Buch lesen: «Узы Крепче Магии: Академия Двух Башен»
ГЛАВА 1. Сны как способ увидеть дорогих сердцу людей.
В последнее время ей часто снились до жути реалистичные сны. Такие, в которых можно почувствовать запах пыльцы цветочного сада и пар от горячего травяного чая, тепло нежной руки и вибрации счастливого смеха.
Словно то было и не сном вовсе, а чьими-то давними воспоминаниями.
В этот раз они сидели всей семьёй на веранде и провожали розовое закатное солнце за горизонт. Отец четырёх дочерей, человек с мозолистыми сильными руками, но слабыми ногами, спрятанными за лёгким одеялом, задумчиво вглядывался куда-то вдаль, в свой сад. Была в его взгляде смертельная усталость, прикрытая вуалью строгости и скрытности, присущей только военным. Казалось, он не обращал никакого внимания на происходящее вокруг, пока его не отвлекла от дум самая младшая из дочерей:
– Пап, что ты там увидел?
Её короткие белоснежные волосы, заботливо собранные старшей сестрой пару часов назад, выбились из причёски и прилипли к вспотевшим вискам. Она тяжело дышала после того, как устроила короткий забег по всей территории дворца. Неуёмная энергия так и хлестала из неё, и под раздачу попали даже невиновные садовники. Тоненькие ручки как молодые лианы продолжали обвивать мужчину, который по-отечески потянулся потрепать макушку девчушки, превращая её причёску в ещё больший хаос.
– Фиалка, – на загорелом лице, испещрёнными морщинами как горы реками, появилась ласковая улыбка, когда он посмотрел на раскрасневшееся лицо и надутые губки.– Скоро зацветут твои любимые цветы, я ищу их лепестки. Может быть ты сможешь отыскать зацветающие почки?
Мужчина поднял Фиалку, ростом едва превосходящую высоту стола, и поставил маленькими ножками к себе на колени, не обращая внимания на испачканные сандали. Обычно на подобную неприятность закрывали глаза, занимаясь своими мелкими делами, но в этот раз послышался высокий и чистый как родник голос.
– Отец! Как же так можно?!
Лаванда прозвучала так резко, что все невольно перевели взгляд к ней. Барышня изысканной красоты, с точёными скулами и тонкими губами, уверенно продолжила:
– Недавно прошёл дождь, и Фиалка полностью заляпалась в лужах. Мы с Нолой успели только переодеть ей платье, как эта бестия снова убежала в сад. Теперь посмотрите на её обувь. Да она похожа на свинюшку!
– Не беспокойся об этом так сильно, Лаванда. – мужчина перевёл взгляд обратно к кустам камелии, которые хотел показать младшей. Царящая вокруг атмосфера покоя и умиротворения была хрупка – особенно в компании его дочерей. – Это всего лишь покрывало. Слуги постирают и об этой неприятности никто не вспомнит.
– Вот именно! И я не свинюшка! – обиженно пролепетала виновница грязного пятна на одеяле отца.
Фиалка подняла взгляд и посмотрела на старшую сестру сверху-вниз, довольно уставив руки в бока и напоминая благородный фарфоровый чайник. Будучи под защитой отца, она чувствовала себя в полной безопасности и наконец могла не извиняться, а выговорить всё, что думает по поводу придирчивости сестры.
Но Лаванду подобный тон не убедил.
– Ах ты дерзкая негодница! Как ты разговариваешь со своей старшей сестрой!? Где твоё уважение? Я бы и не переживала по этому поводу, если бы вы не были членами королевской семьи! Манеры превыше всего, почему я одна соблюдаю все правила этикета? – Лаванда говорила с каменным лицом, но её леденящая аура окатила всех рядом так, что любой стражник или прислуга, завидевший эту сцену, решил бы, что младшую сестрёнку ждёт жестокое наказание сегодня вечером.
Все невольно застыли.
