Путь силы. Первый пояс

Глава 1

Я не зря сказал маме ждать у дерева. Можно обогнуть город, чтобы оказаться на пристани и попытаться уйти по реке. Вот только тогда пришлось бы идти мимо стен, а затем миновать ещё один пост стражи у лодок. Да и что я могу сделать с лодкой? Что я вообще знаю о больших лодках и их управлении, о самой Жемчужной? Будь у меня знакомства с Зеркальными Карпами, то можно было бы попытаться. Но с кем, кроме Волков и названных братьев, я водился в городе? Нет таких.

У меня сейчас только один путь – бежать из города по дороге, что ведёт на север, а затем в соседние земли. Но… Пытаться сравниться в скорости с ездовыми ящерами? Бред. Пусть помощь к страже у ворот так и не пришла вовремя, но сомневаться в том, что рано или поздно она будет пущена по нашему следу, не приходится. Как далеко я смогу убежать за это время? До моста?

А дальше снова схватка и новый погибший стражник, на которого не ляжет моя печать? Это даст мне время, но уже следующий отряд может оказаться мне не по зубам. Не стоит и дальше надеяться на помощь призрака из Флага. Уж опытный орденец без труда прикончит его, можно в этом не сомневаться. Как и в том, что мои силы не бесконечны. Они уже показывают дно.

Я невольно взглянул на стену леса у горизонта. Где-то там, на востоке, земли Ста Озёр. И Орден там не любят. Не стоит надеяться, что полюбят меня, но главное… Пальцы коснулись кошеля на поясе. Там можно будет начать новую жизнь. А ещё лучше – убраться дальше, ещё через пару земель Пояса. Вот только я могу сделать это один. Но с семьёй… Со слабым Воином первой звезды и совсем беспомощной Закалкой пробираться через лес?

У меня только один выход – нанять отряд ватажников. К счастью, у меня даже сейчас есть чем расплатиться с Волками за столь странный контракт, когда наниматель прибегает к ним в лесной лагерь сам и требует проводку дальше через восточный лес, в соседние земли. Но я никогда не интересовался у Гунира, где лагеря Волков в восточном лесу. Он ведь безопаснее западного и там скудная добыча. Надеюсь, кровавая яшма поможет Риквилу закрыть глаза на происходящее. Слабаки первого лагеря мне не нужны. Необходим сильный и многочисленный отряд, способный насквозь пройти леса и защитить мою семью.

Эти мысли я и пересказал маме:

– У меня вещей на сотню крови: зелья, мечи, свитки, а ещё деньги Феуса.

Подумав, спрятал в кошель и жетон Тогрима, на полку к остальным. Ведь Флаг в кисете не сумела обнаружить формация в воротах. Уверен, он скроет и жетоны, что бы они из себя не представляли. Затем и вовсе стёр с себя контракт Школы о техниках. И так почти перерос его, но не стоит лишний раз рисковать. Моя и Ордена дороги разошлись, я буду свободен.

Мама грустно прошептала:

– Как много у тебя оказалось тайн от меня…

– Которые всё разрушили, как бы я ни таился.

Я отвёл взгляд, не в силах смотреть маме в глаза, но вышло только хуже. Выдавил враз охрипшим голосом:

– Не приходила в себя?

– Нет.

– Она маленькая. Наверное, просто было слишком больно, вот тело и ждёт, когда зелья подействуют до конца.

– Тебе лучше знать. – Голос мамы звучал глухо. Теперь и она прятала от меня глаза. – Если бы я слушалась тебя…

Перебил её, не в силах это слышать:

– Здесь нет твоей вины! Только моя жадность.

– Но это я раз за разом говорила тебе о дядях и стариках…

– Довольно! – Я задыхался, горло свело от крика и горчило на языке. – Нам пора идти!

Под деревом повисло молчание, пока я не нашёл в себе сил продолжить, выдавливая из себя слова:

– Тебе придётся и дальше нести её. Иди за мной, не отступая от моего пути. Не ближе пяти и не дальше десяти шагов. Слушай всё, что я тебе говорю. Держи.

