«Но я больше никому не позволю видеть во мне не меня», мысленно поклялась я.
И с удовольствием выпрямила ноги. Кто я? Я – Май-Бритт, та, кто прогуливала занятия, шалила и пакостила. Та, кто вопреки моде и выгоде дружит с человеком, а не с набором ценностей. Я всего лишь я.
– Ты не просто ты,– Лин опять подслушала мои мысли. – Ты первая драконица принятая в человеческий род.
– И я планирую этим гордиться,– усмехнулась я.
И с искренним весельем пронаблюдала за тем, как Лин вытягивает ноги, а после, с шипением и руганью, хлопает ладонями по икрам.
– Не моя поза,– выдохнула она.
– Я вас не смущаю? – с интересом и весельем осведомился господин Тенарбот.
– Нисколько,– улыбнулись мы. – Вы ректор этого места, вы нигде не будете лишним.
– К любому действию можете присоединиться,– поддакнула Лин.
Господин Тенарбот только головой покачал:
– Надеюсь, из вас получится что-то стоящее. Иначе к чему все эти седые волосы в моей голове?!
Переглянувшись, мы с Лин принялись все отрицать.
– Количество ваших седых волос с годами не меняется,– выдохнула подруга.
– Точно-точно,– поддакнула я. – Как было, так и есть.
– А вы считали?
– Так ваши изображения в газетах не меняются,– я пожала плечами.
– Одежда меняется, всегда по моде. Так что мы знаем что вы модный, умеренно старый дракон,– Лин развела руками,– так что не надо нам приписывать чужие подвиги. Седина – это до нас кто-то постарался.
– А ведь я так не хотел становится ректором,– демонстративно вздохнул господин Тенарбот.
«Ему весело», передала мне Лин.
Но я и так видела, что дракон забавляется пикировкой. Да и какой пикировкой? Кто мы, две малолетки-недоучки, и кто он – долгожитель, опора академии и… И забыла, как там еще его называют.
Наконец, посреди кабинета появился Император. Окинув взглядом кабинет, он строго прищурился и, создав себе кресло с высокой массивной спинкой, грозно вопросил:
– Ну и кто из вас связан с проектом Возрождение?
Я, признаться, опешила, а потому не удержала язык:
– Возрождением чего? Благосостояния страны? Так мой Император и сам справляется.
– Кто-то хочет вернуть старых богов,– ахнула Лин.
– У нее спонтанный телепатический дар,– поспешно вмешался ректор,– амулеты не спасают. Она и сама не знает, кого и когда прочитает.
– Чаще всего срабатывает на Май,– пояснила смущенная подруга,– потому что она единственная не осуждает.
Я протянула руку и сжала ее прохладные пальцы. Не осуждаю. Уж кто бы мог осуждать, но только не я.
– Вам придется дать много клятв. А теперь четко и по порядку,– приказал Император.
Рассказывала Лин, я только методично кивала, не всегда, впрочем, попадая в такт словам.
– Покажи, Май-Бритт,– приказал Император. – Покажи свои драконьи метки.
Чешую, что выступала на скулах у особенно несдержанных особей, называли драконьими метками. И считалось, что никто этого подделать не может.
– Вот оно что,– выдохнул Император и, протянув руку, попытался коснуться моего лба.
Но я отклонилась назад и пальцы мужчина скользнули лишь по моей щеке.
– Понимаю, что подобный изъян удивителен,– я приказала чешуйкам скрыться,– но не стоит трогать. Меня это смущает.
«И обижает. И злит. И…», продолжать этот список я могла бесконечно.
– С сегодняшнего дня тебе запрещено покидать Академию,– Император встал, развеял кресло и заложил руки за спину, немного подумал и перефразировал,– вам обеим запрещено покидать Академию.
Мне и самой, если честно, не очень-то хотелось встретиться вновь с теми ребятами. Но… Что все это значит? И почему на Императора так подействовало пятно на моем лбу? То есть, меня эта лазурная чешуя страшно бесит, но ему-то что до этого?
– А что плохого? В возвращении старых богов? – спросила Лин у ректора.
