Buch lesen: «Арай»

Глава 1

Мелкий весенний дождь противно моросил, делая и так не очень приятный вечер, сырым, серым и мерзким. Капли, словно россыпь бисера устилали стекла машины, заставляя то и дело, работать дворники.

Я разговаривал по телефону с Колесниковым, одновременно просматривая со второго телефона сброшенные на почту документы, когда заметил, что Мирон, сидящий за рулем, напряженно стал поглядывать в зеркала.

– Что? – бросил ему, прикрывая на мгновение динамик телефона.

– Слева. Темный жигуленок, без номеров. Тащится на хвосте от Ленина. Подбираются все ближе.

Не успел сказать ему, чтоб набрал сбшникам, как по машине прошлась очередь выстрелов.

– Ложись, – рыкнул, пригибая голову, матерясь сквозь зубы. Мирон резко ударил по тормозам.

Это в киношных боевиках, машина под обстрелом несется на всех порах, петляя среди плотного трафика машин, в реальности все наоборот, ты просто боишься получить пулю в лоб.

Выстрелы закончились, под сигналы других машин раздался визг шины об асфальт, смешанный с шумом движка отечественного автопрома, и я, наконец, выпрямил спину, бросив в трубку все еще висящему на связи Кириллу, что перезвоню позже. Мирон, матерясь, уже разговаривал с сбшниками, а я вышел из тачки, вытаскивая из пачки сигарету. Стреляли по колесам суки, попугать решили, продавить. Твари наивные.

– Арай Аланович, там менты подгребли.

– На хрен шли их. Скажи все нормально, – Мира кивнул и отошел, решать со служителями закона, пока я набирал Тимофею, чтоб пригнал тачку за мной.

– Арай Аланович, они Ярмоловские. Уже своим отбили, через минут пятнадцать подгребут.

– Да, сука, что за день-то сегодня такой!

Полтора часа тусовались с ментами, любит меня Ярмолов, жить без меня солнышко не может, даже тут свой нос засунул. И не смущает товарища капитана, что я тут пострадавшая сторона.

Когда добрался до Сахарова, готов был уже убивать. Что теперь из-за этой гниды Павлова с охраной везде таскаться? Закопаю суку.

Бросил девочкам, чтоб принесли что-нибудь пожрать, и прошел в кабинет, где меня уже ждали Довлатов и Колесников

***

– Папа, пожалуйста, – взмолилась, не в силах наблюдать его в таком состоянии, боль от происходящего отчаянно драла грудь, но отец, будто не слышал моих слов, смотрел на меня как на чужого человека, испуганным, полным паники взглядом. И боль в груди становилась сильней.

– Я не знаю вас! Оставьте меня в покое! Я хочу домой! Отпустите меня домой! – он прижался спиной к забору, с которого мы его сняли несколько минут назад. Повела головой охране, чтоб немного отошли в сторону, но были начеку. Пытаться ему объяснить, что он находится дома, было бесполезно, это я уже поняла. Поэтому решила действовать по-другому.

– Где твой дом? Давай ты мне скажешь, и я тебя отвезу, – произнесла максимально мягко, сдерживая рвущиеся из глаз слезы.

– Точно отвезешь?

– Конечно. Мы уже устали за тобой бегать.

– Орловка, улица Лесная, дом шестнадцать, – выпалил, не задумываясь, а у меня снова болезненно сжалось сердце. Адрес уже несуществующей деревни, в которой он жил в детстве вместе со своей бабушкой. Его память окунула его так глубоко, в то время, в котором меня еще не существовало.

– Поехали, – я протянула левую руку, в правой же сжимая в кармане заряженный лекарством шприц.

Отец осторожно вложил свою руку в мою ладонь и сделал пару шагов, я же поравнявшись с ним, незаметно вытащив шприц, быстрым движением ввела иглу в его ягодицу. Он дернулся, но охрана тут же подхватила его, обездвиживая. Пара мгновений и он обмяк в руках Николая.

– Александра Юрьевича в спальню?

– Да. И спасибо за помощь, – Николай подхватил на руки отца и понес к дому, на крыльце которого стояла домработница Серафима Георгиевна, обеспокоенно прижимая руку к груди.

