Buch lesen: «Рожденные в огне»

Schriftart:

***

У римлян шёл в атаку последний легион.
Его ряды уверенно держались.
Но варвары сегодня, превосходя числом,
В сраженье неизбежно побеждали.

У римлян шёл в атаку последний легион,
Но не равняйте доблесть и закланье!
И если хоть один с мечом и со щитом,
То римляне ещё не проиграли!

У римлян шёл в атаку последний легион,
Свою судьбу прекрасно понимая,
Что для него не будет счастливого «потом».
Держать ряды! И римляне держали.

Т. Кардаполов. Последний легион

Система планеты Эль Рияд

Эскадра восточников на большой, в половину рубки, голографической карте выглядела россыпью ярко светящихся точек. В приглушенном свете они смотрелись эффектно, но для непосвященного человека абсолютно непонятно. Впрочем, здесь непосвященных не было.

Адмирал Александров прикрыл глаза, размышляя и в то же время, не теряя противника из виду. Детализацию изображения можно было, конечно, и повысить, но для него в этом не имелось смысла. Александров предпочитал видеть больше окружающего пространства, чтобы, не дай Космос, не проворонить какую-нибудь пакость, на которую так богата вся история войн. А детали… Вот когда он вступит в бой, тогда они и понадобятся. Может быть. А может, и нет.

Командующий флотом Урала был нереально спокоен. Азарт ушел, оставив вместо себя лишь холодный расчет. Почему? Наверное, просто из-за того, что адмирал пережег уже весь адреналин, готовясь к этому сражению. Победить в нем он мог, наверное. Да какое там наверное. Свои шансы на победу он сейчас оценивал процентов этак в восемьдесят. Дождаться, когда восточники втянутся в сражение с Эль Риядом, понесут серьезные потери, а потом зажать их на орбите этой несчастной планеты и раздавить огнем, пользуясь индивидуальным превосходством своих кораблей. Но какой ценой?

Если бы все упиралось в одно лишь это сражение, то потеря четверти кораблей безвозвратно и еще столько же тяжело поврежденными его, возможно, и не остановила бы. В конце концов, идет война, а значит, без потерь не обойтись. Но то, что происходило здесь и сейчас, являлось не более чем эпизодом. Важным, имеющим серьезные перспективы, но – эпизодом. И Александрову требовалось, чтобы, когда эта мелкая драчка закончится, в его распоряжении оставался флот, способный на серьезные операции, а не инвалидная команда. Соответственно, ему требовалось из кожи вон вывернуться, но разгромить врага без серьезных потерь со своей стороны. Учитывая, что вражеские корабли ведет лучший адмирал Ассоциации Восточных Народов и его флот банально превосходит флот Александрова в количестве кораблей и суммарной огневой мощи, задача практически нереальная. И сыграть он сейчас мог лишь на том, что с большой долей вероятности знает, кому поручат нанести удар возмездия. Знает, кто ему противостоит, и, соответственно, может в какой-то мере предугадывать его ходы, а Касиваги такой возможности лишен.

Да, Касиваги, Касиваги… Старше Александрова… Ненамного. Но послужной список богаче, в звании выше и начинал служить раньше. Следовательно, и опыта больше. А еще…

– Его мать уехала с Урала после того, как вышла замуж за японца. К тому времени эксперимент по созданию идеального солдата был уже закрыт. Его признали неудачным, и дочери одного из участников, не проявлявшей каких-либо сверхспособностей, никто не чинил препятствий. А зря…

Устинов, рассказывая об этом, выглядел усталым. Александров тогда почувствовал даже некоторую жалость к маршалу. Чай, не мальчик уже, а тут столько всего свалилось, что и кто помоложе взвоет. Впрочем, адмирал быстро отогнал эти недостойные эмоции. В конце концов, никто Устинова в политику на аркане не тащил, так что пусть теперь принимает и хорошие ее стороны, и изнанку, и причитающуюся к ним ответственность. Хотя, конечно, на Александрова ее груз тоже давил весьма ощутимо. Особенно сейчас.

