История схоластического метода. Второй том: По печатным и непечатным источникам

§3 Краткие философские разборы в мюнхенских и парижских рукописях

1. В Мюнхенской придворной и государственной библиотеке хранится несколько рукописных философских дивизий, которые в основном иллюстрированы диаграммами, а также фигурными изображениями.

На листе 102-lll Clm 2599 (p. XIII) находится «Figure variarum diseiplinarum picte, quarum singulis primarii eultores ex adverso adpicti sunt, ut Grammatice Priscianus».⁸⁷ Каждая отдельная дисциплина характеризуется здесь символической женской фигурой, предложением, выражающим цель данной науки, и, как правило, изображением ее главного представителя. В верхней части этого иллюстрированного учения о науках находится предложение: «Vite gutta pie preit omni philosophie», которое говорит о благочестивом образе мышления его анонимного автора. В первую очередь философия изображена в виде вознесенной на престол, коронованной женской фигуры, как королева.

Над изображением – арка, на которой начертаны слова: «Per me calcavit per nie qui euneta creavit colla superba summus deus ipse deorum.» Вокруг головы королевы надпись: «Hec Regina pia prudens est Philosophia». В левой руке королева держит скипетр, а в правой – раскрытую книгу. По бокам от нее две женщины несут развернутые исписанные свитки. Женщина справа от королевы характеризуется надписью «Qui contemplantur celestia, me venerantur», другая женщина слева от королевы – надписью «Hü, qui seetantur mundum, mihi famulantur». Первая, таким образом, будет представлять теологию, вторая – философию в собственном смысле слова. Сама королева будет представлять сверхъестественную и естественную мудрость, теологию и философию одновременно. Два царя лежат, склонившись, у ног царицы: Антиох и Навуходоносор.

За изложением философии следуют образные описания искусств. В первую очередь мы сталкиваемся с грамматикой, которая характеризуется фразой «Grammatice cura recte loquar absque figura». Высокая женская фигура в плиссированном одеянии высоко несет в правой руке сосуд, из которого бьют четыре красных язычка (?) пламени. Справа от нее стоит Присциан, держа в левой руке закрытую застежками книгу и развернутый свиток с надписью: «Per me scribendi patet ars recteque loquendi». Следующий рисунок (л. 102) посвящен арифметике и рекомендован с напутствием: «Invigila numeris, sie aritmeta eris». Женская фигура держит в правой руке счетный предмет. Представитель этой дисциплины, Боэций, разворачивает свиток с надписью: «Per me eunetorum fertur virtus numerorum». На листе 103 музыка предстает перед нами с девизом «Dat modulos scire musica doeta lire», держа в правой руке лиру. Справа от нее стоит Пифагор с длинной бородой и фригийским колпаком. На его свитке написаны слова, прославляющие успокаивающее действие музыки. Астрономия (л. 103) сообщает о своем задании надписью «Motus astrorum tradit liber astronomorum». На этот раз женская фигура несет диск с изображением солнца, луны и звезд. Ее сопровождает Птоломеус, рекс Египтий. На свитке, который он держит в руках, написано: «Indiget ars mea studio qui scandit ad astra».

Примечательно следующее изображение диалектики (лист 104), суть которого раскрывается в словах «Scrutatrix rerum perhibet dyalectica verum». Женская фигура держит в правой руке длинный ключ, а из широко распахнутого левого рукава выглядывает голова собаки. Тип диалектика – Аристотель, который выглядит великолепно с его кудрявой головой, появляющейся из-под фригийского колпака, могучей бородой и очень находчивым выражением лица. В левой руке у него раскрытая книга с предложениями: «Omnis homo rationale est animal» – «Omnis homo animal non est animal homo». В правой руке Аристотель держит свиток с надписью: «Per me firmatur verum falsumque probatur». Этот рисунок также испещрен многочисленными желтыми точками. За «Диалектикой» следует «Риторика» (л. 104) с вступлением: «Rhetorice studio verba polire scio».

Это женская фигура с длинным мечом в правой руке.

По бокам от нее стоит Цицерон, безбородый, юный и в короткой одежде.

Его роль говорит нам: «Artem disce meam, qui vis bene dicere causam». Геометрия появляется как последнее из семи искусств на листе 106 с девизом: «Metitur spatia terrarum geometria». Женская фигура имеет в качестве эмблемы диск, на котором изображен гео

метрический чертеж. Представителем этой дисциплины является Кассиодор в монашеском одеянии.

