Buch lesen: «Хост пожарче»

Максим Яров

Томным шумом городских машин свистела улица суматошного Нью-Йорка, вечно спешащие бизнесмены с английской руганью выбегали из отеля, а черно-белые лакеи уже открывали им двери цветастых Bugatti – в общем, типичное существование с элитным подтекстом. Меня зовут Максим Яров – я молодой, успешный писатель, пишу преимущественно о женщинах, машинах и клубной жизни – проще говоря, обо всем том, что так наигранно манит сознание современного поколения и о том, на чем стоит моя жизнь и жизнь всех моих друзей. Эти бурные насущные темы давно переняли роль трех терпеливых слонов, на которых плотно уселся современный мир светской тусовки. Идея этого блога возникла давно. Все их ведут, вот и я решил попробовать постить свою жизнь в незамысловатых хештегах и угарных видео снятых под несчитанными стопками алкоголя – сейчас это модно. Но… неинтересно. По крайней, мере для меня. Помаявшись два долгих месяца в создании качественной социально-публицистической странички, я решил, что это глупо. Да, именно так. Ибо постя бесчисленными файлами весь свой бездумный отдых, мы только деградируем, а не развиваемся, точно такой же участи подвергая и наших читателей. Не долго думая, я решил закрыть профиль. Округлая цифра нескольких десятков тысяч читателей быстро ушла в отставку, передав боевую ношу скромной иконке замочка, символизирующей, что сие празднество слепого текста, наивных фотографий и крайне несуразных лиц, то и дело мелькающих в документах, теперь доступно одному лишь мне. Сам написал – сам прочитал. А что, why not?! В конце концов, это моя жизнь и я имею полное право прожить ее для себя!

Голова трещала от ночного пьянствования. Черт знает, что заставило меня подняться без четверти десять, выйти на балкон и уткнуться в заполнение этого несчастного блога, несмотря на то что эта ночь шумным толчком двери моего ботинка и крайне синюшным от алкоголя face'oM, запустила меня в гостиничный номер только в начале шестого. Нет, я не гуляка и не тщетный прожигатель жизни. Я обычный трудяга, трепетно относящийся к своей работе. И в конце концов, не виноват же я, что прекрасное образование журналистского факультета МГУ и золотая кредитная карточка отца просто не позволяют мне скромно просиживать штаны в офисе. Вот и приходится ночами напролет тусить в самых элитных клубах Манхетэна и Нью-Йорка, отдыхать в люксовых курортах Сан-Тропе и Куршавеля, укладывать в свою кровать самых высокооплачиваемых топ-моделей мира само собой так же, как и пить только брендовый алкоголь – а как еще собирать информацию для своих романов? Только так! Трудно, конечно. Но я терплю, и даже не жалуюсь! Кстати, красиво звучит, надо будет запомнить и пересказать за завтраком какой-нибудь длинноногой манекенщице, авось, сжалится и пожалеет. Ведь я так нуждаюсь в искреннем друге, способном помочь грудью проложить дорогу к излечению моей усталости. Причем эта грудь должна быть не менее третьего размера. А лучше вообще пятого. Ну, чтобы уж наверняка излечиться-то.

Заглянув в глаза достаточно сексапильному брюнету в костюме из новой коллекции Calvin Klein, похотливым взглядом глядевшему на меня из зеркала, я захватил кошелек с тремя кредитками и вышел из номера.

– Максим, – окликнул меня тонкий женский голос.

– Да-да, – я оглянулся навстречу навстречу клацающим цокающим каблучкам. – А, это ты, привет, Маша.

Передо мной стояла стройная стовосьмидесятисантиметровая пламенная брюнетка в обтягивающем красном платье Hermes и крупных стрекозьих очках той же марки – дочь главного партнера моего отца.

– Отлично выглядишь, – я кинул взгляд в ее глубокое декольте, без скромности демонстрирующее шикарный четвертый размер, утянутый кружевным бюстгальтером Victoria's Secret. – Только вот очки немного портят образ. Скрываешь под ними усталость бурной ночи?

– Не менее бурной, чем у тебя, Максимчик.

– И кем удалось поживиться на этот раз?

– Я не ты, honey, у меня в постели полное постоянство.

