Buch lesen: "Развод. Месть предателю"

Глава 1

– Ты не представляешь, каково это – шесть лет спать рядом с этой тушей. Я заслужил за своё терпение столь шикарный подарок… тебя… настоящую женщину… Я люблю тебя, Вика. Только тебя.

Я только вошла в номер. Услышанное заставило меня замереть в ужасе и неверии. Я судорожно сжала в руке ключ-карту и прикусила губу, чтобы не вскрикнуть. Голос Димы доносился с балкона, тот самый нежный голос, которым он шептал мне признания в любви всего пару часов назад. Только сейчас в нём слышались совсем другие интонации.

Туша. Он назвал меня тушей.

А Вика… Я знаю только одну Викторию, свою двоюродную сестру.

Ту Вику, чьё лицо улыбается с каждого плаката салонов "Чёрная вода". Та самая красавица, которая всегда была рядом, поддерживала меня после смерти папы, помогала преодолеть обрушившееся на меня глухое горе…

Сердце забилось так громко, что, казалось, его слышно в соседних номерах элитного отеля в Куршевеле. Я прислонилась к стене, чувствуя, как земля уходит из-под ног. За тонкой дверью балкона муж продолжал разговор с моей сестрой – той, которой я доверяла больше всех на свете.

Меня качнуло, как пьяную, и я неловко смахнула с тумбы у входа маленькую статуэтку, она глухо упала на пол, но не разбилась.

Беседа на балконе тут же прекратилась, затем я услышала шаги. Я, стараясь не дрожать, захлопнула дверь, чтобы он подумал, что я вот только что пришла, подняла статуэтку и метнулась в ванную комнату. Заперлась, стараясь дышать тише. Руки дрожали так сильно, что я едва смогла провернуть замок.

– Анечка? – послышался его голос из-за двери. Тот самый ласковый тон, от которого ещё вчера у меня тепло становилось на сердце. – Ты уже вернулась? Как отдохнула в спа?

Я посмотрела на себя в зеркало. Круглое лицо, двойной подбородок, полные руки в махровом халате отеля. Девяносто пять килограммов при росте сто шестьдесят пять. Туша. Рядом с точёной фигурой Вики я действительно выглядела именно так.

– Анечка? – он постучал. – Всё в порядке?

– Да-да, скоро выйду, – прохрипела я, пытаясь сделать голос обычным. – Просто… хочу принять душ и смыть массажное масло.

– Не торопись, любимая. Я заказал нам ужин в номер. Хочу провести с тобой романтический вечер.

Любимая. Как же цинично это прозвучало сейчас. Или я что-то не так поняла? Может быть, между ними только рабочие отношения, а я домыслила лишнего? Может, фраза про "тушу" относилась к кому-то другому?

Я застыла изваянием, пыталась найти хоть какое-то оправдание услышанному. Есть ли шанс, что это розыгрыш? Возможно, Дима репетировал роль для корпоративного спектакля?

Но голос… В его голосе была такая нежность… искренняя с нотками страсти, которой мне не хватало последние месяцы.

Тряхнув головой, шагнула под горячие струи. Последний год после смерти папы был очень тяжёлым. Стресс, горе, новые обязанности в компании, которые Дима после недолгих уговоров так великодушно взял на себя… Возможно, я слишком подозрительна? Возможно, просто устала и везде вижу подвох?

Дима всегда был таким заботливым. Когда у меня случился приступ паники на том деловом ужине два года назад, он первым подошёл, помог выйти на воздух, терпеливо ждал, пока я успокоюсь. “Ты сильная, Аня. Сильнее, чем думаешь”, – говорил он тогда. А как он поддержал меня, когда коллеги папы начали сомневаться в моей компетентности после похорон… “Не слушай их, – убеждал он. – Ты справишься. А я всегда буду рядом”.

– Анечка, ужин приехал, – раздался стук в дверь. – Твоё любимое шампанское и устрицы.

Я выключила воду. Надо было взять себя в руки. Завтра мы собирались кататься на лыжах. Дима так настаивал на этой поездке, говорил, что горный воздух поможет мне восстановиться после всех потрясений.

