Buch lesen: «Попутный ветер, или Драконьи мемуары»

ЗАКРЫТЬ ГРЕШТАЛЬТ.

Далеко-далеко, на берегу тёплого моря, в большой каменной пещере живёт белоснежный дракон. Берег, на котором расположена пещера дракона, покрыт светлым песком вперемешку с мелким ракушечником. То тут, то там из песка и воды выглядывают острые камни, напоминающие огромные драконьи зубы. Недалеко от пещеры зеленеет густой лес, из которого доносится оживлённый птичий щебет. В прозрачных морских волнах у берега плавают зеленые пряди водорослей, которые пощипывают вездесущие и вечно голодные рыбьи мальки. Из расщелины камня в сторону моря неторопливо, бочком деловито ползёт краб.

Если мы тихонько заглянем в драконье жилище, то увидим обширный, с высокими потолками каменный грот. Потолок и пол покрыты сталактитами и сталагмитами, стены немного искрятся от выступающих из стен блестящих камушков. В большой глубокой нише пылает огонь, который немного освещает огромное помещение. В углу блестит и переливается небольшая россыпь драгоценных камней и золотых монет. Какая же пещера дракона без сокровищ. В самом центре грота, на двух небольших камнях лежит большой плоский гладкий камень. На камне в многочисленных глиняных плошках, серебряных чашах и в золотых кубках стоит множество свечей. В одной из чаш налита чёрная жидкость, это чернила. Капли от чернил, будто лисьими следами-цепочками, испещрили поверхность стола. Мерцающий свет освещает множество листов пергамента, разбросанных по столу и возле него. Часть листов, лежащих в стопке, придавлены большим жёлтым кристаллом. Листочки еле колышутся от легкого сквозняка. И в центре всего этого великолепия сидит он – Дракон.

Правда, от обычных драконов, покрытых бронёй из чешуи, он сильно отличался. Его длинное изящное поджарое тело, похожее на тело куницы, а также голову и лапы покрывала белоснежная шерсть, сквозь которую проступали костяные шипы. Длинные сероватые когти блестели кинжалами, глаза серебристого оттенка были похожи камень кошачий глаз. Зрачок переливался белым светом и затягивал своей светлой глубиной. Два больших, белых кожистых крыла накрывали спину, как плащом. Кончик длинного хвоста с шипом на конце то нетерпеливо постукивал по каменному полу пещеры, то зависал на некоторое время неподвижно над землёй.

Облокотившись на свой импровизированный стол дракон… пишет. Он держит большое перо с золотым кончиком для письма, и с искривленной особым образом ручкой. Вы скажете, что драконы не люди, и писать не умеют. Да и как им это делать, если у них лапы совершенно для этого не приспособлены. И зачем вообще дракону уметь писать? Драконья память так устроена, что драконы хорошо помнят всё. Даже слишком хорошо. Иногда кое-что и надо бы забыть, но нет… не получается. Сплошная головная боль и бессонница от этого.

Интересно, что же он пишет?

– Жил да был один дракон, – донеслось хриплое ворчание, и железное перо заскрипело по пергаментному свитку, выводя угловатые буквы, похожие на древние северные руны.

– А почему «жил да был», если я и сейчас живу? И почему один, когда нас было много? –мысль была здравой и дракон, застыв статуей, задумался.

Перо перечеркнуло буквы длинным росчерком и замерло, оставив на бумаге кляксу. Тень от его кончика, похожая на длинный коготь, заплясала в свете свечи над листом.

В пещере было тихо, лёгкий сквознячок приносил прохладу. Лишь иногда откуда-то сверху из-под высокого свода доносился писк летучих мышей.

«Ох, и нелёгкое это дело, писать эти ме… мемуары, будь они неладны! Ия сказала, что мне сама жизнь уже подсказала сюжет, и что остался пустяк – встряхнуть свою память, вспомнить, что со мной приключалось и записать. Ага! Ма-аленький такой пустячок – вспомнить всю жизнь!

