Buch lesen: «Академия чёрной магии»
1
До недавнего времени мне эгоистично казалось, что моя жизнь пошла прахом, когда мама привела в дом широкоплечего, похожего на шкаф мужчину и заявила, что совсем скоро мне предстоит звать его папой.
До того знаменательного вечера мы жили вдвоём, поскольку, как мама рассказывала, мой настоящий отец, услышав про беременность, испарился. Мне та жизнь нравилась, и я не испытывала ни малейшего желания впускать в наш маленький тесный мирок чужого и весьма габаритного мужчину.
Загвоздка состояла в том, что я видела: этот огромный мужчина относился к моей миниатюрной маме с искренним трепетом и обожанием. Что это, если не любовь? В его присутствии мама расцветала. И я научилась вопреки всему вешать на лицо улыбку, сверкающую, как неоновая реклама и такую же бессмысленную.
Отчим меня недолюбливал, но мы оба держались нейтрально-доброжелательно ради мамы. Куда хуже ко мне относилась сухопарая дама лет шестидесяти, его мать и единоличная, согласно документам, владелица загородного коттеджа, куда мы все и переехали. Для меня навсегда останется загадкой, зачем и, главное, как моя мама продала однушку, где мы обитали до её свадьбы.
Прахом моя жизнь пошла через четыре дня после счастливого школьного выпускного.
В конце мая я отпраздновала совершеннолетии, летом получила аттестат о среднем образовании. Я собиралась поступать в институт.
Отчим вёз маму в кино или театр, не знаю. Грузовик протаранил их, вылетев из-за угла. Мама погибла мгновенно. Отчим за жизнь боролся три дня. Я просидела в больничном коридоре вместо вступительного творческого конкурса на специальность журналист. Да, я его всё же полюбила. Он умер, ни разу не приходя в сознание.
Дни до похорон слились для меня в серый смазанный кисель. Не могу их вспомнить. А похороны были больше похожи на праздник, чем на последнее прощание. Море ярких и приторных цветов, парадно-траурные пустые речи и чёрные костюмы.
Жирная точка в моей жизни была поставлена аккурат тогда, когда люди потянулись прочь с кладбища. Ко мне подошла мать отчима и осторожно отвела в сторону.
– Вика, ты уже девочка взрослая, поэтому и говорить буду как со взрослой.
– И? – мне было невдомёк, чего хочет эта щепка, как я про себя её звала.
– То, что мой сын был женат на твоей матери, не делает нас родственниками.
Я кивнула. Хоть в чём-то мы согласны.
– Больше в коттедж ты не приедешь.
– Что?!
– Ты услышала. И да, избавь меня от рассуждений о том, где тебе сиротинушке жить. Не мои трудности.
– Но в доме как минимум вещи моей мамы.
– Все драгоценности и одежду ей покупал мой сын. Они не её. Если ты претендуешь на что-то, обратись в соответствующие инстанции. Суд, например. Прощай, Вика. Прощай навсегда.
Она развернулась и пошла прочь, а я так и осталась стоять с открытым ртом. Сказанное я понимала, а осознать не могла. Я так и осталась стоять одна на обезлюдевшим кладбище.
Очнувшись, медленно вернулась к могилам родителей и зарыдала как никогда. Словно лопнули разом все нити, что привязывали меня к этому миру, к жизни. А когда слёзы кончились, внутри поселилась удивительная пустота. Больше мне не было ни грустно, ни больно. Мне стало безразлично. Я коснулась рукой каждой могилы в знак прощания и побрела прочь. Мне казалась, что им хорошо вдвоём. Я со своим горем нарушала их покой.
Я вышла с кладбища и отстранёно отметила, что денег у меня при себе нет, есть только паспорт, который утром попросила взять мать отчима. Десятка, обнаруженная в кармане не в счёт.
Увидев сквер, я свернула в него и села на одну из лавочек, обняв себя руками и опустив голову к коленям. Наверное, погибать, едва окончив школу, должно быть обидно. Но я по-прежнему ничего не чувствовала. Нет, суицидальных мыслей у меня не было. Я не планировала кидаться с моста или ринуться под колёса в знак протеста. Просто объективная оценка перспектив: смерть от голода. Опускаться до побирушки или того ниже я не собиралась.
