2006 г. В Сионской горнице
В Сионской горнице было три упомянутых в Евангелии события – Тайная Вечере, предшествующее ей Омовение ног и Сошествие Святого Духа. Сейчас это пустое сводчатое помещение, с оставшимися от расположенной здесь когда-то мечети углублениями в стене (михрабами). Принадлежит горница евреям ортодоксам, но посещения туристами разрешены. В день Святой Троицы проводится служба высшими иерархами христианских церквей.
Храм Петра построен на фундаментах бывшего дома Каиафы. Здесь, во дворе Пётр трижды отрёкся от Христа до того как запел петух, что отражено и в названии церкви – Галликанту, что на на греческом языке означает «пение петуха». Сохранились помещения тюрьмы, где содержались узники и куда был помещён Христос: мрачные катакомбы из громадных камней, некоторые из которых с красными вкраплениями цвета крови. В нижней камере лежит книга с 88 псалмом на многих языках и группы по очереди читают его и поют. Мне довелось прочитать его от имени нашей группы. Вверху новый храм 19 века, известный тем, что на его мраморном мозаичном полу выложены кругом знаки Зодиака, символизирующие месяцы года. В доме Семеона Богоприимца живёт монах, который радушно принимает паломников и дарит всем подходящим к нему на благословление маленькие иконки с изображением святого. Такую иконку получила и я.
Место Вознесения Господня расположено в восточной, арабской части Иерусалима. Оно представляет собой простую часовню, не очень ухоженную, для арабов-мусульман это просто место сбора денег. Во время нашего посещения при входе в часовню крутились парни, продавали календари и какую-то мелочь. Здесь одна наша прихожанка обнаружила, что у неё пропал кошелёк со всеми документами, деньгами и кредитными картами. Гид пригрозила парням, что позвонит в полицию, если через 5 минут кошелёк не возвратят. Вернули в полной сохранности. В завершении путешествия посмотрели на Иерусалим и его окрестные районы с самой высокой точки Иудейских гор, с места гробницы пророка Самуила.
Позже с группой местных паломников я была в Яффо в храме Архангела Михаила, стоящего на самом берегу и продуваемого насквозь морским ветром. Увидеть его можно только с набережной, со стороны города он закрыт застройкой. В храме пел великолепный греческий хор, с сольными певцами на уровне оперных. Часть нашей группы составляли арабы, прихожане о.Романа. Он, будучи арабом по происхождению, получил образование в Америке и дополнительно в русской духовной Академии. Некоторые наши прихожане ездили постоянно на его службы, а впоследствии присоединились к его пастве. Говорят, он душевно относится к каждому человеку, по-настоящему помогает духовно и житейски. Об этом упоминает Л.Улицкая в своей книге «Даниил Штайн. Переводчик». Побывала я и в палестинском городе Лидда с гробницей Св. Георгия Победоносца в крипте посвящённой ему церкви. На стенах храма висят кандалы и цепи, в которые по преданию заковывали святого. У входа в церковь по праздникам, как и в древности, арабы режут баранов на предусмотренном для этого ритуала месте.
На праздник Преображения Господне прихожане нашего храма Ильи Пророка часто заказывали автобус, и сразу после вечерни ехали на ночную службу, на гору Фавор. Однажды к ним присоединилась и я. Народу на горе оказалось неисчислимое множество. В основном это были арабы, но довольно много и русскоговорящих израильтян и паломников. В нескольких местах стояли длинные очереди на исповедь. Ночью на гору, как и две тысячи лет назад, опустился густой туман. Резко похолодало, всё приобрело неясные очертания, казалось, находишься в глубокой древности, и вот-вот произойдёт чудо. Но перед причащением пришлось возвратиться из этого благостного состояния на грешную землю. Народ перед чашей сбился в такую плотную массу, что невозможно было не только выбраться из неё, но и руку поднять. Явной агрессии не было, но люди молча, оттесняя соседей, яростно рвались вперед. В этом чувствовалось что-то восточное, первобытное.