Он сто раз пожалел, что обещал этой вредной девчонке написать книгу. Чтобы закрыть этот, как его – «грештальт» вроде бы. Слово-то какое! Так и сказала, мол, запишешь все свои воспоминания, ошибки, какие в жизни совершал, или грехи, то есть поступки нехорошие, а потом забудешь о них. Грештальт закроется, и перестанет мучать, и бессонница пройдёт».

Кончик хвоста взвился и вверх нетерпеливо цокнул по камню, выбив искру.

«И перо Ия мне подарила с этим условием. Именное! И такое красивое, блестящее, с золотым тиснением. И что самое главное – по размеру моей лапы, с особыми изгибами и выемками для когтей. Девчонка постаралась от души, изучив мои особенности! Вот что значит талантливый человек – талантлив во всём. Ни у кого из драконов такого пера никогда не было! Золотое барахло всякое было, и подсвечники, и украшения всякие, кубки, пуговицы, подносы, ложки, мечи, палки королевские, целые королевские кресла, и даже золотые ночные горшки, а предметов для письма ни у кого не было. Потому что никто из драконов и не занимался писательством. Эх, житие-мое! Но отступать поздно, дракон держит слово, раз обещал, то сдержит.

Так, раз я описываю то, что происходило со мной… Значит, и слова «жили-были» подходят».

Дракон покряхтел, пересел поудобнее и покрутил затёкшей длинной шеей.

«И как люди писали все эти горы книг и свитков, и мозг не вывихнули, ума не приложу. У меня уже шею ломит, и хвост отваливается, и в глазах темнеет».

Перо блеснуло, клюнуло в большой глиняный горшок с чернилами, и снова заскрипело по поверхности пергамента:

«Жил да был один седой дракон, точнее, он был не один, были и другие. Но истории эти не о них. Хотя и о них тоже…»

– О, Драконья Праматерь, помоги мне! – своды пещеры сотряс громкий рык и рваный, скомканный пергамент полетел в угол пещеры, в кучу таких же растерзанных комков.

Как же просто летать, ловя крыльями попутный ветер, и как порой тяжело что-то вспоминать, да ещё описывать буквами чувства, события, которые вспоминать не хотелось.

Дракон, подперев лапой подбородок, замер. С кончика пера на лист пергамента капнула чернильная капля. Чернила проникали в бумагу, а воспоминания замелькали в памяти дракона, перенося его в прошлое.

ПОПУТНЫЙ ВЕТЕР.

– Эй, дракон, выходи!

Из пещеры показалась заспанная морда с помятыми большими ушами и всклокоченной белой шерстью на макушке. На рыцаря уставился переливающееся серебром око, оно было похоже на камень «кошачий глаз», а вертикальный зрачок был жемчужного света. Именно света, а не цвета, потому что он переливался всеми оттенками серебра. Голова и шея существа была покрыта белым мехом, как и лапы с серебряными когтями, которые зверь вытянул из пещеры вперёд и положил на них голову, как огромный пёс в будке. Он замер и молча изучал пришельца, только его подвижный нос двигался, принюхиваясь к человеку.

– Ты кто? – растерянно спросил рыцарь, от удивления опуская меч. – А где дракон?

– Я за него, – серьёзно ответил зверь, вполне приятным, бархатистым баритоном.

Рыцарь, ожидавший рыка, или дикого рёва окончательно растерялся.

– А где принцесса? – снова задал вопрос рыцарь, чувствуя себя дурак дураком.

– Её нет. Она ушла, – тихо промолвил зверь, не поднимая головы с лап.

– Как ушла? – поднял брови воин.

– Ногами, – ехидно ответил зверь.

– А где же дракон? – тупо повторил человек.

– Ну, если тебе был нужен дракон, то будем считать, что это я, – зверь откровенно забавлялся.

– Так ты дракон или не дракон? – рыцарь нахмурился, поднял меч и сделал шаг к пещере.

