(Когда) я буду с тобой

Посвящается друзьям,

благодаря которым я всегда помню,

что самый тёмный час –

перед рассветом.

Пролог

На степи Аласто опустилась ночь – сизая и вязкая, она несла с собой прохладу и избавление от духоты. Боль расслабила тиски, и Логрэд наконец-то отлепил потные ладони от лица. Последние несколько дней он проваливался в забытье, не в силах стряхнуть свинцовую усталость, но в редкие минуты, когда лихорадка отступала и сознанию возвращалась ясность, получалось подумать о дальнейших планах.

Гостеприимные кочевники, что помогли им с Мирикой укрыться от цепкого взора Центра, не были конечным пунктом назначения. Логрэд мечтал об иной жизни для сестры, и потому, кое-как собравшись, он оторвал голову от набитой соломой подушки и вышел из шатра.

Степь простиралась до самого горизонта охряным морем. Пусть Рэд никогда и не видел моря воочию, именно таким оно представлялось ему – как безумно родная, знакомая сызмальства степь, разве что цветом серо-синее. Впрочем, если всё получится, он сможет увидеть песчаный берег, бескрайние лазурные просторы и – корабли на подводных крыльях. Такие, по крайней мере, были изображены в книгах, что тайком от отца показывала ему мать.

Логрэд легко разыскал старейшину. Старуха, как и все ночи до этой, расположилась около кострища и любовалась крупными звёздами. За время службы Логрэд успел отвыкнуть от того, насколько же они яркие и какие причудливые узоры сплетали. Жемчужины на корсаже тёмного-синего платья матушки… и почему вдруг вспомнил?

– Ты торопишься, – недовольно цокнула старейшина Туи и жестом пригласила юношу присесть рядом. Выждав немного, надеясь услышать продолжение фразы, Логрэд всё-таки присоединился к старухе.

– Вы не позволите уйти? – осторожно спросил он на языке кочевого племени. – Разве не вы сказали мне, что Зверь следует по пятам, распахнув пасть?

– Сбежать не получится, – покачала головой она. – Так ты только приблизишь миг, когда он нагонит тебя.

– Я хочу увидеть, что находится по ту сторону Стены. Я хочу узнать, какие люди живут там и есть ли место мне среди них. Мне… и Мирике.

Старуха сощурилась, посмотрев на пламя. И тут же – треснул, разломившись, самый большой кусок дерева, пустив вверх сноп искр. Логрэд невольно зажмурился и дёрнулся назад – сработали рефлексы проходчика. Мир резко замедлился, в висках застучала кровь… лишь спустя несколько долгих мгновений, задержав дыхание, юноша сумел взять себя в руки. Головная боль накинулась на него с новой силой, и Рэд, продолжая сидеть, согнулся пополам, вцепившись пальцами в волосы.

– Что стой на месте, что беги – итог один, – вздохнула старейшина Туи. – Но время ещё не настало.

Он заставил себя поднять голову и посмотреть на старейшину. Её лицо, всего на миг, в отсветах костра показалось ему совсем юным, будто рядом сидела красивая девушка, а не седая старуха. Вновь задержав дыхание, Рэд медленно сосчитал до десяти – кошмары редко покидали сны, но если так… если так, то старейшина Туи ошиблась. Начались галлюцинации. Времени разом стало слишком, катастрофически мало. Чудилось, что и стан кочевников, и степь… нет, весь Аласто можно поместить в игольное ушко.

– Ты поймёшь, – каркающе рассмеялась она. – Мы всегда заканчиваем с тобой этим разговором.

Давящее ночное небо, украшенное россыпью жемчужин-звёзд, вдруг отозвалось на этот смех гулким, протяжным эхом. Логрэд перестал ощущать границы своего тела, перестал понимать, где явь, а где – галлюцинации. Может, старейшина никогда и не была старухой? Может, ему всегда чудилась старуха, а на самом деле она – девушка. Не многим старше него.

– Наши головы не способны вместить величину мира, – вновь рассмеялась Туи и протянула глиняную кружку. Внутри плескался отвар из степных трав.

