Крик смерти на мосту

Вступление

Неравномерное распределение богатств – одна из самых актуальных проблем на злобу дня. Для одних неравенство – нескончаемый в мире процесс, который всё более углубляется в мафиозном мире. Для других – это необходимость сокращения социального разделения общества за счёт вмешательства, чтобы нарушить эту тенденцию. Но что известно об эволюции общественного неравенства за долгое время? Экономический анализ, которым мы располагаем, в большей степени основывается на теоретических домыслах, нежели на установленных фактах.

По мнению Тома Пикетти, известного французского экономиста, эти исследования показывают только видимую часть айсберга. Если верить некоторым исследованиям, 45–48% мировой экономики имеют отношение к теневым деньгам, то есть являются мафиозными. Между чистой экономикой и той, о которой мы говорим, трудно провести грань. Будь то ресторан, что закупает пастис в супермаркете или пенсионер, продающий свою рыбу в тот же ресторан по сниженным ценам, на кон поставлены огромные деньги. Более того, мафиози притираются к государственным интересам, готовые использовать шантаж и преступление для должностных нарушений, чтобы достигнуть своих целей. Лоббисты для подкупа и различных махинаций играют на низших человеческих чувствах. Всё подходит в подобной гонке: и деньги, и власть, и секс. К примеру, известная французская транснациональная компания без колебаний использовала эскорт красивых женщин для подписания выгодных контрактов. Проведение Олимпийских игр в Лондоне стало предметом подкупа членов Олимпийского комитета. Сколько ещё всего…

Этот роман не плод воображения автора. Он основан на подлинных событиях, дошедших до писателя со слов очевидцев.

Посвящается Тане

«И вечный бой… Мы активно разрушаем Мир в надежде найти РАЙ.»

Махабхарата Вьяса

Предисловие

Писать предисловие к книге – всегда ответственность. Особенно когда речь идёт о социально-политическом детективе, области, где не обладаешь особой компетенцией. Я прочитал большую часть книг Мишеля Демиона и выпросил неделю на подготовку предисловия. К моему удивлению, я проглотил её на одном дыхании, и через пять часов после этого предисловие было готово, так как книга живая, захватывающая и заслуживающая доверия!

Пытки, струя воды из брандспойта в ледяном холоде, то там, то здесь избиения, боль и в довершении нечеловеческие усилия остаться живым, а, следовательно, убивать самому, чтобы избежать ада пыток. Детектив начинается с кровавой сцены. Месть женщины, приведшей к страшным событиям в далёкой Белоруссии. На грани жизни и смерти, осознанно готовый ко всему, герой романа избегает преисподней. Сюжет, по-моему, удался, но не только в этом достоинство триллера.

Мишель Демион обогащает свои книги собственным опытом и познаниями, приобретёнными в многочисленных путешествиях по всему миру. Демонстрируя чёткие знания текущих событий, он добавляет свои собственные гипотезы, зачастую очень привлекательные.

Однако не следует забывать, это прежде всего захватывающий детективный роман. Из зимней Белоруссии история переносит нас во французскую Бретань, где цепь преступлений продолжается убийством молодой женщины в местечке Боно. Местные пенсионеры обнаружили некие обстоятельства, которые заставили отставного комиссара провести собственное расследование. Блестяще проведённое дело спасает другую молодую женщину от верной гибели в борьбе с вооружёнными убийцами.

Мы попадаем в самый эпицентр трафика молодых женщин, отобранных по физическим и интеллектуальным качествам. Похищенных, сломленных, но тщательно выдрессированных, их бросают на соблазнение сильных и богатых мира сего, не гнушаясь любых методов от организованной преступности до высоких технологий.

По ходу действия жертвы появляются как в Бретани, так и Великобритании вместе с оснащёнными центрами, курируемыми иностранной мафией для определённых целей. Элитные секс услуги? Не только. Промышленно-стратегический шпионаж в лице одной азиатской державы, как версия сюжета, проявляется не сразу.

В романе много захватывающих дух жанровых сцен. В приложении автор ссылается на детали разведданных. Атмосфера, место и события, происходящие в романе, вопиюще правдивы. Героям романа удаётся выйти с достоинством из всех передряг, но сама история ещё не окончена.