– Дракон, дракон, – зверь сладко зевнул, демонстрируя белоснежные клыки, размером с хорошие кинжалы. Он встал на передние лапы, медленно прогнул спину, с хрустом прогнулся, и вытянул всё тело из пещеры. И оказался покрыт белым мехом от головы до кончика длинного хвоста. Существо встряхнулось, и предстало перед рыцарем во всей красе. Тело и шея его было удлиненными и подвижными, лапы не очень длинны, но тверды. Он напомнил бы огромную куницу, если бы не морда, напоминающая собачью и большие серебристые уши, которые задорно встали торчком как у заправской овчарки. Хвост распушился в огромное перо, на спине встал гребень из длинной шерсти, которую шевелил налетевший ветерок. Зверь без страха смотрел на рыцаря и был удивительно красив и не вызывал никакого опасения, хотя и возвышался над человеком на добрых три метра. Рыцарь отступил на пару шагов и снова опустил меч.

– Но мне рассказывали, что драконы выглядят по-другому. Они с рогами, с крыльями, покрыты чешуёй, которую не пробьёт ни один меч и копьё, плюются негасимым огнем, ревут, как сто буйволов. А ты…– рыцарь задрав голову, рассматривал зверя с большим любопытством.

– А я – это я. Извини уж. Хотя, если ты думал, что я ревущий рогато-чешуйчатый крылатый огнедышащий монстр, то на что ты рассчитывал, идя ко мне с этой железкой? – дракон скептически глянул на меч рыцаря, который тот держал в руках.

– Придворный маг мне сказал, что этот меч заговорённый, он рассечёт любую броню и поразит дракона в самое сердце, – рыцарь снова поднял меч и присмотрелся к рунам на клинке.

– Из проверенных источников известно, что сердца у дракона нет в известном человеческом смысле, – хмыкнул дракон, дернул ухом и уселся на землю. – А маг твой хороший лжец и интриган, который отправил тебя на верную гибель. Все заговорённые мечи давно учтены и припрятаны мною в разных местах, недоступных человеку. Не верь словам, юноша, ничьим, пока не убедишься своими глазами в истине. Вчера ты думал, что знаешь, как выглядят драконы, а сейчас ты узрел другое. Но мир не рухнул, просто всё течёт, все меняется. Вот и ты изменился, когда увидел меня не таким, как тебе рассказывали.

– Но почему и куда принцесса ушла? Мне рассказали, что ты держал её здесь довольно долго, – рыцарь был раздражающе настойчив.

– Никто её здесь не держал, юноша. И я не знаю куда она ушла, скорее всего к себе домой Человек от рождения имеет свободную волю, только многие об этом позабыли, понавесив на себя ярлыков из долга, обязанностей, привязанностей и даже любви… А она не забыла. Она всегда была независима. И честна. До мурашек. И когда она сказала, что хочет уйти из моей пещеры, я не стал её удерживать.

– Но ты же мог! Ты же вон какой сильный.

– Да, я хотел бы, чтобы она осталась. Но я уважаю свободу воли. Ничего не удержишь, если хочешь это удержать. Да, я мог бы… Запереть её. Но тогда это было бы просто тело, без души. Оболочка. Ведь для душ нет границ, и они могут витать где угодно, в любых мирах. А я не хочу быть её тюремщиком. Девочка выросла, ей стало тесно в моей пещере, словно стало не хватать воздуха. Новизны. Меня для неё стало слишком много. Она любит огонь, любит людей, любит свободу. А мне нравится уединение.

Когда она ушла, я долго и много летал по миру, гонял себя до изнеможения, ел и пил всякую дрянь, чтобы засыпать без мыслей и снов. Я часто поднимался выше облаков туда, где были одни звёзды. И долго молчал вместе с ними. В полном недумании. Ни одной мысли. Только прекрасные и далёкие звёзды. Потом я вдруг стал слышать их голоса, похожие на необычную и прекрасную музыку.

