Buch lesen: «Ранняя философия Эдмунда Гуссерля (Галле, 1887–1901)»

Schriftart:

О чем эта книга и кому она адресована

Эта книга – о том, как:

• молодой математик Эдмунд Гуссерль, защитивший математическую диссертацию у выдающегося ученого К. Вейерштрасса, под влиянием лекций Ф. Брентано заинтересовался философией;

• он в 1887 году отправился в Университет Галле для защиты габилитационной диссертации (у брентановского ученика профессора К. Штумпфа) и защитил её;

• он в течение 13 лет жил в Галле и преподавал в Университете Галле-Виттенберг, прокладывая свой путь от математики к философии;

• философские, научные идеи и течения второй половины XIX века запечатлелись в деятельности самых известных ученых того времени, его университетских коллег (Р. Гайм; Б. Эрдманн, Г. Файхингер, К. Штумпф, Г. Кантор и многие другие), оказав то или иное влияние на творческое становление раннего Гуссерля;

• Гуссерль писал свою первую большую книгу «Философия арифметики», в 1891 году опубликовав её I том, где откликнулся на многие труднейшие философско-математические, логические и психологические проблемы своего времени;

• в «Философии арифметики» отразились и достижения, и слабости тогдашних наиболее важных для раннего Гуссерля дисциплин (математика, философия математики, логика, психология), их размежевания и попытки нового синтеза;

• «Философия арифметики», вместе с тем, уже стала предчувствием-провозвестием ряда поворотов к феноменологической философии и к её идеям;

• в процессе подготовки «Философии арифметики», опубликования её I тома Гуссерль создал многочисленные ценные манускрипты для так и не опубликованного II тома сочинения, которые в наиболее полном виде увидели свет в «Гуссерлиане» лишь к концу XX века;

• в последнее десятилетие XIX столетия Гуссерль проделал огромную работу по освоению также и современной ему литературы по (философской) логике, результатом которой стали «Логические исследования», признанные одним из важнейших сочинений начала XX века;

• в истории феноменологии творчество раннего Гуссерля вплоть до завершающих десятилетий XX века оставалось, а в философии России до сих пор остается, terra incognita.

Эта книга адресована тем, кто:

• интересуется становлением личностных устремлений философов-новаторов и стремится осмыслить их связь с историческими тенденциями эпохи, специфическими особенностями исторических ситуаций, с идейными констелляциями тех дисциплин, в рамках которых протекает их работа;

• стремится расширить свои знания в той области, в которой речь идёт о синтезе математических и философских подходов к проблемам числа, числовых понятий и соответствующих процессов в сознании;

• занимается исследованием феноменологии, но до сих пор имеет, мягко говоря, слабое представление о ранних годах творчества Гуссерля, совпавших с его пребыванием в Галле;

• заинтересован в преодолении неграмотности относительно I тома «Философии арифметики» и подготовленных Гуссерлем материалов ко II тому этого труда, появившихся только ко второй половине XX века и, как правило, ещё не освоенных многими специалистами-феноменологами;

• хочет получить ориентацию относительно лучшей западной литературы, посвященной ранней философии Гуссерля;

• интересуется зарождением новых философских направлений и их трудным вхождением в научный и философский мир;

• не являясь философом, хочет составить более полное представление об истории, процессах размежевания и синтеза различных дисциплин, в особенности философии, психологии и логики;

• следит за материалами, освещающими сложный спор Гуссерля и Фреге, в толковании которого накопились трудности, противоречия, предрассудки;

• интересуется приключением новых идей, их прорывом в духовный мир и последующей трансформацией.

Благодарности

Выражаю свою признательность научным фондам:

• Немецкому фонду им. А. фон Гумбольдта, лауреатом которого имею честь быть;

• DFG – Немецкому исследовательскому обществу – за их поддержку, позволившую в 2000 годах начать и завершить в Германии, в городе Галле (Halle), исследование ранней феноменологии Гуссерля, родившейся именно в этом городе.

