Umfang 122 seiten
2016 Jahr
Красные, желтые, синие (сборник)
Über das Buch
Седьмой «Г», прежде дружный и спокойный, разделился на группировки. В первой – «азербайджанцы», в другой – «армяне», в третьей – остальные: русские, татары, евреи, грузины. Одна ученица не примыкает ни к кому: русское имя, мамина армянская фамилия, папа-азербайджанец – всё это делает Свету Аванесову чужой в любой компании. Почему национальность вдруг стала так важна, героиня повести «Красные, жёлтые, синие» понять не в силах – остальным же, и детям, и взрослым, как будто вовсе не нужен ответ... Weiter
Genres und Tags
Вспомнил детство моё в Баку. Спасибо автору большое. Армяне никогда не забудут то что они пережили там… Всем моим землякам, кроме тех кто продался азерам, желаю вам удачи, здоровья и продолжения вашего рода в всех странах где мы оказались.
Фотографии на память
Эта маленькая повесть о том, как важно быть людьми. Речь идет о межнациональном конфликте, который происходил между Азербайджаном и Арменией в конце восьмидесятых годов прошлого века. Главным действующим лицом выступает девочка Марго, дочь бакинского армянина. У ее матери порок сердца, а отец журналист и вроде как получает информацию из первых рук. Он самого конца не верит в возможность кровопролития и поэтому семья не сразу уезжает из Баку. Хотя один за одним одноклассники Марго перестают приходить в школу.
В... Weiter
А сильно, знаешь, да? Когда Карабах делили и продолжают делить на части, и чей же он, не ясно до сих пор... Он принадлежит и армянам, и азербайджацам. Как они, эти народы, там живут, не представляю...
Тогда, в 1988-ом, сейчас, в 2020-ом, когда идёт обострение конфликта между Арменией и Азербайджаном. История, зная, читая о которой, промолчать, сделать вид, что этого не было, невозможно - это было и есть.
В сборнике Марии Мартиросовой "Красные, жёлтые, синие" прошлое, настоящее и будущее неотделимы друг от друга... Weiter
«Русские – в Рязань, татары – в Казань, без евреев и армян расцветай, Азербайджан!» – скандировала толпа. ⠀ После "Сахарного ребёнка", мне захотелось почитать что-то столь же цепляющее, на схожую тему, я вспомнила, что у меня уже давно стоит "Красные, желтые, синие" КомпасГида, я не знала о чём она, но помнила, что книга серьёзная. Решила, что время для неё пришло. Оказалось, в книге две повести, рассказывающие об армяно-азербайджанском конфликте, о жизни в Баку и Ереване в 80-х годах ХХ века. О национализме. ⠀ До этой книги я ни разу не слышала о сложных отношениях между Арменией и Азербайджаном, меня это не касалось, и я не интересовалась. Я была в полнейшем шоке, от того, что происходило в этих странах. Мне это напоминало отношение к евреям у фашистов во время войны. Раньше я воспринимала страны бывшего СССР как "братские" и дружественные народы, и даже не подозревала, что граждане этих стран могут так друг друга ненавидеть из-за того что... Weiter
Прошлое и настоящее задает такие вопросы, что не каждый взрослый в них разберется. А уж какие вопросы к будущему... Оно пугает больше, чем бабайка трехлетку с воображением. И вот автор сделал отличную попытку осмыслить прошлое и рассказать о нем так, что некоторые вещи будут понятны и детям. Попытка, достойная восхищения, и я считаю ее удачной.
«Фотографии на память», книга, получившая премию А. Гайдара, особенно пронзительная вещь. Равнодушию, пока читаешь, просто нет места. Это история маленькой девочки, живущей в Баку, и ней много хорошего, но есть и страшное, и непонятное, когда начинаешь об этом размышлять. Интерес начинается с завязки, а дальше... И все рассказывается так бережно и к памяти людей, и к читателю...Национализм, этот горький... Weiter
Я вдруг вспомнила бакинский обычай лить воду вслед уезжающим. Мама неукоснительно соблюдала его, провожая папу в Кадебек, а нас с Алидой - в пионерлагерь. Еще раньше, я знаю, выливала воду вслед уезжающей в Ереван старшей дочери моя бабушка. Уверена, кто-то из соседей-турков выплеснул стакан чистой колодезной воды вслед убегающей из Карса бабушкиной семье. Вылитая вслед вода, словно благословение, увлажняла, облегчала путь убегающим, уходящим, уезжающим.
Перед похоронами был устроен долгий митинг на Театральной площади. На трибуну один за другим выходили выступающие и, обращаясь то к трем закрытым, стоящим на помосте гробам, то к тете Норе, то к огромной толпе слушателей, начинали говорить речи. О коварстве врага, применяющего противотанковые мины. О своем почтении и глубоком уважении к этим трем святым мученикам, павшим за армянскую нацию. О мужестве, уподобившем их львам, богам. О пролитой крови, обеспечившей вечное существование армянского рода и чести.
Я разглядывала проскакивающие мимо указатели, еле успевая прочесть русский текст под непонятными армянскими "иероглифами", шепотом просила маму сложить из них слово. Мама в ответ лишь качала головой.
- Плохо, Грета, - вмешался дядя Сурик, - очень плохо! Сама родной язык не знаешь и детей не научила. А вы там у себя как, по-русски или по-азербайджански дома говорили?
Слово "еразы" не употребляли по телевизору, в газетах, не произносили с трибун. Вместо него в рассуждениях о "карабахском вопросе" использовались словосочетания "беженцы из Армении", "изгнанные с родных мест", "наши обездоленные соотечественники". Но, обсуждая странные деревенские замашки приезжих в городских квартирах, на улицах, в метро, бакинцы обходились коротким и понятным словом "еразщы". Многократно повторенное, оно ужасно напоминало мне слово "крысы".
Я верю, что фотографии и вправду запечатлевают что-то навсегда. И хорошее, и плохое. Запечатлевают и не дают забыть. Если человек помнит о чем-то хорошем, ему обязательно захочется это хорошее сделать снова. А если плохое не забыл, то, значит, никогда больше его не повторит.
Bewertungen, 18 Bewertungen18