Buch lesen: «Уроки любви для повесы»

Schriftart:

Все права на издание защищены, включая право воспроизведения полностью или частично в любой форме. Это издание опубликовано с разрешения Harlequin Books S. A.

Товарные знаки Harlequin и Diamond принадлежат Harlequin Enterprises limited или его корпоративным аффилированным членам и могут быть использованы только на основании сублицензионного соглашения.

Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

«Уроки любви для повесы» © ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2016

Глава 1

– Платиновые часы-хронограф. Запонки с алмазами. Золотой перстень. Шестьсот двадцать пять фунтов наличными и золотая банковская карта. По-моему, это все, сэр. Поставьте подпись здесь и подтвердите возврат вашего имущества.

Заккео Джордано не реагировал на насмешки надзирателя, ставя под списком вещей подпись. Он также проигнорировал завистливый взгляд мужчины, который тот бросил на элегантный серебристый лимузин, стоящий за пределами трех боксов, огороженных колючей проволокой.

Ромео Брунетти – помощник Заккео и единственный человек, которого он мог назвать другом, стоял у машины, задумчивый и неулыбчивый, не обращая внимания на вооруженную охрану у ворот и унылые окрестности юго-восточной Англии.

Если бы у Заккео было хорошее настроение, он бы улыбнулся.

Но ему было плохо. Причем давно. Если быть точным, то уже четырнадцать месяцев две недели четыре дня и девять часов.

Он отсидел положенный ему срок, который сократили на три с половиной месяца за хорошее поведение.

От ярости в жилах Заккео бурлила кровь. Но он ничем не показал своего состояния, складывая вещи в сумку. Дорогой деловой костюм, в котором он попал в тюрьму, был в ужасном состоянии, но Заккео было на это наплевать.

Он никогда не был рабом материального комфорта. Его всегда интересовала только карьера и возможность выбиться в люди. Так было с тех пор, как он повзрослел и понял, какова окружающая его жизнь. Жизнь как нескончаемый водоворот унижения, насилия и жадности. Жизнь, которая началась у него после того, как его тридцатипятилетнего отца унизили, и он умер.

Воспоминания нахлынули на Заккео, пока он шел по ярко освещенному коридору на свободу. Он сдерживал желание отомстить за несправедливость, которое вынашивал долгие и мучительные месяцы.

Двери с лязгом захлопнулись у него за спиной.

Заккео замер, а затем набрал полные легкие воздуха свободы, сжав кулаки и закрыв глаза. Он слушал щебетание птиц, наслаждался утренними лучами зимнего солнца, прислушался к отдаленному рокоту автострады, как делал по ночам в тюремной камере.

Открыв глаза, он направился к воротам. Через минуту он был на улице.

– Заккео, как я рад снова тебя видеть, – серьезно произнес Ромео и прищурился, оглядывая его.

Заккео знал, что выглядит ужасно. Он не удосуживался бриться и стричься последние три месяца и с трудом ел с тех пор, как раскопал правду о своем заключении. Он провел много времени в тренажерном зале тюрьмы. Иначе он сошел бы с ума от желания мстить.

Заккео проигнорировал озабоченность своего друга и подошел к открытой дверце автомобиля.

– Ты принес то, что я просил? – спросил он. Ромео кивнул:

– Да. Все три файла на ноутбуке.

Заккео уселся на кожаное сиденье. Ромео расположился рядом с ним и налил два бокала итальянского коньяка.

– Будем здоровы, – пробормотал Ромео.

Заккео молча взял напиток и залпом выпил янтарную жидкость.

Роскошный лимузин увозил Заккео все дальше от места, ставшего его домом на целый год. Он потянулся за ноутбуком.

Его охватила ледяная ярость, когда он увидел логотип компании «Джордано Уолдвайд». Работа всей его жизни, почти уничтоженная из-за чужой жадности и жажды власти. Только благодаря Ромео компания сохранилась после того, как Заккео отправился в тюрьму за преступление, которого не совершал. Ромео постарался, чтобы компания не просто выжила, а процветала.

Но репутация Заккео пострадала.

