Тени Туманной Долины

Глава 1

Конец августа 1998г. Наше время.

Последнее студенческое лето в Университете Брауна подошло к концу, и я с легкой грустью собирала вещи в комнате общежития, которую вот уже пять лет делила с Эммой, своей соседкой и по совместительству подругой детства. Девушка второй день не могла прийти в себя после выпускного вечера, и сейчас лежала на кровати с холодным компрессом на лбу.

– Фиби, возьми с меня слово, что я никогда больше не буду столько пить. – Простонала подруга, поворачиваясь на бок ко мне лицом. – Мне кажется, меня тошнило дольше, чем я пребывала в экстазе.

– Еще бы. – Я ухмыльнулась, бросив стопку книг в дорожную сумку. – Зато тебе удалось перепить Реджи Стоуна. Теперь в ближайшую пару лет слава будет ходить о тебе, а не о нем. А ведь Реджи всегда дольше всех отрывался на весенних каникулах.

– Фу. – Эмма скривилась в лице, опуская холодный компресс почти на веки, прикрыв свои серые глаза и явно вспоминая события двухдневной давности. – Тебе уже пришел ответ по поводу работы?

– Еще нет. Как только устроюсь в Бостоне в новой квартире, займусь обзвоном потенциальных работодателей. Но мама обещала связаться со старым знакомым в массачусетской больнице общего профиля. Возможно, он возьмет меня ординатором на первый год. – Я улыбнулась подруге, заправив прядь распущенных длинных пепельно-русых волос за ухо.

– Ништяк. – Эмма повернулась обратно на спину, откидывая короткие темно-русые волосы на подушку. – Кстати как она добралась до Лондона?

– Сказала, что все хорошо. Но миссис Морган не позволила мне долго разговаривать. Все сопела около меня и не могла дождаться, когда закончится этот обдирающий международный звонок. – Я раздражено дернула носом.

– Старая грымза. Не дождется, когда кампус опустеет. Будто первокурсники будут лучше, чем мы. – Эмма понимающе фыркнула. – Жди меня через пару дней, оклемаюсь и приеду вновь делить с тобой жилплощадь.

– Даже не сомневаюсь. – Я улыбнулась подруге, которая в этот момент закрыла глаза, но я была уверена, что она меня понимает.

Вспоминая о маме, я не переставала думать, что поступила правильно, пойдя по ее стопам, выучившись на врача. Теперь у меня перспективное будущее в медицине. А если мне очень повезет, то меня, как и маму однажды пригласят на стажировку в Лондон. Сейчас она ведущий специалист в области травматологии и главный врач в королевском госпитале. Жаль только папа не дожил до этого дня. Он бы гордился нами.

Когда все мои вещи были упакованы и уже стояли около входной двери, к нам в комнату завалился тот самый Реджи, который ухлестывал за Эммой последний год и приземлился к ней на кровать. Я уже хотела выставить его за дверь, но к нам в комнату заглянула миссис Морган и с недовольным лицом сказала, что меня требуют к телефону. На мой вопрос кто, она ответила, что понятия не имеет, главное, что звонок из Штатов и за него платит звонящий.

Мгновенно позабыв про Реджи, я поспешила за комендантом в коридор, ведь моей первой мыслью было, что наконец-то я дождалась от нее звонка. Спустя столько лет она дала о себе знать.

– Стефани? – Выпалила я, поднеся трубку к уху с затаившейся надеждой.

– Фиби Грейсон? – Раздался на том конце провода скрипучий женский голос. – Фиби Грейсон из Салема?

– Да. – Я тут же напряглась, ведь звонивший человек был совершенно не тем, кого я ждала. – А кто это?

– Дебора Джонсон. Ты помнишь меня? Я соседка твоей бабушки Эбигейл. – Женщина прочистила горло, и ее голос стал более мягким и более знакомым.

– Миссис Джонсон? – Я непонимающе и удивлено прокрутила в голове всплывшие воспоминания. – Что-то случилось?

