– Хорошая традиция, – кивнул вампир и вернулся к созерцанию природы, отпечатывая ее в своей памяти. Глянув вперед и к чему-то прислушавшись, он ухмыльнулся: – Кажется, «призраки» вернулись на свое «кладбище». Может, хоть теперь они смогут расслабиться.
Эльфы, которых вампир мимоходом и окрестил «призраками», действительно могли сойти за таковых. Перед боем все они, за исключением командиров, дружно отключали свои эмоции, и оставались в таком состоянии вплоть до возвращения в лагерь, так что всю дорогу к нему они шли молча. При этом эльфийская ловкость и отличное знание местности позволяли им передвигаться быстро и аккуратно, а природная бледность только добавляла еще больше сходства. В итоге четырехтысячная армия эльфов двигалась по лесу так тихо, что создавалось ощущение будто она состояла из фантомов, а не существ с плотью и кровью.
– Не называй их так, пожалуйста! – тут же возмутилась эльфийка. – И вообще лучше не упоминай смерть и ее атрибуты без необходимости!
– Почему это? – вампир заинтересованно наклонил голову. – Эльфы так сильно боятся смерти?
– А разве есть кто-то, кто ее не боится? – парировала эльфийка. – Нет, мы, конечно, знаем, что через какие-то пять-шесть сотен лет умрем, но не видим смысла лишний раз напоминать себе или другим об этом.
– Пять-шесть сотен лет, да? Ммм, – не удержалась от смешка Альвира. – Я была бы не против, если бы у меня была хотя бы половина от этого.
– Ой… Извини, я забыла что люди живут еще меньше, – Эфириэль виновато отвела взгляд, но наемница уже махнула рукой.
– Да расслабься, уж кто-то, а наемники факт своей смертности осознают лучше всех. Помогает в работе, знаешь ли. Кстати, а среди эльфов есть наемники? Ну, то есть, не просто воины, как эти солдаты, а что-то вроде нас? – девушка обвела головой большую половину группы.
– Ну, у нас есть путешественники… Когда эльфу хочется повидать мир, он может спокойно покинуть лес и отправиться в странствия – в сторону Ардентакса и материка, конечно же, а не на земли рабовладельцев – где ему никто не запрещает принимать заказы. Иногда одиночки могут объединяться в группы. Иногда дружественное королевство людей может запросить содействия, к примеру, в борьбе с пиратами, и тогда Старейшины могут объявить набор среди добровольцев или отправить солдат… Но это все частные случаи, а вот так чтобы массово, как на землях людей – нет, – эльфийка покачала головой, когда ей не удалось вспомнить других примеров.
– Ого, это даже как-то странно, – удивилась Мирия. – А кого же тогда нанимают ваши торговцы, когда им нужна охрана? Солдат?
– А зачем торговцам нанимать охрану?
– Ну как же, а вдруг разбойники или дикие звери?
– Но у нас нет никаких разбойников, а звери никогда не нападают на нас.
– Э-э-э?
– Э-э-э?
Зверодевушка и эльфийка непонимающе уставились друг на друга. Большая часть отряда тоже была удивлена ее ответом, и только Латгер понимающе ухмыльнулся – в свое время Хилариэль многое ему рассказала о жизни в эльфийском лесу.
– Ты меряешь их категориями людей, забывая, что они – не люди, – подал голос вампир и улыбнулся своим мыслям. – И отсутствие наемников многое говорит об их законах и культуре.
– Например? – недоверчиво поднял бровь дворф. – У нас, так-то, тоже на своих руку поднимать смертный грех, но индивиды все одно находятся регулярно. То просто из жажды наживы, то вражда меж кланами, а порой всякая мразь и до трона добраться может, законы свои вонючие продвигать… грхм, ну, в общем, мыслю ты понял.
– Понял. Вот только вас, дворфов, раз этак в семь-восемь больше чем эльфов, да и территории у вас огромнейшие, по сравнению с этим лесом, так что за всеми хрен уследишь. А кроме того, у вас нет эмпатии и возможности контролировать свои эмоции и видеть чужие, тогда как эльфы на это способны.