Ирис, обладательница янтарных глаз, точь-в-точь таких же, как у маленькой негодницы Фиалки, медленно стянула со стола тканевую салфетку и положила на колени, прикрытые атласом юбки платья. Насколько она помнила, это была часть столового этикета, который ей пренебрегался так же, как и всеми остальными в семье. Она сидела по левую руку от Лаванды и чувствовала кожей суровый взгляд в свою сторону.
Магнолия, читавшая книгу, услышала этот требовательный тон, не терпящий возражений, и, не моргая, захлопнула желтоватые страницы. Казалось, до этого момента её вообще ничего не интересовало вокруг – в одной руке она держала фарфоровую чашку с зелёным чаем, в другой – книгу. Однако, по скромным наблюдениям Лаванды, за всё время их чаепития она ни разу так и не перелистнула страницы.
Лаванда, затеявшая весь этот спектакль только ради безобидной потехи, не могла не ликовать внутри себя, однако снаружи оставалась беспристрастной и сдержанной несмотря ни на что. Конечно, исправлять вредные привычки маленьких принцесс было её долгом как старшей сестры, однако она никогда бы взаправду не стала бы делать ничего такого, что могло бы принести вред её семье. Ругать их или бить по рукам. На самом деле, она избаловала своих сестёр донельзя.
Но в своей любви к маленьким и невинным сестричкам она всё ещё уступала своему отцу.
– Лаванда, смотри как ты влияешь на них, имей совесть! – скрывая смех, произнёс мужчина. – Моя вина, что они пошли характером и манерами в меня, а не в свою мать.
Трое дочерей, оказавшихся под раздачей, подарили отцу благодарный взгляд мучеников.
Он усмехнулся, что-то пробормотал про то, что «нельзя вестись на эти милые мордашки снова» и откинулся на спинку передвижного кресла. Ветерок приятно коснулся его лица и откинул отросшие волосы глубокого амарантового цвета. Из всей семьи этот редкий цвет никто не смог унаследовать. Все его дочери родились с белоснежными волосами, которые им достались от покойной матушки.
Морис невольно скользнул взглядом обратно, к кустам камелии, и уже не сводил с них своего пристального внимания, позабыв о посторонних. Неподвижно сидя в широком плетённом кресле, укутанный в тёплые покрывала, он излучал какую-то бескрайнюю тоску, которую нельзя было разрушить ни словом, ни действием.
– О нашла! Я вижу один нераскрывшийся бутон! – воскликнула Фиалка.
Не прошло и минуты, как Фиалка показала язык сестре и дала дёру: словно ястреб, быстро и ловко, спрыгнула с чужих колен и побежала прочь в цветочный сад.
Лаванда только сделала вид, что собирается гнаться до самого конца за этой шалуньей, однако даже не соизволила покинуть беседки, когда блеснули пятки Фиалки.
– Не представляю, кто из неё вырастит? Не леди, а егоза! – возмутилась Ирис, закидывая в рот сладкие пирожные. Она была младше Лаванды на два года, а потому, в свои неполные девятнадцать уже обладала женственностью и утончённостью. В уголке её левого глаза красовалась чёрная мушка, которая весело подпрыгивала каждый раз, когда та улыбалась или щурилась от солнца.
– Ирис, если она станет егозой – в этом будешь виновата ты! Потакаешь её мелким прихотям и подаёшь вредный пример в этикете. Посмотрим ещё, какой эгоисткой и капризулей станешь сама! – Лаванда грациозно пригубила немного остывшего чая, в то время как улыбка с лица Ирис, наоборот, бесповоротно пропала.
Как же сестрица Лаванда порой жестока!
С востока мигом нагнало ночную тьму и прохладу, когда последние солнечные лучи скрылись из виду.
– Для принцесс довольно естественно быть капризными и эгоцентричными. – устало выдохнула Магнолия спустя некоторое время.