Мы с нетерпением ждём продолжения. Коль скоро мафия уже действует от имени одних государств и подрывает другие, встаёт вопрос: какая сила способна с ней бороться? Действительно ли она непобедима? Вам решать во время чтения!

Историк Жан-Жак Моннье

Часть первая. Беларусь

«Препятствия придумываются, чтобы их преодолевать. Что касается опасностей, кто льстит себя надеждой, что избежит их?»

Пять недель на воздушном шаре

Жуль Верн

Побег

Струя ледяной воды из брандспойта в третий раз отбросила его к кафельной стене, сильно ударив головой о кладку. Дрожь в теле, сжатые зубы и кровоточащие дёсны, вкус крови во рту: всё кричало о нестерпимой боли. Он пытался защитить голову скрещёнными руками. Голова снова сильно ударилась о плитку. Под ней образовалась красная лужа. Струя воды резко ударила по лицу, попав в горло через приоткрытый рот.

Франк почувствовал, что захлёбывается, так как вода начала проникать в лёгкие. Вдруг струя воды ударила по ногам, сбив как неустойчивую кеглю на пол. Рвотные спазмы болезненно скрутили живот, оставляя привкус желчи во рту. Он резко закашлялся в приступе удушья. Под напором струи обнажённое тело проскользило в угол комнаты. Ему казалось, ледяной холод пронизал все вены, артерии и добрался до мозга. Он понимал, что разум перестаёт подчиняться, ускользая под влиянием нестерпимого ледяного холода, что сковывал всё тело. Этот вихревой поток неумолимо вёл его к бездне. Его неустанно трясло под нескончаемыми ударами струи брандспойта, пытающегося целенаправленно добить до смерти. Боль, истребляющая измученные мускулы и все органы, вместе с ужасом полного уничтожения разума переросли в парализующий страх.

Казалось, что мысль угасала, а голова заполнилась тинистым илом. В момент погружения в небытие, подсознание всё же толкало вверх. Ему не дадут умереть, чтобы подвергнуть пыткам снова и снова. Франк издал страшное рычание. Сколько времени он уже здесь в неизвестном ему месте? Долго его будут пытать?

Мысли притуплялись и запутывались в нервный комок. Казалось, память атрофировалась, будущее омрачено, осталось только настоящая невыносимая боль. Он попытался снова закричать. Но рот, переполненный водой, не смог это сделать. Прокрутив волчком на ледяном полу, его опять отбросило к стене мощным ударом брандспойта. Цементный пол будто тёркой расцарапал тело.

Устав сопротивляться, он свернулся калачиком в углу комнаты. Кровь сочилась из губ и носа. Он знал, что его тело покрыто кровавыми свежими ссадинами из-за шероховатой поверхности пола. Мощная струя воды вновь ударила по спине и ягодицам. Сильный холод парализовал всё тело. Так долго он не выдержит.

Именно тогда на грани потери сознания, Франк вдруг увидел кусочек сколотой плитки в стене, маленький кусочек в четыре-пять сантиметров, скол которого напоминал лезвие бритвы. Единственная мысль схватить его и удержать в сжатой руке мобилизовала всю волю, чтобы продвинуться к этой части фаянсовой кладки. Цепляясь ногтями за стену, он поднялся, отодрал кусочек плитки и зажал в кулаке. Сквозь шум от мощной струи воды он услышал смех, доносящийся откуда-то сверху. На сей раз струя воды ударила в шею, как будто силясь размазать его по стене. Задыхаясь от воды, попавшей в лёгкие, он начал захлёбываться и упал на пол. Сознание провалилось в бездну устрашающей абсолютной темноты.

Похоже, он долго был в отключке, так как из этого состояния его вывели ударами ног.

Глаза то открывались, то закрывались, и он вновь проваливался в галлюцинационные видения. Голова кружилась в адском хороводе. Свет от единственной лампочки, висящей на конце электрического провода, раздражал глаза. Рвота подступила к горлу, а сильный кашель тут же освободил желудок. Уткнувшись щекой в холодный цементный пол, потеряв все силы, он снова провалился в небытие.

