Исходное состояние

–Месяц назад, может больше чуть-чуть,– блондинка издала вздох по тяжести сопоставимый с груженым чугунными болванками КамАЗом-длинномером, -у меня у самой проблем по горло, не до Эксла мне, -из квартиры выселяют, у хозяйки бедные родственники приехали. Искать надо жилплощадь, не в общаге же жить.

–Ну да,– вяло поддакнула я, – а можно я у тебя переночую сегодня?

Вариант пришел мне в голову спонтанно, однако немедленно пустил корни на благодатной почве моего воспаленного сознания. Мало того, что я отчаянно нуждалась в горячем душе и теплой постели, так и возможность побольше выяснить о моей (или не моей) печальной доле выпадала просто великолепная.

–Вот, блин. Приехали! – от возмущения Инга ускорила шаг, и мы почти поравнялись с каким-то гротескным сооружением, в отличие от окружающих торговых точек погруженным в интимный полумрак, – шикарная квартирка есть, а все прибедняется. У тебя, что вместе с памятью и совесть последнюю отшибло?

Вместо того, чтобы попытаться воззвать к логике моей собеседницы и объяснить, что даже при наличии гипертрофированной совести, вспомнить о «шикарной квартирке» я при всем желании не могу, я всего лишь обреченно кивнула.

Ладно,– девушка все-таки сменила гнев на милость, – пойдем уже. А с утра обрадую Эксла, а то ведь никогда не простит, что я тебя встретила и просто так отпустила. Эксл хоть и со сдвигом по фазе, так-то парень хороший.

Перспектива знакомства с хорошим парнем интересна любой нормальной особе слабого пола, поэтому я талантливо изобразила широкую, словно пасть гиппопотама улыбку, и бодро потрусила вслед за Ингой. Зануду-совесть, подающую свой противный голосок, как всегда в самые неподходящие моменты, я заткнула клятвенным обещанием завтра прямо с утра сбегать в ломбард, продать сережки и заплатить за постой.

Инга жила в обшарпанном пятиэтажном доме, старом, как сам Мафусаил. Пока мы дотопали до этого доисторического объекта, пришлось около получаса петлять по темным, грязным дворам, периодически вытаскивать каблуки из рытвин в том, что лет сорок назад было асфальтовым покрытием, и, громко чертыхаясь, обходить раскрытые жерла канализационных люков. Моя спутница, наоборот, великолепно ориентировалась в нагромождении разнообразных построек, как жилого, так и нежилого назначения. К счастью, праздношатающиеся граждане попадались на пути следования довольно редко, да и то на безопасном расстоянии. Порхая по пыльной дороге бабочкой-капустницей на дачной грядке, Инга в конце концов вывела меня к своему временному обиталищу, долго гремела чем-то в маленькой сумочке, мучительно открывала мерзко скрипящую подъездную дверь и потом еще пару минут сдавленно материлась по поводу отсутствия освещения.

Маленькая однушка встретила меня теплом настолько контрастным с уличной температурой, что меня сходу охватило блаженное расслабление. Я с наслаждением избавилась от туфлей и без особого интереса оглядела захламленный коридор. Инга тем временем тоже разулась, скинула джинсовку и подтолкнула меня в комнату.

–Что стоишь, как неродная? Будто первый раз сюда приходишь!

Я хотела было в очередной раз напомнить, что у меня есть на выбор как минимум два железных аргумента, почему сия жилплощадь мне не знакома. Во-первых, здесь вполне могла быть не я, а моя загадочная тезка-двойник, а во-вторых, со мной же приключился внезапный приступ амнезии, если кто-то не понял. Но природная тактичность не позволила мне вслух усомниться в умственных способностях Инги, по совокупности объективных признаков, абсолютно натуральной блондинки.

Вместо того, чтобы дать девушке гневную отповедь, я без лишних разговоров последовала за ней.

–Душ у тебя есть? –задала я животрепещущий вопрос. Все-таки сутки в поезде, приключение на мосту плюс скитания по удивительно грязному городу отразились на состоянии моей личной гигиены далеко не лучшим образом.

Инга плюхнулась на выцветший диван и устало кивнула.