– А то, что они слились и стали новыми богами. Они отвечают на наши молитвы и их насильное разделение не приведет ни к чему хорошему,– четко произнес Император. – Хорошие дела, Меррайон, не требуют человеческих жертвоприношений. А наши возвращенцы промышляют именно этим.
– Спасибо, Ваше Императорское Величество,– Лин склонила голову.
И только в этот момент до меня дошло, что Император стоит, ректор стоит, а мы с Лин сидим!
«Кажется, навоз нам все-таки доведется выгребать», мелькнула у меня мыслишка. И я медленно, аккуратно протянула руку, ущипнула подругу за бок и встала.
– А, все же вспомнили о воспитании,– хмыкнул ректор. – Так не хочется в Зверинце убирать?
– Очень не хочется,– искренне выдохнула Лин.
– А придется,– весомо припечатал ректор.
Глава 3
Май-Бритт Анндра
Слова ректора имеют вес. Наверное, когда-нибудь, я высеку эти слова над своей постелью. Хотя нет, на самом деле уже поздно – выпуск всего через пару месяцев. И я надеюсь, что в дальнейшей жизни его слова будут просто назойливым ветром.
– О чем задумалась? – без особого интереса спросила подруга.
– Да так, ни о чем,– вздохнула я и взяла в руки лопату.
Увы, в Зверинце убирать приходится без магии. Слишком сложны климатические и защитные чары. И если животных еще можно левитировать под потолок и заключить в колдовской пузырь, то очищающие чары приведут к разладу всей системы.
– Вопрос в том,– сказала вдруг Лин,– убирать ли все как можно быстрее, или растянуть удовольствие на неделю?
– Это ты к чему?
– К тому, что обязательное количество часов мы на сегодня уже отработали. Можно поднапрячься и того, сократить срок мучений.
Лин поправила маску, прикрывавшую лицо, я же устало оттерла со лба пот и уверенно сказала:
– Ну, давай напряжемся.
Мы остались в Зверинце на весь день, до самой поздней ночи. Ни есть, ни пить не хотелось – спасибо, мгм, обескураживающему запаху и невероятно-впечатляющей консистенции экскрементов.
Зато мы убрали шесть вольеров и могли расслабиться – смотритель Зверинца засчитал нам это все как за полноценную неделю.
– Интересно, ректор в курсе этих экстренных воспитательных мер? – полюбопытствовала я, когда мы, отмытые до скрипа, сидели в общей гостиной и пытались просушить волосы.
– Официально – точно нет,– усмехнулась Лин. – Смотритель же будет ставить отметки так, будто мы приходим к нему каждый день. Кстати, эту неделю надо быть аккуратными – иначе любая мелкая провинность продлит наши «ароматные» отработки.
Дверь в гостиную открылась и вошла наша третья соседка, Вер-Тарна.
– Доброй ночи,– равнодушно зевнула оборотница, и ушла свою спальню.
– Сама общительность,– хмыкнула Лин.
– Да ну, за четыре с половиной годы мы прошли долгий путь,– фыркнула я. – От «Как же отвратительно вы воняете, жалкие городские червяки» до «доброе утро\добрый вечер». Это успех.
Что интересно, только нам с Лин досталась такая ворчливая оборотница. Вер-Тарна близкая родственница Хозяина Леса, Третьего Правителя Тройственной Империи. И она страшно недовольна академическими изменениями. Раньше, до того как Драконий Император занялся академией, было три общежития – человеческое, драконье и оборотническое. Теперь же здание общежития всего одно, и живем мы по принципу человек-оборотень-дракон. Одна гостиная, одна туалетная комната и три спальни. Все это направлено на то, чтобы не повторить страшную войну прошлого. Ну и примирить нас всех друг с другом.
– Сюрпризы? – удивилась Лин и я недоуменно на нее посмотрела:
– Ты чего?
– Смотри,– кивнула она.
Переведя взгляд на дверь, ведущую в коридор, я охнула – приколотое к ней расписание светилось. Значит, вносятся правки и завтра у нас…
Встав, я подошла к расписанию и прочла вслух:
– Теория магии крови, курс ознакомительных лекций под руководством господина Виернарона.
– Вот тварь,– припечатала Лин,– все-таки выбил себе местечко!
– Неужели только из-за меня? – я обхватила себя за плечи.
