Buch lesen: «Нормальные сценарии нормальным режиссёрам»
ОТ АВТОРА
У Вознесенского – «Плач по двум нерождённым поэмам». А сколько плачет сценаристов по своим нерождённым фильмам? А средь рождённых – сколько сценариев обезображено теми, кто получил над ними власть? Статистики нет, но есть ответ – простой и на оба вопроса. Бог знает сколько. Или чёрт знает сколько – кому как покажется точнее.
Вам приходилось испытывать чувство благодарности к зрителям, которые на двадцатой минуте премьеры вашего фильма начали дружно покидать зал? У вас возникало желание убрать свою фамилию из титров? Вам хотелось задушить режиссёра?
Эта книга – первая часть; я надеюсь издать и вторую. А потом написать повесть «Как я был сценаристом». Однако уже не плач; напротив: много смéшно, как говорят болгары. Всегда можно глянуть с разных сторон. (Для драматургов это обязательное условие.)
Михаил Коломенский
ВКСР, член Союза кинематографистов, Академии «Ника», КиноСоюза
БЕЛЫЙ СТАРИК
тритмент
Орфей и Эвридика со счастливым финалом. Молодой художник отправляется вдогонку за погибшей подругой и успевает вернуть её с того света раньше, чем это сделается неосуществимым.
Фэнтези с тонами романтичности, с элементами комедии, мелодрамы и приключенческого фильма. Сказка для взрослых (взрослые тоже хотят сказок, только не признаются). – Но подросткам, наверное, всё-таки ближе.
Не более 90’. 12+.
Один московский журналист (мы познакомились в интернете), сообщил, что голливудские ребята, с которыми он тоже свёл знакомство (он написал, что сейчас он в LA), ищут сценарий на русскую тему – но особенный, что-то древнее и фантастичное, чтоб как бы предание, миф, легенда, и чтобы отражалось в современности, – а он берёт на себя роль агента. Мои друзья как раз в этот момент удачно для меня увлеклись эзотерикой (или мистикой, я их путаю), сюжет родился легко. Я послал журналисту-агенту синопсис с пояснениями (которые здесь излишни) и очень скоро получил ответное письмо с просьбой подождать. Затем прошли годы.
Два молодых друга-художника – АЛЕКСЕЙ и ВЛАДИМИР – идут по улице летним днём. Алексей одержим сверхидеей: «Ты даже не представляешь, какие открываются возможности! Тот набросок, что я тебе подарил, – это лишь первый шаг!» Владимир восхищается талантом Алексея. Появляется подруга Алексея ЮЛЯ – весёлая, жизнерадостная. Втроём шутят; затем Алексей и Юля уходят. Владимир с ненавистью смотрит им вслед.
У Алексея и Юли есть немного свободного времени; они сидят за мороженым. Алексей видит нечто удивительное: в толпе, переходящей перекрёсток, шагает БЕЛЫЙ СТАРИК (БС) – босой, в белых свободных одеждах, с посохом; белые длинные волосы, белая борода. «Смотри!» – но Юля почему-то не видит. Алексей теперь тоже не видит. Старик исчез – хотя те, с кем он шёл рядом, ещё не достигли тротуара. Юля смеётся: «Ничего, у художников это бывает. Тем более, у гениальных».
Владимир у себя в мастерской. Стоит перед своими работами – они бездарны; подражательский модернизм. Переводит взгляд вверх – над дверью висит тот самый набросок, подарок Алексея. Владимир в ярости пинает свои работы, расшвыривает их по мастерской.
«Я не хочу, чтобы он жил!..» – Владимир кричит, стиснув кулаки, ПАРАМЕДИКУ. Парамедик одинок и независим; врач платной скорой помощи; немного наркодилер – снабжает компанию молодых художников травкой, иногда кокаином. Выглядит несколько странным. Холоден.
«Так сильна твоя зависть?» Однако не отказывает: набирает в шприц всю упаковку маленьких ампул – это нужно влить в вино, и у того, кто выпьет, вскоре остановится сердце. Бояться нечего: стандартные анализы бессильны, специальные делать не станут, в организме распадается быстро.
На иглу – колпачок. Шприц – в сумку. Владимир уходит быстрыми шагами. «Он умрёт!.. Сегодня же вечером…»
Алексей и Юля у него в мастерской. Радость близости. (Старый диванчик за перегородкой.) Алексей – о своей сверхидее: «Я знаю, как рисовать по-новому. Так, как никто никогда… Я нарисую нежность… Грусть… Восторг… Озабоченность… Я нарисую любое чувство и состояние… Но на рисунках будут не люди, а предметы. Я открыл, что чувства и отношения существуют сами по себе… и они могут выражать себя не только через человека… Это идея мирового уровня».