3.4. Вторая Ливанская война
Война для нас началась 13 июля 2006 года, хотя инцидент с захватом солдат, послуживший её поводом, произошёл на день раньше. Мы с Виталием как раз посмеивались над угрозой Насраллы обстрелять Хайфу, когда что-то вдруг бабахнуло с такой силой, что казалось, обрушился соседний дом. Некоторое время стояла мертвая тишина, потом внизу загалдели и куда-то побежали соседки. Мы так и не узнали, что это было, пока по ТВ не передали, что ракета попала на склон горы неподалёку от нас. Пострадавших не было и совсем не было страшно. Никто не сомневался, что на этом всё закончилось. В предыдущую Ливанскую войну 1987 года всё было вточности также – одна ракета упала в Хайфе, не причинив никому вреда, не считая сердечного приступа у одной женщины.
Однако спустя день обстрелы стали частыми и регулярными. Они начинались, как правило, между 10 и 11 утра и заканчивались около 7 вечера. Были и отступления – с началом атак в 5утра и их концом в 9 вечера. Ночью было тихо, поскольку по вспышкам можно обнаружить места запуска ракет и уничтожить пусковые установки. К нашему несчастью, стрельба велась прицельно по району, где мы живём. Во-первых, он хорошо виден, благодаря выступающему в море и развернутому в строну Ливана отрогу горы Кармель. А во-вторых, здесь находятся две военно-морские базы, локаторы и крупнейшая на севере страны больница. Сирены обычно включались за минуту до падения ракет, но бывали падения и без предупреждения. Так был разрушен дом недалеко от близлежащей почты. По счастливой случайности наша знакомая землячка, которая оставались одна с сыном в этом доме, не пострадала, если не считать психологического срыва. До этого случая мы совсем не боялись и не только не ходили в бомбоубежище, но и не выходили на лестницу, как это рекомендовалось. Я просто садилась в кресло и закрывала голову подушкой или залазила под кровать, над чем Виталий постоянно смеялся.
Теперь же стало ясно, что ни подушка, ни кровать не спасут. Я с большим трудом уговорила Виталия поехать к друзьям в Нетанию. После двух проведённых там ночей Виталий возвратился в Хайфу под предлогом взять лекарства и другие нужные вещи. День был относительно спокойным, и вслед за ним последовала и я. Автобус, в котором я возвращалась, был полон молчаливых солдат, ехавших на фронт. Гражданских лиц, кроме меня, не было и это выглядело грозно. Затишье оказалось недолгим. Уже на следующее утро сирена выла каждый час, а вслед за ней слышались глухие или громкие взрывы ракет, в зависимости как далеко от нашего дома они падали. Несколько ракет упало в море, будка спасателей и сейчас вся в дырках от стальных шариков, которыми начиняют ракеты для большего поражения населения. Некоторые смельчаки продолжали купаться в море, говорили, что троих ранило. Вслед за взрывами начиналось завывание скорых и пожарных машин, и мы по этому вою догадывались, куда нанесён удар. По ТВ беспрерывно передавали информацию в прямом эфире, но места падения не оглашались, чтобы не давать врагам наводки. Ракеты стали попадать и в другие районы, одна упала прямо на центральную почту, которую только что закрыли на обед. Это спасло много людей. но всё-таки убило одного проходящего и тяжело ранило женщину.