Я перекинул ей пояс с перевязью, снятой перед побегом из города с оглушённого стражника, и меч, доставшийся мне с Тигра. Идти в лес, да ещё и на два дня пути вглубь, опасно. Но оставлять их одних ещё хуже. Ничего… Я сильный. Я справлюсь.

Последние разы я входил в лес сразу за вторым мостом, так удобнее идти в средний лагерь Волков, который находился севернее. Однако сейчас время было важнее, мы и так потеряли его смертельно много. Сомневаюсь, что Тортус останется дожидаться стражу и отвлечёт её на себя, поэтому воспользовался малой лодкой Плава. Я был готов ко многому: пригрозить, наложить Указ, ранить Лезвием. Но моих действий никто даже не заметил, словно такое происходит каждый день: приходят странные люди чуть ли не средь бела дня, берут твою лодку и уплывают. Ферма будто вымерла: не увидел ни самого хозяина, ни работников, лишь кто-то возился и громыхал чем-то в сараях с рейлами. Тем лучше.

На том берегу я просто с разгона, вспенив воду вёслами, вогнал лодку в заросли тростника, увязнув в трёх шагах от земли. Выбравшись на берег, передал Лейлу маме и достал Нить. Пока работал вёслами, подумал и изменил планы. В первом лагере можно хотя бы взять сопровождение дальше, так будет безопаснее для родных. Дочка Нити – в среднем лагере, но моего опыта хватит на то, чтобы выдержать нужное направление. В крайнем случае утром нужно будет сверить путь по вершинам Братьев. Чуть было привычно не вломился в заросли, спохватившись лишь в последний момент. Ведь теперь я не один: Воин пятой звезды, полагающийся на закалку тела и броню. Нужно проложить безопасный путь и для идущих следом. Вот только… Из меня и так неважный ходок по лесу, который полностью полагался на артефакт Тихого Шага, а уж с просекой позади нас лишь вопрос времени, когда наш путь обнаружат.

Впрочем, оказалось, что наши дела ещё хуже.

– Леград, не спеши. Тут с каждым шагом всё темней и темней. Ни дарса не видно!

Я замер, впервые в этом Поясе услышав, как мама ругается. Прошло всего-то шесть тысяч вдохов, только начало темнеть. Но это у меня после схватки с Мадом улучшилось зрение, а вот маме оно никогда не было нужно для победы. У неё свой путь. Но теперь они по моей вине оказались здесь, вне защиты высоких стен и стражи, в темноте Небесных Исполинов. Рука скользнула в кисет, мгновение раздумья – и в ладонь мамы ложится пилюля.

– Что это?

– Алхимическая пилюля ватажников. Совиный Глаз.

Я легко вспомнил прошлое, и ложь сорвалась с языка раньше, чем я успел даже задуматься об ответе. Из каждого альбарелло сектанта я приберёг по две пилюли, ещё даже не зная ничего о них. Это самая дешёвая из добычи, её редко покупают на аукционе. Зачем, если есть и более дешёвые местные средства? Любой ватажник предпочтёт сэкономить на том, что расходуется каждый день и не влияет на выживание. Но это средство лучше, чем работа алхимиков. Его действия хватит маме на весь вечер и большую часть ночи. Мы либо успеем убежать за это время, либо…

Когда мама кивнула, показывая, что пилюля подействовала, я молча вернулся к прокладке пути. Взмах оружием, шаг, оглядеться. Ничего опасного. Повторить. Шаг вперёд – и сразу Лезвие в Багрянку. Подождать, когда плети перестанут шевелиться и обогнуть куст. Срубить ветку и бросить её на пути, отмечая пятно Трупника: наступи – и ноги уйдут по колено, словно в болото. На следующем шаге я замер, учуяв странный запах впереди.

Хуже всего то, что звери, совершенно не опасные для меня, могут убить сестру и маму одним ударом, а я не почувствую даже лёгкого дуновения угрозы. Но я помню – Диркола ценили в отряде как раз за то, что он ощущал любую опасность, каждое враждебное намерение, будь то желание хищника вцепиться зубами или ощущение того, что идущий рядом собрат-ватажник шагнёт в ловушку. А значит, и у меня есть возможность научиться такому. Небо часто смотрит на меня, а мне сейчас это нужно, как никогда.