«Не боишься, что её украдут?»
«О ней все знают, я всем рассказываю. Исполнить – вот задача! А это могу только я один».
«Неужели больше никто?»
Он пожимает плечами: «Почему-то ни у кого не получается. Вроде бы то, но не то. Искусство – это неуловимое чуть-чуть…»
Но пора уже одеваться: сегодня вечером в мастерской Алексея дружеская пирушка.
Весёлая компания художников! Колоритно! шумно! тесно! – среди подрамников и мольбертов. Повод: один из компании, ДМИТРИЙ, продал картину немецкому галеристу. Празднует в мастерской Алексея: «У тебя веселее». Алексей простодушен, добр, всегда рад друзьям. И особенно Владимиру: Владимир неизменно спешит поддержать Алексея, первым смеётся его шуткам.
Юля уходит: сегодня ей надо быть дома пораньше. Веселье набирает силу. Владимир незаметно вливает жидкость из шприца в стакан Алексея. (Удаётся не сразу. Вольёт – не вольёт?..)
Вскоре всем ясно, что Алексей слишком много выпил. Его переносят на диванчик и продолжают пирушку. Владимир просит того, кто ближе к перегородке, взглянуть на Алексея.
«Пьян мертвецки!» – докладывает взглянувший; тут же звучит актуальный тост: «За возвращение с того света!..»
Всем смешно, но Владимир хохочет бешено, не может остановиться – теперь всем жутковато. Дмитрий – сидящему рядом АРКАДИЮ: «Что это с ним?» – «Только никому не говори… Он когда-то обращался к психиатру». Дмитрий тут же встаёт: «А теперь выпьем за то, чтобы у Владимира купили французы!» Общий энтузиазм.
Алексей открывает глаза – но не может пошевелиться. Видит точку на потолке. Она превращается в полоску; полоска – в щель; щель начинает расширяться. В потолке образуется квадратное чёрное окно. Потолок надвигается на Алексея… нет, это он приближается к потолку! (Весь чуть прозрачен.) Теперь он может двигаться; смотрит вниз – и видит себя лежащего. Он отделился от тела, и чёрное окно его втягивает в себя.
«Нет!.. Не хочу!.. Нет!.. Нет!..» Мотает головой, машет руками, бьёт воздух ногами – но чёрный квадрат всё ближе. «Нет!.. Нет!.. Нет!..»
Ещё раз взгляд вниз: тело – как в бинокль с другой стороны. Снова вверх: в чёрном окне – огромная белая ладонь: стоп! И всё в обратном порядке: потолок отодвигается, квадрат превращается в щель и в точку. Алексей в теле. Тишина. Утро.
Он встаёт, выходит. Двое спят – головы на столе. Неожиданный звук мобильника. Это Юля: «Ты живой? Ты в порядке? Я звоню тебе всё утро!..» Она видела сон – очень страшный. Алексей: «Всё уже позади, не волнуйся, но я должен тебе рассказать…» – «Да! Да!» Договорились встретиться через час.
Алексей едет к месту встречи. Задержался – купить цветов. Розы. Вдруг обнаружил: их четыре. Возвращается: «Что вы мне дали?.. Я не на похороны иду!» – «Ой, было же пять, я помню, ради бога, извините…» Он получает пятую, спешит.
Толпа и скорая помощь – в назначенном месте их встречи.
Бежит. Да, Юлия. Кровь. Закрыты глаза. Рядом мигает сбившая её машина. Полицейские растягивают ленты.
Алексей в БСМП (больнице скорой медицинской помощи). Ждёт под дверью операционной. ХИРУРГ: «Повреждения большие… Ну, надежда всегда должна быть…»
Владимир кричит на Парамедика: «Почему он не умер?.. Я тебе заплатил! почему он не умер?..»
«Ты вылил – всё? Он выпил – всё?»
«Он был уже мертвец! И он воскрес!..»
«Он не Иисус Христос. Значит, кто-то ему помог».
«Он был один!»
«Значит, он защищён».
Владимир, яростно: «Кем?..»
Парамедик бесстрастен: «Если он защищён, попытки следует прекратить. Обернётся против нас».
«Нет! Я добьюсь!..»
«Без меня».
Владимир уже не слушает: «Его не будет!.. Я буду вместо него! Я стану вместо него!..» Убегает.