Всполохи пламени делали из неё то девочку, то женщину, то старуху. И Рэд, пригубивший горечь, перестал надеяться, что разберётся, какой она была в самом деле.

– Мы используем слова. Чтобы принять мир и не бояться его.

Но страх всё не отпускал.

Событие первое

Выбор? Как просто!

Ступени помоста…

Пусть лицезреет народ –

Я поднимаюсь на эшафот¹.

I

Передатчик противно пищал на всю каморку, заставляя мужчину морщиться, словно от зубной боли. За окном выла песчаная буря, чайник на огне начинал посвистывать… И как Рейки умудряется спать в такой обстановке? Грег недовольно вздохнул и с силой ударил ногой по железному каркасу кровати, отчего панцирная сетка под матрасом жалобно заскрипела. Мальчишка на кровати заворочался и накрыл одеялом голову.

– Вставай, – устало проворчал Грегори, откинувшись на спинку кресла. Взгляд упал на вяло ползущую по потолку муху – та выписывала зигзаги, перебирала лапками, ненадолго отрывалась от поверхности…

– Ещё пять минуточек, ма-а-астер, – жалобно протянул Рейки, выглядывая из своего убежища. – Всё равно кроме помех ничего нет.

– Тогда выключи, – Грегори нащупал в нагрудном кармане портсигар, вытащил сигарету и щёлкнул зажигалкой. – И сделай чай, что ли… Буря скоро пройдёт, не успеем между вызовами ничем закинуться.

Мальчик без возмущений откинул одеяло в сторону и принялся накрывать на стол. Глядя на то, как зябко ёжился Рейки, Грегори невольно задумался о глобальном потеплении, выдыхая клубы дыма в сторону ленивой мухи. Какое, к гроску², потепление?! Ещё лет десять назад в пустынях царила нестерпимая жара, даже способ казни изощрённый придумали – клали человека на плоский камень, а вечером забирали поджарившуюся тушку. Это если повезёт и дикие звери не обглодают всё до косточек. Но сейчас Грег нисколько не удивился бы, выпади за окном снег. Ха, глобальное потепление!..

И ладно, если бы только с одной погодой проблемы были, так нет! В соседней деревне вспыхнула эпидемия. Из Столицы, разумеется, отправили подмогу, да только кто ж позволит отсидеться кому-то из местного штаба? Особенно, если ты врач.

– Ба… баз-за… при… вызыв… приё… капит… прось… Ба-аз-за!.. Приём!.. Ба… ём…

– Да выключи ты эту тарахтелку! – не выдержал Грегори, снова пнув кровать ногой.

– А вдруг что-то важное? – вздохнув, Рейки всё-таки сложил антенну и нажал кнопку выключения.

Мальчик давно привык к тому, как мастер проявлял негодование, если приходилось долго сидеть без дела. Сколько бы Грегори ни жаловался на недостаток свободных рук и светлых голов в местном штабе, сколько бы ни ворчал, ему сложно давались моменты затишья.

– Надеешься, что нас так просто отсюда заберут? Мол, вспышек стало меньше, и нас тут больше ничего не держит? Будь что-то важное – не отправляли бы, – Грегори поперхнулся дымом и закашлялся, – тха…кха-ха… таким дрянным сигналом!

Пожав плечами, Рей принялся разливать кипяток по кружкам. Запасов оставалось всего ничего, и мальчишка искренне надеялся, что либо их отзовут в штаб, либо снабдят необходимым ещё на какой-то срок. Иначе… Передёрнув плечами от мысли, что в противном случае им придётся выйти на охоту или есть то же, что едят остальные жители пограничной деревни, Рейки поднял тоскливый взгляд раскосых глаз на мастера.

– Нам ещё неделю куковать, – поджал губы Грег, разламывая таблетку растворимого чая пополам и кидая в кружки.

Да уж, и на какие ухищрения придётся пойти ещё? Зато, пусть вкус и был слабее, одну коробку таких таблеток можно растянуть не на неделю, а на все две. Экспериментировать с отварами из местных трав пока не хотелось.

