Одно прикосновение

Люди оставили эту долину очень давно. Года шли. Зима сменялась весной, вслед за летом приходила осень, и так год за годом. В этой тихой долине никогда не было резкой смены климата: тёплая и снежная зима плавно переходила в нежаркое лето щедрое на туманы, они случались очень часто, но особенно много их было на её западной стороне. В этой долине уже давно не было людей, не осталось даже их следов, кроме одинокого старого дома, и только он один оставался свидетелем происходящих в ней событий. Он даже стал привыкать к одинокой жизни без людей, и ему казалось, что впал он в беспробудную туманящую дрёму, и мелькание сезонов года ему просто снится. Но однажды в долине случилось землетрясение, а через несколько дней, ранним туманным утром, на большой машине приехали двое. Мужчина за рулём выглядел значительно старше пассажира, он и раньше, регулярно, раз в год, приезжал сюда, но был недолго и всегда старался стороной обходить старый дом. А второй, тот, что моложе, никогда ещё в долине не был, на вид ему было около тридцати лет, он был высокого роста и довольно худой:

– Ноши, это и есть тот самый дом? – спросил он у пожилого.

– Да. В нём давно никто не жил, так что тебе придётся его слегка подлатать. Я, конечно, помогу, чем смогу, но завтра, ближе к вечеру, уеду. Надо успеть установить солнечные батареи, а то одному тебе не справиться, – ответил ему старик, помогая выгружать коробки из большого кузова пикапа, на котором они приехали.

Они немного подремонтировали крышу дома, почистили территорию вокруг от веток, сухой травы и опавшей листвы, и оборудовали площадку, на которой разместили несколько панелей солнечных батарей.

– Завтра смонтирую оставшуюся часть и заживу с комфортом, – сказал молодой человек, затягивая последний болт крепления панелей. – Аккумуляторов только ещё привези,

– Аккумуляторы привезу только через две недели, пока тебе и этих хватит. Вернер, не забывай для чего ты здесь, – ответил ему Ноши.

– Да помню я. Но и быт устроить надо: в доме прибраться, оборудование расставить.

– Я уже тебе говорил, но повторю ещё раз, так как это очень важно. С домом бережнее, это очень ценный и единственный оставшийся дом в долине.

– А что случилось с другими домами?

– Остальные дома племя сожгло, когда покидало долину, а этот дом сжигать не стали, в нём жил шаман и по его пророчеству с этого дома начнётся возрождение моего народа. Поэтому веди себя с ним очень бережно и осторожно.

– А почему племя покинуло долину? Да ещё и дома сожгли?

– Сжигали, потому что оставили надежду на жизнь в долине, думали, что они больше никогда сюда не вернуться. А оставлять дома нельзя, кто-то чужой мог прийти.

– А как же пророчество шамана? Типа, будет возрождение народа? – с интересом спросил Вернер.

– Он говорил об очень отдалённом будущем и те, кто уходил тогда, действительно не вернулись и даже их внуки…

– А с чего вдруг ушли? Болезни или неурожай?

– Духи долины отвернулись от людей, и тогда мы ушли, – ответил Ноши, таким тоном будто это, само собой разумеется.

– Вот так вот просто потому, что духи отвернулись от вас? – не унимался Вернер.

– Всё не так просто. Линия шаманов прервалась. Стало невозможно призвать нового шамана и невозможно исполнить обряд посвящения. А шаман для моего народа не просто колдун, он и правитель, и судья, и прорицатель. И когда умер последний шаман, то заменить его было уже некому.

– А почему? Желающих не нашлось? – спросил Вернер.

– Я же говорю, духи отвернулись. Шамана не выбирают. Старейшины, основываясь на особых знаках делают свой выбор, и затем выбранный становится шаманом через особый ритуал в священном месте. Но после землетрясения священное место стало недоступно, и мой прадед был последним шаманом моего народа, – печально сказал Ноши и вытер рукавом пот на лице.

– Ноши, так это дом твоей семьи? – спросил его Вернер.

– Нет, это дом шамана, – как бы поправляя, сразу ответил Ноши.

– А так, с виду, и не скажешь, – разглядывая дом, сказал Вернер.