– Тише,– Лин подошла ближе и обняла меня,– тише. Ты получила Покровительство, помнишь?
Встряхнувшись, я кивнула и расцвела улыбкой. Мол, да-да, ты права, а я, вот дурочка, забыла. Вот только мои ужимки Лин не обманули и она, наставив на меня указательный палец, серьезно спросила:
– В чем дело?
– Я не способна противостоять чужому принуждению. Ты же видела. Конечно, это был Император, он… Он сильнее всех. Но меня и слабейший ошеломит. Или почему, ты думаешь, никто из Орвалонов не сделал карьеру? Чем сильнее родовой дар, тем легче подчинить дракона.
Лин нахмурилась и села на подлокотник моего кресла:
– Так, и что? Если он что-нибудь с тобой сделает, то мы обратимся в суд, обратимся к Императору и…
– И если он сделает мне ребенка, то хочу я за него замуж или не хочу – пойду. Хоть и под тем же подчинением, просто ради того, чтобы не позорить драконью часть Империи.
– Ах да,– наморщила нос Лин,– вы же, кажется, гордитесь тем, что у вас дети рождаются только в браке. Значит, ради такой статистики, запросто сломают жизнь несчастной драконице?
– Запросто,– уныло кивнула я и добавила, исключительно ради справедливости,– если драконица на виду. Так-то можно родить, потом выйти замуж, а потом уже ребенок будет жить с неправильной датой рождения.
– Потрясающе,– мрачно произнесла подруга,– я до сих пор не определилась, что я думаю по поводу того, мгм, зелья… Ну, того зелья, что заставляет скинуть ребенка. Хотя меня терзает морально-этическая сторона вопроса, но в твоем случае – ребенок умрет и так, только в одном случае ты останешься жива, а в другом – нет.
Я поежилась и проворчала:
– Не уверена, что смогла бы его выпить, это раз. И два – на дракониц это зелье не действует. Ну, почти не действует – только на очень, очень поздних сроках. А тогда это немыслимо.
– Ну, остается вариант с операцией.
– Которая тоже невозможна,– я положила руку на живот,– мы, драконы, люди и оборотни, абсолютно одинаковы с… С мясной точки зрения. Но у нас разные энергетические каналы. И у дракониц основной канал проходит вот здесь, сквозь все органы, в том числе и женские.
– Тогда тебе остается лишь молчать и улыбаться,– после недолгого молчания произнесла Лин. – Он будет провоцировать тебя, а ты терпи.
– Молчи, улыбайся, терпи – вся моя проклятая жизнь,– с горечью выдохнула я.
Лин вздохнула и осторожно коснулась моего плеча:
– Ты всегда была похожа на брошенного щеночка, но при этом ты упорно твердила, что в семье все хорошо. Что тебя любят. Где правда? Ты брошенный щеночек или любимая лапочка-дочка?
А я просто проявила на лице чешую и, ткнув пальцем себе в лоб, скупо произнесла:
– Я гадкий подменыш, отрыжка старых богов, проклятая душа, несущая зло и еще с полсотни эпитетов. Брат завидовал тому, что я сильнее, мать выплакала все глаза, из-за того, что моя душа вытеснила душу ее дочери. Отец… Отцу было плевать. Я росла, становилась сильнее, умнее, красивее. Брат полюбил меня за то, что он может жениться на ком хочет – кровная линия Орвалонов должна была продолжится за счет моих детей. Мать полюбила меня за красоту и прилежность – письма с брачными предложениями приходили каждую неделю. Отец начал обращать на меня внимание и тренировать только тогда, когда я смогла его провести. Так что да, когда я сказала, что меня любят – меня действительно любили. Не так, как бы мне хотелось. Но у кого-то нет и этого. И вот этого,– тут я постучала по лазурному пятну у себя на лбу.
Лин, не удержавшись, тоже коснулась гадкой отметины. После чего озадаченно произнесла:
– Но ведь то, что мы прочитали в библиотеке…
– А им какая разница? – я мотнула головой, приказывая чешуе исчезнуть. – Главное, найти повод для страдания. Ладно. Ладно, все, мне плевать. Я – Анндра, не Орвалон. Они – чужие для меня драконы. Все.
– Вот и молодец, а я чай сделаю.
