Buch lesen: «Династия Виндзоров. Ужасная история английского двора»

НАЦИОНАЛЬНОЕ ДОСТОЯНИЕ АЛЬБИОНА

Мне кажется, если спросить у более или менее грамотного человека любой национальности, кто для него является символом Великобритании, наиболее вероятным будет ответ:

– Королева!

И, действительно, вряд ли найдется в Великобритании личность или институт, который мог бы обойти королеву Елизавету II по популярности, выказываемому к ней уважению и ее уникальной способности воплощать собой некие непреходящие британские ценности. Эта убеленная сединами леди к 2022 году отметилась в «Книге рекордов Гиннесса» семь раз: как самый почтенный по возрасту изо всех живущих государей, как правитель, долее всех находящийся у власти (вскоре подданным предстоит отпраздновать семидесятилетие ее пребывания на троне), как руководитель самого большого количества государств (Британское Содружество из почти пяти десятков стран благополучно продолжает существовать), как самая богатая королева, как монарх, долее всех проживший в браке, и т.д. Ей исполнилось 96 лет, из которых Елизавета II 73 года прожила в браке со своим покойным супругом, принцем Филиппом Греческим, она знавала 14 премьер-министров Соединенного Королевства, 13 президентов США; ее профиль был отчеканен на монетах 35 стран мира. С одной стороны, Елизавета II олицетворяет собой традиции и незыблемость королевской династии Виндзоров, с другой же, она и члены ее семейства – главные персонажи мировых средств массовой информации наряду с кинозвездами, поп-идолами и спортсменами- чемпионами. Облик этой престарелой дамы легко узнаваем всеми, и наличие ее изображения гарантирует продажу издания или повышенное внимание к информации о ней в любом другом формате.

Образ королевы традиционно преподносится как средоточие мудрости и всех возможных человеческих добродетелей. Но легко ли нести на хрупких женских плечах груз трехсотлетней истории династии Виндзоров? И это, так сказать, по минимуму, поскольку если прибавить к этому еще почти триста пятьдесят лет правления пращуров из рода шотландских королей Стюартов, получается совсем уже ошеломляющая цифра. Известно, что короли на Британских островах царствуют, но не управляют. Тем не менее, странное дело, их подданные почему-то довольно крепко держатся за этот весьма недешевый анахронизм. Правда, когда монархи делали попытки отбиться от рук и перейти границы дозволенной им куцей власти, это обходилось им дорого. Во время Гражданской войны (1642-1660) король Карл I был казнен, а так называемая «Славная революция» 1688 года началась с вынужденного бегства Иакова II в пожизненное изгнание. Но не будем столь далеко углубляться в исторические дебри, со временем династия безвластных монархов все равно превратилась в своеобразное национальное достояние Великобритании, отказаться от которого не представляется возможным. Посмотрим, чем замечательны и насколько безупречны были представители династии Виндзоров за время их пребывания на троне с сентября 1714 года по наши дни – естественно, в интересующем нас аспекте наличия у них фавориток и фаворитов.

ГАННОВЕРЦЫ

КАК КОНТИНЕНТАЛЬНЫЕ ГАННОВЕРЦЫ ОБОСНОВАЛИСЬ НА БРИТАНСКИХ ОСТРОВАХ

1 августа 1714 года в Лондоне скончалась королева Анна, последняя представительница¹ династии Стюартов по прямой мужской линии. Ее преемником был немедленно объявлен курфюрст Ганноверский Георг-Людвиг (1660-1727). Он точно так же, как покойная Анна, являлся правнуком короля Англии и Шотландии Иакова I, но по женской линии, от его дочери, принцессы Элизабет, выданной замуж за немецкого курфюрста Пфальцского. Плохая погода, которой славен Ла-Манш осенью, не позволила кандидату безотлагательно примчаться в Лондон на всех парусах, но 17 сентября его судно, наконец, стало на якорь в английском порту. Высыпавший на улицы столицы народ глазел на немолодого невидного невысокого мужчину в огромном парике. Несколько позднее в его окружении появились две рослые дамы-фаворитки, одна из которых была тоща как жердь, а вторая отличалась необыкновенной тучностью. Первую тотчас же окрестили «майским деревом» ², а вторую – «слоном и замком»³.