–Санузел в конце коридора. Ты иди, я пока поесть соображу, вроде чего-то в холодильнике оставалось.

Я благодарно улыбнулась и прямо с дорожной сумкой двинулась в ванную. Несколько минут ушло на раздевание и борьбу с упрямой сантехникой, с боем отдававшей каждую каплю воды. Зато оказавшись под теплыми струями и смывая грязь и напряжение последних дней, я почувствовала величайшее наслаждение.

Некоторое время спустя я вылезла из крошечной душевой, обтерлась и пристально взглянула на свое отражение в запотевшем зеркале. Что ж, не считая следов усталости и лихорадочного блеска в темно-карих глазах, длинноволосая шатенка с точеной фигуркой выглядела очень даже ничего. Мне стало весело, когда я подумала о том, что Нелли собой полностью довольна. Надо же, нужно всего лишь сменить имя и место жительства, чтобы поменялось само мироощущение.

Я тряхнула влажными волосами и послала отражению в зеркале воздушный поцелуй. Отражение ответило взаимностью и вдруг озарилось золотым сиянием, настолько ярким, что я вынуждена была зажмурить глаза. Через мгновение женское любопытство с торжествующим воплем возобладало над страхом, и мои веки разомкнулись. Я жадно уставилась в зеркало, но мое нынешнее отражение выглядело лишь жалким подобием сияющего чуда. Однако где-то в глубине зрачков еще поблескивали золотистые искорки. Я окончательно развеселилась. Не хватало только, чтобы как в лучших традициях дешевых ужастиков на зеркале возникла какая-нибудь зловещая надпись типа «Mene Tekel Peres». Надпись к вящему разочарованию не возникла, и слава царя Валтасара, увы, обошла меня стороной.

Мысленно поблагодарив неведомое провидение за то, что искорки в глазах у меня золотые, а не красные, а значит даже при самом поганом раскладе за вампира меня не примут и с осиновым колом наперевес гоняться не станут, я надела вытащенное из моей необъятной сумки свежее нижнее белье, а футболку сменила на длинную блузу. Пока я занималась указанными манипуляциями, искорки окончательно исчезли, о чем мне не замедлило сообщить злополучное зеркало. «Ну и чудненько!» – тот факт, что мне не придется наблюдать за реакцией Инги на эту иллюминацию, меня чрезвычайно порадовал. В-общем, из ванной я вышла с бесшабашной решимостью человека, которому море по колено.

Инга колдовала у плиты, судя по аппетитному запаху, она жарила гренки. Вместо майки и джинсов на ней красовался полосатый халат.

–Тебе помочь?– учитывая мой нулевой вклад в выполнение продовольственной программы, услужливая совесть незамедлительно подсказала, каким образом мне следовало бы поступить.

Девушка зевнула.

–Да не надо, уже готово все. Давай поедим и спать, а завтра тогда с утра Экслу позвоним, у меня уже голова трещит.

Против подобного развития событий я не возражала. Сидя на стуле и запивая поджаристую гренку зеленым чаем (почему -то ничего другого у Инги не обнаружилось), я поняла, что эмоционально вымоталась до самого предела. Организм настойчиво требовал срочной турпоездки в царство Морфея.

–Ты завтра не работаешь?– на всякий случай уточнила я у хозяйки. А что тут такого? Мне известна масса профессий, представители которых работают в выходные дни.

Инга отрицательно помотала головой.

–Нелл, ты прямо, как дитя малое. Я же вообще без графика работаю. Заказ надо сдавать -ночами не сплю, а когда затишье, так могу сутками отдыхать,– в ее голосе сквозило раздражение. Похоже, она до сих пор мне не верила и считала мое поведение удачной актерской импровизацией.

–Смею напомнить, что я только сегодня с тобой познакомилась и о твоей профессиональной деятельности никаких сведений не имею, -отмахнулась я, -кстати, а твоя Нелли где-нибудь работала?

Блондинка хотела было снова возмутиться по поводу моих глупых вопросов, но потом все же снизошла до ответа.

–ТЫ, -она особо выделила это местоимение, -пела в «Джангл club». Где-то там ты и познакомилась с Экслом. Достаточно?