– Два часа до контакта…

– Благодарю, – адмирал кивнул командиру линкора, поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее. – Организуйте мне кофе, пожалуйста.

Кружка с ароматным напитком появилась словно по волшебству. Александров отхлебнул, немного подумал и махнул рукой:

– Всем свободным от вахты отдыхать. Передайте по эскадре. Ничего интересного в ближайшее время не произойдет, а потом вы все мне будете нужны свежими и отдохнувшими.

Народ понял и оценил. Здесь все подобрались опытные, не раз участвовавшие в боях, обстрелянные люди, привыкшие ценить каждую минуту отдыха. Сам Александров, правда, из рубки не ушел, но, устроившись поудобнее, тут же задремал прямо в кресле, и никакое бодрящее действие кофе ему не помешало. Зато через два часа он уже с интересом наблюдал за развитием событий, и происходящее ему определенно нравилось.

Принц Фейсал и впрямь был умным человеком. А потому, разработав собственный, авантюрный, но многообещающий план минной постановки, при его реализации он не отмахнулся от совета одного из уральских офицеров, между делом данного во время совещания. Видать, решил, что пускай тот хоть сто раз неверный, Аллах простит. А вот шкуру ему в случае поражения ни один бог не вернет – ни Аллах, ни Христос, ни даже сам Будда. Поэтому в настройки боеголовок мин ввели не совсем стандартные уточнения, которые, вкупе с изящным решением по их установке, и предопределили исход первого этапа сражения.

Как правило, системы управления настраивали всего на два варианта действий: подать запрос «свой-чужой» и, в случае если правильного ответа не последует, нанести удар, либо бить не спрашивая. Второй вариант реализовывался реже и применялся обычно в случае, если существовала вероятность раскрытия кодов противником. В любом случае, мины атаковали того, кто входил в зону поражения, невзирая на класс вражеского корабля. Соответственно, и разносили в клочья главным образом силы охранения – во-первых, они были многочисленнее линкоров и крейсеров, а во-вторых, мощная защита тяжелых кораблей умела противостоять взрывам боеголовок.

Предложение уральского эксперта было простым: внести в боеголовки первой волны массогабаритные ограничения с тем, чтобы атаковались лишь тяжелые корабли. В походном положении защитные поля работают на минимуме напряженности, а значит, при внезапном ударе имеется неплохой шанс пробить их. Плюс активация всех мин одновременно, благо организовать единую информационную систему на ничтожной по космическим меркам дистанции элементарно. А на силы охранения достанет и тех мин, что встретятся позже – чтобы расковырять фрегат, при минимальной удаче хватит и одного попадания. Предложение серьезно обдумали – и приняли. И вот сейчас хитрость сработала, причем на редкость успешно. Или удачно? Космос ведает, главное, все получилось.

Крайне разреженный метеорный поток (а именно так выглядело на радарах мигрирующее минное поле), тем более, проходящий несколько в стороне от курса эскадры восточников, не являлся достаточно веской причиной для смены курса. И для усиления защитного поля – тоже. А потому практически одновременная ракетная атака с минимальной дистанции оказалась не только неожиданной, но и убийственно эффективной.

Силовые поля честно встали на пути врага, но за те несколько секунд подлетного времени, что прошли с момента обнаружения запуска, нарастить их мощность до хоть сколько-то приемлемых величин было физически невозможно. Защиту буквально смело, и ракеты, идущие вторым эшелоном, достигли цели. Не все, зенитки линкоров тоже кое-чего стоили, но и прорвавшихся хватило для сокрушительного результата. Их было всего-то процентов десять, может, даже меньше, все же порядком устаревшее вооружение Эль Рияда не могло на равных конкурировать с тем, что производила сверхдержава. Тем не менее мощь боеголовок никуда не делась. Космос озарился яркими, хотя и скоротечными вспышками, и ни одна из них не означала для восточников ничего хорошего.

