Buch lesen: «Лексика русской разведки. История разведки в терминах»

Schriftart:

Автор выражает благодарность

Юрию Васильевичу Сухареву, Владимиру Викторовичу Остапову, а также моим слушателям 1997 года выпуска, которые помогали и поддерживали меня при подготовке к изданию первой книжки «Лексика русской разведки», увидевшей свет в 1996 году. Особая благодарность доктору филологических наук Людмиле Юрьевне Астахиной, за ее советы, рекомендации и непосредственное участие в работе над новой книгой «Лексика русской разведки (история разведки в терминах)», которая не является переизданием предыдущей книги. Отдельная благодарность Юрию Владимировичу Григорьеву за финансовую помощь при издании книг, написанных автором.


Издано при финансовой поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям в рамках Федеральной целевой программы «Культура России (2012-2018 годы)»

От автора

В настоящей книге предполагается проследить постепенное становление разведывательного дела от Киевской Руси, начиная от самых ранних фиксаций разнообразных данных в летописях и иных исторических источниках до современной государственной системы в этой области человеческой деятельности, а также формирование и становление ее терминологии. В военном деле разведка всегда была актуальной, но на государственном уровне она начинала формироваться как отдельная сфера применения человеческого разума и интеллекта в связи с задачами обеспечения безопасности страны. Постепенное появление и утрата различных терминов разведки отражает стоявшие перед страной в разные периоды проблемы, зафиксированные в разведывательной лексике русского языка. Если в далекие времена достаточно было использовать просоков, лазутчиков, высылать конные сторожи для наблюдения за действиями надвигавшихся вражеских войск, то в последние времена, в начале XX века, которым заканчивается исследование, речь уже идет о конспирации, агентах и целых нелегальных организациях – резидентурах, действующих не только в стане противника, но и в его вышестоящих штабах, а также в столицах воюющих и нейтральных государств, для добывания необходимых разведывательных сведений. Соответственно меняются задачи и цели разведки, изменяется и терминология.

В текстах цитируемых документов в квадратных скобках приводятся краткие пояснения, переводятся древние слова, в угловых – восстанавливаются пропущенные буквы в словах, приводимых в источниках в сокращенном виде. Курсивом выделяются слова, относящиеся к разведывательной терминологии. Сохраняется также курсив, сделанный авторами привлекаемых документов. Круглые скобки остаются так, как они употребляются в источниках. Тексты XVIII–XIX вв. передаются в современной орфографии.

В примечаниях помимо ссылок на привлекаемые источники, даются возможно полные сведения об упоминаемых в книге лицах, тем или иным образом причастных к разведывательной деятельности в России, а также приводятся отдельные пояснения и дополнения к основному тексту.

Предисловие

Древнерусские источники не изобилуют примерами организации и ведения разведки. Однако выигранные сражения князьями Древней Руси свидетельствуют о том, что разведка была им хорошо известна и повсеместно применялась. Об этом свидетельствуют хотя бы результаты походов князей «Русской земли» на Константинополь.

С именами первых киевских князей Аскольда и Дира1 Лаврентьевская летопись связывает первый поход войска на Царьград (город Константинополь, где живет царь, как древние славяне называли императоров), отнесенный к 866 г.2 Русь (народ, составлявший ядро Древней Руси; русы, росы) на 200 ладьях,3 по 40 человек в каждой, подошли со стороны моря, высадились у самых стен византийской столицы и осадили город. К этому времени император Михаил III увел армию из Константинополя в Малую Азию для вторжения на территорию арабского халифата Аббасидов. На борьбу с норманнами4 в Эгейском и Средиземном морях был отвлечен и византийский флот. Столица оставалась беззащитной.

Столь удачный выбор момента для нападения был бы невозможен без хорошо организованной разведки в войске древнерусских князей. То была, согласно источникам, первая в истории Руси переброска большой организованной группы вооруженных людей из Среднего Поднепровья к берегам Босфора. Она представляла собой сложную транспортную операцию, осуществлявшуюся по южному отрезку пути «из варяг в греки».