В конце концов, разве не учил Шамор остальных простому чувству опасности, доступному мне уже годы? Я верю – боевую медитацию можно улучшить и до такого, и плевать, что старик Кадор о подобной степени освоения не говорил. Не мог он рассказать за краткий урок всё, что только знал, не в Школе выдавать все знания идущих Ордена. А значит, дело лишь за мной. Сегодня я уже научился использовать Двойной Шаг спиной вперёд, что явно противоречило свитку техники. Научился использовать оружие как часть своего тела, выпуская с его помощью технику Лезвий. Сумею и это.

Я сдержал шаг, позволяя маме приблизиться, и заставил расшириться свой воображаемый шар боевой медитации, чтобы родные оказались в нём, окружённые струями закручиваемых моей волей нитей небесной энергии.

Теперь мы двигались ещё медленней не столько из-за сгущающейся темноты, сколько из-за моих настойчивых попыток поднять свой предел медитации. Я даже специально оставлял молодые Багрянки или Ядожорки, которые не могли причинить существенного вреда маме. И, возможно, в этом и был недостаток способа: я знал, куда смотреть и чего ждать, а потому ничего и не чувствовал. Но сдаваться не собирался. Не тогда, когда минуло только четыре тысячи вдохов пути после заката. А вот мама уже устала, голос её срывался от тяжёлого дыхания:

– Кто это? Вон там, в ветвях над нами?

Я воспользовался предлогом, чтобы остановиться и дать ей перевести дух, а самому вслушаться в ночные звуки.

– Не помню названия, – честно признался я. – Мелкая ночная птица. Охотится на насекомых. Очень редко прорывается с этапа Закалки. Как Лейла?

– Мне кажется, сейчас она спит. Может, хватит давать ей противоядия? Я думаю, дело не в них, ведь можем сделать только хуже…

– Пока не будем. – Я отвернулся, намекая, что отдых окончен. И заодно запуская в густые тени у подножия Шатёрника несколько Лезвий.

С визгом из кустов вывалился разъярённый Шилохвост, вздыбил иглы, намереваясь метнуть их, но я уже толкнул энергию в Рывок, и наконечник Пронзателя вошёл в пасть Зверя по самое перекрестие, дробя кости и клыки. Я упёрся, сдерживая предсмертный рывок, и стряхнул тушу. Привычное движение руки – и падает капля зелья, на мгновение покрывая Зверя сияющим зеленью покровом.

Цена средства высока ещё и из-за этой специальной пробки, которая позволяет отмерить ровно одну порцию состава, и хорошо, что мой запас для похода к Фонтану был так велик. Я снова вслушался в звуки леса. Ничего опасного, но вот сейчас я успел лишь потому, что угадал, кто скрывается в засаде. Как плохо, что нельзя рассчитывать на мамин Покров…

Кстати, о нём. Я проверил амулет на груди и довольно кивнул. За прошедшее время удалось скопить силы на два применения. Как только он станет полным, нужно будет отдать его маме. Тот, что на ней, сейчас наполнен мной лишь на два применения.

К середине ночи я уже не был так благодушно настроен. И у Лейлы, и у мамы осталось по одному заряду в артефактах, а боевая медитация так и не отзывалась на угрозы, которые не касались меня. Да что там она, дело даже не в ней. Я всё видел и понимал разумом, без всякого ощущения угрозы, но просто не мог обеспечить им полную безопасность. Дарсов самонадеянный придурок! Я не Виликор, чтобы отбить три десятка летящих игл. И нужно жарко молить Небо о милости, чтобы на нашем пути не встретилось Волков, Обезьян или Ревуна. Потому как от их техник защита артефакта не спасает.

Мотнув головой, будто это могло отогнать мрачные мысли, я скомандовал:

– Отдыхаем.

Наложил на мгновение Указ, чтобы никакая мерзость вроде змей, пауков или ядовитого мха не сумела остаться в траве живой. Было бы здорово постоянно его поддерживать, но вот как при этом защитить родных от его действия, я не знал. И в голове из символов Древних сложных условий собрать не получалось, только несколько простых вариантов против кого-то одного. Наверняка способ есть, но вот сумею ли самостоятельно, без учителя додуматься до него? Глупый и несвоевременный вопрос. Самое то задаваться им, сбежав от фракции, владеющей всеми землями вокруг, от учителя своей профессии и блуждая по лесу, полному зверей. Может, здесь и наставник под кустом найдётся?