– Да ты-то откуда знаешь, сколько нас и сколько их? Ты ж и побывать успел-то только в одном городе.
– Ага. В городе с двадцатью тысячами населения, который по меркам дворфов считается захолустьем и куда отправляют неугодных короне. Где, несмотря на дикие для вашего времени выработки, шахты считаются едва прибыльными – Киррук несколько раз при мне сетовал, что если объемы уменьшатся, город могут банально забросить, как уже бывало раньше. Где семьсот с лишним стражников Браммира считает не грозной силой, а кучкой деревенщин. А еще я видел некоторые торговые бумаги Стеллога и указанные в них объемы продукции. В добавок, хоть я, благодаря кое-чьим стараниям, так и не успел посетить столицу, я в курсе, что там обитает почти двести тысяч дворфов.
– Так, ну ты того, давай не того, лишнее-то не вспоминай, – дворф, казалось, на секунду смутился, когда речь зашла о событиях полуторамесячной давности. – Ну ладно, нас ты, допустим, посчитал. А эльфов, по-твоему, сколько?
– Тысяч триста, не больше, а сейчас, скорее всего, даже меньше. И дела у них идут не слишком радужно.
– Та не, что-то ты перебрал с драматизмом, – дворф что-то начал высчитывать в уме. – Хочешь сказать, у нас в одной столице живет народу как две трети их населения? И что это за пессимистические прогнозы?
– Ну, по всему выходит, что так. Посуди сам – на эту битву, проигрыш в которой мог окончиться, по сути, прорывом фронта и многочисленными жертвами, даже считая подкрепления и магов, прибыло всего четыре тысячи эльфов. Почему? Ведь противник выставился серьезно – тринадцать тысяч для этого времени и этих королевств это весьма крупная армия.
– Ну, не такая уж и крупная, если с нашей сравнивать… Хотя, опять же, у нас-то земель и народу побольше, – дворф задумчиво подергал бороду. – Хм, вот ты сам сказал – фронт. Если так подумать, люди-то по своим землям могут шастать как угодно и силы перераспределять, а эльфам остается только реагировать, из-за чего приходится силы-то растягивать. Оно?
– Оно, – кивнул вампир. – Это первая проблема – воевать одному против двух, а временами и трех противников не очень-то приятно, приходится распылять силы. Я более чем уверен, что одновременно с этим боем велись и другие, в королевствах по соседству, – Мист вопросительно глянул на эльфийку. Та со вздохом кивнула:
– Да, обычно так и происходит. Вначале ждешь новости о первой битве, потом о второй, а иногда и о третьей…
– Ну вот. И если взглянуть на карту, – вампир достал ее и указал на несколько отмеченных точек, – можно увидеть, что чаще всего битвы происходят в этих четырех местах. Мне их Рейлих отметил сразу же, как узнал, что я к эльфам собрался, а уж кому как не торговцу знать, куда идут его товары. Значит, около них и держатся основные гарнизоны, и мы сейчас в одной из этих точек и этот гарнизон перед собою видим… итого, четыре на четыре, плюс какие-то отдельные отряды подмоги по типу тех же «волчьих»… Для простоты счета пусть будет двадцать тысяч боевых единиц. И еще добавим тысячу на флот – от Рейлиха же знаю, что он у эльфов имеется, и что иногда даже бывают водные сражения, но почему-то не особо частые. Итого выходит двадцать одна тысяча. По опыту было выявлено, что в мирное время мобилизационный потенциал оседлого государства – один-два процента, дальше не тянет экономика. В военное гораздо больше, но эльфы с людьми воюют в течении веков, а значит и брать стоит как в относительно мирное время. Чтобы узнать приблизительный процент нужно взглянуть на качество войск и на саму экономику. Что-то мне подсказывает, что с последней у эльфов все в порядке, а вот с качеством войск, – вампир перевел взгляд на удивленную эльфийку, – все уже далеко не так хорошо.
– Мда, ну ты, как обычно, просто сама любезность, – фыркнула зверодевушка, глядя как лицо эльфийки приобретает слегка обиженное выражение. Вампир фыркнул в ответ.
