Buch lesen: «Сахар со стеклом»
Маша Малиновская
* * *
Глава 1
Передо мной лежала открытка. Детская и смешная, с медвежатами. Каждый год отец присылает мне такую, вот и вчера тоже пришла.
Он ушёл от нас, когда мне было четыре, и вот последние четырнадцать лет один раз в год, на мой день рождения, давал о себе знать такой вот глупой открыткой. С печатным текстом и короткой рукописной подписью «папа».
А какой он, этот папа? Как он выглядит, как пахнет, какая у него улыбка? Нет, кое-что я, конечно, помню, но это лишь отрывки.
Родители были слишком молоды, когда родилась я. Мама забеременела рано. Вот мне вчера исполнилось восемнадцать. Могу я представить себя матерью? Конечно, нет. Поэтому и не виню их. Они ведь пытались, пытались ради меня. Но что могли вчерашние школьники? У матери была только старшая сестра – тётя Соня, а отец был детдомовским. Они и так продержались почти целых пять лет, но однажды папа собрал вещи, крепко поцеловал меня в макушку и вышел, тихо притворив за собой дверь. А мама едва слышно плакала в спальне. Мне хоть и было четыре, но я хорошо запомнила тот отцовский поцелуй и ощущение полной, звенящей пустоты внутри.
Зазвонил телефон. Моя лучшая подруга Алёна.
– Привет, лемурчик, что решила насчёт кино?
Лемуром меня назвал недавно появившийся у Алёнки парень. Ему вдруг показалось, что у меня слишком большие и печальные глаза. Просто впервые он увидел меня после тяжёлой лихорадки, когда под глазами пролегли тени, а взгляд был печальный от того, что тётя Соня заставила натянуть шапку, чем испортила идеальную гладкость волос, так долго мучимых утюжками.
– Нет, Алён, я же тебе говорила, что сегодня мама приезжает, так что в кино сходите сами, вам с эльфом будет и вдвоём не скучно.
Эльфом я величаю её парня за немного вытянутые вверх уши. Моя маленькая месть за лемура.
Я отложила телефон и посмотрела в окно. На календаре конец ноября, а за окном дождь. Почти стемнело. Поезд прибывает в четыре, потом ещё минут сорок на такси. Скоро моя мать войдёт в двери, привнеся с собой свежесть жизни в мегаполисе.
После ухода отца мать долго собирала себя по кусочкам. Она была молода, одинока, без профессии и с маленьким ребёнком на руках. И я не знаю, что было бы с нами, если бы не тётя Соня. Ей пришлось изрядно потрудиться, чтобы вернуть маму к жизни. Но в итоге ей удалось заставить её кое-как прийти в себя, закончить недорогие курсы делопроизводителей и найти работу. Со съёмной квартиры мы переехали к тёте, которая жила одна. Посидев на копеечной зарплате, которой едва хватало на оплату детского сада, мама, посоветовавшись с тётей Соней, собралась и уехала покорять большой город. С тех пор в моей жизни она появлялась наскоками и денежными переводами. У меня есть всё необходимое: от приличных вещей до неплохого смартфона. Но практически нет мамы. Нет, не подумайте, она очень любит меня, часто звонит и, каждый раз, снова уезжая в большой мир, крепко обнимает и горячо шепчет, что у нас с ней всё будет хорошо, всё получится и что мне надо лишь немного потерпеть, пока она встанет на ноги. И тогда заберёт меня в большой город.
И продолжались эти обещания последние десять лет, так что я уже не обращала на них внимания, лишь кивала и крепко обнимала маму в ответ.
Я отвлеклась и просмотрела, когда к подъезду подъехала тёмная машина со светящейся шашечкой. Подбежала к окну, когда хлопнула металлическая дверь подъезда. Хотела помочь маме донести сумки на третий этаж, но пока добежала к двери и надела тапочки, квартиру уже огласила раскидистая трель звонка.
Я с волнением открыла дверь. Красивая и ухоженная, пахнущая дорогим умопомрачительным парфюмом, мама ввалилась с большими сумками в двери.
– Котёнок! – радостно воскликнула она. – Как же я соскучилась!
Мама сбросила сумки на пол и кинулась мне на шею.