– Не напомнишь: постоянство в этом месяце носит обличие крупного акционера Саши, или оно уже полностью перекочевало в нефтемагната Сержа?

– Серж. Сашины акции прогорели уже три месяца назад, – поджав пухлые губы прощебетала Маша.

– Ого. Он тебе это сам сказал?

– Что-что, а отслеживать финансы я умею отлично.

– И поэтому ты сменила его на более аппетитную наживку? – предлагая жестом пройти к лифту, поинтересовался я.

– Ну, не зря же в Oxford'ском университете училась.

– Да ты моя умница.

– И без тебя знаю, дорогой. А какую крашеную куклу заманил в свои сети ты, Spider-Man?

– Шанипову, – максимально обыденным тоном ответил я.

– Да ладно? Эта та самая русская стервочка, являющаяся самой востребованной моделью Elite Model Agency?

– Именно.

– Да ты растешь, дружок.

– Я никогда не разменивался на дешевые стекляшки – я предпочитаю только бриллианты красоты, baby.

– Я в этом даже не сомневалась. Но Шанипова – это, конечно, нехило. И сколько ты ей заплатил?

– Я? Это она должна мне отчислять свои убогие проценты от съемок, чтобы я спал с ней каждую ночь.

– Твоя заносчивость не знает границ.

– Также и деньги на моей карте, – подмигнул я Маше. – А ты почему одна? Где же твой сопливый французик?

– Восстанавливает силы после бурной ночи в теплой кроватке уютного номера. А где твоя игрушка?

– Сбежала. У нее с сегодня утренние съемки.

– Сбежала? Ты точно по пьяни не перепутал Шанипову с дешевой проституткой?

– Ты меня обижаешь, Mary.

– Ты же знаешь, что меня бесит такая исковерканная форма моего имени.

– Знаю. Но меня заводит, как ты бесишься, – улыбнулся я, поднося руку к Машиным бедрам.

– Только попробуй, – огрызнулась шикарная брюнетка.

– И что же ты сделаешь?

– Я? Практически ничего. Только вот ближайший месяц тебе придется клеить манекенщиц рассказами о неравной схватке с суровым тигром, так бесцеремонно расцарапавшим тебе физиономию. Ну, или что ты там виртуозно насочиняешь в оправдание кошмарно изуродованной физиономии?!

– А ты с огоньком, – завершил я, когда мы вошли в ресторан.

– Покормишь меня? – не желая развивать тему, спросила моя длинноногая спутница.

– Боюсь рисковать своим здоровьем.

– Да не волнуйся, я же пошутила про когти.

– А про Сержа?

– Про него можешь не волноваться. Он знает, что у меня никогда в жизни не будет ничего с таким лохом, как ты.

– Лохом?

– А кто ты? Мелкий пленник пера. Вот как насобираешь гонораров на виллу в Сан-Франциско и личный самолет, набери.

– И где у нас будет? В самолете или в Сан-Франциско?

– Перебьешься, honey. Я просто щелкну пальцем, и Серж купит мне такие же, только в два раза больше. И я в очередной раз назову тебя лохом.

– Стерва.

– Может быть, но это всяко лучше, чем неудачник.

– Good morning! – перебил нашу словесную перепалку слащавый официант.

– Cup of coffee and a croissant, please, – на идеальном английском сделала заказ Маша.

– Whiskey and something fo your taste, – доверился я официанту.

– Хороший английский, – сделал я комплимент обладательнице Oxford'ского образования.

– Ужасный выбор. Виски с утра? Ты точно спал с Шаниповой?

– Конечно. И я думаю, ты специально выкупила соседний номер, чтобы насладиться всеми прелестями нашей ночной симфонии.

– Ты же знаешь, что номера забронированы отцом. И соседние они только потому, что «все наше состояние когда-нибудь перейдет нашим детям, поэтому они должны крепко дружить, дабы не просрать наш бизнес».

– Хочешь свожу тебя в зоопарк, надо же как-то поддерживать дружбу?

– В зоопарк меня сводит Серж, а с тобой мы направимся в Carrier, honey.

– Мне кажется, ты немного перепутала.

– Вовсе нет. Нужно же выбрать новую цацку твоей Шаниповой.