И она соскочила с кресла и взялась за холщовый мешочек с заботливо насушенными травами. Ссыпая в все подряд в фарфоровый чайничек, она что-то приговаривала себе под нос и вдруг замерла. Повернулась ко мне и задумчиво произнесла:
– А что если он не за тобой? Что если он хочет присмотреть себе невесту среди первокурсниц? Или второкурсниц – им будет льстить внимание взрослого дракона с научной степенью. Не всем, но пара-тройка дурочек найдется.
– И дурные слухи их не оттолкнут,– кивнула я. – Значит, будем смотреть крайне внимательно.
Негромко стукнула дверь и в гостиную, на запах травяного чая, выплыла наша соседка. Вер-Тарна молча создала три кресла и стол, вытащила из своего шкафчика роскошный сервиз и, забрав у Лин чайничек, разлила напиток. Мы, так же молча, сели за стол и взяли чашки.
Чтобы это ни было, за пять лет мы давно приняли оборотницу и все ее заскоки. Так что ежевечернее молчаливое чаепитие уже давно стало частью нашей жизни.
– Доброй ночи,– скупо произнесла Вер-Тарна, когда все чашки опустели.
Сервиз она собрала, подняла в воздух и отправилась в ванную комнату. Сейчас она будет полчаса его отмывать, протирать чашки до скрипа и блеска, и только после этого фарфор будет убран в шкаф. До завтрашнего вечера. Вечера, после которого все повторится.
– Я вот думаю,– Лин привалилась к моему плечу,– может, имеет смысл изучить традиции оборотней?
– Ты не думаешь, что стоило это сделать года три назад? – хмыкнула я. – Впрочем, завтрашний вечер у нас свободен, можно и в библиотеку заглянуть.
Глава 4
Я честно планировала не нервничать. Встала, расчесала волосы, заплела несколько косиц и уложила их в корону.
Несколько заклинаний отутюжили форму и вот, я, сжимая сумку, готова выходить. Рядом со мной немного сонная, но все же сосредоточенная Лин. Ну а Вер-Тарна уже давно ушла, оставив после себя только удушающий аромат парфюма. Что, к слову, очень странно – она ведь оборотень! Чуткий нос и все такое.
– Р-р-разнесем аудиторию по камешку! – раздалось с моей макушки.
Да, точно, вишенки тоже со мной. Иногда, очень редко, я думаю о том, что стоило бы проконсультироваться с артефактором или химерологом. Взять своенравных паршивцев под контроль и поселить их в аквариуме.
– Чтобы сегодня я вас не слышала,– процедила Лин и строго наставила на них палец.
– Я – могила,– театрально прошипел Развратник.
– Вынуждена подчиниться,– трагично отозвалась Скромница. – Отвратительно.
– Вам не приходит в голову, что мы идем к врагу? – сердито спросила я, пытаясь понять, на какой именно части моей прически они сидят.
– Так давайте не пойдем,– воодушевленно предложил Развратник. – Что мы там забыли?
– Цыц.
Благодаря Лин они утихли. А я окончательно осознала, что моя жизнь повисла на тонкой ниточке. Увы, вишенки находятся на той стадии развития, на которой была и я, когда моя магия их создала. Да, словарный запас у них разросся, но сами они ничуть не повзрослели. И они попросту не способны осознать масштаб той задницы, в которой мы все находимся.
Шаг за шагом мы приближались к огромной аудитории, которая должна была вместить все пятые курсы Академии.
– Думай о том, что экзамен нам сдавать не придется. И что если взять еще пару-тройку дополнительных предметов, то от ознакомительных лекций можно будет отказаться,– негромко сказала Лин.
– А где взять деньги на дополнительное обучение? – мрачно спросила я.
– Заработать,– пожала плечами Лин. – Погоди, посмотрим, как он себя ведет и решим. Ого, что это?
– Не знаю,– настороженно произнесла я. – Но мне это не нравится.
Мы не могли подойти к аудитории, поскольку весь широкий коридор был заполнен студентами-пятикурсниками.
– Может, он сдох? – с надеждой спросил Развратник. – И все нервничают, переживают.
– Желать драконам смерти – безнравственно,– ханжеским тоном произнесла Скромница.