В первые же секунды боя Касиваги лишился авианосца «Гонконг», новейшего, только-только введенного в строй, и линкора «Исэ». Ничего личного, просто их позиция в ордере оказалась не слишком удачной. К тому же попадание в авианосец произошло в момент, когда огромный корабль был наиболее уязвим. Летные палубы корабля по несчастливому для него совпадению были открыты, перед ожидающимся вскорости боем производилось техническое обслуживание механизмов, а единственная ракета, доставшаяся авианосцу, ударила рядом со створом стартового колодца. Взрыв оказался не то чтобы особенно сильным, да и большая часть его энергии рассеялась в пространстве, «всего лишь» оплавив между делом корпус звездолета и смахнув часть надстроек, но и той малости, что хлынула внутрь, оказалось достаточно.

Переборки, не рассчитанные на буйство стихий, разнесло в клочья, частью расплавив металлические листы, а частью вырвав и раскидав, словно кусочки алюминиевой фольги. Весь осевой туннель и примыкающие к нему ангары и склады заполнило клубящееся пламя, а вокруг него стремительно распространялась жуткая в своей мощи ударная волна. Хлынув в боковые коридоры, она, словно бумажные, вышибла уже переборки внешнего радиуса. В считанные секунды на корабле не осталось ничего живого.

Это был еще не конец, звездолет такого класса может функционировать и без экипажа… какое-то время. Автоматика задействовала противопожарные системы, экстренно глушила и отстреливала реакторы, но это уже ничего не меняло. Авианосец в буквальном смысле слова начал раздуваться, его каркас деформировался, а броневые плиты обшивки вырывало, но… Но чудо военной мысли Ассоциации Восточных Народов оказалось на диво прочным. «Гонконг» не взорвался и не рассыпался. Он просто ушел в вечность, в бесконечный полет выжженным изнутри куском металла, подобно засушенной рыбе фугу, экзотической, но уже не опасной и никому, по большому счету, неинтересной.

По сравнению с этой феерией огня и смерти гибель «Исэ» выглядела до ужаса буднично. Три боеголовки по два десятка килотонн каждая в борт, и… И, в общем-то, все. Хотя ядерные боеприпасы в космосе теряют значительную часть эффективности, этого хватило, чтобы превратить только что грозный линкор в облако стремительно разлетающейся, мерцающей пыли. Был корабль – и нет корабля.

А бой еще только начинался. Линкор «Хюга» успел поднять мощность защитного поля до тридцати с небольшим процентов – первый вал мин растратился на «Исэ» и «Гонконг», что дало ему целых пять секунд форы. Когда речь идет о жизни и смерти, бесценный подарок. Силовой купол погасил четыре взрыва, пятый вырвал линкору кусок борта площадью с футбольное поле, но корабль не разрушился и даже не потерял управления. Легко, можно сказать, отделался. А вот его систершипу, «Фусо», пришлось хуже. Всего-то и поймал на одно попадание больше, но этого хватило, чтобы полностью оторвать звездолету кормовую часть вместе с двигателями, уничтожив при этом две трети экипажа. Впрочем, те, кто выжил, могли теперь им завидовать – полученная ими порция излучения гарантировала жизнь мучительную, зато недолгую.

Линейный крейсер «Конго» пережил минную атаку практически без потерь. Как ни странно, ему общая слабость всех линейных крейсеров пошла только на пользу. Меньшая прочность корпуса частично компенсировалась более мощным силовым полем. Оно-то и выдержало почти все попадания, и потому, хотя ядерное пламя изрядно попортило надстройки и вывело из строя часть артиллерийских установок, в целом боеспособности корабль не утратил и потерь в людях не понес. Зато идущий параллельным курсом линейный крейсер «Кирисима» получил «за себя и за того парня». Его командир пытался уклониться от идущей на него смерти и, совершая маневр, неудачно подставил под удар дюзы. Две самоходные мины разом поставили точку на карьере звездолета, их взрывы буквально пронзили его насквозь, от кормы до носа, превратив корабль в несколько оплавленных комков металла и облако радиоактивной пыли вокруг.

