Buch lesen: «Сага о крошках света, мести и Сухарике»

Глава 1

Отражённый лунный свет далёкого Адриатического моря подчёркивал линию горизонта неровным блеском. Эвика сидела на верхней террасе небольшой горы, в недрах которой располагалась обитель Ордена Света. Кому-то из сестёр покровительствовал свет луны, кому-то – Солнца. Их с Ёной принял к себе свет сдвоенной звезды Меисса. «Вы теперь ближе друг другу, чем кровные близнецы!» – заявила после таинства посвящения настоятельница Луция. Эвика хотела было ответить, что это и ежу понятно – раз уж их с сестрой в трёхлетнем возрасте оставили возле этой горы в надежде, что сёстры ордена возьмут их к себе. Но благодать посвящения коснулась и её ершистого сердца, так что она спокойно восприняла взрослую пафосную очевидность.

Порыв ветра растрепал её длинные, светлые, слегка вьющееся волосы, мешая наслаждаться видом на долину. Ни одного города в пределах видимости – и тишина, которая за столько лет начала угнетать Эвику. Уже два месяца, три недели и четыре дня, как ей исполнилось шестнадцать лет. В древности, к которой сейчас возвращался мир, девушки уже рожали в этом возрасте, но мать Марьяна, оставшаяся за главную после ухода настоятельницы Луции на поиски пропавших сестёр на севере, всё время твердила им, что они ещё не готовы вступить на путь борьбы с последователями тёмных богов и чёрных магов. Напряжение между спокойной старостью и неуёмной юностью нарастало в тихих коридорах обители с каждым днём. Пока что у матери Марьяны хватало доброты сердца сдерживать порывы Эвики, которая несколько раз в сутки собиралась отправиться на своё первое задание по искоренению тьмы в этом мире. После того как в 2012 году на земле начало действовать Преображение[1], согласно которому люди и вещи стали видоизменяться в соответствии со своей сутью, зло продолжало скрываться в сердцах людей, находя новые формы для реализации. И средневековая реальность, к которой странным образом приходило мироздание, давала простор для фантазии в воплощении тёмных глубин человеческой души. Культ «Ишхара», возрождающий поклонение тёмным богам, был один из многих новообретённых путей безумия в меняющемся человеческом мире. Старая земля всё больше отступала перед Преображением, но люди так же боялись встретиться с собой настоящими – когда внешний вид человека приходил в соответствие с его внутренним содержанием и стремлениями души. Можно ли винить людей за это, когда большинство из них даже не догадывались, какими они были на самом деле? Можно, но только до тех пор, пока Преображение не затронет тебя самого.

Так это преподносила пожилая сестра Елена, которая записывала в свитки сведения о новых законах мироздания. Перед тем как записать что-то новое, она всегда вслух произносила: «Новое – это хорошо забытое старое». Эвике и Ёне было проще остальных, так как они не помнили себя другими, да и не видели старого мира со всеми его достижениями, которые на поверку оказались мыльным пузырём. Он лопнул от прикосновения необъяснимой силы, источник которой ордену пока не удалось открыть. Большая часть сестёр, пока ещё они не разошлись по миру, склонялась к мысли божественного вмешательства. Оставалось только выяснить: почему именно сейчас начались столь радикальные изменения. Подобные вопросы ещё больше подстёгивали Эвику отправиться за пределы обители.

Она поднялась и тщательно отряхнула пыль со светло-коричневых штанов, заправленных в кожаные сапоги жокейного стиля на низком каблуке. Поправив верхнее синее кимоно, она прошла в спальни, чтобы разбудить сестру для утренней молитвы и тренировки. Перед тем как спуститься обратно в пещеры, она в последний раз взглянула на полную луну, которая отражалась в её ясных больших глазах цвета Аравийского моря маленьким серебряным пятнышком. Масляный светильник хорошо освещал так называемый верхний технический туннель. Эвика могла с закрытыми глазами быстро преодолеть хорошо знакомый ей путь. В ноздри стал бить знакомый запах ладана из зала посвящения, в котором на полу находились камни сестёр, своим мерным свечением показывавшие, кто из ордена ещё жив, а кто сгинул в походе против зла. Когда сестра погибала, то камень покрывался трещинами и гас навсегда.