Я недоуменно хмыкнула. Пела? Ну если только в душе по утрам.

–А что это за клуб такой? –теперь мне захотелось выяснить примерный уровень собственного вокального дарования.

–Сама увидишь, пошли спать.

Инга явно не намерена была дальше общаться. Я же, погруженная в размышления о своей (черт, наверняка не своей) певческой карьере, не стала ее пытать, и вскорости уютно устроилась на любезно предоставленном матрасе. Несмотря на промозглую осеннюю погоду и настежь распахнутые форточки, в комнате было тепло, меня окончательно разморило, и я неожиданно быстро уснула. Снились мне тяжелый, пугающий взгляд Микаэля, золотое сияние в темном небе и мои собственные искрящиеся глаза.

ГЛАВА III

Утро ворвалось в мою новую жизнь ослепительно яркими лучами солнечного света. Спросонья я в ужасе подскочила на матрасе, решив, вероятно, что разыгрывается дубль два божественной комедии, которую я имела счастье лицезреть вчера. От моего резкого движения проснулась Инга. Какое-то время она сосредоточенно терла заспанные глаза, затем свесила с дивана белые, не знающие загара ноги, и сквозь зевки поинтересовалась:

–Как спалось? И сколько вообще время уже?

Я взглянула на часы. Расположение стрелок поразило меня до глубины души.

–Почти двенадцать. А мне казалось, я только пару часиков и поспала.

Блондинка хмыкнула, основательно потянулась и, оставив мои слова без комментариев, удалилась в ванную.

В течении часа Инга тщетно уговаривала меня не уходить, а остаться здесь и дождаться Эксла. Я же придерживаюсь по жизни твердого убеждения, что каждому нормальному человеку необходимо определенное время одиночества в день. Причем, по моей личной классификации одиночество делилось на две категории: одна предполагала значительное количество посторонних и желательно вообще незнакомых людей, выступающих в качестве фонового окружения. Хотите пример? Да, пожалуйста. Поход по магазинам, прогулка по набережной, посещение кинотеатра. Да, в общепринятом смысле вышеупомянутые мероприятия подразумевают наличие компании, но меня это частенько напрягало. Я не нуждаюсь в подруге, что будет давать мне неуместные советы по поводу выбора нового платья (а если уж совсем на чистоту, я на советы как таковые давно плевать хотела с пожарной колокольни. Ну ладно-ладно, недавно, только вчера и начала, но начала ведь). Меня не впечатляет чинный культпоход под ручку с молодым человеком, раздражают одобрительные улыбки дворовых кумушек и завистливые взоры старых дев, прогуливающих любимых собачек.

Нет, я обожаю с гордым и независимым видом рассматривать витрины и делать дорогие покупки, основываясь лишь на собственном чувстве вкуса (не покривлю душой, оно у меня всегда было на высоте), мне неописуемо приятно пройтись по улице на шпильках, бросая по сторонам надменные взгляды, я получаю лошадиную дозу эндорфина от созерцания произведений кинематографического искусства, а шумная толпа вокруг – великолепные декорации для моего бенефиса.

Есть и другая грань одиночества, когда ты просто даешь себе полноценный выходной, закрываешься дома с бутылкой красного вина, а в особо тяжелых случаях с двумя, выключаешь телефоны и спишь до обеда. Тебе не нужно приводить себя в порядок и пропадать по два часа в ванной, тебя не волнуют вопросы на тему «что одеть?» и «какую обувь подобрать к выбранному предмету одежды?». Можно на полную громкость включить любимый диск и сибаритствовать от души. Наутро, по законам диалектики наступает новый день, и твоя жизнь возвращается в привычное русло, но многие вещи после такого «самодостаточного» выходного воспринимаются совсем по- другому.