Алексей в мастерской. Сидит. Беспорядок. Остатки пиршества.
Шепчет убито: «Нет… Нет…» И головой мотает.
В тишине вдруг падает большой подрамник.
В другом углу падает на бок стул.
Из стены выходит с посохом БС. Босые ноги (до колен открыты) забрызганы грязью.
Очень древний, очень русский странник.
Алексей стоит. Пальцы вцепились в спинку стула.
БС: «Уезжай. Этот город не твой».
«Ты… откуда?..»
«Твои друзья тебе не друзья. Немедленно уезжай».
«Юля!..»
БС выглядит задумавшимся. «Ладно. Можешь её вернуть. Если действительно хочешь».
«Как? Скажи! Кто ты? Ты святой? Ты святой! Кто ты?..» – Алексей начинает судорожно креститься.
«Перестань. Когда я жил в теле, крестов ещё не было».
Внезапный стук в дверь, гомон, ввалилась вчерашняя компания: «Алексей, живой?.. Ха-ха-ха!.. Продолжим! А это кто? Какой натурщик!.. О!.. Где ты его раздобыл? Будешь писать иконы?..»
БС: стоп! (узнаём ладонь и жест), – и они застывают, враз замолкнув.
«Твоя подруга уже там. Но ещё с этой стороны. Постараешься – успеешь».
«Да! Да! Как? Что я должен? Да!..»
«Ты можешь её забрать. Пока за ней не пришли».
БС – лёгкий взмах, и все задвигались; снова шумно. Он идёт к двери (расступаются, дают ему дорогу). Алексей бросается вслед.
За дверью никого. Алексей бежит по коридорам. Выскакивает на улицу. Повернулся – БС у него за спиной: «Ты должен стать, как она сейчас. Пролетишь по трубе, найдёшь её».
«По какой трубе?..»
«И с ней вместе – назад. Я помогу».
«Я должен стать, как она сейчас?..»
«Ты понял правильно». И уходит в стену.
Алексей на улице. Мучительно решает, что делать. Придумал!
Алексей и Хирург в коридоре БСМП. «Прошу вас… Я должен впасть в кому! Немедленно!.. Я вас прошу!.. А потом вы меня вернёте! Вместе с ней!»
«Конечно, конечно. Вот здесь посидите. Я сейчас пойду всё подготовлю».
Алексей ждёт. К нему направляются ДВОЕ ОХРАННИКОВ. Алексей бежит. Погоня. Препятствия. Вырвался!
БС: «Дурак. Ты мог оказаться в психушке. ”Отправьте меня на тот свет, а потом верните!..” Рисовать ты умеешь. А думать?»
«Помоги мне… Пойдём со мной!»
«Если я там появлюсь – в психушке окажется твой хирург. И анестезиолог».
«Ты так произносишь эти слова… как будто ты живёшь сегодня. Среди нас».
«Я умер очень давно. Поэтому я живу всегда. И среди всех».
«И я тоже так буду?»
«Нет».
«Почему?»
«Слабый. И глупый».
Алексей обиделся: «У меня IQ – 118!» И отвернулся.
«А у меня – 14 тысяч 525».
Алексей повернулся – но вместо БС видит перед собой его колени: БС за мгновенье стал огромным. «А-а!» – отшатнулся.
БС вновь обычных размеров. Алексей переводит дыхание. «У тебя правда… такой IQ?»
«Нет, конечно. Я пошутил. На самом деле больше». Ворчит: «Идиоты придумали… для идиотов…» И Алексею: «Истинный ум – тогда, когда веришь».
«Во что?»
«Знание – сила; ты с этим согласен?»
«Да!»
«А знание – чего конкретно?»
«Ну… Знание вообще».
«Вот так и вера». И продолжает: «Знание – это то, что у тебя есть. А вера – это ты сам».
Алексей задумывается. БС: «Ты пошёл просить. В тебе не было веры. Вера – тогда, когда делаешь. А не просишь».
Алексей вскинул голову: «А как же молитва?»
Ответа нет. БС исчез.
Владимир у АНТИКВАРА. Продаёт старинную икону. Торг.
Юля в палате БСМП. Аппарат ИВЛ. Из реплик ДОКТОРА и МЕДСЕСТРЫ: начался отёк мозга.
Алексей в мастерской. Шаги из угла в угол: «Юля… Юля…»
Является БС: «Придумал?»
«Почему ты не хочешь мне помочь?..»
«Я помогаю. И помогу. Но попасть туда ты должен сам».