– Зачем? – искренне удивился я. – Ты считаешь, я собираюсь с ней повторно спать?

– Нет, Baby, в Нью-Йорке еще тысячи неиспробованных моделек, зачем мне тормозиться?

– Спать я тебя не заставляю. Но вот встретиться еще раз и познакомить ее со своей любимой подругой ты должен.

– Мечтаешь взять автограф, Машуль?

– Именно, – скорчила рожицу шикарная брюнетка. Маша – владелица собственной линии меховых изделий, поэтому, узнав, что я имею доступ к самой востребованной модели Америки, она просто не могла не состроить на нее планов.

– Хочешь нарядить ее в свои шубки?

– Тебе в лом? – прямолинейно спросила моя спутница.

– Ну, как бы Cartier не копейки стоит, чтобы украшать им случайных спутниц.

– Хочешь, я оплачу? – бесцеремонно кинула в воздух Маша, проводя рукой по голливудским прядям длинных волос.

– Нет, спасибо, я уж как-нибудь сам.

«Ага, конечно, позволю я тебе заплатить, чтобы ты потом полжизни мне об этом напоминала. Будто я тебя не знаю!» – про себя отметил я.

– Вот и славненько! – поправила декольте меховая королева. – Значит, сегодня в обед здесь же?

– В обед? – я аж поперхнулся виски.

– Ну да, сейчас быстренько сгоняем, я уже знаю, что купить, так что тебе остается только оплатить чек.

– Ну, я не знаю, у нее же вроде как съемки.

– Ничего, дырки в графике у нее всяко есть, а я ждать умею. «Сука!»

– Звони Кате, – торопила меня жгучая брюнетка, зараженная дикой идеей за «по-дружески» заполучить самую крутую модель fashion-индустрии.

– Я заберу у них то, что принадлежит тебе по праву, Учитель, клянусь. Если будет надо, устрою настоящую драму. Ради нашего дела, учитель, клянусь, – поясничая, процитировал СмокиМО я, что бы хоть как-то расслабить загоревшуюся бизнес-идеями девушку, и достал из кармана IPhone. После чего набрал последний номер.

Маша закатила глаза.

– Алло, Катя? – поинтересовался я у трубки.

– Да. Максим, ты? Слушай, bunny, я сейчас на съемках. Можешь перезвонить вечерком?

– Вечерком? Но я так опленен чарами твоей красоты, что боюсь не дожить до вечера, не получив новую порцию тебя.

– О-о, это так мило. Но сегодня вообще никак – я через полчаса лечу в Милан и вернусь только через неделю.

– В Милан? Вот незадача! – театрально разводя руками, произнес я для Маши, но Королёва не отступала.

– Мы приедем, – вклинилась в разговор дикая busness woman.

– Прекрасно. Я тоже завтра буду там, – повиновался я.

– Правда? – с детской радостью оглушил меня IPhone. – Это же так здорово! У меня с обеда и до самой полуночи как раз свободное время!

– Ошибаешься. Это время у тебя занято.

– Почему?

– Потому что его у тебя уже забираю я.

– Ты лучший, bunny. Ой, все. На меня уже кричит агент. До завтра, – завершила разговор наивная моделька.

– Довольна? – обратился я к сверкающей глазами Маше.

– Более чем! Завтра же утром вылетаем. Слушай, а может, я тогда сама выберу для нее сережки? Сержу нужна прогулка, глядишь, и себе на цацки разведу. В конце концов ты и так мне практически оплачиваешь рекламную кампанию, а этому старому хрену уже жирно валяться в оплаченном номере. Пора бы уже и начать отрабатывать.

– Сережки от Сержа. А что, я согласен.

– Ну все, тогда я зайду за тобой утром, – с этой фразой Маша отправила мне дружеский воздушный поцелуй, но поняв, что за такой кадр, как Шанипова, этого слишком мало, тут же наклонилась и оставила на моей щеке яркий след пухлых губок.

– Уже уходишь? Передай привет своему нефтемагнату.

– Обязательно, – отходя от столика, кинула Маша, но, пройдя буквально десять метров своей идеальной модельной походкой, остановилась и, развернувшись на триста шестьдесят градусов, снова поплыла ко мне.