Ирис от прилива нежности потянула свои длинные любвеобильные руки к младшей сестре, намереваясь искупать ту в ласке и благодарности, но Магнолия ловко выпуталась из захвата. Меж её тонких бровей залегла складка недовольства.
– Не стоит. – тихо отозвалась она, и Лаванда, наблюдающая за этой картиной, сочла бы подобное за грубость, не знай она так хорошо, что её Нола, колкая на язык и неуклюжая, тоже умеет смущаться. – Смеркается. Сегодня моя очередь укладывать спать Фиалку, поэтому позволю себе удалиться в сад.
В саду было темно и влажно, а свежие следы на мокрой земле вели прямо вглубь развернувшегося цветника….
– Мелисса! Очнись, Мелисса! – громкий голос ударил в барабанные перепонки и мог бы растормошить даже мертвеца. Так как Мелисса всего лишь спала, а не умирала, она резко распахнула глаза и с бешенным сердцебиением подскочила в кровати.
– Что случилось?! – её голос был настолько хриплым и надрывистым, что она испугалась саму себя.
– Это я у тебя хотела спросить, что с тобой? Ты мычишь посреди ночи так, что поди и за стенкой всё слышно!
Сквозь ночную темноту Мелисса рассмотрела свою взъерошенную соседку по комнате, сонную и очень недовольную. В памяти Мелиссы пролетели оборванные сцены сна, из которого она была так грубо вырвана, но несмотря на ноющую непроходящую боль в груди, всё же натянула улыбку.
– Дурной сон. – чтобы не стать заложницей жалости или глупых вопросов, добавила: – Не поверишь, мне приснилась ты.
– Очень смешно. – фыркнула Земфира, не обращая внимания на привычную колкость. Мелисса так и не определилась почему её соседка пропускала грубость мимо ушей: она была либо толстокожей, либо глупой. «А может быть, и всё вместе» – невольно подумала она.
– Всю мою злость и негодование ты прочувствуешь завтра, когда я проснусь невыспавшаяся. – пробубнила себе под нос Земфира, и в лунном свете блеснули её алые как кровь глаза. – Всё, сон милый сон!
Мелисса опустила голову обратно на подушку и только сейчас обнаружила, что та была мокрой…
Наступила благоговейная тишина, прерываемая лишь цикадами за окном и скрипом соседней кровати, на которой перевернулось тело.
Как назло, сна больше не было ни в одном глазу. Невесёлые мысли переплетались и настойчиво лезли отрывки того сна, от которых Мелиссе было не по себе. Слишком приятный сон!
И не с кем в целом мире было поговорить об этом.
Мелисса устало прикрыла веки, ненавидя это чувство беспомощности и щипание в глазах. Слёзы всегда были для неё недоступной роскошью, слабостью, которую нельзя было проявить даже перед собой. Она уже давно выросла из того возраста, когда позволено проявлять такие жалкие эмоции.
Спустя некоторое время, когда мысли успокоились, а дыхание выровнялось, в коридоре послышался страшный грохот. Словно кто-то упал.
Этот шум прогнал дремоту Мелиссы и заставил её приподняться на кровати и прислушаться.
Соседка спала дремучим сном, не слыша, как за дверью копошатся. Только лишние звуки прекратились быстрее, чем Мелисса решила бы проверить что там происходит.
Через пару мгновений послышались чьи-то торопящиеся шаги.
Поняв, что сну уже не бывать, Мелисса тихо встала и выглянула из створок двери, ища в тёмном коридоре очертания ночного безобразника. И действительно, она успела заметить шлейф от золотого халата, скрывшегося за углом коридора. В лунном свете он прямо-таки светился золотом.
Потоптавшись на месте некоторое время, Мелисса всё же решила покинуть комнату в поисках источника шума. Ночью в их академии не дозволялось шуметь и тем более – вольно гулять куда вздумается. Дисциплина всегда была на высоте, а значит, по логике, случилось что-то из ряда вон выходящее!