Мама воткнула меч в землю, развязала узел переноски и, осторожно опустив Лейлу, буквально рухнула рядом. Не нужно и спрашивать, чтобы понять, насколько она обессилела. Пусть она и Воин, но над ней не издевался Шамор, заставляя бегать с грузом, а выносливости, доставшейся от Закалки, не хватает. Это было бы странно, ведь сестра гораздо легче переноски с камнями, если бы меня самого не давили к земле тяжёлые мысли, выматывая не хуже мешка с железом.

Почему я решил, что Лечение, которое мне досталось от стариков, совершенно не пригодится тому, у кого всегда есть запас зелий Заживления, а тело и само справляется со всеми мелкими ранами?

С чего в мою глупую голову пришла такая тупая мысль, что два повидавших жизнь Воина могут дать мне совершенно бесполезную технику? И почему к таким я отнёс не только Сигнал, но и Лечение? Что с того, что его описание в свитке казалось бесполезным? Заживление мелких ран, восстановление выносливости, придание бодрости. Ни слова о переломах и тяжёлых ранениях. И что?

Что, если оно помогло бы ей, Закалке, лучше, чем безумной силы средства для Воинов, которыми я её пичкал? Что, если именно оно сейчас может поднять на ноги сестру? А мне не хватает всего двух узлов. Глупость, безрассудная глупость толкнула меня у Фонтана продолжать заниматься Шипами и своей личной силой, а…

Только здесь я оборвал, смял свои горячечные рассуждения. Это уже действительно глупость. Не будь у меня этой самой силы и выносливости, полученной в том числе и благодаря стихийным узлам, я бы мог и не выбраться из города. Лучше заняться делом, а не сжигать себя в пламени вины, сколько бы в том ни было правды.

Сняв с мамы и сестры артефакты, я сжал их в кулаке и привычно встал в Форму Круговорота. Средоточие сейчас почти полно, и такой помощи не требуется, как и будоражить зверей в округе, но во время циркуляции, даже если не согласовывать движение всех трёх потоков, вокруг, по моим ощущениям, становится больше нитей энергии, а значит, и наполнение артефактов должно идти быстрее.

Оказалось, что я прав. Впрочем, это мелочь по сравнению с тем, что Лейла пришла в себя. Когда я услышал её слабый голосок, то показалось, что прорвался на следующую звезду, такое пьянящее чувство облегчения и радости поднялось во мне. Пусть она плохо себя чувствовала, но может ли быть по-другому у ребёнка, только оправившегося от раны? Главное, что её пугающее беспамятство окончилось и по-прежнему не видно никаких признаков яда. Возможно, я ошибаюсь, и огромная доза Чистых Пор, рассчитанная на Воина, да ещё и поддержанная десятком специальных противоядий, вымыли всю заразу из её тела?

– Выдвигаемся. – Мне пришлось прервать объятия и слёзы моих женщин, хотя я сам с трудом удержался от того, чтобы сжать сестру в объятьях. – Нам нужно спешить.

У меня не было никаких сомнений в том, что комтур или даже управитель могут двигаться по лесу в несколько раз быстрее нас. И если первый вряд ли сам бросится в погоню ради меня, то послать второго ему ничего не стоит. То, что нас до сих пор не догнали, я считал невероятным, а ближе к вечеру следующего дня, когда стало понятно – нас не преследуют, посчитал это сравнимым с чудом.

Двойное чудо. Ведь я сумел довести родных до лагеря ватажников целыми. Не раз пожалев, что расстался с Тортусом. И всё же: пусть амулеты раз за разом становились пустыми, а мама даже получила ранение – это уже мелочи. Теперь главным становилось убедить главу лагеря помочь нам с сопровождением до лагеря Риквила. Я и впрямь был безумен, когда хотел идти туда напрямую. А ещё нужно надеяться, что слухов об особом ко мне отношении Мириота, главы Волков, будет достаточно, чтобы Риквил закрыл глаза на все странности моей к нему просьбы.