Должно быть, его хорошо помотало туда-сюда между ужасающей действительностью и небытием. Ледяной холод насильственно возвращал в сознание через боль. Каждая клеточка организма кричала под пытками, которым его подвергали. Его смыслом стало сохранить крошечную часть самого себя, которая всё ещё теплилась в затаённом уголке мозга.

Он понимал, что боль превращала его в животное, а мысль существовала как нечто инородное для мозга. Она была подобна маленькому пламени свечи во время шторма, готовой вот-вот погаснуть. Было ясно что, если пламя исчезнет, ему никогда не вернуться из тьмы Абсолюта. Поэтому он сильно надеялся на этот кусочек фаянса, что рефлекторно сжимал в кулаке.

Мало-помалу сознание возвращалось. Как и раньше, его связали липкими лентами, обездвижив запястья и лодыжки, а для большего устрашения рот залепили большим куском скотча, заставляя дышать через нос. Каждая клеточка тела кричала от невероятной боли. Он чувствовал будто попал под каток и полностью раздавлен. Бросало то в жар, то в холод. Ссадины на коже от пыток воспалились и горели, причиняя боль, в то время как леденящий холод терзал от мелкой дрожи до безостановочной лихорадки.

Внезапная вспышка в голове заставила Франка сконцентрироваться. Нужно было сосредоточится на маленьком осколке от стенной плитки, зажатой в правом кулаке. Хорошо бы выдвинуть его между большим и указательным пальцами. Скованные запястья ныли, была нарушена циркуляция и приток крови к рукам. Руки затекли. Тем не менее, медленно, сантиметр за сантиметром, кусок плитки продвигался в сжатом кулаке и, наконец, появился между пальцами. Держа его, как можно крепче, он начал перерезать путы, сковывающие запястья.

Он понимал, что теперь жизнь зависит от этого маленького кусочка фаянса, иначе его будут пытать бесконечно. Ужасный ритуал всё время повторялся одинаково. Сначала его мучали струёй воды из брандспойта, пока он не терял сознание. Затем бросали на пол в камеру без отопления. Позже приходил здоровый парень, развязывал его, заставлял есть и пить, водил в туалет, так что жизнь опять продолжалась в течении нескольких часов. А после, когда он уже переваривал пищу, приходил другой, чтобы забрать для продолжения пыток пожарным шлангом.

Франк понимал, что превращается в зомби, для которого существовал только этот адский ритуал, чему его подвергали каждый день. Можно было сойти с ума. Однако чувство мести разъедало сознание. Несмотря на холод и страдания, он вновь принимался подрезать липкие полоски, обездвиживающие его запястья. Онемевшие пальцы не слушались, но он продолжал неуклюжие движения взад и вперёд кусочком фаянса, забывая о страданиях и страхе. Страх, загнездившийся в мозгу, теперь скользил от кончиков пальцев к животу, пытаясь парализовать всё тело.

Вдруг почувствовав надрыв в путах, он яростно ускорил движения и понял, что сковывающие узы вот-вот ослабнут. Рванув руками изо всех сил, он прорвал путы в одном месте. Запястья больше не прилипали друг к другу, между ними появился зазор. С яростью в сердце, шаг за шагом он избавлялся от пластиковых липких пут, помогая себе маленьким кусочком отколотой плитки. Наконец узы разорвались, давая свободу рукам.

Он упал на левый бок, голова сильно ударилась о пол. Пытаясь отдышаться, так как сердце билось в груди, как птица в клетке, он интенсивно потёр запястья, чтобы восстановить кровообращение. Но холод по-прежнему сковывал всё тело. Он боялся закоченеть. Теперь осталось разорвать путы на лодыжках. Сев на пол, он принялся освобождать свои ноги. Слабый свет, исходящий от единственной лампочки, освещал белое обнажённое тело человека, пытающегося разорвать путы на ногах. Через какое-то время ноги тоже были свободны. Только тогда он рванул широкую липкую ленту, залепившую рот. Он почувствовал, будто мелкие частицы кожи оторвались от его губ и лица.

Мозг посылал яростный приказ согреться, чтобы вернуть физическую активность и немного восстановить свои силы. Неуклюже встав на ноги, он начал двигаться на месте. Его мышцы, парализованные долгой неподвижностью и холодом, казалось задеревенели. Он двигался медленно, разгоняя кровь и ощущая, как она течёт по его венам. Наконец ощутив слабый прилив тепла, он немного ускорился, чтобы вернуть эластичность телу.