– Может, удастся выменять у проходчиков чего, когда возвращаться будут. Не кисни. – Грегори поднялся и подошёл к окну, пытаясь сквозь щель в ставнях разглядеть хоть что-то, кроме пыли.

Буря снаружи не думала затихать, лишь набирая обороты. Пар вился над кружками, свет лампочки под потолком подрагивал, Рейки сидел на кровати и болтал ногами…

– Пш-ш-ш-ш, – раздалось из динамиков выключенного передатчика.

– Рейки? – Грегори медленно повернулся к мальчику.

– Пункт 22-3-Б, ответьте! На связи проходчик! Ответьте! – чистый сигнал раздался в полной тишине. – Ответьте, вашу ж мать! Да хоть кто-нибудь?!

Грег метнулся от окна, по пути перевернув тумбочку и кресло. Благоразумно забившись в угол кровати, Рей удивлённо уставился карими глазами на мастера. Редко удавалось увидеть того настолько взбудораженным.

– Приём! – выпалил в микрофон Грегори, обхватив тот обеими руками.

– Возвышенный³, хоть кто-то! Это пункт 22-3-Б?

– Это пограничная застава, деревня… э-э-э… – Грегори, засуетившись, уронил со стоящей рядом тумбочки кипу сшитых листов, где были и все позывные, и краткие обозначения населённых пунктов. – Рейки, да не сиди ты там, помоги!

– У нас мало кристаллов, надолго не хватит, – кричал кто-то на том конце, – смогли дотянуться только до вас. Скидываем координаты!

– Скирг⁴ тебя подери! – пробормотал Грегори и, уже в микрофон, выпалил: – У нас нет должной аппаратуры, только для связи.

– Хотя бы коммуникатор есть? Любой сойдёт, даже разряженный! О Создатель, да я хоть весь резерв кристаллов потратить готов ради такого! Ну?!

Рейки своевременно подсунул мастеру браслет с полупрозрачным чёрным экраном. Коротко кивнув в знак благодарности, Грегори провёл пальцем по матовому стеклу, но коммуникатор не ожил – заряд кончился ещё месяц назад.

– Нашли? А, всё, вижу.

Вместе с этими словами экран блёкло засветился. Поползли строчки загружаемой информации.

Видит?! Грег потряс головой. Что за скирг? Неужели в этом Возвышенным забытом месте оказался кто-то, разбирающийся в старых технологиях? Кто-то из копателей? Да нет, не может быть! Даже если на них гроск нападёт, они ни за что не обратятся за помощью к армейским псам.

– Сколько дней от вас до ближайшего штаба? – осведомились через динамик.

– Э-э… дня два.

Грегори не стал уточнять, что это – в лучшем случае. И то, только если буря соизволит утихнуть в ближайшие часы.

– Отлично, – выдохнул проходчик. – Передайте этот коммуникатор и информацию в нём начальнику штаба. Высочайший приоритет. Повторяю: высочайший.

Грегори опустил взгляд на браслет – экран показывал армейское досье. Логрэд Най, проходчик⁵… первого ранга?! В девятнадцать-то лет? И фотография даже прилагалась: курносый блондинистый мальчишка с надменным взглядом и тонкой улыбкой, в блестящем доспехе и при шпаге. Грег криво усмехнулся, когда бегущая строка остановилась на последнем абзаце: «Подозревается в организации террористических актов анархических группировок. Обвиняется в дезертирстве. Задержать по подозрению в пособничестве заражённым особям. При сопротивлении стрелять на поражение».

Вот тебе и первый ранг, вот тебе и чистенький доспех, и красивая парадная шпага. Много ли ты навоевал этой шпажкой, мальчишка? И с чего вообще решил сунуться против светлых господ? Покрасоваться захотел?

Неужто именно поэтому?.. Нет, быть не может. Грег встряхнул головой, собираясь с мыслями. Улыбка мальчишки с фотографии вдруг превратилась в потаённый оскал.

– …как можно скорее! – голос на той стороне продолжал о чём-то вещать.

– Будет исполнено, – сухо ответил Грегори.

Передатчик пискнул и замолчал.