И вот он на свободе и готов привлечь виновных к ответственности. Он не успокоится, пока последний человек, пытавшийся разрушить его жизнь, не расплатится с ним сполна.

Пытаясь унять дрожь в руках, Заккео открыл файл.

Там была вся необходимая ему информация, но он уже и так почти все знал. Три месяца он проверял и перепроверял свои источники, чтобы убедиться, что все верно.

Заккео выдохнул, увидев первое фото во весь экран.

Оскар Пеннингтон третий. Дальний родственник королевской семьи. Воспитанник Итонского колледжа. Богат. Влиятелен. Жаден. Беспорядочен в связях. В списке его приобретений, сделанных четырнадцать месяцев и две недели назад, знаменитый дом «Шпиль», которым он владеет единолично.

Заккео сдержал рычание. Он спокойно пролистал страницы о том, как Пеннингтон праздновал свой успех на вечеринках, роскошных обедах и соревнованиях по поло. На одном из фото он был запечатлен вместе с дочерью, ему было весело.

Софи Пеннингтон. Училась в частном университете. Специалист по финансам. Очень красивая. Настоящая светская львица. Она доказала, что, вне всякого сомнения, жаждет стать копией своего отца.

Заккео с мрачным видом закрыл файл о Софи и открыл последний документ.

Ева Пеннингтон.

На этот раз он не сдержал рычания. У него снова задрожала рука.

Волосы цвета карамели падали на ее плечи густыми волнами. Темные брови и ресницы, обрамляющие зеленые глаза, ярко подведенные черным карандашом. Ее глаза очаровали его, как только он увидел их впервые. Ее полные губы изгибались в чувственной улыбке. На фото были видны только ее голова и плечи, но Заккео отлично помнил тело Евы, ее аппетитные, пышные формы. Она была вынуждена носить туфли на высоких каблуках, которые ненавидела, чтобы казаться выше.

Заккео не забыл ее жестокость. Лежа на тюремной кровати, он ругал себя за то, что позволил ей и ее отцу предать себя. Он всегда гордился умением читать между строк и вычислять охотниц за миллионами, но на этот раз его провели.

Поджав губы, Заккео просмотрел информацию о ее жизни и вдруг замер, читая последнюю страницу.

– Это свежие данные? – спросил Заккео.

– Я добавил их вчера. Я думал, тебе будет интересно, – ответил Ромео.

Заккео смотрел на газетную статью и не мог отойти от шока.

– Да, спасибо.

– Ты хочешь вернуться в поместье Эшер или в пентхаус? – спросил Ромео.

Заккео снова прочитал сообщение в газетной статье. Особняк Пеннингтон, восемь часов вечера, триста гостей. Затем семейный ужин в воскресенье в «Шпиле».

«Шпиль» – здание, которое было самым большим достижением Заккео.

– В поместье, – ответил он и закрыл файл, пока Ромео отдавал поручение водителю.

Положив голову на подголовник сиденья, Заккео постарался успокоиться, слушая гул автомобильного двигателя. Но успокоиться ему не удалось.

Он должен изменить свой план.

«Прочность цепи определяется ее самым слабым звеном». Раз все три члена семьи Пеннингтон были в сговоре против него, необходимо сменить тактику. В любом случае Заккео не остановится, пока все трое не лишатся своего богатства и достатка.

Первый удар он нанесет сегодня вечером.

Заккео начнет с младшего члена семьи – Евы Пеннингтон, своей бывшей невесты.

Ева Пеннингтон смотрела на платье в руках своей сестры.

– Ты серьезно? Я ни за что это не надену. Почему ты не сказала мне, что одежды, которую я оставила в особняке, больше нет?

– Потому что ты не хотела ее носить. К тому же те платья были старыми и вышедшими из моды. Это платье прислали с курьером из Нью-Йорка сегодня утром. Оно из последней коллекции, – ответила Софи.