Одним словом, я пусть с трудом, но отвязалась от Инги, которая, после того, как я безапелляционным тоном отвергла предложение дожидаться Эксла дома, настойчиво набивалась мне в спутники, и с легкой душой принялась за решение насущных проблем. В первом приближении, ситуация выглядела следующим образом: необходимо было отыскать ломбард и превратить презренный металл своих сережек в наличность, приобрести кое-что из одежды и обуви, а также компенсировать запас продуктов Инге. Ну и заодно осмотреться в Ландере на предмет потенциального рабочего места. Может быть, подружка Эксла и была звездой здешней клубной тусовки, но вот Нелли настоящая сильно сомневалась по поводу своих певческих способностей. Когда-то давным-давно я окончила музыкальную школу по классу фортепиано, до сих пор довольно сносно попадала в фонограмму, но, хотя, насколько мне известно, сие умение часто являлось достаточным для успешной сценической карьеры, я придерживалась более консервативных взглядов на искусство и потому не планировала зарабатывать на жизнь своим сомнительным талантом.

Ломбард я отыскала во вчерашнем супермаркете, куда добралась, изрядно поплутав по дворам, несмотря на ценные указания со стороны Инги. Днем Ландер выглядел просто пыльным заштатным городком, в нем не осталось и толики ночного мистицизма. Молодые мамаши с колясками прогуливали новорожденное потомство, отцы семейств курили на скамейках, молодежь в кричащих разноцветных нарядах стайками пробегала мимо.

На мгновение мне показалось, что никакого Микаэля я не видела, просто утомленный мозг породил столь осязаемую галлюцинацию не в силах сопротивляться серости окружающего мира. Но тут же из тумана выплыл четкий образ мужчины в черном с необыкновенно пронзительными глазами, легкий акцент в его голосе, алогичное чувство ужаса, швырнувшее меня на проезжую часть. И в довершение ко всему память немедленно вернула меня к абсурдному рассказу Инги о моей якобы жизни в Ландере. Конечно, ее слова вполне можно было бы назвать бреднями помутившегося разума, но вот кольцо-зигзаг, оно -то ведь существовало в единственном экземпляре (эскиз я рисовала лично, маловероятно, что кто-то еще обладал тождественной фантазией).

Сережки потянули на кругленькую по моим расценкам сумму, и я искренне позавидовала отсутствию четких моральных принципов у моей предыдущей ипостаси. Конечно, на ее счету немало, мягко говоря, бесчестных поступков, зато сегодняшняя Нелли не помрет от голода и холода на второй день своей новой жизни.

Цены в Ландере приятно отличались от столичных, я даже не стала заморачиваться на поиске дешевых торговых точек и совершила все необходимые покупки прямо в супермаркете, носившем, как выяснилось романтичное название «Птица счастья». В одежном бутике мне отрезали этикетки, и дальше я отправилась в плиссированной юбке до колена цвета кофе с молоком и темно-бордовой кофточке. Не преминула я также обзавестись парой чулок и практичными туфлями на широком каблуке. Сумочка – клатч прекрасно гармонировала с общим ансамблем, и я покинула «Птицу» весьма довольная своим благоприобретенным гардеробом, вдоволь накрутившись перед огромными зеркалами.

В дверь к Инге я постучалась обвешанная тяжелыми пакетами и долго дожидалась, пока хозяйка мне откроет. Наконец, дверь распахнулась, я бодро ломанулась внутрь и с размаху налетела на длинноволосого субъекта неопределенного пола, убийственно благоухающего алкоголем.

Существо остановилось, как вкопанное, и у меня появилась великолепная возможность в подробностях рассмотреть эту ошибку природы.

На вид Экслу (не сомневаюсь, что именно его явление перед мои светлые очи я сейчас имела счастье наблюдать) можно было дать лет двадцать пять, сальные пряди светлых волос беспорядочно свисали по плечам, бесцветные глаза подернулись мутной поволокой, а мятая рубашка, небрежно заправленная в потертые джинсы, великолепно дополняла образ депрессивного прожигателя жизни.

По логике вещей подобная личность должна была вызвать гневный протест моих тонких эстетических чувств, но на удивление самой себе я ощутила только жалость со странным привкусом нежности. Будто бы мы были давным-давно знакомы, но надолго расставались и, вот сейчас я смотрю на этого когда-то близкого мне человека и мне хочется рыдать в голос, когда я вижу, во что он превратился за время нашей разлуки.