В общей сложности мы прожили под обстрелом около двух недель. Многие покинули город в первые же дни войны. По ТВ показывали абсолютно пустые улицы с редкими машинами, в точности как в городах-призраках. Некоторые люди не выходили из бомбоубежищ, а легкомысленная часть населения, вроде нас, сидела по домам. Потом мы узнали, что бомбоубежище в нашем дворе было образцово-показательным, туда возили всех журналистов для съёмок, а мы не заглянули ни разу. Большая часть людей уезжала к родным, знакомым и незнакомым. Люди из разных городов давали объявления с приглашением приехать на время войны в их дома и квартиры. Создавались различные лагеря и палаточные городки на пляжах. Везде бесплатно кормили и развлекали. Отдельные граждане и в такой ситуации выбирали семьи побагаче и места получше. Нас тоже приглашали все, кто нас знал, даже бывшая Мишина подружка звала нас к себе в Тель-Авив. Марика была в то время во Франции и договорилась, чтобы нам передали ключи от её дома в Эйн Ходе, который не обстреливался. Роман, несмотря на опасность, предлагал приехать к нам на машине и забрать в Реховот. Мы были благодарны всем этим людям, но держались и последними в нашем подъезде а, возможно, и в целом доме покинули свою квартиру.
Виталий по утрам ездил на рынок и в магазин, а в промежутках между сиренами мы делали всё остальное. Приходилось, конечно, часто прерываться. Я сразу выключала газ, выходила на лестницу или и садилась в угол спальни, который, по нашим расчетам, был наиболее безопасным местом. Виталий продолжал заниматься своими делами. Самым беспокойным мероприятием было принятие душа. Находясь там, я постоянно боялась, что в случае пожара или попадания ракеты придётся выскакивать из дома раздетой. По ТВ рассказывали о подобных ситуациях, но обошлось. Поначалу я была относительно спокойна и писала икону Благовещения (сейчас она в храме Ильи Пророка в Хайфе), но потом это занятие пришлось оставить. Для отвлечения начала шить юбку из лоскутов под названием "Вторая Ливанская", но закончить не успела, события стали быстро развиваться в худшую сторону.
По нашему району всё палили и, наконец, однажды вокруг дома упали сразу четыре ракеты – две в конце набережной у ресторана, одна в море, а ближайшая ракета – менее чем за 100 метров от нашего дома. Он содрогнулся, что-то посыпалось с крыши, зазвенели стекла. Загорелось несколько машин на улице, и, как потом оказалось, забор и остановка были прошиты стальными шариками, а весь наш двор засыпан осколками. Это было уже слишком. Виталий тут же по Интернету заказал билеты в Прагу, поехал в турагенство, но их уже продали, осталось только два на другой рейс, но дорогие. Он было начал сомневаться, но звук падения очередной ракеты решил дело и мы отправились в Чехию.
2006 г. Икона «Благовещение»
3.5. Анталия
На моё семидесятилетие мы направились в Анталию. Мы были наслышаны о ней в связи с популярностью, как у русских, так и у израильтян. Но настроены мы были скептически, но неожиданно нам всё там понравилось. Сам полёт был лёгким и быстрым. В аэропорту встретили, доставили в гостиницу, покормили завтраком. Гостиница отличная, номер с прекрасным видом на море и горы, двухразовое отличное питание без ограничений, обильный и разнообразный шведский стол. Особенно хороши супы со специями, разных сортов, пловы, изумительные торты. Персонал предупредителен, каждый день при приборке номера на покрывале выкладываются фигурки лебедей из белых полотенец, сердечки и прочие произведения гостиничного искусства. Открытый бассейн тоже хорош, мы там каждый день плавали до ужина после походов по городу.
Город Анталия, согласно легенде, был не то местом жительства богов, не то раем, так что о его красоте излишне даже и говорить. Роскошный залив, горы, долины с полноводными реками – все условия для людей, вот они и живут здесь всегда. Вокруг множество памятников древних цивилизаций, а музей полон предметами, насчитывающими тысячи лет. По числу греческих и римских скульптур местный музей считается одним из главных музеев мира. А в земле их, вероятно, ещё больше, на раскопках постоянно находят всё новые и новые артефакты. Мы провели в музее много времени, в основном, в разделе скульптуры. С интересом посмотрели и раздел традиционной турецкой жизни. Турция удивила нас чистотой улиц, набережных и пляжей. Они тянутся на многие километры вдоль залива и прекрасно обустроены. В первый же день прошли по набережной от конца и до конца, не менее 10 км, немного обгорели на солнце и перегрелись.