«Ну подскажи: как?..»
БС, уходя обратно в стену: «Туда один путь для всех».
Владимир у Парамедика. «Дай мне героина. Побольше!»
«Я не держу героина».
«Тогда кокаин! Давай! И как можно больше!..» – трясёт пачкой денег.
Парамедик смотрит пристально: «Ты никогда его не просил».
«Хочу, наконец, попробовать».
«Лжёшь».
«Ко мне обратились».
«Лжёшь».
«Я ему подброшу!.. Я его уничтожу!..»
Внезапный звонок в дверь. Парамедик Владимиру: «Подожди в той комнате».
Это Алексей: «Мне надо пережить клиническую смерть… Тебя в больнице поймут… Объясни им…»
«Сначала ты – объясни мне».
Алексей принимается рассказывать. (Ни слова про БС.)
…Владимир в соседней комнате напряжённо слушает.
Парамедик, как всегда, не удивлён. «Какой мой интерес?»
«Что ты хочешь?»
Парамедик прищурился: «Твою картину».
…Владимира перекосило. Стиснул кулаки.
Парамедик размышляет. «Понять – это мало… Надо, чтоб захотели… Но есть весёлые люди в Центре здоровья «Ad libitum». Вот с ними можно договориться».
«Поехали!.. Поехали!..»
«Сначала с ними встречусь я. И нужно заплатить сразу и много».
Алексей сникает: «Сразу и много – нет…»
Из задней комнаты выскакивает Владимир: «Прости, но я всё слышал! Я тут… за травкой… Вот деньги! Вот! Ты мой друг, я выручу тебя!..»
Алексей счастлив. Парамедик молча соглашается. Но задаёт вопрос: «А как ты подашь сигнал, что тебя пора возвращать?»
«Не знаю…»
«Ударь себя кулаком в нос. Посильнее. И девушку тоже. Резкая боль. Они на экране увидят импульс и начнут вас вытаскивать».
«Понял».
«А понимаешь ли, что можешь не вернуться?»
«Мне всё равно, где быть с ней – здесь или там. Лишь бы с ней».
Впервые эмоция Парамедика: поднял брови.
Владимир, горячо и фальшиво: «Я тоже хотел бы уметь так любить!..»
Парамедик отворачивается.
Парамедик привозит Алексея в Центр «Ad libitum». РЕАНИМАТОЛОГ и АНЕСТЕЗИОЛОГ. Без расспросов укладывают Алексея рядом с ИВЛ. Договариваются о сигнале возвращения. Алексей: «…Ударить в нос».
Смеются. «Парамедик и есть парамедик… Ты ведь будешь не в теле, ты ничего не почувствуешь. И девушку – бить кулаком?.. Просто снова войди в туннель. Начнётся обратное движение – у нас это сразу отметится. Вот на этом экране. Вытянем, как пылесосом».
И будто сценку разыгрывают –
игриво помахивают пластинами дефибриллятора, демонстрируют наполненные шприцы, заряжённую капельницу, трясут как решетом кюветой с катетерами, выразительно кивают на ИВЛ. Прав был Парамедик: весёлые.
Наркоз. Останавливают сердце. Ровная линия на экранчике. Запускают снова, но теперь на линии еле заметные и очень редкие всплески. Весёлость забыта. Сосредоточенны.
Владимир в магазине – у стеллажей с электроинструментами. Тоже сосредоточен. И скор: он знает, что он ищет.
Полёт Алексея через туннель. У туннеля блестящие стенки, слышна тонкая музыка (челеста). На выходе, конечно, яркий свет. (Вспышка, сияние.) Алексей – там. Теперь для него это «тут». Он чуть-чуть прозрачен.
Возникает БС: «Нужно найти то место, где она ждёт. Её зал ожидания».
«Да! Скорее!..»
«Не волнуйся. Времени здесь всегда ровно столько, сколько необходимо».
Река и лодка неподалёку. БС: «Место для древних греков. Вон – видишь? – Харон их ждёт».
«Но их давно уже нет!»
«Он исчезнуть не может. Ему некуда исчезать».
«Харон!.. Я хочу с ним поговорить!»
«Попробуй», – БС смеётся.
Алексей бежит к Харону – не приближаясь ни на шаг. «Я же сказал тебе: только для древних греков. Идём».
Огромный страшный орёл. «Он для индейцев. Даже если ты подойдёшь, тебя он не разорвёт».