Столица Византии ограждалась двойной высокой стеной со стороны суши. Со стороны пролива Босфор и бухты Золотой рог стена была невысокая. Нападение оказалось полной неожиданностью для властей и жителей Царьграда. Вести о готовившемся нападении, если и стали известны в городе, то слишком поздно. Русы отрядами рассеялась по окрестным селам и незащищенным предместьям столицы и, по свидетельству византийцев, принялись свирепствовать, разорять и истреблять все «мечом и огнем».

Сохранились тексты гомилий (проповедей) «На нашествие росов», с которыми патриарх Фотий обращался к жителям Константинополя во время осады и вскоре после снятия осады. «Горе мне, – говорил патриарх в первой гомилии, – что я сохранен был для этих бед; что мы сделались посмешищем у соседей наших, поруганием и посрамлением у окружающих нас; что коварный набег варваров не дал молве времени сообщить о нем, чтобы были обдуманы какие-нибудь меры безопасности, но сама явь бежала вместе с вестью, – и это в то время, как нападали оттуда, откуда [мы] отделены столькими землями и племенными владениями, судоходными реками и морями без пристаней. Горе мне, что вижу народ жестокий и дикий безнаказанно обступившим город и грабящим пригороды, все губящим, все уничтожающим: поля, жилища, стада, скот, жен, детей, стариков, юношей – все предающим мечу, не слушая никаких воплей, никого не щадя. Погибель всеобщая! Как саранча на ниву и как ржа на виноградник, точнее – как вихрь, или буря, или ураган, или не знаю что еще, обрушившись на нашу землю, он погубил целые поколения жителей»5.

Участь византийской столицы была предрешена. Укрывшиеся в городе жители впали в отчаяние и с ужасом ожидали штурма. Но в этот момент Аскольд и Дир со своим войском неожиданно спешно уходят из-под стен византийской столицы. Лаврентьевская летопись объясняет чудесное спасение Константинополя божественным вмешательством.

«Въ лето 6374 (866). Иде Асколдъ и Диръ на Греки и прииде въ 14 [лѣто] Михаила ц<а>ря. Ц<а>рю же отшедшю на Огаряны [на арабов], (и) дошедшю ему Черные рѣки, вѣсть епархъ [патриарх Фотий] посла къ нему, яко Русь на Ц<а>рьгородъ идеть, и вратися ц<а>рь. Си же внутрь cуду вшедше, много убииство кр<ес>т<ья>н<о>мъ створиша, и въ двою сотъ корабль Ц<а>рьградъ оступиша. Ц<а>рь же едва въ градъ вниде, (и) съ патреярхомъ съ Фотьемъ къ сущей ц<е>ркви с<вя>тѣй Б<огороди>цѣ Влахѣрнѣ (и) всю нощь мол<и>тву створиша, таж<е> б<о>ж<ес>тв<е>ную св<я>ты Б<огородиц>я ризу [с молитвами] изнесъше, в рѣку омочивше. Тишинѣ сущи (и) морю укротившюся, абье буря въста съ вѣтромъ, и волнамъ вельямъ въставшемъ засобь, и безбожныхъ Руси корабль смяте, (и) к берегу приверже, и изби я, яко ма(ло) ихъ отъ так<о>выя бѣды избѣгнути, (и) въ свояси возъвратишас<я>»6.

[В год 6374 (866). Пошли Аскольд и Дир на греков и пришли к ним в четырнадцатый год царствования Михаила. Цесарь же был в это время в походе на агарян, дошел уже до Черной реки, когда епарх прислал ему весть, что Русь идет на Царьград, и возвратился цесарь. Эти же вошли внутрь Суда, т. е. в гавань Царьграда, множество христиан убили и осадили Царьград двумястами кораблей. Цесарь же с трудом вошел в город и всю ночь молился с патриархом Фотием в церкви святой Богородицы Влахернской. И вынесли они с пением божественную ризу святой Богородицы, и погрузили в реку. Была в это время тишина и море было спокойно, но тут внезапно поднялась буря с ветром, и встали огромные волны, и разметало корабли безбожной руси, и прибило их к берегу, и переломало, так что немногим из них удалось спастись от этой беды и вернуться домой]7.

