Buch lesen: «За голубикой в болото»
Глава I. Берёзовая тайга
На разъезде N… стояло всего несколько старых бревенчатых бараков 60-хх гг. рождения. Построили их для железнодорожных рабочих, обслуживающих ветку, которая проходила от Западно – Сибирской железки через весь Чулымский район. Этот район состоял из торфяных болот и берёзовой тайги, тянувшейся на многие сотни километров по низине. Ни холмов, ни тем более гор не видать было из окон старых пассажирских вагонов, которые качало и бросало из стороны в сторону, как будто они шли не по железным рельсам на невысокой насыпи из земли и крупного щебня, а плыли по волнующемуся морю.
Кузнечиков здесь почему – то водилось превеликое множество. Их громкое стрекотание перебивало железное бряцание состава. Видно высокие травяные джунгли, уходящие от насыпи в поле и к лесу, были для них огромным уютным домом, в котором жили и множились поколения этих бойких весёлых насекомых.
Лето 1982 года выдалось на редкость жарким и сухим. Торфяники самовоспламенялись на жгучем солнце и горели, выжигая на земле до черноты огромные проплешины. Едкий удушливый дым проникал даже в закрытые окна вагонов. Местные жители рассказывали, что по таким местам ходить нельзя. Под землёй выгорали ямы. Провалишься в такую западню и зажаришься заживо, потому что быстро выбраться оттуда не получится. Близко к торфяникам люди не строились и деревья не росли.
Зато в лесах водилось множество зверья; волки, медведи, рыси и лисы, барсуки и зайцы, лоси и кабаны, пушные зверьки. А крупной птицы – дичи бессчётно, немеряно. И у каждого уважающего себя мужика имелось охотничье ружьё и капканы.
Речки здесь текли редкие и узкие. Зато озёр, больших и маленьких, было в избытке. В них в неисчислимом множестве водилась рыба, в том числе золотистый карась. Рыбка эта не крупная, но плодовитая, а потому очень голодная. Бросишь горсть семечек или крупы, а они уже на лету, над водой корм ловят, норовят первыми успеть.
Водяных паучков и разной мелкой живности на озёрной гладкой воде не видать. Её мгновенно съедают. Просто диву даёшься карасиной ловкости! И не видно в отстоявшейся прозрачной воде никого, только лениво шевелится илистая муть. В этих озёрах никто не купается, даже в самый знойный полдень. Потому что чистая вода только сверху, а дальше бездонная илистая глубь. Длинный срощенный шест на 4–6 метров до дна не достаёт.
На каждом озере имеется пара лодочек для рыбаков и несколько торчащих тонких шестов для привязывания сетей. А также одна, редко две рыбачьих избушки, маленьких и низких. Но в каждой из них обязательно сложена крошечная кирпичная печка с трубой. Есть и дощатый, грубо сколоченный столик у единственного крохотного оконца. А у другой стены сделаны нары из досок. Такая избушка имеет прочную тяжёлую дверь, но без замка снаружи. Потому что случайному человеку здесь нечего делать и поживиться на дармовщину опять же нечем. Старая кастрюлька с чайником, сковорода, несколько железных чашек с ложками. Вот и всё убранство! Да ещё оцинкованная старая ванна и пара вёдер висит снаружи на стене. Потому что рыбы здесь столько, что считают её не килограммами, а вёдрами и ваннами.
Карась же настолько живучий, что через сутки его только домой довезут, а он всё плещется. Зимой пакет из морозильника достанут, опустят в холодную воду, чтобы рыбку помыть, а золотые карасики вдруг оживают снова.
Много в здешних местах грибов и ягод, даже в засушливые года. Потому что вода подходит очень близко к поверхности земли. Корни растений пьют её вволю и растут, цветут во всю мощь. Травы на болотистой земле родятся сочные, богатые. И сенокосы в любой год урожайные. Немногочисленный народ держит скота очень много. Когда деревенское стадо возвращается вечером с пастбища, тянется оно бесконечно долго. По улицам в это время не пройти, ни проехать!
Много в этой травище не только насекомых, но и змей. Особенно гадюк. Поэтому местные жители с самой весны до поздней осени не снимают с ног резиновые сапоги, длинные до колена, из литой резины, чтобы острые змеиные зубы не смогли их прокусить, достать до тела.