Серафима Георгиевна и Николай с отцом на руках скрылись за дверями, а у меня подкосились ноги. Я любила отца, но все происходящее было выше моих сил. Тот момент, когда ситуация на грани твоих сил, терпения и выдержки. Опустилась на корточки, зажав ладонью рот, внутренняя боль рвалась из меня задушенным криком. Горячие слезы струились по щекам, обжигая кожу. Я уже была на пороге тотального отчаянья, в шаге от срыва, второй раз за последние полгода, когда в кармане завибрировал телефон. Растерев ладонями слезы по лицу, поднялась, доставая трубку. Глубокий вдох и пальцами по экрану, принимая вызов.

– Слушаю, Нин.

– Зоя Александровна, тут Павлов пришел, вас просит, – произнесла помощница, а я на ватных ногах зашагала к дому.

– Отправь его к Коневу.

– Он хочет именно вас.

– Скажи, я обязательно лично проконтролирую его дело, но взять в работу не могу, – села на ступеньки крыльца, доставая запрятанную пачку сигарет, которую хранила в горшке с петуньями, и закурила. – Придумай что-нибудь. Расхвали Конева как лучшего адвоката, он меньше всех занят, пусть пашет.

– Хорошо. Вас в бюро ждать сегодня? Степан Петрович спрашивал, и с прокуратуры Дмитриев звонил, – я глубоко затянулась сигаретой, медленно выпуская дым и прикрыв глаза. Я совершенно забыла про Дмитриева и его просьбу.

– Это по делу Борисова, я завтра с утра им отзвонюсь. Говори всем, что уехала по личным обстоятельствам, буду завтра.

– Все поняла.

Сбросив вызов, сжала с силой пальцами телефон, снова затягиваясь сигаретой. Голова с непривычки закружилась. Курила я редко, но в последнее время поводов все больше и рука все чаще тянулась к пачке. Серафима Георгиевна вышла на крыльцо и протянула мне чашку кофе.

– Спасибо. Папа уснул? – спросила, туша сигарету и забирая чашку.

– Да. Успокоился, – в ее глазах все еще стояли слезы, она была не просто домработницей, она была практически членом семьи и все происходящее воспринимала так же болезненно, как и я.

– Зоя Александровна, вы бы мне показали, что ему в таких случаях давать или какое лекарство ставить, мы бы вас каждый раз не дергали. Может, сами справились бы.

– Какая я тебе Зоя Александровна, Серафима? Ты меня на руках качала чаще, чем мать.

– Все должны знать свое место. А ты моя девочка, уже хозяйка в этом доме. Все от тебя зависит. А я должна всем задавать пример.

– Для тебя я просто Зоя. Не выдумывай. Всех остальных я сама построю, если в этом будет необходимость.

Серафима, утвердительно качнула головой, принимая мои слова.

– Ужин накрывать?

– Не надо. Кусок в горло не лезет. Я на кухне найду что-нибудь, если захочу, спасибо Серафим, – она кивнула и скрылась за дверью, правильно считав мое желание остаться одной. Отхлебнула кофе, поднимая взгляд.

Голова раскалывалась, болезненно пульсируя в висках, последствия возросшего уровня стресса. Верхушки высоких елей покачивались, небо затягивало серыми тучами, а я, всматриваясь в темнеющую линию горизонта, ожидая, что Ирина из компании по подбору медперсонала все-таки найдет мне хоть кого-то на эту неделю. Очередная сиделка отца собрала свои вещи три дня назад и, не сказав ни слова, ушла, и мне пришлось сегодня срываться с работы, мчаться сюда, в дом, который уже давно перестал быть для меня безопасным и родным местом, мчаться, дабы успокоить отца и поставить ему необходимые уколы. Болезнь прогрессировала, усугубляя и так его непростой характер, делая его невыносимым.

Когда я уже была готова, очередной раз набрать номер Весловой, ворота, наконец, открылись, и во двор въехал автомобиль мед поддержки «Иоль».

Глава 2

– Слышал, младший Павлов на тебя в суд подал, – Колесников, расслабленно развалившись в кресле, потягивал виски.