Еще два линейных корабля, «Хо Ши Мин» и «Ли Си Цин», названные в честь легендарных вьетнамских героев древности, проявили удивительную слаженность. Впрочем, и неудивительно – эти звездолеты изначально входили в состав одной эскадры, а подготовка вьетнамских офицеров всегда была на высоте. Корабли грамотно распределили цели и выставили перед летящей в них смертью настоящую стену огня. Ни одна мина до них так и не добралась. Остальные корабли оказались слишком далеко и подверглись лишь случайным атакам, которые были легко отбиты. А вскоре бой и вообще закончился – не так уж много мин запустили навстречу агрессорам с Эль Рияда, и первая группировка попросту иссякла.

На мостике своего флагмана, линкора «Нагато», Касиваги делал то, что для японского офицера несвойственно и, как принято считать, недостойно. Он ругался. На всех языках, которые знал, а было их немало. Его можно было понять, но подчиненные в тот момент предпочитали не думать о тонкой душевной организации командующего и не попадать ему под горячую руку. Чревато. Хотя, наверное, кто угодно на месте Касиваги вел бы себя точно так же.

Понять адмирала действительно было можно. В какие-то секунды он потерял два линкора, линейный крейсер и авианосец. Ровно четверть ударной группы, не считая поврежденных кораблей. А главное, виной тому была его, Касиваги, самонадеянность. Ну не ждал он такого от заведомо более слабого противника. Да и от любого другого не ждал бы. Он, лучший флотоводец Ассоциации Восточных Народов, привык к тому, что именно его флот владеет инициативой. Привычка с годами трансформировалась вначале в уверенность, а затем и в самоуверенность, но одно и то же не может продолжаться вечно. И вот – нарвался. О личности и возрасте командующего флотом Эль Рияда он был уже осведомлен. Плюха от мальчишки! Закономерный результат.

Тем не менее взял Касиваги себя в руки очень быстро. Время работало против него, адмирал хорошо это понимал, а построение кораблей для отражения повторной атаки было неудачным. В том же, что она последует, Касиваги не сомневался ни на миг. Вот только пауза между ними оказалась короче, чем он предполагал, и сделать хоть что-либо уже не было времени.

Новая волна мин уже приблизилась на расстояние удара. В их электронные «мозги» никто не пытался закладывать массогабаритные ограничения. Тяжелые корабли с выведенными на боевой режим силовыми полями практически неуязвимы для подобного оружия, и пытаться атаковать их окажется пустой тратой сил. Зато единовременную активацию оставили, благодаря чему удар вновь получился массированным. Что, в принципе, и требовалось.

В бою «стена», пробивая дорогу через минное поле, малоуязвима благодаря силовым полям, но в походном положении корабли эскорта идут впереди. Их защита не столь эффективна, а спрятаться позади строя линкоров они уже не успевали. Их орудия работали на пределе скорострельности, сзади их поддерживали тяжелые корабли, но подавить все мины зенитки были не в состоянии. А легкому кораблю хватает и одного попадания…

Адмирал Касиваги молчал. Не осталось сил даже ругаться, и на мостике «Нагато» впервые с начала боя воцарилась полная, гробовая тишина. То, что произошло, нельзя было назвать иначе как разгромом, в течение каких-то нескольких минут человек, считавшийся ранее непобедимым, лишился не только жирного куска ударной группы, но и трети легких сил. Подобных потерь у него еще не бывало. И, что вдвойне обидно, плюха ими получена не от оснащенного сверхсовременным оружием флота Конфедерации. Нет, им накидали какие-то несчастные арабы – характеристики применяемого оружия не оставляли места сомнениям.