– А она у тебя та еще расистка,– хмыкнула Лин и цопнула за рукав пробегавшую мимо старосту,– что происходит?
– А? А, в аудиторию входим по записи. Там у каждого свое место. Что-то вроде оптимизации учебного процесса,– взмыленная девчонка выдернула рукав из цепких пальчиков Лин,– препод рассаживает по принципу незнакомства. Чтобы мы, значит, друг с другом не болтали. Хотя как по мне, так к пятому курсу все так или иначе знакомы.
«Нет, Май-Бритт, мир не вращается вокруг тебя. И весь этот бред вовсе не предназначен для того, чтобы рассадить тебя с Лин», сказала я сама себе.
Но сердце очень неприятно сжалось. Почему Покровительство Императора не решило все мои проблемы?!
Студенческий затор редел, и вот нас осталось совсем немного.
– Май-Бритт Анндра,– холодно произнес Виернарон,– первый ряд, десятый стол.
Вздрогнув, я молча пошла к дверям. Первый ряд и десятый стол – точно по центру. Точно напротив лекторской кафедры.
– Вы должны сказать: «Да, господин Виернарон»,– наставительно произнес он, выставляя щит и не позволяя мне войти в аудиторию.
– Да, господин Виернарон,– тускло произнесла я.
«Кажется, доучиться будет куда сложнее, чем я думала», пронеслось у меня в голове.
– Кто-нибудь знает, этот бред у нас надолго? – донесся до меня чей-то шепот.
– Да Кас его знает,– ответил чей-то недовольный голос. – Я эту магию крови знаешь на чем вертел?
– Говорят, его какая-то девица кинула, вот он в Академию и примчался. Так что страдаем мы из-за какой-то курицы! – долгая, густая «р-р-р» в словах подсказывала, что это мнение оборотня.
Мне хотелось сжаться. Обхватить себя руками за плечи, зажмуриться и тоненько-тоненько заскулить. Если все узнают, из-за кого они…
– Хвастать глупостью и недалекостью отличительная черта твоего рода, не так ли? – раздался тягучий, манерный голос Вер-Тарны. – Мы получили возможность узнать больше о магии крови. Сказал бы спасибо той девице. Да попросил бы ее не давать Виернарону как можно дольше – чтоб больше лекций успело пройти.
Дверь в аудиторию закрылась с отчетливым лязгом и Виернарон воздвигся за кафедрой. Темноволосый, с прячущейся в уголках губ лукавой ухмылкой – он не был похож на чудовище. Не был похож, но являлся.
«Не стоит забывать, что самые ядовитые твари носят самый яркий окрас. И драконов это тоже касается», говорила моя бабушка. И проявляла на щеках ярко-алые чешуйки.
Бабушка… Пожалуй, из всей семьи только она меня и любила. Любит. Увы, она улетела куда-то далеко за границы Империи. В ней всегда ярко горела искра исследовательницы. Вот только дедушка никогда и никуда ее не отпускал. Оттого она и не грустила на его похоронах.
– Я не профессор, а потому вы можете обращаться ко мне просто «Господин Виернарон»,– мягко начал он. – Сегодня, после рассадки, на ваших столах появятся таблички и в дальнейшем подобного столпотворения не будет. У всех есть тетради и ручки?
Раздался нескладный утвердительный гул. Я молча раскрыла тетрадь и взяла ручку.
– Магия крови едина и не делима,– он заложил руки за спину и вышел из-за кафедры. – У каждой расы есть свои особенности, но в целом… В целом мы подчиняемся одним и тем же законам. Иначе у нас не могло бы быть полукровок, не так ли?
Он задорно улыбнулся и подмигнул аудитории.
– Отличительная черта драконов – особые кровяные маркеры, отличающие один род от другого. Маркеры, несущие в себе склонность к тому или иному дару. Что есть «маркер крови» в магии крови? О, самое главное не путать это с целительским понятием. У нас, у магов крови, маркер – это лишь частица крови, отзывающаяся на магию. Сила напитывает нашу кровь неравномерно. Здесь, среди вас, наверняка присутствуют жемчужины и алмазы рода – те молодые драконицы и драконы, в ком особенно ярко выражен родовой дар.
