Zitate aus dem Buch «Перед восходом солнца»

«Не от мировых вопросов люди топятся, стреляются и сходят с ума».

Я разгадывал науку веселой и счастливой жизни, удивлялся, как люди, жадные счастья, немедленно убегают от него, встретившись с ним…»

Под грохот пушек я пишу значительно хуже.

Но ведь гитлеризм не имеет своей философии. Он «с бору и с сосенки» нахватал чужие мысли.

Философия Толстого была религия, а не наука. Это была вера, которая ему помогла.

День. Солнце. Я иду по Невскому. Навстречу идет С. Есенин. Он в элегантном синем пальто с поясом. Без шляпы. Лицо у него бледное. Глаза потухшие. Он медленно идет. Что-то бормочет. Я подхожу к нему. Он хмур, неразговорчив. Какое-то уныние во всем его облике. Я хочу уйти, но он не отпускает меня. – Вам нехорошо? Вы нездоровы? – спрашиваю я его. – А что? – тревожно спрашивает он. – У меня плохой вид? И вдруг смеется. Говорит: – Старею, милый друг… Скоро ударит тридцать…

меня угнетающим образом. Но что? И когда случилось? И как искать это несчастное происшествие? Как найти эту причину моей

Приятно будет умирать с сознанием, что механизмы мозга совершенно обновились.

– Нет, – сказал я. – С тридцати лет я стал совсем другим человеком – уже негодным в объекты моего сочинения. – Разве произошла такая перемена? – Это даже нельзя назвать переменой. Возникла совсем иная жизнь, вовсе непохожая на то, что было. – Но каким образом? Это был психоанализ? Фрейд? – Вовсе нет. Это был Павлов. Я пользовался его принципом. Это была его идея. – А что сами вы сделали

Так, например, в нашей социалистической стране люди избавились от основного страха, связанного с поисками работы, а стало быть, и питания. И в этом отношении у нас нет людей, которые страшились бы за свою судьбу.