– Прошло много времени, орнамент выцвел и местами едва угадывается, а часть украшений отвалилась, но дерево по-прежнему крепко, простоит ещё долго. Внутри несколько комнат, есть стол и сколько-то лавок. Сразу предупреждаю, в этом доме огонь разводить запрещено – табу, поэтому в нём нет привычных плиты и печки, как было в других домах, так что будешь обходиться электричеством от солнечных батарей и очагом за домом.

– Огонь нельзя, а электричество можно? – спросил Вернер.

– Огонь точно нельзя, а электричество не знаю. Сам проверишь, – ответил ему Ноши с улыбкой.

– А что будет если зажечь огонь? – не унимался Вернер.

– Как говорил мой прадед-шаман, огонь – это проводник силы, а этот дом буквально переполнен ей, поэтому только шаман может справиться с огнём внутри этого дома, – ответил Ноши. – Так что даже не проверяй, не советую с этим шутить. Этот дом особенный.

– И что же в нём особенного, кроме того, что нельзя огонь разводить? – спросил Вернер с недоверием.

– Я расскажу тебе о нём как-нибудь потом. Просто относись к нему с уважением, – ответил Ноши и похлопал его по плечу.

– Именно поэтому ты поздоровался с ним, когда мы приехали? – опять спросил Вернер.

– Да. И тебе советую относиться к нему так же.

– Хорошо. Я так и сделаю, – кивнув головой, сказал Вернер.

– Можешь начать прямо сейчас, – с улыбкой заметил Ноши.

– Что? Поздороваться? – с удивлением спросил его Вернер.

– Ну, да, – ответил Ноши.

– Не знаю, странно как-то разговаривать с домом, – сказал Вернер в пол голоса.

– Это ты странный, если не видишь, что это не просто дом. Подойди к нему, коснись его и поздоровайся. Я никому не расскажу, – произнёс Ноши чуть тише и подмигнул. – Смелее, а я пока пойду, поймаю что-нибудь нам на ужин.

Ноши ушёл, а Вернер, чуть помедлив, стал внимательно и с интересом рассматривать дом шамана. Он обошёл вокруг него, даже брал несколько раз в руки метлу, чтобы обмести особо замусоренные места. После чего подошёл к дому и решительно приложил правую руку к его стене.

Он долго стоял молча, переминаясь с ноги на ногу, вздыхал и покашливал, как будто прочищая горло и, наконец, произнёс:

– Привет, меня зовут Вернер. Я буду здесь жить, – и тут же отдёрнул руку, отошёл на пару шагов назад, и остановился в растерянности.

Вскоре послышался звук приближающихся шагов – это на поляну вышел Ноши, он нёс в руке тушку кролика.

– У нас сегодня будет хороший ужин, – сказал он и поднял тушку повыше, показывая её со всех сторон. – Приготовим на очаге за домом. Будет вкусно!

– Ноши, я поздоровался с домом! – громко сказал Вернер.

– Ты так говоришь, будто сделал что-то невероятное, – спокойно ответил Ноши, проходя мимо него.

– Знаешь, мне показалось, что у этого дома тёплые стены, словно он живой! – продолжал Вернер, следуя за Ноши.

– Наверное ты просто долго держал руку прижатой и не заметил этого. Но дом действительно тёплый, даже зимой в нём уютно. И, кстати, мой тебе совет: относись ко всему в этой долине, как к живому и с уважением, а к этому дому в особенности, – раскладывая тушку кролика на столе, сказал Ноши.

– А как же кролик? – спросил Вернер.

– Что кролик? – удивился Ноши.

– Ты же его убил, – сказал Вернер.

– Убил. Отрицать бесполезно, – улыбнувшись, ответил Ноши, ловко разделывая тушку. – Но я же охотник. Я поговорил с духами долины, и они разрешили, нам же надо поесть. Но тебе охотиться не стоит, ешь привезённое.

Пока в очаге запекался кролик, они закончили с подключением солнечных панелей и остального оборудования. А завершив дела, сели ужинать недалеко от очага на западной стороне площадки перед домом, откуда открывался замечательный вид на долину.