Виернарон вернулся за кафедру:
– Но маркеры несут не только благо. Иногда, если разум носителя слаб, они могут нарушить родственные связи.
Он смотрел на меня в упор.
– Такие драконы, слабые разумом, раньше находились под опекой семьи, но наше нынешнее законодательство не позволяет этого. И потому от жемчужин избавляются, чтобы они не портили благородную кровь. Чтобы безумие не передалось.
По аудитории пробежал недоуменный шепоток. В моей прическе зашевелились вишенки.
Я, вскинув руку, выхватила их и крепко сжала. Ну уж нет. Хоть прямо скажи, что я – выродок, я все равно промолчу.
– Именно поэтому, прежде чем заключить играть свадьбу, родители брачующихся и нанимают магов крови. Итак, записываем: «Магия крови – основные определения».
Перекинув вишенки в левую руку, я спокойно записывала. Записывала и старательно пропускала мимо ушей все оскорбительные намеки.
– Отложите ручки, сейчас мы можем провести небольшой кровный ритуал. Для этого мне потребуется доброволец из зала,– Виернарон предвкушающе улыбнулся.
В аудитории повисла потрясенная тишина, которую рискнула нарушить только староста оборотней, наша Вер-Тарна:
– Насколько это законно?
Маг крови облокотился на кафедры, скорчил забавную рожицу и честно произнес:
– Полузаконно. Как вы, взрослые маги, должны знать, никто не имеет права разглашать секреты древних родов. У всех правителей нашей Тройственной Империи есть соответствующие эдикты! Но не стоит забывать о том, что каждый год кого-то исторгают из семьи. А подобные, назовем их, ну скажем, отрыжки, уже не попадают под запрет. У меня, кстати, есть список.
Он взял с кафедры кожаную папку, открыл ее, вдумчиво изучил и поднял на нас кристально честный взгляд:
– Вот и сейчас на вашем пятом курсе есть исторженный маг. Приношу свои извинения, я не знал, что это девушка. Я бы не стал называть девушку отрыжкой.
Он прижал к груди ладонь и дурашливо поклонился. По аудитории пронеслись сдавленные смешки.
– Май-Бритт Безродная,-это он прочитал почти по слогам. – Как удивительно, вы ведь были жемчужиной рода. Впрочем, это мы тоже уже обсуждали, не так ли? К Касу разговоры, прошу сюда.
Он указал на кафедру, а сам, подняв руку вверх, материализовал в ней узкий стилет.
– Больно не будет, мне потребуется всего одна капля вашей безродной крови,– усмехнулся он. – Что же вы сидите?
Поднявшись, я развернула плечи и четко произнесла:
– А как же добровольность? Я не хочу подвергаться кровным ритуалам.
Точнее, я попыталась развернуть плечи и четко произнести. Не получилось. Мой севший, неуверенный голос совершенно не придавал веса моим словам.
Но я предприняла еще одну попытку:
– Я не безродная. В присутствии господина ректора меня приняли в род Анндра, старый известный человеческий род. Который так же находится под эдиктом человеческого короля.
Сев на место, я сложила руки на парте, повернув ладони так, чтобы кольцо Императора было максимально заметно. Правда, из-за этого вишенки чуть не обрели свободу, но я успела вновь их перехватить! Спасибо Скромнице за ее неторопливость.
– Человеческий король издал свой эдикт,– благожелательно кивнул Виернарон. – Это верно. Но суть его в другом – он запрещает проводить кровные ритуалы против воли. А вас, Май-Бритт, никто ни к чему не принуждает. Уж поверьте, тот небольшой ритуальчик, который я хотел провести, не показал бы ни степени вашей нравственности, ни наличия неучтенной беременности. Так что вашей репутации ничего не грозило.
Аудитория грохнула хохотом. Из моего ослабшего кулака выскользнули вишенки, которых я тут же прихлопнула тетрадью. Тетрадью, из-под которой послышалось невнятное ворчание.
«Молчи, Май-Бритт, молчи. Лучше терпеть дурацкие шутки, чем остаться с ним один на один», сказала я себе. И чуть-чуть ослабила давление на затихшую тетрадь.
– Сдается мне, что вы, господин Виернарон, муд…
Я так хлопнула ладонью по тетради, что на мгновение испугалась, будто раздавила поганцев. Но лишь на мгновение.