На листе 106 снова изображена Философия. Справа изображена женщина в пестром одеянии. На продольной полосе ее платья мы читаем: «Theorica i. contemplativa vita. Практика жизни». Слева мы видим замок с башнями, изображающий тюрьму Боэция в Павии. Сам Боэций виден за решеткой.

В правой руке он держит перо, в левой – книгу. Вокруг его правого предплечья обернут свиток с надписью: «Consolatus ego vobis solatia presto». Сама Философия несет в правой руке свиток, на котором написано: «Spes tibi sit, bone vir, fies in carcere martir».

На остальных листах вплоть до листа 111 представлены различные другие античные писатели, такие как Вергилий, Энний, Овидий, Гораций, Плиний, Макробий, Марциан Капелла, а также семь мудрецов Греции с их характерными фразами.

2. Clm 331 (p. XII – XV), лл. 38—40 предлагает нам набросок divisio philosophiae, дополненный диаграммами. Основное деление философии – на теоретическую, практическую и логическую.

Механика, которую мы воспринимаем как часть философии у Гуго фон Санкт-Виктора и в анонимном Bamberger Wissenschaftslehre, здесь не упоминается. Теорика (vel contemplativa) снова делится на теологию, математику и физику. Математика далее подразделяется на предметы квадривиума, геометрию, которая имеет дело с временем и пространством, арифметику или теорию чисел, музыку или теорию тональностей, астрономию или астрономию. В разделении Практики появляется новая точка зрения, а именно разделение практики на Practica actualis, которая делится на этику, экономику и политику, и Practica inspectiva, которая имеет дело с Historia и spiritualis intelligentia. В то время как historia рассматривает только внешнюю сторону сообщаемых вещей и смысл слов, spiritualis intelligentia стремится проникнуть за пределы внешнего и видимого к божественному и небесному и распознать интуицией духа то, что выходит за пределы чувственного. Духовная интеллигенция также имеет три формы: тропологию, аллегорию и анагогию. Логика (logica rationalis) также делится на три части, а именно: диалектику (disputatoria), аподиктику (demonstrativa) и софистику (fraudulenta et ficta).

(fraudulenta et ficta)⁸⁸ Эта divisio philosophiae характеризуется прежде всего включением четырех смыслов Писания, общих для Отцов Церкви и схоластов, в доктрину и организацию науки, тогда как у Гуго Сен-Викторского, который, кстати, знает только три способа объяснения Писания (historia, allegoria, tropologia), библейская наука рассматривается независимо, вне рамок философии. Кроме того, разделение логики на диалектику, аподиктику и софистику и отсутствие грамматики и красноречия свидетельствуют о знакомстве со всей областью аристотелевской логики, выходящей за рамки времени Гуго Сен-Викторского.

3. Die beiden Münchener Handschriften Clm 9921, fol. 137 und Clm 14 516, fol. lv enthalten lediglich sachlich dem 12. Jahrhundert angehörende Schemata einer Wissenschaftseinteilung ohne begleitenden Text. Das Schema der ersten dieser beiden Handschriften ist beachtenswert durch die reiche Gliederung, welche die Ethik durch die unter die vier Kardinaltugenden eingereihten sittlichen Tugenden findet, während das zweite Schema als Eigentümlichkeiten die Einfügung der Mechanica und Medicina unter die Physik und die Auflösung der Dialektik in die Isagoge des Porphyrius, in die Kategorien und Perihermeneias des Aristoteles und in die boethianischen Traktate «De differentiis topicis» und «De diffinitione» aufweist.

4. Разделение наук с библейскими элементами мы встречаем в Clm 14 731 (p. XII), лл. 63v и 64r. Здесь сначала приводится деление Оригена, а затем философия делится на moralis, naturalis и inspectiva logica – деление, которое, как более подробно объясняет анонимный автор, греки получили от Соломона и, таким образом, косвенно от Святого Духа. Мораль (seil, scientia) представлена в Притчах, природа – в Екклесиасте, а Песнь Песней с ее тропами и образными фигурами речи – в логике.

5. На переднем форзаце книги Clm 18 478 (p. XII), содержащей комментарий Гилберта к Боэцию, имеется анонимная классификация наук. Философия организована в аристотелевско-боэтианской манере на «Теорику», «Практику» и «Логику».

При определении сферы деятельности отдельных дисциплин делается ссылка на этимологию. Практика (aetio), таким образом, учит, что делать и чего не делать. Она подразделяется на этику, политику и экономику. Категоризация логики была пройдена как общеизвестная. Теория (speculatio) делится на общие части: Теология, Физика и Математика.