Их немедленно сочли его любовницами, хотя таковой была лишь первая, Эренгарда-Мелюзина фон дер Шуленбург (1667-1743), тогда как вторая, София-Шарлотта фон Кильмансегг, приходилась королю сводной сестрой. Его отец, курфюрст Ганноверский, прижил эту барышню в многолетней связи со своей любовницей, графиней фон Платен, и сын испытывал к ней вполне родственные чувства.

Георг-Людвиг приобрел право на престол Великобритании через свою мать, курфюрстину Софию (1630-1714). Это была умная и в молодости привлекательная женщина, двенадцатый отпрыск курфюрста Пфальцского Фридриха V и его жены, дочери короля Иакова I Элизабет. Курфюрст Фридрих опрометчиво, явно переоценив свои силы, согласился в 1619 году принять корону короля Богемии, где противостояние католиков и протестантов вылилось в изнурительную кровавую Тридцатилетнюю войну. Он очень быстро потерял все свои владения, а вскоре распрощался и с жизнью. Королева Элизабет с 13 детьми оказалась в изгнании в Нидерландах, по причине разразившейся в Англии Гражданской войны она со временем лишилась денежных средств, поступавших от казненного брата, короля Карла I.

Ее дочери Софии пришлось перенести немало испытаний, а самое главное – познать натуральную бедность. По ее собственному признанию, «при дворе у нас часто было нечего есть, кроме жемчуга и бриллиантов». Однако гордость потомков королей не позволяла женщинам расстаться с жемчугами, некогда украшавшими таких выдающихся королев, как Катарина Медичи, Мария Стюарт и Елизавета I Английская. Изгнанницы как будто чувствовали, что этим перлам суждено стать гордостью драгоценностей английской короны⁴. София была недурна собою, умна и хорошо образована, прекрасно владела несколькими языками, разговаривая с матерью по-английски, с отцом и братом по-немецки, перемежая свою речь нидерландскими поговорками и ведя обширную переписку с племянницей, герцогиней Орлеанской, по-французски. Именно из-за отсутствия приданого ей было суждено поздно выйти замуж, да к тому же еще перенести унизительное оскорбление, нанесенное ей первым женихом, герцогом Гeоргом-Вильгельмом Цельским. Не имея желания вступать в династический брак с навязанной ему невестой, он уступил ее своему брату, курфюрсту Ганноверскому, да еще подписал обязательство более не вступать в брак с тем, чтобы после его кончины земли герцогства отошли Эрнсту-Августу Ганноверскому.

София безропотно испила эту чашу и стала курфюрстиной Ганноверской, родившей шестерых сыновей и дочь. Теперь все силы она направила на то, чтобы обеспечить своему дому положение, достойное внучки короля Англии. София старалась дать детям, в особенности старшему сыну, хорошее образование, но в те тяжкие времена сплошных войн одними книжными знаниями будущим суверенам обойтись было невозможно. С целью воспитания в первенце, проявлявшем склонность к военной службе, духа истинного воина-предводителя, курфюрст Эрнст-Август Ганноверский отправился со своей ратью под знаменем императора Священной Римской империи германской нации участвовать в так называемой Голландской войне против французов, прихватив с собой четырнадцатилетнего сына.

На полях сражений Георг-Людвиг быстро приохотился к походной жизни: участие в битвах и вылазках, попойки по поводу побед и поражений, торопливые случки с непотребными девками или столь же поспешные насилия над отчаянно отбивавшимися голландками, дележ награбленного – никто не скрывал, что война прежде всего должна была приносить ощутимый доход. Приобретенные на практике задатки прочно укоренились в юноше, и вытравить их впоследствии не удалось, да принц Георг-Людвиг и не пытался отделаться от них. Он стал грубым солдафоном, обожавшим грандиозные кутежи, которые регулярно устраивал отец-курфюрст. Обычно эти попойки либо завершались всеобщей дракой, либо большая часть пирующих к концу мероприятия валялась на полу мертвецки пьяными. Приобретенный в походных условиях сексуальный опыт он использовал в 16 лет, обрюхатив гувернантку своей сестры. Бедная девушка попыталась было добиться правды, но ей безо всяких околичностей указали на разницу в положении ее и кронпринца. Более следов ни ее, ни ее ребенка в истории княжества Ганноверского обнаружено не было.