– Прошу прощения за моих питомцев, господин Виернарон,– скороговоркой выпалила я.
– Ничего,– его глаза были холодны, как лед,– ничего. Как я полагаю, вы крепко связаны. Ваши эмоции находят отклик в поведении ваших питомцев, а значит мне нет нужды сердиться на них.
В аудитории висела напряженная тишина. Кажется, господин маг умудрился выпустить свою ауру из-под контроля и тем самым разбил пелену очарования, над которой работал с самого начала занятия.
– Ритуал я проведу на себе,– сказал Виернарон, когда тишина достигла своего апогея. – Я не боюсь ничего из того, что может всплыть. Невинность меня давно покинула. Итак, мы берем каплю крови и используем на ней простейшее заклинание, которое изучают на втором курсе. Познание сути. Вы спросите – почему же это считается магией крови? Потому что в данном случае мы познаем именно кровь. Весь смысл сегодняшнего урока в том, чтобы вы поняли – не все заклинания из книги крови всегда относятся к магии крови. Но любые заклинания, оказывающие воздействие на кровь – всегда магия крови. Путано, но логично. И вот, смотрите. То, что раньше говорило вам о степени свежести продуктов или о составе блюда, сейчас говорит о моем возрасте и общем состоянии здоровья.
Капля крови, подвешенная им в воздухе, превратилась в пушистый приятно-салатовый шар.
– Однородность цвета и повышенная пушистость – я молод и здоров. На сегодня все. Май-Бритт, задержитесь.
Я не успела испугаться, как вокруг меня воздвиглись две фигуры. И если поддержка Лин ожидаема, то Вер-Тарна, вставшая слева от меня… Это было странно.
– Если у вас есть вопросы по теме лекции,– холодно произнес Виернарон,– то подождите в коридоре.
– Я – Анндра, принявшая в семью Безродную. Я слежу за ней, я отвечаю за ее поступки перед главой рода.
– Я – Вер-Тарна, староста Второго Факультета. Из-за прискорбной случайности, сейчас мне приходится отвечать еще и за Третий Факультет,– тягуче, как-то мурлычаще протянула оборотница. – Мне от вас нужен лишь лист наказаний. Я отнесу его в секретариат.
– Куда? – оторопел дракон.
– В секретариат, там сидят ши-тари и заведуют всеми бумажками академии. Этот секретариат придумала и внедрила Доркас Каулен,– проворчала Лин.
А меня отпустило.
– Я не хотел доводить дело до бумаг,– мягко произнес Виернарон. – Зачем портить аттестат? Май-Бритт достаточно извиниться, да прибраться в моей аудитории пару вечеров. Официоз потянет за собой куда более серьезное наказание.
– Я не боюсь ни пятен в характеристике, ни серьезного наказания,– спокойно произнесла я.
– Признаться,– Виернарон отошел к кафедре и вытащил все ту же папку,– у меня есть листы наказаний, но я, видит Кас, не понимаю, как их заполнять.
– Вы часто поминаете это мелкое темное божество,– Лин склонила голову на бок,– не боитесь привлечь его внимание?
– Нет,– скупо произнес дракон.
И, противореча своим словам, быстро заполнил графы в листе наказания. А граф там было всего три: первая – место и время, вторая – суть проступка и третья – рекомендуемое наказание. Как правило, секретариат всегда шел навстречу рассерженным преподавателям.
– Прошу,– он вручил листок Вер-Тарне, а после лишь махнул рукой и девчонки вылетели за дверь аудитории.
Мы остались наедине.
«Я буду сопротивляться», промелькнуло у меня в голове.
И в этот момент он схватил меня за оба запястья и подтащил ближе к себе.
– Надеюсь, вы будете усердны Май-Бритт,– шепнул он, пристально вглядываясь мне в глаза. – Не стоит разочаровывать меня еще больше.
– Что вам за дело до меня, господин маг? – прищурилась я и одним движением освободилась из его слабого захвата.
Что, надо признать, меня удивило. Я не питаю особых иллюзий и точно знаю, что все мои боевые навыки, это уйти в скрыт и оттуда напинать противнику. Подло, но действенно.