По современным данным Михаил III формально правил с 842 года, а фактически с 856 года.

Что побудило воинов Аскольда и Дира вернуться домой – буря ли, внезапно поднявшаяся на море и разметавшая их ладьи, как свидетельствуют древнерусская летопись, или выплата крупного выкупа (Михаил, спешно вернувшийся в Царьград, откупился от незваных гостей) – неизвестно. Скорее всего, последнее, так как десант русов был уже высажен на берег, и ничто не могло воспрепятствовать захвату столицы Византии.

В пользу последней версии выступает и очевидец событий – константинопольский патриарх. Во второй гомилии, предположительно датируемой 4 августа 860 г. (к этому времени воины киевских князей покинули окрестности города), Фотий рассматривает как чудо тот факт, что русы не взяли Константинополь, однако в его проповеди отсутствует упоминание о буре, разметавшей корабли осаждавших столицу: «Ибо, как только облачение Девы обошло стены, варвары, отказавшись от осады, снялись с лагеря, и мы были искуплены от предстоящего плена и удостоились нежданного спасения… Неожиданным оказалось нашествие врагов – нечаянным явилось и отступление их»8.

В то же время Фотий недвусмысленно подчеркивает, что отступление нападающих от Константинополя произошло по инициативе последних: «О, как нахлынуло тогда все это, и город оказался – еще немного, и я мог бы сказать – завоеван! Ибо тогда легко было стать пленником, но нелегко защитить жителей; было ясно, что во власти противника – претерпеть или не претерпеть; тогда спасение города висело на кончиках пальцев врагов [т. е. зависело от их великодушия], и их благоволением измерялось его состояние»9.

Осадив город, нападавшие не спешили со штурмом стен, но надеялись получить выгодный выкуп. В этом и проявлялось их «великодушие», и поэтому Фотий говорит о том, что в руках осаждавших находилась судьба города. Несомненно, какие-то переговоры велись, но судить об их содержании на основании свидетельств патриарха не представляется возможным. Речь, скорее всего, должна была идти о крупной контрибуции, как это случилось спустя полвека при походе на Царьград князя Олега.

Еще об одной выигранной военной кампании, благодаря полученной информации (на добывание её и нацелена разведка), которая не должна была стать победой русов, сообщается в древнерусских источниках под 988 годом. Речь идет о сведениях, переданных из враждебного стана, которые позволили великому князю киевскому Владимиру взять основанный древними греками византийский город Херсон [древнерусское название – Корсунь; древнегреческое – Херсонес Таврический], располагавшийся близ нынешнего Севастополя.

Русы спустились вниз по Днепру и, вероятно, в самом конце лета или в начале осени 988 года появились вблизи Херсона-Корсуни. Войско Владимира насчитывало не более пяти-шести тысяч на 150–200 ладьях. Херсониты, судя по всему, заблаговременно узнали о приближении русского флота, ибо их сторожевые корабли и обычные рыболовные лодки постоянно курсировали вблизи устья Днепра, и успели подготовиться к осаде – «затворились в граде», по выражению летописца.

Херсон был отлично укреплен и считался почти неприступным. Город находился на полуострове, соединенном с сушей лишь узким перешейком на западе. С севера его омывали волны Черного моря, с востока глубоко в линию берега врезался залив – нынешняя Карантинная бухта Севастополя. В древности к ней тянулась глубокая и узкая балка, защищавшая крепость с юга. Западная часть города ограничивалась нынешней Стрелецкой бухтой – не очень глубоким, но широким заливом. Каменные стены города достигали пятнадцати метров в высоту и трех (а в некоторых местах от шести до десяти) метров в толщину.

Нападавшим предстояло не только захватить хорошо укрепленный город, но и (не исключено!) подавить сопротивление ряда других крепостей Таврики (Тавриды) и установить контроль над прилегающей территорией. В состав войск киевского князя, вероятно, входила его личная дружина, полк варягов, составлявших, как обычно, отдельную боевую единицу, и ополчение, в которое входили зависимые от Киева племена.