Однажды, я так заслушался, что забыл о времени. Мои крылья обледенели и перестали меня слушаться. И я рухнул вниз и упал на заснеженную вершину какой-то горы. Падение вышибло из меня весь воздух и силы. Не знаю, сколько я там пролежал в полузабытьи. Я так замёрз, что перестал что-либо чувствовать. Мои крылья были безнадёжно сломаны. Я мог только ползти. Но, как оказалось, чтобы летать, крылья не нужны. Я это понял, когда падал с того утёса. Точнее думал, что падаю, и надеялся на скорый конец, но оказалось, что я лечу. Во мне проснулась древняя магия, хранящая драконов. Ветер подхватил меня и унес домой. Сюда. В мою пещеру. Я заполз внутрь и долго лежал в темноте. Я так долго держал глаза закрытыми, что мне больше не нужно было зрение, чтобы видеть. А слух обострился до предела так, что я слышал, как крадётся лис в соседнем лесу за своей добычей. А потом мои крылья отпали, – дракон поморщился.

– Наверное, прошло очень много времени. Я чувствовал, что с меня осыпается чешуя. Я терял её, теряя годы жизни на восстановление. Я чувствовал, что меняюсь, хотя и не видел ничего. Меня бросало то в жар, то в холод. Вы люди, когда что-то теряете, тоже меняетесь. Кто-то уходит в монастырь или переезжает, кто-то отрезает себе волосы и становится странствующим воином или отшельником.

Я стал чувствовать каждый камешек, который впивался мне в бока и лапы, стоило мне хоть немного повернуться, каждое дуновение воздуха, которое проникало ко мне в холодную пещеру. Я не чувствовал такой боли с рождения, когда моя младенческая чешуя была мягкой. Я тогда еще плохо ходил и не совсем умел летать и часто падал. Было больно, но весело. Потом чешуя огрубела, я вырос и забыл, что это такое – испытывать боль. И вот опять…эти ощущения. Только вот совсем не весело. Однажды ночью я смог выйти из пещеры, меня бил сильный озноб и ноги еле держали. Я спустился к ручью, чтобы напиться воды. Луна осветила меня и, я увидел, что изменился. Раны зажили, и я стал… – дракон замолчал.

– Таким белым и пушистым, – усмехнулся рыцарь.

– Я стал седым. Я полюбил тишину, научился плавать. Выходить старался больше ночью, поначалу солнце слепило меня, но постепенно я привык. А летать я снова смог, как летающий бумажный змей, который делают люди для забавы. Мне помогает ветер. Я его не вижу, но чувствую всем своим существом, он наполняет меня и поднимает вверх.

Зверь замолчал. Рыцарь постоял, переминаясь с ноги на ногу, а потом спросил:

– Ну, раз принцессы тут нет, я тогда пойду, Дракон?

– Иди, – спокойно ответил зверь, его глаза загадочно сверкнули серебряным перламутром, и он скрылся в пещере.

Рыцарь еще какое-то время постоял, то ли прислушиваясь, то ли размышляя о чём-то своём. Потом он повернулся и тихо побрел прочь.

Наступил вечер. Закат окрасил небо и облака во все оттенки багряного цвета. Дракон вышел из пещеры и встал на краю обрыва. Его белоснежная шерсть перекатывалась волнами под порывами ветра. Он вытянул серебристую морду и принюхался, перебирая струи ветра, словно струны на арфе, будто выбирал из всех воздушных потоков только один, видимый ему одному.

– Попутный ветер, – прошептал зверь, и, привычно оттолкнувшись от края обрыва всеми четырьмя лапами, взмыл вверх.

***

Под потолком пискнула и заскребла крыльями по камню летучая мышь. Дракон, сидевший с застывшим взглядом, вздрогнул и очнулся. Наклонившись над пергаментом, он быстро начал записывать разбегающиеся слова.

Нужно обязательно записать историю его происхождения. Все драконы бережно хранят это в своей памяти и передают потомкам. Но у дракона была только Ия. Его человек. Она была не только талантливой женщиной-лекарем, но и единственным другом Дракона. Он никому так не доверял, как ей. И его настоящее имя знает только Ия. Девочка, которая спасла его, когда он был бескрылым. Имя принцессы он давно выбросил из памяти, и сама принцесса звала его так, как ей заблагорассудилось, и дракон не возражал. Ему было хорошо и так. Но выяснилось, что когда тебя зовут по имени, это так приятно!

Дракон замер над пергаментом и снова будто провалился в прошлое.