Наверное, сейчас Касиваги следовало отойти, причем чем быстрее, тем лучше. Это могло оказаться оптимальным выходом для всех, но не для самого адмирала. Законы в штабах волчьи. Съедят, и даже если удастся обойтись без ритуального самоубийства или полного разжалования, то, как минимум, до конца жизни ему придется заниматься пересчетом гаек на какой-нибудь особо удаленной от столицы базе. Исправить положение сейчас могла лишь полная, безоговорочная, а главное, громкая победа.

– Вперед! – это было единственное, что сказал Касиваги, прежде чем покинул мостик и на два часа заперся в собственной каюте. Впрочем, большего и не требовалось, уж организовать движение перестроившейся из походного порядка в боевой эскадры командирам звездолетов было вполне по силам.

Система планеты Новый Иерусалим. Это же время

Грузопассажирский корабль «Ашкелон» неспешно и важно двигался в сторону внешнего кольца астероидов. Когда-то в самом сердце их системы притяжение свело вместе планету размерами с Юпитер и другую, раза в три меньше, невесть сколько миллионов лет странствующую в пространстве без собственной звезды. Поцелуя не пережила ни одна из них, однако планеты не взорвались, засорив все вокруг осколками, будто шрапнелью, а рассыпались постепенно, и центробежная сила растянула их в гигантское и на редкость плотное кольцо. Сейчас этот набор больших и маленьких астероидов активно эксплуатировали люди, благо содержание металлов в них оказалось запредельным. Именно благодаря большому количеству трансурановых элементов Новый Иерусалим никогда не имел проблем с энергетикой и топливом для звездолетов. Многие планеты сидели с ними на голодном пайке, но только не здесь!

Смешно. На планете хоть шаром покати, а здесь – такое богатство! Увы, разведали его не так давно и выйти с поставками на внешний рынок не успели. Места уже были заняты, и пускать чужаков никто не собирался. Даже соплеменники, оставшиеся среди других народов. Да что там… Особенно они! Поэтому вместо торгового потока у Нового Иерусалима еле-еле плескался жалкий ручеечек, и, соответственно, большой торговый флот ему не требовался. Четыре корабля – и все, причем три из них работали в основном на обслуживание внутрисистемных перевозок.

Вот и в этот раз «Ашкелон» выполнял скучный рутинный рейс, перевозя оборудование и продовольствие для шахтеров. Хорошо еще, с воздухом у них проблем не было, научились синтезировать и очищать на месте. Обратно корабль потащит огромные контейнеры с рудой. В других системах для этой цели использовался несколько иной прием: строился ускоритель, который запускал контейнеры в свободный полет, а у точки назначения их перехватывали буксиры. Однако здесь и сейчас масштабы добычи были не столь уж велики, и экономисты Нового Иерусалима посчитали, что тягать грузы кораблем выгоднее, чем строить в поясе астероидов комплексы первичной переработки и рельсотрон. Все равно туда-сюда ползает, не порожняком же его обратно гонять.

Помимо груза корабль вез смену шахтеров, три сотни человек, ютящихся в тесных четырехместных каютах. А куда деваться? Ничего, за те деньги, что они зарабатывают, потерпят, благо недолго. Женщины летели в отдельных каютах – поварихи, медсестры… Правда, капитан «Ашкелона» полагал, что основная их функция там будет совсем другая. Вид у дам тоже был несколько… специфический. Впрочем, ему было плевать.

– Капитан! – Старший помощник ворвался в рубку. Командир звездолета удивленно поднял брови. Да уж, дисциплинка… Впрочем, сам виноват, подраспустил своих подчиненных. А куда деваться? Практически все, кто предпочел космос размеренной и спокойной жизни на планете, из вымирающей у их народа породы романтиков, мечтающих об иных мирах. А вместо этого им – внутрисистемные рейсы, скучные и ничуть не романтичные. Раз в год, в лучшем случае, поход к какой-нибудь не очень развитой и потому неинтересной корпорациям более крупных государств планете. Естественно, что в экипаже моральная составляющая ниже плинтуса, и задачей капитана оказывается даже не ее подъем, а удержание на уровне, позволяющем худо-бедно выполнять поставленные задачи. И не заменишь ведь людей, желающих – дефицит. Увы, капитан их очень хорошо понимал, сам был таким же.