– Ты снова выросла, – звонко расцеловала меня в обе щёки. – Красавица какая!
– Мам, – я смущённо отстранилась. – Мы виделись полгода назад. Вряд ли я так сильно выросла с тех пор.
Мама стащила сапоги на высоких каблуках, сняла красивое пальто и бросила его на крючок на вешалке.
Красивая и яркая Наталья Фомина – высокая стройная блондинка. Я всегда восхищалась матерью, её умением держать осанку, граничащей с магией способностью подчёркивать достоинства с помощью элегантной одежды и умелого макияжа. Она сейчас совсем не такая, какой я помню её после ухода отца. И мне до неё как до луны. Я совсем не вышла ростом. Тётя говорит, что это от бабули – та была метр с кепкой. Да и черты лица не такие яркие – кожа бледнее, глаза тоже не такие насыщенно-синие, как у мамы, будто от её густой синевы взяли лишь каплю и разбавили очень-очень светлым, вот и вышли бледно-голубые.
Мама поприветствовала поцелуями сестру, переоделась и, вымыв руки, поспешила к столу. Мы сели пить чай. Тётя испекла блины, мы их вместе завернули с творогом и изюмом, как любит мама. Она всегда рада видеть меня, а я её. Я знаю, что она меня очень любит, что просто жизнь так сложилась, поэтому мы видимся так редко. Но именно сегодня она в каком-то особо приподнятом настроении. Будто светится.
– У меня для вас новости, мои хорошие, – её лицо засияло улыбкой.
Тётя Соня вопросительно подняла брови.
– Вот, – победно сказала мать и протянула руку.
В первые секунды до меня не дошло, куда именно смотреть. А потом я заметила на безымянном пальце тоненькое колечко с большим, ярко сверкнувшим камнем.
– Да, – правильно расценила мама наше с тётей удивление. – Теперь я замужем.
Когда она это сказала, я как раз собиралась проглотить кусочек блинчика, но, кажется, так и осталась сидеть с полным ртом. Я, конечно, подозревала о её романах, да чего уж, я очень надеялась, что они у неё есть, но чтобы замуж! Не сказав мне и тёте Соне?
– Простите, что не сказала раньше, – виновато улыбнулась мать, – я ещё не была точно ни в чём уверена. Виктор – мой начальник, у которого я работала секретарём. Последние два года мы встречались, год назад он предложил переехать к нему, а два месяца назад захотел узаконить отношения.
Мама замолчала, наблюдая за нашей реакцией. Ну а что мы? Сидели и в тихом ступоре и смотрели на неё.
– Янусь, ну чего ты замерла? – тепло улыбнулась мама и взяла меня за руку. – Виктор – хороший человек. Я столько лет тебе обещала, что у нас с тобой всё будет хорошо. Наконец, пусть и поздно, но я смогу дать тебе полноценную семью. У Вити вон и сын есть, почти твой ровесник, ты же всегда хотела брата, ведь так? Солнышко, чего молчишь?
Глава 2
Сказать, что я в шоке – ничего не сказать. Кольцо, замужество, брат… Всё это будто не касается меня.
– В смысле? – глупо переспросила я.
– В том смысле, милая, – мама ласково коснулась кончика моего носа, словно мне пять лет, – что завтра я схожу в школу, заберу твои документы, и вечерним поездом ты едешь со мной.
Это как обухом по голове. Я настолько привыкла к её «скоро, дочь, совсем скоро я заберу тебя, и мы будем вместе, у нас всё будет хорошо», что даже не воспринимала эти слова как обещание, относилась к ним просто как к выражению эмоций, к маминому способу успокоить совесть и облегчить себе душу. И сейчас я не понимала, что чувствую – радость или же нежелание и страх. Я была так взволнована, что ничего сразу и ответить не смогла.
– Наташа, надо бы поговорить, – я перевела взгляд на тётю Соню, которая поджала побелевшие губы. – Давай выйдем в спальню.
Мама со вздохом встала, и они ушли в спальню. Только зачем, если мне и так всё слышно. Они ссорились там из-за меня.
– Ты не можешь забрать её у меня! – возмутилась тётя.
– Яна – моя дочь, Соня. И ты знала с самого начала, что рано или поздно я заберу её, – парировала мать.