У меня не осталось ничего кроме гордости. Её не отдам.
Я так и сидела в оцепенении, краем сознания отметила, что где-то кто-то удивлённо воскликнул, словно увидел чудо из чудес. Потом были шаги. Неизвестный остановился рядом со мной и заговорил с лёгким акцентом:
– Леди, простите, но я вынужден вас потревожить.
Я не отреагировала.
– Леди, – тон стал более требовательным. И моей руки осторожно коснулись. Я резко подняла голову и дёрнула рукой так, что стоявший передо мной мужчина лет тридцати отступил. Я смотрела на него с ненавистью. Несправедливо, наверное, срываться на прохожем, проявившим участие, но он разрушил такое сладкое ничто, в которое я погрузилась, сев на лавочку.
– Леди, простите, – вновь заговорил он, ни сколько не смущаясь моей реакцией.
– Скажите уже чего вам надо и проваливайте, – знаю, грубо, но сейчас мне всё равно. А этот нахал расцвёл улыбкой, словно я призналась в большой и чистой любви к нему до гроба.
– Леди, вы в магию верите?
– Чего? – я опешила.
– В магию верите? – повторил он. Больной? Сектант?
И тут я его рассмотрела. Пепельный кучерявый блондин с водянистыми глазами. Одет в серую обтягивающую водолазку и чёрные брюки со стрелкой. На мизинце левой руки крупный квадратный перстень. А на правое плечо за одну лямку накинуто нечто среднее между портфелем и мешком. Он улыбнулся ещё слаще и продемонстрировал ровные белые зубы.
– Удовлетворены осмотром?
– Валите, а?
Он сел на мою лавку, но надо отдать должное, оставил между нами хорошую дистанцию и руку на спинку скамейки закидывать не стал.
– Леди, лично я убеждён, что проблема существования магии решается также как проблема существования зелёных человечков на Луне.
Моей реакции он не дождался, поэтому продолжил рассуждать:
– Можно с пеной у рта доказывать, что жизни на Луне не существует, но достаточно, чтобы какой-нибудь луноход изловил всего одного зелёного человечка, и проблема решена ровно до тех пор, пока какой-нибудь особо мудрый муж не докажет, что это вовсе и не человечек, а жаба пупырчатая не вовремя на космодром заскочила.
Я против воли улыбнулась. Эмоций в этой улыбки не было ни капли. В душе по-прежнему царила пустота. Но рассуждения меня позабавили.
– Леди, вы согласны, что с магией всё обстоит также? Она либо есть, либо нет. И достаточно одного её проявления, чтобы признать существование волшебства.
– Допустим.
– О, леди! Ваш голос пленяет сильнее, чем пение Сирен.
Я вновь стала замыкаться в себе, и блондин поспешил исправиться.
– Вы согласны получить доказательства?
– А вам что за печаль?
– Я маг, в Академии писал магистерскую по перемещениям между мирами, точнее между нашей Нозаной и вашей Землёй. Работу я защитил, и остался экзамен: доставить в Академию добровольца с Земли.
– И в качестве доказательства вы предлагаете перемещение.
– Да.
– Почему вдруг из семи миллиардов обитателей планеты вы предлагаете это мне?
– Мимо проходил, – усмехнулся блондин. – Правда. Я собственно ради Исторического музея в городе появился. А вы – у вас дар. Вы не просто заглянете на Нозану, а сможете выучиться магии сами. Освоите перемещения – будете гулять между мирами.
– Заманчиво, – я действительно так подумала, ведь лучше в академию пойти, чем пополнить ряды людей без определённого места жительства. – Только кто меня примет?
– А мы заключим договор. Вы даёте согласие на перемещение и встречу с моей комиссией, а я беру на себя заботы о вас до вашего зачисления. Если зачисление не состоится, я выплачиваю вам компенсацию, скажем десять тысяч долларов, и обеспечиваю возврат сюда. В случае поступлениями я выдаю вам эту сумму в эквиваленте Нозаны.
Думать мне было лениво, жить хотелось, и я медленно кивнула. Блондин расцвёл и тут же полез в рюкзак. Наверное, боялся, что передумаю. Оттуда он извлёк плотную чуть желтоватую бумагу, перо и принялся строчить.