Комната заточения с цементными стенами и почерневшими пятнами крови на полу была абсолютно пуста. Ни мебели, ни других признаков жилья. Он немного размял одеревеневшие мышцы, имитируя бег в этой импровизированной тюрьме. Невозможно было без содрогания смотреть на тело, изуродованное многочисленными ранами, ссадинами и кровоподтёками. Для того, чтобы выбраться из этого ада, ему придётся либо победить, либо умереть. Нужно было собраться с силами, стать частью самого себя для борьбы, что его ожидала. Эффект неожиданности сыграл бы на руку. Дыхание стало нормальным, а тепло мало-помалу возвращалось короткими приливами. Осталось дождаться визита охранников.

Франк решил бороться до конца. Ничто не заставило бы его вернуться под струю брандспойта. Между двумя как-бы пробежками по камере, он остановился в углу возле двери и стал ждать, пытаясь, как мог, бороться с холодом. Сердце бешено билось, его трясло мелкой дрожью. Можно было подумать, что у него болезнь Паркинсона, так как всё тело неконтролируемо дрожало. В тишине комнаты слышно было, как стучат зубы. Челюсть болела, руки и ноги одеревенели, почки отбиты. Сплошная пытка и страдание. Так стоя в углу комнаты, он мучительно с острой болью пытался помочиться. Мочевой пузырь выпустил всего несколько капель мочи.

Это было ужасное ощущение, когда каждую пору твоего тела пронизывал холод. И не было одежды, чтобы хоть как-то согреться в этой ледяной тюремной камере. Но мало-помалу мозги оттаивали и начинали соображать.

Как в кошмарном сне, он вспомнил, как вышел из такси на авеню дю Мэн в Париже, сделав всего несколько шагов по тротуару. Как вдруг двое парней застали его врасплох, схватив за руки и нокаутировав, бросили в машину, припаркованную на пересечении улиц Буси и Грегуар де Тур. Он вспомнил, как ему сделали укол, и он провалился в темноту.

– Меня накачали наркотиками, – подумал он.

Очнулся Франк в богом забытом месте, где его подвергали регулярно повторяющемся пыткам. Он предполагал, что это реванш Царицы, женщины месть, которой равноценна смерти, самой ужасной смерти с длительной агонией.

Она была замешана в махинациях по финансированию некой политической партии. Нужно было убрать её. Ему почти удалось сбросить её тело в воды Луары. Но чудом ей удалось выбраться, и теперь именно она отчаянно жаждала мести. Он не был знаком с ней близко, но слышал, что в криминальном мире бизнеса и мафии, её связи огромны. Женщине, которая чувствует себя как рыба в воде в мире денег без правил и закона, ничего не стоит сделать из него мишень. Франк сплюнул кровью на холодный цементный пол.

В коридоре послышался звук тяжёлых приближающихся шагов. Они откликались в голове будто звон церковного колокола. Франк встал, почувствовал напряжение мышц и, затаив дыхание, притаился рядом с дверью. Металлический лязг поворачивающегося ключа был настолько противным, что причинял ему зубную боль. Казалось, это мгновение длилось вечно.

– Сколько их здесь? – подумал он, дрожа всем телом.

Наконец скрип прекратился, и дверь открылась. В проёме появился мужчина с подносом в руках. Наполненный стакан виски и тарелка макарон. Достаточно, чтобы протянуть ещё один день. Охранник явно не ожидал, что его собьют с ног и повалят на цементный пол. Поднос с грохотом упал, а стакан превратился в осколки. Пока парень соображал, Франк запрыгнул на него, схватив руками шею, а коленом прижал нижнюю часть тела.

Охраннику удалось повернуться. Это был лысый здоровый мужик, набравший лишний вес, малоповоротливый для того, чтобы быстро одолеть нападающего. Под большими пальцами на горле его лицо сильно покраснело.