– Ноши, это очень вкусно! – сказал Вернер, даже ещё не прожевав первый кусок.

– Мне приятно, что тебе так понравилось, но если хочешь поблагодарить всех, кто участвовал в приготовлении этого кролика, то просто громко крикни: “Вкусно!”

Вернер немного подумал, быстро прожевал только что откушенный кусок и громко крикнул:

– Вкусно! – и тут же рассмеялся.

Ноши улыбнулся, одобрительно покачал головой и добавил в тарелку Вернера ещё овощей и соус. Они быстро съели всего кролика и Ноши, вытирая руки, сказал:

– Скоро солнце совсем сядет, надо устраиваться на ночлег. Доедай и пойдём.

Уже в доме, расположившись в спальных мешках прямо на полу, они стали обсуждать план работы Вернера.

– Ноши, ты хочешь, чтобы я нашёл здесь, в долине, полезные ископаемые?

– Нет, глубоко копать не нужно, если найдёшь, хорошо, но не это твоя цель.

– Я думал, раз это твоя земля, то ты захочешь найти на чём заработать, – немного разочарованно сказал Вернер.

– У меня и так достаточно денег. Теперь вся эта долина принадлежит не мне, а моему народу. Для этого пришлось дать столько взяток, что можно было бы купить плодородной земли размером с эту долину, но я не жалею. Теперь никто не вправе претендовать на землю моего народа. Твоя главная цель – составить подробную карту долины. Недавно здесь было землетрясение, поэтому осторожнее.

– Ноши, мне бы помощника, можно даже самого недалёкого, просто оборудование таскать, а то по склонам ходить будет тяжело.

– Помощника дам только через месяц, раньше никак. А заново карту составлять не надо. Просто уточни ту, что есть. Особое внимание удели пещерам, тропам и руслу реки. Насколько я помню пещер здесь штуки три раньше было.

– Так полезные ископаемые искать? – спросил Вернер, подперев голову правой рукой.

– Ищи, конечно, зря что ли столько оборудования привезли. Но ещё раз напоминаю: действуй максимально бережно и об этой работе никому ни слова. Мне кажется, я достаточно тебе плачу, чтобы ты выполнил эти условия.

– Более чем, – согласился Вернер. – Я даже немного удивлён, что ты решил нанять только меня. Нанял бы специальную фирму, и они в две недели излазили бы долину вдоль и поперёк.

– Мне не нужна спешка. Мне нужна конфиденциальность, аккуратность и минимальное влияние на природу долины. Один человек много не сломает. К тому же ты хороший специалист и рекомендации исключительно положительные, а мне большего и не надо. Давай спать, а то слишком много событий за один день для такого старика, как я.

Ноши потянулся и, зевнув, сразу заснул, а Вернеру не оставалось ничего, кроме как последовать его примеру.

Следующим утром они убрали оставшийся мусор, состоящий из многочисленных коробок и упаковки от привезённого оборудования, сложили всё в мешки, погрузили их в машину и после полудня Ноши уехал. До самой ночи Вернер расставлял и проверял оборудование, а когда совсем стемнело, собрал рюкзак и на следующий день, рано утром, ушёл в долину.

Работа над картой постепенно продвигалась, Вернер регулярно уходил в долину на несколько дней, возвращался на день или два, делал какие-то анализы образцов, вносил правки в карту долины на компьютере и опять уходил в долину.

Через пару недель приехал Ноши. Он привёз продукты, аккумуляторы, загрузил в машину мешки с мусором. А вечером они сели около компьютера, и Вернер рассказал, как продвигается работа.

– Первый мой выход в долину был на три дня, неподалёку, на восточной стороне я нашёл высоко расположенную площадку и оттуда рассмотрел долину. Серьёзный обвал породы, видимо после землетрясения, я увидел только в одном месте, на противоположной стороне. Обрати внимание, вот здесь, – сказал Вернер, показывая на мониторе участок карты, – западный сектор. И кстати, рядом с этим местом я увидел часть горы, которая меня очень заинтересовала. То, что я увидел выглядело как часть горы, очень правильной, пирамидальной формы. И если бы это была цельная структура, то выглядела бы она точно, как пирамида. Я приступлю к осмотру этой западной части сразу после того, как закончу с восточной стороной. Но на старой карте много пробелов в этом секторе, даже спутниковые снимки не сильно помогают. Потребуется много времени и сил.