– Вот это зрелище! – На воротах меня встретили восторженной ухмылкой. – И тысячи вдохов не миновало, как про тебя говорили.

Моя улыбка вышла кривой: не было желания болтать со скучающим ватажником.

– Глава… – я замялся, внезапно поняв, что забыл имя Воина, бывшего здесь главным, – в лагере?

– Глава? – Ватажник хмыкнул. – Все уже тут.

– Все?

Впрочем, стоило мне оглядеться, как всё стало ясно и без пояснения. Но от этого лишь запутаннее. Небольшой лагерь был полон, как в моменты, когда все его отряды внутри и только готовятся к выходу. Нет, не так. Такое я один раз заставал в среднем лагере, и то зрелище ни шло ни в какое сравнение с увиденным сейчас.

Небольшой лагерь был наполнен так, что ещё немного и прочный частокол лопнет, как перезрелый орех, позволяя содержимому освободиться из крепкой скорлупы. Здесь нашлось больше ватажников, чем должно было бродить по его окрестностям. Причём я видел здесь и сильных Волков, чьё место – второй или даже третий лагерь! Главное же то, что я видел флаг, которого здесь быть не должно. Где он, там глава Волков, всегда ставивший изображение Волка у своей палатки. И такое было лишь однажды, в тот день, когда я впервые пришёл сюда, просто тогда я ещё не знал, что это означает.

Неверяще переспросил:

– Глава Мириот здесь?

– Глазастый. – Ухмылка так и не исчезла с лица ватажника. – Давайте проходите через формацию, да беги к нему.

По взмаху его руки мама и Лейла вошли первыми, а я – следом, снова собравшись с мыслями и окружив себя сферой намерения боевой медитации. Внешне спокойно поинтересовался:

– Зачем бежать-то?

– Вот у него и спросишь, зачем он тебя ждать велел.

Ватажник, охранявший вход в палатку Мириота, тоже удивил меня. При нашем приближении он не стал предупреждать главу, а откинул полог и недвусмысленно пригласил всех:

– Входите.

Я не сбавил шага, разве что скинул перед входом мешок со спины. Думаю, с главой Волков мне даже не придётся сильно стараться, уговаривая его. Разве что в момент, когда ничьи глаза на нас не смотрели, вытащил из кошеля путника альбарелло городских алхимиков, где лежали остатки сектантских пилюль, и свиток, в который я сумел записать у Фонтана второе созвездие Шипа, едва полностью его постиг.

В этот раз глава Волков оказался одет просто, словно своим приходом мы оторвали его от отдыха. Просторная рубашка с закатанными рукавами, широкие штаны, на поясе лишь длинный кинжал и нож. Вот только ватажник у входа сказал, что Мириот нас ждал, да и стол, за которым сидел глава, был завален бумагами.

Я склонился в приветствии уже через три шага:

– Старший, для меня большая удача застать вас в лагере.

– Удача?

Голос Мириота был полон странных эмоций: радость, смех, предвкушение… Невольно я сощурился, вскидывая взгляд, и увидел широкую улыбку на его лице. В чём дело?

– Мой отряд опередил тебя всего на две тысячи вдохов. Удачей здесь можно назвать совсем другое. В прошлую нашу встречу я думал, что следующая случится через год, но мне не пришлось столько ждать. Ты уже пришёл ко мне с просьбой, не так ли?

– Верно, старший. – Теперь я говорил осторожно, взвешивая каждое слово и продолжая пытаться понять, что здесь происходит. – У этого младшего необычная просьба.

Мириот благодушно ободрил меня:

– Излагай, искатель.

– У меня в городе кое с кем возникли недоразумения, старший. И боюсь, ни ленты Волков, ни жетона Ордена не хватит для того, чтобы разойтись миром. Хочу нанять отряд Волков, для того чтобы короткой дорогой пересечь восточный лес Гряды и добраться до земель Ста Озёр.

– Своими словами о слабости защиты ты намекаешь, что не собираешься возвращаться к службе искателя и будешь разрывать контракт?

– Простите, старший Мириот, но боюсь, что лишь навлеку на ваш отряд беды. Лучше мне будет затеряться в чужих землях, чтобы обо мне и вовсе забыли.