– Чуть не забыла, – Маша обнажила голливудскую белую улыбку и проползла по столу аккуратными длинными пальцами, оставляя пятьсот долларов. – Совесть не позволяет мне жить за счет мужчин, с которыми я не сплю.

– Ну, так давай я заплачу? – подмигивая бровями, сделал непристойное предложение я.

– Только писатель может так культурно пригласить девушку в свою постель, – поправляя длинные темно-каштановые волосы, вышла из ситуации моя подруга-дизайнер.

Изящный силуэт русской куклы Барби, одаренный безупречным интеллектом, отдалялся от меня в сторону выхода. Я кинул официанту, чтобы тот подал счет, но он не заметил моей просьбы – его взгляд был накрепко прикован к исчезающему женскому образу. Честно говоря, не только этот персонаж провожал взглядом шелковое красное платье – все мужчины, словно надрессированные цирковые пудели, направили взгляды в сторону аппетитной косточки. Маша умела привлечь внимание. Признаться, я тоже после наших встреч нередко бегу в туалет «снимать произведенное впечатление», и это притом, что за двадцать лет нашего знакомства у меня уже выработался иммунитет к ее красоте. Впервые отец привел в дом нового партнера в компании очаровательной темноволосой девочки в легком розовом платьице, украшенном узорами нежных лилий, когда мне было шесть лет. Дочка нового папиного друга сразу оставила след в моём наивном детском сердечке, и я стал уговаривать отца почаще приглашать этого дядю. Маше на то время было всего четыре, и особого внимания она мне не уделяла, а даже, наоборот, шугалась и побаивалась бегавшего за ней озорного мальчишку с расцарапанными коленками. Наши отцы, в свою очередь, были очень приятны друг другу и уже через три месяца заключили крупную сделку, а через полгода даже стали лучшими друзьями. Наша семья продала большой коттедж в районе Барвихи и приобрела виллу в Италии – по соседству с Королёвыми. С этого дня я мог ежедневно лазить к Маше прямо через забор. Охранники быстро привыкли к моей шастающей персоналии и даже перестали поднимать табун, когда я перепрыгивал на чужую территорию. Маша тоже привыкла ко мне. Ей была интересна компания старшего всезнающего товарища. Летело время, мы совсем сдружились, и все шло как нельзя лучше. Пока мне не исполнилось четырнадцать. И отец не решил отправить меня учиться в Швейцарию. Перспектива расставания с подружкой меня крайне смутила, но, не желая расстраивать отца, я послушно повиновался. Однако учеба вдали от дома мне, мягко говоря, не давалась и, еле-еле закончив, я отправился в Россию, где и прошли мои студенческие годы. Первое время Маша часто присылала мне письма и какие-то самодельные подарки, но это было недолго. Уже через год она начала встречаться с каким-то мальчонкой, напрочь позабыв про своего старого друга. В русской столице встретить очаровательную принцессу из детства мне тоже не удалось. Обладая прекрасными природными данными, Маша начала покорять Америку в роли топ-модели, но после нескольких не очень приятных инцидентов непозволительного поведения ее агента, отец наказал Маше поставить на подиуме жирную точку. Недолго расстраиваясь, она подалась в бизнес, но, поняв это дело, слишком скучное для ее бурного темперамента, шикарная брюнетка вновь вернулась в моду, только в этот раз в роли дизайнера меховых изделий. Я же после окончания высшего учебного заведения сразу же был принят в редакцию модного Московского журнала. Стоит ли говорить, что душевная улыбка начальника издательства направилась ко мне не без помощи отцовской кредитки. Но даже старания папеньки не смогли задушить моей безалаберности и крайне запаздывающей сдачи статей, поэтому из издательства я полетел кубарем уже через шесть месяцев. Примерно тогда же я познакомился со Светой – молодым агентом, возглавляющей сейчас моё творчество. Очаровательная рыженькая девочка быстро разглядела во мне писательский дар и предложила оформить небольшой очерк об особенностях клубной жизни. Уже через три месяца миру показала своё лицо толстая книга с моим именем на обложке. Отец моего таланта не признавал и нередко попрекал меня тем, что я ничего не делаю в этой жизни. Однако отсиживающий задницу в тесных рабочих креслах народ нашел в моём произведении прямое отражение своего представления идеальной жизни, и книга очень быстро набрала позиции, благодаря чему папе пришлось смириться с моей ролью просветителя общества и отойти в сторонку, отпуская меня в свободное литературное плавание. С Машей мы пересеклись только на презентации моей второй работы в Москве, на вечеринку в честь которой она царственно пришла в сопровождении какого-то лысого бизнесмена. Мы душевно разговорились и уже на следующий день втроем обедали в ресторане на Эйфелевой башне. Маша несерьезно относилась к моему «нелепому переводу бумаги», хотя сама по вечерам нередко зачитывалась сией «макулатурой». Я тоже постоянно подкалываю ее фактом того, что «мол, в модельном не удалось в качестве королевы подиума, так ты за кулисы пошла», хотя за все время не пропустил ни одного ее показа. Вот так и живем – ссоримся, деремся, но соревнуемся, миримся, сдруживаемся – по настроению.