– Действуй, как считаешь нужным, я не тороплю, – сказал Ноши. – И держи меня в курсе.

На следующий день Ноши уехал, а Вернер опять ушёл в долину. Через четыре дня он вернулся и тут же сел к микроскопу, что-то доставал из маленьких коробочек, рассматривал и помещал обратно, вносил данные в журнал и работал за компьютером. Так прошёл месяц. Периодически приезжал Ноши, и Вернер каждый раз показывал ему какие-то данные, рассказывал ему о том, что его заинтересовало в долине.

И однажды, после того как он вернулся с осмотра западной части долины, его было почти не узнать: он был весь грязный, одежда порвана в нескольких местах, а рюкзак был почти пуст. Он даже не закрыл входную дверь, тут же подошёл к столу и позвонил Ноши по спутниковому телефону.

– Здравствуй, это Вернер. Я был в западной части долины и нашёл кое-что интересное… Да, большая площадка… Нет, в центр не заходил. Там что-то светится!.. Да, я понимаю… Приедешь через неделю и в её центр не входить… Хорошо, буду ждать.

Вернер положил телефон на стол, рюкзак опустил на стул, а сам залез в спальный мешок и мгновенно уснул. Он проспал три часа. Проснувшись, он достал из рюкзака несколько баночек с пауками внутри, расставил их на столе и, положив голову на руки, стал внимательно их рассматривать. Затем позвонил кому-то и расспрашивал его о пауках, после этого разговора он собрал все баночки, вышел на улицу и, дойдя до кустов на краю поляны, выпустил из них пауков. Вернувшись в дом, он достал из других коробочек какие-то образцы и, как обычно, стал рассматривать их под микроскопом.

Два дня Вернер словно не находил себе места: то долго смотрел в бинокль на долину, то ходил из угла в угол, а ночью долго ворочался и никак не мог заснуть. На третий день он вышел к тому месту, где выпустил пауков и что-то зарисовал в блокнот. После этого перекусил, собрал рюкзак, написал что-то на бумажке, которую оставил на столе и ушёл в долину.

Он вернулся через четыре дня, а вскоре после его прихода приехал Ноши. Едва Вернер увидел машину в окно, то тут же выбежал его встречать и хотел что-то сказать, но остановился, из машины вышел ещё кто-то. Из-за яркого солнца он не мог разглядеть, кто это и, приставив руку ко лбу, прикрывая глаза, обратившись к Ноши, спросил:

– Здравствуй, Ноши. Кого это ты привёз? Уж не туристов ли?

– Я привёз тебе помощника! Знакомься, это Эйелен, моя младшая дочь. Она поможет тебе по хозяйству и по горам лазить умеет, она занималась альпинизмом.

Вернер и Эйелен познакомились и после того, как разместили все её вещи в дальней комнате, они сели за стол.

– Вижу, ты здесь сделал диванчик из остатков деревянной тары. Выглядит неплохо, – сказал Ноши.

– Да, не смог привыкнуть спать на полу, сняться разные сны и не высыпаюсь, а на диванчике чувствую себя более комфортно и сплю спокойнее, ответил Вернер.

– Молодец, – сказал Ноши, – рассказывай, как дела продвигаются.

– Очень интересное место я нашёл, в западном секторе, очень интересное. Что вы знаете о нём? – спросил Вернер.

– Ты нашёл то, что утратил мой народ почти полтора века назад. Это священное место. Не думал я, что ты сможешь пройти туда. Путь к нему проходил через пещеру, которую тогда завалило во время землетрясения. Люди решили, что великий дух отвернулся от нас и постепенно покинули долину, – с грустью в голосе ответил Ноши.

– Видимо, недавнее землетрясение освободило путь, – сказал Вернер. – Я с трудом прошёл там, и большая часть пещеры окончательно разрушена, но в оставшейся я нашёл красиво расписанные стены. Не знаю, как вы раньше туда заходили, но теперь без альпинистского снаряжения туда не попасть.