Войско князя Владимира не располагало ни стенобитными машинами, ни камнемётами, ни огнемётами, способными забрасывать в осаждённый город тяжёлые камни и емкости с зажигательной смесью. Не сумев выманить противника из крепости и взять город прямым лобовым ударом, русы были вынуждены приступить к осаде, надеясь на время и, как казалось, неизбежный голод в городе. Но осада затянулась и легла тяжелым бременем не только на осажденных, но и на осаждавших. По сведениям средневековых древнерусских источников (разных редакций Жития князя Владимира), русы простояли у города от шести до девяти месяцев, то есть осень 988 года, зиму и часть весны 989 года10.

Осаждавшие едва ли могли организовать полную блокаду города с моря и с суши. Владимир приказал делать, так называемую присыпь, то есть присыпать землю к городской стене для того, чтобы воины могли взобраться на стену и ворваться в город. Этот приём известен в военной истории, но в практике русских встречался редко. По свидетельству летописи, горожане подкопали стену, а скорее всего, сделали пробоину в нижней части городской стены и через неё вносили насыпаемую русами землю в город11.

Надежды на то, что Херсон-Корсунь будет взят измором, могли бы оправдаться. Но желая ускорить события, Владимир решил сделать ставку на раскол во враждебном лагере, на поиск союзника в самом осажденном городе. И его попытка увенчалась успехом.

Сохранились две версии Корсунской осады, отразившиеся в «Повести временных лет» и в «Житии Владимира особого состава». Согласно летописи, содействие русским оказал корсунянин Анастас – личность реальная, впоследствии один из ближайших соратников князя Владимира.

«Повесть временных лет» под 988 годом сообщает «В лѣто 6496 (988) иде Володимеръ с вои на Корсунь, град грѣчкый, и затворишася корсуняни въ градѣ. И ста Володимѣръ об онъ полъ града в лимени, вьдале града стрѣлище едино. И боряхуся крѣпко горожанѣ с ними. Володимеръ обьстоя град. И изнемогаху людие въ градѣ, и рече Володимеръ к гражаномъ: “Аще ся не вдасте, имамъ стояти за три лѣта”. Они же не послушаша того. Володимеръ же изряди воя своя и повелѣ приспу сыпати к граду. Сим же спуще имъ, корсуняне, подкопавше стѣну градьскую, крадяху сыплемую перьсть и ношаху к собѣ в град, сыплюще посредѣ града. Вои же присыпаху боле, и Володимеръ стояше. И се мужь именемь Анастасъ корсунянинъ стрѣли, написавъ на стрѣлѣ: “Кладези, яже суть за тобою от вьстока, ис того вода идеть по трубѣ, копавше, преимете воду”. Володимеръ же, се слыша, възрѣвъ на небо, и рече: “Аще ся сбудеть, се имамъ креститися”. И ту абье повелѣ копати прекы трубамъ, и переяша воду. И людье изнемогаху жажею водною и предашася. И вниде Володимеръ въ град и дружина его»12.

[В 988 году пошел Владимир с войском на Корсунь, город греческий, и затворились корсуняне в городе. И стал Владимир на другом берегу лимана, на расстоянии полета стрелы от города, и крепко сопротивлялись горожане. Владимир же осадил город. Люди в городе стали изнемогать, и сказал Владимир горожанам: “Если не сдадитесь, то простою и три года”. Они же не послушали его. Владимир же, изготовив войско свое, приказал насыпать землю горой у городских стен. И когда насыпали они, корсунцы, подкопав стену городскую, крали насыпанную землю, носили ее себе в город и ссыпали посреди города. Воины же присыпали еще больше, и Владимир стоял. И вот некий муж именем Анастас, корсунянин, пустил стрелу, написав на ней: “Перекопай и перейми воду, идет она по трубам из колодцев, которые за тобою с востока”. Владимир же, услышав об этом, посмотрел на небо и сказал: “Если сбудется это, – сам крещусь!” И тотчас же повелел копать поперек трубам, и перекрыли воду. Люди изнемогли от жажды и сдались. Владимир вошел в город с дружиною своей].