Ещё ряд картинок – экзотичных, непонятных. БС их объясняет. «Каждому по его вере. Во что верит Юлия?»
«Ни во что».
«Так не бывает. Подумай».
«В то, что всё будет хорошо».
«Это лучшая из вер», – и они на тропинке, извилистой и уходящей вдаль. БС: «Догоняй. Она далеко ушла. И помни: она не сможет вернуться сама».
Алексей бежит по тропинке. Трава в пояс с обеих сторон. Палящее солнце. Метель. Град. Дождь. Пыльная буря. Он бежит.
Юлия в палате. Доктор хмур: «Похоже, всё».
Медсестра важно кивает: «У неё с самого начала было терминальное». (Ей хочется быть с врачом почти на равных.)
Алексей бежит. Перед ним препятствие в два его роста. По траве обогнул – а тропинки нет: пропала!
Ищет в отчаянии. Нет. Не видит, не находит. Бежит назад – по пояс в плотной траве, очень трудно. Увидел!.. Опять по тропе вперёд. Опять прибегает к препятствию. Но теперь – перелезает. (Карабкается, срывается, снова карабкается.) Бежит. Падает. Изнеможение. Поднимается. Спотыкается. Но продолжает. И –
Юля!..
Счастье! Обнимаются. (Но не чувствуют крепости объятий.) Целуются. (И опять нет физических ощущений.) Юля вдруг ахнула: «Ты тоже умер?..»
«Нет! И ты не умерла! Я сюда – за тобой!»
Но если она поднимет ногу, шагнуть может только вперёд. Он изо всех сил её тянет назад – бесполезно.
Что же делать? Отчаяние. «Уходи сам». – «Нет!»
Догадался! Берёт её на руки и несёт.
Обратный путь неожиданно краток, и никаких препятствий. БС встречает их у начала тропы.
Юля в палате. Доктор: «Невероятно! Отёк спадает, смотри!.. Зубцы появились! – вот… P… Q…». Медсестра глубокомысленно смотрит на экран, кивает. Ни черта она не понимает в этих зубцах.
Владимир в коридорах Центра. Выглядит как посетитель: яркая сумка, в бахилах, с букетом… неужели к Алексею?
В палате Алексея мерно работает ИВЛ. Реаниматолог пальцем постукивает по телефону – разгадывает кроссворд.
БС, Алексей, Юля. «Как ты смогла преодолеть?»
«О чём ты, Алексей?..» Она прошла по тропе легко – без метели, бури, без всех препятствий.
Он потрясён: да как же?.. И почему он мог по тропе вернуться, а она не могла?
БС: «Это была её тропа. Ты свою тоже легко пройдёшь. И тоже сам не вернёшься».
Владимир пробирается в подвал. Замок. Но у Владимира в сумке аккумуляторная болгарка. Распиливает, входит. Главный щит. Замок. Пилит, распахивает дверцу, отключает рубильник. Режет, ломает контакты.
В темноте бежит вверх по лестнице.
Полутемно в палате Алексея. Погасшие экраны. Бездвижно всё, и только живот Реаниматолога ритмично вздымается и опадает: он спит. Телефон на полу.
БС: «Вам пора».
Два туннеля. Алексей и Юлия друг другу: «До встречи!»
Юля идёт к своему, но Алексей в свой туннель войти не может: не пускает невидимая преграда.
Юля успела это заметить. Остановилась.
БС Алексею: «Путь закрыт. У тебя там что-то случилось».
«Что могло случиться?..»
«Сейчас ты там умираешь».
По коридору Центра бегут 1-й и 2-й ЭЛЕКТРИКИ – в униформе, с ящиками.
В палату Алексея вбегает Анестезиолог (с тарелкой бутербродов): «Проснись!..» Секунды паники. Реаниматолог хватает трубку: «Аварийное давайте! Генератор!.. – Бросил трубку. – Ну, что ты орёшь? Уже включают».
Но генератор не запускается.
В палате Алексея. Реаниматолог: «Ну… ещё минута».
«И всё?»
«И всё».
«Жалко парня… Ну, что ж».
«Не повезло».
«Хорошо, что ты деньги взял сразу».
«Ну, а как иначе?»
БС, Алексей, Юлия. Алексей: «Юля, уходи!»
«Нет! Я останусь здесь с тобой!»
«Ты должна жить! Уходи! Скорее!»
«Я не буду жить без тебя! – Тянет Алексея к тропе: – Идём! Теперь ты пройдёшь легко, как я!»
Алексей упирается.
БС: «Вы можете идти, если хотите. Но я бы подождал».