– Нам обязательно надо посетить это место. Отправляемся завтра. Надеюсь, здоровье меня не подведёт, – сказал Ноши и несколько раз потёр рукой правое бедро.

– Не переживай отец, я помогу тебе, – подбодрила его Эйелен.

– Только на тебя и надежда, – ответил он с улыбкой. – А то Вернер худой как палка, где ему старика в горы тянуть.

– Помогу я, помогу, – ответил Вернер, и, посмотрев на Эйелен, добавил: – И вовсе я не худой, я жилистый. Вы лучше расскажите, почему там такие странные пауки живут и что-то светится в центре? Вы поэтому считаете его священным?

– Там всё священно и камни, и растения, и пауки, – ответил Ноши. – Мы считаем свечение на этом священном месте, проявлением великой силы и поклоняемся ей. С незапамятных времён именно в этом месте человек становился шаманом, но духи отвернулись, и линия шаманов прервалась. Теперь у моего народа вновь появилась надежда. Надежда на возвращение.

– Ну хорошо, пойдём туда завтра. Сегодня соберём снаряжение, а завтра, рано утром, выдвигаемся, – сказал Вернер и пошёл укладывать рюкзак.

Эйелен была молчалива и за весь вечер сказала лишь несколько слов, но при этом всячески помогала Вернеру в сборах. В очаге на улице она вместе с Ноши приготовила ужин и даже успела немного прибраться. А сам Ноши всё никак не находил себе места, но к вечеру успокоился, и сразу после позднего ужина его сморил сон.

Они ушли в долину рано утром, едва солнце поднялось над горами. Ноши был активнее всех, и было очень заметно его нетерпение и желание как можно быстрее отправиться к священному месту. Но через день, поздним вечером, когда почти стемнело, они вернулись. Вернер тащил волокуши, сделанные из двух палок и курток, в которых лежал Ноши. Эйелен шла позади и несла три рюкзака. Едва они внесли Ноши в дом и положили его на диванчик, Вернер выпил целую кружку воды и буквально рухнул на рядом стоящую лавку. Лежащий на диванчике Ноши был бледен, но не переставая повторял:

– Ну вот зачем, зачем было так упираться и тащить меня? Подумаешь, плохо стало! Да я просто переволновался. Завтра буду как молодой.

– Папа, – сразу ответила ему Эйелен, – ну нельзя же так. И лекарство забыл. Давление очень низкое. Сейчас же поедем в клинику.

– Нет, нет, ни в коем случае, – сказал он, приподнимаясь, – ты должна остаться, нельзя упускать такой шанс, я доеду сам, а как подлечусь, обязательно приеду, я должен побывать там, пусть даже если умру, – закончил он и откинулся на подушку.

– Да как же ты поедешь? – настаивала она. Давай тогда позвоним кому-нибудь, приедут и отвезут тебя. Или лучше вертолёт твой пусть прилетит.

– Успокойся, мне уже лучше, этот дом творит чудеса, и завтра я уже смогу нормально вести машину. Померяй мне давление, убедись, мне уже лучше.

Она стала измерять давление, а Ноши продолжил:

– Я не хочу, чтобы кто-то ещё знал о том, что здесь происходит. Во всяком случае пока. Всё должно пройти тихо. Понимаешь?

– Да, папа, конечно, понимаю, – ответила она ему. – Давление в порядке,

И уже обратившись к Вернеру, Эйелен спросила:

– А ты как себя чувствуешь?

Вернер уже допивал ещё одну кружку воды и, вытерев лицо рукавом, ответил:

– Да я нормально, но завтра я не смогу пойти туда, мне нужно день восстановиться, кажется, я потянул спину.

– Ну и славно, – ответила она ему. – Ты тогда завтра отдыхай, а я отвезу папу в клинику.

Ранним утром следующего дня они уехали и, несмотря на просьбы Эйелен, Ноши сам сел за руль. Вернер никуда не выходил и весь день просидел за столом, делая записи и внося что-то в компьютер.

Эйелен вернулась только к обеду следующего дня.