– Ага, дебила кусок он бы еще пошел к судье, пожаловался, что я отмывы его брата заморозил к чертям. Его тупость сравнима с его претензиями. Эта сука, сегодня еще тачку мне расстрелял, полтора часа с ментами тусовался. Хотел их на хер послать, а они Ярмоловские, прикинь? Не день, а чехарда, какая-то.

Колесников, плеснул в бокал вискаря и протянул мне.

– У вас Ярмоловым снова активная фаза?

– Ага. Солнышко мое неугомонное, – капитан внешне мне напоминал персонажа из советского мультика «Антошка» такой же рыжий с веснушками, оттого и погоняло «солнышко» крепко прижилось в обиходе.

– По поводу Павлова, все это ожидаемо. Пугали или реально убрать пытались?

– По колесам палили.

– Показательное предупреждение. Ар, они и так умом обделены, а ты еще и бабками их обидел. Нельзя ущербных баблом притеснять, это как игрушку у ребенка забрать, – рассмеялся Кирилл.

– Отсутствие интеллекта и базовой грамотности не компенсируется количеством бабла на счетах, и он этому самый явный пример.

– Да, он из той же пиздобратии как и Катаевы, – усмехнувшись, добавил Захар, – У них там это воздушно-капельным путем передается.

– Ну, или по уровню интеллекта своих находят, – подхватил, делая глоток из своего бокала.

– А ты слышал ту историю про отсидку Катаева старшего? – спросил Кирилл, и по оттенку в его тоне уже было понятно, что история захватывающая. – Ее сейчас очень хорошо подчистили во всех его досье даже в интернете не найти.

– Нет. Что за история?

– Катаев выводил деньги от своих юриков, выводил своим же физикам. Топорная схема отмыва. И ладно бы, если он это все грамотно сделал с большими временными разрывами и непропорциональными кусками, авось бы и прокатило, и то не факт, конечно. Но этот дебил сделал все одним числом, поделив на равные доли, чем и привлек внимание наших доблестных надзорных органов, а тут еще вскрывается, что он один из учредителей подпольного казино. В общем, маски шоу накрывают казино и его в том числе, все лежат мордами в пол от греха подальше, дышат через раз, а то не дай боже, за сопротивление статейку набросят, а Ильюша срывается и по сьебам. От СОБРа по сьебам, прикинь, дурной? Через пять часов его, уже изрядно помятого, доставили в отдел. Его дружка с кем они казино держали и остальных, отпустили под подписку о невыезде, а ему накинули пару статеек сверху и сказали, что раз ты такой бегучий, то посиди-ка, отдохни и закрыли сначала в СИЗО на четыре месяца до суда, а после, он в колонию поселения на полтора года отъехал. Когда все остальные по этому делу условкой отделались.

– Реально дебила кусок.

– Но срок только по делу казино получил и за сопротивление. Это ему еще по лайту удалось слиться, вроде за сотрудничество со следствием. А может откупиться смог, тут история умалчивает.

– А по отмывам замяли?

– Отмывы свои он на финдиректора спихнул, который официально на пять лет сел.

– А не официально? – усмехнувшись, спросил Довлатов, уже понимая, что отработали по другой схеме.

– А неофициально, другой человек за него срок мотал, а он с женой по Европе колесили по левым документам. Катаев же, как вышел, притерся к Вяземскому, как преданный пес за ним шаг в шаг ходил, в итоге говорят, женился на его дочке. Нашел теплое местечко для своей вечно горящей жопы.

– Говорят или реально в зятьях Вяземского? – спросил, делая глоток из своего бокала, задавливая дрогнувшее нутро при упоминании этой фамилии. – Александр Юрьевич мужик вроде нормальный, всякую шваль не греет под боком.

– А тут хрен знает. То, что он женат – это стопроцентно. Но жена его на сборища местного серпентария не ходит, нигде не светится с ним, фамилию говорят, девичью отставила, так как у нее свое дело, в которое она его не пускает. Жили они пять лет в столице. Но там, то ли что-то у него не заладилось, то ли Вяземский предприятие продал, которое в его холдинг входило и которым как раз Катаев рулил по доверенности. История умалчивает, но уже год как снова тут трется. В общем, мутно все.