Переломить натуру сына София не могла, хотя, по-видимому, пыталась. Во всяком случае, в письме к своему старшему брату, курфюрсту Пфальцскому, она писала о Георге-Людвиге:

«…сие есть самый тупоумный и упрямый юнец, каковой когда-либо жил на белом свете; вокруг его мозгов такая плотная корка, что не представляю себе ни мужчину, ни женщину, каковые когда-либо смогли бы узнать, что в оных сокрыто».

Сама же София со временем приобрела репутацию одной из выдающихся женщин ХVII века. При ганноверском дворе некоторое время служил советником и библиотекарем известный математик и философ Готтфрид-Вильгельм Лейбниц. До конца их дней курфюрстину и ученого связывала крепкая дружба, он охотно оказывал княжеству услуги в области дипломатии и науки. Недаром на одном из барельефов Новой ратуши в Ганновере изображена курфюрстина София, возлагающая на голову философа лавровый венок. При дворе часто гостил композитор Георг-Фридрих Гендель. Художественно-садоводческие пристрастия курфюрстины Софии нашли свое выражение в оформлении огромного парка при княжеской резиденции Херренхаузен. Там она воплотила в жизнь собственные идеи, навеянные ей впечатлениями от барочных садов Нидерландов, Италии и Версаля.

– Сад – это моя жизнь! – признавалась курфюрстина.

Неизвестно, пережила ли она какие-то сердечные увлечения, но весьма характерен пассаж в ее письме из Италии, в котором она пишет:

«Можно представить себе, сколь немка вроде меня должна чувствовать себя чужеземкой в стране, где думают только о любовных делах и дамы считают себя обесчещенными, если у оных нет поклонников».

БРАК ПО РАСЧЕТУ

Пришла пора женить старшего сына-наследника. Как мы знаем, чувства в браке самой Софии не играли никакой роли, и ее супруг всю жизнь находил отдохновение в объятиях графини Клары-Элизабет фон Платен, урожденной Майсенбург, бывшей фрейлины своей супруги. Эта связь длилась вплоть до смерти курфюрста Ганноверского, оба отпрыска графини – и сын Эрнст-Август, и дочь София-Шарлотта, на самом деле были его детьми, а не графа фон Платена. Клара-Элизабет приобрела большую силу, употребляя ее для осыпания благодеяниями своей семьи. По мере того, как курфюрст старел, а сексуальный аппетит графини все возрастал, она совершенно беззастенчиво предавалась любви с понравившимися ей придворными. Опасаясь потерять свое влияние в случае кончины основного покровителя, она решила прибрать к рукам и наследника, подсунув Георгу-Людвигу свою младшую сестру Катарину-Марию. По-видимому, девица не вполне соответствовала вкусам молодого человека, поскольку тотчас же после своей свадьбы он отправил ее в отставку. Спасла влиятельная сестра, подыскавшая брошенной любовнице состоятельного мужа.

С женитьбой кронпринца дело обстояло весьма непросто. Первоначально желанием обеих семей, которое всячески культивировал служивший при английском дворе брат курфюрстины Софии, было заключить брак Георга-Людвига с его троюродной сестрой, английской принцессой Анной. Принц даже совершил поездку в Лондон и был представлен будущей невесте, на которую произвел весьма благоприятное впечатление. Но курфюрстине, очень кичившейся своим высокородным происхождением, очень не нравилось, что матерью Анны была простолюдинка Анна Хайд⁵.

Тем временем бывший жених курфюрстины Софии, Георг-Вильгельм, герцог Цельский, столь цинично некогда уступивший ее своему брату, предложил в жены первенцу курфюрстины свою единственную дочь Софию-Доротею. Он давал за ней богатое приданое, а в будущем, после смерти родителей девушки, герцогство Цельское подлежало объединению с княжеством Ганноверским. Курфюрстина София не испытывала особого восторга от перспективы этого брака, ибо считала мать невесты, очень красивую, но худородную француженку-гугенотку Элеонору д’Ольбрёз, недостаточно родовитой. Ее презрение заходило столь далеко, что она за глаза без малейшего стеснения называла и мать, и дочь «ошметками грязи». Как всегда, все решили деньги. София была вынуждена признать, что Георг-Людвиг «женился бы на калеке, ежели сие было бы в интересах династии». Она писала своему брату, курфюрсту Пфальцскому, по поводу этой малодостойной женитьбы сына:

«…хотя сие есть горькая пилюля, но, ежели она позолочена 150 000 талеров, приходится закрыть глаза и проглотить оную».