2007 г. В Анталии
Крутые склоны залива разделаны террасами, которые хорошо обустроены для отдыха – много скамеек, фонтанов, источников с питьевой водой и, конечно же, бесчисленные кафе и рестораны. Отдыхающие на скамейках турки в полном молчании сидят в тенечке с таким видом как будто они всегда на этом месте были и будут. В старом городе от римской эпохи неплохо сохранились стены замка, арка Адриана и мавзолей. Очень живописны узкие улочки, превращенные в импровизированные галереи турецкого народного творчества вперемежку с пунктами питания. Всё завешено коврами, вышивками, одеждой, кожаными изделиями, утварью. Продавцы попивают чай из своих стеклянных с узкими серединками стаканчиков, но завидев туриста, бросаются наперерез с вежливыми приглашениями посетить. Один из таких зазывал сказал Виталию, что он немедленно должен подкрепиться, потому что выглядит голодным. Это нас очень рассмешило, мы только что встали из-за стола поле сытного завтрака.
Современная архитектура города разнообразна и красочна. Особенно ярко раскрашена небогатая малоэтажная застройка, что не стоит больших вложений, а выглядит нарядно. Множество мечетей и минаретов. Местный народ одет опрятно, мужчины поголовно в начищенной обуви из мягкой кожи, женщины в затейливо сшитых нарядах. Город показался нам интересным, и мы целыми днями бродили, постоянно попадая во всё новые чудные уголки. Погода была жаркая и сухая, и мы выпили, наверное, центнер воды, очень надо сказать, вкусной.
Мой семидесятый день рождения совпал с Праздником Вознесения. Восходящим потоком с самого утра была подхвачена и я. Погода вопреки метеорологическим прогнозам выдалась чудесная. Жар предыдущих дней погасился лёгкой дымкой, море вместо бледно голубого стало тёмно-лазоревым, а горы синими. В роскошном парке, через который мы шли к набережной, пахло хвоей, на широких аллеях ещё лежали утренние тени, в водоёмах плавали громадные форели. Было пустынно и только на площадке с гимнастическими снарядами турецкие женщины, некоторые в хеджабах, яростно и безуспешно сражались со своими фигурами. Пляж тоже был пуст, насколько хватало глаз, и только изредка кто-нибудь проходил, шурша мелкой галькой. Вода прозрачная, тихая как в озере, и неповторимый морской запах, которого в Израиле почти не чувствуется. И всё это великолепие было мне подарено на юбилей.
3.6. Прощание с Родиной
К своему юбилею я приурочила и поездку в родной город, где была в последний раз четверть века назад. В Новосибирск я прилетела рано утром, встречающих не оказалось, потому что я сообщила им по ошибке другое время прилёта. К счастью, у меня было 100 рублей, которые Виталий где-то у нас нашёл, и они мне как раз пригодились для билета на маршрутку. По дороге казалось, что я попала в другой, незнакомый город: ехала из нового аэропорта, по новой скоростной трассе мимо новых жилых районов. Наконец начали попадаться старые и милые знакомые дома, казавшиеся теперь маленькими и серыми на фоне стекла и рекламы. На месте оврагов, по которым протекали грязные речки Каменка и Ельцовка, и селился самый бедный народ, теперь элитное жилье, а сами они спрятаны под землю. Мост через Обь, на строительстве которого я работала, будучи студенткой, тоже стал как-то меньше и незаметнее. И даже гордость города Оперный театр со своим знаменитым куполом утратил былое величие из-за установленных перед ним на площади нелепо больших безвкусных скульптур. На центральной улице города Красном проспекте застройка существенно обновилась, реконструирована и её историческая её часть.