– Что с Ноши? – сразу спросил Вернер.

– Врачи решили подстраховаться и не отпустили Ноши из клиники, но с ним всё хорошо. А мне он велел вернуться в долину как можно быстрее. Пришлось поторопиться.

Вернер хотел уже было опять собираться в долину, но она его остановила:

– Давай пойдём завтра, мне так хочется осмотреть долину, но сегодня я очень устала, я почти не спала, мне надо хотя бы пару часов сна.

Вернер сказал, что, пожалуй, она права, а с помощником он сможет сделать больше и нагнать отставание от им самим составленного графика. Ближе к вечеру Эйелен проснулась, и они сели ужинать.

– Ты как будто сутки не ела, – сказал Вернер, наблюдая, как она ловко орудует ложкой. – Не торопись. Налить тебе воды?

– Да, воды налей, пожалуйста. Ты знаешь, почти сутки ни крошки во рту. Некогда было даже перекусить, но мне не привыкать.

Позже, убрав с обеденного стола, и, устроившись на лавке, покрытой шкурами, Вернер спросил её:

– Скажи, Эйелен, почему Ноши послал тебя сюда помощником? Он ведь мог нанять кого угодно.

– Ему не нужен кто угодно, ему нужен человек, которому он может доверять. К тому же есть веские причины, почему его выбор пал на меня. Ты только не переживай, я не буду тебе в тягость, – её лицо сразу стало очень серьёзным, и она добавила: – Я умная. Я сильная. Я ничего не боюсь. К тому же папа много мне рассказал о долине, так что я могу тебе пригодиться.

– То, что ты сильная я уже заметил, когда мы тащили Ноши. Всё-таки ты несла три рюкзака. Но можно было оставить рюкзаки там, засыпать камнями, потом всё равно вернулись бы.

– Ничего нельзя там оставлять. Папа сам настоял, если помнишь, чтобы мы забрали всё. Или это ты намекаешь на мою недалёкость? – спросила она его совершенно серьёзно.

– Нет, ну что ты. Как ты могла такое подумать. Извини, если это так прозвучало, – сразу ответил Вернер.

– Да не переживай ты, пошутила я, расслабься, – ответила она, уже улыбаясь и похлопала его по руке. – Я закончила факультет искусствоведения в Сорбонне. Конечно, это мне не сильно поможет здесь, в долине, но я знаю ещё несколько иностранных языков, есть навыки первой помощи, а ещё я занималась гимнастикой и альпинизмом. Вот последнее, похоже, и пригодится.

А на следующий день они ушли в долину вдвоём, нагрузив ещё и волокуши, на которых принесли Ноши, какими-то свёртками.

Вернер вернулся через четыре дня. Измотанный, уставший и грязный, он тащил на волокушах Эйелен. Он внёс её в дом на руках и положил на широкую лавку со шкурами, стоящую недалеко от входа. Тут же схватил телефон и всё ещё тяжело дыша начал разговор:

– Привет, Ноши. Приезжай срочно, я не знаю, что делать… Да, случилось, пока я спал, Эйелен, видимо, выпила что-то и ходила в центр вашего священного места, в то самое светящееся облако… Она без сознания… Когда? Вертолётом? Жду.

Вернер снял с Эйелен ботинки и положил ноги повыше, а голову опустил. Фонариком посмотрел реакцию зрачков и измерил давление. Несколько раз побрызгал ей на лицо водой, но не было никакой реакции. Он повернул её на бок и не отходил от неё несколько часов, пока не услышал шум подлетающего вертолёта. Вернер вышел встретить Ноши. Но вертолёт не садился, а Ноши просто спустили на лебёдке. Затем спустили пару больших сумок и вертолёт улетел.

– В каком она состоянии? – сразу спросил Ноши.

– Она без сознания, но видимых ухудшений нет. Быстро ты прилетел, – заметил Вернер.

– Давай живей, вот эту сумку занеси в дом и мне не мешайся, займись чем-нибудь, – только сказал Ноши.