• Благодарю Российский фонд фундаментальных исследований (РФФИ) за предоставление сначала исследовательского, а теперь и издательского гранта по этой серии моих историко-философских, а именно историко-феноменологических разработок.

• Так получается, что – вместе с книгой об «Идеях I» 2003 года, а также вместе с осуществленными в XXI веке разработками, посвященными позднему Гуссерлю (о его «Кризисе европейских наук…», о темах «жизненного мира») – данная первая и запланированная вторая книги о раннем Гуссерле должны как бы замкнуть мои многолетние исследования, посвященные истории феноменологического движения, одного из самых серьезных и перспективных в современном мире.

• Благодарю Издательство «Прогресс-традиция» и лично главу его Б. В. Орешина, зам. директора Е. Д. Горжевскую за оперативную, высокопрофессиональную работу по изданию моей книги.

• За многолетнюю техническую помощь по подготовке рукописей – в том числе этого произведения к печати – благодарю И. А. Лаврентьеву.

• За компьютерный набор также и этого произведения благодарю Т. В. Прохорову, а за его коррекцию – сотрудницу сектора Е. С. Марчукову.

• И последнее по порядку, но не по значению. Книгу 2003 года я посвятила светлой памяти моего мужа Ю. А. Замошкина. Это произведение (в двух книгах) тоже неотделимо от нашего с ним жизненного союза, от всех корней и событий, роль которых, в частности, в моей феноменологической работе, всегда была поистине центральной.

И снова – за постоянную, прочную и добрую жизненную поддержку, особенно важную на склоне моих лет, от всего сердца благодарю моего сына Андрея Юревича, его жену Ирину Цапенко и внука Максима Юревича.

Предисловие

Работа, предлагаемая вниманию читателей, создана после того, как был пройден долгий путь исследования феноменологии, который по существу длится всю мою творческую жизнь. Еще в 1956 году, в студенческие годы, я стала заниматься «Логическими исследованиями» Эдмунда Гуссерля и написала дипломную работу, посвященную 2 тому этого выдающегося сочинения (тогда ещё не переведенному на русский язык). Моим научным руководителем был профессор МГУ Валентин Фердинандович Асмус, один из лучших историков философии советского времени. Как теперь понимаю, сам выбор темы, для этого времени более чем необычный, оказался для меня счастливым: я нашла для своих исследований то философское направление, которым с увлечением занимаюсь до сегодняшнего дня. И которое, что много важнее, набирало теоретические потенции, содержательность, обретало все большее число последователей и исследователей как в XX, так и в XXI веке. Первая книга, мною опубликованная, называлась «Принципы и противоречия феноменологической философии» (Москва, 1967). Конечно, в дальнейшем работа велась мною не только над исследованием феноменологии: были написаны и опубликованы книги и многочисленные статьи, посвященные философии XVII века, учениям Канта, Гегеля, Ницше, Хайдеггера. Также исследовался процесс развития русской философии конца XIX – начала XX века, особенно в контексте ее взаимодействия с философией Запада. Эти исследования помогали, когда снова довелось возвращаться к феноменологии Гуссерля, что стало для меня своего рода творческой потребностью.¹