– Наташа, тебя не было десять лет рядом с ней!
– Ты сама вызвалась помочь тогда, прекрасно понимая, что это не навсегда.
Я прикрыла глаза. Хотелось заткнуть уши ладонями, чтобы не слышать горечи в голосе тёти и откуда-то появившейся стали в голосе мамы. Они обе любят меня, и любое решение принесёт боль всем нам.
А чего хочу я? Я очень люблю тётю, она многое сделала для меня, думаю, она даже отказалась от мысли о создании собственной семьи из-за меня. Тут у меня жизнь, друзья, выпускной класс. Я уже даже институт выбрала в соседнем городе, всего два часа езды на маршрутке от нашего городишки.
Но то, что предлагает мама – моя давняя мечта. И даже больше. Полная семья, хоть этот Виктор мне и не отец, но ведь мама сказала, что он хороший, мама рядом. Я столько лет грезила быть рядом с ней каждый день. И к тому же это большой город! Большие возможности! Мама сказала, что у Виктора есть сын. Интересно, какой он? Совпадут ли наши музыкальные интересы? Какие книги он читает? Познакомит ли меня со своими друзьями?
Нет, я однозначно не смогу отказаться от всего этого, хоть мне и безумно страшно вступать в новую жизнь.
В кухню вернулись мама и тётя Соня. Глаза у тёти покраснели, и она спешно отвернулась к плите, а мама снова села за стол и натянуто улыбнулась.
– Яна, поезд уже завтра вечером, так что, если хочешь, можешь пойти погулять с друзьями, вы же теперь нескоро увидитесь, – сказала мне негромко, подмигнув.
* * *
В кино с Алёнкой и Эльфом я всё-таки пошла. Даже со счёта сбилась, сколько раз подруга сказала «офигеть!». Прощались тоже долго, всё как положено – со слезами, объятиями, причитаниями и обещаниями каждый день созваниваться по видеосвязи.
– Давай, Лемур, – потрепал меня по волосам Серёжка, – покори там мегаполис. Просто похлопай глазищами, и он ляжет у твоих ног.
Я стукнула его в плечо, а потом обняла. Не смотря на наши препирания, за то недолгое время, что они с Алёнкой вместе, мы успели стать настоящими друзьями.
На перроне тётя держалась немного отстранённо, изредка что-то сухо отвечая матери, но уже перед входом в вагон обняла меня так порывисто и крепко, что моё сердце сжалось. Я обняла её в ответ и прошептала со слезами, как благодарна за всё, и что буду приезжать часто.
Мы с мамой подхватили немногочисленные сумки – она сказала взять только самое необходимое, и зашли в уже трогающийся поезд под поторапливающие жесты проводницы.
Нашли наше купе и расположились. Тут четыре полки, но мы только вдвоём.
– Виктор выкупил и остальные места в купе, чтобы нам никто не досаждал, – пояснила мама. – Самолётом он меня так и не смог уговорить лететь.
Оно и хорошо, что не уговорил. Я вот тоже никогда не летала и пока не горю желанием это испытать.
К моему удивлению, я поняла, что мне не о чём начать с мамой разговор. Нет, тем, конечно, достаточно, тем более, мы редко видимся, но как-то сложно начать.
Мы расстелили постели, перекидываясь несколькими фразами. Мама снова стала уверять меня, что у нас всё теперь будет хорошо, что мне понравится в новом доме и в лицее и какой замечательный её Виктор.
Кажется, Наталья Фомина действительно влюбилась.
– Стой, мам, – осенило меня, – а как теперь твоя фамилия?
– Теперь я Наталья Шевцова, – улыбнулась мама.
Интересная фамилия. Колючая какая-то. Ну да ладно, мало ли фамилий, есть и похуже. Моя-то осталась прежней, и мне она вполне нравится.
Маме позвонил Виктор, и она убежала ворковать куда-то в тамбур, а я забралась на верхнюю полку и воткнула наушники. Самое время расслабиться и настроиться на новую жизнь.
Глава 3
Дом Виктора Шевцова оказался не в черте города, а в десяти километрах от него, в небольшом коттеджном посёлке с красивым названием «Серебряная роща». Мама показала на КПП пропуск, и такси проехало через ворота.
