Buch lesen: «Волшебные сапоги Хонеима. Еврейские сказки»

Schriftart:

* * *

Предисловие автора

У каждого народа есть свои сказки, басни и легенды, но, пожалуй, нет в этом отношении более богатой литературы, чем еврейская. В самом деле, еврейские книги в течение долгих веков служили источником вдохновения для писателей многих народов. А между тем, для детей не всегда предоставляется возможность познакомиться с прекрасными сказаниями, которые встречаются в Талмуде¹ и Мидраше² – этих обширных сокровищницах еврейской культуры.

С целью пополнить этот пробел мною и написаны сказки, вошедшие в эту книгу. Большей частью они основаны на притчах Талмуда и Мидраша, и хотя, конечно, изложение приспособлено к детскому пониманию, но дух первоисточников сохранен со всем уважением, которого они заслуживают. Во всех сказках сохранены также первоначальный характер основных аллегорий – иносказаний, из коих должна вытекать красивая мораль, вложенная в них великими учителями, впервые поведавшими эти сказки на пользу своих учеников.

Самим автором сочинены лишь немногие из предлагаемых сказок, например «Продавец счастья», внушённая старым раввинским изречением, «Волшебные сапоги Хонеима», а также «Осёл-чародей», построенная на восточных легендах.

Царь, царица и пчёлка

В знойный летний день, когда солнце невыносимо палило, царь Соломон искал убежища в тени любимого сада. Но и там ни одно дуновение ветерка не обвевало лицо царя. Истомленный зноем, он улёгся в густой траве и очень скоро погрузился в глубокий сон.

Тихо было в саду, лишь щебетали птицы, жужжали пчёлы да стрекотали цикады. Но по мере того, как жара усиливалась и эти обитатели сада прятались, звуки стихали.

Во всём саду не спала только маленькая пчёлка. Усердно собирала она мёд, перелетая с цветка на цветок, пока наконец не почувствовала, что и её жара истомила.

– Что это такое со мной? – прожужжала она. – Сегодня первый раз в жизни я вылетела за мёдом и чувствую, что страшно устала.

У пчёлки закружилась голова. Беспомощно повертевшись в воздухе, она потеряла сознание и упала – прямо на нос царя Соломона. Царь Соломон тотчас проснулся и так вздрогнул, что пчёлка пришла в себя, встрепенулась, перепугалась и полетела в свой улей. Царь Соломон сел и осмотрелся, желая узнать, кто это разбудил его. В самом кончике носа он ощутил странную боль; потёр его своим царственным перстом, но боль от этого только усилилась! На зов царя стремительно сбежались слуги и в страхе спрашивали, что случилось.

– Должно быть, меня пчела ужалила в нос, – сказал царь сердито. – Немедленно пошлите за главным врачом и за хранителем придворных пластырей. Не могу я ходить с шишкой на носу. Завтра ко мне приедет царица Савская, неудобно прини мать её с распухшим носом, обвязанным компрессом.

Главный врач пришёл с толпою помощников, которые несли ящики с корпией³, мазями и разными другими лекарствами. Нос царя Соломона был старательно исследован докторами.

– Нет ничего серьёзного, – сказал главный врач. – Это очень лёгкий укус маленькой пчелы, которая даже не оставила в ранке своего жала. Через час или два всё пройдёт, и завтра царица Савская совсем ничего не заметит.

– А нос у меня всё-таки чешется… Как смела маленькая пчёлка ужалить меня, царя Соломона, повелителя всего живущего на земле, в водах и в воздухе? Разве она не знает, что я верховный владыка, к которому надлежит относиться с преданностью и благоговением?

Боль скоро прошла, но царю Соломону не нравился запах мази, которую ему приложили к носу, и он решил, что пчёлку надо наказать.

– Немедленно поймайте эту бесстыдную пчелу, – распорядился он, – и доставьте её ко мне. Послушаем, что она скажет.

– Но я не знаю её, – возразил главный царский телохранитель, которому было дано распоряжение.

– Тогда потребовать к ответу пчелиную матку и заставить её привести на суд преступницу! Объявить ей, что я буду считать виновными всех пчёл, пока наглая преступница не покается.