– Да он сам мутный и мерзкий, как тина в болоте, видел его пару раз. Близко не общался, но и так понятно было, что тот еще персонаж, – произнес, задавливая поднявшуюся внутри бурю и желание выведать больше информации про жену Катаева. Если, то, что рассказал Колесников, правда, то ею была Вяземская Зоя Александровна, единственная дочь владельца холдинга «ВеллаИст», принцесса, золотая девочка, по иронии судьбы учившаяся со мной в одном институте. Перед внутренним взором тут же возникли вьющиеся, непослушные волосы цвета темного шоколада, пухлые манящие губы и светло-карие глаза с насмешливым прищуром. Образ фарфоровой коллекционной куклы, к которой я так и не посмел прикоснуться.

– Ар, ты, где витаешь?

– Задумался, – сбросив с себя пелену воспоминаний, повернулся к Довлатову.

– Есть вопросы по фин.контролю.

– Что там? – усилием воли, переключил внутренний тумблер, вникая в ситуацию, которую раскладывал Захар.

Остаток вечера, обсуждали рабочие вопросы, но на задворках разума теперь навязчиво маячил образ Вяземской. Не женщина, а персональная болезнь, и лекарства от нее нет.

Глава 3

– Арай Аланович, – в кабинет, постучав, вошел Мирон, – там вас в отдел вызывают, лично, нас разворачивают даже с доверенностью.

– Ярмолов? – спросил, хотя можно было и не озвучивать вопрос и так понятно, как белый день. Кроме него, такой настойчивостью никто не отличается.

– Он самый, – хмыкнул Мира.

– Через час подай машину, съездим, навестим наше солнышко ненаглядное. Бумаги подготовил по проекту Волошина?

– Да, добиваем хвосты, к семи часам будут у вас на столе.

– К пяти.

– Понял.

В два часа дня открыл дверь в кабинет Ярмолова.

– Вызывали, товарищ капитан? – слово «капитан» интонационно выделил, наблюдая, как кривится лицо Дмитрия Егоровича. Когда-то из-за наших с ним «игр» с его погон слетела звезда, и солнышко до сих пор точит зуб за это, а я не отказываю себе, при случае наступить на его больную мозоль.

– Садись Шаулов, – кивнул в сторону стула перед своим столом, начав рыться в бумагах.

– Ну, на «садись» вы капитан еще не накопали, поэтому я лишь присяду.

– Присядешь, обязательно присядешь, лет на пятнадцать, я постараюсь.

– Жилы не надорви, – Ярмолов тут же вскинулся, впиваясь в меня злым взглядом. – За твое здоровье переживаю, Дмитрий Егорович, мне ж без тебя скучно жить будет. Вот случись у меня неприятность, никто же не прискачет с молодцами да протоколами, а ты прискочишь.

– Все вы сначала дел наворотите, потом к нам бежите, спасите-помогите.

– Я не бежал Ярмолов, честное слово, вы сами приперлись. Да, мы можем и не бежать, просто перестрелять друг друга, и дело с концом, только вы же потом все равно приедете, так смысл лишних телодвижений, товарищ капитан, – Ярмолов сверкнул недовольным взглядом в мою сторону. Найдя какие-то бумаги, бросил передо мной на стол.

– Ознакомьтесь, Арай Аланович, и подпишите, – мое имя в его исполнении всегда звучало как ругательство, талант у человека, не иначе.

– Ярмолов вот вроде расстрел тачки вообще не в твоей юрисдикции, как так вышло, что ты это дело подхватил?

– Ты у меня на карандаше Шаулов, все связанное с тобой попадает мне на стол, будь то превышение скорости или увод бабла из страны.

– Я тебя обожаю, ты мой самый верный поклонник

– Заканчивай зубоскалить и подписывай

– Не можете вы без меня, Дмитрий Егорович. У тебя, видимо, ломка начинается, если ты меня раз в месяц не видел. А раньше обострения раз в полгода были. Прогрессирует заболевание, товарищ, капитан. Не хочешь за соответствующей помощью обратиться? Может, пора уже?