– Если она сама с чего-то решила обижаться на столь очевидный факт – это ее проблемы. Мирия, если я скажу, что из тебя хреновый политик, ты будешь обижаться? Ну вот, – вампир пожал плечами, дождавшись отрицательного ответа зверодевушки. – Ибо от тебя никто не требует им быть. Как и от нее никто не требует быть воином, просто оказавшись в нашей боевой компании, она сама для себя решила, что должна. Ну что тут сказать, глупая эльфийка она и есть глупая эльфийка.
Услышав это обращение, Эфириэль залилась краской и быстро огляделась по сторонам, после чего просительно посмотрела на вампира.
– Ты не мог бы не называть меня так при остальных? Это…
– Обойдешься. Так вот, – даже не дослушав, прервал ее вампир, – мы говорили о процентах. Учитывая все ранее сказанное, я предположил, что регулярная армия составляет семь процентов от общей численности, что, на деле, уже весьма критично. Отсюда и взялись триста тысяч. Могу ошибаться, но вряд ли сильно. Прогноз же мой был пессимистичным просто потому, что сидя в защите эльфы обречены на вымирание. Если уж они сейчас набирают в свои ряды наспех обученных новичков, пусть и отправляя их в отряды поддержки, то лет эдак через сто в бой пойдут уже дети и старики, после чего, собственно, эльфийский народ и прекратит свое существование. Так что в целом – я сюда прибыл вовремя. Нет, лет пятьдесят они бы еще точно без меня прожили, но в численности бы знатно потеряли-с. Так что торговаться со Старейшинами я буду на достаточно выгодных условиях. Ну, если они, конечно, не дураки, что вряд ли.
– На вашем месте, я бы, кстати, переживал не за эльфов, а за людей – я то на стороне эльфов, – хмыкнул вампир, глядя на затихший отряд и погрустневшую эльфийку. – А вообще, мы, если что, собрались было обсуждать местную культуру и законы.
– А, тьфу ты, точно, – подхватил Хаттор. – Ну, с одной стороны, оно тогда все понятно – куда уж тут своих грабить, когда враг на пороге. А с другой… ну вот не верится мне, что среди них ни одного с гнильцой не нашлось.
– Да здесь-то война ни при чем. Дело в эмпатии, высоком уровне культуры и неутолимости наказания. Эльфы же могут видеть сильные эмоции друг друга, или наоборот, что кто-то их скрывает. Как ты сделаешь другому пакость, если от тебя желанием напакостить за километр будет нести?
– Ох ты ж, так вот оно что, – до дворфа и остальных наконец дошло.
– Ну, а если уж ты все-таки что-то сумеешь провернуть и тебя поймают… Эй, глупая эльфийка, какие у вас наказания идут за кражу, изнасилование и убийство?
– Ну пожалуйста, не называй меня так, – вновь смущенно пропищала она, и вновь ее просьба осталась проигнорирована. – Эх… За кражу – отработка причиненного вреда, общественное порицание, если преступник отказывается или крадет еще раз – изгнание из леса с возможностью сохранить часть имущества и вернуться через год. За изнасилование – изгнание из эльфов без возможности вернуться, исключение – если жертва согласна обменяться с преступником брачными ожерельями. За убийство собрата, – по телу эльфийки прошла дрожь, прежде чем она объявила наказание, – принесение в жертву лесу.
– Жестоко, – ухмыльнулась зверодевушка. – Зато справедливо. А чем отличается изгнание из леса и изгнание из эльфов? И что значит «принесение в жертву лесу»?
– В первом случае эльф просто должен покинуть лес, во втором – ему отрезают верхнюю часть ушей. Насчет последнего… я… я не хочу это объяснять, – эльфийка потрясла головой, будто стараясь выкинуть эту часть знаний оттуда.
– Оу, ну ладно, – глядя на это, Мирия удивленно замолчала. После подобной реакции она уже и сама не была уверена, хочет ли знать подробности. А вот вампир, судя по взгляду, явно хотел, но на этот раз решил пожалеть эльфийку.