– Да, дорогая. Твоя бабушка очень плохо себя чувствует. Эбигейл не хочет тебя беспокоить и мне запретила звонить, но я просто обязана поставить тебя в известность. Ее здоровье оставляет желать лучшего.

– Что с ней? – Мои глаза тут же округлились от услышанных слов. Ведь я всего несколько дней назад разговаривала с бабушкой, и ее голос не походил на голос больного человека.

– Сердце совсем слабое стало. Пекарня из нее все силы выкачивает. Фиби, она долго не протянет. – Голос миссис Джонсон задрожал, и я поняла, что она еле сдерживает слезы, а это значит с бабушкой все гораздо серьезнее, чем она говорит.

Решение было одно и хоть оно мне совершено не нравилось, и все мое нутро было категорически против, я все же его приняла.

– Я завтра же приеду. – Ответила я миссис Джонсон. – Первым автобусом.

– Я буду ждать тебя дорогая. – Ответила женщина и отключилась.

Положив трубку на станцию, я облокотилась на стойку и прикрыла рот рукой. Только этого мне сейчас не хватало. Моя жизнь только пошла в гору.

Проведя несколько минут в коридоре общежития, прохаживаясь взад-вперед, я размышляла о своих дальнейших действиях и о том, сколько времени мне придется провести в Салеме. Нужно будет поставить маму в известность, если миссис Джонсон этого еще не сделала. Все-таки моя бабушка это мама моей мамы. Видимо с квартирой в Бостоне придется повременить. Надеюсь, мистер Томсон сможет придержать ее для нас, пока не приедет Эмма. Придется подруге поторопиться с переездом, если мы хотим жить в хорошем районе.

Вернувшись в нашу с Эммой комнату, я застала подругу все так же на кровати, целующуюся с Реджи. Закатив глаза, я тут же развернулась и закрыла дверь с обратной стороны. Пусть насладятся друг другом и последними днями еще студенческой жизни.

Понимая, что это видимо злой рок или судьба, от которой невозможно убежать, я направилась на выход из кампуса, чтобы добраться до ближайшей автобусной станции и узнать расписание автобусов до Салема. Если же его не будет, то придется воспользоваться услугами такси. Но я совершенно точно должна увидеться с бабушкой.

* * *

Следующее утро началось для меня около шести. Пока Эмма еще спала, я максимально быстро и бесшумно оделась в черные джинсы и джинсовку, а так же белую футболку и кроссовки. Быстро причесав свои длинные пепельно-русые волосы, доходившие почти до поясницы, и написав подруге записку, я подхватила две свои сумки и чемодан и, бросив на прощание взгляд на комнату, в которой прошли пять самых замечательных лет, я поспешила на выход. Надеюсь Эмма сегодня сможет подняться с кровати и прочитает записку еще до того как я доберусь до Салема.

Радость, с какой миссис Морган меня провожала из общежития, нужно было видеть. Казалось, она была готова пуститься в пляс, стоит мне сесть в автобус. Представляю ее лицо, когда она будет провожать Реджи Стоуна и Фрэнка Мартина. Наверняка откроет припрятанную бутылку святой воды и окропит ею все наше крыло общежития, а после достанет бутылку шампанского и выпьет ее залпом до дна.

Улыбнувшись очередным воспоминаниям о студенческих вечеринках и незабываемых учебных лекциях, во время которых что только не происходило, я забралась в проходящий автобус и, устроившись у окна, прислонилась головой к стеклу. Путь предстоял неблизкий, но я надеюсь, что уже в полдень буду дома.

* * *

Автобус, кряхтя и вздрагивая, все же смог доставить меня до Салема почти за три часа. Высадившись на центральной площади и сгрузив около себя свой багаж, я огляделась с нескрываемым равнодушием. Меня не было пять лет, но в городе совершенно ничего не поменялось. Только любопытных туристов с фотоаппаратами стало немного больше.