За окном всё также завывала буря. По выцветшему шерстяному ковру медленно, но неотвратимо расползалось светло-жёлтое пятно от чая; одна из кружек закатилась под кровать. А Грегори стоял, сжимая микрофон в руке, и глядел в надменные глаза электронного изображения.

Яркие янтарно-жёлтые глаза.

***

Рэд закусил губу, вжался спиной в стену и задержал дыхание. Навыка хватало, но умышленно причинить боль себе или кому-то другому он не мог – какой-то барьер всё ещё стоял в его голове, сколько ни пытались разрушить его на тренировках наставники. Стукнувшись затылком о каменную кладку и зажмурившись, он задышал чаще. Если не сделать что-то прямо сейчас, то смерть быстро настигнет его.

Маленькие горячие пальцы перехватили иглу с нитью из его рук и, немного поколебавшись, осторожно принялись зашивать рану на плече Рэда.

– Спасибо, Мирика, – сквозь стиснутые зубы выдавил он.

– Держи, – девичий голосок вынудил открыть глаза.

Мирика протягивала скрученную тряпку. Рэд благодарно улыбнулся и качнул головой – боль была не такой уж и сильной. Скорее, эта рана задела его самолюбие и гордость. И что-то мешало воткнуть иглу в себя с достаточной силой.

Но Мирика храбрая, несмотря на возраст. И иглу держит умело, будто бы не впервой!.. Рука девочки всё-таки дрогнула, и Рэд тихо зашипел, чуть было не дёрнувшись в сторону. Вовремя он сообразил, что от резких движений станет хуже. Сдержавшись, Рэд подбадривающе взъерошил чёрные волосы Мирики и кивнул – продолжай.

Что с ней делали в лаборатории? Учили оказывать первую помощь? Или не только это? Не могли же они?.. Ох, не до этого сейчас, совсем не до этого. Выбраться бы.

– Нам надо идти? – спросила девочка, когда с перевязкой было покончено.

Юноша продел раненую конечность в рукав окровавленного мундира, невесело усмехнулся и, чтобы заставить тяжёлые мысли покинуть голову, принялся разбираться с портупеей и шпагой. Прикосновения к истёртому кожаному ремню успокаивали – пальцы касались чего-то шершавого, испещрённого царапинами, и становилось легче. Мир замедлялся, но не потому, что в голову ударяла кровь. Возвращалась зыбкая связь с реальностью, с чем-то настоящим.

– У нас нет особого выбора, юная леди. – Он легко вскочил на ноги, пошатнулся, но устоял.

Мягко качнувшись с пятки на мысок, Рэд накинул на плечи плащ-палатку, проверил клапаны и натянул респиратор. Увидев, что стекло на маске девочки треснуло, он без лишних слов поменялся с ней. Ему-то терять уже нечего, а вот если Мирика заразится…

Привал был устроен на развилке – подземные туннели уходили в разные стороны, и любой другой, не имеющий карты или знаний об этих ходах, с лёгкостью бы заплутал и сгинул здесь, но не Рэд. Он точно знал, куда идти. Правда, не ожидал, что в этих коридорах будет что-то, способное дать отпор. Видимо, придётся стать бдительнее.

– Идём. – Ласковым голосом он выдернул маленькую спутницу из плена раздумий и первым нырнул в кромешную тьму прохода.

Вслед ему смотрели янтарно-жёлтые глаза Мирики.

Точно такие же, как у него.

II

Вся его сущность дрожала в трепетном экстазе при каждом новом шаге, с которым тяжёлый бархатный балдахин кровати становился ближе. Погружённая в полумрак комната плыла перед взором – то ли из-за ароматических жасминовых свечей, то ли из-за предвкушения встречи. Не видя перед собой ничего, кроме откинутой в сторону тёмно-бордовой ткани и белого тела на скомканных простынях за ней, он ступил ногой в серебряное блюдо с фруктами, оставленное кем-то из почитателей, и к удушливому туману комнаты добавились сладкие нотки гнили. Подношение, судя по всему, оставили не меньше недели назад.