– Сцепился с кем-то из Семей?

– Нет, старший, с их безродными шавками.

Мириот поднялся и потянул завязки на ткани, закрывавшей отверстие в боку палатки. Оглядел в получившееся окно суету лагеря и заметил:

– В другое время и другому человеку я бы с радостью оказал такую услугу. Возможность оставить с носом одну из Семей или Орден дорогого стоит. Но…

Мириот развернулся, сейчас больше похожий не на человека, а на того самого Волка-вожака, что едва не прикончил меня в болоте. Даже в улыбке его мне чудился оскал длинных клыков.

– Не будем плести кружева слов, которые у родившегося в Пустошах неплохо выходят, не будем обманывать друг друга. Ты бежал из города не только от Раут и теневиков, но и от Ордена, верно?

Несколько мгновений мы боролись взглядами, а затем я встряхнул руку, расслабляя напряжённые перед техникой мышцы, и признал:

– Верно. Это что-то меняет для вольных ватажников?

– Не нужно юлить. Это меняет всё. И для всех. Но, видимо, ты ещё этого не понял. Что ж…

Мириот задёрнул ткань на окне и продолжил, заставляя меня с каждым словом сжиматься во всё более тугой комок мышц:

– Наш город не такой уж и большой. В нём едва наберётся две сотни по-настоящему сильных вольных Воинов. И все они друг друга знают, все они как на ладони у всего города. Поначалу никто не обращал на тебя внимания. Все знали, что Вагнир три года готовил участок у фермы Плава для сына, едва ли не приманивал туда зверей и даже вызвал на Арену Черепаху и Удава, которые пытались там охотиться. Та Обезьяна не более чем случайность, лишь удача позволила ей стать такой сильной между проверками ватаги отца Гунира.

Мне оставалось лишь кивнуть, признавая сказанное. Что-то подобное я подозревал с тех пор, как два дня скрывался в лесу после сделки у скупщика. Лес вне окрестностей фермы и озера оказался удивительно пустым. Сильного Зверя нужно было ещё постараться найти, как и дорогую траву.

– А вот затем, когда ты додумался подменить себя на ферме, у людей начали появляться вопросы о твоей удачливости. Но… – Мириот покрутил в руках перо и поднял на меня взгляд. – Это другие могли гадать, а я же знал до зелёнки размер твоей добычи и время твоих выходов. На таком расстоянии просто не могло быть такой добычи! Уж мне ли, двадцать лет ходящему по лесу, этого не знать!

И этот тоже… А ведь я хотел! Хотел найти скупщиков на рынке и продавать через них!

– Хорошо ещё, что ты всё продавал через Плава, и на рынке не знали точного размера твоей добычи. Не знали бы! – Голос Мириота сочился ядом. – Если бы кто-то не сорил деньгами направо и налево, вызывая вопросы: «За какие заслуги Волки дают мальчишке такие деньжищи?»

Я скрипнул зубами. Третий день постоянно задаю себе схожий вопрос. Зачем всё это было, если так я лишь втравил свою семью в беду? Зачем мне вся эта одежда, оружие и красивая посуда в доме, которые пришлось бросить? Ладонь дрогнула, раскрываясь, – мне захотелось заткнуть Мириота, заставить его закрыть свой оскаленный рот. Но я опомнился, сдержался, а ухмылка Мириота стала лишь шире, словно моё желание не укрылось от него.

– А потом мне доставили свиток с описанием, как ты вернулся из леса измождённый, с сожжённой выносливостью и сдал Плаву сущие крохи. На будущее, Леград, – голос Мириота снизился едва ли не до шёпота, – прибирай за собой.

Вот здесь я недоверчиво нахмурился: на что он намекает? Впрочем, Мириот тут же продолжил, не оставляя недосказанности:

– Не так уж тяжело понять, откуда раз за разом можно таскать ядра водяных Зверей. Побоище ты там, говорят, устроил знатное. Не так уж много парней твоего возраста могут похвастаться тем, что победили сектанта.

Лейла едва слышно охнула за спиной. Я с трудом удержался, но не обернулся. Мириот хмыкнул:

– Впрочем, у вас был равный бой, не так ли? Внешний ученик Ордена против ученика внешнего круга? Кто там попался? Змея, крыса, тысячеглазый?