Сами гадючки редко нападают. Разве только весной агрессивные, когда идут у них брачные игры. Тогда в клубки свиваются их гибкие тела, разукрашенные зигзагообразной росписью. Становятся они тогда злющие, как люди после самогона! Но где же летом разглядишь змейку в траве по пояс? А наступишь на неё нечаянно, она от боли и цапнет. Если один раз укусит, здоровый человек переболеет, но не умрёт. А если 2–3 раза подряд, спасения нет, сердце не выдерживает. В сельских медпунктах противозмеиной сыворотки никогда нет. А до городской больницы пока доберёшься!..
Но это редко случается. На змей тоже свои охотники имеются; хищные птицы, ежи, кабаны и домашние свиньи на вольных хлебах.
Ходят этакие Машки и Борьки свободно по маленькой деревне, весом по 2–3 центнера и за лакомство большого червяка считают. Свиной жир не пропускает яд в кровь.
И ещё змееловы обожают гадюк. Они за один сезон в чулымских лесах несколько планов делают, хорошие деньги зарабатывают!
Богатый край! Кто не ленится, хорошо живёт, по – кулацки зажиточно. Может, и от них потомство пошло, от кулаков, от тех, кто хозяином на земле себя чувствовал и работать на ней умел. Сыты, обуты, одеты, да ещё деньги на книжке лежат.
Так здесь заведено. Рождается дитё и званные гости вместо подарков или точнее, вместе с подарками деньги приносят. И так каждый год. Подрастает ребёнок, сам учится приумножать свой капитал – лыко дерёт, ягоды собирает и на кооперативный заготовительный пункт сдаёт. Рублик к рублику и уже не дырка от бублика, а тысячи!
Глядишь, к тому времени, как жениться подоспеет, у него уже и на дом и на мотоцикл скоплено. А невеста, став женой, в приданное целый двор скотинки приведёт и сама в полном обмундировании явится. Шапка для зимы не одна, а все из разных мехов. Воротник из двух лисиц на половину пальто!
Дом сразу – полная чаша! Живи – не хочу! От сытой жизни разнесёт её во все стороны, окорока и грудинку жирнющие отрастит. Чем не свиноматка? А потом мужа ругает – проклинает, что плохо покрывает, под пьяную руку бьёт и матом через каждое слово кладёт.
И заступиться некому! Потому что мать с отцом вырастили, на руки зятю сдали, а там живите, как хотите. Сами немаленькие. Муж в семье хозяин и барин. Что хочет, то и воротит. Захочет, жену любовью осчастливит, а решит спьяну со свиньей в охоте побаловаться, его воля!
Приходит потом хозяйка опорос принимать, а поросятки – то с ручками, с ножками, а то и с глазками человечьими! Закопает приплод женщина поглубже, а сама потом слезами исходит, не пить, ни есть несколько дней не может. И молчит обо всём, насколько сил хватает. Только близкой подруге о тайне скажет. Но от мужа не уходит. Потому что он не один такой. Во всём самогонка виновата! А хозяин хороший всё в дом, всё для семьи! Кому хочется, чтобы нищетой и плохим характером её попрекали?
– На гордых – то воду возят!
– Посмотрите – ка на нашу Елену Прекрасную! Ходит, как статуя. А на кухне пусто! И на самой не густо – одно пальтишко да сапоги из кожзаменителя! Срамота!
И случись этой Ленке заболеть или ещё что, ни за что не помогут. До поезда болящую не проводят и стакан молока не нальют. За что её уважать и помогать, если она и отблагодарить по – человечески не сумеет? Странная она какая – то! За столом невесть что из себя корчит. Самогон стаканами пить не хочет и от частушек ядрёных, с перчиком, ей не смешно. Раз так, то и мы свою компанию навязывать не станем! У нас тоже своя гордость имеется! Почище её рылом вышли!
А в некоторых сибирских деревнях и того лучше традиции прижились! Слышали про «помочь»? Нет, это не помощь при постройке нового дома, бани или копке картошки и рубке капусты для засолки. Эта «помочь» оказывается одинокой девке или женщине, которая морду от кавалера воротит. Пусть даже он сопливый, но всё равно мужичонка! Отвергнутый жених, обиженный на нежелании «спесивицы» спать с ним, подговаривает нескольких парней и даже женатых мужиков подкараулить её и проучить всем скопом. Заступаться за такую гордячку тоже никто не будет и даже не предупредят о заговоре! Потому что она не права.
– Цаца какая нашлась!
Такова правда деревенской жизни. Красота и гармония в природе не всегда присутствует в душевной красоте человеческого создания. К сожалению!