Я практически неосознанно шагнула Экслу навстречу и крепко прижала его к себе. Он вздрогнул всем телом, словно по нему пропустили электрический разряд, а его руки мертвой схваткой сцепились на моих плечах. Он наклонился ко мне и начал жадно покрывать мое лицо бесчисленными поцелуями. Я, стараясь не вдыхать резкий запах спиртного, попыталась деликатно отстраниться, но не тут-то было. Субтильный с виду парень и не думал разжимать своих удушающих объятий. Вероятно, от избытка чувств в Эксле неожиданно пробудились дремлющие до сих пор гены какого-нибудь богатырского предка.

–Э… Эксл, -просипела я, когда дышать стало окончательно нечем, одежда насквозь пропиталась алкогольными парами, а по лицу размазались то ли слезы, то ли сопли.

–Эксл, блин, отпусти ты ее наконец!– раздался из глубины квартиры голос Инги.

Я воспользовалась внезапным замешательством моего визави, высвободилась из объятий, и заняла оборонительную позицию в темном уголке коридора в аккурат рядом с вешалкой. Недавний опыт подсказывал, что от различного рода психопатов следует держаться на безопасном расстоянии.

Эксл, так до сих пор и не проронивший ни слова, по крайней мере, с точки зрения членораздельной речи, облокотился на дверной косяк и замер в позе оскорбленной добродетели.

–Нелл, -первым прервал он затянувшуюся минуту молчания, -я ведь знал, я всегда знал, ты веришь мне?

–Не понимаю, о чем ты говоришь, – устало сообщила я. Встреча с Экслом, казалось, стоила мне суточной дозы эмоций. В голове поселилась звенящая пустота, и вдруг смертельно захотелось спать. Я с яростью потерла глаза, не хватало еще растерять бодрость духа, когда началось самое интересное.

Парень же наоборот просто светился энергией. Взгляд его стал абсолютно осмысленным, в глазах пропала мутность, и я даже смогла рассмотреть, что они у него далеко не бесцветные, а серо-зеленые и очень красивые. Точно такие же, как у…Инги.

–Нелли, мне теперь все ясно! – Эксл аж подпрыгивал от нетерпения, спеша поделиться снизошедшим на него озарением, – значит можно войти в портал и остаться самим собой! Это только всякие уроды могут в жаб превратиться или в еще какую-нибудь хрень. А есть люди, для которых реальная жизнь-это и есть исходное состояние, ну как у тебя, например…

Тут пришла моя очередь вздрогнуть. Слова про «исходное состояние», будь оно трижды неладно, недавно я уже слышала и, к сожалению, не могу похвастаться связанными с ними приятными воспоминаниями. Теперь и полусдвинутый Эксл несет «чушь прекрасную» про жаб и прочую, как он изволил выразиться, хрень. Нечисто здесь дело, ох чует мое сердце, нечисто.

–Эксл, – мурлыкнула я из своего уютного уголка за вешалкой, – а не хочешь ли ты для начала вернуть мое колечко?

Инга, до сего момента остававшаяся на заднем плане, издевательски хихикнула из-за спины парня.

–Узнаю практичную Нелли. Про свои цацки ты все помнишь!

Я только вздохнула в ответ. Ну что тут скажешь? Разве не она сама мне битый час рассказывала душещипательную историю с колечком. И что, по ее мнению, я должна была подарить эксклюзивное дорогое изделие этому подозрительному типчику? Да прямо сейчас, разогнались!

–А как прикидывалась, как прикидывалась! –продолжала разглагольствовать блондинка, -ничего не помню, ничего не знаю, я чуть было не поверила! – и надо же, увидела Эксла, сразу на шею кинулась? Что память вернулась?

–Заткнись, Ингеборг, я тебя очень прошу, – властные интонации, неизвестно откуда появившиеся в голосе парня, заставили Ингу испуганно прикрыть рот. «Ингеборг! Ну не фига себе имена тут у них!»

Эксл подошел ко мне, осторожно взял за руку и нежно поцеловал мои тонкие пальчики.

Другой рукой он принялся неловко расстегивать рубашку. Я с некоторым опасением наблюдала за его дилетантским стриптизом. Наконец Эксл справился с тремя верхними пуговицами и вытащил наружу черную плетеную нить, на которой оригинальным подобием кулона отчетливо поблескивало мое любимое колечко.