Когда и почему Анастас перешел на сторону Владимира, сказать трудно. Сам ли он почувствовал неизбежность падения города и поспешил переметнуться к неприятелю? Или этому, что вероятнее всего, предшествовала кропотливая работа лазутчиков Владимира, долгий обмен посланиями через крепостную стену?

Анастас Корсунянин, скорее всего, являвшийся греком и имевший, священнический сан, после захвата Херсона примкнул к победителям, ему же князь поручил построенную и освященную в 989–996 гг. церковь Богородицы и десятину, собираемую для нее. Спустя тридцать лет, в 1018 году, во время оккупации Киева польскими войсками, Анастас «лестью», «бѣ бо ся ѥму ввѣрилъ лестью», войдет в доверие к князю Болеславу Храброму и, приставленный последним ко всему награбленному в Киеве добру, покинет Русь, перебравшись в Польшу13.

Иную версию происходивших под Корсунью событий в 988–989 гг. сообщает «Житие Владимира особого состава». Продовольствие для горожан и воинов гарнизона продолжало поступать уже во время осады Херсона сначала на кораблях, отправлявшихся, скорее всего, из поселений южного берега Крыма, а также Сугдеи и Боспора; конечным этапом доставки провизии был путь по суше – «путь земляной».

По сведениям этого источника, после полугодовой осады города варяг Жберн (Ижберн) послал стрелу в полк своих соотечественников, попросив донести ее князю Владимиру: «Из города весть пусти вариженин именем Жбернъ, и написавъ на стреле и пустив в полкъ варягом и рече: донесите стрелу сию кн<я>зю Владимеру, и написано на стреле: г<о>с<у>д<а>рю кн<я>зю Владимеру, приятель твои Ижбернъ писал к тебе, аще стоиши ты с силою под городом годъ или два или 3, не возьмешь Корсуня, корабленицы ж приходят путем земляным с питием и с кормом во град»14. После этой вести князь Владимир повелел перекопать «земляной путь» и через три месяца захватил город.

Итак, город сдался на милость победителя, не выговаривая для себя каких-либо условий. О подробностях первых дней пребывания Владимира в завоеванном городе рассказывается в «Житии Владимира особого состава»: «А князя Корсуньсково и со кн<я>гинею поимал, а дщер<ь> ихъ к себе взял въ шатер… И по трех днех повеле кн<я>зя и кн<я>гиню убити, а дщер<ь> их за боарина Ижберна дал со многим имением, а в Корсуне наместникомъ постави его»15.

Ни имени Анастаса, ни каких-либо сведений о разрушении городского водопровода в данном памятнике не имеется. Маловероятно, чтобы к князю русов попали два послания на стреле с одним и тем же советом, касающимся различных топографических объектов. Историчность Анастаса Десятинного не вызывает сомнений у большинства исследователей; в то же время считаются достоверными и сведения об Ижберне в Житии князя Владимира.

Предпринимались попытки согласовать обе версии. Жберн якобы первым вступил в переговоры с Владимиром. Однако, несмотря на прекращение доступа продовольствия, город продолжал держаться еще три месяца, и лишь предательство Анастаса привело к развязке. По-другому представляли дело так, будто Анастас и Жберн действовали заодно друг с другом: Анастас был вдохновителем замысла, а воин-варяг, которому сподручнее и естественнее было подняться на крепостную стену с луком и стрелами, – лишь исполнителем16.

Были предприняты и другие попытки найти объяснение противоречиям источников: херсонский союзник князя Владимира мог носить двойное имя, языческое и христианское – Ижберн / Ингибьерн и Анастас. Было высказано предположение, что Анастас Корсунянин (он же Ижберн) принадлежал к скандинавам, проживавшим в Херсоне. Своим соплеменникам он был известен под скандинавским именем; так же он фигурировал и в среде варягов Владимира после перехода на сторону князя русов17. Сохранившаяся письменная традиция совпадает в одном, но ключевом моменте: Херсон был взят не посредством штурма, попытки которого закончились неудачей, а измором, вследствие продолжительной осады.