Ева поджала губы:

– Меня не волнует, даже если бы его соткали десять тысяч шелкопрядов, я бы не обратила на него внимания. Я не ношу платья, в которых выгляжу как проститутка и охотница за миллионами. А учитывая состояние наших финансов, я бы не бросала деньги на ветер. – Она не понимала, почему Софи и отец так беспечно игнорируют их проблемы с деньгами.

Софи разбушевалась:

– Это платье сшито в единственном экземпляре! Твой будущий муж любит такие смелые наряды. В любом случае ты будешь носить его всего четыре часа, пока тебя фотографируют и пока не закончится вечеринка.

Ева стиснула зубы:

– Перестань мной манипулировать, Софи. Ты забываешь, кто выручил тебя и отца из беды. Если бы я не договорилась с Гарри, мы остались бы на мели уже через неделю. Что касается его предпочтений в женской одежде, то, если бы ты удосужилась поговорить со мной, не тратила бы деньги зря. Я сама выбираю себе одежду и никто другой.

– Поговорить с тобой? Между прочим, вы с папочкой втайне от меня вынашивали этот план, – проворчала Софи.

Сердце Евы заныло: она услышала нескрываемую ревность в голосе сестры.

В течение двух недель Ева должна была принять важное решение, но она не находила в себе сил. И не важно, что мужчина, за которого она согласилась выйти замуж, был ее другом и она помогала ему так же, как он помогал ей.

Однако ее сестра относилась к этой ситуации совершенно иначе. Софи ревновала отца к сестре, и именно поэтому Ева переехала из особняка Пеннингтонов. Хотя у их отца был непростой характер и с ним было нелегко уживаться.

Сколько Ева себя помнила, Софи ревностно требовала внимания отца. При жизни матери было проще признавать, что Софи – любимица отца, а Ева – мамина дочка, хотя ей всегда хотелось быть одинаково любимой обоими родителями.

После смерти матери каждая попытка Евы пообщаться с отцом сталкивалась с сопротивлением Софи и безразличием отца.

– Мы ничего не хотели от тебя скрывать, – сказала Ева. – Ты была в командировке.

– И я работала по специальности, но, кажется, мой диплом уже не понадобится. Ведь теперь появилась ты, после трех лет выступлений в захудалых пабах, – резко прервала ее Софи.

Ева сохраняла спокойствие, хотя слова сестры ее обидели.

– Ты знаешь, почему я уволилась из компании Пеннингтонов. Отец нанял меня на работу только для того, чтобы я нашла себе подходящего мужа. И только потому, что мои мечты не совпадают с твоими.

– Вот именно. Тебе двадцать четыре года, и ты до сих пор мечтаешь. У остальных нет такой роскоши. Не все надеятся, что вдруг явится некий миллионер и решит все проблемы.

– Гарри спасает всех нас. По-твоему, мне приятно играть помолвку уже второй раз за прошедшие два года? – спросила Ева.

Софи положила платье на кровать Евы:

– Все наши близкие считают, что ты будешь помолвлена в первый раз. Твоя прежняя помолвка не продлилась и пяти минут. Вряд ли кто-нибудь знает, что она вообще состоялась.

Ева пришла в ярость.

– Я знаю, что она состоялась, – сказала она.

– Если мое мнение все еще имеет значение, я бы посоветовала тебе забыть о ней. Эту тему лучше оставить в прошлом.

Ева не скрывала обиды.

– Я не могу притворяться, будто помолвки не было только потому, что после произошли неприятные события.

– Скандал нам сейчас нужен меньше всего. И я не знаю, почему ты обвиняешь отца в том, что произошло. Ты обязана благодарить его за то, что он освободил тебя от того человека, хотя и слишком поздно, – ответила Софи с азартом.

Софи говорила о Заккео Джордано.

Ева не понимала, отчего у нее заныло сердце: то ли от мысли о Заккео, то ли от напоминания о том, какой доверчивой она была, думая, будто он не похож на других мужчин.

Она разжала пальцы, потом снова сжала их в кулаки.

Именно поэтому она предпочла жить вдали от своей семьи в Суррее. Именно поэтому ее коллеги-официантки знали ее как Еву Пенна – официантку и певицу из лондонского ночного клуба «Сирена», а не леди Еву Пеннингтон – дочь лорда Пеннингтона.