В конце улицы виднелся салемский университет, в который я когда-то планировала поступать, но жизнь сложилась иначе и сейчас у меня за плечами намного лучше образование. Немного правее все так же располагался «Дом Ведьм», около которого фотографировалась супружеская пара из Китая. Когда-то в выпускном классе мы со Стефани вот так же просили нас сфотографировать рядом с одной из главных достопримечательностей города. Тогда мы хотели сделать как можно больше снимков друг с другом, чтобы потом во время учебы в колледже созваниваться и вспоминать счастливые моменты. Но все сложилось не так.

Тяжело вздохнув, я подхватила свои вещи и поспешила в бюро проката автомобилей рядом с цветочным магазинчиком. Через полчаса оформления бумаг, мне вручили ключи от черного седана с договором аренды на неделю. Думаю, этого времени мне будет достаточно, чтобы со всем разобраться. Погрузив вещи в багажник, я устроилась за рулем. Давно я не водила машину.

Дом моей бабушки Эбигейл находится в Туманной Долине – это пригород Салема в пяти километрах от центра города с населением в две тысячи человек. А вот пекарня моей бабушки, где пекут самые вкусные пироги и пирожки, располагается в самом сердце Салема, наведу у всех туристов и местных жителей. Несмотря на жесткую конкуренцию, еще никому не удалось переплюнуть рецепты моей бабушки, которые передаются в нашей семье поколениями еще со времен первых поселенцев 1693 года.

Лично меня никогда не привлекала кулинария и поварешка из меня еще та. Но приготовить что-нибудь простое для семейного ужина я запросто могу. Я всегда чувствовала потребность помогать людям, именно поэтому я пошла в медицину. Бабушка Эби поддерживала меня в этом и считала, что я должна устроить свою жизнь как можно лучше и не должна связывать свою жизнь с этим захолустьем, где кроме многовековой истории и легенд ничего хорошего нет. Но так ли это было?!

Моя лучшая подруга Стефани Хьюз разделяла взгляды моей бабушки и мечтала вырваться из Туманной Долины, чтобы отправиться покорять Голливуд. Стефани хотела стать писателем или сценаристом. Выдумывать разные истории она любила и умела. Вот только после окончания школы я получила от нее всего лишь одно письмо в первый год и ни одного телефонного звонка, что огорчало меня до глубины души. Ведь мы были лучшими подругами и всем делились друг с другом. Но она слишком быстро обо мне забыла.

Все выходные я часами просматривала афиши кинотеатра рядом с кампусом и все доступные газеты и журналы, чтобы увидеть хоть на одной из них имя подруги, но безуспешно. Возможно, она взяла себе творческий псевдоним. Ведь Стефани очень стеснялась своего происхождения. Но я уверена, однажды весь мир узнает о ней.

Оторвавшись от воспоминаний, я завела мотор и поехала к дому бабушки. Попутных машин почти не было и я, настроив радио, устремила взгляд на дорогу, крепко сжимая руль. Внутри меня непонятно откуда взялась тревога, которая только росла с каждым километром приближения к дому. А когда я заглушила мотор на подъездной дорожке, то выходила из машины на негнущихся ногах.

Двухэтажный дом моей бабушки из серо-голубого камня был построен более ста лет назад и все эти годы принадлежал нашей семье. Только сейчас он выглядел сильно обветшавшим и поросшим плющом с восточной стороны. Газон уже давно не стригли, ставни на окнах второго этажа немного покосились, а каминная труба лишилась пары кирпичей.

– Фиби Грейсон? – От разглядывания дома меня отвлек уже знакомый женский голос.

Я повернула голову вправо и увидела женщину хорошо за пятьдесят в джинсовом комбинезоне и клетчатой красной рубашке.

– Да. Миссис Джонсон? – Я приподняла одну бровь, удивлено глядя на женщину. За пять лет она совершенно не изменилась. Даже стала выглядеть немного моложе. Видимо следит за собой и не позволяет терять форму.

Вместо ответа женщина устремилась ко мне и заключила в объятия.

– Как же я рада тебя видеть. – Она отстранилась и оглядела меня. – Какая же ты стала красивая. Вот только уж очень худенькая.

– Миссис Джонсон. – Я смущено улыбнулась соседке. – Вы тоже отлично выглядите. Где сейчас моя бабушка?