– Подписывай и сьебись отсюда, куда ты там в прошлый раз спешил? Очередное спизженое бабло пересчитать? Ты думаешь, я не знаю про твои потоки, офшоры, нал сумками? Ты сядешь, Шаулов, я тебе это гарантирую.

– А это вы сначала до-ка-жи-те, Дмитрий Егорович, пока нет доказательной базы это лишь голословные обвинения. А это уже статья, – протянул, наблюдая, как он сатанеет.– А вообще, злость в тебе сидит, Ярмолов. Только не я тому причина.

– Сидит, прав, – скрипнул зубами, оскалившись, – на таких сук жирующих, как ты, которые на бабле своих папаш выросли. Наворуют ярдами, на Мальдивах шлюх жарят и икру ложками жрут как не в себя… – каждое слово не произносил, а выплевывал, с яростью, кипящей злобой, ненавистью.

– А люд честной х*й без соли доедает, – закончил за него. – А ты не можешь собрать деньги на лечение дочери, – мои слова, произнесенные абсолютно ровно, спокойно, практически не окрашенные эмоционально, отразившись от казенных стен, сработали разорвавшейся бомбой.

– Не смей, сука! – он ринулся через стол, снося бумаги со стола, с силой хватая меня за грудки. – Рыл на меня, падла. Так чист я, чист. Не найти ничего, потому что нет за мной грязи, ни рубля не взял.

– Остынь, товарищ капитан, – сбросил его руки с себя,– не будь на тебе погон, я бы тебя уже мордой в стол впечатал только за то, что сравнил меня с развращенными золотыми отпрысками.

Злость, которую источал капитан, липким слоем ложилась на кожу, хотелось уже побыстрей отсюда уйти. Наклонился, поднял с пола упавшие листы, и, найдя на столе ручку, поставил свою подпись. Бумаги положил перед Ярмоловым, на них демонстративно ручку, и поднялся со своего места.

– Плохо роешь мент, раз думал, что я один из них. Рой лучше, Ярмолов! – Последнее с улыбкой, отчего у капитана едва пар из ушей не пошел. Когда я вышел из кабинета, за дверями раздался грохот, явно что-то разбилось. Столько энергии сливает зазря, ее бы да в мирное русло.

Вышел из кабинета с отчетливым желанием помыться, не люблю я такие места, тут, казалось, сам воздух источал безнадежность, злобу и бессилие. Не успел я сделать и пары шагов, как двери соседнего кабинета распахнулись и едва не снеся меня с ног, оттуда выскочила миниатюрная женская фигурка. Тут же подхватил, останавливая, дабы избежать нашего с ней падения на пыльный пол.

– Ой, извините, пожалуйста, – девушка в моих руках, повернулась, поднимая на меня взгляд своих светло-карих глаз, и мое сердце в ту же секунду сбилось с ритма.

– Арай, – выдохнула с удивлением.

– Зо, – улыбнулся, продолжая придерживать ее за талию, не до конца, веря в такое счастливое совпадение.

– Неожиданная встреча. Каким ветром тебя сюда занесло?

– К Ярмолову заглядывал, на пару вопросов. А ты?

– А я по работе. Я адвокат.

– Может, выпьем кофе? Ты обедала?

– Как раз собиралась. Тогда, может, через минут двадцать в кафе? Тут недалеко, соседнее здание, там неплохо готовят. Я сейчас документы заберу и подойду. Хорошо? Можешь за меня заказ сделать.

– Договорились. Что тебе заказать?

– Что-нибудь посытней, я не успела позавтракать и сейчас готова съесть слона. Как же я рада тебя видеть, – ее ладонь сжала мою руку чуть ниже локтя, а в глазах сверкала неподдельная радость.

– Я тоже, – улыбнулся в ответ, наслаждаясь ее вниманием. Я тупею рядом с этой женщиной, растекаюсь киселем у ее ног, и время в этом плане ничего не поменяло.

– Зоя Александровна, – окликнул ее, поторапливая, какой-то мужик, стоящий у лестницы, вызывая у меня непреодолимое желание, размазать его по полу.

– Я побегу, хорошо? – она улыбнулась, и нехотя разжал пальцы, отпуская ее, такую же стройную, красивую, невероятную, ничуть не изменившуюся за это время.