ДРАКОН – ИМЯ СОБСТВЕННОЕ.

Дракон носил красивое имя Арктит. Так его нарекли при рождении. Имя было дано по названию камня, на который он был похож.

У всех драконов со всеми камнями и минералами этого мира есть особая связь. Драконы «слышат» камни, знают все их названия, происхождение, особые свойства. Камни, как и драконы, как и всё вокруг – это часть общей вселенной. А значит, драконы – частицы далёких звёзд, с одной их которых когда-то прилетела их общая Драконья Праматерь. Драконам известно, что камни тоже живые, только они живут медленней и дольше, чем другие существа, целую вечность. Поэтому имена своим детям драконы часто дают по названию камней, которым откликались новорожденные дракончики или на которые они были похожи, чтобы, как и камни, драконы жили долго и были крепкими, красивыми, сильными. По этой же причине драконы для жилища выбирают каменные пещеры – в них уютнее, безопаснее, камни не любят чужаков и предупреждают драконов о незваных пришельцах своим шёпотом, который слышат только драконы. Некоторые несознательные и хвастливые драконы проболтались о тайных именах камней и некоторых их свойствах, и люди стали называть все камни и минералы драконьими названиями, переиначивая некоторые из них на свой манер.

Мать Арктита звали Селенита, а отца – Пирит. Отец погиб еще до его рождения, защищая свою драконицу и их единственное яйцо от чужого залётного дракона. Селенита очень любила Пирита, и после гибели своей пары не подпускала к себе других драконов, поэтому братьев и сестёр у Арктита больше не было.

Маленький Арктит появился на свет в очень холодной части этого мира, в горах, где царил вечный лёд и долгими месяцами не было видно солнца из-за чёрной пурги. Он вылупился из яйца в тёмной, холодной пещере, слабый малыш, покрытый белым, бесцветным пушком. Мать всё время согревала его своим теплом. Но когда она улетала на охоту, ему было очень холодно, одиноко и страшно. Дракончик зарывался в меховые шкуры, но это мало помогало. Его мать очень раздражало, что её детёныш постоянно мёрз и прятался, и она часто ворчала, что её сын слабый и никчёмный, что нужно больше двигаться, и что путного дракона из него не получится. Ей очень хотелось, чтобы её Арктит был такой же смелый и могучий, как его отец Пирит. Наверное, это всё очень разочаровывало её.

Но по-своему она всё же любила его и заботилась о нём, как могла.

Когда Арктит стал взрослеть, его пушок сошёл, и он покрылся бронёй из чешуи, как и все драконы. Правда, это произошло не сразу, пух облезал частями. Подростку не нравилось, как он выглядел, и он себе казался очень уродливым, и поэтому так же почти не выходил из своей пещеры. Крылья его были слабыми без упражнений, и летать маленький дракончик не стремился, что вызывало дополнительное недовольство матери. Ведь нелетающий драконёнок обречён быть обузой, и будущее у него незавидное, потому что он не сможет себя прокормить.

Арктит, хоть и почитал свою родину, больше всего любил летнее время года и мечтал жить там, где будет тепло и много солнца, зеленой травы, цветов. Ему очень нравились яркие краски природы и тепло, а в его родном краю лето было очень коротким и большую часть года царил жуткий холод. Небо было серым и везде, куда падал взор, были одни камни, снег и лёд, растительность была крайне скудная и невысокая. Вечно мёрзнущему дракончику порой из родной пещеры и выходить-то не хотелось. Но он втайне очень мечтал научиться летать, ему часто снилось, как он парит над облаками. Упрёки и сравнения с отцом не придавали ему уверенности и смелости, но он и не винил мать ни в чём. Теперь. Ей было тогда страшно за своё дитя, как и ему самому.

Однажды мать так сильно разозлилась на нежелание сына выходить из жилища, что буквально силой выпихнула его наружу. Драконёнок упирался и жалобно взывал о её милосердии, но мать была непреклонна и столкнула его со скалы. От страха и ужаса дракончик на миг будто ослеп и умер, а потом взмахнул неловко крыльями, ещё, и ещё, и полетел! Неровно, заваливаясь то в одну сторону, то в другую, но он летел! А сверху, со скалы, на него смотрела довольная родительница.