Соседка на минуту замолчала, с нескрываемой грустью посмотрев на наш дом.

– В центральном госпитале Салема. Ее госпитализировали почти неделю назад. – Миссис Джонсон поджала губы.

– Что? Едем сейчас же туда. – Я тут же высвободилась из объятий женщины и поспешила к машине. А миссис Джонсон заскочила к себе домой и, прихватив дамскую сумочку, устроилась рядом на переднем пассажирском сиденье.

Дорога до госпиталя почти пронеслась у меня перед глазами. Так быстро я еще никогда не ездила. Миссис Джонсон чувствуя мое состояние, накрыла мою руку на рычаге передач своей. Исходящее от нее тепло подействовало на меня успокаивающе, и я позволила себе немного сбавить скорость.

– За все лето я видела Эбигейл не больше десяти раз. Хотя раньше она всегда возилась в своем саду на заднем дворе, выращивая огромными порциями мяту, ромашку и еще какие-то травы, которыми щедро делилась и добавляла в свои чаи. Но недавно у меня сильно прихватило горло, и я попросила у нее немного ромашки и мать-и-мачехи. Но Эбигейл посмотрела на меня непонимающими глазами, часто моргая, словно я у нее слюну единорога попросила. И после выдала, что у нее ничего нет, потому что-то в этом году у нее не было времени заниматься садом. А через несколько дней я собиралась в город и уже была готова сесть в машину, когда к дому твоей бабушку подъехал красный «Фольксваген жук», на котором развозят заказы ее пекарни. Это оказался Филипп Чедвик, который работает поваром. Ты ведь его помнишь?

В ответ я лишь угукнула, а миссис Джонсон продолжила.

– Он поздоровался со мной и поинтересовался, не видела ли я миссис Тэтчер, то есть твою бабушку. Когда я сказала, что нет, его лицо нахмурилось, и он поспешил к ее дому, а я за ним. Эбигейл мы нашли на кухне без сознания. Филипп успел вовремя. Еще бы чуть-чуть и было поздно.

Госпиталь Святого Михаила располагался в восточной части города, ближе к побережью, где много свежего морского воздуха, который очень полезен для пациентов.

Бросив автомобиль на полупустой парковке, я поспешила к четырехэтажному зданию больницы. На первом этаже приемного покоя было относительно спокойно и лишь несколько пациентов прохаживалось по коридору, а три врача переговаривались между собой, обсуждая чью-то историю болезни. За стойкой регистратуры нас встретила улыбчивая полноватая темнокожая женщина средних лет. Узнав мою соседку, женщина с бейджиком «Сара Коллинз» поприветствовала ее и устремила свой взгляд на меня.

Миссис Джонсон быстро объяснила кто я и к кому, после чего миссис Коллинз, внимательно меня оглядев, понимающе кивнула и выписала мне пропуск.

– Я подожду тебя здесь дорогая. – Сказала соседка, подойдя к автомату с кофе. Я не успела ей ничего ответить, а поспешила к лифту.

Поднявшись на третий этаж, я оглядела белый коридор и заглянула в пропуск, чтобы сверить номер палаты. На этаже было еще меньше пациентов, чем внизу, и я без труда отыскала нужную мне дверь, около которой остановилась и, глубоко вздохнув, взялась за ручку.

Палата под номером «308» предназначалась для двоих пациентов, но сейчас одна кровать пустовала и была идеально ровно застелена белоснежным бельем. А вот на второй кровати под множеством датчиков и трубок находилась моя бабушка. Я даже не сразу узнала ее. Как же сильно бабушка похудела и поседела. Ее веки были закрыты, а грудная клетка очень медленно поднималась и опускалась. На прикроватной тумбочке я заметила красивый букет нежно-розовых и белых пионов. Похоже, это миссис Джонсон постаралась.

В палате было тихо, и только датчики нарушали тишину громким пиканьем. Я очень медленно подошла к ней ближе и осторожно взяла за правую руку, которая была еле теплая. В этот момент бабушка открыла глаза и устремила на меня удивленный взгляд.

– Фиби? – Еле вымолвила она осипшим голосом.