Предметом теологии является бесплотное, божественное, которое стоит за пределами физического. Подразделение теологии на теологию утверждения и теологию отрицания со ссылкой на Псевдо-Ареопагита является новым по сравнению с большинством других современных divisiones philosophiae. Физика имеет дело с телесным бытием; математика, название которой вызывает странные этимологии, имеет дело с бесплотным в телесном и делится на привычные предметы: арифметику или науку о числах, музыку, которая говорит о пропорциях, геометрию, которая обсуждает неподвижные величины, и астрономию, которая обсуждает подвижные величины⁸⁹.

6. Анонимный «Tractatus quidam de philosophia et partibus eius», фрагменты доктрины науки с некоторыми интересными замечаниями, находится в Cod. lat. 6570, fol. 57—59 Парижской национальной библиотеки. Автор дает номинальное определение философии как «amor sapientie» и реальное определение: «Eorum, que videntur esse et que sunt et immutabilem sui sortiuntur substantiam certa rationis comprehensio.⁹⁰ Затем он перечисляет различные классификации философии, в первую очередь деление на физику, этику и теологию, которое он прослеживает до Оригена и на которое он также намекает в соломоновых писаниях Екклесиаст (физика), Притчи (этика) и Песнь Песней (теология).⁹¹ Кроме того, он развивает деление на сапиентистские и философские категории, известное нам по бамбергской рукописи Q. VI 30 на sapientia и eloquentia и подразделяет их на theorica и practica, или grammatica, dialectica и rhetorica. Теорика делится на Physica, Mathematica и Theologia, а практика – на Ethica, Economica и Politica. В дальнейших ветвях математики учитывается и подразделяется, в частности, музыка. Он также делает замечание о том, что существует множество грамматиков, диалектиков и аскетов, которые не заслуживают того, чтобы называться философами.⁹² С точки зрения сохранения и защиты физической и духовной жизни человека возникает новое разделение науки на физику, теологию и юриспруденцию. Физика служит для защиты тела, теология, предостерегая от греха и увещевая к добродетели, способствует жизни души, а scientia legum защищает и организует внешние правовые отношения человека. Семь путей ведут к этим трем формам науки, свободным искусствам тривиума и квадривиума. Никто не может успешно заниматься этими тремя науками, если предварительно не овладел семью либеральными искусствами⁹³. Далее устанавливается различие между scientia и ars1. Последняя – это совокупность правил, которыми мы руководствуемся, чтобы творить легче, чем природа. Наука же – это достоверное знание вещей из их причин. Искусства называют либеральными, потому что они освобождают разум от забот, или потому, что они предполагают беззаботный ум, или потому, что в древности ими могли заниматься только свободные люди. В последнем отношении свободные искусства контрастируют с механическими искусствами (artes mechanicae), которые когда-то были открыты как для свободных, так и для рабов, как для благородных, так и для низких. Механические искусства делятся на ланификацию, венацию, навигацию, медицину, сельское хозяйство, вооружение и живопись.

В этом третьем разделении наук на физику, теологию и юриспруденцию особенно примечательно включение scientia legum в организм науки и ее координация с физикой и теологией, чего не было в предыдущих divisiones philosophiae, как новый и своеобразный аспект. Другого примера подобного включения юриспруденции в систематизацию наук в философской классификационной литературе XII – XIII веков, пожалуй, не известно. Кроме того, выделение семи гуманитарных искусств из сферы собственно науки и рассмотрение их в качестве пропедевтики собственно высших наук является методологически значимой точкой зрения. По сути, здесь проводится различие между общим научным образованием, получаемым через предметы тривиума и квадривиума, и высшими специализированными науками. Этот аспект пропедевтической ценности artes неоднократно возникал в XII и XIII веках, особенно в отношении теологии. Денифль собрал ряд примеров такой оценки либеральных искусств. Например, Петрус Коместор рассматривает artes лишь как «fundamentum». Согласно Роберту Мелунскому, artes также являются лишь «instrumentum veritatis». Искусства назывались «scientiae adminiculantes ad theologiam». Одо фон Шетеару рассматривал artes как основу и отмечал, что их следует понимать только как «via» и «adminiculantes», но не как «terminus» и «finis». Даже при внешней организации высшего образования изучение artes обычно рассматривалось лишь как переход к изучению теологии. Еще до того, как «magisterium in artibus» стал обязательным для теологов в Парижском университете, многие ученые, а затем и магистры богословия были magistri in artibus⁹⁴.