Отношения с отцом всегда были непростыми, но Ева не предполагала, что их взаимопониманию с сестрой тоже придет конец.

Она откашлялась:

– Софи, моя помолвка с Гарри никак не повлияет на то, что вы делали с отцом ради спасения состояния Пеннингтонов. Тебе не нужно расстраиваться или ревновать. Я вовсе не пытаюсь занять твое место.

– Ревность? Не будь дурой, – глумилась Софи, хотя в ее голосе слышались нотки паники, отчего у Евы защемило сердце. – Ты никогда не займешь моего места. Я правая рука отца, а ты всего лишь… – Она вздернула нос, помолчала несколько секунд, потом прибавила: – Скоро приедут гости. Пожалуйста, не опаздывай на собственную помолвку.

Печальная, Ева сглотнула:

– Я не собираюсь опаздывать. Но я не надену это вызывающе открытое платье.

Она подошла к гигантскому гардеробу эпохи Георга III напротив кровати, хотя уже просматривала его содержимое и не нашла подходящего наряда.

В эти дни Ева довольствовалась униформой официантки, когда работала, а на отдыхе носила джинсы и свитера, сочиняя музыку в выходные дни. Высокая мода и спа-салоны остались для нее в прошлом.

К сожалению, на этот раз Еве не удастся избежать вечеринки. Однако ей предстоит спасти собственную семью.

Она тщетно пыталась остановить воспоминания, которые нахлынули на нее после возвращения в особняк Пеннингтонов.

Заккео был для нее ошибкой прошлого. Напоминанием о том, что игнорирование прежних уроков приведет только к страданиям.

Ева облегченно вздохнула, когда ее рука коснулась шелковой шали. Красное платье было слишком откровенным для спектакля, на который ее отец пригласил триста гостей. Но по крайней мере, Ева сможет отгородиться от излишнего внимания шалью.

Снова взглянув на платье, она вздрогнула.

Ей очень не хотелось участвовать в этом мероприятии, насквозь пропитанном ложью. Но ведь вся ее жизнь – сплошное притворство. Начиная с родителей, которые считались завидной парой, а за закрытыми дверями жутко ссорились, пока мать Евы не заболела раком. И заканчивая роскошными вечеринками и дорогими праздниками, на которые ее отец тайком занимал деньги.

С появлением Заккео отец Евы стал тратить еще больше денег.

Нет, она не хотела думать о Заккео. Сегодня она с Гарри Фэрфилдом – спасителем ее семьи и будущим мужем. Кроме того, у отца плохо со здоровьем.

Только по этой причине Ева снова попыталась наладить отношения с Софи.

– Я хочу, чтобы сегодняшний вечер прошел без проблем. Хотя бы ради отца, – сказала Ева. – Мы с тобой можем не ссориться?

Софи застыла:

– Если ты намекаешь на его госпитализацию две недели назад, то я о ней не забыла.

Наблюдая, как отец едва дышит во время сердечного приступа, Ева пришла в ужас. Из-за его болезни ей пришлось так быстро согласиться на предложение Гарри.

– Сегодня он хорошо себя чувствует, да?

– Он будет в порядке, как только мы избавимся от кредиторов, которые угрожают нас разорить, – ответила Софи.

Ева выдохнула. Пути назад нет. Никто, кроме нее, не поможет семье Пеннингтон.

Ева провела целый день с бухгалтерами компании Пеннингтонов и убедилась, что предприятие находится в отчаянном положении. Гарри Фэрфилд – их последняя надежда.

Она расстегнула красное платье, поборов желание его смять.

– Тебе помочь? – поинтересовалась Софи, и в ее голосе слышалось фальшивое участие.

– Нет, я справлюсь.

Ева пережила в одиночку и смерть матери, и отторжение отца, и неразумное поведение Софи, и предательство Заккео.

Софи бодро кивнула:

– Тогда встретимся внизу.

Ева надела платье, стараясь не смотреться в зеркало. Дрожащими пальцами она взяла помаду и накрасила губы, а потом надела красные туфли.