Мои тяжелые шаги отдавались эхом в пустом коридоре, но я уже не улавливал, ни давящей атмосферы этого места, ни спертого воздуха. Словно крылья выросли. Идиот. Ругал себя и улыбался. Сел в машину, в которой меня ожидала Лена.

– Узнай точно, какой фонд собирает деньги на лечение Ярмоловой Екатерины Дмитриевны, и закрой счёт. Уточни диагноз, там что-то с сердцем вроде было, договорись с Соколовым из клиники Куликова, чтоб он посмотрел её, это кардиохирург. Для Ярмолова всё должно выглядеть как пожертвования анонимного мецената. Позаботься об этом.

– Поняла, – Лена кивнула и, не задав лишних вопросов, тут же застучала пальцами по экрану планшета.

– Арай Аланович, куда едем? – подал голос Мира, сидящий за рулем.

– В кафе, тут в соседнем здании где-то было.

Глава 4

Сделал заказ. И в ожидании Зои цедил кофе, смотря через окно на проспект. Впервые за долгое время, прилагая усилия, дабы сдержать рвущиеся наружу эмоции, уже и забыл, что могу испытывать такой спектр, сносящий с ног. Внутри меня бесновался смерч, разрывающий все на клочки: восторг, радость, тоска, любовь, нежность, горечь, отчаянье, боль и понимание, что я снова попадаю в ее сети, одна встреча, а я уже ворошу едва затянувшуюся рану, прекрасно осознавая, что толку все равно не будет, но я с упоением мазохиста продолжаю это делать. И злость тут же, словно вишенка на торте добавилась в этот эмоциональный коктейль, заставляя сжать зубы.

Пару раз меня дергают по работе, кофе давно допит, я отправил документы чрез электронную почту с телефона и понял, что в кафе я уже нахожусь больше получаса, а Вяземской и не видно. Ожидаемо. Усмехнулся, понимая, что я, как преданный пес снова побежал за обещанной костью. Горечь и злость на самого себя накатывает с удвоенной силой, уже собираюсь подозвать официанта, чтобы закрыть счет и отчалить. Но дверь кафе распахивается и в зал влетает мини-ураганом Зоя, звонко стуча каблучками.

– Ар, прости, пожалуйста! – я не успел подняться, чтобы пододвинуть ей стул, как она сама дернула его и просто плюхнулась, садясь за стол. – Этот недоносок не мог быстро найти в архиве нужные дела. Я уже была готова его там закопать, под ворохом пыльных папок. Останавливало только, то, что это статья. Прости, пожалуйста, мне так неудобно, ты занятой человек, а я вынудила тебя столько ждать. Если хочешь, можем увидеться в другой раз, я не против, сообщи, когда тебе удобно будет. – Пока она, не останавливаясь, говорила, одновременно протирая руки влажной салфеткой и обрабатывая антисептиком, я подал знак официанту, чтобы принес горячее.

– Там дамская комната, можно руки помыть, – кивнул за ее спину улыбаясь.

– Если я еще пойду мыть руки, ты меня вообще не дождешься. Ар, ты если спешишь, то я и одна поем, счет сама закрою. М-м боже, как вкусно пахнет, – Вяземская потянулась к принесенной тарелке с горячим лагманом, шумно втягивая воздух.

– Зо, – позвал, наслаждаясь ее искренними эмоциями, млея от них.

– Что?

– Выдохни. И ешь спокойно. Для тебя у меня всегда есть время, – улыбнулся, наслаждаясь ее присутствием здесь, сейчас, за этим столом. Ощущая, как недавно поднявшиеся волна злости сходит на нет.

Пока обедали, пару раз оживал телефон, заставляя меня отвлекаться от лицезрения Вяземской, с аппетитом опустошающую тарелки.

– С работы?

– Можно и так сказать, – ответил, набирая одному из своих холопов сообщение, что он долбо*б и криво составленные бумаги, что он мне прислал на согласование, пусть в сортир отнесет им только там место. – Можешь мне посоветовать хорошего юриста в штат? А то меня мои дебилы уже до нервного срыва скоро доведут.

Зо рассмеялась, и, вытерев губы салфеткой, потянулась к чашке чая.