Погода была жаркая, но я, глядя на знакомые здания, вспоминала, как бежала по проспекту в морозные дни с онемевшими от холода коленками и говорила себе: "ещё немного и я уже около Генштаба, вот я уже около Гастронома, а теперь осталось пробежать только 2 трамвайных остановки и я дома”. Теперь на его месте нашего дома какое-то производственное здание и проложена широкая транспортная магистраль. Несколько частных домов на соседней улице сохранились, но осели, из-за заборов видны только их крыши, деревья разрослись. Улицу захватили гаражи и среди многоэтажных жилых домов этот кусочек старого города совершенно затерялся. А между тем за глухими заборами люди продолжают здесь жить с печками, скрипучими полами и уборными во дворе. Эта исчезающая натура как символ ушедшей эпохи, а также кладбище с могилами родителей более всего тронули мое сердце. Кладбище я посетила в первый же день приезда, это был день памяти мамы. С сёстрами Зоей и Галей мы обошли могилы всех захороненных родственников, а каждой из них зажигали свечи из храма Господня в Иерусалиме и читали молитвы.
2007 г. Три сестры: я, Зоя и Галина
Зоя разработала для меня обширную программу, которую я выполнила только частично, но и этого хватило на все две недели. Посетила Троицкий собор, где мама была прихожанкой, и я в детстве иногда ходила. Зашла и в собор Александра Невского, заброшенный в моё время и восстановленный в последние годы. Там мне очень понравились прекрасные новые росписи в сдержанных элегантных голубых тонах. Практически ежедневно были встречи, застолья, разговоры и воспоминания. Мы с Зоей приготовили праздничный стол и пригласили родственников. Все пришли оживлённые, нарядные с цветами, шампанским и овощами со своих дач. Казалось, я и не уезжала из города почти полвека назад. Отметили в семейном кругу и день рождения моего племянника Степана, который совпадает с датой утверждения моей докторской диссертации в ВАКе. Глядя на него, понимаешь, как невероятно много времени прошло с тех пор. Сын племянницы Татьяны Аркадий возил показать нам свою ультрасовременную дачу на берегу Бердского залива. Кофе с мороженным пили на другой стороне залива, на даче у Аркашиной тёщи. Дома у Аркаши нас встретила его жена Соня с дочкой Маргариткой, одетые в длинные платья, обе только что из салона со свежими прическами. На столе новая скатерть, праздничная посуда, закуски и два роскошных торта – бисквитный и мороженный. Словом, сплошное великолепие.
За время поездки мне удалось встретиться со всеми тремя основными подругами моей жизни: Ниной, Галей и Гелей. Нина, с которой мы дружили, начиная с 4-х летнего возраста, специально приехала из Томска для встречи со мной. Галя и Геля были подругами институтских лет. Со всеми вспоминали юность, институтские годы, житейские события. Нина и Галя похудели, а Геля, наоборот располнела. Она перенесла два инсульта, но разум и память не потеряла. В эту последнюю встречу, она потрясла меня историей своей первой и взаимной любви. Начало её я знала, знала и все несчастные обстоятельства, помешавшие им быть вместе. Но не знала, что их любовь продолжалась всю жизнь, несмотря на то, что оба имели семьи, детей и жили в разных городах. Провожая меня, Геля вышла на лестницу и сказала:
– «Прощай, Валя».
Это было так печально, трогательно и окончательно, что каждый раз при воспоминании об этом у меня сжимается сердце.
В молодости я часто ходила в городскую Художественную галерею и на этот раз поспешила её посетить. Она переместилась в другое здание, но коллекции, как мне сказали, в основном те же. Я мало что вспомнила из былой экспозиции, только Рериха и ещё несколько характерных картин. Интересен для меня был прежде отсутствующий раздел икон, где представлены разные сибирские школы иконописи. Зашла и в Музей архитектуры им. С.Н. Баландина. Вот уже и музеи называют именем моих хорошо знакомых людей. Расположен музей в здании бывшей партшколы, где теперь Академия архитектуры. Она выделилась из инженерно-строительного института НИСИ, который я окончила. Музей создан на основе материалов об институте и о Новосибирске, которые собирал всю свою жизнь профессор Сергей Николаевич. Им изданы две солидные монографии о городе, и я имею честь иметь их с дарственной надписью. В мою бытность незаметной студентки, он был уже на невообразимой для нас высоте аспиранта, вёл занятия, и мы его называли «Баландой». Спустя десятилетия я пригласила его в комиссию по Архитектуре Минвуза СССР, которой руководила и мы несколько лет работали в ней вместе.