В последние годы слишком много камней потухло, и некогда живая обитель света погрузилась в грустную тишину, каждый день нарушаемую криками Эвики из тренировочной комнаты: «Да чтоб тебя, палка-стрелялка!». Так она называла свое священное оружие – композитный небольшой лук, испещрённый рунами, которые, улавливая далёкий свет Меиссы, увеличивали дальность стрельбы. У неё всё ещё не получалось после двойного переката послать стрелу точно в цель. Подсознательно эти неудачи помогали удерживать девушку от вступления на тропу героических подвигов.

Поставив светильник в гнездо, она трусцой отправилась в спальни. Ёна так мило сопела на кровати, что Эвике захотелось вылить на неё ковш ледяной воды из колодца праматери-основательницы. Но сейчас она с лёгкой ухмылкой просто зажала нос своей звёздной сестре.

– Грх-х, кхе-кхе, – Ёна тут же вскочила, показывая, что тренировки не проходят даром. – Опять ты!

– Нам пора. Луция и Марьяна считают, что мы уже достаточно взрослые, чтобы без их побудок исполнять устав обители, – уверенно ответила Эвика. – Иначе мы с тобой никогда не отправимся на борьбу со тьмой!

– Да, сейчас. Я догоню тебя, – сдержанно ответила Ёна, быстро сплетая длинные чёрные волосы в косу.

Хмыкнув, Эвика отправился к алтарю ордена, у которого каждый день ранним утром и вечером на закате возносились молитвы. Ёна проводила сестру взглядом тёмно-карих, почти чёрных глаз, испещрённых множеством гранатовых крапинок, которые от любого источника света моментально предавали её взгляду зловеще кровавый оттенок. По этой причине долгие годы более старшие воспитанницы подозревали, что душа Ёны является вместилищем тёмных сил, и что её специально подбросили к пещере ордена, чтобы проникнуть внутрь и в конечном счёте разорить обитель света. Даже настоятельница Луция однажды поддалась на бесконечные жалобы сестёр и попросила сестру Елену поискать информацию по этому поводу в архивах ордена. Как же тогда сжалось сердце маленькой девочки, и только одна из сестёр ордена заступилась за неё – азиатская воительница Ариетта.

– В каждом из нас есть кусочек тьмы. Для того мы и собрались здесь, чтобы искоренить его, верно? – громко произнесла она тогда, и эхо от её слов до сих пор звучало в сердце Ёны.

Ариетту тогда не послушали, но этих нескольких секунд замешательства хватило, чтобы пытливый ум сестры Елены выдал окончательный вердикт по этому вопросу.

– Глаза-глаза, – нараспев сказала Елена. – Тогда её сестра Эвика должна быть неземным ангелом, а вы все знаете на что она способна!

Это вызвало продолжительный смех сестер и улыбку у настоятельницы Луции, и пелена подозрений покинула обитель. От этих воспоминаний Ёна прищурилась, от чего её узкий разрез глаз с приподнятыми внешними уголками превратился в хищные щелочки. Надев боевое короткое синее кимоно ордена и выбрав на этот день серые полусапоги на толстой подошве, она легко, почти не касаясь пола, побежала на молитву.

У алтаря, представляющего собой огромный разлитый на каменном полу серебряный круг диаметром в три с половиной метра, стояла Эвика, нетерпеливо переминающаяся с ноги на ногу. Ёна покачала головой от лицезрения отсутствия самообладания своей сестры. Как только они поравнялась, та встала как вкопанная и они вместе запели молитву свету, которой наполнили высокие своды храмовой пещеры два тонких юных женских голоса.

Прежде зари встречаем тебя,

И просим сохранить наши сердца,

От тьмы и холода грядущей ночи,

Что души заблудшие порочит.

Наполни нас силой и светом,

Наш путь озари,

Сестёр возврати,

И всех сохрани!

В этот момент серебро алтаря охватило слабое свечение, что означало, что в ордене ещё есть живые души, готовые бороться с тьмой.

– Видишь? – Эвика рукой показала сестре на светящийся алтарь. – Сколько ещё он будет нас призывать к борьбе? Или ты думаешь, свет зовёт наших бабушек-старушек?

– А ты уже научилась владеть оружием? – спокойно спросила Ёна.

– Ах так! Хорошо! Если я сегодня после двойного переката попаду в мишень, то мы завтра же собираемся в путь! Согласна? – с вызовом заявила Эвика, уперев руки в пояс.

– Ты забыла, что после двойного переката тебе нужно освоить тройной, – осадила пыл своей сестры Ёна.