Когда юный дракон уверенно встал на крыло, и смог сам охотиться, а значит, вошёл в совершеннолетний драконий возраст, он, покинув родную пещеру, отправился в далёкий путь, чтобы найти край вечного лета. По пути ему встречались разные чудесные места. И раскалённые, безжизненные пустыни, и влажные душные джунгли, полные всякой живности, и суровые, холодные горы. Ему по нраву пришлись бескрайние дремучие зелёные леса, в которых неспешно текли полноводные реки, полные вкусной рыбы. Но больше всего драконёнка поразила большая вода, которую люди зовут океаном. Он часами мог лежать на берегу и слушать, как шумят волны. Тогда-то он и понял, что такое настоящая свобода. Вполне беззаботно молодой дракон так и прожил первые свои сотни лет. Летал, где хотел, охотился, останавливался там, где нравится. Он окреп и сильно вырос. Конечно, территории других драконов Арктит не нарушал, и благоразумно убираясь с пути взрослых драконов. Если кто-то из собратьев выказывал недовольство из-за его присутствия, дракон сразу отступал и уходил. В конце концов, он нашёл себе вполне уютное тихое местечко с пещеркой в лесной чаще, недалеко от реки. Люди там тоже жили, но не близко. Время от времени, от скуки, дракон наведывался в поселения, попугивая жителей своим видом и грозным рёвом, но никого не трогал, чтобы не вызвать ответной враждебности. Чтобы утолить свою природную страсть к коллекционированию, дракон летал в отдалённые местности, где добывал разные красивые камни, которые складывал в своей пещере. Ему очень нравилось, как они блестят и переливаются в свете огня, и спать на них было очень удобно. Иногда он не мог удержаться и тащил в свою пещеру и золото с серебром. У некоторых людей его было так много, что любой дракон бы обзавидовался.

***

– Ия как-то спросила меня, откуда мы, драконы вообще взялись? – припомнил Арктит. –Надо и это записать», – он обмакнул перо в чернила и продолжил.

У всего драконьего племени была общая прародительница – Великая Драконья Прамать, огромная драконица, которая по легенде прилетела на эту землю с далёкой звезды вместе с Первым Великим Драконом в поисках лучшего мира для их потомства. От них и пошёл весь драконий род. Их древние знания драконы передавали друг другу из поколения в поколение, как общую память. Каждый рождённый драконёнок уже обладает памятью своих предков, а опыта с лихвой добавляет жизнь.

Драконам природой отмерян длинный многовековой срок жизни. Естественных врагов у драконов почти не было, благодаря их природной защите – большому размеру, особо крепкой, бронированной чешуе и шипам, могучим крыльям и огнедышащему дыханию. Кто ещё мог похвастаться таким впечатляющим набором в этом мире? Никто!

Из-за своего скверного характера и склонности к независимому существованию и свободе, драконы обычно не живут стаями, предпочитая уединённый образ жизни. Кто-то приспособился жить в морских глубинах, кто-то в высоких недоступных скалах, кто-то в дремучих диких лесах или джунглях. Места всем хватало.

Конечно, имея живой разум, драконы испытывали определённую потребность в общении. Драконы наблюдали и за окружающим их миром и учились с ним взаимодействовать. Самые любознательные искали другие разумные формы жизни, например, дельфины неплохо шли на контакт, они могли дружить и были забавные, любили играть. А обезьяны вели себя, как избалованные, иногда очень бестолковые и любопытные детёныши, это быстро утомляло драконов. Также драконы ненавязчиво присматривали за людьми, наблюдая за развитием их цивилизации. Драконы научились читать их письмена, а потом и книги, любовались предметами их искусства. Причём любоваться ими драконы любили исключительно в своих пещерах. Чего греха таить, слабость к блестящим камушкам, и красивым, занятным вещицам из драгоценного металла есть у всех драконов в крови, и добывали их сородичи дракона обычно незаконным способом. Ибо какие законы могут быть писаны для драконов?