– Это я, бабушка. – Я тут же наклонилась к ней и поднесла ее ладонь к своему лицу. – Я здесь, с тобой.

– Моя девочка. – Бабушка прокашлялась, и ее голос стал более ровным. – Почему ты здесь? Я же велела тебя не беспокоить.

– Я не могла не приехать. – В переносице защипало и я, не сдерживая слезы, позволила им скатиться по моим щекам. – Как же ты тут без меня? Почему не следила за своим здоровьем?

– Не переживай моя девочка. – Бабушка глубоко вздохнула. – Скоро меня выпишут. Просто сердце прихватило, а меня тут же запихнули в больницу и обвешали кучей приборов.

– Бабушка, но это же не шутки. – Я смотрела на любимую старушку с нежностью и любовью, а у самой сердце сжималось от боли.

– Прошу прощения. – Раздался позади меня мужской голос. – Мисс?

Я обернулась и увидела в дверях молодого мужчину в белом халате с какими-то бумагами в руках. Тут же вытерев слезы, я поднялась на ноги и внимательно посмотрела на вошедшего врача. Он выглядел молодо, но поседевшие виски каштановых волос говорили, что он явно старше. Бросив взгляд на бейджик на его левой груди, я быстро прочитала его имя. «Доктор Кевин Андерсон».

– Я вас здесь раньше не видел мисс. Вы родственница? – Он внимательно и изучающе на меня посмотрел.

– Я внучка. Фиби Грейсон. – Представилась я, оглянувшись на бабушку. – Я только закончила учебу в Университете Брауна. Приехала, как только узнала о случившемся.

– Ради Бога. Я же не на смертном одре. – Бабушка возмущено фыркнула и уставилась в окно.

– Миссис Тэтчер не признает, что у нее был сильный сердечный приступ, который чуть не стал для нее последним. – Доктор Андерсон осуждающе посмотрел на мою бабушку, после чего посмотрел на меня. – Мы можем поговорить? – Он повернулся вполоборота, явно намекая, что нужно покинуть палату и поговорить наедине.

Бросив взгляд на бабушку, я поджала губы и поспешила покинуть палату, а доктор последовал за мной.

– Доктор скажите честно, что с моей бабушкой? Судя по показателям приборов у нее все намного сложнее. Давление высокое, но пульс слишком низкий. Какой уровень кислорода в крови? – Я внимательно посмотрела на папку в его руках.

– На кого вы учились мисс Грейсон? – Вдруг спросил доктор, скрестив руки на груди, при этом пряча от моего взгляда документы.

– Врач общей практики специализирующийся на кардиологии. Мне только предстоит написать диссертацию по кардиоторакальной¹ хирургии. Но я уже принимала участие в операции на открытом сердце. – Я повторила его жест и тоже скрестила руки на груди. – Поэтому прошу быть максимально честным и забыть про врачебную тайну.

– Похвально. – Выдал доктор, опуская руки и протягивая мне папку, которая оказалась историей болезни моей бабушки. – Когда вашу бабушку доставили сюда, у нее было просто ужасно низкое давление, а пульс едва прощупывался. Мы тут же отправили ее на УЗИ, и выяснилось, что один из клапанов держится почти на волоске. Когда миссис Тэтчер пришла в себя, то рассказала, что ее забеспокоило очень частое сердцебиение. Она приняла препараты для успокоения и снижения давления, но видимо впопыхах приняла слишком большую дозу, что и вызвало обратный эффект. Повезло, что у нее такие внимательные друзья, которые вовремя доставили ее в больницу. Теперь ей необходима операция на сердце, но для этого необходимо вести вашу бабушку в Нью-Йорк.

– Сколько у нас времени? – Спросила я, быстро распахнув карту болезни.

– Без специальных препаратов она продержится не больше пары месяцев. С препаратами у нее будет от силы пара лет. – Ответил доктор, тяжело вздохнув. – Но учитывая ее преклонный возраст, не могу дать гарантии, что она перенесет операцию.