Помолчав, я вспомнил слова Гунира, что глава Волков один из лучших охотников на сектантов, и буркнул:

– Змея.

– Тебе стоило прийти с продажей его вещей ко мне, к Вагниру, сына которого ты спас, к Плаву, на худой конец. Зачем ты полез к теневикам?

Как будто мне не хватало того, что я сам мучил себя этим вопросом. Я огрызнулся:

– Не знаю.

– Я тоже не знаю. – Мириот на миг улыбнулся. – Могу лишь подумать на волю Неба.

Я со злостью отрезал:

– Слишком часто я стал слышать о воле Неба. Если вы всё это знали, то почему молчали?

Мириот спокойно, даже равнодушно пожал плечами:

– Ты думаешь, что я следил за тобой с первого дня? Прямо из предгорий? Тогда ты мне был ещё не столь интересен. Да и почему я должен был вмешиваться?

– А когда я пришёл к вам в лагерь? Ради чего вы выбрались оттуда?

– Ради тебя, Леград, чтобы взглянуть на тебя своими глазами, оценить твою силу. Но тогда было уже поздно, не так ли? Мой отец говорил, что молодость – время для ошибок. Ведь тогда ты уже оплатил и свой Молот, и перевозку родственников из Нулевого, верно?

– Верно.

– Впрочем, я думал, что теневики не смогут тебя найти. Крат-скупщик всегда был туповат.

– Мне так не показалось. – Я только и смог криво улыбнуться, вспомнив, как тот красовался передо мной. – Так что? Вы дадите отряд? У меня ещё остались пилюли, что неплохо потянут в крови.

– Глупец. Почему ты вообще не променял эти пилюли на спокойствие? Почему не отдал их теневикам? Потом мы показали бы им, что значит раскрывать пасть на Волков. Я ведь говорил тебе, что ты можешь рассчитывать на любую помощь!

Я замер, оглушённый мыслью: а что, если это Мириот навёл их на меня?

Но тут же отбросил её. Глупо. Захоти он это сделать, сумел бы провернуть всё это раньше и проще. Не зря же тот здоровяк-скупщик насмехался надо мной и не зря пропала Карила.

– Пилюли их мало интересовали, – процедил я. – Они требовали ключ, а у меня его нет.

– Дважды глупец, что слушал байки Гунира и сидел в библиотеке, пропуская мимо ушей всё остальное. Жетон со змеёй! Это и есть ключ!

Моё лицо вспыхнуло, ведь мог бы догадаться: как мой жетон внешнего ученика служит пропуском и дарует скидку, так и в его побрякушке нужно было заподозрить что-то необычное, тем более других подходящих вещей уже и не оставалось.

Зато подозрения проснулись с новой силой, и я насторожился:

– Откуда вы знаете, что произошло в городе?

– Кто быстрее идёт по лесу: новичок с обузой или ветеран-ватажник?

Я промолчал, а Мириот продолжил:

– Что теперь? Ну, проучил ты теневиков, сбежал. А зачем было нападать на орденцев, тем более убивать? Теперь по городу бродят дикие слухи о нападении шпионов Ста Озёр, куда ты так сильно рвёшься. О твоём предательстве. Даже о сектантах. До этого всё можно было уладить, откупиться. Если уж ты сумел вытащить из тюрьмы отца своего приятеля, то мы бы тем более вытащили тебя из…

О чём он? До этого я слушал с изрядной долей сомнения и кривой ухмылкой, но здесь не выдержал и откровенно изумился его предложению:

– Я убил главу теневиков Феуса, кто бы стал со мной договариваться?

Мириот впился в меня взглядом и протянул:

– Что-о? Этого мне не сообщали. Да и поверить в это могу с трудом. Ты пятая звезда, талант, но совсем не так опасен, чтобы суметь убить равного мне. Мы никогда не сходились в схватке с Феусом, но я отлично представляю себе его силу. Уж на покупку техник и артефактов он никогда не скупился. Ты уверен в том, что убил именно Феуса?