Войдя в дом, он сразу же осмотрел лежащую на лавке Эйелен. Из первой сумки Ноши достал бутылку, открыл её и налил из неё в кружку какой-то коричневой с красноватым оттенком жидкости, и всё поставил на стол. Затем достал маленькую жестяную баночку, открыл её и плоской деревянной палочкой взял из неё какую-то массу зеленоватого цвета. По комнате тут же распространился её мятно-цветочный аромат. Он подошёл к Эйелен, всё ещё лежащей без сознания и велел Вернеру поднять её руки, после чего стал палочкой наносить мазь ей на запястья и кисти рук, размазывая тонким слоем. Затем нанёс немного ей на уши и в конце намазал стопы. Воздух в комнате наполнился густым ароматом этой мази, и Вернер, почему-то шёпотом, спросил у Ноши:

– Что это за мазь? У меня сердце колотится и воздуха не хватает. Может открыть окно?

– Нет, нельзя. Можешь выйти на улицу, только дверь за собой прикрой, – ответил Ноши, не сводя глаз с Эйелен.

Вернер ничего не сказал и остался сидеть на месте. Ноши обернулся, посмотрел на него и сказал:

– Тогда выпей побольше воды, это должно помочь.

Вернер выпил половину кружки, подумал и допил оставшееся. После чего опять сел рядом с Ноши на соседнюю лавочку и, так же, как и он, стал смотреть на Эйелен. Через несколько минут она приоткрыла глаза и что-то прошептала. Ноши вскочил и тут же поднёс к её рту кружку с той коричнево-красной жидкостью, которую он налил, как только распаковал сумку. Эйелен была очень слаба, но с помощью Ноши выпила всё и опять закрыла глаза. Вернер взял со стола кружку, из которой только что пила Эйелен, и понюхал содержимое. Ноши тут же выхватил у него эту кружку и сказал:

– Не вздумай делать такое! Голова не кружится?

– Немного закружилась. Можно я выйду, подышу свежим воздухом? – спросил Вернер заплетающимся языком.

– Давно пора. Иди, займись чем-нибудь. А лучше достань из сумки, что стоит у двери, два ведёрка. В серебристое налей чистой воды, а в другое, золотое, ничего не лей, мы туда блевать будем, – закончил Ноши с улыбкой и погладил Эйелен по голове, едва касаясь её волос. – Быстрее давай, чего встал!

Вернер достал из сумки оба ведёрка. Золотое он поставил на стол, а с серебристым сразу выбежал из дома, несколько раз глубоко вдохнул свежего воздуха, быстро наполнил серебристое водой и вбежал с ними обратно.

– Вот, – сказал Вернер, протягивая оба ведра Ноши.

– Золотое поставь на пол около лавки, сейчас ей будет плохо, а серебряное поставь на стол. Всё, можешь идти, как надо будет, я тебя позову.

– Можно я останусь? – спросил Вернер.

– Не советую, если, конечно, не хочешь блевать вместе с нами, – ответил Ноши.

– Я думал, ты шутишь…

Ноши не успел ответить, так как в этот самый момент Эйелен вырвало, Ноши едва успел поправить золотое ведёрко ногой, что бы её рвота не попала на пол. Рвота была почти чёрного цвета и казалось, имела какую-то тягучую консистенцию. Дальше Вернер смотреть не стал, ему стало плохо, и он буквально выскочил из дома.

Он сидел на ступеньке у входа и, казалось, прислушивается к происходящему внутри, но обратно больше не заходил. Через час вышел Ноши.

– Как она? – спросил Вернер.

Однако Ноши не ответил, отошёл подальше, жестом остановил собиравшегося подойти Вернера и согнулся пополам – его тошнило. Это продолжалось минут пять, почти без остановки. Вернер уже стал переживать за старика, но, когда тот выпрямился было видно, что он улыбается и как будто доволен происходящим.

– Принеси мне воды, пожалуйста, – попросил Ноши, – мне стоит попить.

– На, держи, – сказал Вернер, протягивая ему кружку с водой. – Что с ней? Она поправится?

– С ней всё будет хорошо, она сильная. Но тебе лучше пока не входить в дом. Если хочешь, можешь пойти в долину. Здесь я справлюсь сам. Вернёшься через пару дней.