– Сейчас, – отозвалась я, заворачиваясь в полотенце.

Завтра на свежем воздухе, вдали от городской суеты и лишних ушей соседей, я смогу честно поговорить с мужем. Спросить напрямую о Виктории. Выяснить, что означал тот разговор. Есть шанс, что всё не так страшно, как мне показалось.

Медленно выдохнула и, нацепив лёгкую улыбку, вышла из ванной. Дима стоял у окна, за которым мерцали огни курорта, а дальше виднелись заснеженные вершины Альп.

– Вот и моя красавица, – улыбнулся он мне, обернувшись, и я попыталась найти в этой улыбке хоть частичку той теплоты, которая звучала во время его беседы с Викой.

Следующее утро встретило нас ярким солнцем и свежим снегом. Дима был необычайно оживлён за завтраком, шутил, строил планы на день. Я молча пила кофе, продолжая снова и снова прокручивать в голове подслушанное вчера.

– Сегодня покатаемся по интересной трассе, – сообщил он, намазывая круассан маслом. – Я нашёл прекрасное место, где мало людей. Хочу побыть с тобой наедине.

– Хорошо, – кивнула я. – Просто прекрасно.

Через час мы уже ехали на подъёмнике к вершине. Рядом с нами устроились ещё двое туристов. Я нервно держалась за поручни – меня пугал предстоящий непростой разговор. Муж сидел рядом, что-то печатая в телефоне.

– Срочное сообщение? – спросила я, стараясь придать голосу небрежность.

– Рабочее, – коротко ответил он, не поднимая глаз.

На экране я мельком увидела имя "Вика" и сердечко рядом. В центре моей груди тут же разлилось смятение и острая боль предательства.

Значит, вчера я ничего не придумала…

Наверху ветер был сильнее, чем казалось снизу. Я с трудом удерживала равновесие на лыжах, пока Дима легко скользил рядом, выбирая направление.

– Давай туда, – он указал на уединённую тропу, уходящую в сторону от основной трассы. – Там красивый вид.

Я послушно поехала за ним, стараясь не упасть. Тропа действительно вела к живописной небольшой площадке на краю обрыва, откуда открывался потрясающий вид на долину. Мы остановились, и я, наконец, набралась смелости.

– Дим, – голос дрожал, но я заставила себя продолжить. – Нам нужно поговорить.

– Да, конечно, милая, – он заинтересованно на меня посмотрел.

– О Вике.

Он тут же поджал губы, улыбка исчезла, словно её стёрли.

– О Вике? И что именно ты хочешь знать? – от мужа повеяло неприкрытым раздражением. Он никогда со мной так не общался.

– Вчера я случайно услышала твой разговор с ней… – я сглотнула, вдруг ставшей вязкой слюну, вдохнула-выдохнула, собираясь с духом. – Ты сказал… ты назвал меня…

– Тушей? – издевательски хмыкнул он и вдруг зло усмехнулся, и в этой усмешке не было ни капли тепла. – Ну что ж, раз ты всё слышала, можно не притворяться. Впрочем, после этой поездки я хотел подать на развод и закончить нашу с тобой “счастливую” историю. Не вижу смысла и дальше играть роль заботливого мужа. Надоело.

Он медленно снял лыжные очки и убрал их в карман куртки, не сводя с меня взгляда. Его лицо исказилось в неприятной гримасе, будто маска сорвалась, обнажив то, что скрывалось за ней годами. Ненависть и отвращение.

– Дима, что ты такое говоришь?! – ахнула я, чувствуя, как подкашиваются ноги.

– Правду, Аня. Наконец-то правду. – Он шагнул ближе, и я инстинктивно отступила. – Да, шесть лет я терпел твоё жирное тело рядом с собой. Шесть долгих лет ждал, когда твой папочка, наконец-то, помрёт и оставит наследство. Не уверен, выдержал бы я дольше…

Слова ударили больнее любой пощёчины.

– Но ты же говорил, что любишь меня такой… – голос осип, превратившись в жалкий шёпот.

– Любить тебя? – он рассмеялся, и этот смех был хуже крика. – Аня, посмотри на себя. Кто может любить такую корову? Я просто ждал подходящего момента, чтобы…

– Чтобы что? – я попятилась ещё дальше.