Помимо включения юриспруденции в доктрину науки и выведения семи искусств из рамок собственно специальных наук, парижский Divisio philosophie содержит также отдельные замечания поистине своеобразного содержания. Например, слово «theologia ⁹⁵дает нашему анонимному автору возможность вплести небольшое отступление о языках.

По его мнению, существует три основных языка: древнееврейский, греческий и латинский. Еврейский язык заслуживает предпочтения перед двумя другими идиомами, потому что это изначальный язык, или потому, что он единственный остался после вавилонской путаницы языков, или – это странная мысль – потому, что если бы ребенок рос без обучения какому-либо языку, он бы, естественно, говорил на иврите. Греческий язык претендует на первенство над латынью, потому что его словарный запас гораздо больше, чем у последнего.

§4 Теория науки Радульфуса де Лонго Кампо

Доктрина науки, которая уже выходит за временные рамки этого тома нашей истории схоластического метода, но которую, тем не менее, необходимо рассмотреть здесь ради контекста и содержания, появляется в комментарии Радульфуса де Лонго Кампо к «Антиклаудиану» Алануса де Инсулиса, написанном около 1216 года. Этот комментарий хранится в Cod. lat. 8083 Парижской национальной библиотеки⁹⁶. Это краткий обзор вышеупомянутой поэмы с иллюстрациями и богатыми научными знаниями. Собственно учение о науке начинается на 7-м листе с «Diffinitio scientie». Наука осмысляется как «rerum scibilium agnitio» и делится на четыре основных раздела: философия, красноречие, поэзия и механика. Эти четыре отрасли знания представляют собой четыре средства, прописанные небесным врачом для лечения четырех основных недугов человеческой жизни. Философия избавляет от невежества и ведет к знанию, красноречие избавляет от неразговорчивости и дарует красноречие, поэзия изгоняет порок и закладывает в сердце семена добродетели, а механика помогает при физических недугах. Философия определяется привычным образом как наука о божественных и человеческих вещах. Божественные вещи – это бесплотные вещи. Философия делится на теоретическую, которая рассматривает бесплотное, и практическую, которая занимается телесным. Бесплотное же бывает трех видов: невидимые субстанции, такие как Бог, природа, мировая душа и ангелы, затем невидимые причины, такие как природа вещей, и, наконец, невидимые формы, такие как величие и множественность. Теорика также делится на три части, а именно: теология, или учение о невидимых субстанциях, физика, как учение о невидимых причинах, и математика, учение о невидимых формах. В соответствии с разнообразием этих форм существует четыре подвида математики: арифметика, музыка, геометрия и астрономия. Арифметика имеет дело с множественностью самой по себе, с числом, музыка – с относительной множественностью, с пропорцией и гармонией, геометрия занимается неподвижными величинами, такими как земля, а подвижная величина, небо, является предметом астрономии. Далее следует ряд подразделов геометрии, музыки и астрономии. Различные направления музыки особенно богаты и разнообразны. Физика – это наука о природе всех вещей под и над Луной, которая подразделяется на элементарную (метеоритику), земную и небесную физику. Медицина также подчинена земной физике, которая здесь отделена от механики⁹⁷. Теология предстает как последняя и самая возвышенная отрасль философии. Теология делится на два вида – теологию сверхцелостную и субцелостную, или, по-другому, теологию апофатическую и гипофатическую. Ссылаясь на Скота Эриугену, Радульфус де Лонго Кампо выводит это деление из двух потенций души, тезиса и экстазиса.

Тезис есть не что иное, как соотношение, посредством которого человек представляет себя в своем естественном состоянии и не выходит за пределы этого естественного состояния, поскольку это соотношение учитывает человеческое и земное. Экстаз же – это та сила души, в деятельности которой человек выходит из специфически человеческого состояния своей духовной жизни.

Этот экстаз может быть двояким: нисходящим, при котором человек опускается ниже себя, и восходящим, при котором человек поднимается выше и за пределы естественного состояния своей духовной жизни. Этот восходящий экстаз проявляется в двух формах, а именно в intellectus, через который Человек познает ангелов и души и в их деятельности становится духом, а затем и интеллигенцией, через которую человеческий дух видит божественное, Троицу, и обожествляется на основе экстатического видения. Это умозрение называется апофеозом, обожествлением.

Из тезиса проистекает philosophia naturalis, духовная озабоченность земными вещами; intellectus является источником и носителем theologia hypothetica, которая ориентирована на чисто-духовные существа. Гипотетической она называется потому, что имеет дело с предметами, подвластными божественной власти. Из intelligentia вытекает, как уже говорилось, theologia supercoelestis или apothetica, поскольку она имеет дело с божественным, стоящим над всем сотворенным бытием⁹⁸.