– Ваше имя? Не беспокойтесь, знание имени не даст мне ничего в плане магического воздействия. А то слышал я ваши сказки.
– Виктория.
Он продолжил писать, а потом протянул мне договор:
– Ознакомьтесь.
Читала я внимательно. Всё то, о чём говорили. Подвоха я не нашла. Только мельком отметила, что зовут блондина Оран и что он упорно обходится формулировкой «академия, где я состою», избегая писать её название.
– Всё верно.
Он тут же достал второй пергамент и переписал текст на него.
– Сравните, леди. После подписания исправить будет нельзя.
– Всё верно, – повторила я.
Оран уколол пером палец и поставил кровавый оттиск в нижней части каждого листа, после чего протянул перо мне. Я повторила за ним.
– А где чернильница? – спросила я недоумённо. Блондин весело фыркнул.
– Это не ваш древний способ писать. Перо зачаровано и считай что оно вечная авторучка. Итак, договор подписан. Экземпляр мне, экземпляр тебе. Заметила, что бумага из желтоватой стала розовой?
– Да.
– Больше она никаких записей не примет. Договор изменить нельзя. Нарушение его, кстати, ведёт к очень тяжёлым последствиям, он же на крови. Так что в перспективе думай очень внимательно.
– Я во что-то вляпалась, да? – устало уточнила я.
– Да нет, – Оран рассмеялся. – Думаю, мы выполним договор до вечера. Тогда бумага станет серой – тоже неизменяемый текст, но кровь из контракта уйдёт. Я просто объясняю. Сейчас отправимся. Осталась одна формальность.
– Да?
Оран достал ещё один лист и протянул перо.
– Пиши. Справка. Я, Виктория, даю Орану согласие на разовое перемещение меня с Земли на Нозану число по земному летоисчислению, подпись кровью.
– А договора не достаточно?
– Достаточно. Но договор, он, между нами. А справка в архив Академии, чтоб меня в похищении не обвинили.
Подумав пару секунд, я написала требуемую бумажку. На моих глазах жёлтая бумага налилась розовым цветом и вмиг посерела.
– Никаких по ней обязательств, – прокомментировал Оран, резво соскочил с лавки, извлёк из кармана мелок и принялся чертить какие-то закорючки прямо на асфальте. Я наблюдала за сомнительными художествами с умеренным любопытством.
– Любой случайно может нарисовать такие закорючки.
– Ага, – ухмыльнулся Оран. – только они ничего не дадут. Это ещё не магия, а костыль.
– Костыль?
– Да. Если не можешь создать требуемое плетение сам, то сначала его рисуешь, а потом привязываешь свою силу к изображённым линиям, и она принимает нужную форму.
– Ух ты!
– Но я, конечно, пририсую элемент одноразовости, и после нашего перехода картинка исчезнет, а следы магии развеются. Всё, я закончил. Виктория, вставайте рядом.
И я встала. Мы оба шагнули внутрь небольшого круга. Оран победно улыбнулся. Мир дрогнул. Я чуть пошатнулась и мотнула головой. Мы стояли одни в огромном зале. Я посмотрела под ноги. Пол из камня, похожего на мрамор, чёрный с золотистыми прожилками. Я подняла голову. Стрельчатые своды терялись в вышине. Справа и слева были высокие узкие окна-витражи. Сначала я оглянулась за спину и обнаружила массивные двустворчатые двери под стать помещению. Впереди же была широкая лестница с тёмно-бордовой ковровой дорожкой.
– Добро пожаловать в Академию чёрной магии, – сказал Оран и ухмыльнулся.
– Куда? – тупо спросила я.
– В Академию чёрной магии.
Оран схватил меня за руку и потянул за собой, под лестницу. Я настолько ошалела, что даже не сопротивлялась. Под лестницей оказалась дверь, а за ней помещение, на полу которого были круги с закорючками, подобные тому, что Оран рисовал в сквере.
– Там для торжеств всяких и гостей, – ткнул он пальцем в наклонный потолок. А мы коротким путём. Сначала отчитаемся перед комиссией по-быстрому. Потом к ректору тебя устраивать.