– Слушаю, – мрачно буркнул он.

– Неизвестный корабль.

– В смысле?

– Обнаружили только что. Идет к нам.

Капитан пожал плечами. Перепились они там, что ли? Откуда здесь взяться чужому кораблю? Хотя… Может, военные? Недавно почти весь флот ушел к соседям порядок наводить, наверное, кто-то из них вернулся. Эту мысль он и постарался донести до помощника, но тот, видимо, разозленный скудоумием и медлительностью работы головы капитана, лишь раздраженно дернул головой:

– Это было первое, что мы проверили. Массогабаритные характеристики и засветка на радаре отсутствуют в базе данных.

– Ладно, – сдался капитан. – Данные на мой терминал. Живо!

Спустя каких-то двадцать секунд он убедился в правоте своего помощника. Корабль, обнаруженный ими, действительно был громаден, но при этом оставлял на удивление слабую засветку. Неудивительно, что его обнаружили лишь сейчас, когда до него оставалось от силы пять минут ходу. А главное, он шел на перехват «Ашкелона», уж в этом капитан, оттрубивший пять лет на крейсере, не сомневался.

Впрочем, гордиться собственной проницательностью ему пришлось недолго. Прежде чем он успел сказать «мяу», экран подернулся рябью, моментально пошли данные об отказе систем обнаружения и связи. Корабль стал глух и слеп. Ну и онемел заодно, чтоб жизнь малиной не казалась.

Еще через минуту экраны ожили. Только показывали они не то, что положено, а одну и ту же картинку. Точнее, одну и ту же рожу, нагловатую и веселую. Рожа эта секунд пять таращилась на них, а потом улыбнулась и скомандовала:

– Эй, орлы! Движки глушите и готовьтесь принять абордажную группу. А то размажу по всей галактике и скажу, что так и было.

– Да что вы…

Экраны погасли, а через пару секунд «Ашкелон» вздрогнул, как будто некий исполин дал ему хорошего пинка. Взвыла, будто вгрызающийся в уши штопор, сирена. В мешанине данных, идущих на его терминал, командир грузовика моментально выделил главное: один из контейнеров с оборудованием, которые его корабль тащил на внешней подвеске, вырвало и отшвырнуло прочь. Системы видеонаблюдения не работали, но и через иллюминатор можно было неплохо разглядеть, что кувыркающийся, будто кегля, пластиковый параллелепипед изрядно разрушен и оплавлен. И объяснение этому могло быть лишь одно – кто-то, не мудрствуя лукаво, пальнул в них из орудия.

– А теперь слушайте меня! – экраны вновь ожили, но на этот раз собеседник уже не улыбался, выплевывая слова, будто осколки льда. – Я – капитан второго ранга Вассерман. Ваши корабли нанесли удар по нашей эскадре в системе Великой Нигерии. А я их уничтожил. И если кто еще не понял, то любое промедление будет расцениваться как попытка сопротивления и подавляться всеми имеющимися у меня средствами. Пять секунд на размышление. Время пошло!

Еще через десять минут набитые десантниками боты отвалили от «Петра Великого» и взяли курс на чужой звездолет. Наблюдающий за ними Вассерман слегка поморщился. Конечно, справятся, но… Черт бы побрал эту лоханку, откровенно говоря. Конечно, их курс не пересекался, но радары иерусалимского корабля были вполне способны обнаружить дредноут. Раскрывать же свое инкогнито раньше времени совершенно не хотелось, вот и пришлось сближаться, оглушать грузовик системой РЭБ, а затем брать на абордаж. Что только с ним потом делать, совершенно непонятно. Хотя… Трофей? Трофей, а значит, всего-то перегнать домой и получить за него премию!