Посетив все памятные места и дорогих мне людей, туманным августовским утром под накрапывающим лёгким дождичком я навсегда простилась с родным городом.
Глава 4. Снова в пути
4.1. Семейные события
В апреле 2008 году у Виталия обнаружили болезнь крови. Чувствовал он себя нормально, вёл обычный образ жизни, и лечение не было назначено. Мы спокойно поехали в Чехию, но в сентябре, в конце нашего пребывания там, у него начались недомогания. Мы не связывали их с поставленным диагнозом даже после того как повышенная температура стала постоянной и появились другие неприятные симптомы. Виталий не хотел обращаться к врачу, несмотря на мои настойчивые просьбы, но всё-таки пришлось это сделать. Его положили в больницу и поставили диагноз лейкемия. Провели необходимое лечение, выписали и назначили химиотерапию. Она началась только через два месяца беспокойного ожидания. Такая недопустимая затяжка была связана с тем, что наш семейная врач была в декретном отпуске. Её неопытная заместительница не знала, как оформлять получение разрешений на дорогостоящие лекарства и анализы. Конечно, надо было идти к начальству и требовать немедленного решения вопроса, но мы доверяли врачу, обещавшему, что это произойдёт со дня на день.
Курс лечения Виталий проходил в соседней с нами больнице Рамбам в течении пяти месяцев. Переносил он процедуры сравнительно легко, если можно такое слово в употреблять для нелёгких процедур с тяжёлыми последствиями. Во всяком случае, от больничного лечения отказывался, хотя бывали очень опасные периоды и неприятные ситуации. Однажды в больнице пришлось очень долго ждать лекарства, а потом сестра, чтобы ускорить процесс влила его в вену за 1.5 часа вместо трёх. Только сильный организм Виталия спас его от гибели, т. к. сердце с трудом справилось. В следующий раз, когда брали на анализ костный мозг попали в нерв, и рука у Виталия стала плохо подниматься, а лопатка неестественно выпирать. Мы боялись, что это уже останется навсегда, но постепенно всё возвратилось на свои места. Последний курс химиотерапии должен был оплачиваться нами самостоятельно, но врач сумела включить Виталия в число пациентов, проходящих экспериментальное, а следовательно, бесплатное лечение. Впрочем, предыдущий курс тоже был экспериментальным, но более обширным по числу участников. В последнем было только пять человек на всю страну. Для Виталия он закончился с хорошим результатом, и теперь это лекарство применяется в Израиле.
Однажды мы заболели вместе, простудились в жару из-за собственной оплошности: спали под включённым кондиционером. Температура поднялась у обоих выше 40, пришлось обратиться в больницу, поскольку была суббота и врачи не работали. У Виталия обнаружили воспаление лёгких и госпитализировали, а мне сбили температуру и отправили домой. Дома температура немедленно возвратилась в исходное состояние, но второй раз не пойдёшь, и так мне этот визит в больницу обошёлся почти в 300 долларов.
В промежутках между медицинскими событиями мы вели обычный образ жизни и даже совершали зарубежные поездки: побывали в Закарпатье, на Мальте, в Италии, в Москве. Были у нас и гости – в апреле 2010 года моя сестра Галя из Новосибирска, а в январе 2012 года – внук Миша из Москвы.