Мелисса на носочках прошлась мимо закрытых комнат своих одногруппников ровно до того места, где увидела чью-то тень. В глубокой задумчивости она не заметила чужих шагов и дыхания, но, когда чья-то рука легла на её плечо, вздрогнула.
– Эй, это я, – шёпотом объявила о своём присутствии Ноа. Эта тихая и скромная девчонка училась вместе с Мелиссой в одной группе и была самой настоящей серой мышкой, о которой Мелиссе, к сожалению, даже нечего было сказать. – У меня чуткий сон. Услышала шум и тоже решила проверить, что происходит. Кажется, кто-то штурмует библиотеку?
Мелисса кивнула и последовала за Ноа в академическую библиотеку – её самое любимое место во всём мире. Не сосчитать часов, которые там провела Мелисса за всю свою жизнь. Почти всё, что она знала, было получено путём дотошного чтения литературы различного рода.
– Сегодня днём поговаривали, что королева решила подарить нашей академии редчайшие магические артефакты, которые хранятся только во дворце Кларенсов. Королевские реликвии, отданные на благо учащимся – так и берёт любопытство. Может быть, кто-то из смельчаков хочет увидеть их первыми!?
– Королева Дафна решила отдать академии реликвии?! – повторила за ней Мелисса, хмурясь. – Как странно. Чего и следовало ожидать от умалишённой.
– Тьфу, Мелисса! Как можно говорить подобное о своей королеве? А вдруг тебя кто-нибудь ещё услышит?
– Если кто и услышит – то согласится….
К этому моменту они уже дошли до библиотеки, возле которой действительно собрались студенты разных групп. Мелисса разглядела среди участников ночного рандеву несколько студентов из старших групп и Рамону с Иреной, не разлей вода подруг – её одногруппниц, у которых любимое хобби – унижать Ноа. Однако так считала только сама Мелисса, Ноа же никакого подвоха не видела и наивно примкнула к своим «подругам», оставив Мелиссу в гордом одиночестве.
Компания проныр столпилась возле запертой двери, украдкой оглядываясь по сторонам, чтобы точно не встретиться ни с каким преподавателем или, упаси, с самими Верховными. Спины и головы любопытных зевак закрывали того, что стоял в центре и судя по тихим подбадриваниям со стороны – взламывал магический замок.
Послышался щелчок и радостные восклицания.
– Годы тренировок, – улыбнулся тот парень в золотом халате, самодовольно раскрывая дубовые двери.
Мелисса решила, что видела именно его в коридоре. Длинный и тончайший халат, казалось, был соткан из золотых нитей и цеплял к себе внимание ни хуже, чем густая грива рыжих волос. Кажется, его звали Лео и учился он на курс старше – одногруппник её соседки по комнате, Земфиры.
Пока все с диким азартом в глазах перешагнули порог библиотеки, может быть, впервые за всё время обучения, Мелисса застыла в нерешительности. Такие выходки явно были не в её характере – но впервые за долгие месяцы её нахождения в Академии Двух Башен она могла увидеть или узнать что-то действительно важное.
Понимая, что ничего хорошего это не принесёт, Мелисса всё же присоединилась к остальным. Проклятия на саму себя за безрассудство так и пестрили в голове, но голос рассудка уступал проступившему любопытству.
«Что именно за реликвия попала к нам в стены?»
Внутри было мрачно, и даже лунный свет почти не пробивался сквозь узкие створки окон. Кто-то из толпы привлёк внимание:
– Смотрите, оно здесь!
В самом центре читального зала стоял пьедестал с красным бархатным ложем, на котором контрастно выделялся золотой клинок. Мелисса бросила изучающий взгляд: никакой защиты, никаких барьеров.
– Это и есть та самая королевская реликвия! Я думал, это будет что-то необычное.
– И я, а это какой-то клинок, он что, правда весь из золота?