– У теневиков есть несколько Воинов восьмой звезды? Да и похож он был на описание Феуса, – ответил я. – Не только вы меня недооценили.

– Парни Амира, возможно, поторопились и сообщили мне только главное, а детали тоже важны… – Мириот задумался лишь на миг и с уверенностью продолжил: – Тебе досталось что-то ещё? То, от чего поляна почернела, верно?

– Верно, – кивнул я, довольный крохотной победой.

Впрочем, радовался недолго.

– И ты это хотел добавить в плату за наём? Допустим, но чем ты будешь расплачиваться с Орденом? Я говорю о тех, чей переезд из Нулевого ты оплатил.

– Найдём, – впервые подала голос мама. – У нас будет несколько месяцев, чтобы собрать виру за случившееся. А мы с сыном умеем зарабатывать.

Я снова промолчал. Родные… Они будут считать, что едут сюда как семья Воина, ученика Ордена, а встретят их как семью предателя и убийцы. Мне сложно представить количество денег и сокровищ, которое от меня потребуется, чтобы выкупить родных. Насколько серьёзны обвинения против меня? Похоже – пока, во всяком случае, – подробности боя в моём дворе скрыли. Возможно, простые жители и не узнают, что у теневиков выпили души. Но во сколько оценит мои преступления сам Орден? Поневоле подумаешь: а не отбить ли их на границе, раз уж я всё равно преступник и убийца? К тому времени я стану сильнее, а Гарлом не стал бы равным противником и сейчас.

Мириот усмехнулся, резанув мой слух грубым обращением:

– Глупая женщина, такую обиду могут стерпеть от сильного, принять виру от полезного, а кто вы Ордену? Нищие одиночки?

Мама лишь вскинула подбородок, не опуская глаз:

– Что тогда предлагаете вы, Волки?

– Я предлагаю обрести силу. – Теперь Мириот глядел на меня. – Ты слышал об основателе нашей ватаги?

– Да, историю его путешествия в Миражный.

– Он передал карту моему отцу, теперь она у меня. Там, в Миражном, мало того, что самое высокое количество силы в наших землях, способное и меня поднять до следующей звезды, так есть ещё и залы техник, павильоны стражи да и просто уцелевшие тогда дома Древних… Ты хоть представляешь, сколько там сокровищ для ищущего могущество? Понимаешь, какую силу можешь обрести?

– Почему же вы ещё не взяли всё это в свои руки? Сами?

От этого вопроса впервые зажглись символы в его Указах. Тех же самых, что и в прошлый наш разговор. В трёхцветных. Мириот медлил с ответом, а вспышки символов становились всё слабее.

Наконец, он сказал:

– Думаешь, это так легко? Места силы – это то, что ревностно охраняют Звери. И чем они сильнее, тем умнее становятся. Цари Зверей превзошли уровень Воина, и к ним не рискуют сунуться и отряды Ордена во главе с комтурами. А главное место силы Гряды – в Миражном. Стоит мне лишь попытаться добраться до него, как против меня объединятся все Цари предгорий.

– Вы хотите, чтобы он сам, один, вошел в город? – спросила мама.

Хм. Это не лишено смысла. Я помню, как меня словно не замечала та Черепаха. Я для неё казался пустым местом со своим уровнем Возвышения.

– Почти, – кивнул Мириот. – Есть старые договорённости с ними…

– Договорённости с теми, кто не обладает разумом? Такой байки я еще не слышал!

Символы снова вспыхнули, а Мириот скривился:

– Называть можно по-разному, как и оценивать их ум. Суть от этого не изменится. Слабый, но юный и талантливый или просто упорный, пользуясь лишь своими силами, может дойти до города и войти на его улицы. Именно так сделал основатель. Он был шестой звездой тогда. А я уже упустил этот момент. Стал слишком стар, слишком силён, но так и не сумел использовать талант.

Я в сомнении покачал головой:

– Хорошее предложение…

– Леграа-а-ад.

Не обращая внимания на стон матери, я закончил свою мысль:

– Но зачем тогда всё это вам?

Улыбка Мириота снова превратилась в оскал:

– Того, что талант, обретший силу, станет мне обязан, недостаточно?

– Нет.

– Ты прав… Мы пойдём вслед за тобой.