Завернувшись в красную с золотом шаль, она наконец посмотрела на свое отражение.

«Выше голову, детка! Пора показать себя во всей красе».

Так говорила Еве перед выходом на сцену менеджер ночного клуба «Сирена».

К сожалению, она не в «Сирене». Она обещала выйти замуж за человека, которого не любила, ради спасения семейной репутации.

И никакие напутствия не приободрят ее и не остановят нарастающее волнение.

Глава 2

Организаторы вечеринки превзошли сами себя. Приглушенное освещение, горшечные пальмы и декоративные экраны, расположенные в главных залах особняка Пеннингтонов, скрывали облупившуюся штукатурку, сколы на деревянных панелях и потрепанные обюссонские ковры.

Ева отпила шампанского из бокала, который держала в руке последние два часа и пожалела, что время тянется так медленно. Она не могла уйти с вечеринки, которая закончится поздно ночью. Ей нужно отвлечься, иначе она сойдет с ума.

Стиснув зубы, Ева улыбнулась еще одному гостю, который захотел увидеть ее обручальное кольцо. Огромный розовый бриллиант демонстрировал богатство Фэрфилдов.

Громкий голос отца Евы прервал ее размышления. Окруженный влиятельными политиками, внимавшими каждому его слову, Оскар Пеннингтон был в своей стихии.

Полный, но довольно высокий, ее отец являлся воплощением властности, и проблемы со здоровьем не пошатнули его величия. Служба в армии тридцать лет назад сделала его беспощадным. Однако он умел прикинуться очаровательным, поэтому легко привлекал внимание людей.

Но даже его харизма не спасла семью от экономического краха четыре года назад.

После того как заболела мать Евы, с семьей Пеннингтон практически сразу перестали общаться многие их знакомые. Оскар отчаянно пытался сохранить семейные деньги и репутацию. В результате он связался с Заккео Джордано.

Ева нахмурилась, вспоминая о мужчине, которого старалась забыть. В последний раз, когда она его видела, Заккео уводили в наручниках…

– Вот ты где! Я повсюду тебя ищу.

Ева упрекнула себя за то, что испытывает вину, ведь она не совершала преступления.

Она улыбнулась Гарри.

Ее старинный друг по университету – технический гений – перестал заниматься изобретательством, став известным и богатым. Теперь он мультимиллионер и способен выручить Пеннингтонов. Он последняя надежда семьи Евы.

– Ну, ты меня нашел, – сказала она.

Гарри был ненамного выше ее. Поэтому Еве не приходилось задирать голову, чтобы посмотреть в его карие глаза, взгляд которых был мягок.

– Ты в порядке? – спросил он и озабоченно посмотрел на свою спутницу.

– Да, – беззаботно ответила она.

Казалось, Гарри ей поверил. Он был одним из немногих, кто знал о расторгнутой помолвке с Заккео. Он видел ее фальшивые улыбки, слышал обещания о том, что она смирится с браком по расчету, поэтому спросил напрямик, повлияет ли на их семейную жизнь ее прошлое с Заккео Джордано. Ева быстро заверила его в том, что все будет хорошо.

Но теперь он выглядел неуверенным.

– Гарри, не накручивай себя. Я справлюсь, – настаивала Ева, несмотря на то что на душе у нее скребли кошки.

Он внимательно оглядел ее, потом подозвал официанта и взял бокал шампанского.

Ева нахмурилась:

– Я думала, ты сегодня не будешь напиваться. – Она указала на его бокал.

– Черт побери, ты ведешь себя как надоедливая супруга. – Он захихикал. – Перестань, радость моя, родители уже дали мне нагоняй.

Познакомившись с его родителями неделю назад, Ева легко могла себе представить, как они ругали сына.

– Помни, зачем ты это делаешь, – сказала она. – Ты хочешь сорвать пиар-кампанию по поднятию твоего имиджа?

Хотя Гарри было наплевать на положение в обществе, его родители жаждали престижа и достойной родословной. Только угроза бизнесу Гарри, наконец заставила его обратить внимание на свою разгульную жизнь.