– Прошу прощения, это вы наши гости? – к ним, незаметно для большинства, подошла молоденькая рыжеволосая эльфийка в легких кожаных доспехах и с огромной сумкой через плечо. Она с огромным интересом рассматривала чужаков и прямо-таки светилась доброжелательностью. – Я – Неоланэль, меня прислал генерал Киндралиэль. Он выделил вам место немного восточнее лагеря и приказал мне проводить вас туда.
– Приятно познакомиться с тобой, Неоланэль. Ну, раз генерал приказал – веди, – вампир слегка поклонился и сопроводил свой ответ столь теплой улыбкой, что будь рядом лед – он бы растаял.
Не ожидав подобной любезности, эльфийка на мгновение зарделась, после чего смущенно развернулась и повела отряд вперед.
Проводница оказалась на удивление болтливой, и чуть погодя уже вовсю обсуждала с Эфириэль каких-то общих знакомых и учебу в военно-лекарской академии – как оказалось, этих самых академий было всего две на весь лес, так что не удивительно, что обе эльфийки обучались в одной и той же. При этом эльфийка постоянно сверкала глазами в сторону вампира, и во время одного из перерывов в разговоре все-таки набралась смелости и поинтересовалась:
– Скажите, а это правда, что вы назвали нашего генерала идиотом и хромым ослом?
– Нет, не правда, – покачал головой вампир. – Ибо назови я Киндралиэля ослом – и ослу было бы обидно. Так что я ограничился просто «идиотом».
Легкое разочарование, появившееся в глазах эльфийки после начала фразы сменилось весельем после ее конца. Не сумев сдержать улыбку, Неоланэль прикрыла рот рукой, чем заслужила удивленно-порицательный взгляд Эфириэль.
– Ух ты, я смотрю тебе от такого весело. А глупая эльфийка на меня чуть с кулаками из-за этого не набросилась, говорит, мол, нельзя так с генералами, вампир ехидно покосился на Эфириэль, лицо которой в очередной раз залилось краской.
– Ну, на самом деле так делать и правда обычно не стоит – генерал за это может невозбранно вызвать вас на дуэль, а поскольку вы чужак – даже смертельную… Но если все остальное, что я слышала о вас от солдат, тоже правда, то он этого не сделает, – Неоланэль беззаботно пожала плечами и внезапно покосилась на вампира с возросшим любопытством и ехидным прищуром. – Так значит, Эфириэль – «глупая эльфийка», да? Интересненько.
– Да нет, это совсем другое… – попыталась было оправдаться Эфириэль, однако вампир, уловив в воздухе какую-то скрытую шутку, тоже решил повеселиться и перебил ее:
– Ага, именно что «глупая эльфийка». Я ее даже по имени теперь не называю, только так.
– Ух, ну надо же… Ну да ладно, мы пришли, – эльфийка обвела рукой прекрасную поляну, утопавшую в зелени. Слева от нее были слышны звуки эльфийского лагеря – вернувшие себе эмоции эльфы теперь шумели не хуже любых других солдат, а справа – какая-то возня и волчий вой – кажется, «волчьи» отряды было принято размещать отдельно. У вампира, который сразу же развесил дополнительные глаза и там, и там, сразу же возникло жгучее желание узнать о «волчьих» отрядах побольше, но он отложил его на потом. Вместо этого он с улыбкой поблагодарил эльфийку, которая отправлялась дальше по своим делам.
– Да что вы, мне было приятно с вами пообщаться. Кстати, я думаю генерал через часик-другой захочет с вами пообщаться, так что лучше не уходите далеко от этой поляны.
– О, даже и в мыслях не было. Буду ждать его приглашения с нетерпением.
Попрощавшись с Неоланэль, добродушный характер которой пришелся ему по вкусу, вампир разбил привычный кровавый лагерь и, убедившись, что всем есть чем заняться, направился к эльфийскому лагерю. Приглашения он ждать не собирался.
ГЛАВА 41. ЗАКУЛИСЬЕ БЕЗГРЕШНЫХ И ДИКОЕ ПЛАМЯ
7 Месяца начала тьмы и холода, 3127 года, вечер
– O результатах докладываю: у нас сто тридцать семь погибших и четыреста двенадцать раненых. Последние распределены по лазаретам и сейчас получают первую необходимую помощь.