В 2003 году была опубликована моя большая книга «“Идеи I” Эдмунда Гуссерля как введение в феноменологию», в которой подробно исследовалось выдающееся произведение основателя феноменологии «Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии» (1913 г.). Он сам трактовал его как введение в феноменологическую философию, какой она сложилась уже после «Логических исследований». В книге 2003 года был подведен итог многолетней работы над феноменологией, хотя ни в чем буквально не воспроизводились прежние публикации. Эта книга была написана на новом витке развития, в период, когда внешние условия уже не влияли на свободу творчества в России, когда мне предоставилась возможность еще основательнее поработать над феноменологической литературой в архивах Гуссерля (прежде всего в Кёльне). Правда, и раньше повезло заполучить беспрецедентные для России возможности доступа к сочинениям Гуссерля (Husserliana), к серии «Phaenomenologica» – благодаря поистине счастливой для меня ранней встрече с легендарным директором архива Гуссерле в Лувене Людвигом Ван Бреда, который распорядился о присылке мне в Москву этих изданий (распоряжение, увы, перестало действовать сразу после его смерти…). Другое обстоятельство, позволившее постоянно держать руку на пульсе феноменологической работы во всем мире – личные знакомства и контакты с выдающимися феноменологическими авторами XX века. Кроме Л. Ван Бреда это были: Ст. Штрассер, Д. Фёллесдал, Х. Дрейфус, Д. Смит и Р. Макинтайр, Г. Кюнг, П. Янссен, В. фон Херрманн, Х. Отт, Т. Рокмор, А.-Т. Тыменецкая и другие. Особого упоминания заслуживает Архив Гуссерля в Кельне, где я неоднократно работала во время пребывания в этом городе. Сотрудникам архива – важнейшему специалисту в области феноменологии Д. Ломару и Х. Пейкеру – особая благодарность. (Ссылки на исследования вышеперечисленных авторов читатель найдет в книге об «Идеях I» и в данной работе).

В процессе моей многолетней работы в философии помимо «Идей I» в центре внимания постоянно находились «Логические исследования» и другие произведения Гуссерля. Был проделан и представлен читателям подробный и, надеюсь, достоверный текстологический анализ второго тома этого замечательного гуссерлевского труда, осуществленный ещё до того, как само произведение было переведено на русский язык. (Часть моих публикаций на эту тему переведена на английский язык. См. Analecta Husserliana, v. XXVII). Ретроспективное обращение к «Логическим исследованиям» есть и в упомянутой книге, посвященной «Идеям I».

Для книги 2003 года был написан краткий раздел о становлении идей Э. Гуссерля, о его вхождении в философию, в частности, о его пребывании в Галле. Между тем тема эта все больше овладевала мною, все время гнездилась в сознании. Окончательным толчком к её освоению в виде исследовательского проекта стало участие в посвященной Хр. Вольфу конференции, которая состоялась в Галле. Первое пребывание в Галле произвело на меня сильное впечатление. Можно было почувствовать атмосферу этого замечательного, кстати, неплохо сохранившегося университетского города, что для меня лично всегда было очень важно. (Так, когда я заканчивала свою книгу «Путь Гегеля к “Науке логики”», то посещения Штутгарта, Йены, Бамберга или Гельдейберга – по приглашению Hegelvereinigung – были дополнительными источниками вдохновения.) Очень захотелось именно здесь, в Галле, поработать над темой «Гуссерль в Галле», про которую было известно: она чрезвычайно важна, а исследована мало. Поделилась своими идеями и планами с Ю. Штольценбергом, тогда профессором философии в Галле. И встретила его понимание. Когда работала именно в Галле, то постоянно опиралась на поддержку проф. Ю. Штольценберга, рассказывала о своих идеях, получала ценные советы и ориентации. Пользуясь случаем, выражаю ему благодарность за помощь и за саму возможность побывать в Галле, поработать здесь. (Слово «здесь» употреблено потому, что пишу эти строки именно в Галле, за письменным столом в квартире, которая на три месяца стала мне «домом», моим «zu Hause» (как говорят немцы.) Из окна вдалеке вижу шпили города Галле. Здесь меня окружали и многочисленные книги, статьи, фотографии, которые помогли погрузиться в атмосферу эпохи конца XIX века. Хотелось именно на земле Галле, бывая в её прославленном Университете, передать хотя бы отчасти приметы места и времени – конца XIX века. К эпохе конца XIX века, признаться, испытываю особую привязанность, что видно в других моих работах, например, посвященных Ф. Ницше и Вл. Соловьеву – авторам, о которых Э. Гуссерль тогда или не писал или ничего не знал, но которые, как и он, в то же время параллельно работали над выработкой новых философских парадигм, оказавшихся столь новаторскими и влиятельными, что во многом предвосхитили и определили развитие философской мысли уже в XX веке.