Алексей не понимает: «А ждать-то – чего?»
«Смерти, чего же ещё! – БС смеётся. – Если тебя не пришли встречать – значит, ты умер ещё не совсем».
«А кто должен прийти?»
«Всегда есть, кому прийти».
«А тропа – она для чего тогда?»
«Чтоб умереть. Тебя не вышли встречать – ты сам идёшь к ним. У них тоже задержки бывают. Но пока ты идёшь – тебя ещё можно успеть вернуть. Если тропа будет длинной».
«А если я пойти не захочу? Если я захочу остаться тут? Вот тут?»
«Твоих желаний тут не существует. Ты захотел поболтать с Хароном – и что? Пойдёшь. Ноги сами пойдут».
Алексей не унимается:
«А почему сейчас не идут?»
«Потому что я их держу, глупец!»
Реаниматолог разгадывает кроссворд. Анестезиолог жуёт бутерброд.
Свет! Заработала ИВЛ. Оживляются: «О! Может, ещё и вытянем?»
С интересом к экрану: «Глянь!..» – «Смотри-ка…» – «Давай, парень, давай…»
Владимир, кусая губы, стоит в ожидании лифта. Не выдержал – с перекошенным лицом бежит к лестнице. От него шарахаются.
Вверх по лестнице – без сумки, без букета. «Я ему перекрою выход там!..»
Врывается в палату Алексея: «Вы не того отправили!..»
Убеждает Реаниматолога в том, что отправить должны были его, Владимира, это Парамедик по ошибке привёз другого. Подтверждает слова знанием всех деталей.
«Чёрт! Но того ж не будем отключать…» Неожиданная трудность: второй аппарат есть, второй кровати нет.
Владимир падает на каталку: «Давайте!»
Аппарат ИВЛ включён. Реаниматолог возвращается к кроссворду, Анестезиолог – к следующему бутерброду. Жуёт и рассуждает: «И что им там всем на том свете надо?.. Да ещё так срочно?»
«Да какая тебе разница… За ваши деньги – любой каприз».
И вдруг опустил телефон: «Слушай… А с этого мы не взяли!»
Анестезиолог расстроен. Реаниматолог: «Ладно. Ничего. Когда вернётся, пусть родственникам звонит. А мы его будем здесь держать, пока деньги не принесут».
И снова бутерброды и кроссворд в телефоне.
Владимир по туннелю – не летит. Едет на каталке. Из грязных, в потёках, серо-зелёных стен появляются пальцы-когти; отрывают от Владимира кусочки. Он не чувствует боли, но он в ужасе. Обнажаются мышцы, кости. Каталка замедляет ход. Пальцев-когтей всё больше. Владимир, обернувшись, в панике кричит: «Назад!.. Назад!..» – и бьёт, бьёт, бьёт себя в нос.
В палате Центра на обоих экранах – одинаковые ровные линии с очень-очень редкими и почти незаметными всплесками.
Внезапно из стены туннеля – громадная когтистая лапа. Все остальные прячутся: она – главная. Владимир трясётся в ужасе. Это конец. Но лапа с размаху – шлепок по торцу каталки! Каталка несётся и вылетает из туннеля.
Тускло, пасмурно. Побережье. Владимир зовёт: «Алексей!.. Алексей!.. Где ты?» Возникает ЧУДОВИЩЕ. Громадные когтистые лапы. Раскатистый хохот: «Не бойся!..» (Владимир опять трясётся.) «Ты намерен упасть в обморок? Здесь это невозможно».
Ряд быстрых трансформаций Чудовища – и Владимиру предстаёт огромный мужчина безобразного вида. Это ФУРЛАБАР. Хриплый голос: «Я за тобой давно слежу. Мне нравится то, что ты делаешь. Я тебе помогу… с удовольствием!» Хохот. «Ты Владимир. А я – Фурлабар!»
«Фурлабар!.. – кричит счастливый Владимир. – Фурлабар!..»
Юля и Алексей. «Если мы оба умерли не совсем… – рассуждает Юля, – то давай попробуем ещё раз!»
Бегут ко входам в туннели.
Но на пути – Владимир и Фурлабар.
«Девчонку в трубу! – кричит Владимир. – Чтоб не путалась под ногами! А этого – разорвать!» Хриплый хохот Фурлабара.
Изогнувшись, как теннисист на подаче, он подбрасывает Юлю вверх – и бьёт рукой, как ракеткой. Юля летит – и исчезает в туннеле.