Спор между студентами, разочаровавшимися в находке, стал громче, чем следует, и кто-то сделал замечание быть тише. Мелисса продолжала стоять в стороне и только безучастно наблюдать за всеми.
– Не совсем… – отозвался Лео. – Только оболочка из золота. Внутри у него чистая мана. У клинка древняя история, в летописях о нём упоминается ещё со времён правления Арльских.
– А ты оказывается не так глуп, как хочешь казаться? – заметила Рамона. Она прошла мимо него, махнув своими длинными волосами прямо перед удивлённым лицом. – Все тебя знают как вечного второгодника, дурака и жуткого балабола.
Она вцепилась в него хищным взглядом, ожидая реакции. Мелисса уже сделала некоторые неутешительные выводы о личности Рамоны: садистка, любящая смотреть на страдания и унижения других. И всё ей сходит с рук, абсолютно всегда в этой академии. Рамона чувствовала себя тигром в одной клетке с пташками, а потому не стеснялась в выражениях.
Но на лице Лео не было возмущения или обиды – он смотрел прямо на Рамону, лишь слегка приподняв брови:
– А ты, собственно, кто? Мы что, знакомы?
По библиотеке прошёлся смех.
Рамона – правая рука директора Академии Двух Башен, Рамона – в каждой бочке затычка – занимающая звание Лучшего ученика чаще, чем кто-либо из всех собравшихся ночью в библиотеке. О, Лео сказал это очень зря.
Рамону разорвало от ярости, её красные губы исказились в оскале, а лицо зашлось красными пятнами. Мелисса не смогла не улыбнуться. Ради такого зрелища стоило идти на риск.
– Да как ты смеешь?! – заявила она и подняла руку, желая атаковать магией.
Нехороший знак.
– Эй, погоди, я не собираюсь драться с девчонкой. Особенно ночью в библиотеке. – Лео осторожно поднял ладони вверх, обезоруживая себя. – Остынь, у меня просто плохая память на лица.
– Ну конечно, ты просто хотел меня унизить перед всеми!
– Вовсе нет.
– Да! – в порыве она схватила клинок с пьедестала, который никто не решался трогать до неё. Слабый голосок из толпы воскликнул «Рамона, нет!», но вскрику не суждено было быть услышанным.
Мелисса невольно вспомнила первый урок магии и главное правило любого хорошего мага «Не трогать подозрительные магические камни, реликвии, старинные экспонаты. Они могут хранить в себе отпечаток тёмной магии…»
– Положи его на место. – серьёзно сказал Лео, и даже его примиряющая улыбка сошла на нет. Студенты сделали шаг назад, подальше от взбалмошной девицы, готовой кинуть клинок в любого, кто накинется на неё. – Тебе не следовало его трогать, просто медленно верни клинок обратно.
Рамону сильно обидели, раз она пошла на это. Теперь она была вооружена холодным оружием, а значит никто не мог ей перечить. Но дрожь от злости не проходила.
– Я ….не могу.
Лицо её выглядело так жалко, словно она осознавала, что погорячилась со своими чувствами. Но рука с клинком не опускалась.
– Если тебя так сильно обидели мои слова, то прости! – Лео сделал шаг вперёд, широко расставляя руки. – Тебя же… Рамона, давай успокоимся и пойдём спать, а завтра утром заживём словно ничего не было! В конце концов, на шум скоро сбегутся учителя.
– Я же говорю, что не могу! ОНО вцепилось в меня, я даже не могу пошевелить пальцами! – крикнула она. Дверь в библиотеку распахнулась со скрипом и свет, резанувший по глазам, осветил всю библиотеку.
Показались облики преподавателей. Студенты, быстро сообразив, что надо делать ноги, рванули в сторону западного выхода из библиотеки. Мелисса бросила себе под нос какое-то ругательство и спряталась за одним из самых дальних книжных стеллажей. Она была не так глупа, как другие её одногруппники.