Ничего себе! Сюда так просто не попасть.
Машина ехала медленно, и я с интересом прилипла к стеклу. Я такие дома видела только в интернете и по телеку. Все разные, но выполнены в одном стиле, с огромными панорамными окнами и широкими черепичными зелёными и коричневыми крышами. Даже сейчас, в конце ноября, когда деревья стояли голые и скучные, поселение не казалось угрюмым. Видны были аккуратно разбитые небольшие парки, детские площадки, даже небольшой пруд с лавочками вокруг. Некоторые дома находились совсем близко, другие – на приличном друг от друга расстоянии.
Дом, возле которого остановилось наше такси, стоял дальше всех, а вокруг – невысокий забор с витиеватыми острыми пиками и массивными воротами. За забором виднелся высокий двухэтажный дом с отделкой из камня, окрашенного в синий. Очень красивый контраст с белой окантовкой больших окон.
У меня перехватило дыхание, когда открылись ворота, и навстречу нам вышел высокий крепкий мужчина лет сорока. Он открыл двери такси и подал маме руку. Какой галантный этот Виктор!
– Наталья Романовна, Виктор Андреевич недоволен, что вы не позвонили и решили взять такси, – вежливо улыбнулся он.
– Спасибо, Степан, с Виктором Андреевичем я разберусь сама, – мама тоже улыбнулась в ответ.
Так, это не он. Ладно, смотрим дальше.
– Янка, выходи давай, Степан отнесёт все наши вещи в дом.
Я вышла из такси и ступила на идеально ровную плитку двора моего нового дома. Как же тут шикарно, даже как-то боязно становится. И немного стыдно идти по такой красоте в своих не самых новых сапогах. Они ещё ничего, и весьма удобные, но какие-то уж слишком простые для этого места.
Мама обняла меня за плечи и увлекла к дому, в распахнутых дверях которого уже стоял красивый мужчина. На вид ему, как и тому Степану, было около сорока. Одет в свободные брюки и тёмную тенниску. На улице конец ноября, а он вот так вышел на крыльцо. И не боится же заболеть.
Мужчина тепло улыбнулся, его глаза светились счастьем, когда он посмотрел на маму.
– Наташа! Почему не позвонила? Что ещё за новости с такси?
Он вышел навстречу и тепло поцеловал маму в щёку.
– Ну здравствуй, Яна, – приветливо сказал мужчина, обращаясь ко мне. – Наконец с тобой имею честь познакомиться. Виктор Андреевич. Для тебя просто Виктор или дядя Витя, тут уж сама выбирай.
Я застыла у мамы за спиной, но теперь мне приходится выйти, чтобы пожать предложенную руку. Ладонь у него тёплая, улыбка искренняя, и, кажется, он мне уже нравится.
– Здравствуйте, – смущённо улыбнулась я.
– Добро пожаловать, – Виктор отошёл в сторону, пропуская нас с мамой в дом.
Если я думала, что снаружи дом великолепен, то сильно ошибалась. Внутри он ещё шикарнее. Мне почему-то всегда казалось, что в таких больших богатых домах должно быть неуютно и тоскливо. Но уже с первого взгляда стало понятно, что это совершенно не так. Здесь витали спокойствие и расслабленность, окутывая с порога тёплым ощущением дома и тихой обители. На высокой стойке у входа стояла уличная обувь и несколько мягких тапочек. А я думала, что в таких домах не разуваются. Глупо, конечно, ведь тогда на этом дорогом полу будет грязь. Даже не знаю, откуда я это взяла, наверное, сериалов зарубежных пересмотрела. Они там все в обуви ходят по дому.
– Выбирай любые, – со смешком подмигнул Виктор, заметив, как я разглядываю тапочки.
– Спасибо, – благодаря радушию хозяина дома я начинала чувствовать себя немного свободнее.
Но ровно до того момента, как мой взгляд наткнулся на высокого черноволосого парня, небрежно привалившегося к дверному косяку справа. Кажется, там кухня, но это как-то случайно зацепило моё сознание, потому что всё внимание стало приковано к парню.