– Это… не могу назвать новости о потере собратьев хорошими, но числа гораздо лучше тех, которых я ожидал. Благодарю, можешь идти.
Эльфийка слегка поклонилась и, отодвинув полог, вышла из шатра. Оказавшись на улице, она на секунду недоуменно обернулась, но затем устало потерла рукой глаза и направилась дальше.
– Так ты действительно собрался вести его к Старейшинам? – Киндралиэль вновь расхаживал по шатру, держа руки за спиной. – Далеко не каждый эльф удостаивался такой чести, а он – наглый, бескультурный, непредсказуемый чужак…
– Без которого победа, которой ты сейчас радуешься, была бы невозможна, – Довудиэль скрестил руки на груди и посмотрел на сына. Тот раздраженно взмахнул плащом.
– Ну да, он определенно силен, вот только где гарантия, что эта сила не обернется против нас? Сейчас, я уверен, хороший отряд наших магов с легкостью сможет одолеть его, а вот что будет, если он, по твоей воле, получит доступ к источнику? – эльф бросил недовольный взгляд в ту сторону, где располагался лагерь чужаков. – Он не выглядит как тот, кто заслуживает доверия.
– Я уверен, что на самом деле он не был зол и ту сцену устроил специально…
– Вот именно – «уверен». «Уверен», а не «знаю». Ибо ни ты, ни я не смогли прочитать его эмоций. Откуда у него защита от эмпатии? И, главное, для чего? Что он скрывает? Откуда нам знать, что он не ударит в спину? И то, что он уже убил стольких людей, не аргумент – он мог сделать это только ради того, чтобы втереться в доверие и получить шанс прикоснуться к силе истока.
– Вот только она может оказаться для него бесполезной…
– Поскольку он иномирянин, да, да, – раздраженно закатил глаза Киндралиэль. – Ты об этом уже раз десять упомянул за время перехода. У меня складывается впечатление, что этот факт для тебя значит даже больше, чем его сила. Как будто бы ты наивно надеешься, что он просто возьмет и решит все наши проблемы…
– Не вижу в этом ничего наивного, – решительно нахмурился старший эльф. – Сама Изумрудная Богиня не раз упоминала, что она пришла к нам из другого мира, а ей мы обязаны практически всем: знаниями, законами, укладом жизни, культурой… A кроме нее, были еще Краадрах и Рин Мичи, которые, как ни удивительно, своим появлением действительно решили тогдашние проблемы наших предков – первый, даже не имея возможности использовать нашу магию, помог в создании «Ail Bywyd»… – Довудиэль указал на свои татуировки – такие же ныне украшали тела большинства эльфов – и продолжил: – Которые в разы нас усилили, а благодаря стараниям второго эльфы не знали голода последнюю тысячу лет. Да даже дриады, без которых этот лес не был бы таким, какой он есть сейчас, не здешние. Поэтому да, я действительно надеюсь, что он, как минимум, поможет нам разобраться, наконец, с этой гребаной войной!
После этих слов в шатре ненадолго наступила тишина. Покачав головой, Киндралиэль вздохнул.
– Давай оставим на время этот спор, отец. Мы не виделись почти семь лет. То, что ты выжил и вернулся – это чудо, и я хочу его отпраздновать, как и сегодняшнюю победу – чья бы она там ни была.
Пожилой эльф на секунду устало прикрыл глаза, но затем отрицательно покачал голой и внимательно посмотрел на сына.
– Я с радостью присоединюсь к готовящемуся празднеству, но только после того, как мы обсудим главное. Совет Старейшин. Что происходило в нем во время моего отсутствия? Начали ли они подыскивать мне замену?
Услышав вопросы, Киндралиэль поджал губы и какое-то время хмуро разглядывал отца. Несколько раз он кривился, будто собираясь что-то сказать, но в итоге просто вытащил из-под рубахи резной медальон из темной древесины и продемонстрировал его Довудиэлю, лицо которого стремительно мрачнело.