Никто не собирался бежать за студентами и ловить их, как бабочек в сети – Мария, директор академии, всего лишь пару раз хлопнула в ладони и все двери, в том числе и запасные, намертво заперлись.
Наивные студенты оказались запертыми в ловушке излишнего любопытства.
Лео вместе со всеми сначала рванул прочь, боясь попасться под горячую руку директора, с которым у него складывались и так не лучшие отношения. Но краем глаза заметил, что Рамона всё ещё стоит неподвижно, словно прикованная к месту невидимыми силами.
«Ну и поделом ей!» – подумала Мелисса, выравнивая дыхание и находя такое удачное место, чтобы видеть всё, что происходит в центре читального зала, но оставаться незаметной абсолютно для всех. Однако Лео её мнения не разделял. Он остановился и попытался оторвать Рамону от пола своими большими руками – но безуспешно. К ним уже успели подойти две фигуры. Директор и неизвестная женщина. В роскошном платье, с великолепно идеальной причёской. И чем-то необыкновенным во всём её силуэте.
В это время толпа студентов на другом конце библиотеки пыталась пробиться сквозь двери, злясь друг на друга и не находя компромисса. Магия не работала – а ловкого и изворотливого мастера замков Лео как след простыл. Никакой надежды на спасение! Позади их уже поджидала молоденькая практикантка Кассиопея, учитель зельеварения и астрономии.
– Так, так, так. И куда это мы так спешим? Решили уйти безнаказанными? – она потирала руки. – Директор Мария уже дала мне разрешения как следует поговорить с теми, кто нарушил ночной покой академии, поэтому не торопитесь…
– Что здесь произошло? – спросила незнакомая женщина, на которую Мелисса обратила всё своё внимание и обернулась в слух.
Её голос был волевым, но мягким. В нём слышалась решимость, но и великодушие. Такой голос завораживал, и Мелисса застыла от осознания того, кто это мог быть.
Тот, кто доставил реликвию в академию, ещё не успел вернуться к себе.
Королева Дафна.
– Молодые люди, не удосужитесь ли вы посвятить нас, простых смертных, в детали данного мероприятия? – с приподнятым уголком губ, еле сдерживая весь спектр эмоций, потребовала Мария.
Стыд сковал язык Лео и Рамоны. Вместо них воскликнула Кассиопея:
– Леди Мария, я отведу наших нерадивых студентов по комнатам, а то вдруг они заблудятся!
Она покинула библиотеку вместе с целой толпой своих учеников, постоянно приговаривая им что-то поучительное и предупреждая, что утром всех ждёт на утреннем собрании.
Наступила удушающая тишина.
Директор сощурилась и оглядела пространство вокруг, выискивая ещё что-нибудь подозрительное. Но слова Рамоны её отвлекли раньше, чем она успела повернуть голову в сторону Мелиссы:
– Лео напал и мне ничего не оставалось, кроме как защищаться. Рядом оказался только этот клинок… Но схватив его, я больше не могу пошевелиться! – пожаловалась та и всхлипнула. – Мне так страшно!
– Юная леди, разве вы не знали, что трогать чужие вещи опасно для здоровья? Даже я сама никогда не решалась напрямую трогать этот клинок. – мягко заметила королева Дафна. – Вы слишком смелы.
Мелиссу не могло покинуть наваждение смутного знакомства и в то же время она понимала, что никогда ранее не встречала эту женщину. Она смотрела на чужого ей человека, с которым у неё не было ничего общего, но внутри чувствовала, что может предсказать любое её дальнейшее действие, жест или вздох. Словно знала её наизусть.
Как мелодию, которой посвятил всё детство, но забыл, когда вырос.
Со стороны Дафна казалась спокойной и глубокой как озеро, но Мелисса была наслышана о том, что королева страдает лёгкой степенью безумства. Конечно, то были лишь слухи, но они же не могли взяться на ровном месте?