Оран втянул меня в один из кругов, и мы снова переместились. Оказались в обычной, богато обставленной приёмной. Оран усадил меня на диван и быстро подошёл к секретарю – молодому человеку в строгом чёрном костюме. Оран щёлкнул пальцами прямо перед носом секретаря, что-то увлечённо строчившего и нас не замечавшего.
– Вызывай комиссию. Нехорошо заставлять гостью с Земли ждать.
– Да-да.
Я с лёгким удивлением наблюдала, как спешно секретарь откладывает перо и достаёт нечто прямоугольное, что, вероятно, служит местным аналогом телефона. Не прошло и пяти минут, как он сообщил:
– Вас ожидают в зале.
Оран сделал приглашающий жест, и мы вошли в помещение. Комиссия из пяти мужчин в строгих черных одеждах расположилась за длинным столом. Почему-то смотрели на меня маги как на белую ворону. Даже хуже.
– Способность к магии? – голос был тихий и неестественно высокий.
– Магистры, – заговорил Оран, – явно наслаждаясь ситуацией. – ваше задание выполнено: коренная жительница Земли добровольно прибыла со мной в Академию. Оран протянул написанную мной справку мужчине, сидящему с краю.
Тот внимательно прочитал написанный мною текст, передал справку соседу, а сам с легко угадываемой злостью кивнул:
– Задание признано выполненным.
Оран поклонился, мне он не дал и слова сказать: подхватил под руку и уволок за собой.
– Эти индюки очень не хотели давать мне степень магистра и решили задать невыполнимое, по их мнению, задание. А я справился, – он счастливо рассмеялся.
– Так они теперь меня…
– Очень и очень не любят, – подтвердил Оран, – а ректор ещё больше невзлюбит. До сих пор ни одна женщина не обучалась в стенах Академии.
– Что?!
Оран только руками развёл и улыбнулся. Он втащил меня в очередную приёмную.
– Ректор в курсе? – с ходу спросил он у секретаря, двойника предыдущего. Разве что лицо круглее и волосы темнее.
– Ага.
– Доложи.
Секретарь посмотрел на нас с сомнением, но требуемое выполнил. И сразу же получил согласие.
Дверь ректорского кабинета распахнулась, и мы с Ораном вошли в кабинет.
Ректор оказался смуглым мужчиной лет сорока, с короткими очень тёмными волосами, слегка горбатым носом и маленькими пронзительными глазками. Он смотрел на нас, на ухмылку блондина, которая становилась всё шире, и хмурился.
– Поздравляю с магистерской степенью. Диплом вручит та же комиссия в течение получаса. Зачем ты привёл землянку ко мне в кабинет, Оран?
– Благодарю. Землянку зовут Виктория.
– И?
– Вы же видите, что у девушки очень сильный дар. Согласно Уставу Академии, любой обладатель дара, выразивший желание учиться в Академии, подлежит зачислению. Вот Виктория и выразила.
Я хотела замотать головой, мол, верните меня обратно, и не смогла: руку кольнуло, а Оран кинул на меня весёлый взгляд и одними губами обозначил слово договор. И я поняла, что влипла. Потому что у ректора было такое лицо, словно ему предлагают сесть на диету с главным блюдом – салат из живых червей в очень остром соусе.
– Уставу?
– Да, – безмятежно откликнулся Оран.
– Виктория, вы хотите у нас учиться?
Весь вид ректора говорил, что лучше мне отказаться. Да я и без его угрожающего вида не хотела в чёрные маги. Но от уколотого пальца вверх по руке разливался неприятный жар, и я сказала:
– Хочу.
Ректор откровенно скривился, но, удивительно, возражать и переубеждать даже не попытался.
– Виктория, вы приняты. Ваш куратор скоро подойдёт и вам поможет. На этом всё.
Мы вышли из кабинета, и Оран вновь усадил меня на диван. Ни слова не говоря, он сел рядом, достал очередной лист бумаги и принялся строчить, после чего поставил кровавый отпечаток на бумагу и протянул её мне.
– Что это?
– Финансовые обязательства. Обналичить можно в любом банке. Посмотри на свой экземпляр договора.
– Серый.