Поскольку параллельно велись переговоры о вступлении в брак кронпринца с принцессой Анной и дело, как говорится, было уже на мази, свадьбу Георга-Людвига с Софией-Доротеей Цельской 21 ноября 1682 года в Лондоне расценили как прямое оскорбление. Вполне возможно, что именно этим объяснялось впоследствии весьма прохладное отношение королевы Анны к ганноверской родне. Сам Георг-Людвиг также был не в восторге от навязанной ему родителями жены, которая не скрывала своего отвращения к нему. Красивая, но капризная, взбалмошная, воспитанная во дворце родителей в истинно французском духе светской барышни, София-Доротея никак не могла примириться с вульгарностью и грубостью мужа. Тот вскоре после рождения в 1683 году сына Георга-Августа отбыл на войну с турками в составе армии императора Священной Римской империи и вернулся лишь в 1686.

По-видимому, супруги попытались вновь сойтись, ибо в 1887 году у них родилась дочь София-Доротея. Похоже, что после этого интимные отношения между ними прекратились, ибо детей более не появилось, а слухи об отвратительных скандалах в семье кронпринца в открытую курсировали по княжеству Ганноверскому, выходя даже за его границы. Супруг не стеснялся прибегать к самому жестокому рукоприкладству, доставлявшему жене еще и глубокие нравственные страдания. Но Георг-Людвиг все-таки нуждался в родственной душе, которая понимала бы его и принимала таким, каков он есть, и в 1690 году обзавелся любовницей из числа фрейлин своей матери, Эренгардой-Мелюзиной фон дер Шуленбург.

СЕРДЕЧНАЯ УТЕХА

Эренгарда-Мелюзина родилась в родовитой, но небогатой семье в княжестве Бранденбург, где ее отец сделал неплохую карьеру, дослужившись до тайного советника. Обычно девушку впоследствии называли вторым именем, которое менее всего соответствовало ее внешности. В немецком фольклоре Мелюзина – прекрасная речная русалка, в сказках соблазнявшая своими чарами героев и королей. Ей было всего 7 лет, когда в родах скончалась мать, и с тех пор она в любых обстоятельствах привыкла полагаться на свою крепкую, сплоченную жизненными испытаниями семью. У Мелюзины было пять братьев и сестер, к которым впоследствии присоединились дети от второго брака отца. Как родственники оказывали ей помощь в ее непростом положении, так и она всячески старалась облагодетельствовать их, когда стала располагать большими возможностями.

Надо полагать, что при таком количестве детей в семье Мелюзине не приходилось рассчитывать на приданое, а внешность у нее была незавидная: высокая, плохо сложенная, тощая как щепка. Сестры и братья девушки постепенно обретали свое место в жизни, юноши пошли по военной линии, девушки вышли замуж, непристроенной оставалась одна Мелюзина. Когда она достигла критического возраста 22 лет – по тем временам настоящая вековуха, – отец решил определить ее во фрейлины к какому-нибудь значительному немецкому двору. Таким образом он надеялся избавиться от лишнего рта в семье и лелеять надежду, что дочь сможет обрести себе там достойного мужа.

Такая возможность ему представилась, ибо курфюрст Бранденбургский Фридрих III был женат на единственной дочери Эрнста-Августа Ганноверского, принцессе Софии-Шарлотте⁶, так что связи между двумя княжествами были весьма тесными. Курфюрстина София милостиво согласилась принять Мелюзину в штат своих фрейлин. Подробности о том, чем привлекла эта нескладная девица сына курфюрстины и почему их роман развивался столь быстро, так и остались покрыты завесой тайны. Предполагается, что примерно через полгода они вступили в любовную связь, хотя рядом невысокий кронпринц и тощая долговязая девица выглядели весьма потешно. Зато хорошо известно, как отреагировала на этот роман мать кронпринца. На одном из балов она указала на Мелюзину своей фрейлине Генриэтте Хауэрд, о которой речь пойдет ниже, и со смехом сказала:

– Видите сие чучело? Представьте, что оно есть страстное увлечение моего сына! – Надо сказать, что курфюрстина до самой смерти относилась к Мелюзине весьма холодно, для нее она так и осталась жалкой фрейлиной, которой можно помыкать как угодно.