В улей с приказом царя полетел дежурный мотылёк и привёл всех пчёл в страшное смятение. Пчелиная царица обещала исполнить приказание царя Соломона и вскоре явилась пред его высоким троном. Тихо и торжественно приблизилась она к Соломону. Это была самая большая из пчёл; а перед ней шли двенадцать телохранительниц. Пятясь задом и обратясь лицом к царице, они всё время неустанно ей кланялись.

Царя Соломона окружал весь его двор, а также феи, демоны, духи, привидения, звери, птицы и насекомые. Как только царь Соломон сел на трон, все громко закричали «ура!». Но каждый кричал по-своему: львы рычали, змеи шипели, птицы свистели, феи пели, демоны выли. А привидения – у них ведь нет голоса, – те только приятно улыбались.

– Молчание! – возгласил глашатай⁴. – Царица пчёл да предстанет пред троном царя Соломона!

В сопровождении своих двенадцати телохранительниц царица пчёл приблизилась к подножию трона и низко поклонилась.

– Я, царица пчёл, твоя рабыня, – прожужжала она, – пришла сюда по твоему повелению, могучий, великий и мудрый государь. Повелевай, и приказания твои будут исполнены.

– Привела ты с собою ту преступную пчелу, что осмелилась напасть со своим жалом на мой нос? – спросил царь.

– Да, государь. Это – молоденькая пчёлка, которая сегодня в первый раз вылетела из улья. Она мне обо всём рассказала. Не со злым умыслом, а лишь случайно причинила она тебе беспокойство: у неё закружилась голова от зноя. Но она не могла причинить тебе большой боли, так как жала своего она не выпустила. Будь снисходителен к ней, великий царь!

– Не бойтесь моего суда, – сказал Соломон, – но пусть виновница предстанет предо мною.

С трепетом явилась маленькая пчёлка у подножия трона и трижды поклонилась царю Соломону.

– Разве ты не знаешь, – спросил её царь, – что я – верховный повелитель, особу коего ни одно живое существо не смеет тревожить?

– Да, милостивый царь, – прожужжала пчёлка, – рабыня твоя это знает. То была досадная случайность. По закону природы мы, пчёлы, должны выпускать жало, когда нам грозит опасность. А падая, я чувствовала себя в опасности.

– То же чувствовал и я, потому что ты на меня упала, а не я на тебя, – возразил Соломон.

– Не карай меня, царь! – молвила пчёлка. – Я одна из самых малых и ничтожных рабынь твоих, но, быть может, и я когда-нибудь окажусь тебе полезной.

Эти слова маленькой пчёлки вызвали хохот всей царской свиты. Даже привидения осклабили свои рты до ушей и вращали страшными глазами.

– Молчание! – приказал царь сурово. – В словах пчёлки нет ничего смешного. Они мне нравятся… Иди же, ты свободна. Когда-нибудь ты мне понадобишься.

Пчёлка трижды склонилась пред царем и улетела с веселым жужжанием.

На следующий день она летала совсем близко от дворца.

«Не посмотреть ли, – подумала она, – приезд царицы Савской? Кроме того, я должна быть неподалёку от царя: быть может, ему понадобятся мои услуги».

В это время прекрасная царица Савская в сопровождении сотни нарядно одетых слуг явилась к царю Соломону, сидевшему на золотом троне во всём блеске своего величия.

– Великий и могучий царь Израиля! – приветствовала она его, низко приседая. – Я слышала о твоей высокой мудрости и хотела испытать её. До сих пор на все вопросы, предложенные мною, ты отвечал без всяких затруднений. Но я поклялась смутить необъятную мудрость. Будь же осторожен!..

– Прекрасная царица Савская! – ответил царь, вставая с трона и низко кланяясь. – Ты так же умна, как и прекрасна. И если тебе удастся смутить меня задачею, то победа твоя будет вдвойне награждена: я осыплю тебя драгоценными подарками и возвещу о мудрости твоей всему миру.

– Принимаю твой вызов, – сказала царица, – и сейчас же приступаю к делу.