– Трубку он не берет, тоже мне! Ну, я тебе устрою бурную жизнь! – чуть не сбила грациозную Машу с ног рыжая пацанка в синих кедах Converse и оранжевой кожанке.

– Привет, малыш, – не растерявшись, подмигнул бровями своему агенту я. Как-никак сия жестикуляция – мой коронный прием в покорении самых капризных женских сердец. Прокатывает безотказно! Особенно если перед ним поставить фразу: «Хочешь быть следующей героиней моей книжки?»

– Fuck! – высказала Света, показывая соответствующий жест.

– Honey, у меня разрядился IPhone, и я просто никак не мог поднять трубку на твои звонки.

– Ты у меня сейчас другое поднять не сможешь!

– В этот момент я поблагодарил Господа, что нас окружают только американцы и никто не разберет ее нелепых высказочек. Ну, кроме фака, конечно…

– Может, решим проблему как-нибудь иначе?

– А может, тебе подать объявление о поиске нового агента?

– Зачем? У меня же есть ты!

– Скоро не будет! Уволюсь я от тебя! И знаешь, что тогда тебя ждет?

– Что? – испытывая крайний интерес к продолжению фразы и еле сдерживая смех, отправил вопрос разъяренной женщине я.

– Будешь писать рекламки для стриптиз-клубов! Понял? Потому что больше тебя никуда не возьмут! И даже твой папочка тебе не поможет! Потому что ты бездарь! Мы обещали выход новой книги в конце марта! Еще в конце марта! А уже апрель, Максим, апрель! А книга где? Нет ее! Вот скажи, ты ее хотя бы писать начал?

– В процессе. А если насчет стриптиз-клуба, то я согласен, все-таки постоянное созерцание женских тел не самая плохая работа.

– Что? Да я просто не могу с тебя!

– Тише, honey, у меня жутко болит голова.

– Тише говоришь? Ах, так мне еще и тише быть надо! Не дождешься! – с этими словами Света так повысила голос, что на нее повернула головы половина посетителей ресторана, включая стражей порядка.

– Успокойся! Люди пришли позавтракать, не порти им утро.

– Не портить? Максим! Вот скажи, а почему тебе можно портить мне абсолютно каждое утро? Ты понимаешь, что заказчики твоей книги отымеют нас, как восьмиклассниц? А ты что? А у тебя голова болит! А знаешь, почему она у тебя болит? Потому что ты вчера набухался, подцепил какую-нибудь топ-модельку и провел с ней всю ночь! И это вместо того, чтобы работать!

– Мне надо где-то черпать вдохновение.

– Нет, ты смерти моей хочешь! – выдохнула Света, наконец-таки садясь за стул. – Чрез час вылетаем в Петербург.

– Sorry.

– Что ты сказал? Вот это же повторишь заказчикам! Потому что я больше не могу с ними общаться!

– Светочка, ты зря о них такого плохого мнения. Там, между прочим, работают образованные и очень понимающие люди. А моя харизма и не таких брала.

– Главное, чтобы тебя не взяли. Причем за одно место.

– И я, между прочим, планировал на сегодня покупку нового костюма.

– Перепланируешь на завтра. Закажи мне водки.

– А это что? – не доставая сигареты изо рта, спрашивает Света.