При ганноверском дворе за Мелюзиной навсегда закрепились неблагозвучные клички «Пугало» и «Гусыня». Впрочем, у Георга-Людвига прозвище было не лучше – «Свиное рыло». Кронпринцу, видимо, полюбился безмятежный нрав Мелюзины, ее кротость, немногословность и покорность, а также непритязательность – она ничего не требовала от него в отличие от жены, обожавшей светские развлечения и чуждое ему искусство. Бедной девушке, безусловно, было необходимо обеспечить своей будущее, тем более что в 1691 году скончался ее отец и рассчитывать на его финансовую помощь она более не могла. Привязанность кронпринца означала надежную обеспеченность. Георг-Людвиг предпочитал общество Мелюзины всякому другому.

Мелюзина родила трех дочерей, Анну Луизу Софию (1692-1773), Петрониллу-Мелюзину (1693-1778) и Маргарету-Гертруду (1701-1728). Официально они не были бастардами, родня фрейлины без каких бы то ни было пререканий узаконила их следующим образом: две старшие девочки числились детьми старшей сестры Мелюзины, Маргариты-Гертруды. Та была замужем за своим дальним родственником, так что также носила фамилию фон дер Шуленбург, под каковой младенцы были внесены в церковные книги. Младшую дочку приняли в семью другой сестры фаворитки, Софии-Юлианы, и она получила фамилию фон Ойнхаузен. На образование этих будто бы племянниц Мелюзины тратились такие же суммы, как и на законных детей Георга-Людвига.

Разумеется, слухи о связи мужа с фрейлиной быстро достигли ушей кронпринцессы Софии-Доротеи. Ходили слухи, что она, как-то гуляя в парке, забрела в дальний угол, увидела там небольшой домик, из любопытства зашла в него и увидела мужа и Мелюзину, склонившихся над младенцем в колыбельке. Это крайне оскорбило и унизило молодую женщину – своими законными детьми Георг-Людвиг совершенно не интересовался. Принцесса попыталась пожаловаться родителям и свекрови, но те советовали ей терпеть, ибо подобные вещи в высокородных семьях считались совершенно в порядке вещей. Муж же отправился в очередной поход, на Войну за пфальцское наследство против Франции.

РОМАН В СТИЛЕ БАРОККО И ЕГО ПОСЛЕДСТВИЯ

После таких мытарств в семейной жизни совершенно естественным последствием стало то, что, когда на службу к свекру Софии-Доротеи в 1689 году поступил полковник Филипп-Кристоф, граф фон Кёнигсмарк (1665-1694), красавец и прославленный воин, София-Доротея, окончательно отчаявшись обрести любовь в этой жизни, вступила с ним в прелюбодейную связь⁷. Любовники собирались бежать из Ганновера за границу, но 1 июля 1694 года граф фон Кёнигсмарк вечером вышел из дома, в котором проживал вместе со своей сестрой Авророй, и бесследно пропал. Тайна его исчезновения осталась неразгаданной по сию пору, хотя некоторые европейские монархи требовали от курфюрстов Ганноверских проведения тщательного расследования. Поговаривали, что в исчезновении была замешана графиня фон Платен, у которой фон Кёнигсмарк сначала состоял любовником, а потом переметнулся к Софии-Доротее. Коварная интриганка приложила все силы к тому, чтобы отомстить изменившему красавцу. Ходили слухи, что на Кёнигсмарка напали четверо наемных убийц, сумевших ловко замести следы, поскольку труп жертвы так никогда и не был найден. Кто-то обвинял в организации исчезновения старого курфюрста, кто-то – Георга-Людвига, который в то время гостил у сестры, королевы Пруссии; во всяком случае, концы были надежно спрятаны в воду.

