то… – Игорь вздохнул с облегчением и, несмотря на дикую усталость, бодро зашагал к входу.

– Уверен, что хочешь туда зайти? – вдруг послышалось у него за спиной.

Гордов аж вздрогнул от удивления и обернулся. Перед ним стоял невысокий блондин, слегка полноватый на вид. На нём была цветастая рубашка, так хорошо дополнявшая его приподнятое “калифорнийское” настроение, и его весёлый тенорок тут же перешёл в визгливый смех.

– Excuse me?..¹⁰ – опешил Игорь и невольно улыбнулся.

– Ладно. Зайдём, зайдём! – засмеялся незнакомец, который пока не спешил представляться или пояснять, зачем он вообще начал этот разговор.

В лобби двух новых гостей встретил мужчина в длинной фланелевой рубахе. Верхнюю часть его лица занимала огромная серая кепка, нижнюю – короткая курчавая борода. Если бы Игорь встретил его где-нибудь в России, то явно принял бы его за кавказского торговца арбузами.

– Добро пожаловать в Голливудский отель! Меня зовут Баркер. Ищете комнату? – приветствовал мужчина тихим, дребезжащим басом. – У нас есть недорогие двухместные номера…

– Да мы же не вместе, бро! – засмеялся блондин в цветастой рубашке. – Я просто чику¹¹ здесь жду.

– Я его вообще не знаю… – Гордов немного растерялся, но тут же, поправив гитару на плече и собрав в пучок весь арсенал приготовленных заранее английских фраз, заговорил с мужчиной о расценках на комнаты в общежитии. Но внутренне он уже ликовал.

Всё Игорю здесь казалось ново и свежо: и разноцветный ковёр, в пёстрый рисунок которого удачно вписалось чёрное пятно от разлитого когда-то кофе, и огромный телевизор с антенной изогнутой формы (она была сломана), и два киоска-автомата, с одним из которых воевал маленький, нетерпеливый старичок, пытавшийся всеми способами извлечь оттуда банку кока-колы… и эти чудные деревянные ставни в стиле ковбойской таверны, служившие дверями на кухню… и даже старый кожаный диван, на который вальяжно уселся смешной незнакомец в ожидании какой-то чики… Да, Игорь уже любил это место так же, как он любил сейчас свою новую, самостоятельную жизнь.

Мужчина с кепкой в пол-лица зорко наблюдал за очарованным гостем, и следующая его фраза была рассчитана именно на него.

– А знаете, это ведь легендарное место! Здесь когда-то останавливался сам Фрэнк Синатра.

Игорь широко выпучил глаза и крикнул: “Неужели?” Мужчина в кепке многозначительно кивнул в ответ и скорчил вялую гримасу наподобие улыбки. Свою коронную фразу-мышеловку он применил здесь уже энное количество раз, и каждый раз реакция приезжих была одна и та же: восторженные восклицания на всех языках мира и главное – широко распахнутые кошельки.

– Ты ещё про Мэта Дэймона с Беном Афлеком не забудь! – донеслось с кожаного дивана, и снова послышался визгливый смех.

“Это судьба…” – возбуждённо прошептал про себя Игорь. Он уже твёрдо определился со своим решением.

– Так, – продолжал Баркер. – Цены здесь неплохие. Положение центральное. Хотите попробовать на неделю?

– Хорошо! Отлично! – радостно согласился Игорь. – Я чувствую, отсюда энергия током бьёт!

– И чудеса, – снова прозвенел с дивана весёлый тенорок, – и чудеса голливудские-е-е!

– Желаете забронировать? – предложил Баркер.

– Да, – уверенно ответил Гордов и достал кошелёк. – Общий номер… на неделю… пока что!

– Койка в общем у нас через пару дней освободится, а пока одноместный есть. На восьмом этаже. Номер 803. Возьмёте?

– Хорошо!

Рассчитавшись с русским гостем, мужчина в кепке снова скорчил вялую гримасу и, продребезжав зазубренное приветствие, выдал Игорю ключи и указал дорогу к номеру.

– Давай, сделай их всех! – весёлый незнакомец вдруг неожиданно похлопал Игоря по плечу. – Если что… я завтра утром снова в лобби буду – мы с Джессикой к большой воде собираемся. Присоединяйся!

– Э-э… Ок… А Вас как зовут-то вообще? – спросил Игорь, косясь на незнакомца с явным удивлением.

– А-ха, ну конечно, совсем забыл! – заулыбался странный весельчак. – Я Мэтью… Можешь меня Мэтом звать.

– Будем, так уж и быть, знакомы! I'm Igor¹², – засмеялся в ответ Гордов.

– Ладно. Чика моя уже спускается. До завтра, рокер! Сделай всех!

– Сделаю, сделаю! – Игорь пожал руку “Мэтью в цветастой рубашке” и, взяв гитару с чемоданами, скрылся за углом.

Полноватый блондин тоже направился к выходу. На открытом крыльце стояли два субъекта в строгих чёрных костюмах. Один из них спешно докуривал сигарету. Другой нетерпеливо косился в сторону лобби. Завидев гостей в чёрном, Баркер ещё больше утонул в своей кепке и скрылся на кухне, предательски захлопав ковбойскими ставнями…

Игорь медленно шёл по коридору своего голливудского отеля, смакуя каждый метр. Смакование длилось долго: в отеле не было лифта, и подниматься надо было на восьмой этаж! Но благодаря инженерной мысли “золотого века”, ковровые дорожки длинных коридоров и кокетливые завитушки террас превращали подъём на верхние этажи в увлекательное путешествие. Сладкое, знобящее волнение овладело гостем. Так обычно волнуется студент-второкурсник, идущий на экзамен по своему любимому предмету. “Говорят же, – представил Игорь, – что здесь и невозможное возможно. А я уже чувствую: оно здесь под ногами, словно ось самой Земли, вертится. И я… и я верчусь на этой самой оси – не просто где-то, не просто там-то, а здесь, где сам Фрэнк!” Игорь вдруг запел, пафосно вибрируя на каждой ноте: “Нью-Йорк, Нью-Йорк, нет, точнее, Эл-Эй, Эл-Э-и-эй! Хэй-хэй! О, а вот и наш номер!” Гордов достал из кармана ключи и дёрнул за ручку. Дверь оказалась не заперта…