По инициативе Ю. Штольценберга была подана заявка в DFG (Немецкое исследовательское общество), которое в 2005–2006 гг. сделало возможным мое трехмесячное пребывание в Галле. Выражаю благодарность DFG, без поддержки которого, пожалуй, не было бы этой книги или, во всяком случае, она писалась бы не в Галле, т. е. не там, где именно и рождалась ранняя гуссерлевская философия. Вторую возможность поработать в Галле предоставил мне в 2007 году фонд имени Александра фон Гумбольдта, лауреатом премии которого имею честь быть и благодарность которому за неизменную поддержку снова хотела бы выразить. А читатель, надеюсь, увидит и поймет, сколь многое в предлагаемой теперь работе определялось благотворным, инициирующим влиянием места и времени, т. е. той «топографической точки», где все происходило (Галле, университет Галле), и аурой той исторической эпохи в развитии немецкой мысли, в частности, связанной с Университетом Галле-Вюртемберг. А реконструировать последнюю лучше всего было, конечно же, в самом этом городе.

Самая горячая признательность – тем людям, которые в Галле оказали мне неоценимую помощь, дав ориентацию в литературе, отвечая на мои конкретные вопросы, давая вполне конструктивные советы. Моя особая благодарность – проф. Регине Мейер, чья личная помощь и чьи работы (что легко заметит читатель по соответствующим ссылкам) тщательно использованы в Приложении к данной книге, в серии «Case studies» (оно является исследованием конкретных исторических дел, обстоятельств, относящихся к деятельности научного сообщества Галле конца XIX века). С соавтором Р. Мейер, г-ном Гюнтером Шенком, встретиться не удалось, но моя благодарность за широко использованные здесь обстоятельные исторические исследования этих двух авторов («Der Spirituskreis», «Beförderer der Logik»), разумеется, относится и к нему.

Я также выражаю благодарность госпожам Катарине Фай (K. Vey) и Кристине Кантхак (Kanthak), которые в Галле оказывали мне разнообразную техническую помощь, и г-ну О. Рудольфу, к которому я обращалась за различными советами, относящимися к компьютерным наброскам работы.

Введение

«Гуссерль в Галле» – эта увлекательная тема, уже ставшая предметом отдельных, пусть не слишком многочисленных, но, как правило, тщательных исследований немецких философов и историков (на них буду постоянно опираться в предлагаемой работе), еще ждет целостного систематического изучения и прочтения. Ее значимость вполне ясна и в целом (но только в целом) уже очерчена в специальной литературе.

Именно в Галле будущий выдающийся философ XX века, математик по образованию Эдмунд Гуссерль, искавший свой путь в науке, окончательно определил для себя, что посвятит свою жизнь философии. Такое жизненно важное решение созрело не сразу. Защитив в Венском университете в 1883 году, в двадцатичетырехлетнем возрасте, выполненную под руководством и влиянием видного математика Карла Вейерштрасса первую – математическую – диссертацию на тему «Очерки по теории исчисления вероятностей» (Beiträge zur Theorie der Variationsrechnung) и став «доктором философии» (что просто означало первую – докторскую, а в нашем понимании кандидатскую – ученую степень), Гуссерль, уже под влиянием видного австрийского философа и психолога Франца Брентано, стал двигаться от математики к философии. Промежуточной станцией на этом пути была, что естественно, философия математики, правда, понятая и взятая молодым ученым в весьма широком значении (это, как будет показано в дальнейшем, соответствовало духу времени и особенно духу математики, развивавшейся в Германии).

Внимание начинающего исследователя привлекли центральные для математики, в частности и в особенности для арифметики, проблемы осмысления понятия числа и, в более широком смысле, осуществления «исчислений» (Kalkül, Rechnung). Теме числа и была посвящена вторая, габилитационная диссертация Э. Гуссерля (Über den Begriff der Zahl), которая к 1887 году уже была готова и защищать которую он отправился в Университет Галле – по совету того же Брентано и с его письмом-рекомендацией, адресованным бывшему его ученику, а тогда профессору-ординариусу этого университета Карлу Штумпфу.