– Чтобы ты сама отдала мне управление и право подписи! Сделать так, чтобы ты поверила: ты – ничтожество, которое не способно руководить компанией, а потом я смог выкинуть тебя, как ненужный хлам! Ты не заслуживаешь быть наследницей "Чёрной воды" – ты символ чревоугодия и уродства. В МОЕЙ компании лицом должна быть Виктория, потому что она – настоящая женщина! – он сорвался на крик, и слюна брызнула мне в лицо. Его лицо перекосило от ярости; он рывком приблизился, резко ткнул меня в плечо и рявкнул:

– Врубилась, наконец?!

Я попыталась удержать равновесие, но лыжи предательски скользнули по гладкому снегу. Последнее, что я запомнила – испуганное лицо Димы, своё ощущение падения в бездну и чудовищную боль во всём теле.

А после меня накрыла благословенная тьма, избавившая от мучений.

Глава 2

Сквозь туман боли и холода я почувствовала, что меня кто-то несёт. Твёрдые руки, запах табака и пота, ритмичные шаги по снегу. Попыталась открыть глаза, но веки словно налились свинцом.

– …жива… пульс слабый… – обрывки французской речи проникли в плывущее сознание.

– Сколько она тут пролежала? – мужской голос, грубый, с акцентом.

– Муж сказал… упала час назад… искал её…

Час? Мне казалось, прошла целая вечность. Холод пронизывал до костей, а в груди что-то булькало при каждом вдохе.

– Переломы? – другой голос, моложе.

– Рёбра точно. Возможно, позвоночник…

Позвоночник. Значит, я могу остаться инвалидом. Или умереть. Странно, но эта мысль не пугала. После того, что сказал Дима, смерть казалась избавлением.

– Где вертолёт? – кричал кто-то вдалеке.

– Десять минут! Держитесь!

Меня положили на что-то твёрдое и тёплое. Носилки. Я попыталась пошевелить пальцами ног – ничего. Руками – тоже. Паника подкатила к горлу.

– Дима… – прохрипела я.

– Что она говорит? – спросил кто-то по-французски.

– Мужа зовёт, – ответили ему. – Он в отеле ждёт, мадам. Говорит, очень переживает.

Переживает. Интересно, как он объяснил спасателям, что я упала? Наверняка рассказал, какая я неумелая лыжница, как предупреждал меня об опасности…

Звук винтов становился всё громче. Вертолёт. Меня погрузили внутрь, и я услышала ещё один голос – суровый и низкий, басовитый:

– В больницу Шамони. Быстро.

Сознание то всплывало, то тонуло, как поплавок на волнах. Иногда я слышала голоса врачей, шум аппаратов, чьи-то шаги по коридору. А иногда меня накрывали воспоминания – яркие, болезненные, будто кто-то ворошил старые раны.

***

Семь лет назад

Кафе рядом с офисом папы

– Анна Сергеевна? – голос был мягким, но уверенным. Я подняла глаза от ноутбука и увидела высокого, с правильными чертами лица, в безупречно сидящем костюме мужчину.

– Дмитрий Волков, – он протянул руку. – Новый менеджер по развитию. Ваш отец рассказывал о вас.

Я неловко пожала его широкую ладонь, чувствуя, как краснею. На мне был бесформенный свитер на два размера больше нужного, и джинсы, которые едва застёгивались на талии. Рядом с этим красавцем я вдруг ощутила себя особенно неуклюжей.

– Что именно рассказывал? – пробормотала я, пряча глаза.

– Что у него умная дочь, которая станет его правой рукой. Может, расскажете, как вам работается в семейном бизнесе? За кофе, конечно.

Тогда мне показалось, что это судьба…

***

Шесть лет назад

Наша свадьба

– Ты самая красивая невеста, которую я видел, – шептал Дима мне на ухо, пока мы танцевали первый танец. Платье скрывало мои полные бёдра, а корсет делал талию тоньше. Я чувствовала себя принцессой.

– Правда? – спросила я, преданно-влюблённо заглядывая ему в глаза.