Позади её стояли две красивые прислужницы, каждая с букетом цветов. Царица взяла цветы и, держа в каждой руке по букету, обратилась к Соломону:

– Скажи мне, мудрейший из смертных, какие из этих цветов живые, а какие искусственные?

– И те и другие прекрасны, и запах их должен быть очень нежен, – ответил царь.

– Да, – возразила царица, – но пахнет только один букет. Скажи мне, который?

Царь Соломон глядел на цветы. Оба букета казались совершенно одинаковыми, и со своего места он не замечал никакой разницы. Он медлил с ответом и задумчиво хмурился. Двор тоже был смущён. Раньше царь не колебался в ответах.

– Мудрейший царь, ты, кажется, затрудняешься ответить на мой вопрос? – спросила насмешливо царица.

Соломон покачал головою и улыбнулся:

– Никогда ещё ни одна задача не оставалась не разрешенной мною. И тебе, прекрасная царица, я дам ответ, и ответ верный.

– И притом сейчас же! – добавила царица Савская повелительно.

– Пусть будет так, – сказал царь Соломон и, задумчиво посмотрев кругом, поднял свой магический жезл. Тотчас он услышал звук, которого никто другой в зале не уловил. То было нежное жужжание пчёлки, бившейся об оконное стекло.

– Отворите окно, – приказал царь, – впустите пчелу, и пусть она повинуется моей воле.

Окно быстро открыли, и в комнату влетела пчёлка. Прямо к царице Савской направилась она; жужжание теперь было слышно всем; и весь двор, затаив дыхание, следил за ней. Не колеблясь, пчёлка сразу опустилась на букет в левой руке царицы.

– Вот тебе мой ответ, царица Савская, – сказал Соломон, вставая. – Он дан тебе самым крошечным из моих подданных. Пчёлка опустилась на живые цветы. А другие, в правой руке, сделаны искусным мастером.

Двор в восторге рукоплескал мудрости царя, в трудную минуту принявшего помощь пчёлки.

– Поистине, ты мудрейший из смертных! – воскликнула изумлённая царица Савская.

– Спасибо, маленький друг мой! – тихо по благодарил царь пчёлку, и та улетела, весело жужжа.

Продавец счастья

У подножия высокой горы стоял маленький городок. Жители его отличались необыкновенно дурным характером: всегда и всем они были недовольны и вечно жаловались на свою судьбу.

– Что это у нас за городишко несчастный! – говорили одни. – Заезжего человека не увидишь. Купеческий караван в кои-то веки раз забредёт, да и то спешит поскорей убраться.

– Ни одного-то у нас красивого здания нет. Улицы, площади – посмотреть противно, – жаловались другие. – И гора эта над нами торчит вечно хмурая; взглянешь на нее – так не только тоска, а и страх забирает.

– И людей-то богатых у нас совсем нет, – сетовали лентяи. – Всё знай работай, работай, чтобы с голоду не умереть.

Даже дети, и те были всем недовольны: не бегали, не играли и, точно больные, целыми днями уныло сидели возле домов или слонялись по улицам. И никто в этом городе не замечал, что поля у подножия горы летом одевались яркою зеленью, а сама гора, когда зимою её покрывал снег, ослепи тельно сверкала в лучах полуденного солнца, а при закате переливалась розовыми огнями. Жизнь в городе шла тихо и однообразно, а люди, хмурые, злые, ничего хорошего не ощущали и всег да были недовольны.

Однажды в жаркий день, когда солнце уже клонилось к закату, а жители пребывали в особенно сонливом и ворчливом настроении, – в городе неведомо откуда появился прохожий. Жара начинала спадать, потянул лёгкий ветерок, и мрачная гора красиво алела в лучах закатного солнца, а скалы и камни на ней горели золотым огнём.

Очарованный волшебной красотой природы, вышел прохожий на городскую площадь и стал громко взывать:

– Сюда, сюда, все вы, живущие в прекрасном городе заходящего солнца! Смотрите, вон там гора сияет, как расплавленное золото; ваши крыши, минареты, купола оделись в розовые ризы вечернего неба… Все несчастливые, идите ко мне, я продам вам счастья!

Продавец счастья скоро собрал вокруг себя целую толпу хмурых людей.