– Договор исполнен.
– Ясно, – и я решила спросить. – Оран, а почему я понимаю язык и письменность. Сама пишу.
– Составная часть перехода. Условно говоря, знание языка – это некая константа и каркас. А какую оболочку натянуть не имеет значения. На Земле был русский, здесь наш язык. Если бы ты знала два языка, то и в нашем мире тебе было бы доступно знание двух.
– О как.
Говорить, что я училась в гимназии и сносно болтаю на английском и испанском, то есть, включая родной, у меня в активе три языка, я не стала.
– Вас ожидает приёмная комиссия, – подал голос секретарь.
Оран поднялся.
– Виктория, прощай. Вряд ли мы увидимся. Сразу после получения диплома я отбываю изучать запрещённые миры. Они не хотели меня туда допустить, подумать только, – он хихикнул.
– Эй, а я?
– Обязательства сторонами исполнены. А вообще, да, тяжело тебе, единственной девушке среди парней будет. У нас женщины магией не владеют и потому на вторых ролях в обществе. Рожают, обед готовят. Образование, и то ограниченное, только самые знатные получают. Прощай!
Он снова хихикнул, помахал мне и вышел за дверь. Секретарь склонился над бумагами настолько, что демонстрировал затылок. Для меня старается, поняла я. Да, я снова осталась одна. В чужом враждебном мире, сам факт существования которого мне только предстоит осмыслить, как и существование магии. Наверное, я не реагировала так спокойно, если бы не безразличие, не отпускавшее меня после ухода с кладбища.
Плюс был только один. Мне перепали десять тысяч долларов в местном эквиваленте.
2
Вошёл очередной мужчина. Стремительный. Суровый. С хищными чертами лица. Он широким шагом подошёл к секретарю и навис над его столом, опираясь о крышку обеими руками.
– И чьим куратором меня назначили?
– Госпожи Виктории, – проблеял секретарь, отгораживаясь папкой.
Мой куратор резко развернулся и посмотрел на меня. В его глазах сменились недоверие, понимание, удивление и брезгливость. Последняя эмоция осталась.
– Как? Она же она.
Сам-то понял, что сказал?
– Согласно Уставу любой обладатель дара, желающий обучаться у нас, зачисляется. Внести уточнение, что это касается только представителей мужского пола, задним числом не получится. Так что неделю придётся адептку терпеть, – пришёл на помощь секретарю ректор.
Мой куратор прошипел нечто неразборчивое. Думаю, ругательства, не предназначенные для ушей леди. Наверное, это было унизительно и оскорбительно, но у меня была моя пустота. Я нахально улыбнулась. Замечание про неделю я отметила мимоходом. Оно что-то означает? Какую-нибудь гадость, да?
– Она иномирянка, – добавил ректор и скрылся в кабинете.
– Убил бы Орана, если б он ещё не отбыл! Приказ? – уточнил куратор у секретаря.
– Готов.
– Адептка Виктория, следуйте за мной.
Куратор вышел из приёмной, и мне пришлось чуть ли не бегом его догонять. Думаю, потеряйся я, он бы и не заметил. Мы завернули в соседний коридор и вошли в очередную комнату.
– Итак. Ко мне следует обращаться Магистр Верис. Я ваш куратор, а не нянька. Запомните.
Перспективно. Внушает… оптимизм.
– Первое. Получите браслет и его краткое описание. Он информационный. Видите шкалу? Показывает местное время. Нажимаете пальцем на камушек. Нажмите, адептка.
Я нажала, и передо мной возникло расписание работы столовой. Как голограмма, прямо в воздухе.
– Именно. Управляете картинкой касанием. Отключаете, нажав на камень повторно.
Я ткнула в иллюзию пальцем, она повернулась, и возникло объявление, что через неделю состоится Охота. Я только хотела задать вопрос, как куратор продолжил.
– Этот камень отвечает за неучебную информацию.
– Следующий – библиотечный каталог. Она у нас круглосуточная. Камни можно брать на вынос.
– Камни? – я не удержалась.
– Именно. На Земле принят всё ещё книжный формат? Он слишком отсталый.
Я отвечать не стала.