Таким образом, если extasis вверх означает высшие формы теологии и приводит к наивысшему возвышению, боговоплощению человека, то extasis вниз показывает нисхождение человека ниже его человеческого достоинства. Два вида этого низшего экстаза, philologea, беспорядочная земная любовь, состоящая из гедонизма и блуда, и philolobia, высокомерие, описываются и осуждаются в резких выражениях. Филология превращает человека в животное, а филолобия – в дьявола⁹⁹.

За этим подробным рассмотрением «Теорики» с ее основными частями и их последствиями следует оценка «Практики» в ее трех известных частях – «Этика», «Экономика» и «Политика».

Поэзия как «scientia claudens in metro vel prosa orationem gravem et illustrem» делится на три вида: historia, fabula и ars или comoedia¹⁰⁰. Затем перечисляются основные виды механики. Наконец, красноречие делится на три основных вида: грамматику, которая учит правильно писать и читать; логику, тремя основными функциями которой являются определение, категоризация и умозаключение; и риторику, или искусство убеждения. Сама логика подразделяется на dialectica, temptativa, demonstrativa и sophistica¹⁰¹. Под dialectica здесь понимается содержание «Logica vetus», под temptativa – темы, под demonstrativa – «Analytiea», прежде всего «Analytica posteriora», а под sophistica – аристотелевская софистика.

Наконец, все эти различные научные классификации наглядно представлены в обобщающей схеме. Clm 1612, fol. 191 содержит почти идентичное генеалогическое древо наук

Даже если собственно теория науки завершается генеалогическим древом наук на листе 9, фрагментарное объяснение artes liberales, начинающееся на листе 19 после «Антиклаудиана», все равно дает целый ряд методологически примечательных объяснений.

В частности, рассмотрение логики показывает значительное знакомство со всем «Органоном» Сравнение Аристотеля со Сфинксом и Порфирия с Эдипом, который решает темные загадки Сфинкса2, на которое указывается в «Антиклаудиане», Радульфус объясняет более подробно и не очень лестно для Аристотеля3. Переводческая деятельность Боэция высоко оценивается¹⁰². На листе 37 этот комментарий к «Антиклаудиану» обрывается на рассмотрении астрономии. Характерной чертой научного учения Радульфуса де Лонго Кампо является включение неоплатонических взглядов в аристотелевскую тему деления.

Если мы хотим оценить эту категоризацию науки, особенно структуру «Теорики», с точки зрения истории философии, то неоплатоническое влияние в этих объяснениях особенно бросается в глаза. Представление Νους и мировой души наряду с Богом и ангелами в качестве субстанций-невидимок особенно неоплатонично, так же как и различие между субстанциями-невидимками, причинами-невидимками и формами-невидимками, которое выдает неоплатоническую окраску.

Объяснения тезиса и экстаза, имеющие решающее значение для структуры «Теологии», а также определения intellectus и intelligentia как двух основных форм высшего экстаза, также имеют неоплатоническое происхождение и основываются на 99-й статье «Regulae theologicae» Алана де Инсулиса¹⁰³. Как мы видели выше, Радульф ссылается здесь на комментарий Скота Эриугены к «Псевдо-Ареопагиту».

Разделение на апофатическую и гипофатическую теологию, а также комментарий к термину deificatio (θειωσις), знакомому греческой патристике и также широко используемому в средневековой мистике, также происходят из этого источника¹⁰⁴. Наш схоластик, несомненно, получил неоплатоническое влияние и вдохновение от Шартрской школы, как и Аланус. Вероятно, отсюда же он получил выражение «anima mundi», которое не встречается у Алануса¹⁰⁵. Если он также однажды цитирует Плотина, то это не связано с личным ознакомлением с его «Эннеадами»; это цитата из Плотина, взятая из комментария Макребия в «Somnium Scipionis.¹⁰⁶ Научные взгляды нашего автора также могут быть в значительной степени обусловлены Шартрской школой. Конечно, в этом отношении влияние аристотелевских трудов уже очевидно. Помимо «Мегакосма» Бернхарда Сильвестриса, мы находим у Радульфуса аристотелевские сочинения «De anima» и «De somno et vigilantia», комментарий Аверроэса к последнему трактату, различные сочинения Авиценны и других арабских авторов, имена которых иногда весьма искажены¹⁰⁷.