Для Софии-Доротеи этот роман обернулся 33-летним заточением в замке Альден, мрачном строении посреди унылой бесконечной болотистой равнины, кое-где усеянной чахлыми деревцами. Георг-Людвиг в декабре 1694 года срочно развелся с женой, причем причиной было указано не прелюбодеяние, что покрыло бы семью позором, а «самовольное оставление мужа и детей». Родители Софии-Доротеи и Георга-Людвига поделили пополам расходы на ее содержание в этом узилище под строжайшей охраной. Она так больше никогда и не увидела своих детей. Ей дозволялось по воскресеньям посещать под неусыпной охраной церковную службу в соседней деревне и полчаса гулять в саду. Позднее ей было разрешено ежедневно выезжать в экипаже на прогулку по одному и тому же маршруту длиной около двух километров. Весь окружавший ее штат состоял из шпионов, исправно доносивших обо всех подробностях жизни узницы в княжеский дворец в Ганновере. Единственным отвлечением для Софии-Доротеи была забота о бедных в деревне и тамошней школе. Ее детям было запрещено произносить имя матери, для них она как будто не существовала.

После смерти отца в 1698 году Георг-Людвиг стал курфюрстом Ганноверским, что совершенно не изменило положения томившейся в заключении Софии-Доротеи. Зато он многое сделал для приращения территории своего княжества, а также создания армии, доведенной до 22 тысяч штыков, чуть ли не самой большой среди немецких княжеств. Курфюрст был чрезмерно прижимист, если не сказать – скуп: например, в целях сокращения расходов закрыл детище родителей, оперный театр, и ограничился придворной капеллой. Любой расход казны свыше 50 талеров подлежал его утверждению, все назначения на офицерские должности осуществлялись исключительно с его ведома.

Он активно участвовал в Войне за испанское наследство, где сражался бок о бок с непобедимым английским герцогом Мальборо и завязал с ним вполне дружеские отношения. Мелюзина заняла прочное место подле курфюрста, их сожительство превратилось в нечто вроде прочного, испытанного временем брака. Оно особенно укрепилось после 1705 года, когда внезапно скончалась любимая сестра Георга-Людвига, прусская королева София-Шарлотта. Несмотря на скупость курфюрста, Мелюзине, надо полагать, кое-что перепадало от его щедрот, ибо со временем она смогла купить себе поместье в Голштинии. Прочности их связи не повредило даже то, что фаворитка переболела оспой, оставившей неизгладимые следы на ее и без того некрасивом лице.

Парочка регулярно совершала прогулки верхом, выезжала на охоту. Для своей любовницы Георг-Людвиг со временем построил так называемый охотничий домик в местечке Гёрде, который, однако, обошелся в кругленькую сумму 80 000 талеров и даже был оборудован театральным залом, где гостей развлекали спектаклями. Когда Георгу-Людвигу потребовалось ввести в свой штат двух доверенных лиц, он принял туда братьев любовницы, Фридриха-Вильгельма и Иоганна-Маттиаса, которые впоследствии сделали блестящую военную карьеру. Дочери Мелюзины были полноправными членами ганноверского двора.

В 1701 году настал звездный час вдовствующей курфюрстины Софии: английский парламент принял «Закон о престолонаследии», теперь монархом Англии мог стать только протестант. Хотя София числилась в списке претендентов на 52-м месте, все-таки придирчивые парламентарии выбрали именно ее. Ходили слухи, что немалую роль сыграл в этом ученый Лейбниц, исполнявший также деликатные дипломатические поручения курфюрста Ганноверского. София немедленно развила бурную деятельность, предлагая королеве Анне Стюарт назначить ей пенсию, а также принять в Лондоне либо ее сына, либо внука, дабы те могли поближе ознакомиться с языком, обычаями и нравами будущих подданных. Но Анна упорно отказывалась вступать в близкие отношения с ганноверцами.

Неустанно твердя поговорку «Скрипучие телеги дольше служат», вдовая курфюрстина София, невзирая на свой преклонный возраст, не теряла надежды со временем взойти на английский трон. Она признавалась близким, что ее мечта – быть похороненной под надгробным камнем с надписью «Королева Англии». Но, по жестокой иронии судьбы, она скоропостижно скончалась во время утренней прогулки за несколько недель до смерти королевы Анны.