– Где? А-а-а, ты про это! – переводя взгляд на двухметровую американку в короткой розовой мини-юбке, обнажающей кружевные края белых чулок, игриво улыбнулся я. – Это Ненси, очаровашка, не правда ли?

– Что она тут делает? – тем же монотонным голосом продолжает мой агент.

– Ну, Светочка, миленькая, ну, ты чего, ну, мы же не дети. Ну, не комиксами же нам себя занимать во время полета?

– Ясно. Проходи, не задерживай вылет, – попыталась усадить меня в мой же самолет моя коварная Фрекен Бок.

– Nice to meet you! – протянула свою темненькую ручку с идеально длинными пальцами моя сексуальная… эм… ручная кладь.

– А мы еще и поговорить решили! – возмутилась Света. – А в Питере ты ее куда денешь?

– Подарю нашим непоседливым друзьям из издательства. А что? У нее даже бантик есть! Прямо за краешком юбочки, хочешь посмотреть?

– Играй в свои игры сам.

– Ох, какие мы нервные.

– Максим, ты когда-нибудь писать будешь? – Света обернулась ко мне так, что мы чуть-чуть не касались губами.

– Какие у тебя пухлые, выразительные…

– Отвечай!

– Завтра.

– Что завтра?

– Завтра книга будет готова.

– Вся?

– Ну… частично…

– Ясно. Забронирую для тебя номер и попрошу дворецкого чтобы не выпускал тебя до вечера, – с этими словами рыжеволосая девушка в обтягивающем деловом костюме Chanel вступила на трап.

– Я разорву с тобой контракт, – метнул словесный нож в спину я.

– Что? Яров, мне кажется, ты что-то путаешь, запомни, это я тебя леплю, а не… – начала было отчитывать меня Света, но я не дал закончить эту фразу.

– Ты слишком капризной стала, kitty. Еще раз ты попробуешь заговорить со мной в таком тоне, и лепить ты сможешь не более чем пластилиновые фигурки.

– Ты мне угрожаешь? – дрожащим голосом обмякла от моего напора испуганная девушка.

– Я? Ну, что ты! Как я могу?! Я просто предупреждаю. А ты, мой юный аналитик, делаешь из этого выводы! Ты ведь не хочешь, чтобы мы с тобой ругались, ведь так?

– Максим, ты…

– Тсс, – я прошелся пальцами по ее открытым губкам, будто играя на них какую-то мелодию. – Правильно. Я тоже не хочу. Ну, сама подумай, зачем нам ругаться?! М? Мы ведь такие дружелюбные люди, не правда ли?

– Отпусти, – еле дыша, выдавила Света.

– Что?

– Руку, – так же тихо добавила она.

– Ой, – я сам и не заметил, как сжал ее запястье. – Так я прав?

– Да.

– Неправильный ответ.

– Извини.

– Я не расслышал.

– Прости, Максим, я перегнула палку и вела себя как…

– Madwoman?

– Что? Ну, пусть будет так… просто ты не представляешь: меня эти издатели уже просто fuck! Понимаешь? Каждое утро, каждый день, каждый вечер, каждую ночь они звонят и fuck, fuck, fuck!

– Ты бы знала, что сейчас нарисовала моя фантазия, – закуривая сигарету, усмехнулся я.

– Очень смешно… Максим, ну, пожалуйста, поторопись с книгой.

– Обязательно, – я чмокнул в щечку Ненси.

– А о чем она? – поинтересовалась моя бизнес-леди.

– О женщине, – ляпнул первое, что пришло в голову, я.

– Об этой, что ли? – Света кинула головой в сторону афроамериканки.

– О-о, нет, – театрально растягивая слова, я зашел в самолет. – Да, и поднимайся, не задерживай вылет, – уже спиной кинул я PR-директору.

– Боже мой, Анечка! Ты хорошеешь с каждым днем! В чем твой секрет? – разлился в пламенные объятья я, запуская в них шикарную длинноногую блондинку.

– Максим! Давно тебя не видела, чего-то ты стал редким гостем, да и не звонишь вовсе!

– Ох, дорогая моя, представляешь, потерял телефон! И вместе с ним все номера! Не черканешь свой на листочке?