Самые ленивые и жадные драконы жили только развлечениями и охотой, и часто откровенно хулиганили, нападая на человеческие поселения, грабя и поджигая их. Или от скуки похищали юных красавиц, считая это развлечением. Обычно такие драконы плохо кончали, потому что за золотом и похищенными девушками приходили толпы вооружённых злых мужчин в железных доспехах. А потом голосистые менестрели в каждом селении распевали красочные баллады о победах над чешуйчатыми чудовищами и спасении прекрасных девиц благородными рыцарями.

Конечно, драконы были сильнее и мощнее, но зато люди оказались изобретательнее и хитрее. Они напридумывали хитроумные ловушки, сильные яды, закалённое оружие и даже усыпляющий газ. И поголовье драконов стало постепенно сокращаться.

Самые умные из драконов наконец поняли, что к людям лучше вообще не соваться и стали жить себе спокойненько, подальше от человеческих поселений. Правда из-за того, что детство у драконов было трудное, а воспитание было недолгое и жёсткое, драконы периодически испытывали приступы зелёной драконьей тоски и одиночества, и их ничего не радовало, даже их сокровища. Кто-то из драконов в такой период заводил себе зверушку, птичку, а кто-то решался завести человека. Хотя мать Арктита всегда предостерегала сына от этого шага. Говорила, что добропорядочные драконы, должны быть в ответе за тех, кого похитили и принесли в свою пещеру. Их же надо правильно кормить, следить за чистотой, здоровьем, чтоб не хворали, и играть с ними, чтобы на зачахли от тоски.

Престижнее всего для дракона было утащить принцессу прямо из её жилища. Жили королевские особы в больших каменных замках, набитых золотом и всякими блестящими безделушками, милых сердцу каждого дракона. Ну, а чего два раза летать, когда можно было в одном месте отовариться и сокровищами, и принцессой? Да и сами принцессы, одетые в яркие одежды, расшитые блестящими камушками, были как драгоценные игрушки. Бегали они плохо, потому что были слишком слабыми и изнеженными, а нарядная многочисленная охрана для летающего бронированного дракона не была проблемой, а лишь досадным недоразумением.

Но Арктиту были больше интересны не принцессы и сокровища, а книги, которые придумали люди. В них столько интересного об этом мире! Он буквально проглатывал книги целиком! Драконы, оказывается жадные не только до золота, но и до знаний. Правда, читать человеческие книги – это сущая мука, потому что книжки и свитки маленькие, листочки тоненькие, а лапки у драконов ну очень большие, а когти острые и не приспособленные для этого. Арктиту пришлось стать большим виртуозом, чтобы научиться перелистывать страницы кончиками когтей и разворачивать свитки, не повредив их. А чтобы разглядеть малюсенькие буковки, приходится включать особый режим драконьего зрения. Но это стоило того! Читая человеческие истории он находил много схожести их жизни с драконьей. Люди познавали добро и зло, тьму и свет, любовь и ненависть, любили вкусно покушать и полениться. Всё как у драконов. А еще люди были горазды придумать всякие механические штуки и приспособления для жизни и развлечений. Например, музыкальные инструменты, подъемники, люди создавали картины и книги, красивые скульптуры и всякие другие штуки для своего быта. Всё это очень интересовало дракона. Но не спрашивать же об людей! Один только вид огромного ящера наводил на людей полный паралич и дикий ужас. Хоть дракон и видел, что люди в целом разумны, но к полноценному общению иными организмами были еще не готовы. Хотя, дракон верил, что когда-нибудь какой-нибудь человек всё же выйдет с ним на контакт.

И вот тут-то и началась история дракона и принцессы.

ПОХИЩЕНИЕ С ПРИВИЛЕГИЕЙ.