– С камнями из библиотеки обращаться также, как с теми, что в браслете. Третий камень – ваше личное расписание и расписание преподавателей. Последний, продолговатый камень, отличается. Касаетесь его, называете, куда хотите попасть. Вспыхнет огонёк и полетит к указанному месту. Отстали, потеряли огонёк – повторите призыв. Вся ясно?
– Пока да, – осторожно ответила я, благодарная за подробности об огоньке. Ведь мог и не сказать. Или это положено?
– Второе. Учёба. Получите бумагу. Ставьте подпись, что это ваша ведомость.
Я взяла перо как ручку.
– Адептка! Кровью.
Я покосилась на слишком нервного куратора и третий раз за день порезала палец. Если так дальше пойдёт, то мне грозит обескровливание.
– Начиная с завтрашнего дня у вас неделя, чтобы прослушать шестьдесят пять часов не менее чем у четырёх преподавателей. Лучше – больше. Вы должны ознакомиться с магией сами. В расписании это называется занятия свободного посещения. На них может приходить любой адепт по своему усмотрению.
– Что-то вроде факультативов? – влезла я и получила раздражённое:
– Да, и не перебивайте, адептка. Вы не дома среди дикарей. Через неделю соберётся комиссия, посмотрит, чего вы достигли, и определит ваше расписание.
Я кивнула.
– Не сможете ничего продемонстрировать, будете отчислены.
У меня приоткрылся рот.
– Да, адептка. А Оран уже отбыл, вернуть на Землю вас будет некому.
Я ойкнула, а он улыбнулся с предвкушением:
– Не пугайтесь. У вас дар, а для зачёта достаточно сделать хоть что-нибудь, пусть слабенькое, корявенькое, но хоть что-то.
Я нервно мотнула головой. Кажется, я попала по полной программе.
– Третье. Заселение. Сейчас я найду вам помещение. Все адепты проживают в Академии. Но вы девушка, со всеми жить не можете.
Я согласно закивала.
– Уборка магическая. Форма и канцелярские принадлежности будут доставлены. Если бы у вас были наши деньги, вы смогли бы как остальные заказывать по каталогу, который вам также будет доставлен.
После этого магистр Верис приподнял рукав и коснулся одного из камней на своём браслете. Возникла иллюзия. Трёхмерный план Академии, поняла я. Уследить за куратором я не сумела. Он повертел изображение. Хмыкну, тронул браслет, и оно исчезло.
– За мной, адептка.
Мы вошли в просторную комнату со знакомыми закорючками на полу. Куратор выбрал один из кругов, встал. Я пристроилась рядом. И мы попали в небольшой холл. Куратор уверенно двинулся вперёд, вышел на лестницу и спустился на два пролёта вниз. По ощущениям, сильно вниз.
– Мы в жилом блоке. Крыша отведена под зону отдыха для всех адептов, далее этажи, где располагаются комнаты. Но вам туда нельзя.
– Это подвал? – спросила я пустым голосом. Куратор не стал одёргивать за то, что перебиваю.
– Нет, адептка. Это нижний уровень. Здесь слишком маленькие верховые окна, поэтому адепты и не селятся. Но три дальние комнаты в годном состоянии. Остальные чистые, но без мебели. И во избежание лишнего и неуместного интереса адептов, я закрепляю за вами весь уровень. Распишитесь, – ткнул он пальцем в плашку у двери.
Я опять раскровила палец.
– Вам не понадобится, но я должен сказать. Пускать сюда даже ректора следует с формулировкой «единоразовый допуск». Вопросы?
– Мы никого не встретили, – сказала я первое пришедшее в голову, чтобы хоть с мыслями собраться.
– Так все на занятиях, адептка. Ужин через три часа.
При напоминании о еде, живот свело. Сегодня я только позавтракала. А куратор развернулся и вышел. Пока я пыталась хоть что-нибудь промемекать, он обернулся, улыбнулся и сообщил:
– До встречи через неделю, адептка.
Дверь захлопнулась.
Как через неделю? А что же мне делать? Он полагает, его куцых объяснений достаточно? Урод, гад, женоненавистник. Я прислонилась к двери и сползла по ней на пол. Как же мне плохо. Но слёзы не пришли. Их я выплакала на могиле родителей.