Впрочем, очередность «перекопания» и «пути земляного» и водопровода выглядит второстепенной, не столь важно и имя действующего лица – будь то варяг Ижберн (Жберн) или грек Анастас.

Нет сомнений, что летопись и особая редакция Жития князя Владимира, имея в виду один и тот же реальный факт – падение Херсона–Корсуни в результате сотрудничества с противником (отнюдь не разовое) лица (или лиц), оказавшегося (оказавшихся) в осажденном городе, – отражают две различные версии этого события, два разных рассказа о ходе и обстоятельствах корсунской осады.

Таких людей, как Анастас или Ижберн (Жберн), впоследствии назовут сначала доброхотами, позднее – доброжелателями, то есть людьми, которые добровольно идут на сотрудничество с противником, имея на то мотивацию, которая пересиливает страх быть разоблаченными. Мотивация – это краеугольный камень агентурной разведки. Без нее не может быть и речи об агентурной разведке как таковой.

С момента образования Киевской Руси разведка была делом государственным и тайным. По своей сути разведка являлась деятельностью военной и военно-политической, так как занималась вопросами, относящимися к войне и миру, имела непосредственное отношение к сохранению и выживанию государства во враждебном окружении.

Исторически разведка вероятного и действующего противника организовывалась и велась на двух уровнях: высшем, государственном, и на уровне непосредственного обеспечения боевых действий войск. Основные различия между двумя уровнями организации разведки состояли в глубине ее ведения, масштабе и характере решаемых задач, в привлекаемых силах и средствах.

Разведка на государственном уровне – внешняя, зарубежная, стратегическая – должна была вестись непрерывно, что и происходило с момента появления центральных органов власти, которые в том числе занимались сбором разведывательной информации, и с возникновением постоянных российских представительств в других странах. Разведка на государственном уровне осуществлялась по инициативе и при непосредственном участии государя (великого князя, царя). Привлечение иностранцев к негласному (тайному) сотрудничеству на постоянной основе (агентурная разведка) при организации и ведении разведки вплоть до XVII века носило непостоянный (разовый) характер.

Разведка в войсках (войсковая и агентурная разведка) организовывалась и велась непосредственно перед началом и в ходе боевых действий военачальниками различных степеней – великим князем, князьями, назначаемыми ими воеводами, командующими войсками, армией, командирами воинских частей, отрядов. Объектами разведывательной деятельности являлись противоборствующие силы, воинские соединения противника, непосредственно участвующие или способные принять участие в бою. Привлечение иностранцев к негласному сотрудничеству на постоянной основе в интересах ведущих боевые действия войск – агентурная разведка – отмечается только с начала XVIII века.

Как любой вид человеческой деятельности разведка, естественно, требовала введения специальных терминов, раскрывающих ее сущность. О появлении и функционировании в русском языке слов, относящихся к организации и ведению разведки на разных исторических этапах становления Российского государства, рассказывается в настоящей книге.

Altersbeschränkung:
16+
Veröffentlichungsdatum auf Litres:
27 Dezember 2018
Schreibdatum:
2018
Umfang:
890 S. 1 Illustration
ISBN:
978-5-907028-74-6
Rechteinhaber:
Алисторус
Download-Format:
Text
Средний рейтинг 0 на основе 0 оценок
Text, audioformat verfügbar
Средний рейтинг 5 на основе 1 оценок
Text
Средний рейтинг 4,5 на основе 6 оценок
Text
Средний рейтинг 0 на основе 0 оценок
Text
Средний рейтинг 3 на основе 2 оценок
Text, audioformat verfügbar
Средний рейтинг 4,3 на основе 35 оценок
Text
Средний рейтинг 3,8 на основе 38 оценок
Text, audioformat verfügbar
Средний рейтинг 4,8 на основе 11 оценок
Text
Средний рейтинг 5 на основе 7 оценок