– Что это значит?
– Они ждали твоего возвращения шесть лет, отец. Но после прошлогодней стычки, в которой мы потеряли почти полторы тысячи эльфов, больше нельзя было ждать. А для принятия того решения Совету нужен был полный состав.
– Что. Вы. Сделали?! – Довудиэль вскочил на ноги и гневно уставился на сына, изо всех сил надеясь, что он услышит не то, что ожидает.
– То, что должны были сделать давным-давно! Мы приняли решение… Я принял решение! То решение, которое так долго и трусливо откладывал ты! Мы защищались двести гребаных лет, боясь нос высунуть отсюда! Теперь же пусть боятся люди!
– Стадо ополоумевших идиотов! Эдливия их покарай! И тебя с ними! Да вы же не представляете, какие это может вызвать последствия!
– Ты тоже! – Киндралиэль с силой стукнул по одной из опор, заставив ее пойти трещинами, от чего зашатался весь шатер. – Да, мы точно не знаем, к каким последствиям приведет наша атака! Но отлично знаем, что будет, если эльфы так и продолжат отсиживаться в защите! Нас перебьют, как бешеных псов! А я не хочу такого конца для нашего народа!
– Ух, какие страсти, – внезапно раздался насмешливый голос из темного угла. – Может, вы меня, наконец, просветите, о чем идет речь? А то мне ну о-о-очень интересно…
* * *
Мидальтид, располагавшийся на северо-западе Катервенда, представлял собой типичный портовый городок. Благодаря своему выгодному расположению он пользовался популярностью как у капитанов королевского флота, так и у вольных моряков, из-за чего жизнь в городе била ключом даже по ночам. Вот и в тот день после захода солнца толпа даже не думала рассеиваться. Повсюду раздавался пьяный смех и морские ругательства, охрипшие торговцы из последних сил зазывали к себе покупателей, а проснувшиеся путаны – клиентов. В то же время по заполненной людьми центральной улице шли двенадцать человек, тщательно скрывавших свои лица под капюшонами. У большинства из них на виду были потрепанные кольчуги и оружие, благодаря чему прохожие мгновенно определяли их для себя как наемников, а оттого предпочитали уступать дорогу. Лишь один из наемников кутался в плащ так, что невозможно было даже определить, мужчина это или женщина. Он же заметно хромал, из-за чего одному из его товарищей приходилось его поддерживать. Группа неспешно направлялась в сторону рыночной площади, стараясь огибать особенно крупные скопления людей.
Внезапно дверь одной из таверн с грохотом распахнулась, и вывалившийся оттуда детина с превеликим энтузиазмом продемонстрировал всем прохожим содержимое своего желудка. Отшатнувшись, наемники задели нескольких своих коллег, которые, по всей видимости, считали трезвость страшнейшим грехом.
– Куд-да прешь, с-сучья морда?! Не видишь, кто перед тобой стоит?! – тут же выругался едва задетый краешком чьего-то плаща бугай. Покачиваясь и радостно разминая кулаки, он призывно махнул своим товарищам.
Однако прежде, чем те успели подойти, один из наемников скользнул рукой под плащ и выхватил оттуда увесистый кошелек, после чего с размаху сыпанул монетами во все стороны. Серебряные и золотые кругляшки с громким звоном покатились по каменной кладке, приковывая к себе ошеломленные взгляды прохожих. Какое-то время те не могли поверить своим глазам, но уже спустя пару секунд вся улица погрузилась в хаос. В погоне за деньгами большая часть из них мигом утратили всю гордость, и вскоре люди ползали на коленях и пачкались в дорожной грязи, пытаясь загрести себе побольше монет. Сразу же вспыхнуло несколько драк, повсюду раздавались ругань и крики боли, а о странной группе наемников уже никто даже не вспоминал. Они же, вовремя свернув на одну из улочек поменьше, продолжили движение, вскоре достигнув своей цели – центральной площади. Глядя на гудящую толпу из темноты полупустой улочки, группа собралась в круг, о чем-то толкуя со своим хромым товарищем. Тот медленно сполз по стене ближайшего здания и тихо прошептал: «Ryhn». Не обращая внимания на окружающих людей, фигуры в плащах резко взмыли в воздух и начали стремительно набирать высоту. Капюшон сполз с головы их товарища, когда тот поднял голову, чтобы проследить за ними единственным видящим глазом. Увиденное заставило редких прохожих в ужасе отшатнуться.