На нём были низко сидящие свободные брюки и белая футболка. Он стоял скрестив на груди руки и смотрел на меня куда менее дружелюбно, чем только что смотрел его отец. Да, я помню, мама говорила, что у Виктора есть сын. Она сказала, что мы почти ровесники, но у меня в этом возникли сомнения. Парень выглядел старше семнадцати лет. Крепкий и широкоплечий, уже вот и щетина пробилась. Многие мои одноклассники ещё даже не знакомы с бритвой, но этот явно же просто пару дней себя этим не утруждал.
Стоял и смотрел таким колючим-колючим взглядом, как смотрят родители на нежеланного щенка, которого дети притащили с помойки.
– Яна, это мой сын Алексей, – представил парня Виктор, помогая мне вынырнуть из куртки.
– А это Яна, – отец внимательно посмотрел на сына, – Наташина дочь. Я тебе о ней рассказывал.
– Привет, – неуверенно сказала я, глядя на парня.
Я кожей почувствовала, что он мне не рад. Его глаза горели, а на щеках ходили желваки.
– Угу, – всё, что ответил он мне, окидывая взглядом с головы до ног.
– Я жуть как хочу кофе! – разрядила напряжение мама и направилась в кухню. – Кто со мной?
– Наташа, какой кофе? Там Людмила приготовила завтрак. Мойте руки, я сейчас всё разогрею.
Алексей отлип от дверного косяка, пропуская воркующих маму и Виктора в святая святых каждого дома. Я поплелась за ними, случайно зацепившись взглядом за странное тату дракона на плече парня.
Кухня большая и светлая, и у меня сразу возникло неуместное желание понажимать на всевозможные кнопки и выяснить, для каких изысков эти разнообразные приборы. Вообще-то я люблю готовить, мы с тётей часто колдовали над тестом, любили проводить различные кулинарные эксперименты.
– Алёша, а ты? – спросила мама.
– Я не голоден, – бросил парень и уходит в гостиную.
– Алексей! – строго окликнул его Виктор Андреевич, но никакой реакции не последовало.
– Я на минуту.
Мужчина встал из-за стола и ушёл за сыном, а мы с мамой остались сидеть вдвоём.
Да уж, тот ещё радушный приёмчик.
Отдалённо послышался звук сообщения.
– Я совсем забыла написать тёте Соне, – спохватилась я. – Она же просила сообщить, когда на месте будем.
Телефон остался в кармане куртки, которую я повесила в коридоре. Я вышла за ним и стала невольным свидетелем разговора сына с отцом.
– Папа, ты издеваешься? Неужели совсем слепой? Сначала притащил в дом секретаршу, а теперь эту? Дальше кого на содержание ещё возьмёшь?
– Алексей! Ты забываешься!
Стало очень неприятно. Вот тебе и брат. «Эту» больно царапнуло. Меня же вроде бы представили ему по имени. Вон и маму как назвал, словно выплюнул: «секретаршу». Я буквально за несколько минут заметила обоюдный блеск в глазах Виктора и матери. И сомнений нет, что они влюблены друг в друга, и мама никакая не охотница. Неужели, этот Алексей этого не заметил за целый год? Или просто не захотел.
Я замерла возле вешалки, надеясь, что меня не заметят в пылу спора. Уйти без телефона было бы глупо, а если зашуршать курткой, то меня услышат. Неудобно будет.
– Отец, у тебя же их сколько было, но домой ты их не тащил.
– Ты же знаешь, с Наташей всё по-другому.
– А как же мама?
Слышится тяжёлый вздох.
– Лёш, мы с тобой сто раз на эту тему уже говорили.
Настойчивый собеседник, так и не дождавшийся от меня ответа, видимо, потерял терпение, и на весь коридор снова противно отозвался сигнал мессенджера. Отец и сын обернулись и заметили меня, стоящую в нерешительности. Захотелось тут же провалиться сквозь землю.
Младший Шевцов, хмыкнув, развернулся и ушёл в сторону лестницы на второй этаж, а Виктор подошёл ко мне с извиняющейся улыбкой.
– С Алексеем иногда трудно. Но он свыкнется, вот посмотришь. Я хочу, чтобы этот дом стал для вас с Наташей настоящим домом. Чувствуй себя здесь полноправной хозяйкой, Яна. Ты поняла?
Виктор Андреевич ободряюще приобнял меня за плечи. Я кивнула ему в ответ.