Кое-как встала и поплелась в комнаты, не обделённые мебелью. Я должна разобраться с местом обитания на ближайшее время. С браслетом, будем считать, разобралась. Составить себе расписание свободных занятий. Если за семь дней надо набрать шестьдесят пять часов, то выходит порядка десяти часов занятий ежедневно. А ещё сходить на ужин. Чую, то ещё развлечение.
На меня накатил запоздалый страх. Безразличие лопнуло и пропало, и мне за себя стало очень боязно. Сердце билось в районе горла. Стало физически дурно. Я шлёпнулась на пол и хватала воздух, как вырванная из воды рыба. Магия есть. Другие миры есть. Я сошла с ума? Я закрыла глаза с глухим стоном.
Посмотрев на шкалу браслета, обнаружила, что до ужина полтора часа. Это сколько я просидела? Зато стало легче. Я поняла одну истину. На Земле у меня нет ничего, в Академии – один шанс. И я его зубами вырву. У меня есть, где жить, что есть, заначка в местном банке и, главное, желание. А чего нет, так права на ошибку и провал. Потому что меня выставят за порог, в чужой стране с неизвестными порядками, где все представительницы слабого пола – второсортные существа, судя по реакции на меня магов.
Я встала и увидела, что на полу стоит сумка с одеждой, а рядом стопка тетрадей и несколько перьев. Довольно хмыкнув, я пошла выбирать комнату. Больше всего мне понравилась правая дальняя: там стояла настоящая огромная кровать с балдахином. Всегда мечтала о такой. И даже предположить не могла, что мне достанется отдельный уровень. К кровати-переростку полагался бесконечно-длинный стол с множеством ящиков. Я подумала, что он рассчитан на нескольких человек. Хотя кровать…
Первым пунктом программы значился ужин. И я начала с положенной мне одежды. В комплект входили чёрные брюки со стрелкой, какие я видела на мужчинах и несколько чёрных же кофт. Обязательным дополнением считался пиджак или жилет. Я выбрала жилет. Переоделась, посмотрела в зеркало и пришла к выводу, что очень даже ничего. Конечно, сидело не идеально, но у меня были заботы важнее.
Ужин пугал до судорог. Я буду единственной девочкой. И на меня будут смотреть все. И ещё. До сих пор по Академии я перемещалась с помощью закорючек на полу. Я так не умею. Значит, придётся топать ножками. И кто знает, сколько времени поход займёт.
И тут меня озарило. Я коснулась камня путеводителя и сказала:
– Столовая. Рассчитать пешее время пути.
Передо мной возникла трёхмерная карта, на которой была обозначена я в виде красной точки, рядом с точкой возникла стрелка и бодро поплыла сначала по лестницам, по этажу, снова по лестницам. Я оценила масштаб и горько пожалела, что не занималась спортом. Да я же по дороге ноги косичкой заплету и рухну где-нибудь в закуточке.
Карта исчезла. Возникла цифра – 20 минут. Тут меня пробило на истеричный смех. Попыталась вообразить длину ног местных магов и скорость, с которой они ими перебирают. Выйду минут за сорок. У меня оставалось ещё немного времени разобраться с расписанием. Точнее, списком предметов.
Я тронула соответствующий камешек браслета и, немного потыкав, настроила показ списком. Куда я попала? Отсортировано было по фамилиям преподавателей, и на выбор мне предлагались: «Практика и теория применения клыков вампиров в различных зельях», «Чёрная ботаника», «История и современность пыточного ремесла», «Отработка простейших приёмов поднятия зомби». На этом мои глаза съехались в кучу и возвращаться на место отказались.
Пора выдвигаться на ужин. К тому же, мой подход к выбору курсов оказался в корне неверным. Следовало начать с библиотеки, куда я и пойду после еды, благо она круглосуточная. Я должна понять, какие дисциплины базовые и искать курсы по ним. «Высшие приёмы проклятийников» мне вряд ли помогут поразить комиссию. Более того, мне нужно нечто практической направленности, мне же демонстрации устраивать. Адептка-клоун, ёлки-моталки.
Я коснулась браслета и произнесла:
– Столовая.