Под плащом скрывалась практически голая эльфийка – по крайней мере, о том, что это эльфийка, говорили ее уши. Все остальное тело девушки было обезображено ужасными глубокими ранами, кровь в которых смешивалась с какой-то вязкой бирюзовой субстанцией, из-за чего ее раны светились холодным голубым светом. Поверх них виднелись грубые линии татуировок, нанесение которых наверняка было невероятно болезненным процессом. Правый глаз у эльфийки отсутствовал, как и большая часть кожи на щеках, из-за чего всем были видны ее крепко стиснутые зубы. На ней не осталось ни единого волоска, так что она напоминала плешивую крысу, а нос был свернут набок, из-за чего каждый вдох эльфийки напоминал змеиное шипение.
Несколько человек предпочли отойти подальше, другие, наоборот, с интересом уставились на столь необычное зрелище, кто-то настойчиво звал стражу, но эльфийка не обращала на них никакого внимания. Она выждала еще десяток секунд, прежде чем испустила полный боли вздох и подтянула к груди правую руку. Глядя на шумящую толпу и приближающихся стражников, эльфийка, несмотря на боль, позволила себе подобие улыбки, больше напоминавшей оскал смертельно раненного зверя.
– Va myra еlf… – прошептала она прежде, зажигая на ладони крохотный голубой огонек. Секунду огонек колебался, будто готовясь потухнуть, но в следующий миг он, словно живой, скользнул в одну из ран на груди эльфийки и соприкоснулся с бирюзовой жидкостью. Как только это произошло, все ее тело засветилось изнутри ослепительным ярко-голубым светом… А затем раздался негромкий звук, и голубое пламя вырвалось наружу.
Одиннадцать эльфов, сняв капюшоны, с высоты птичьего полета взирали на город. Своими холодными взглядами они наблюдали за тем, как крохотная вспышка ослепительно голубого пламени начала стремительно разрастаться в размерах. Дикий магический огонь стирал все на своем пути, будь то ревущие животные, убегающие люди или безмолвные здания. С тяжелым равномерным гулом, заглушавшим жуткие крики умирающих, вихрящийся ослепительно голубой шар вначале дорос до размеров дома, затем – целой улицы, а под конец он скрыл собой весь город. Спустя полминуты шар дикого пламени, наконец, развеялся, оставив после себя гигантскую воронку, в которую тут же ринулась морская вода, увлекая за собой стоявшие в гавани корабли. Несколько фрегатов, благодаря дружным усилиям бортовых магов воздуха, сумели развить нужную скорость и отойти подальше от воронки, однако большая часть флотилии оказалась затянута течением и была разнесена в щепки, добавляя к общему количеству жертв еще семь-восемь сотен. Кучка чудом выживших стражников и те, кто едва-едва успели покинуть город, сейчас с ужасом наблюдали, как некогда неприступные стены складывались под собственным весом и обрушивались в образовавшийся кратер.
Города, как и двадцати пяти тысяч человек, обитавших в нем, больше не существовало.
Пагадрев, располагавшийся на севере Катервенда, представлял собой типичный шахтерский городок. Местные земли оказались на удивление богаты серебром, из-за чего город не испытывал недостатка в жителях. Основной костяк населения составляли шахтеры и мастеровые вместе со своими семьями, однако присутствовали и две другие, легко выделяющиеся, касты – заключенные и военные. Первых отправляли сюда махать киркой, а вторых – приглядывать за первыми. И те, и другие при этом жили за чертой города – под стенами располагался военный лагерь – но регулярно в нем бывали, из-за чего к людям с оружием и в плащах горожане давно привыкли. Вот и сейчас по центральной улице продвигалась группа из дюжины человек, тщательно скрывавших свои лица под капюшонами. Один из них заметно хромал…
* * *
– То есть, если предположить, что у вас все прошло по плану, можно сказать, что к этому моменту вы уничтожили четыре людских города – два в Катервенде и два в Вейфгладе. Полностью, со всеми ресурсами и мирными жителями. Мда… – вампир осуждающе покачал головой, выслушав объяснения хмурого Киндралиэля. Тот зло вытаращил на вампира глаза – мало того, что этот чужак тайком пробрался в его шатер и подслушивал, скрываясь за иллюзией, так он еще и имеет наглость его осуждать.