– О, вы так важны, Май-Бритт,– он подошел вплотную ко мне и провел большим пальцем по моему лбу,– вы бесценны. Вы итог всего. И я дрожу рядом с вами.
Это он выдохнул мне прямо в губы. И меня едва не вывернуло прямо на него.
Отшатнувшись, я прижала к губам ладонь и с ужасом на него посмотрела. То, чем пахнет его дыхание… Этот смрад –не гнилые зубы и не больной желудок. Это гниение. Это сладковатый душок разложения.
Виернарон использует запретную магию, что дает своему адепту великую силу. Запретную магию, которая забирает здоровье.
От родов ли умирали его жены? Или он скидывал на них, беременных, откат? Но это невозможно, откат можно передать только родствен…
– Вы все еще здесь? – он, уже стоящий за кафедрой, усмехнулся,– или у вас есть ко мне вопросы?
– Нет вопросов,– хрипло произнесла я и, развернувшись, деревянной походкой вышла из аудитории.
Захлопнув за собой дверь, я чуть не рухнула на пол. Лин вовремя подхватила меня под руку и, не говоря ни слова, потащила в сторону.
– Мой кузен крупно проигрался в карты, а его родителям надоело платить,– пропыхтела она, и подтолкнула меня к арке, за которой скрывался коридор с малоиспользуемыми аудиториями.
– Давно пора,– я пожала плечами,– он уже берега потерял.
– Ага, а денег у него не оказалось и я отдала половину своих сбережений,– она хмыкнула,– в обмен на доступ в тайную комнату.
– А? – после произошедшего в аудитории я слабо соображала.
– Это не родовой дом,– напомнила подруга,– здесь каждый, кто обладает толикой ума и наглости, может создать свою собственную скрытую комнату.
– Мог,– поправила я ее,– это запретили еще до нашего рождения – от обилия скрытых комнат пространство Академии начало разрушаться. Я слышала, что планируют отыскать и уничтожить каждую комнату.
– Но старыми комнатами пользоваться можно,– усмехнулась Лин.
– Ты не говорила никогда об этом,– я склонила голову на бок,– почему?
– Он отказывался давать доступ,– скривилась подруга. – Переживал, что я буду туда парней таскать и, мгм, развлекаться по всякому. А он же на мне жениться планирует.
– Кузен?!
– Так он дурачок,– отмахнулась Лин,– что ты от него хочешь? Какой ум, такие и желания.
– Ясно.
А еще мне до судорог было интересно, нет ли подобной комнаты у моего бывшего рода. Наверняка ведь есть. Не могут великие специалисты скрыта не заиметь свою собственную комнату!
«Почему мне самой эта мысль не пришла в голову?» задалась я вопросом. «Ладно, пространственная магия не мой конек. Сдала экзамен и слава всем Богам. Но вот ту чудесную скамеечку, под раскидистым дубом, можно было бы скрыть. Не очень честно, но… Но мы ее, вообще-то, сами чинили!».
– Та-дам! – провозгласила Лин и между двести тридцать седьмой и двести тридцать восьмой аудиторией появилась еще одна дверь.
– Ого, леаранское древо,– не удержалась я. – К чему такая роскошь?
– Откуда же мне знать? – удивилась Лин и толкнула дверь,– так, правила простые – ничего не менять магией, за собой убирать, проклятий и прочего не оставлять. Прошу. Я вхожу последней – после меня дверь скроется вновь.
Шагнув в темноту, я чуть прижмурилась, вызывая драконье зрение. И тут же зашипела – едва лишь Лин закрыла дверь, как потолок загорелся тепло-оранжевым светом.
– Ну как тебе? Предки у кузена были с запросами,– весело произнесла Лин. – У кресел вместо ножек стилизованные львиные лапы! Такое уже давно не модно.
Усмехнувшись, я вернула себе человеческий взгляд и осмотрелась. Пол из мелких малахитовых плиток, пушистый серый ковер, на котором стоит массивный стол, а вокруг три приземистых кресла. И да, львиные лапы.
– А шкафов нет,– подметила я.
– Есть, но открыть их мы не можем. А там вино,– облизнулась Лин. – Фруктовое. Рассказывай. Ты вывалилась из аудитории с чешуей на скулах и драконьим огнем в глазах. Ругались?