После сдачи необходимых экзаменов и защиты диссертации Гуссерль стал приват-доцентом в Университете Галле – Виттенберг. Как складывалась его педагогическая деятельность в Галле, через какие жизненные и профессиональные трудности пришлось пройти за тринадцать лет жизни в этом городе – особый вопрос, который будет подробно освещен в данной книге (с опорой на превосходные конкретные исследования современных немецких историков, пока совершенно неизвестные в России).

С первых шагов своей педагогической деятельности Гуссерль читал лекции и вел своего рода практические занятия (“Philosophische Übungen”), посвященные самым широким философским проблемам (введение в философию, в теорию познания; история философии нового времени; философия Канта; основные проблемы этики; проблемы логики; свобода воли и доказательства бытия Бога и т. д.). Независимо от того, был ли это только собственный выбор вчерашнего математика или его – скорее – обусловили внешние обстоятельства, ясно одно: Гуссерль в Галле прочно вступил в профессиональный мир философии; и он должен был там освоиться, найти в нем свое место. Чтобы понять, что это означало в тогдашних условиях, в дальнейшем нам нужно будет подробно выяснить, какие конкретные типы философствования сосуществовали и боролись на философской сцене конца XIX века вообще, на почве немецкой философии, в частности, и в философском сообществе Галле, в особенности, к каким из них Гуссерль стоял ближе, а с какими боролся и полемизировал.

Главное же, необходимо вполне конкретно и тщательно разобраться в том, какие возможности и перспективы новаторского философского исследования открыл для себя Гуссерль, сначала ощупью, а потом все увереннее двигаясь по дороге не полностью нового для тогдашних философии, логики, психологии междисциплинарного синтеза и исследования, но все же оригинального и в основе своей именно философского (а не психологического), в конце концов приведшего к блестящему результату – эпохальному двухтомному труду “Логические исследования”. И хотя в развитии самого Гуссерля это не был конечный пункт, пусть преобразования своего сложного и глубокого учения он осуществлял всю жизнь, – именно в Галле им было сделано, в первых очертаниях, выдающееся философское открытие XX века. Им стала, как известно, философская феноменология нового типа, уже тогда, к началу века, так или иначе объединившая оригинальную теорию и тончайшую по своим процедурам, неизвестную прошлому философскую же методологию.

Считаю, что до сих пор не даны убедительные и развернутые ответы на целую группу чрезвычайно важных и интересных вопросов. И вот они: какие внешние влияния, события и процессы в научной и философской жизни, дискуссии в ближайшем и дальнем сообществе ученых, наконец, какие личностные переживания должны были сплестись в единый и прочный узел, чтобы состоялось упомянутое философское открытие Гуссерля? Какие философские идеи, которые, так сказать, носились в воздухе тогдашней философии и науки, были подхвачены, переработаны Гуссерлем и тем самым способствовали его новаторскому прорыву («Durchbruch», прорыв – это слово самого философа, отнесенное к «Логическим исследованиям»)? И какие тенденции, установки философии, науки, культуры должен был преодолеть молодой ученый, чтобы проложить дорогу вызревавшим в его уме новым идеям? Какие личностные качества он должен был развить в себе, чтобы справиться со многими житейскими, профессиональными и другими трудностями, обусловленными скудным заработком, проблемами и заботами растущей семьи, неупроченным положением в университетской иерархии? Какие друзья и коллеги в наибольшей степени сглаживали «горечь» (слова самого Гуссерля) трудностей, медленного процесса признания его таланта? Признания не со стороны наиболее значительных умов университетского круга Галле, ибо они достаточно быстро распознали в Гуссерле настоящего ученого и стремились упрочить его положение. А со стороны принимавших практические решения чиновников сферы образования. На эти и другие вопросы в литературе вообще-то существуют ответы, но в этой книге хотелось исследовать тему и более конкретно, и в более целостной, систематической форме. И, пожалуй, главное, что подтолкнуло к углублению в избранную тему: существует настоятельная необходимость преодолеть досадный разрыв между чисто историческим, фактологическим подходом к философским явлениям и процессам (при этом никак нельзя отрицать значительные заслуги историков, особенно тех, которые добыли множество архивных документов по интересующей нас здесь теме – они здесь широко использованы) и подходом внутрифилософским.