Он взял Еву за руку и наклонил к ее виску свою светловолосую голову:

– Я обещаю вести себя примерно, – произнес он. – Теперь, когда утомительные тосты произнесены и мы с тобой официально помолвлены, настало время лучшей части вечеринки. Фейерверк!

Ева поставила бокал с шампанским на стол и вышла из алькова столовой, в котором любила сидеть в детстве.

– Разве это не должно стать сюрпризом? – спросила она.

Гарри подмигнул ей:

– Да. Но раз мы всех обманули, притворяясь безумно влюбленными, то мы сумеем изобразить удивление от фейерверка.

Она улыбнулась:

– У тебя точно получится.

Гарри прижал руку к сердцу:

– Благодарю, моя прекрасная леди Пеннингтон.

Вспомнив, ради чего затевался брак по расчету, Ева почувствовала, будто ей под ребра воткнули нож. Она вышла на террасу, чтобы посмотреть на большой сад.

В саду когда-то были широкие пруды, огромный летний дом и сложный лабиринт, но из-за высокой стоимости содержания сад превратился в лужайку.

Гости зааплодировали, как только Ева и Гарри появились на террасе. Она взглянула на смотрящих на них Софи, отца и родителей Гарри.

Ева поймала взгляд своего отца, и у нее скрутило живот.

Ева спасала свою семью от разорения, но даже это не поможет ей сблизиться с сестрой и отцом.

Пусть он принял ее помощь в сохранении наследия Пеннингтонов, но был недоволен выбранной ею профессией.

Отвернувшись, Ева улыбнулась и радостно воскликнула, когда начался фейерверк.

– Мои родители хотят жить вместе с нами, – прошептал ей на ухо Гарри.

– Что?

Он рассмеялся:

– Не волнуйся. Я убедил их, что ты ненавидишь мою холостяцкую берлогу, поэтому мы найдем себе отдельное жилье.

– Спасибо, – с облегчением ответила она.

Гарри провел рукой по ее щеке.

– Пожалуйста. Но я заслужил награду за свою жертву. – Он улыбнулся. – Поужинаем вместе в понедельник?

– Поужинаем, если в ресторан не проникнут папарацци.

– Отлично. Это будет свидание. – Гарри поцеловал ее пальцы к большой радости гостей, которые считали, что стали свидетелями истинного проявления любви.

Ева позволила себе расслабиться. Ей было неприятно все, что они делали, но она благодарила Гарри, который пришел к ней в «Сирену» три недели назад.

– Кстати, на тебе сногсшибательное платье, – заметил он.

Она поморщилась:

– Оно мне не нравится, но спасибо.

Следующая серия фейерверков должна была утихомирить гостей, однако они заговорили громче.

– Боже! Только не это! – воскликнул кто-то в толпе.

Гарри прищурился:

– По-моему, к нам торопится еще один гость, – сказал он.

Ева огляделась и увидела, что гости недоуменно смотрят в небо.

Она нахмурилась:

– Что это?

– Сюда летит вертолет, – ответил Гарри. – Ага. Я полагаю, организаторы приготовили еще один сюрприз.

– Мне кажется, в этом нет ничего занятного! – закричала Ева, стараясь, чтобы Гарри услышал ее, несмотря на рокот вертолета.

– Черт! Если это каскадер, я снимаю шляпу перед пилотом. – Гарри усмехнулся.

Вертолет приближался, и Ева смотрела на него как завороженная.

Садовые фонари отключили, чтобы фейерверк произвел максимальный эффект, поэтому она не увидела неожиданного гостя. Тем не менее по ее спине пробежал зловещий холодок.

Ева услышала крики пиротехника, приказывающего остановить фейерверк, когда очередная ракета полетела мимо вращающихся лопастей вертолета.

Толпа гостей притихла, когда дверь вертолета открылась, и появился мужчина, одетый в черное с ног до головы.

Ева напряглась, словно от удара электрошокером. Этого не может быть!

Он сидит за решеткой из-за своей алчности.