Из браслета выскользнул небольшой огонёк и поплыл вперёд. Мысленно окрестив его путеводной звездой, я поторопилась следом. Поднялась за ним на жилой этаж, где тотчас столкнулась с адептом мужского пола. Парень с вьющимися рыжеватыми волосами чуть не сшиб меня с ног и замер в последний момент, совсем некультурно вытаращившись.
– Девка, – первое, что он сказал.
– Адептка, – поправила я и улыбнулась.
– Быть не может. Бабы даром не обладают.
На это мне сказать нечего. Сам пусть смотрит. Оран и компания же способности разглядели.
– Допустим. Но с какого тебя сюда взяли?!
– Академия принимает любого, у кого есть дар и желание учиться, – пожала я плечами.
– Ты?! И учиться? – парень захохотал. – Я бы размазал тебя тонким слоем по полу прямо сейчас. Увы, запрещено правилами. Я это сделаю чуть позже, в ходе общих занятий. Учиться она будет!
Вокруг нас собралась толпа. Парни скалили зубы, громко рассказывали, что со мной сделают, кто-то надо мной хохотал. Первый момент у меня душа ушла в пятки, а потом я поняла, что они не нападают. Не знаю, почему. Что там про правила Академии говорили? Для себя я поняла главное – пока всё безопасно.
– Ближайшую неделю я адептка, как и вы, господа. А теперь расступились, проход не загораживаем.
Наверное, местное женское население настолько забитое, что мои слова произвели эффект взорвавшегося снаряда. На лицах был написан глубочайший культурный шок. Эк, я их приложила. А вот нечего обижать милую маленькую меня. Я озарилась миллионом улыбок и шагнула прямо на стоящих в проходе парней. Удивительно, но они шарахнулись от меня, как от чумной.
Я пошла прочь по коридору. Теперь только заметила, что мой светлячок улетел в неизвестность. Поэтому пришлось второй раз касаться браслета. Пока топала, поняла две вещи: во-первых, молодец я, что вышла заранее, поскольку в обещанные браслетом двадцать минут блуждания по лестницам и проходам никак не уложить, а во-вторых, у местных адептов есть между собой связь аналогичная нашим телекоммуникационным технологиям. Чем иначе объяснить тот факт, что встречные не удивлялись, а брезгливо морщились и освобождали дорогу.
Не слишком приятно, но лучше чем пинки и щипки. Так что не жалуюсь. Столовая была устроена по типу шведского стола. Забыв о неприятностях, начавшихся с вывески парадного холла, гласившей: «Добро пожаловать», я с упоением набирала еду.
Сесть мне довелось, кстати, за отдельный стол. И опять благодаря мальчикам, неизменно соблюдавшим дистанцию в несколько метров. Вокруг меня образовалась пустота. Я снова улыбнулась. Не так радостно, но еда была вкусной, а косые взгляды, которыми меня буравили буквально все, придавали злости.
Наконец, я отвалилась от стола, как перепившая крови пиявка, которая вот-вот лопнет. Некоторое время я медленно пила компот и приходила в себя. Краем глаза отметила, куда адепты относят подносы. Я встала и последовала их примеру. Пока шла, все парни с моей дороги убрались и демонстративно скривились.
То ли ещё будет. Словом, веселье мне гарантированно. Я развернула плечи, вспомнила про гордый постав головы и удалилась. Только в холле, где народу почти не было, ткнула в камушек из браслета и заказала себе путеводный огонёк до библиотеки.
Идея дурная, но что делать? Само по себе прыгать по ступенькам после обильной и вкусной пищи проблемно. Ещё и в библиотеку. Мне хотелось спать, но я не лягу, пока не составлю расписание. А его я не составлю, пока не разберусь хоть чуть-чуть, что есть что.
С библиотекой я угадала. В ней мне действительно повезло. Я вошла в зал овальной формы и направилась к стойкам регистрации. В библиотеку, покрутив головой, поняла я, из адептов пришла одна. Навстречу мне из-за стойки шагнул паренёк с оливковой кожей, яркими зелёными глазами и чёрными волосами. Он был бы красавцем, если бы не был перекошенным на одну сторону горбуном. Я мимоходом отметила серую застиранную одежду и массивную серебряную цепочку на шее.