– Обязательно, – нарочито выставляя вперед грудь третьего размера, пустилась во флирт секретарша.

– Виталий Геннадьевич у себя?

– О-о, а тебе меня уже мало? – скривила губки бантиком белокурая кошечка.

– Мне? Ну, что ты! Мне вообще на целом свете нужна только ты! Клянусь! И если завтра вымрут все женщины, кроме тебя, я даже не расстроюсь и, более того, вовсе не замечу этого! Но не все же такие хорошие, как я! Вот моего агента уже какую ночь изрядно… Светочка, я забыл как ты там сказала? Ну, слово такое интересное? Ну, ты еще сказала, что вся их верхушка с тобой это делает? – театрально щелкая пальцами, я не упускал еще одного шанса поставить на место рыжую выскочку. – А вспомнил – «fuck»! Анечка, ты, кстати, не знаешь, что это? А то какое-то нерусское слово, и я даже понятия не имею, о чем оно!

– Я? Нет, ни разу не слышала! – поддержала мою игру неглупенькая секретарша. – Хотя нет, Максим, где-то оно уже упоминалось, вспомнить бы, где… Вроде бы это когда делают вот так, – закончив фразу, она хватает меня за ягодицы, причем так сильно, что я наигранно всхлипываю.

– М-м, малышка, ты божественна!

– Малышка? А ты точно только что из Нью-Йорка?

– Baby, it's fantastic!

– Вот, так-то лучше! Пойду доложу Виталию Геннадьевичу, что ты пришел! Посиди здесь минут пятнадцать.

– Пятнадцать? А чего так долго? Или тебе нужно подобрать нужные слова?

– Ну, тебе же нужно, чтобы он был в хорошем настроении!

– О-о, детка you're an angel! – я проводил глазами исчезающий силуэт и переключил свое внимание в сторону PR-менеджера. – Света, организуй все так, чтобы чтобы к нашему возвращению Ненси уже ждала редактора в его кабинете.

– Виталий Геннадьевич!

– Максим, сколько лет сколько зим! А мы уже даже успели соскучиться! – кинулся в объятия сорокалетний лысый мужичок с прилично выпирающим пивным животиком, затянутым в дорогой деловой костюм.

– Право, ну, Вы же знаете: творчество, как говорится, времени не считает!

– Ох, Максим, Максим, насчет творчества-то я, конечно, не знаю, но зато твердо знаю насчет наших читателей, которые ох как прожорливы до хорошей литературы! Так что, голубчик, давай-ка ты поднажмешь немножко, ну, хотя бы чуть-чуть? – с этими словами мужчина закинул руку мне на плечо и по-дружески потрепал по затылку.

– Виталий Геннадьевич, я Вам обещаю, я лично возьмусь контролировать…

– Света, подожди в коридоре, – не имея желания выслушивать щепетильный трепет, отрезал глава редакции.

– Виталий Геннадьевич, может быть, обсудим это где-нибудь за пределами офиса?

– Да, я тоже думаю, что тем для разговора у нас хватит на целый обед.

Питерский ресторан «Semon» встретил нас терпким вкусом Highland Park Aged 18 Years и «Крепким чаем» СмокиМо, создающим музыкальную атмосферу из динамиков. Царственно богатый пейзаж за окном красиво перекликался с дизайнерским интерьером заведения, а меланхоличный, холодный дождь – с угрюмым настроением приехавших пообедать посетителей. Возле окна сидела влюбленная парочка. Она – юная студентка в клетчатом сарафане на двух бретелях и шелковом платке Versace, повязанным на шее (видимо, подаренном им на одном из их свиданий). Он – старше её лет на пять, в синих винтажных джинсах и пиджаке Prada, надетом поверх обтягивающей майки Adidas. (Выглядит, если честно, ужасно, но ему, по-видимому, нравится, ей тоже.) Она наверняка приехала в культурную столицу из какого-нибудь Саратова или Челябинска. Он сын богатого бизнесмена. В общем, типичная для нашего времени картинка. Чуть поодаль от них отдыхают две царственно одетые львицы – маленькие черные платья от Givenchy, порция диетического «Цезаря» в тарелках и хищный огонек в глазах. Очевидно, пришли на охоту, судя по всему, пока складывающуюся не очень-то удачно. Я оторвал взгляд от девушек и проскользнул глазами по полупустому ресторану, пока мой взор не зацепила, очевидно, собравшаяся на деловую встречу стая бизнесменов. Они все молча что-то записывали, и лишь один из них, сидевший спиной ко мне, толкал какой-то очень занимательный монолог. На нем был угольно-черный смокинг (вроде D&G, но я могу ошибаться), рьяно начищенные лаковые туфли и большие часы Chanel на запястье, активно отливающие бриллиантами при каждом его взмахе рукой.