Подивившись собственному тугодумию и повеселев, Вассерман вновь склонился над пультом, оценивая новый курс, только что проложенный штурманами. Не то чтобы он не доверял им – не первый день всех знает, но все же проверить лишний раз стоит. В конце концов, он здесь Первый после Бога, а это – не только власть. Победа и ее лавры, в первую очередь, его, но и любая проблема тоже на нем. Лишь получив под командование собственный корабль, он смог оценить груз ответственности, ложащийся на его командира. Оценить и понять, не умом, а всей сущностью, почему обычно неунывающий и бесшабашный друг Володька так часто ходит с серым от усталости лицом.

Транспорт взяли под контроль в считанные минуты. Те, кто на нем находился, смотрели на десантников злобно, однако дергаться не пытались. Не зря командир дредноута решил сэкономить на предупредительном выстреле поперек курса, а сразу, без вступления, перешел ко второй части концерта. Результаты поневоле внушили уважение, и десантники без особых проблем распихали шахтеров по каютам. Получив донесение об этом, Вассерман немного поразмыслил, а затем приказал направить корабль прежним маршрутом. Во-первых, как он считал, уморить голодом шахтеров, находящихся на рудниках, последнее дело. А во-вторых, груз обогащенной руды куда дороже нынешнего содержимого трюмов «Ашкелона». Сам же дредноут вновь двинулся к Новому Иерусалиму – шанс, что там пока не знают о разгроме своего флота у Великой Нигерии и не ожидают контр-демарша, все еще был велик.

Ожидания частично оправдались. Когда «Петр Великий» приблизился к планете на дистанцию пятипроцентной вероятности поражения главным калибром, там царила невероятная суета. Вассерман с трудом удержался от того, чтобы неприлично хихикнуть – похоже, его корабль все же засекли. Только вот поздновато сообразили, что за чудо-юдо движется в их сторону. Сейчас они пытались вывести из дока линкор, видимо, находящийся там на ремонте, и доставить на орбитальные крепости основную часть гарнизона – по случаю многовекового мира, на военных станциях находилась лишь дежурная смена, поддерживающая работоспособность техники. Устаревшей, надо сказать, техники – раз никто не угрожает, незачем тратить средства на модернизацию крепостей. Маразм, конечно, однако пленные все как один утверждали, что именно таковы порядки на их планете, и не верить им смысла не было.

Как человек, успевший не только послужить, но и повоевать, Вассерман мог с уверенностью сказать, что ничего задуманного местные вояки сделать не успеют. В конце концов, при атаке на планету с целью подавления ее обороноспособности, согласно всем законам тактики, он должен был уже начать обстрел. И пес с ним, что накроет города. Жертвы среди абстрактного мирного населения не остановили бы Вассермана, вот только свои же не поймут такого. Оставалось идти на сближение – в любом случае, времени пока хватало. Если, конечно, и сам он не будет мешкать. Сейчас ему противостоял один-единственный линейный корабль, «Шальдаг», посудина достаточно старая и потрепанная жизнью. Поэтому, наверное, его и не взяли в закончившийся столь печально для флота Нового Иерусалима рейд. Линкор поддерживали три корвета, но это были явно не те силы, с которыми стоило выходить против самого мощного корабля в исследованном космосе.

И все же «Шальдаг» начал разгон, чтобы встретить угрозу на дальних подступах. Все верно, его орудия должны уступать тем, что установлены на «Петре Великом», и калибром, и прицельной дальностью. Соответственно, единственный шанс причинить незваному гостю хоть какой-то урон – это сблизиться с ним. Самоубийственный маневр, однако храбрость тех, кто пытался выиграть для своей планеты хотя бы лишние несколько минут на подготовку, внушала уважение.