– Это что ещё за дуралей? Откуда это ты такую диковинную одежду достал? Сколько за неё заплатил?

Одежда прохожего и правда состояла из жалкого рубища. Кроме большой корзины за плечами да верёвки, обмотанной вокруг тела, на нём почти ничего не было. Рваный халат его был сшит из лоскутков разного цвета; сквозь дырявую шапку торчали нечёсаные вихры волос.

– Шапку тебе, должно быть, нелегко надевать? – пошутил кто-то.

– Нет, отчего же, – отвечал прохожий и, при подняв свою шапку, опять ловко надел её на голову; и каждый вихор, словно по волшебству, попадал в свою прежнюю дыру.

– Ты, я вижу, не заурядный разносчик, – сказал ему торговец рыбой Ахмет.

– Я продаю счастье!

– Ну, если недорого продаёшь, так здесь у тебя хорошая торговля будет. Открывай-ка свою корзину!

Корзина сама соскочила с плеч разносчика и встала вверх дном.

– Она, должно быть, пустая, – послышались голоса из толпы.

Корзина тотчас перевернулась и встала дном книзу. Она и впрямь была пуста.

– Парень-то, кажется, сумасшедший, – вос кликнул Ахмет.

– А корзина у него волшебная, – прибавил портной Мустафа.

Разносчик счастья ничего не сказал, а приготовился торговать: он взял конец верёвки, которой был обмотан, и, дав его мальчику из толпы, велел тянуть. Как только мальчик потянул верёвку, прохожий завертелся на одном месте, как волчок, и вертелся долго и быстро, пока вся верёвка не раз моталась. Тогда разносчик перестал вертеться, взял верёвку, бросил её в воздух, и верёвка зацепилась одним концом за шест, стоявший в конце улицы, а другим – за шест в другом конце улицы. Она оказалась такой же точно длины, как расстояние между шестами.

– Вот так ловко! – удивлялась толпа. – Что же будет дальше?

– Моя лавка открыта. Пожалуйте покупать! Все, кто несчастлив, несите ко мне свои недуги, невзгоды и заботы. Я дам вам за ним счастья!

Горести оказались у каждого, и все броси лись к корзине. Корзина быстро наполнялась, но в ней всё же находилось место для всякого нового несчастья. Не осталось в городе ни одного мужчины и ни одной женщины, которые не приходили бы к корзине с жалобами на свою судьбу.

– Теперь смотрите, – сказал разносчик, поднял корзину и подбросил её на верёвку. Чудесная корзина странного разносчика запрыгала, закувыркалась по верёвке, вытряхивая из себя собранные заботы и печали, и все они послушно развешивались на верёвке.

Тут была и скрюченная ревматизмом нога Ах мета, и рыжие волосы Мустафы, ноющий зуб ста рой торговки и костыль бабушки Ревекки, пустой кошелёк Сулеймана и множество других подобных вещей. Все недовольства и несчастья города болта лись на верёвке.

– Слушайте, вы, жители прекрасного города заходящего солнца! – кричал опять разносчик. – День близок к концу, и я не могу оставаться с вами. Я обещал обменять все ваши невзгоды на счастье. Это нетрудное дело. Пусть каждый из вас оставит на верёвке свою большую беду, а сни мет оттуда самую маленькую неприятность, какую только увидит.

Тотчас все кинулись к верёвке, стараясь выбрать что-нибудь полегче. И каждый, к своему большому удивлению, увидел, что его собственное горе и есть самое легкое. Очень скоро верёвка опустела.

– Что же, выбрал себе каждый из вас самую маленькую невзгоду? – спросил разносчик.

– Да! – отвечал Мустафа, приглаживая свои рыжие волосы и чувствуя себя с ними много лучше, чем без них.

– Да! – кричали хором остальные.

– Ну так будьте же довольны и счастливы! Я исполнил, что обещал, – я продал вам счастье. А теперь за мной, мои верные корзина и верёвка!

Корзина послушно вскочила к нему на плечи, а верёвка обмоталась вокруг тела.

– Прощайте, будьте счастливы!

Весело поднимался он по склону сиявшей горы и, достигнув вершины, исчез в лучах заходящего солнца.