–Сними его, Нелл, оно твое. Я носил его на себе и согревал теплом своего тела, -выдав эту проникновенную тираду, парень пьяно всхлипнул и сделал попытку снова заключить меня в объятия. Я ловко вывернулась, откинула назад длинные волосы Эксла и начала аккуратно стягивать кулон с его шеи. Тот не сопротивлялся, только в упор смотрел на меня и тяжело дышал, словно спринтер после удачного забега.

Я неизвестно зачем протянула ему кулон и кокетливо улыбнулась.

–Спасибо, что сохранил кольцо. Можешь сам надеть его мне на палец.

Инга вновь не сдержалась от насмешливого фырканья.

Эксл обернулся, и, скорее всего, сделал ей страшные глаза, потому что фырканье моментально оборвалось.

Затем он бережно снял колечко с нитки, снова взял меня за руку и надел украшение точно на тот палец, где я всегда его и носила.

Прикосновение металла к коже вызвало вспышку острой, неописуемой боли. Перед глазами все поплыло, в висках застучало, рука запылала так, будто бы я по незабвенному примеру Муция Сцеволы опустила ее в костер. Чудовищный болевой шок пронзил все мое существо, я упала на пол и забилась в конвульсиях, окончательно теряя способность соображать. Меня словно сжигали заживо на средневековой церемонии аутодафе, я с ужасом ощущала, как медленно плавлюсь и растекаюсь по полу бесформенной массой, а мои голосовые связки уже сгорели дотла и не позволяют издать даже слабого писка.

Чья-то рука грубо сдернула кольцо с моего пальца, и даже пребывая в полубессознательном состоянии, я удивилась, насколько легко оно снялось.

Переливаясь всеми гранями золотого блеска, кольцо покатилось по полу со скоростью гоночного болида. Я хотела отвести взгляд и не могла – зрелище искрящего огненного вихря притягивало, манило, завораживало. Бесконечный круговорот образов, ощущений, эмоций все глубже и глубже затягивал меня в некое подобие гипнотического транса, я постепенно теряла чувство реальности, единственное, что я видела – это сверкающий шар, который будто бы стал в несколько раз больше и ярче. И самое ужасное, я вдруг услышала голос где-то в самом центре подсознания, он звучал почти на грани человеческого восприятия и показался мне странно знакомым. Голос методично вдалбливал мне на одной и той же заунывной ноте: «Вернись домой. Вернись домой. Вернись домой»

–Какого черта!– истерический вопль Эксла ворвался в какофонию звуков, как песчаная буря в широко распахнутые окна. Зазвенели, разбиваясь вдребезги, стеклянные двери, отделяющие меня от окружающего мира, острые края осколков смертоносными жалами впились в мой мозг, но я понимала, что выкарабкалась. Занудный голос сначала убавил громкость, а потом и окончательно заткнулся. Сердце гулко бухало в груди, но я глубоко вздохнула, и мой мотор медленно, но верно вернулся в нормальный режим работы. Жгучая боль в правой руке полностью отступила, не оставив даже банального покалывания.

До меня неожиданно дошло, что я так и продолжаю лежать с закрытыми глазами. Я осторожно разлепила веки и осмотрелась вокруг. Надо мной нависало испуганное лицо Эксла, чуть поодаль стояла растерянная Инга, в кулаке она, по видимости, сжимала злополучное кольцо.

–Ты в порядке?– в голосе Эксла слышалось настолько искреннее беспокойство, что мои губы невольно растянулись в улыбку. Я прислушалась к своим внутренним сенсорам. Сердце стучало размеренно, как часы.

–Абсолютно!– с напускной бодростью сообщила я, -помоги подняться, а ?

Мне пришлось обхватить парня за шею и, превозмогая накатившую слабость в нижних конечностях, дотащиться до дивана, куда я и рухнула в полном упадке сил.

Эксл присел на краешек дивана и рассеянно погладил меня по волосам. У него был вид античного философа, занятого осмыслением диалектической концепции развития вселенной. Правда вместо туники на нем красовалась мятая рубашка да и еще и расстегнутая до пояса, но кто сказал, что величайшие умы современности должны выглядеть стандартно?