– Да чтоб тебя!

– Ты же сама выбрала лук! Или ты забыла?

В ответ Эвика надулась и быстро отправилась в тренировочный зал, всем видом показывая, что собирается сегодня освоить все необходимые упражнения. Действительно, Эвика сама выбрала композитный лук своим основным оружием возмездия. Ёна каждый раз вспоминала этот случай, если у сестры не получался какой-нибудь боевой элемент. Когда им исполнилось семь лет, их повели в мастерскую, в которой тогда ещё живая сестра Тиффани делала оружейные шедевры. Её молитвы и руны делали оружие необыкновенным, но только при учёте достоинств носителя. Сёстры сами должны были интуитивно выбрать себе оружие. Маленькие девочки всё делали вместе, и они, взявшись за руки, переходили от стенда к стенду, с открытыми ртами восхищаясь увиденным. Эвика увлекала сестру за собой по периметру мастерской, разглядывая руническое оружие, но Ёна вдруг резко остановилась и потянула сестру обратно к стойке с короткой катаной и композитным луком. Эвика взяла в свои маленькие руки оба оружия, с трудом удерживая их. Катана была очень красивая, поэтому она отдала лук сестре со словами: «На, тебе ЭТО нравится!». Ёна спокойно взяла в руки лук, поглаживая гладкую тисовую поверхность. Действительно, лук ей понравился, но не прошло и десяти секунд, как Эвика, решив, что катана слишком тяжёлая, забрала лук себе, добавив: «Нет, тебе нравится ЭТО!». Ёна послушно прижала меч к груди.

Это детское воспоминание всегда вызывало у Ёны еле заметную улыбку, отчего её восточный разрез глаз становился ещё более восточным, почти как у Ариетты – легенды ордена, уничтожившей множество слуг тьмы. Как же она хотела быть похожей на неё, когда наблюдала, как воительница упражняется с парными катанами. Но Ариетты уже много лет не возвращалась в обитель, но её камень всё ещё горел. Ёна каждый день ходила проверять его в зал Посвящения и перед сном дополнительно молилась, надеясь, что однажды услышит запомнившийся голос в коридорах ордена.

Ёна последовала за сестрой на тренировку, которую в ордене совершали натощак, в отличие от мужских орденов. По крайней мере, так рассказывала сестра Елена. В просторную тренировочную пещеру через открытую террасу уже проникали первые лучи солнца, что помогало быстрее настроить манекены и инвентарь, чем в зимнее время. Через полчаса всё было готово. Ёна выставила себе десять полутораметровых столбов из последовательно поставленных друг на друга десяти деревянных цилиндров, покрытых зазубринами и царапинами.

– Ты первая, – произнесла Эвика, приглашая сестру к финальной отработке боевого стиля с кнутом, который являлся для неё вторым оружием, выданным настоятельницей Луцией.

Ёна учтиво поклонилась, что предписывал этикет ордена. Сделав из своей косы пучок, она закружилась в боевом танце. Перекат – и она выхватила трёхметровый кнут. Двойной перекат – и она сбила верхний цилиндр первого столба, в то время как остальные даже не шелохнулись. Перекат – сбит второй цилиндр второго столпа, причём верхний упал вниз, не нарушив равновесие конструкции. Пируэт и полу-пируэт чередовались с перекатами и уворотами до тех пор, пока Ёна не выбила самый нижний цилиндр у последнего столба. Остановившись, она закрыла глаза и ждала звука падающих фигур, но тишина нарушалась лишь её тяжёлым дыханием. Раздались сдержанные хлопки.

– Ариетта была бы довольна. Да? Ради неё же стараешься? – ехидно заметила Эвика.

– Не надо было тебе это говорить, – нахмурившись, ответила она.

– Ай-ай, тебе хватило внутреннего равновесия, чтобы выиграть в городки, а на моё замечание не осталось и капельки! – Эвика подошла к сестре. – Даже я понимаю, что это плохо. Ты слишком привязалась к ней, и когда она погибнет…

– Не говори так! – выпалила Ёна.

– Кто из нас двоих штудировал свитки?

– Я знаю… но одно дело читать, а другое… так хочется быть похожей на неё, – она пристально посмотрела на сестру. – И она была единственной, кто поддержал меня тогда.