Все эти годы я много писала икон. Кроме сестры Параскевы появилась ещё одна московская заказчица Елена, которая вскоре переехала в Швейцарию. Ей я написала шесть икон, причём почти в каждом случае при всём моём старании возникали при письме какие-то сложности и оставались какие-то огрехи: то левкас начинал «кипеть», то забуду подписать икону. Но они к этому относились по-христиански терпимо, и один раз муж заказчицы даже оставил себе неудавшуюся икону, которую я хотела переписать. С Еленой я встречалась и в Израиле, она привозила сюда за свой счёт русского священника с семьёй. Мне она подарила роскошный Павлово-Посадский платок, из которого я сшила жакет. Миша совершил в эти годы два экзотических путешествия : в Гонконг и на Гаити, где он прожил более года. После возвращения 21 ноября 2013 г. (как раз в день Михаила Архангела) он некоторое время жил у нас, а работал в Тель-Авиве. Видели мы его редко, утром рано он уезжал и приезжал поздно вечером. Дорога занимала слишком много времени. Он попробовал найти работу в Хайфе, но ничего подходящего не попалось, и он уехал в Тель-Авив.
Много его вещей оставалось у нас и однажды я, собирая накопившиеся пакеты для выброса, случайно заглянула в один из них и обнаружила там красивый конверт с 500 шекелями новыми купюрами. Я подумала, что деньги Миша приготовил кому-то для подарка, но он такого случая не помнил, и отказывался их взять. Я опросила всех посещающих наш дом, никто из них денег не терял, просто свалились на голову.
Вторая находка была интереснее. В гости приехала наша подруга Фаина и привезла показать постер, который собиралась выбросить. Она его три десятилетия назад получила в подарок, и всё это время он пролежал в шкафу. Изображённый на нём купол православной церкви не мог быть на виду у друзей и родных, соблюдающих еврейские традиции. Выбрасывать подарок было неудобно, и Фаина предположила, что он может мне пригодится в работе над иконами. Меня удивила яркость красок так давно изготовленной типографской продукции и необычный стиль письма, но на стену я его не повесила и я тоже положила в шкаф. Потом мне понадобилась рамка со стеклом, и я решила взять сё с этого постера. После вскрытия обнаружилось, что это подлинник, подписанный известным художником авангардистом Михаилом Плаксиным. На обороте были указаны все реквизиты этой небольшой картины. Как я узнала из Интернета, сохранилось немного его работ и несколько из них хранятся в Третьяковской галерее.
4.2. Закарпатье
В 2010 году нам попала на глаза реклама санатория вблизи Ужгорода, построенного американским миллионером украинского происхождения по последнему слову бальнеологического дела. Приятные воспоминания о давнем посещении Карпат, а также относительно низкая стоимость путёвок подвигла нас на их покупку. Однако перед самым отъездом выяснилось, что Виталию необходимо пройти очередной курс химиотерапии. Чувствовал он себя хорошо, и мы решили поехать, несмотря на возражение врача.
Реклама нас не обманула, условия проживания были отличными – номер просторный с большим балконом, оборудованный всем необходимым для отдыха, с халатами и тапками, посудой и чайником. Территория санатория прекрасно обустроена – небольшой крытый бассейн, теннисный корт, мини-гольф, снаряды для тренинга, дорожки, беседки и даже естественное озеро, где мы плавали. Из развлечений – концерты и танцы по вечерам, на которые мы не ходили, и торговля в беседках местными поделками. Это мы регулярно посещали, я люблю смотреть на предметы ручного творчества. Там я купила себе украинскую вышиванку и сарафанчик. Можно было ещё ездить на базар в Ужгород, но мы как-то не собрались. В санаториях еда тоже относится к развлечениям. Там это было поставлено неплохо – не люкс, как в некоторых наших зарубежных поездках, но добротно и разнообразно. Была возможность выбора и заказа блюд, а по субботам – национальная кухня. Процедуры предлагались самые разнообразные: бассейн, сауна, ванны, грязи, массажи в объёме ограниченном только медицинскими показаниями. Я принимала всё по полной программе, а Виталию из-за болезни нельзя было ничего.