Когда я долистала до последней страницы, просмотрев все анализы и УЗИ, я заметила, как дрожат мои руки, а саму меня накрывает паника.

– Мисс Грейсон, вы в порядке? – Доктор осторожно забрал у меня документы и заглянул в глаза.

– Сколько бабушка пробудет здесь? – Я не хотела отвечать на вопрос доктора и перевела тему.

– Думаю, через неделю мы сможем ее выписать, как только давление стабилизируется. Но ей потребуется постоянный присмотр, чтобы поддерживать устойчивое состояние. Вам же мисс советую не терять драгоценное время и постараться провести его с близким человеком.

После напутственных слов доктор Андерсон позволил мне побыть немного с бабушкой. Я говорила, что сделаю все возможное, чтобы вылечить ее, даже если самой придется провести операцию на сердце.

Но бабушка меня перебила, сказав, что не хочет больше говорить о своем здоровье и просила отвлечься, рассказав о подробностях студенческой жизни, о том, как прошли выпускные экзамены и выпускной, какую отличную квартиру нам с Эммой удалось найти в Бостоне и планах о работе.

Бабушка улыбалась мне и не переставала говорить как она рада за меня и мое светлое будущее. Но когда она спросила о Стефани, только что начавшее улучшаться настроение моментально упало на прежний уровень.

– Ни звонка за пять лет. – Я покачала головой. – Лишь одно письмо без обратного адреса, и то только впервые полгода после окончания школы.

– Не пережимай милая. Рано или поздно она объявится и завалит тебя историями, которых, наверное, накопила уже сотню. – Бабушка явно хотела сказать что-то еще, но резко передумав, лишь нежно улыбнулась мне.

– Вижу, миссис Джонсон радует тебя красивыми цветами, за то, что ты столько лет снабжала ее травами.

– Что? Ах, да. – Бабушка бросила на букет быстрый взгляд и тут же погладила меня по щеке. – Теперь поезжай домой и отдохни милая, а после загляни, пожалуйста, в пекарню и удостоверься, что она еще не сгорела.

Хихикнув, я поцеловала бабушку в лоб и, пообещав заглянуть завтра, направилась на выход. А как только оказалась в пустом коридоре, дала волю чувствам и расплакалась, сползая по стенке вниз. Я не могла поверить, что еще один близкий человек может в любой момент оставить меня навсегда. И пусть это было не предательство, но чувство утраты было сродни пережитому. Боль от неминуемой потери накрыла меня с головой, и я уже была не в силах сдержать рыдания. Не знаю, сколько прошло времени, но в чувство меня привела проходящая мимо медсестра. Женщина проводила меня до уборной и предоставила чистое полотенце.

Миссис Джонсон все еще ждала меня на первом этаже, коротая время за беседой с миссис Коллинз. Когда она увидела мое красное от слез лицо, то тут же направилась ко мне и крепко обняла.

– Фиби. – Она разжала объятия и, погладив меня по голове, заправила пряди моих волос мне за уши. – Ну, ну. Не раскисай. Все будет хорошо. А сейчас возьми себя в руки. Нам нужно еще добраться до дома.

Молча кивнув, я последовала за соседкой на улицу. Понимая мое состояние, миссис Джонсон забрала у меня ключи от машины и сама села за руль, а я все еще находясь в прострации села на переднее пассажирское сиденье. Дорогу до Туманной Долины я не помнила. Перед глазами все еще стояла бабушка. Поэтому когда миссис Джонсон припарковала машину на подъездной дорожке около дома, я не сразу заметила. Лишь когда она потрясла меня за плечо, я пришла в себя.

– Фиби, если тебе потребуется помощь, то можешь в любой момент обратиться ко мне. – Соседка смотрела на меня с жалостью и сочувствием.

– Спасибо, что позвонили мне миссис Джонсон. Теперь я займусь здоровьем бабушки. – Поблагодарила я соседку, но говорить точный диагноз я не хотела. Выбравшись из машины и забрав от нее ключи, я направилась к дому.

Запасной ключ от парадной бабушка всегда держала под камнем, слева от двери, почти под окном гостиной. Выудив его из укрытия, я распахнула входную дверь и спустя пять лет переступила порог родного дома.