В состоянии ярости Франк ударил охранника коленом в живот. Его пальцы сжимали горло, как когти хищной птицы. Он ещё сильнее сжал шею, надавливая большими пальцами на гортань, и вкладывая в них всю накопившуюся ненависть за пытки. Охранник долго хрипел, пытаясь защищаться. Наконец его руки безжизненно повисли. Тогда Франк приподнял его голову за уши и изо всех сил ударил о цементный пол. Зрачки охранника закатились, став стеклянно безжизненными. Франк был одержим в своей ярости. Когда тело охранника обмякло под ударами, а голова неестественно запрокинулась, из-под затылка потекла кровь. Его дыхание остановилось. Охранник был мёртв.

Франк привстал и прислушался. Похоже, борьба не вызвала отзвука в этом странном незнакомом здании. Быстро обыскав убитого, он нашёл в куртке короткоствольный револьвер. Тут же находился большой фонарик. Мощный луч света пробежался по стенам камеры. Мрачная комната не имела никаких проёмов, кроме дверного. Нельзя было оставаться голым. Здесь можно было задубеть от холода.

Зуб на зуб не попадал. Франк начал раздевать парня, начиная с обуви. Затем стянул штаны. Под ними были длинные хлопчатобумажные кальсоны. Потянув у лодыжек, он стащил кальсоны и надел на себя. Широкое не по размеру бельё он тщательно намотал вокруг талии. Приятное тепло разлилось по бёдрам и икрам. Это заставило его ускорить процесс.

Стянув пару шерстяных носков с убитого охранника, он надел на свои ноги. Брюки оказались настолько свободными, что ему пришлось максимально утянуть ремень. Затем он снял свитер и нательную футболку, всё натянул на себя. Осталась одеть светлую парку с капюшоном отороченным мехом и обуть ботинки. Это были полусапожки из мягкой кожи, большого размера, не по ноге. И не смотря на толстые носки, ноги внутри просто бултыхались.

Франк снова прислушался. Сердце колотилось учащённо. Чтобы успокоить сердцебиение, он старался восстановить ровное дыхание. Ни звука не доносилось сквозь приоткрытую щель. Распахнув дверь, с револьвером в руке он вошёл в коридор, усыпанный осколками разбитых окон и кусками облетевшей штукатурки. Здание казалось заброшенным и пустым. Он продвигался медленно, готовый к разным неожиданностям.

Одно большое окно всё же было целым. Он посмотрел на улицу сквозь грязные стёкла. Мела снежная метель. Во дворе стояли две ёлки, дрожа и сгибаясь от сильного ветра. Казалось, они жили своей внутренней жизнью, сопротивляясь и выражая свой гнев порывам ветра. Снаружи снежинки, закрутив свой хоровод, проникали в нижнюю часть коридора через зияющее отверстие, где стена будто была разбита строительной машиной. Среди снежного шквала за ёлками просматривался чёрный массив леса, кроны деревьев которого перекатывались как волны океана во время шторма. Внезапно появилось чувство страха, от которого сводило живот. Ощущая дыхание смерти, он старался отталкивать мысли о страхе.

Шатаясь от бессилия с оружием впереди, Франк продолжал исследовать здание. Слева открылся ещё один проход, вдоль которого тянулись неповреждённые окна. Проход был пустым и тёмным. Мгновение он колебался, а затем пошёл вдоль только что обнаруженного коридора. Вдруг раздался треск сухого дерева под его ботинком. Он прижался к стене и неподвижно ждал реакции. Ничего, ни звука, кроме сильных порывов ветра и завывания вьюги снаружи. Ничто не потревожило этой ночи. Он медленно продолжал свой обход с чрезвычайной осторожностью.

Сквозь окна прохода было видно, что вся конструкция здания в развалинах или не достроена. Целые куски стен либо обвалены, либо незакончены. Шатающийся тенью Франк продвигался по коридору. Он пытался не думать о том, что каждый шаг даётся с невероятной болью. Тем не менее, он продолжал двигаться вперёд в смятении этих чувств и разума. Перед ним появилась гранитная лестница, ныряющая в тёмную пустоту. На мгновение он включил фонарик, чтобы осветить спуск. Затем позволил себе облокотиться на перила и спустился на несколько ступеней. Лёгкий намёк на освещённое помещение заставил его остановиться. Луч света проникал под дверью из комнаты напротив лестницы. Он насторожился.