Семья Александра Катаева коренными жителями не считалась, несмотря на то, что жила здесь уже десять лет. Их глухую деревушку в Омской области упразднили любители укрупнения населённых пунктов из областного управления. Сказано – сделано! Хозяйское слово – закон. Подкрепили распоряжение синей круглой печатью, поставили несколько закорючек на бумаге и пошло дело! Те, у кого нашлись хорошие родственники, быстро определились с переездом. Семьи побогаче, кряхтя и охая, снялись с насиженного места и вместе со всем имуществом перебрались в посёлки покрупнее.
И остальных под ружья не ставили. И бульдозером дома не сносили. Просто закрыли сначала магазин, а потом обрезали электрические провода!
Так и перебралась молодая семья на переезд в соседнюю Новосибирскую область. Здесь требовались рабочие руки и жильё предоставляли сразу. Целых полбарака на две комнаты и просторную кухню. И сараюшки были, и огород с колодцем. А ещё – железнодорожные льготы. Сам Александр устроился путейцем – разнорабочим, а жена полы мыла в их конторе и в магазине.
Подрастала дочь Юлька. Не успеешь оглянуться, а её в институт отправлять надо будет. Очень способная росла к учению девочка. А год назад ещё одна дочка родилась, Светланка.
Здесь приволье. И была возможность подкопить денег. Мясо кооператив принимал по 3 р. 50 коп. Также брал и ягоду, солёные груди, картошку. Жить хорошо стали. Лучше, чем прежде.
Александр был человеком тихим и спокойным, пил изредка и мало. Очень любил жену и дорожил своей семьёй. Супругу Марию жалея, не позволял ей ворочать тяжести, чтобы не надорвалась раньше времени. Он очень хотел сына, но дочь Юльку любил и гордился её красотой и трудолюбием, а также гордым и независимым характером.
– В мать пошла! – С удовольствием отмечал он. Младшенькая Светланка была больше похожа не него. О характере, понятно, говорить ещё рано. Но, проснувшись, малышка никогда не плакала, а лежала тихо в своей кроватке. Еле без капризов всё, что ей предлагали. А насытившись, просто сжимала губки.
– Мама рассказывала, что я был такой же. Беспроблемный! – Смеялся Александр.
Он и на работе был тихий и исполнительный. И в общении с коллегами – дружелюбный и спокойный. Никому зла не желал и вслух не осуждал.
– Трезвый, поэтому и следит за базаром! Нужно его напоить, мужики. Вот тогда всё г…о наружу и вылезет!
Но выполнить эту задумку им не удавалось. На «Слабо!» мужчина не вёлся. Когда сильно начинали доставать, просто уходил под предлогом работы.
– Подкаблучник! – Вынесли приговор рабочие – путейцы и отстали.
* * *
– Са-аш! Сегодня в магазине сказали, что начальство большое приедет из города. Заказали ягоду. Им много надо. Съездили бы завтра с Юлькой, побрали? В прошлом году вы хорошо привезли. Они дороже покупают, чем заготовители! – Сказала Мария вечером, когда вся семья собралась за ужином.
– Какую им надо? Клубнику не набрать, выгорела. А на прошлогодней поляне соседушка всё до земли выкосил. Больше травы для него не нашлось! Чернику разве только?
Завтра у Александра выходной, а Юльки идут школьные каникулы.
– Чернику. Спрашивали ещё голубику. Она далековато, конечно. Но дороги сухие. На велосипедах десять километров одолеете!
– Тринадцать. В один конец. Жарища стоит! – Поправила дочь.
– Я не настаиваю. Если вам очень трудно, не ездите!
Хозяин раздумывал.
– Съездим, Юлька? Пораньше выедем, по прохладе. А в лесу тоже тень, не так жарко. Приедем опять же вечером, когда жара начнёт спадать. Не раскиснем!
– Ладно, как скажешь. Одного я тебя всё равно не отпущу. А то будешь ходить – блудить, в камышах запутаешься! – Засмеялась Юлька. Она гордилась, что несмотря на свои неполные пятнадцать лет в прошлом году, вывела всю группу верно к дороге. Всего на полкилометра ошиблась. А дядька из Новосибирска со своим сыном Витькой, которому было уже восемнадцать, и отец совсем в другие стороны указывали. Ещё и спорили с ней, что у мужчин природная ориентация лучше, чем у женщин. Самоуверенности у них больше, чем полагается! Она готовится стать геологом. Поэтому должна уметь ориентироваться и не пугаться трудностей!