Алексей поражён: «Владимир… Ты умер?..»
«Нет! Я, как и ты – живой! Но ты не вернёшься. А я вернусь. Я заберу твои работы! И гением стану – я!»
И хохочет – как на недавней пирушке.
«Ты никогда им не станешь… Гением стать нельзя…»
«Фурлабар!.. Разорви его!»
Фурлабар – быстрый ряд метаморфоз – превращается в Чудовище.
Алексей в страхе зажмуривается.
Затем всё-таки открывает глаза –
перед Чудовищем стоит огромный ВИТЯЗЬ в шлеме, с мечом.
Чудовище надувается, вырастает. Надувается ещё – но больше вырасти уже не получается.
Витязь жестом: давай, подрастай!
Чудовище дуется – но не растёт.
Витязь поднимает меч.
Владимир падает, руками закрыл голову.
Чудовище вдруг резко уменьшается – до размеров кролика – и скачками убегает.
На месте Витязя – БС с посохом.
Владимир вскакивает. Бежит к туннелю. Бросается в него. Вылетает обратно. Вновь бросается. Вновь вылетает.
Алексей: «Он умирает?»
БС: «Пока ещё нет. Это просто не его туннель».
Юля в палате. Глаза открыты, пытается махнуть рукой. Доктор и Медсестра: радость. Отключают ИВЛ. Юля тут же: «Назад… меня… верните назад…»
Доктор и Медсестра – в полной ошеломлённости.
Алексей и БС. Алексей: «Не могу во всё это поверить…»
«Ты не веришь тому, что видел?»
«Но это же как в сказке… про колдунов…»
«Между тем, что вы называете сказкой, и тем, что для вас реальность, – нет никакой границы. Вернее, она подвижна. Сказка – это место. Как страна с другими законами. И это место может быть где угодно».
«А кем ты был? когда жил?»
«Важно то, кто я сейчас».
«А кто ты сейчас?»
БС медлит. «Как ты думаешь, почему я к тебе пришёл?»
«Не знаю».
«В тебе родилась идея. Нельзя, чтоб она погибла».
Владимир бежит по тусклому грязному побережью. Вот он, вход в его туннель! Но на пути – Фурлабар: «Ты куда, Владимир? Я тебя не отпускаю. Ты понравился мне, ты такой же, как я, только слабый… Но это дело времени. Через тысячу лет наберёшься сил…»
Владимир садится, плачет. «Не плачь, ты же мужчина! – И хриплый хохот. – Я найду ещё таких же, подготовлю, и мы все вместе разорвём этого старика! А пока – отдыхай».
Подбрасывает Владимира; взмах – и Владимир исчезает вдали.
Следующим взмахом Фурлабар обрушивает вход в туннель.
Алексей спешит к своему туннелю. Перед входом робеет; остановился. Затем шагает, вначале несмело – ждёт преграды, – затем решительней; а едва шагнув внутрь – сразу взлетает и несётся среди вспыхивающих огней.
Алексей приходит в себя в палате.
Реаниматолог решает кроссворд, Анестезиолог смахивает крошки со стола в кювету. Увидел взгляд Алексея. «О! Один вернулся!»
«А второй?»
На экране Владимира – ровная линия. «Чёрт! Как теперь его хоронить? Мы же его не оформили!»
Реаниматолог, освобождая Алексея: «Парамедик оформит по скорой. Как неизвестного мужчину».
Алексей стоит, приходит в себя. Поматывает головой.
Анестезиолог с интересом: «Ну, как там?»
Алексей: «Там… совсем не так, как здесь».
Анестезиолог: «Это мы знаем. Ну, а конкретно?»
Реаниматолог: «Ты из трубы-то хоть вылетел?»
Алексей: «Вылетел, да… Обратно не сразу смог».
Анестезиолог: «Это тут свет вырубали».
Реаниматолог: «Ещё бы немного, и ты… ха-ха-ха!..»
Анестезиологу тоже смешно. Реаниматолог утыкается в кроссворд.
Анестезиолог: «Бутерброд хочешь? У меня остался».
Алексей: «Нет, спасибо…» – он рассеян, пошатывается.
Анестезиолог: «А чего там тебе было надо? По какому делу летал?»
Алексей: «Подругу свою… забрать».
Анестезиолог: «Ну, и как – забрал?»
Алексей: «Да…» – опять шатнуло.
Анестезиолог: «Молодец. Поздравляем».
Алексей кивает. Делает шаг к двери.