–Давай выпьем! – результату долгих и основательных мыслительных потуг позавидовал бы и сам Аристотель. У меня хватило сил только на выразительный кивок.

–Принеси чего-нибудь, Ингеборг,– энтузиазм Эксла на бегу споткнулся об осуждающий взгляд девушки,– ну пожалуйста, мне плохо, очень плохо.

–Да чтоб вас всех!– беззлобно выругалась Инга, с явной брезгливостью швырнула мое кольцо на полку и неохотно полезла в шкаф. Оттуда она извлекла початую бутыль темно-бордовой жидкости неизвестного происхождения и сначала два, а после некоторых колебаний, три широких бокала.

–Что это за пойло?– поинтересовался Эксл, с вожделением разглядывая сосуд.

Блондинка неопределенно пожала плечами.

–Что-то типа бренди, не помню уже, давно стоит. Я в отличие от некоторых литрами ханку не глотаю! – укоризненно добавила она.

Эксл спокойно пропустил язвительное замечание мимо ушей. По всему видно, ему было не привыкать. Выверенными движениями алкоголика со стажем он разлил напиток по бокалам, один протянул мне, другой Инге, а сам без лишних сентенций основательно присосался к третьему.

Я сделала мелкий глоток, потом еще один, и еще парочку… По телу растеклось живительное тепло, а в голове приятно зашумело. Я отхлебнула еще псевдовбренди, которое оказалось чем-то вроде хорошего крепленого вина, и, наконец, решилась спросить:

–Эксл, что со мной произошло? Ничего толком не помню,– мой голос звучал хрипловато и неуверенно, словно я и вправду обожгла связки.

Парень схватил бутылку, плеснул себе в бокал и залпом выпил. Инга, по-моему, только слегка пригубившая свой напиток, неодобрительно цокнула языком.

–Я не знаю, Нелл, понимаешь, не знаю…, – с пьяным надрывом воскликнул Эксл, -что-то случилось с тобой после этого грёбаного портала… Это кольцо… Когда я его надел тебе, ты вся засветилась, начала кататься по полу, и все это молча, представляешь, молча и с закрытыми глазами…

Тут я не удержалась и невежливо встряла в монолог.

–Но как же так, я же видела кольцо, как оно катилось, как увеличивалось в размерах…, -я прервалась, чтобы перевести дыхание, и моментом воспользовалась Инга.

–Глаза у тебя были закрыты, это точно, -сказала она, – я когда поняла, что из-за долбаного кольца с тобой такое стало, сразу сняла его, хоть и обжечься боялась. А ты оказалась холодная, как покойница, пламя это только свет давало, не жгло оно совсем. Короче, кольцо покатилось, я смотрю, ты дергаться перестала, да и не светишься уже. Страшно в общем было, – жалобно закончила девушка.

Я мрачно кивнула.

–А мне еще и больно в придачу.

Эксл порывисто прижал меня к груди.

–Нелли, все теперь будет хорошо, я всегда буду с тобой, я тебя не отдам никому,– шептал он, распространяя острый запах алкоголя, – хоть в этом мире, хоть в том, я всегда рядом…

Инга многозначительно взглянула в мою сторону.

–По-моему, ему хватит уже, как думаешь?

Я высвободилась из объятий и повернулась к блондинке.

–Спасибо, Инга! Если бы ты не сняла с меня это чертово кольцо, неизвестно, что бы стало.

–Она смелая, Нелл, -влез Эксл, -Ингеборг такая. Ей вроде с виду все по фигу, а когда до дела дойдет- первая на амбразуры бросится. Я оцепенел от ужаса, а она, она молодец. Я тобой горжусь, сестричка моя!

«Ну вот, я правильно угадала, они близкие родственники»

–А я тобой нет, братик! Я не знаю, как объяснить всю эту хрень, которая вокруг нас творится! Наверное, у Нелли какая-нибудь редкая болячка, то она память теряет, то вон сегодня… А ты. Эксл, совсем помешался на своих порталах, и хватит пить уже!– прилив братской нежности явно не впечатлил девушку. Но она все равно молодец. По крайней мере, пытается мыслить рационально несмотря ни на что.