Не очень хочется ехать за ягодой. И собирать её муторно. Прошлый раз после такой поездки на велосипедах у неё ноги забыли, как шагать. Но тогда ещё дождик помешал на обратном пути. Илистая земля, как пластилин, наматывалась на колёса. Ножами насилу очищали. Слава Богу, что уже перед самым домом дождь прихватил!
Мать продолжала.
– Я завтра с хозяйством управлюсь, сбегаю за чёрной смородиной. Наберу с ведёрко. Здесь близко, успею.
– А ребёнка куда? Всех денег всё равно не заработаешь. – Воспротивился муж.
– Всех не заработаем. Кто же спорит? Юльке учиться надо. И замуж отдавать. Свадьбу надо будет сыграть, чтобы не хуже других людей! Наша красавица долго в девках не засидится!
– Мам, ну ты опять со своей свадьбой! Рано об этом говорить.
– Так ведь я завтра тебя замуж не выдаю. А думать о будущем совсем не рано! – Настаивала на своей правоте Мария.
– Я думаю. После школы в институт поеду поступать. Потом работать буду геологом. Хочу по стране поездить, посмотреть!
– Я тоже мечтала не о такой жизни со шваброй в руках! – Вздохнула мать.
– Оставь ребёнка в покое, Маша! У нас опереться не на кого было. Я тоже не хочу, чтобы мои дети в этой глуши жили, как мы с тобой! А за смородиной не ходи. Лучше с нашей Светланкой посиди дома и сама отдохни! Бабе Любе тоже некогда с ней возиться. Опять посадит её в огород, а сама пойдёт грядки полоть. Пауты накусают!
Поднялись отец с дочерью с первыми лучами солнца. Мария с вечера приготовила им обед с собой; варёные яйца, свежие огурцы с помидорами, булку хлеба. Сами ягодники собрались тоже заранее. Положили в карманы своих летних походных курток – штормовок по бутыльку комариной мази «Дэта». В болотистых лесах Сибири эти кровососы летают до самой зимы; здоровые, рыжие, с длинным жалом. Нож тоже в лесу необходим. Соль и спички, завёрнутые в целлофановый непромокаемый пакетик.
Сама «штормовка» обязательно с застёгивающимися карманами и капюшоном незаменима в лесу. Исцарапают в кровь кожу острые сучки и растения с шипами, искусают до красных волдырей комары с паутами. Лучше жару в плотной «штормовке» перетерпеть, чем потом две недели царапаться. А если повезёт и ветерок подует, в дороге можно снять лишнюю одежду.
За ягодой хорошо брать эмалированное ведро с крышкой. В нём спелая ягода если и даст сок, то не окислится. В оцинкованном же из – за этого ягода станет непригодной, ядовитой. А крышка предохранит от попадания лишнего мусора. Еду, завёрнутую в газету «Комсомольская правда», Александр положил в своё ведро и закрыл крышкой, которая неожиданно громко хлопнула о железо. На минуту все замерли, опасаясь, что разбудили малышку.
– Светланку громом не разбудишь! – Улыбнулась мать. Но не успела она договорить, как послышался неуверенный топоток маленьких ножек.
– О, явление Христа народу! – Всплеснула руками Мария.
Ребёнок подошёл к отцу. Тот поднял дочку и посадил себе на колени. Но обычный приём на этот раз не сработал. Светланка завозилась, просясь на ручки и крепко обняла отца за шею. Объятия ребёнка самые сладкие, волшебные. Так умеют обнимать только маленькие дети; крепко, ласково, искренне, выражая силу своей любви. Они ещё не умеют лгать в это время. Ответив на ласку, отец передал девочку матери.
– Пока – пока! Вечером снова увидимся! – Шутливо помахал ладонью Александр и, подняв ягодное ведро, пошёл к порогу. Светланка неожиданно залилась плачем. Растерянный отец и удивлённая старшая дочь остановились.
– Идите уже! – Махнула им рукой Мария.
С испорченным настроением ягодники сели на велосипеды и отправились в путь. Некоторое время они ехали молча. Потом Юлька поравнялась с отцом и поехала рядом.
– Какое – то предчувствие у меня поганое! – Сказала она.
– Ты предлагаешь вернуться? Боюсь, что мать нас не поймёт. Обвинит в лени.