Здесь все было по-прежнему, как в тот день, когда я приехала к бабушке в шестнадцать лет, чтобы пожить немного, но задержалась на два года до окончания школы. Тряхнув головой, прогоняя воспоминания, я повернула влево и оказалась в первой гостиной, где вся мебель была на своих местах. Мягкие уютные диванчики и кресла, большой абажур журнальные столики с настольными лампами, книжный стеллаж и старинный камин, который заложил еще мой прапрадед.

Во второй гостиной были большие окна и стеклянная дверь, ведущая во внутренний дворик. Не удивлюсь, если качели до сих пор на своем месте. Пройдя через всю гостиную, я повернула направо и оказалась в кухне. Здесь тоже все осталось прежним. Обеденный квадратный стол, накрытый белоснежной скатертью с ажурной оборкой, четыре антикварных стула, которым место в салемском музее, и, конечно же, кухонные шкафчики и кухонный островок с парой высоких стульев.

Заглянув в холодильник, я разочаровано поджала губы и, подставив мусорное ведро, сгребла все содержимое в утиль. Хорошо хотя бы в шкафчиках было полно свежих круп, консервов и специй. Проведя пальцем по островку, я тут же скинула с себя джинсовку и, собрав волосы в хвост, направилась в чулан под лестницей. Нужно немедленно привести дом в порядок.

За уборкой первого этажа и санузла я не заметила, как пролетело два часа. Зато теперь бабушку порадует идеальный порядок. Остановившись в коридоре, около входной двери, я бросила взгляд на лестницу. Пришло время подняться в прошлое.

На втором этаже располагается три комнаты. Одна комната принадлежит бабушке и находится слева от лестницы с персональным санузлом. Посередине гостевая комната, в которой практически никто никогда не живет. Когда-то давно это была комната моей прабабушки. И правее от нее находится большой совмещенный санузел, а сразу за ним еще одна большая комната, которая принадлежала раньше маме, а потом мне.

Остановившись перед закрытой дверью, я долго не могла решиться зайти в комнату. Словно меня может кто-то поджидать там. Если быть точнее мое прошлое. Но это лишь мои глупые страхи, поэтому я, тряхнув головой, прогоняя воспоминания, резко распахнула дверь. Комната дохнула на меня затхлостью и пылью, а так же приглушенным светом. Шторы оказались плотно закрыты, вся мебель накрыта белыми тканями, а ковер скручен в трубу. Больше не теряя время, я поспешила к окну, чтобы раздвинуть плотные шторы и распахнуть створки, а после освежить свою комнату.

Когда и здесь воцарился идеальный порядок, я вновь оглядела свою комнату. В этот момент по коже пробежали мурашки, и посетило чувство, что не было этих пяти лет учебы в университете. Будто бы я просто уходила в школу на занятия.

На стенах белые обои с мелкими витиеватыми цветами, на дубовом полу большой синий ковер. Слева от двери полутороспальная кровать с кованым изголовьем с множеством подушек. Кровать я заправила в кремовое постельное белье, застелив сверху голубым покрывалом. Рядом с кроватью две белые прикроватные тумбочки из цельного дерева. Справа от кровати, ближе к окну, высокий торшер и журнальный столик с маленьким телевизором. Правее высокий белый книжный стеллаж со старыми книгами и фотографией в позолоченной рамке меня и Стефани около музея. Моя любимая совместная фотография. У противоположной от кровати стены, у еще одного окна, белый письменный стол. Справа от двери большой белый комод так же из цельного дерева. Не хватает только комнатных растений, которые бабушка забрала после моего отъезда.

Подойдя к письменному столу, я присела на стул и заглянула в два ящика. В одном все так же лежали карандаши и ручки, пара пустых тетрадей. А в другом линейка, несколько резинок для волос, старый журнал и катушка с фотопленкой. А она откуда здесь взялась? У меня даже не было фотоаппарата. Вероятно, я забрала ее у Стефани, но так и не успела проявить. Подхватив катушку и сжав ее в кулаке, я задвинула ящики и поднялась на ноги. Нужно спуститься вниз и позвонить маме.