Ну что же, пора было испытать очередную новинку. Новейшему кораблю – новейшее оружие, так сказали дома, загрузив на «Петра Великого» кое-что интересное. Ту же систему РЭБ, которую столь успешно опробовали на встречном грузовике. Вот только новое – это значит, в боевых условиях не испытанное, так что одной из задач Вассермана было исправить этот пробел.

Вообще-то, ракеты, выпущенные дредноутом, не предназначались для этой войны. В тайне от всех уральцы их готовили для войны следующей, что планировали несколько позже и совсем с другим противником. Однако, узнав о новинке, Александров выругался, стукнул кулаком по столу и сказал: ставьте. И Вассерман считал его правым – и так на пределе сил воюют. Жаль только, пока имелось лишь несколько прототипов, которые и разместили в арсенале «Петра Великого».

Сами устройства откровением технической мысли не являлись – обычные ракеты стандартного калибра, запускаемые из обычных шахт. Как всегда, дьявол прятался в деталях, точнее, в боеголовках. Вся их энергия, а ее было немало, уходила на создание мощнейшего электромагнитного импульса, по мощности в разы превосходящего те, что возникают при ядерном взрыве, способного пробить защитное поле и буквально глушащего электронику противника. Ничего нового, реинкарнация древней идеи, но на десятки порядков мощнее и вдобавок направленно, узким пучком. И сейчас ракеты пошли навстречу «Шальдагу», хотя применение сразу двух таких устройств, да еще и против этой калоши, огорчало немного прижимистого кавторанга. Как-никак дредноут был вполне способен расстрелять противника с дальней дистанции и применяя куда более дешевые средства.

Все сработало штатно. Два взрыва практически на границе защитного поля «Шальдага»… Очень слабые, если верить приборам. Не знай на дредноуте, куда смотреть, могли бы и не заметить. Все, как и должно быть, рассеивание энергии минимально. Ну а потом… Потом вражеский линкор разом погасил щиты и начал медленно отклоняться от курса. Ожидаемо и правильно, электроника умерла. Интересно даже, успеют механики в аварийном режиме заглушить реакторы, или же корабль уподобится сверхновой, оставив на память феерическую вспышку?

Успели, однако Вассерман не любил оставлять дело на самотек. Проходя на ничтожной по космическим меркам дистанции от противника, всего-то в каких-нибудь двадцати километрах, «Петр Великий» двумя выстрелами вдребезги разнес иерусалимцам отражатели двигателей. Можно было вообще уничтожить их корабль, это было бы даже проще, однако смысла в этом бравый кавторанг не видел. Да и потом, храбрые люди – это ценный кусок генофонда всего человечества. Глядишь, пригодятся. Успокоив себя таким образом, Вассерман отбросил лишние мысли и вызвал вражеские корветы:

– Эй, вы, умники! Можете не отвечать, но я знаю, что вы меня слышите. Хорош воевать, причинить нам вред вы все равно не сможете. Займитесь своим флагманом, пока его не унесло черт-те куда. Рискнете влезть – уничтожу.

– Можно было просто уничтожить…

Вассерман обернулся к своим людям, но, так и не сообразив, кто это сказал, лишь хмыкнул:

– Можно. А зачем? И потом, рванут прочь – так мы их просто не догоним. Легко быть добрым, если остальные варианты слишком затратны. Вперед!

Полчаса спустя дредноут приблизился к планете на дистанцию девяностопроцентной вероятности поражения. С этого момента он открыл огонь, и всякая суета на орбите прекратилась – орудия корабля банально ссаживали боты с людьми. Одна из орбитальных крепостей дала было залп в ответ и тут же замолчала, получив в ответ хорошую плюху. Полновесный залп дредноута легко проломил силовое поле и сделал на внешней броне крепости с десяток дырок, после чего ее гарнизон, точнее, его жалкий огрызок, успевший прибыть с планеты, дергаться уже не рискнул.