Справа находился вестибюль в форме ротонды со стеклянной дверью, которая напоминала вход в здание. На полу лежали два сломанных стула и накренённый квадратный столик из сосны. На табличке сверху разбитых стульев синими наполовину стёртыми буквами было написано САНАТОРИЙ БЕРЕСТЬЕ.

Он внимательно вгляделся в надпись, пытаясь понять, чтобы это значило и где могло находиться это место. Но в его памяти не было даже намёка, связанного с этими буквами. Слева от лестницы шёл коридор длиной в десять метров, в глубине которого невозможно было что-либо разобрать из-за чёрной пустоты. Снаружи всё ещё тревожно завывала вьюга. Он вздрогнул, но не от страха. Страха уже не было. Страх улетучился вместе с порывами ветра, отдавая приоритет разуму. Разум, прислушиваясь к его восприятию всего окружающего, больше не придавал этому важности. Теперь особое значение приобретала его плоть так жестоко и болезненно измученная.

Но сейчас не время было страдать и жаловаться, не время думать о боли. Нужно было холодно сконцентрироваться на мельчайших деталях и суметь выбраться из этого ада. Он прижался к стене рядом с дверью, из-под которой пробивался луч света, и резко дёрнул за ручку. Перед ним открылось большое помещение, которое служило одновременно и кухней, и столовой. Неоновые лампы из четырёх углов уравновешивали голубоватое освещение этой достаточно большой комнаты с грязно-жёлтыми стенами. Небольшое решётчатое окно выходило наружу и было завешено зелёными занавесками. Два стула стояли у стола, на котором красовались початые бутылки виски и водки, две тарелки и шесть стаканов, один из которых был наполовину пуст.

На столе лежала нарезанная буханка хлеба и нож с длинным широким лезвием. На столе рядом была установлена газовая плита с газовым баллоном под ней, соединёнными красным прорезиненным шлангом. В раковине лежала грязная кастрюля с остатками макарон прилипших ко дну. В глубине комнаты потёртое кожаное кресло стояло перед журнальным столиком, на котором был небольшой современный телевизор, плеер и стопка видеокассет.

Газеты на английском языке валялись на кафельном полу. На стене висел большой электрический радиатор. В комнате царила удушающая жара. В углу помещения шумел холодильник. Сквозь приоткрытую дверь в соседнюю комнату была видна неприбранная кровать и шкаф из сосны. На вешалке для верхней одежды висело пальто большого размера.

С пистолетом в руке Франк исследовал обе комнаты, а затем вернулся к кухонной стенке, чтобы выпить стакан водки. Он обжёг язык и рот прежде, чем почувствовал приятное тепло алкоголя, разлившееся по венам. На плите в сковороде он нашёл ещё не совсем остывший картофельный омлет и, не теряя времени, начал быстро пожирать всё пальцами, совсем как примат. Насытившись, он направился в спальню.

Рядом со шкафом стояла пара зимних ботинок. На полках платяного шкафа он нашёл белый шерстяной свитер, четыре пары толстых шерстяных носков, две плотные байковые рубашки, нижнее бельё и две пары перчаток, одна из которых была кожаная.

В прозрачном пакете Франк обнаружил свой паспорт и портмоне. Деньги и его банковская карта исчезли. Однако рядом с полиэтиленовым пакетом лежала пачка в 500 000 белорусских рублей. Он тщательно осмотрел свои документы и иностранные купюры, озадаченный при виде большой пачки денег. Можно ли по ним определить место, где он находился?

Рядом с паспортом лежал пистолет, а в глубине полки пять обойм с пулями. Он схватил всё и положил в карман куртки. На ночном столике он увидел открытый ноутбук в состоянии ожидания. Синее пятно светило с экрана. Охранники держали связь с внешним миром по интернету. Но нельзя было терять ни минуты. Его побег обнаружат в любой момент. Найдя телефонные провода, он вырвал их с корнем. Пусть на другом конце думают, что связь прервана из-за бушующей снежной бури.

Раскрыв холодильник, Франк обнаружил на верхней полке размороженное мясо и сыр.

Отделение для напитков было заставлено содовой и кофе. Он также нашёл шесть отварных яиц, полиэтиленовый пакет моркови, отварной картофель в салатнице, нарезанную ветчину, отварное мясо и буханку хлеба. Сверху холодильника лежал небольшой рюкзак с рекламным логотипом в виде прыгающего оленя и буквами BDA, вышитыми жёлтой нитью и образующие дугу над оленем.