Это, в частности, означает, что надо привести в связь исторические факты, обстоятельства весьма различного характера и научный, философский труд самого Гуссерля, что пока далеко не всегда удавалось исследователям. Здесь к теме «Гуссерль в Галле» применена специальная методология исследования философии в социально-философском, духовно-нравственном, внутринаучном контекстах, которая была разработана и использована в целом ряде моих историко-философских исследований 60–90-х годов XX века, как и в публикациях последнего времени. Она будет подробнее охарактеризована и применена, в частности, в первых частях книги, при анализе общественно-исторического контекста и ситуации в Галле в конце XIX века.

В своих историко-философских работах я всегда придавала и придаю особое значение личностному миру философа, процессу формирования этого мира под влиянием и общеисторических трансформаций, и всего того, что происходит в его стране, особенно в ближайшем к нему сообществе. Ценности, установки личности и сообщества, их необходимая переоценка, историческое чутье философа и его способность предвидеть, предчувствовать динамику истории – вот те важнейшие проблемы, которые исследованы в данной книге применительно к историческому отрезку, совпавшему с деятельностью Гуссерля в Галле. И считаю это тем более важным, что именно там и тогда удивительным образом интерферировали процессы поистине коренных, судьбоносных преобразований в обществе, науке, философии и в личностном движении самого Гуссерля.

Приехавший в Галле, по понятиям того времени, молодым человеком (ему было 27 лет), Гуссерль встал перед многими вызовами как объективного, так и субъективно-личностного свойства. Он хотел и должен был стать ученым. А из всех данных и документов ясно, что́ сие означало именно для него: он всегда ставил перед собой новаторские и невероятно трудные исследовательские задачи; он не знал покоя, пока не добивался заметного успеха – что, впрочем, снова становилось для него всего лишь вызовом: добиться в философии еще большей ясности, основательности, глубины.

В историко-философской работе меня всегда привлекала также тема молодости, ранних этапов творчества философа. Представляется, что историки философии в погоне за изображением уже достигнутых тем или иным выдающимся мыслителем блестящих результатов нередко упускают из виду удивительный по своей таинственности и значимости процесс становления философского ума и философских идей, который, кстати, может особенно интересовать и даже интриговать молодых людей, намечающих для себя перспективу вхождения в мир культуры, науки, философии.

Итак, тесное, органическое переплетение процесса грандиозных исторических трансформаций, выпавших на эпоху fin de sciécle, конца XIX и начала XX века и нашедших многочисленные выражения в науке, культуре вообще, философии, в частности, и протекавшего в Галле (процесса, во многом связанного именно с местными культурными, научными условиями, событиями, с жизнью университета Галле) напряженного поиска Гуссерлем оригинального, нового пути в философии, завершившегося «Логическими исследованиями», – таковой была стержневая линия первой части исследования, результаты которого предложены здесь благосклонному, надеюсь, вниманию читателей.

В последующих частях книги осуществлена конкретная исследовательская работа, цель которой – детально охарактеризовать то поле научных тем, принципов, подходов, решений, на котором Гуссерль оказался именно в Галле, причем в круге непосредственных творческих влияний, исходивших от близких ему направлений и идей, и которое, вместе с тем, было репрезентативным для науки и философии его времени. Следует добавить, что методология такого исследования тоже разработана в весьма малой степени. По большей части используются непосредственные ссылки в работах исследуемого философа (в данном случае Гуссерля) на работы других ученых, в том числе наиболее близких по духу и идеям. Этот простейший прием по-своему продуктивен, и не воспользоваться им было бы неверно. Однако здесь есть существенная теоретико-методологическая трудность. Ведь реальные влияния, действительная зависимость того или иного ученого от контекста и поля идей своих предшественников и современников, – в особенности от выработки новых парадигм в других узлах исследований, из-за своей актуальной новизны до поры до времени остающихся неизвестными, – всегда шире, глубже, основательнее, чем можно ухватить через прямые цитаты, ссылки и упоминания.