Заккео Джордано и люди, подобные ему, высокомерно считали, будто они вне закона. Они не заслуживают сочувствия Евы, хотя Заккео расплачивался в одиночку. Ее отец тоже отчасти виноват.

Но это был именно Заккео. И он шел в ее сторону.

Дойдя до террасы, Заккео остановился и застегнул однобортный смокинг.

– О боже, – прошептала Ева.

– Подожди… Ты его знаешь? – серьезно спросил Гарри.

Ева хотела соврать, что не знает мужчину, который жестко смотрел на нее.

Заккео Джордано, которого она имела несчастье недолго знать до его тюремного заключения, был коротко подстрижен и гладко выбрит.

Нынешний Заккео носил бороду, волосы струились по его плечам непокорными и густыми волнами. Ева сглотнула, удивляясь тому, как он изменился. Вместо холеного и худощавого мужчины перед ней был мужлан с широкими плечами, мускулистыми руками и грудью, обтянутой тканью черной шелковой рубашки. Черные брюки облегали его мощные и крепкие бедра.

От него исходила ощутимая опасность.

– Ева? – озадаченно спросил Гарри.

Заккео отвел смертельный взгляд от ее лица. Он посмотрел на ее руку, которой она держала Гарри под руку, и отвернулся.

Ева кивнула:

– Да. Это Заккео.

Она следила за ним, когда он повернулся к ее семье.

Оскар разозлился и испугался, Софи удивилась.

Ева смотрела на мужчину, которого надеялась никогда больше не увидеть. Заложив руки за спину, он направился к ее отцу.

– Твой бывший? – настаивал Гарри.

Она в оцепенении кивнула.

– Тогда мы должны с ним поздороваться.

Гарри потянул ее за руку.

– Нет! Подожди! – в ярости прошептала она.

Но Гарри был либо слишком пьян, либо в самом деле не подозревал опасности. С бешено колотящимся сердцем она наблюдала, как Заккео и ее отец пристально изучают друг друга.

– Я не знаю, о чем ты думаешь и что здесь делаешь, Джордано, но я предлагаю тебе уйти до того, как тебя арестуют за причинение вреда, – сказал Оскар Пеннингтон.

Гости испуганно зашептались.

Заккео и глазом не моргнул.

– Говори, что тебе вздумается, но ты точно знаешь, почему я здесь, Пеннингтон. Изображай скромника, если хочешь. Тебе не поздоровится, когда я устану от твоего притворства. – Он говорил почти шепотом, но у Евы на руках приподнялись волоски: она увидела выражение лица Софи.

Ее обычно невозмутимая сестра побелела как снег.

– Привет, Ева, – произнес Заккео, растягивая слова и не оборачиваясь. – Молодец, что присоединилась к нам. Не волнуйся, дорогая, я ненадолго.

Заккео уставился на кольцо на пальце Евы, потом бесцеремонно схватил ее за запястье и поднял его к свету. Он смотрел на кольцо буквально пару секунд.

– Как предсказуемо, – сказал он и небрежно опустил ее руку.

Ева сжала кулак, чтобы остановить трепет, пробежавший по ее телу от прикосновения Заккео.

– Что это означает? – спросил Гарри.

Заккео уставился на него серо-стальными глазами, потом взглянул на его родителей:

– Это личный разговор. Проваливай.

Питер Фэрфилд недоверчиво рассмеялся и расплескал шампанское, резко подняв руку:

– По-моему, ты ошибся, приятель. Уйти следует тебе.

Ева поймала грустный взгляд Гарри, но ей оставалось только молча наблюдать за всем происходящим. Ее сердце едва не выскакивало из груди, когда Заккео повернулся к Питеру Фэрфилду.

Она снова поразилась тому, как изменилось тело Заккео.

– Не мог бы ты повторить, друг мой? – с трудом сдерживаясь, сказал Заккео.

– Оскар, кто это? – спросил Питер Фэрфилд у отца Евы, который лишился дара речи.

Ева встала между Питером и Заккео, боясь, что ситуация выйдет из-под контроля. Она ощущала спиной жар тела Заккео. Не обращая внимания на свои чувства, она откашлялась.