Уже на первом этаже, приземлившись в кресло, я подхватила телефон и, убедившись в его работоспособности, принялась набирать номер мамы. Звонок вылетит в копеечку, но это необходимо.

Когда мама ответила, я без промедления все ей выпалила. А стоило мне умолкнуть, как она сказала, что уже через пару дней все лекарства будут в городе. Мне лишь нужно будет за них заплатить сумму, которую мама сегодня же переведет на мой счет.

– Но на счет операции, Фиби я не уверена. – Мама тяжело вздохнула. – Если все так, как ты говоришь, то это может быть действительно очень рискованно.

– Я понимаю мам, но нужно же сделать все возможное. Ведь сейчас можно провести операцию по замену клапана не распиливая грудную клетку.

– Для этого нужно будет лететь в Швейцарию, но твоя бабушка на это не согласится. Я даже уверена, что она и от Нью-Йорка откажется. Давай пока разберемся с лекарствами. А как только у тебя на руках будет ее карта, ты мне пришлешь все факсом.

После разговора с мамой мне не стало легче. Наоборот только еще больше поднялось волнение за бабушку. И словно по волшебству в этот момент раздался телефонный звонок. В очередной раз с замиранием сердца я схватила трубку, но услышала на том конце провода голос Эммы. Подруга уже чувствовала себя «как огурчик» и даже собрала все вещи, чтобы отправиться покорять Бостон. Рассказав ей о случившемся, Эмма предложила свою помощь, но я убедила ее, что сейчас она мне врядли чем-то сможет помочь.

– Главное, не упусти квартиру. – Я хмыкнула в трубку. – Все остальное решаемо.

После разговора с подругой, я отправилась в уборную, чтобы умыться, а после, подхватив джинсовку, поспешила к машине.

Ближайший супермаркет находился в паре кварталов от бабушкиного дома, до которого я добралась за пять минут. На парковке была пара машин, возле одной из которой крутились старшеклассники. А через дорогу были еще магазинчики, которые так же оккупировала детвора с родителями. Ухмыльнувшись увиденному, я невольно подумала, что еще каких-то пять лет назад вот так же допоздна гуляла по городу и наслаждалась жизнью. Но вся эта беззаботная жизнь была уже в далеком прошлом.

Оставив машину на парковке, я прихватила кошелек и направилась в магазин. Пока я набирала продукты в тележку, медленно катя ее по залу, и увлечено читая состав хлопьев на полках, я не заметила, как врезалась в чью-то чужую тележку.

– Аккуратнее. – Раздался знакомый громкий мужской голос, от которого я невольно вздрогнула.

Повернув голову вправо, первое, что я увидела это форма офицера полиции, а подняв глаза выше, чуть не потеряла дар речи. Передо мной был мой друг.

– Джош? Джош Престон? – Я во все глаза смотрела на него.

– Фиби? Фиби Грейсон? – Молодой мужчина уронил банку консервов в свою тележку и, тут же подскочив ко мне, заключил в объятия, закружив по торговому залу, а я заливисто засмеялась от радостной встречи.

Высокий парень с темно-русыми волосами и темными, как ночь глазами, был нашим со Стефани лучшим другом на протяжении всего времени учебы в школе. Джош и раньше был симпатичным, но сейчас он выглядел куда лучше.

– Поверить не могу, что ты здесь. – Джош разжал объятия и оглядел меня с ног до головы. – Какими судьбами в Туманной Долине?

– Моя бабушка. – Только лишь сумела выдавить из себя я.

– Ах, да. Слышал. Сочувствую. Надеюсь, она скоро поправится. – Джош не переставал улыбаться и смотреть на меня своими глубокими глазами, в которых радужка сливалась со зрачком, образую огромное темное озеро. – Значит ты теперь снова в городе?

– Пока бабушка не поправится. Планировала управиться за неделю, но теперь понимаю, что придется задержаться. – Я натянуто улыбнулась старому другу. – Как и в прошлый раз.