– Мирными? – эльф раздраженно сплюнул. – Да ты знаешь, как эти «мирные жители» относились к эльфам?!
– Большинство – нейтрально-наплевательски, – спокойно парировал Мист. – Просто потому, что они с ними и не соприкасались толком, так, на улицах видели – и все, а на приобретение личного раба у большей части населения денег не было. Что же касается купцов и благородных – то их в соотношении к остальным настолько мало, что гробить целый город ради их убийства явно не стоит. Так что, по факту, все-таки большая часть погибшего населения – мирная. Была. До того, как их стерло этим вашим диким пламенем.
– Да пусть даже так! И что теперь? Ты решишь, что эльфы – зло во плоти и захочешь с нами воевать? – Киндралиэль прищурился, ожидая реакции вампира. Довудиэль, который, казалось, прибавил в годах за время этого разговора, тоже поднял голову и оценивающе взглянул на вампира.
– Гибель одного – трагедия, гибель мил… тысяч – статистика, – пожал плечами вампир. – Я прекрасно понимаю, почему вы пошли на такой шаг.
– Вот уж от кого я не ожидал поддержки, – фыркнул Киндралиэль, стараясь не встречаться взглядом с отцом.
– Мне казалось, что ты не любишь проливать кровь невиновных, – хмуро взглянул на вампира Довудиэль.
– «Не люблю» – не значит «не умею» или «не приходилось», – спокойно встретил его взгляд Мист, после чего повернулся к Киндралиэлю. – А «понимаю» – не значит «одобряю». С этого момента попрошу больше не устраивать подобных атак – уничтожать целые города слишком уж расточительно. И, кстати, а что насчет эльфов, которые в них были?
Киндралиэль скрипнул зубами и отвернулся. Какое-то время он молчал, прежде чем выдавил из себя:
– Это были необходимые потери. Жизни нескольких сотен взамен на возможность выжить для тысяч и прекращение войны, за время которой…
– Да-да, я понял, – прервал его вампир, заработав очередной злобный взгляд в свою сторону. – Я, в общем-то, спросил чисто чтобы убедиться, что тебе их хотя бы жаль, а то мало ли, может, ты окончательно на почве мести свихнулся – а с психами я не работаю. Ну да ладно. Так когда мы там собирались выдвигаться в столицу?
Судя по заигравшим желвакам Киндралиэля, эльфу в тот момент больше всего на свете хотелось придушить вампира на месте, однако он все же сдержался. Сделав несколько вдохов, он ответил:
– Послезавтра. Сейчас нашим солдатам нужен отдых, а кроме того, я велел организовать празднество – было бы странно не отметить сегодняшнюю победу и возвращение из рабства полутора сотен эльфов…
– Что, впрочем, не так уж и много… Если бы я знал, что сегодня четыре города взлетят на воздух, я постарался бы успеть забрать эльфов хотя бы еще из двух…
– Да ты можешь быть хоть немного более…
– Человечным? – вампир деланно не обратил внимания на крик эльфа. Вместо этого он с интересом рассматривал пробившиеся, наконец, наружу скрытые ранее эмоции: неуверенность, страх, сожаление, сочувствие.
– Тактичным, сука, тактичным! Тебе, блядь, обязательно нужно быть таким уродом?
– На самом деле нет. Но иногда хочется.
– Да прекратите вы уже! – Довудиэлю, в конце концов, надоело слушать их перебранку. – Мист, вы лучше скажите, что, по-вашему, могут предпринять в таком случае люди? Когда они, наконец, поймут, что это мы в ответе за эту атаку, чего нам ожидать?