Во время нашего пребывания был праздник Успения Богородицы, и я пошла в церковь, в расположенную поблизости деревню. Старая белая церковь с голубыми куполами возвышалась на холме и к ней нужно подниматься по лестнице, что создаёт соответствующее настроение. Церковь оказалась почти пустой, все прихожане уехали на престольный праздник в Ужгород. Остались две пожилые женщины, которые вели службу, тихо и слаженно пели в полной тишине храма, а три человека, включая меня, сидели на скамейках и слушали. Внутреннее убранство церкви выглядело по-домашнему уютно, с вышитыми покровами, полотенцами и ковриками, лежащими на скамьях. В такой благолепной атмосфере я бывала только, когда в одиночестве расписывала храм Ильи Пророка. Женщины пригласили меня прийти на следующий день, когда здесь будут праздновать яблочный Спас. И на этот раз мне там понравилось. Храм был полон, казалось, пришла вся деревня старые и молодые, дети всех возрастов. Были и сотрудников нашего санатория. Все нарядные, с цветами и яблоками.
Нашим основным занятием в санатории было хождение по покрытым лесом холмам и сбор опят. Сушили мы их на балконе, и весь номер пропитался замечательным запахом. Лес вокруг санатория не такой освоенный, как в Чехии, проложенных троп немного и мы бродили по естественной почве, покрытой ковром травы. Смотреть на него было приятно, но ходить опасно, поскольку неизвестно что под ним кроется. Как раз это и привело к неприятному случаю: Виталий наступил на острый сучок и сильно пропорол икру. Кровь удалось остановить, а в санатории рану обработали. Однако, вероятно, сделали что-то не так, и нога стала распухать, краснеть и нагнаиваться. Врач не увидела опасности, сестра была молодая и неумелая, в результате у Виталия поднялась температура и появилась сильная слабость. Мы думали возвратиться домой, но билетов на прямые рейсы не было, а дорога с пересадкой и многочасовым ожиданием в украинском аэропорту обещала быть трудной. Решили ожидать конца смены, свозили его в больницу, там назначили лечение, и мы до самого отъезда были в постоянном напряжении. К счастью, всё обошлось благополучно, дома все залечили, осталось на память только пятно на ноге.
2010 г. В санатории
4.3.Гости
В апреле 2010 г. К нам приезжала моя сестра Галя. Она была в Израиле впервые, всё ей здесь нравилось, особенно, буйство красок цветущих бугенвилий. Погода стояла жаркая, она постоянно купалась и загорала, а также знакомилась со страной. Самостоятельно ездила на экскурсии и вместе со мной в Назарет, Акко и Яффо. В Назарете мы сначала зашли в монастырь к сестре Параскеве, а потом пешком прошли через город до центра. У источника Девы Марии, послушали замечательное пение греческого мужского хора. По Яффо и Тель-Авиву целый день водил нас Миша.
Зимой 2012 года посетить нас изъявил желание внук. Мы усиленно советовали ему отложить поездку до весны из-за дождливой погоды и холодного моря, но был непреклонен и прилетел. Гостем Мишук (так мы называли его, в отличии от его отца) был лёгким, сразу подчинился расписанию нашей жизни: рано вставал, в определённые часы вместе с нами завтракал, обедал и ужинал. Еда ему всегда нравилась, ел что давала без капризов и даже поправился за эти две недели. На экскурсии ездил самостоятельно, при поездке в Акко познакомился тамс русской туристкой и они вместе съездили на следующую экскурсию. Обследовал весь наш район, забрался на полуразрушенное и огороженное здание казино, долго плавал в неспокойном море под наблюдением Виталия. Выйдя из воды, он в плавках пошёл домой и предстал передо мной в виде мокрой и посиневшей статуи Аполлона. Виталий дал ему выпить немного виски для предотвращения простуды, и он даже не схватил насморк.