– Правда. И я буду любить тебя всегда, какой бы ты ни была.

Гости аплодировали, папа смотрел с гордостью, а Вика подмигнула мне с первого ряда. "Повезло тебе с таким мужем", – сказала она потом. Если бы я знала…

***

Четыре года назад

Наша спальня

– Аня, может, не стоит так много есть на ночь? – Дима отобрал у меня тарелку с печеньем.

– Я просто нервничаю из-за презентации завтра…

– Понимаю, дорогая. Но ты же не хочешь совсем располнеть? – Он нежно поцеловал меня в лоб. – Я люблю тебя такой, какая ты есть, но о здоровье тоже нужно думать.

Я послушно убрала печенье, а потом заперлась в ванной и доела его там, запивая слезами…

***

Два года назад

Панический приступ на деловом ужине

Воздуха не хватало, сердце билось так быстро, что я думала – оно сейчас остановится. Партнёры папы смотрели на меня с недоумением, а я не могла выдавить ни слова.

– Простите, моей жене нехорошо, – Дима поднялся и помог мне встать. – Анечка, выйдем на воздух.

На улице он обнял меня, гладил по спине, пока я успокаивалась.

– Всё хорошо, – шептал он. – Ты справилась. Ты сильная.

– Я опозорилась, – всхлипывала я.

– Ерунда. С кем ни бывает. Главное, ты попыталась.

Тогда я думала, что он меня поддерживает. А теперь понимаю, он просто не хотел, чтобы я опозорила его…

***

Год назад

Смерть папы

– Не плачь, Анечка, – Дима гладил меня по волосам, пока я рыдала над гробом. – Он бы не хотел видеть тебя такой.

– Я не знаю, что делать без него… – шептала я. – Как управлять компанией? Я же ничего не умею…

– Умеешь. Но сейчас тебе нужно время, чтобы прийти в себя. Позволь мне на время взять управление на себя. Я разберусь со всеми накопившимися делами, и ты как раз восстановишься после этой жуткой потери.

– Ты готов ради меня взвалить на себя столько ответственности? – я подняла на него опухшие от слёз глаза.

– Конечно, любимая. Я же твой муж. Твоя опора.

Опора. Он стал моей опорой – и одновременно петлёй на шее…

***

Полгода назад

Офис компании

– Викочка так хорошо работает, – говорил Дима, листая портфолио новой рекламной кампании. – У неё талант к маркетингу.

– Да, она всегда была способной, – согласилась я, глядя на фотографии сестры для рекламы наших салонов. Стройная, улыбающаяся. Идеальная. – Папа был бы рад, что она стала лицом бренда.

– Думаю, стоит дать ей больше полномочий. Может, назначить директором по маркетингу?

– Если ты считаешь нужным…

– Считаю. Она очень… мотивированная.

Теперь я понимаю, что именно её мотивировало…

***

Три месяца назад

Семейный ужин

– Ты бледная какая-то, – заметила Вика. – Всё хорошо?

– Вроде да, – вздохнула я. – Просто мы как-то отдалились с Димой. Он теперь генеральный директор и поэтому так много работает, поздно приходит. Мы почти не разговариваем. Я всё понимаю, но это меня напрягает…

– Мужчины такие, – она сочувственно пожала плечами. – Работа для них на первом месте. Но ты не переживай, он же тебя любит.

– Ты думаешь?

– Конечно! – Она обняла меня. – Вы же идеальная пара.

А сама в это время спала с моим мужем…

Лицемерка.

***

Боль вернула меня в реальность. Голова раскалывалась, в груди что-то пронзительно кололо при каждом вдохе. Я попыталась открыть глаза, но свет показался невыносимо ярким и я зажмурилась вновь.

– Она приходит в сознание, – услышала я женский голос.

– Мадам, вы меня слышите? – другой голос, мужской, спокойный.

Я попыталась кивнуть, но даже это движение отдалось болью во всём теле.

– Где… где я? – прохрипела я.

– В больнице Шамони. У вас серьёзные травмы, но вы живы. Это главное.

Живы. Да, я жива. Но жизнь, которую я знала, кончилась там, на краю обрыва, вместе с последними иллюзиями о любви.