– Я попробую, – пообещала, но сама в этом очень сомневалась.
Домом для меня навсегда останется маленькая квартирка тёти Сони, с уютной комнатой и старенькой кроватью. Пусть почти в глуши, пусть без роскоши, но с душевным теплом. Здесь же, я это уже поняла, мне придётся непросто. Но я попробую. Ради мамы.
* * *
Мы вернулись к столу и закончили завтрак. Потом мама показала мне мою комнату.
– Вещи разберёшь сама, разложишь, как душа пожелает. Завтра поедем в торговый центр – нужно купить тебе лицейскую форму, кое-что из одежды.
– У меня достаточно одежды.
Мама насмешливо подняла бровь.
– Яна, даже если это так, женщины никогда в том не признаются.
Я попыталась улыбнуться, но в голове горело злое «кого ещё на содержание возьмёшь?» Но ведь моя мама не сидит совсем на шее Виктора, она продолжает работать в его фирме. Когда мы ехали в поезде, она рассказала, что Виктор всё же уговорил её бросить работу и заняться домом, но долго так мама не смогла, а Шевцов так и не нашёл себя такую же идеальную секретаршу, как Наталья Фомина. Поэтому оба с радостью согласились, что она вернётся. Правда, теперь у неё скорее должность помощника или личного ассистента босса, а в помощь ей Виктор нанял ещё одну девушку. Мама говорила, что работы от этого меньше не стало, и даже наоборот, он стал доверять ей гораздо более серьёзные задачи.
И после всего этого его сын смеет говорить, что моя мама – содержанка? Словарь ему толковый, что ли, подарить, чтобы значения слов посмотрел. И, думаю, мама может позволить себе купить для дочери несколько вещей.
Сделав такие выводы, я немного расслабилась и затолкала злобно брошенные слова новоявленного братца в дальний уголок своего мозга, туда, где ютились неуверенность в себе, время от времени выползая и отравляя моё существование.
Комната мне понравилась. Не сильно большая, но куда просторнее той, которую я занимала в квартире тёти. Вполне уютная. Стены выкрашены в цвет кофе с молоком – спокойный и приятный. Потолок белый, мебель тоже светлая, она занимала полностью всю стену. В ней и шкаф, и книжные полки, и открытые полочки со всякими безделушками. Возле окна стоял стол, на нём ноутбук. Тоже молочного цвета. У другой стены комод, над ним большая плазма. И весь этот органичный ансамбль дополняли мягкий бежевый ковёр и тонкие гардины в тон ему. Кровать большая, на ней хватило бы места как минимум троим, а сверху пушистое покрывало. На покрывале сидел старенький коричневый медведь – моя детская игрушка, которую мама забрала с собой, сказав мне, что он будет вытирать её слёзы, когда она будет скучать по мне. Мама сохранила его, а я почувствовала, как любовь к ней тёплым чувством разлилась внутри.
Посреди комнаты стояли два моих не особо объёмных чемодана, ожидая, пока я разберу их.
Я медленно обошла комнату, пытаюсь привыкнуть к мысли, что она теперь моя. Потом выудила из чемодана домашний костюм и переоделась. Так лучше. Привычнее и спокойнее, когда на мне мои любимые шорты и майка с изображением мультяшной русалочки. Ну а что? Пусть мне и восемнадцать, но я не прочь иногда посмотреть серию-другую.
* * *
С чемоданами я разобралась быстро. Теперь привычные вещи обрели новые места. Несмотря на весьма прохладный приём от сводного брата, в душе сейчас я ощущала радость. Мы с мамой теперь вместе, она снова влюблена и, кажется, вполне себе счастлива. И мне так не хочется омрачать ей это счастье.
Думаю, что стоит попробовать ещё раз. Может, Виктор прав, и Алексей свыкнется. Его можно понять, ведь в его привычную жизнь вторглись чужие люди. Сначала мама, теперь и я. А ещё он, наверное, хотел бы, чтобы его родители были вместе – я слышала, как он упомянул о своей матери. К тому же, он просто не знает меня, возможно, если мы познакомимся ближе, то даже найдём что-то общее в увлечениях или взглядах на жизнь.
И я решила пойти к нему и попробовать переиграть наше знакомство.