Наш же столик находился в самой тихой части ресторана. Я выбрал его не случайно. Так, оценивая ситуацию, я прекрасно понимал, чтобы дела не закончились расписанными по вчерашнему Светиному плану плачевными обстоятельствами, мне сейчас придется выложиться на полную мощность. Мой шеф пребывал в абсолютно противоположном настроении – его забавляло мое волнение, и он с нетерпением ждал начала оправдательного монолога.

– Братан, чаек-то неслабый, держи краба. Сперва тряхнул, затем поправил как надо – подпел я мотивам Дымного Мо, чтобы хоть как-то разрядить атмосферу.

– А у тебя хорошо получается, Максим. Может, стоит задуматься о карьере рэп исполнителя? А то как-то писательство, мне кажется, тебе уже начало поднадоедать, – двусмысленно произнес Виталий Геннадьевич, явно не оценив моей шутки.

– Зря Вы так о рэпе-то. Между прочим, они ведь наши братья. Ведь по сути-то – те же литературоведы, стихоплеты, только ответственности больше.

– Что ты имеешь в виду в плане ответственности? – заинтересовался мой собеседник.

– А Вы сами посудите. Книги – это культурный отдых. А музыка – панацея. Вот поразмыслите, мы, писатели современной прозы выполняем роль неких ораторов современного мира. Мы устанавливаем каноны, акцентируем внимание на проблемах и создаем настроение эпохи. А они, поэты бита, они психологи, лекари. Их задачей не стоит изменение людского сознания, им не нужно призывать людей к чему-то. Им нужно понимать.

В этот момент я посмотрел прямо в глаза своему босу и понял, что мою речь он всерьез не воспринимает, но тем не менее слушает крайне внимательно.

– Когда мы обычно берем в руки книгу? На сон грядущий, на дорогу дальнюю, в минуты душевной отчужденности. И что мы от нее ждем? Разговора. Именно так, ибо книги есть наши самые искренние собеседники. Поэтому-то так и важно, чтобы у каждого поколения появлялись свои книги. Нет, безусловно, я даже не буду браться отрицать, что и разговоры по своей структуре тоже бывают разными. И порой нам не найти лучшего собеседника, чем философа, способного открыть нам мир вечных мыслей и бесконечных тем, и никто лучше не сможет поддержать такой наш разговор, чем великий сборник сочинений Пушкина, Достоевского, Лермонтова, Толстого, Карамзина или любого другого великого классика. Но ведь человек по своей структуре не наделен бесконечной силой и зачастую нам хочется одного – просто расслабиться, – я так увлекся ходом своих мыслей, что даже начал ерзать на стуле. – И вот тут то нам нужен другой друг – наш современник, слушающий ту же музыку, что и мы, ходящий в те же кинотеатры и смотрящий те же фильмы. Тот, с кем мы сможем обсудить вновь открытый бар, надоевшего коллегу или очаровательную девушку, с который мы пересеклись сегодня в утренней пробке. Вот тут-то на помощь и приходит современная литература, открывающая наши глаза на проблемы нашей эпохи, говорящей с нами на одном, не исключено, что даже на нашем родном сленговом языке. Вот тут и нужны мы – современные авторы.

В это момент в ресторане стало как-то тише и я заметил, что моя пламенная речь увлекла не только одного моего начальника, но и даже соседние столики сидели, развернув головы в нашу сторону.

– А музыка, – я решил закончить изначально начатую мысль, – а к музыке мы обращаемся в минуты душевной меланхолии, когда нам нужен не друг, не собеседник, а психолог, способный понять наше внутреннее состояние и максимально точно разделить его с нами…