– Это она может запросто. Ладно, чего уж ворачиваться? Дождей в ближайшие дни не обещали. И народившийся месяц не показал на дождь.
– Ты зря отказалась от завтрака!
– На голодный желудок легче ехать! – Отшутилась Юлька.
– А вот и ветерок подул!
Они остановились и разделись, оставшись в лёгких рубашках с длинным рукавом. Отец положил свою штормовку в короб с крышкой поверх ведра, накрепко привязанный к задней сидушке. Дочь повязала свою курточку вокруг талии за рукава.
По обе стороны грунтовой дороги лежали большие поляны со свежескошенной травой. Пряный запах подсыхающего разнотравья напитал ароматами прозрачный воздух. За полянами сразу начинался смешанный лес из берёз и осин с густым подлеском из рябины, калины и кустарника. Он казался тёмным и непроходимым. Берёзовая тайга. Мрачные ели были редкими и выглядели очень неприветливыми.
Совсем близко от дороги из травы с шумом поднялась стайка тяжёлых в полёте птиц, заставив путников вздрогнуть от неожиданности. Птицы полетели совсем низко над травой.
– Перепёлки! – Громко сказал Александр, как будто Юлька сама не знала. Охотником отец не был. У них в доме ружья и больших капканов не водилось. Были два маленьких на белых дощечках, с пружинками для крыс и мышей. Не мог отец убивать ни зверей, ни птиц.
– Мы голодом не живём. Домашней скотины полно. Куда жадничать? – Говорил он, когда приятели звали его поохотиться. Но Юлька – то знала, что ему просто жалко было зверюшек. А рыбачить он любил. Это была его страсть, его хобби. Он всегда сам чистил рыбу, не доверял её жене и дочери. Впрочем, те были только рады такому раскладу.
Девочка подумала, что лучше бы они поехали на рыбалку за карасями на знакомое озеро. Как обычно, сели бы на поезд, потом прошли семь километров пешком, ведя в поводу свои двухколёсные машины. Затем с отцом на утлой лодочке поставили сети недалеко от берега и любовались бы величественной панорамой большого озера. А пока золотая рыбка ловится, на костре готовили шашлык и разговаривали обо всём, что было и что будет ещё.
– Пап, давай угадаю, что ты планировал сегодня на рыбалку за карасями рвануть?
– Угадала. Ничего, в следующий раз съездим. Там и клюква поспеет, и этих кровососов поменьше станет!
– Ну да, сезон клюквы после десятого сентября начнётся! А у меня – школа! – Разочарованно протянула Юлька.
– Ничего страшного, на выходных съездим!
– Долго ждать. Сейчас ещё июль не кончился.
– Какие наши годы, Юлия Александровна? Полтора месяца пролетят незаметно!
– Ты прав, папулечка. Ты ещё у меня молодой. И я не старая. А давай наперегонки?
– Идёт. Раз, два, три!
Выиграл отец.
– У твоего велика ход легче!
– Не вопрос. Меняемся?
Через пять минут Юлька сдалась.
– Ура! Я выиграл два огурца! – Выкрикнул победно Александр.
– Поздравляю, огуречный победитель! – Нарочито грустно сказала дочь. И увидев вдалеке в поле деревянный туалет, указала на него.
– Меня ещё с прошлого раза мучает вопрос. Деревню давно снесли, а один туалет оставили. Зачем, спрашивается? Культурные, что ли, под кустик сходить стесняются?
– Я думаю, что больше для ориентира. Места тут все похожие, без особых примет. Лес да кое-где островки засохших тонких деревьев. А мимо туалета уже точно не проедешь!
– Разумно. Я об этом как – то не подумала. А красивое место. Зря его люди бросили. Здесь тишина какая – то особенная, дикая. И простора много! – Она спешилась и уверенно пошла по тропинке к лесу. Не одни они сюда приезжают за дарами леса.
Они быстро преодолели узкую полоску тонкого сухого камыша. Черничник начинался от самой опушки леса маленькими островками. По опыту ягодники уже знали, что нужно зайти глубже, чтобы обнаружить огромные поляны крупной ягоды. И всё же такого великолепия отец с дочерью не ожидали. Сплошные заросли черничника были усыпаны спелой, крупной ягодой, местами с сизоватым оттенком. Руки и губы скоро стали фиолетовыми от спелой черники. Ведро наполнялось довольно быстро. К обеду, к часу, они набрали по большому ведру отборной ягоды.