Эвика уставилась на сестру с каменным лицом. Конечно, Ёна не обвиняла сестру, что тогда её не оказалось рядом по причине наказания за шутку над матерью Марьяной, из-за чего последней пришлось более недели отстирывать свое облачение. Эвике очень хотелось сказать: «Теперь я защищу тебя!». Но её сестре защита уже не нужна, свидетельством чего были разбросанные по тренировочной комнате цилиндры. А это ещё она не пускала в ход катану.

– Ты же меня понимаешь?

– Естестнна, – коверкая слово, ответила Эвика. – Но хотелось бы, чтобы ты стремилась быть похожей на меня!

После повисшей паузы они обе звонко засмеялись.

– Но если мы хотим подражать нашим старшим сёстрам, то прежде всего должны отправиться на борьбу с тьмой! – добавила Эвика, когда они перестали смеяться.

– Теперь твоя очередь, – сказала Ёна, отходя к стене, чтобы не мешать сестре. – Волосы собери! Они же тебе всё время мешают после переката.

– Отстань! Хочу быть эффектной, – заявила Эвика, но, подумав, всё же собрала волосы в небрежный высокий хвост.

Надев тетиву на рог лука, она обернулась и посмотрела на сестру, которая кивнула в ответ. Перекат – выстрел – голова манекена. Два выстрела на бегу – снова в цель. Прыжок с разворотом и выстрел в воздухе – цель поражена. Двойной перекат и… она выстрелила с закрытыми глазами. Продолжая стоять на одном колене после переката, приоткрыла один глаз.

– Да!!! – закричала Эвика, так что даже глуховатая сестра Елена наверняка услышала её. – Попала! Ты видела?!

– Да, ты молодец, но…

– Никаких «но»! Мы готовы! Мать Марьяна должна нас отпустить! – на каждую реплику Эвика подпрыгивала на месте.

– Ты же должна ещё как минимум два раза повторить этот успех, – напомнила правила Ёна.

– Чего? Конечно, повторю. Хоть сейчас. Дай только стрелы выну, – она рванула к манекенам.

– Не нужно дитя, – остановил её хриплый голос матери Марьяны, которая бесшумно вошла в тренировочную комнату.

Эта высокая пожилая сестра ордена уже почти растворилась в воздухе от постных подвигов, которые она взяла на себя за слишком задержавшихся в походах сестёр. Таких было слишком много, чтобы тело престарелой матери могло выдержать подобную аскезу, но сила любви до сих пор укрепляла её. Она подошла к Эвике, которая ещё восстанавливала дыхание, радостно поглядывая на Ёну. Марьяна опустила капюшон мантии и пристально посмотрела на юную лучницу, а затем на манекен.

– Я сейчас ещё пару раз повторю упражнение, и тогда… – торопливо произнесла Эвика и уже было направилась подготавливать огневой рубеж.

– Я знаю, что ты это сделаешь, маленькая моя. Так что не утруждай себя этим утром, – тихо сказала Марьяна и, приобняв её, добавила. – Теперь ты готова. А всего лишь надо было послушать сестру и собрать волосы, которые тебе мешали. Так же? Но ты всё хочешь делать по-своему.

Девушки переглянулись.

– Это хорошо. У каждой из вас есть своя сильная сторона и… своя слабая, но вместе вы сможете преодолеть все трудности, – по-доброму увещевала их мать Марьяна.

– Значит, мы можем отправиться на борьбу со злом? – Эвика от радости не могла поверить в услышанное.

– Нет, дитя. Кое-что произошло и поэтому я прервала ваши занятия, – ответила старица.

– Ну, что ещё?! – взмолилась Эвика, вскинув руки, в то время, как Ёна заметно забеспокоилась.

Марьяна молча пригласила их следовать за собой. В тишине они шли за наставницей, и это означало только одно – им нужно сосредоточиться, чтобы спокойно воспринять неожиданные известия. Ёне показалось, что сама Марьяна ещё борется со смущением. Они прошли мимо спален и архива и явно направлялись в зал посвящения. Тревога в сердце Ёны нарастала всё больше: неужели камень Ариетты погас?

– Всё в порядке, – прошептала Эвика, видя волнение сестры. – О смерти одной из нас нам бы сразу сообщили, а не сопровождали вот так.