– А что там у тебя? Какая сфера.

– Проект в один новый вписался, загородная база на берегу озера «Солья», надо все максимально грамотно и безопасно вывести, так как проект полностью легален.

– Бумаги с собой?

– Нет. Но есть в электронке. Могу открыть, если интересно.

– Скинь мне на почту, я посмотрю, – и, отложив приборы, протянула руку в мою сторону. – Давай телефон, забью адрес.

Разблокировав экран, протянул ей трубку, а когда получил ее обратно, обнаружил, что в заметках не только почта, но и номер телефона. Если бы это была не Зоя, я бы счел это отчаянным и навязчивым флиртом, но это была Вяземская и моя вечная френдзона.

Поднял на нее взгляд, в удивлении вскинув бровь.

– Вы со мной флиртуете, Зоя Александровна?

– Я соскучилась. И мне будет очень приятно, если ты обо мне вспомнишь, как-нибудь вечером и позвонишь поболтать, как раньше, – и она, словно стесняясь чего-то, заправила прядь волос за ухо и тут же потянулась к чашке чая.

– Муж не заревнует? – после этого вопроса Зо и вовсе будто потерялась. Странная реакция, породившая в моей голове множество вопросов.

– Нет. Все в порядке. Тебе не стоит об этом волноваться, – глоток чая и она, будто переключив внутренний тумблер, сменила тему разговора. – Юриста, я для тебя, поищу. А по твоим документам ты мне скинь и как будет готово, я маякну. Тебе срочно?

– Еще вчера.

– Понятно, – Зо улыбнулась, а у меня от этой улыбки мурашки по хребту, как у пацана зеленого. Ни одна женщина ни до нее, ни после встречи с ней, не вызывала таких эмоций, словно свет клином сошелся на ней не иначе.

Когда у нее зазвонил телефон, она, недовольно скривившись, включила беззвучный режим и отодвинула его на край стола.

– Мне надо бежать, Арай. Давай, я закрою счет в качестве извинения за то, что заставила себя ждать.

– Не говори ерунды и не обижай меня, – взяв ее руку, поднес ее пальцы к своим губам, прижимаясь к теплой шелковистой коже. – Запомни, настоящая женщина всегда опаздывает.

– А настоящий мужчина ее ждет?

– Снова флирт, Зо. Ты меня сегодня удивляешь.

– Это комплимент. Научись уже их принимать, – и ее широкая улыбка, пробирающей дрожью под кожу, до сердца и в душу.

Короткий дружеский поцелуй в щеку, и она выскочила из кафе, оставляя после себя лишь тонкий едва ощутимый шлейф парфюма.

***

– Слушаю, – произнесла в трубку, на ходу принимая вызов, направляясь на парковку участка, где осталась моя машина.

– Дорогая, ты там не забыла, что на восемь часов назначено совещание совета директоров в «ВеллаИст»? – насмешливо раздался голос мужа.

– И тебе здравствуй, Илья. Нет, не забыла.

– А то, что от тебя как от представителя Александра Юрьевича требуется отчет за прошедший квартал?

– К чему ты клонишь? – меня его словесные многоходовочки изрядно утомляли, особенно в последнее время.

– Просто напоминаю тебе о важных вещах, вдруг ты снова закопалась в своих судах, делах, разбирательствах, что забыла позвонить отцу и взять необходимые бумаги. Кстати, как он?

– Хорошо. Лечится. Отдыхает, – произнесла, внутренне напрягаясь, страх, что правда всплыла наружу раньше, чем я рассчитывала, снова сковывал тело. Для Ильи и всех остальных, за исключением пары проверенных людей, отец до сих пор находился в Швейцарии, поправляя здоровье в клинике. И на то у меня были очень веские причины.

– И когда он нас почтит своим присутствием?

– Обязательно задам ему этот вопрос, как только он мне позвонит в следующий раз.

– Тогда увидимся вечером, дорогая.

– Конечно.

Сбросив вызов, скрипя зубами, выругалась. Мне срочно нужен был надежный человек, который мог бы взять управление холдингом в свои руки и не оставить меня при этом с голой задницей, как планирует сделать мой муж. Все упиралось только один вопрос: где его взять?