«Стой! Подожди! – Реаниматолог машет телефоном. – Река в Южной Америке, вторая буква «а»! Шесть букв!»
«Ребята, извините… Я к вам потом зайду… Спасибо…»
Алексей рассеянно и всё так же пошатываясь идёт мимо двери. И проходит сквозь стену.
У Анестезиолога падает из руки бутерброд.
У Реаниматолога падает телефон.
Алексей в коридоре понимает, чтó он только что сделал. Не может поверить. Пробует пройти сквозь следующую стену. Не получается. Ещё раз. Не получается.
Вышедший с трудом из-за угла БОЛЬНОЙ НА КОСТЫЛЯХ смотрит на попытки Алексея. И – бегом – назад.
Погожий осенний день, даже утро. Алексей и Юля неторопливо идут по аллее (или по набережной). Солнце сквозь жёлтую листву. У Юли шея – в ортопедическом воротнике.
Алексей и Юля у него в мастерской. Он показывает ей свою последнюю картину: «Нежность». Два изогнутых тетраэдра, один выше, другой поменьше, приникли друг к другу – чувство взаимной нежности читается сразу.
«Ты отдашь это на выставку?»
«Нет. Я отдам это Парамедику».
«Зачем?..»
«Был такой договор».
«Не отдавай!»
«Это цена твоего спасения».
«Отдай другую!»
«Другой пока нет. Но даже если бы и была…»
«Попроси его подождать и напиши другую. Отдай ему две! Четыре! Но именно эту – не отдавай! Это же мы с тобой, это нельзя никому отдавать!..»
«Именно эту он и хочет. Он её видел».
«Пусть он передумает».
«Он никогда не передумывает».
Юля плачет: «У меня ощущение… с этой картиной он что-то возьмёт у нас… заберёт… у нас с тобой…»
«Пойми… Это договор…»
Уходит с картиной. Юля рыдает.
Алексей у Парамедика. Картина ещё не вынута из чехла. Парамедик предлагает кофе. Пьют. Алексей не поднимает головы.
Парамедик вдруг отставляет чашку.
Из стены выходит БС – но Парамедик почему-то не испуган. Даже приходит в ярость. (Таким мы его до сих пор не видели.) Срывает с петель комнатную дверь, замахивается ею:
«Уходи!..»
«Вместе с тобой. Довольно, демон, тебе здесь быть».
«Это не ты решаешь!..»
«Я послан Высшим Советом».
«Ты в него не входишь!»
«Вошёл».
БС поднимает обе ладони – дверь возвращается на место.
«Я тебе всё равно не дамся!..» – Парамедик близок к исступлению.
«Ну, что ж… Коли так…»
БС уходит в стену – с посохом и сутулясь.
Парамедик садится, успокаивается. «Если кому-то расскажешь – тебе в лучшем случае не поверят. И больше ко мне не приходи».
Алексей кивает.
Вдруг Парамедик сузил глаза: «А почему ты не испугался?»
Алексей колеблется. «Я испугался!»
«Нет! Ты лжёшь! Я видел: ты не испугался!..»
Алексей растерянно молчит.
«Почему ты мне лжёшь?.. Ты с ним знаком! Он подослал тебя ко мне!..»
«Нет! Он не подсылал!..»
Парамедик снова срывает дверь с петель. Заносит над головой: «Сейчас я тебя прихлопну! Как комара!..»
Алексей не может пошевелиться.
Из стены – рука БС, огромных размеров. Указательный палец направлен на Парамедика.
Одежда Парамедика изменяется (возникает чёрная накидка, много складок, шлёпанцы на ногах превращаются в диковинные сапоги). Черты лица становятся резкими.
Палец, повернувшись, манит Парамедика. Он сопротивляется, изгибается, но втягивается в стену. Дверь со стуком падает, остаётся в комнате.
Алексей некоторое время сидит; затем поднимается, забирает картину и уходит.
Идёт по улице с картиной, назад в свою мастерскую.
В толпе, переходящей перекрёсток, БС ведёт за руку (и поддёргивает) маленького мальчика в чёрной накидке со множеством складок и в диковинных сапожках. С Алексеем на миг встречается взглядом. Приподнимает посох.
Алексей: машинально ответный жест, чуть не роняет картину, подхватывает, снова смотрит… но БС и мальчик исчезли – хотя те, с кем рядом они шли, ещё не достигли тротуара.
Алексей продолжает путь – к своей мастерской. Его ждёт Юля.
Солнышко. Тихий, светлый, пастельно-мягкий день начавшейся осени.
КОНЕЦ