Однажды дракон нашёл замок, который славился своей большой библиотекой и решил совершить налёт. Кхм, то есть навестить это благодатное место и пополнить его собственную коллекцию книг. После некоторых наблюдений, дракон убедился, что охрана замка в основном была на той стороне, где была расположена сокровищница, а библиотеку охранять не считали нужным. Наивные, глупые люди, ведь самое ценное в замке они оставили без защиты. Время и погоду дракон выбрал очень подходящее. Раннее туманное утро, когда все крепко спят, и не торопятся проснуться. Замок стоял на скале и был окружён лесом, поэтому под покровом тумана подобрался я к нему почти незаметно. Действовать нужно было быстро, как медведю с пчелиным ульем, чтобы и самое лакомое добыть, и чтоб не сильно покусали.

Вынырнув снизу из тумана, Арктит перелетел через стену бросился к строению, где находилась библиотека. Выбив большое окно, он с трудом протиснулся в библиотеку и огляделся. Тесновато, но терпимо, можно развернуться. Для переноски книг дракон принёс рыболовную сеть, которую, кхе-кхе, одолжил у рыбаков. Он подумал, что раз в сетку попадаются скользкие рыбёшки, что и книги в ней прекрасно удержатся. Разложив сетку на полу, дракон-книголюб быстро-быстро нагреб с полок кучу манускриптов и разных фолиантов, предвкушая занимательные вечера в их компании.

На грохот от разбитого окна предсказуемо прибежали бравые вояки. Целых три. Видимо не часто они видели драконов, потому что, когда чешуйчатый зверь им мило улыбнулся, один грохнулся в обморок, а двое, смердя страхом, убежали, сверкая железными пятками и громко вопя, побросав свои колючие смешные железки.

И тут Арктит увидел её! В большом глубоком кресле сидела человеческая маленькая особь с огненной длинной шерстью на голове. Рядом валялась кучка книг и остатки какой-то еды.

Раньше дракон её не заметил, потому что девушка до головы была накрыта большим покрывалом.

– Ух ты-ы-ы, драко-он! Настоящий! – девушка поняла, что дракон её увидел, откинула покрывало, вскочила на сиденье и подпрыгнула.

– Да! – по инерции ответил Арктит. – А что, бывают ненастоящие?

– Ты еще и говорящий! Какой манифик! – восторженно взвизгнула девчонка.

– Нечего тут ругаться, это неприлично для принцессы. Ведь ты принцесса? – опомнился дракон.

– Ты ещё и воспитанный! А ты точно дракон, а не заколдованный принц? – принцесса распахнула глаза.

И тут Арктит посмотрел в её серо-голубые глазищи и его перемкнуло. Видимо, проснулся древний драконий инстинкт на похищение принцесс. И так ему захотелось, чтобы это кресло вместе с этой девчонкой украшало его пещеру. Из коридора тем временем донёсся тяжёлый топот многочисленных ног. Это бежали защитнички, бряцая своими железными скорлупками. Вторая волна пошла. Ага, проснулись наконец! Дракон сгрёб принцессу вместе с покрывалом и креслом в свою сетку с книгами, вылез из окна и полетел поскорее восвояси. Она даже пискнуть не успела. Да и когда летел, не пищала, а, схватившись за сетку восторженно смотрела вниз. Только подвывала иногда, но точно не от страха.

***

Тогда дракон думал, что эта дружба будет вечность. Но ничто не вечно, даже солнце когда-нибудь погаснет.

Арктит удовлетворенно пробежался взглядом по написанному, немного подумал и вывел на листе…

ВЕЧНОСТЬ.

– От работы дохнут кони, ну а я бессмертный… – бормотал под нос дракон, тщательно выгребая из пещеры обломки камней, каких-то неизвестных черепков, костей, рыбьей чешуи, сухой травы и веток.

– Дракон, – закончила принцесса, сидя на большой камне, поджав ноги, с интересом наблюдая за уборкой. – Вот уж не думала, что драконы любят чистоту. Мне казалось им все равно, что у них под лапами.

– Чисто не там, где не мусорят, а там, где хоть иногда убираются, – прокряхтел дракон, пятясь задом к выходу обхватив лапами уже внушительную кучу мусора. – Просто иногда не обращаю на мусор внимания. Только тот, кто наводит чистоту в жилище, знает, что это такое, и как приятно дышится после уборки.