Однако сейчас Мелисса резко поменяла своё мнение на её счет. На безумную королева походила меньше всего. Она неспеша обошла Рамону, внимательно рассмотрела пустой бархатный пьедестал. Рядом с ней, хмурясь, обдумывала ситуацию Мария, но так как они обе разбирались в магии не так хорошо, как Верховные, не торопились с выводами.
– Это похоже на тёмную магию, но такое я вижу впервые, – заметила Мария и добавила, – Рамона, успокойся, сейчас мы тебя освободим, достаточно позвать Верховных. – она призвала своего ручного орла, прошептала ему короткое послание и тот испарился в воздухе, взмахнув широкими крыльями. – А пока, раз такой случай, давайте побеседуем о вашей дисциплине…
– Думаю, мы не узнаем правды от них самих. – вдруг высказалась королева, глядя в глаза учеников. – Они будут прикрывать друг друга, – Дафна посмотрела на Лео, – или наоборот – топить… – и скользнула взглядом по Рамоне. Мелисса чуть не испустила восхищённый звук: как быстро она разобралась в их сущностях! – В таких рискованных делах всегда есть инициатор, провокатор и ведомые. Важно не прогадать с тем, кого именно стоит наказать за проступок, а кого просто припугнуть. Кстати…. Кажется, мы тут не единственные?
– Кассиопея увела всех. Должно быть, студенты уже лежат в своих кроватях и молятся о завтрашнем дне. – ухмыльнулась Мария. – Или вы о…?
Мелисса не разобрала последних тихих слов между женщинами, и, пытаясь прильнуть к стеллажу ближе в попытке услышать, по неосторожности толкнула локтем книгу. Находясь на самом краю, сборник травологии упал и раздался предательский стук. Проклиная свою нерасторопность и поспешность, Мелисса пригнулась, прячась от чужих взглядов, направленных в её сторону, но когда проблема, казалось, миновала, за спиной послышался довольный голос Дафны:
– Разве хорошо подслушивать взрослые разговоры?
В её душе всё замерло и замёрзло. Покрылось корочкой ужаса. Резко обернувшись, Мелисса оказалась в шаге от королевы. Её застали врасплох!
Они столкнулись взглядами, и мягко поднятые уголки губ Дафны в смятении дрогнули. Вблизи Мелиссе показалось её лицо ещё более омрачённым годами жизни, со скопившимися морщинками у глаз и рта. Из учебников она знала, что королеве чуть меньше пятидесяти лет, но стоя сейчас к ней на расстоянии вытянутой руки, Мелисса видела довольно старую женщину, опередившей свой возраст. Дафна устало прикрыла глаза, пряча за полупрозрачными веками мелькающую растерянность. И что-то ещё, пронёсшееся яркой вспышкой как комета.
Внезапно она улыбнулась такой широкой и странной улыбкой, которую Мелисса не могла разгадать ещё долгое время. И не найти ей названия.
Между ними в воздухе застыло нечто более сильное, чем сама магия. Так подсказывала интуиция. Взмах ресниц был резким как взрыв, губы Дафны очертили беззвучное и потерянное «О». Мелисса замешкала с тем, что говорить и делать. В глубине чужих медовых глаз меркли краски и оттенки разных чувств, которые сплелись в один неразборчивый клубок.
В глазах осталось всё, кроме жизни. Мелисса увидела в них своё испуганное отражение.
На туго затянутом корсете проступило красное пятно. С каждым замедлявшимся ударом сердца оно становились всё больше и больше, как озеро расползается по степи, когда плачут небеса, поглощая в кроваво-алый всё платье.
Оседающее тело подхватил подбежавший директор академии. Следом в полном ужасе подскочили и Лео с Рамоной. Последняя наконец обрела власть над своим телом – клинка в её дрожащих руках уже не было.
Их лица исказил страх и отчаяние.
Золотой клинок проточил себе путь в спине королевы Дафны.