Затем он вновь прошёлся по коридору, чтобы убедиться, что в здании никого нет. Водка, выпитая на кухне, сделала своё дело, он прибывал в состоянии лёгкой эйфории. Вернувшись в коридор, ведущий к выходу, он открывал все двери по левой стороне. Все комнаты были пустыми и заброшенными. У последнего окна в коридоре он задержался. Вдали темнел лесной массив, к которому вела небольшая аллея. Сильный ветер трепал ветви деревьев вдоль аллеи. За запорошённой снегом парковкой тянулся высокий забор, ограждающий территорию санатория.

Снежная вьюга не прекращалась, укрывая всё вокруг своим белым покрывалом. Он понимал, что именно сильный снегопад изолировал их от внешнего мира, делая невозможным автомобильное движение. Вот почему в здании остался только один охранник. Снежная буря – это его шанс сбежать из этого ада. Он пытался открыть ближайшие две двери, но они были заперты. Глубокий вздох разочарования вырвался из груди.

Помимо ненависти и гнева существует состояние ярости. Иногда такая ярость граничит с безумием. Тот, кто прошёл море страданий, опустошающих человеческие эмоции, испытал это чувство. В приступе ярости человек сам не свой, не контролирует своих эмоций и чувств. Бессилие, страх и опасность, не поддающиеся контролю, существуют независимо от человека. Такое состояние часто характеризуется невероятной ясностью ума и обострённым восприятием действительности. Франк был именно в таком состоянии. Его ум работал сейчас с невероятной скоростью и точностью. Он прокручивал все детали, которые мог знать или предугадать, оценивая все шансы на выживание.

Третье помещение, куда он вошёл было хорошо знакомо по запаху и ощущениям. Это было помещение, облицованное плиткой, вдоль стен которого тянулся проход-галерея, ограждённый железными перилами. Помещение было похоже на бассейн, в котором спустили воду. Он наткнулся на компрессор с присоединённым к нему пожарным шлангом. Водоотводная труба находилась с другой стороны, она была закрыта решёткой. У одной стены бассейна всё ещё стояла лужа воды с кровью. Это было место, где его пытали из брандспойта.

Яростная ненависть к месту, где он чуть не потерял свою жизнь, была неконтролируемой. Он сильно ударил кулаком по стене и резко хлопнул входной дверью, надеясь навсегда покинуть это логово. От удара он разбил фаланги пальцев, но ярость была сильнее. Теперь он знал, что только в этой части здания было электричество, а другая часть, где его держали, была разрушена.

Франк продолжал исследовать санаторий Берестье в надежде что-нибудь прояснить. Все комнаты в коридоре были пусты. В последней он обнаружил офис с оборванными телефонными проводами, перепутанными на сером ковре. Нужно было тщательно экипироваться и покинуть санаторий как можно быстрее, поэтому он вернулся в комнату охраны.

Наполнив рюкзак продуктами, найденными в холодильнике, он добавил две бутылки водки. Натянул на ноги две пары шерстяных носок, одни на другие, и поменял ботинки. Пальто с вешалки оказалось слишком длинным и доходило почти до лодыжек. Тогда он затянулся поясом, который нашёл на вешалке. Здесь же нашёл что-то на голову: балаклаву, какую обычно используют спортсмены в горах, и тёплую бейсболку с опускающимися ушками. Надев всё на голову, он водрузил сверху капюшон. Затем надел рюкзак на плечи и натянул две пары перчаток, шерстяные под кожаные. На мгновение остановился и задумался. Стянув одеяло с кровати охранника, он свернул его в рулон и прикрепил сверху рюкзака.

Он чувствовал себя готовым к побегу. Оба оружия скрылись в карманах пальто вместе с пачкой белорусских рублей, а также его паспортом, в котором не было штампа о пересечении границы. Он засунул за пояс нож, а зажигалку и спички положил во внутренний карман пальто. Бросив последний взгляд на обитель своих палачей, он направился к входной двери, готовый столкнуться с нарастающей снежной бурей в незнакомой стране.