– Тяжёлая! – Юлька осторожно поставила своё ведро возле велосипедов, прислонённых к толстому дереву.
– Я думаю, что пора перекусить! – Отец достал из короба еду.
– Как насчёт огурчиков? Уговор остаётся в силе? – Он дразнящее покрутил свой приз.
– Ешь ты свои огурцы! Добра – то! – Юлька за обе щёки уписывала варёные яйца с хлебом. Аппетит на свежем воздухе проснулся зверский. Она не успела оглянуться, а два яйца съела даже без соли. А желудок просил ещё. Растерянность отразилась на лице Юльки. Она ещё была слишком юной и не научилась скрывать своих чувств. Отец, глядя на дочь, рассмеялся. И протянул ей ещё одно яйцо.
– А ты как?
– Ешь. Я утром плотно позавтракал.
Упрашивать себя девочка не заставила. Она аккуратно разрезала яйцо своим ножичком, посолила кусок хлеба и сделала бутерброд. Потом смахнула с груди крошки и запила водой из бутылки.
– Наелась! – Объявила она. Посмотрела на часы и предложила отцу.
– Папка, давай не будем больше ягоду собирать? Пока из леса выберемся, пока гружёные доедем!
– Мать ещё голубику просила!
– За ней ещё дальше идти надо. Ничего так, если запнёмся и рассыпем всю ягоду?
– Уговорила. Сейчас передохну немного, папиросу выкурю и домой поедем. – Уступил отец. Он оглянулся в поисках, где бы присесть и направился к большому широкому пню в нескольких шагах от них.
Боковым зрением Юлька заметила подозрительное шевеление в тени у этого пня. Она повернула голову и увидела змеиные головы чёрных гадюк. Эти твари очень агрессивные и крупные по сравнению с гадюкой обыкновенной. Бутылка с водой выпала из руки и Юлька предостерегающе закричала, показывая отцу рукой на змей. Но мужчина в этот момент уже садился на пенёк и быстро среагировать не сумел.
Две толстые степные гадюки укусили его в ногу выше колена, потом ещё раз. Всё произошло очень быстро, за какие – то несколько секунд. Девочка схватила длинный сучок и бросилась на гадин. Она сумела их убить, крича при этом во весь голос.
– Дай мне велосипед. Надо успеть хотя бы выйти из леса на дорогу. А там, может, кто-нибудь проедет. – Попросил отец.
Юлька подвела ему велосипед и взяла свой, оставив злополучные вёдра с ягодой на месте. Пошла впереди, оглядываясь всё время на отца. Поначалу он шёл неплохо. Потом силы его стали оставлять. Неожиданно рядом послышался треск сухих сучьев. И через пару минут к ним вышел пожилой мужчина в походной одежде.
– Что случилось? Я услышал крики и пошёл сюда. Помощь нужна?
– Очень! Моего отца укусили чёрные змеи. Два раза. У вас есть мотоцикл или машина? Его надо срочно в больницу!
Пока Юлька говорила, незнакомец внимательно осматривал её с головы до ног. Девочке этот оценивающий взгляд очень не понравился. Потом он перевёл внимание на отца.
– Степные гадюки? Не успеем довезти! Но у нас есть нужная сыворотка. Можем сделать укол!
– Так что же вы стоите? Несите скорее! – Выкрикнула Юлька.
– Мы на острове. Пока я туда – сюда на лодке мотаюсь, время упустим. Оставьте здесь свои велосипеды и пошлите к лодке. Так будет быстрее! – Он подхватил пострадавшего и повёл к озеру.
– А вы кто? Змееловы?
– А, да, они самые. Вы на этом озере когда-нибудь были?
– Не приходилось.
– У нас там избушка есть. Мы всегда в ней останавливаемся, когда приезжаем ловить… змей.
Они вышли на берег небольшого озера.
– А машина где? – Удивилась Юлька.
– Спрятана в другом месте, подальше от любопытных глаз. Ты уже не маленькая, должна это понимать. Сколько тебе лет?
– Скоро шестнадцать. – На автомате ответила девочка. Ей этот мужчина не нравился всё больше.
– Чего ты застыла, как неживая? Иди в лодку, принимай своего папку, чтобы не перевернуть её. Топь внизу!
Юлька помогла посадить на дно лодки отца. Она видела, что ему становилось всё хуже. Посреди озера виднелся выпуклым бугром большой остров. На самом берегу стоял домик, срубленный из тонких брёвен и покрытый железом.
– Господи, только бы успеть!