Идейно-творческая атмосфера, которая складывается в тот или иной период, в том или ином научном сообществе – это вообще весьма тонкая, однако совсем не некая призрачная материя для исследователя. Охарактеризовать ее, разобраться в сплетении ее нитей, не ограничиваясь тем, что субъективно ухватили и зафиксировали сами участники процесса, а проникая в то, что сплелось, работало объективно и складывалось в некоторую целостность, – вот одна из задач, которая ставилась в этой книге применительно к теме «Гуссерль в Галле». Особенно важно было сосредоточиться на вопросе о том, где возникали и как интерферировали в тот во многих отношениях переломный период волны новаторства, усилия по поиску новых парадигм, предпринимаемые и при непосредственных взаимовлияниях, и параллельно – причем осуществляемых на почве не одной, а многих научных дисциплин, теоретических полей. (Тема «Г. Кантор – Э. Гуссерль», до сих пор очень мало и поверхностно исследованная, кажется мне в этом отношении особенно показательной и красноречивой.)

И еще одно уточнение: когда речь идет об интерференции духовных волн, это вовсе не означает, что воздействующие друг на друга влияния принимаются позитивно, без возражений. В становлении и деятельности выдающихся творческих личностей, к каким, несомненно, уже со времени своей молодости принадлежал Э. Гуссерль, по существу всегда имеет место диалог – пусть по форме он подчас (хотя и не всегда) бывает вежливой и почтительной ссылкой на сделанное предшественниками, учителями, коллегами, но по сути и содержанию это, как правило, острый, серьезный, содержательный спор вокруг проблем, обладающих живой актуальностью, а одновременно непреходящей значимостью для науки и культуры. И эту сторону дела мы рассмотрим конкретно и тщательно, анализируя творческий мир молодого Гуссерля.

В последующих частях книги будут подробно проанализированы сочинения раннего Гуссерля. В центре анализа стоит «Философия арифметики» – своеобразное резюме более ранних разработок Гуссерля. По отношению к нему исследовательская претензия автора этих строк состоит в том, чтобы по-новому взглянуть на научные достижения раннего Гуссерля, повысить в глазах исследователей и читателей самостоятельную теоретическую ценность этого как будто бы весьма специального по теме, но – с моей точки зрения – значительного философского произведения, притом своеобразно синтезирующего именно в рамках философии (в данном случае философии математики) подходы различных дисциплин, прежде всего математики, психологии и логики. А они в то время, чего никак нельзя забывать, еще были принципиально философскими по своему характеру.

«Логические исследования» в предлагаемой книге не будут анализироваться специально, а предстанут как перспектива; ее, с одной стороны, следует иметь в виду, с другой стороны, не превращать в некую цель, движение к которой как бы телеологически предопределено. Ведь Гуссерль на протяжении долгого времени, понятное дело, не знал и не мог знать, во что именно выльются его настойчивые, напряженные и порой даже мучительные поиски. То обстоятельство, что «Логические исследования» не будут в данной книге предметом самостоятельного и обстоятельного анализа, объясняется по крайней мере двумя причинами. Во-первых, это выдающееся произведение (и поистине необозримую литературу о нем) невозможно и нецелесообразно анализировать в книге, посвященной другим сюжетам. Во-вторых, в моих прежних исследованиях по феноменологии был дан обстоятельный, в том числе текстологический анализ «Логических исследований» (особенно II тома).

Предлагаемая работа, таким образом, нацелена на то, чтобы заполнить пробелы в философском исследовании становления и развития мысли раннего Гуссерля. Хорошо известно, сколь огромен сегодня массив работ по феноменологии и как обширна их география: исследователи всех континентов внесли свой вклад в наращивание феноменологических или посвященных феноменологии публикаций. Но это, к сожалению, лишь в небольшой мере относится к интересующей нас теме – к развитию идей и личности Гуссерля, которое осуществлялось именно в Галле.

1.Перечень моих работ, посвященных феноменологии, читатель найдет в общем библиографическом разделе в конце книги.