Эксл допил остатки псевдобренди и угрюмо поставил пустой бокал на стол.

–Главное, Нелли вернулась, а с порталами я разберусь, обязательно разберусь, -уверенно пообещал он, и я почему-то ему поверила.

ГЛАВА IV

Оставшуюся половину дня мы коллективно отходили от недавнего шока, ели что-то наспех приготовленное из предусмотрительно закупленных мною полуфабрикатов и болтали ни о чем. Создавалось впечатление, что мы намеренно создали некую зону отчуждения, вновь соваться в которую ни у кого из нас желания не возникало. Естественно, в атмосфере клубились густые пары напряженности, но мы прилагали героически усилия, дабы не обращать на это внимания.

Инга пару раз пресекала попытки Эксла сбегать в ближайший магазин за «догоном», на что тот высокохудожественно огрызался, но почему-то против воли сестры не шел. Я чувствовала себя гораздо лучше, у меня даже неожиданно проснулся зверский аппетит, как у человека потерявшего много энергии и теперь спешащего ее восстановить.

Солнце уже клонилось к закату, когда измаявшийся от нехватки выпивки Эксл предложил:

–Пойдемте в «Джангл».

Инга отрицательно помотала головой.

–Идите сами, достали вы меня оба, сил нет никаких от ваших закидонов,– сказала она уставшим тоном, – Нелли пусть возвращается в свою квартиру, или вон, к тебе, Эксл, в берлогу переезжает, только отсюда свалите уже побыстрее. И кольцо свое заберите.

Я отлично понимала девушку. Мало того, что я как снег свалилась на ее белокурую голову, так еще и начала выкидывать всяческие фортели. Вот только бы выяснить, где же находится «моя» шикарная квартирка. А то, простите, в берлогу (уж не знаю, что имеется в виду под столь поэтическим названием) как-то не очень тянет. Ладно, сходим в «Джангл», разведаем обстановку. Только бы петь по «старой памяти» не заставили.

Эксл словно прочитал мои мысли.

–Нелл, ты же споешь сегодня? – восторженно спросил он.

–Да я как бы не в голосе вообще-то, – то, что я не в голосе по жизни, Экслу знать пока не обязательно. Честно говоря, я окончательно и бесповоротно запуталась в хитросплетениях сложившейся ситуации. С одной стороны, я уже практически отождествляла себя с местным экземпляром по имени Нелли, а с другой я четко помнила все произошедшее со мной до приезда в Ландер, и это все коренным образом отличалось от биографии моего двойника.

Ладно, будем жить с тем, что есть, а дальше сориентируемся по обстановке.

Оставив Ингу в гордом одиночестве, мы с Экслом вышли из подъезда прямо в холодный осенний вечер. Я зябко поежилась, и парень обнял меня за плечи. Первая звезда насмешливо подмигнула мне, и я ухмыльнулась в ответ. Романтика, черт возьми! Интересно, что у нас были за отношения?

«У нас» звучало, конечно, слишком, но я решила в качестве основной рассматривать версию о частичной потере памяти, и окружающие события стали восприниматься намного проще. В конце концов, я же хотела начать новую жизнь, так почему бы не воспользоваться шансом и не начинать ее с нуля.

Эксл порылся в карманах куртки, достал мятую пачку сигарет вместе с видавшей виды зажигалкой и с наслаждением закурил.

Я жадно втянула в легкие поплывшие в воздухе кольца табачного дыма. Дело в том, что я являюсь ярчайшим представителем редкого подвида «курильщик пассивный». Я никогда в жизни не брала в руки сигарету, но страстно обожала находиться в прокуренных помещениях или на худой конец рядом с курящим человеком. Не знаю, какого рода удовольствие ощущают курильщики настоящие, но у меня лично в момент вдоха пропитанного дымом воздуха возникает слабое эйфорическое состояние. Единомышленники в табачном вопросе на моем пути попадались редко. Дамы обычно демонстративно морщили носики, если кавалер намеревался получить дозу никотина, а сильный пол без лишних экивоков предлагал закурить. Поэтому приходилось тщательно скрывать свое тайное пристрастие, лишь иногда получая случайное удовольствие.