Ёна в ответ опустила глаза. Действительно, гибель сестёр стала обыденностью, но, может быть, на этот раз погибли все, и настоятельница Луция тоже. От этой мысли у Ёны проступил пот на лбу. Даже если так, они справятся. У входа в зал горели две огромных каменных жаровни, тогда как внутри был только свет камней сестёр. Даже через проём было видно, что камни ещё светятся. Они вошли в огромный зал, в котором их ожидала ещё одна древняя насельница обители – сестра Елена. Она была почти в два раза ниже матери Марьяны. Даже девушки были выше неё почти на голову, но энергии у этой хранительницы знаний ордена, несмотря на преклонный возраст, было хоть отбавляй.

– Миленькие мои, – бодро поприветствовала их Елена. – Пока вас ждала, поразмыслила над случившимся…

– Кхм-кхм, – Марьяна предложила сначала рассказать о событии.

– Ах, да, прошу прощения, – она размялась, как будто собиралась исполнить партию из всем известной оперы. – Деточки, вы сами-то ничего не замечаете?

До этого момента внимание сестёр было приковано к наставницам, особенно после того, как они поняли, что всё те же два десятка камней, что и накануне, светятся в зале. Камни представляли собой кристаллы с кулак величиной в медных держателях наподобие пальцев, установленных на метровых каменных постаментах. Но после подсказки Елены, что нужно на что-то обратить внимание, они заметили, насколько светлее стало в зале посвящения. Зажглись новые камни? Кто-то воскрес? Ёна взволновано устремилась к дальней стене, где горел камень Ариетты, так как источник яркого света находился именно там. От камень воительницы не просто исходил привычный мягкий свет, но кристалл выплёвывал яркие сполохи пламени, которые остывающей плазмой падали на пол.

– Ого! – воскликнула за спиной сестры Эвика. – А наши так могут?

Елена захихикала, потому что ей всегда нравилась непосредственность светловолосой девушки. Ёна же осторожно протянула руки к кристаллу, жар от которого ощущался на расстоянии нескольких метров.

– Что произошло? – спросила она, продолжая завороженно смотреть на пламя кристалла.

– Мы не знаем, – спокойно ответила Марьяна.

– Но предполагаем! – уверенно заявила Елена. – Вы же знаете, что сила Ариетты исходила от света луны?

Девушки кивнули.

– Ну так вот – теперь её сила – это мощь солнца, – Елена попыталась изобразить что-то очень грозное, но получилась интонация бабушки, рассказывающей страшные сказки своим внучкам. – Такое изменение покровительствующей звезды произошло в ордене впервые.

– Вообще-то, луна это не… – не в первый раз заметила Эвика.

– … Покровительствующей звезды! – по-учительски повторила Елена.

– Здесь главное – «впервые», – озабоченно вмешалась Ёна.

– Умничка моя! – улыбнулась Елена. – Но ещё это случилось не в момент посвящения или молитвы здесь, в месте сосредоточения наших сил, а где-то там, на полях сражений.

– Это же здорово! Теперь Ариетта сможет выжечь ещё больше злодеев и последователей тьмы. Разве не так? – поинтересовалась Эвика.

– Не всё так просто, – ответила низкорослая старица. – Кристалл испускает яростное пламя. Вон посмотрите на камень настоятельницы Луции. Свет звезды Ориона. Мощный. Вы же помните нашу настоятельницу? Ух. Неудержимая бестия…

– Кхм-кхм, – успокоила её Марьяна.

– Ладно-ладно. Мощь, но пламя ровное, а здесь ярость, а значит, потерянное равновесие. При такой силе, которую её не научили обуздывать, это плохо, – произнесла Елена, поглаживая непослушный волос на подбородке.

– Она же не желторотая послушница, а легенда нашего ордена. Должна справиться! – уверенно произнесла Эвика.

– Должна… – задумчиво повторила Ёна.

Сестра Елена посмотрела на Марьяну, и та тяжело вздохнула.

– Камни связываются с нами при посвящении и улавливают всё, что происходит с нами: в нашем сердце и в нашем теле. Силы мы прячем в естественном ходе вещей. Например, ночью свет Меиссы будет наполнять ваше оружие… – размеренно начала она.

– Матушка, ей грозит опасность? – не выдержала Ёна, схватив наставницу за руку.

– Да, дитя. Такой свет, исходящий от неё, не останется не замеченным нашими врагами. Они будут искать её, чтобы поглотить эту силу. Сейчас мерзостные последователи тёмных культов всех мастей выползут из своих нор и станут рыскать везде… Вполне вероятно, что найдут и наше убежище… – Марьяна замолкла.