– Хорошо, я уйду. Только скажи, что с ней случилось? Почему ей так плохо?

– У меня буквально несколько минут, так как надо возвращаться к ней, – ответил Ноши. – Сейчас она становится шаманом и поэтому ей так плохо. Я тебе скажу так: она сделала правильный выбор, и я ей очень горжусь.

– А что ты ей такое даёшь? Мне от одного вдоха стало плохо.

– В бутылке отвар трав. Да, ей сейчас плохо, но это временно, – возвращая кружку, ответил ему Ноши.

– Это из-за меня? Это я не досмотрел? – спросил Вернер.

– Конечно нет. Это её выбор, – Ноши пошёл в дом, но остановился и, обернувшись к Вернеру, добавил: – Собирай быстро рюкзак и отправляйся в долину. Возвращайся на исходе второго дня, подменишь меня, если я не справлюсь.

Ноши прошёл к лавке, на котором лежала Эйелен, а Вернер, как только вошёл, сразу стал спешно собирать необходимое. Ноши заглянул в золотое ведро на полу и, удовлетворённо кивая головой, сел на стоявшую рядом лавку.

– Может вылить из ведра и помыть? – спросил Вернер шёпотом, показывая на золотое ведёрко на полу.

– Нет, ты что, даже не думай! Всё, что выходит сейчас из Эйелен – священно. Ступай, не мешай, – ответил Ноши, махнув рукой. – Стой, подай мне ведёрко с водой со стола и ту коробочку с мазью.

Вернер тут же всё подал и замер в нетерпеливом ожидании. Ноши ловко зажал серебристое ведёрко с водой между коленями и добавил в него немного мази из коробочки. Затем помешал воду рукой и опустил туда чистый платок. После чего отжал платок, пахнущий мятно-цветочным ароматом, и положил его на лоб Эйелен. Она глубоко вздохнула, что-то прошептала, и Ноши тут же поднёс к её губам кружку с коричнево-красным настоем из бутылки. Вернер не стал дожидаться реакции на очередную порцию снадобья и поспешил выйти, но у самого порога, обернувшись к Ноши, шёпотом сказал:

– Я пойду к священному месту, мы оставили там снаряжение, надо забрать. Да и поработаю заодно, а то опять из графика выбиваюсь.

Ноши повернулся к нему и ответил:

– Напоминаю, в центр священного места не входи, растения вокруг не рви. Пауков верни.

– Где я их теперь найду? – в недоумении спросил Вернер.

– Принеси похожих, тут главное количество. Всё, иди, опять начинается.

И едва Вернер закрыл дверь, Эйелен опять вырвало.

Вернер вернулся на исходе второго дня. Он долго стоял перед дверью и никак не решался войти, потом всё-таки собрался постучать, но не успел, дверь открылась, и вышел Ноши. Он прикрыл за собой дверь и попросил Вернера присесть.

– Ей уже лучше, – сказал Ноши. – Но надо ещё пару дней, а мне срочно требуется уехать.

– Куда? Что-то случилось?

– Постоянно что-то случается. Что-то мы можем не замечать, что-то не замечает нас, а что-то мы просто не можем игнорировать. Сегодня вечером меня заберёт вертолёт. Ты останешься присматривать за Эйелен.

– Когда ты вернёшься?

– Надеюсь, что скоро. Послушай меня внимательно. Она ещё очень слаба, сам увидишь, но не вздумай касаться её кожи, просто подавай ей отвар из бутылки, когда попросит и всё. И никакой воды или еды пока сама не скажет. Ты понял?

– Да. Только отвар и никакой воды, – ответил Вернер. – Она за эти два дня так и не вставала?

– Нет. Раньше новому шаману никто особенно не помогал, он должен был сам вернуться. А мы с ней вон как крутимся.

– Так она стала шаманом? – удивлённо спросил Вернер.

– Ну, процесс ещё не закончился, но да. Для этого она и ходила на священное место. Она становится шаманом. Причём, как рассказывал мне мой прадед-шаман, чем хуже она сейчас себя чувствует, чем тяжелее переживает это состояние, тем сильнее потом будет шаман. Если выживет, конечно.