– Мистер и миссис Фэрфилд? Гарри? Мы догоним вас через несколько минут. Нам необходимо поговорить с мистером Джордано. – Ева посмотрела на отца, на виске которого пульсировала жилка. Ей стало страшно. – Папа?

Оскар встрепенулся, огляделся и нацепил очаровательную улыбку.

– Мы поговорим в моем кабинете. – Он зашагал прочь, а следом за ним притихшая Софи.

Заккео посмотрел на Гарри, потом на Еву.

– Ты уверена? – спросил Гарри с трогательной заботой во взгляде.

Ева кивнула:

– Да.

– Хорошо. Возвращайся скорее, моя радость. – Гарри поцеловал ее в губы.

Заккео едва слышно прорычал. Ева вздрогнула.

– Пошли, Ева, – сказал Заккео.

От его самоуверенной интонации ее бросило в дрожь.

Как только Заккео закрыл за собой дверь кабинета Оскара, тот повернулся к нему от камина, который не был разожжен. Ева снова заметила тревогу в глазах отца.

– Прежде чем ты начнешь говорить, я предлагаю тебе хорошенько подумать, сынок. Даже если бы время и место были подходящими…

– Я тебе не сын, Пеннингтон, – в ярости ответил Заккео. – А пришел я сюда потому, что у меня есть пять тысяч триста двадцать две страницы документации, которая доказывает, как ты и твои сообщники засадили меня за решетку за преступление, которого я не совершал.

– Что? – Ева ахнула и недоуменно закачала головой. – Мы тебе не верим.

Заккео смотрел на ее отца:

– Ты, может быть, мне не веришь, а твой отец верит.

Оскар Пеннингтон рассмеялся, но как-то невесело. На его лбу выступила испарина.

Ева заупрямилась:

– Я уверена, что наши юристы с легкостью опровергнут все твои доводы. Если ты приехал, чтобы сделать гадость, то ты выбрал неподходящее время. Возможно, нам лучше встретиться с тобой в другой раз?

Заккео не двигался. Заложив руки за спину, он просто наблюдал за отцом Евы, словно хищник, готовящийся нанести смертельный удар.

Молчание затянулось. В воздухе витала угроза. Ева посмотрела на отца, потом на Софи; ее страх усилился.

– Что происходит? – спросила Ева.

Отец с такой силой схватился рукой за каминную полку, что костяшки его пальцев побелели.

– Ты выбрал не того противника, – сказал Оскар. – Ты очень ошибаешься, если думаешь, что я позволю тебе шантажировать меня в моем собственном доме.

Софи вышла вперед:

– Папа, не надо…

– Хорошо, что ты по-прежнему высокомерен, – прервал Заккео сестру Евы. – Я рассчитывал на это. А теперь я скажу, что собираюсь делать. Через десять минут я улечу отсюда с Евой, на глазах у всех гостей. Ты даже пальцем не пошевелишь, чтобы меня остановить. Ты сообщишь всем, кто я. Потом ты официально объявишь, что именно за меня твоя дочь выйдет замуж через две недели, и у нас есть твое благословение. Я заметил нескольких репортеров, поэтому твое заявление получит огласку. Если мне понравятся их репортажи, я свяжусь с тобой в понедельник, и ты начнешь отдавать мне долги. Однако если завтра утром в прессе не будет сообщений о нашей помолвке с Евой, я передумаю.

Дыхание Оскара Пеннингтона участилось. Он открыл рот, но не произнес ни слова. Ева уставилась на Заккео.

– Ты явно свихнулся, если думаешь, будто твои нелепые требования удовлетворят. – Она резко повернулась к отцу: – Папа? Скажи что-нибудь.

– Ему нечего тебе сказать, Ева. Он сделает именно так, как я говорю.

Она повернулась к Заккео и в очередной раз изумилась переменам, которые в нем произошли.

– Ты сумасшедший! – выпалила она.

Заккео не сводил взгляда с ее отца:

– Поверь мне, дорогая, я еще никогда не был так разумен, как сейчас.

Der kostenlose Auszug ist beendet.