– О Прекраснейшая, – в полубреду шептали его искусанные в кровь губы, – о Мудрейшая! Нагадай же мне, нагадай – кровь с вином смешай и к богам взывай. Нагадай, нагадай! Снизойди до раба, снизойди. И себя, всю себя подари! И сгори, со мною сгори, жалкой жизнью играя…

Скрюченные непослушные пальцы вцепились в мягкую кожу – одним рывком он настиг женщину за балдахином. В ответ не раздалось ни стона, ни всхлипа, только прерывистый вздох, всего лишь на четверть тона громче мерещившегося ему дыхания.

– Твоя любовь окрыляет, твоя любовь возвышает, – бормотал мужчина, приникая губами к плечам, шее, груди Прекраснейшей, – твоя любовь отравляет, твоя любовь убивает…

Нет, то был не вздох, запоздало понял он, в ужасе отшатываясь от чересчур податливого тела. Он оцепенел, ему не хотелось верить в происходящее. Она не могла быть мертва! Или… могла?..

Люсьен де Шати резко сел на кровати, закрывая ладонями лицо. Кровь стучала в висках яростно, шумно, заставляя уголки глаз непроизвольно дёргаться; чьи-то сильные руки стягивали на шее удавку, и мужчине на секунду почудилось, что за его спиной стоит господин Кошмар, а госпожа Смерть совсем скоро примет несчастную душу в свои объятия. Но прошло несколько минут, и остатки сна развеялись, горьким послевкусием оставшись на губах. Де Шати помянул Извечных⁶, прикладывая платок с тумбочки к носу и запрокидывая голову. Никакого послевкусия и не было – это солоноватая кровь стекала из носа, яркими пятнами украшая перину.

Дверь смежной комнаты отворилась тихо, и вошедшая могла остаться незамеченной, если бы не сквозняк. Зябко поёжившись, Люсьен дотянулся до висевшего на спинке кровати халата и накинул его на плечи. Вот она, стоит перед ним – живая, верная. Ненастоящая, не та, что во сне – прекрасная, но не Прекраснейшая; мудрая, но не Мудрейшая. Однако – Предвидящая. Принадлежащая целиком и полностью только ему. Ни Грэму, ни Винсенту, ни проклятому мальчишке Логрэду…

– Плохой сон, мой господин? – не голос – сладкий нектар из рук самого Возвышенного.

– Иди сюда, – ласково улыбнулся Люсьен, нежно обнимая хрупкую черноволосую девушку. – Помоги забыть мне его…

– Господин хочет ещё одно Предсказание? – С трудом она дотянулась до кувшина, смочив платок, чтобы вытереть лицо де Шати.

– Глупая, – усмехнулся он, – глупая Предвидящая…

***

Закатные лучи падали на синие армейские палатки, выкрашивая их в грязный коричневый цвет. Со скалы, где устроили наблюдательный пункт леди Нивес и Ирия, степь была как на ладони, но самих «наблюдателей» увидеть не получилось бы при всём желании. Правда, ради этого пришлось лечь на камни и накрыться плащами, так удачно сливавшимися цветом с окружением.

Лагерь и грузовики, деревня чуть в отдалении, излучина реки, кромка небольшого леса на той стороне берега…

Подбираться ближе было опасно, но не вечно же сидеть в отдалении? Впрочем, Нивес предпочла бы вообще не возиться с этим делом – не для того она дезертировала, чтобы ползать под носом у армейских псов и выуживать какую-то совершенно лишнюю и бесполезную для неё информацию. Не для того дала слово не рисковать своей шкурой, чтобы после этого соваться в самое пекло Извечных. Не для того.

– Это уже вторая машина, Джифф, – убирая бинокль, Ирия ткнул пальцем в отъезжающий от лагеря грузовик. – Неужели заражённым нельзя помочь здесь?

То, как мальчишка обращался к ней по имени, резало её слух. Он вообще относился на удивление непочтительно, можно сказать, по-хамски, будто Нивес находилась в подчинении. Пусть в некотором роде так оно, наверное, и было, а всё же банальное уважение… не к тому, кем она являлась, какой знатной была её семья. А к ней самой, как к проходчице, осмелившейся поднять голову против Центра.

– Мы только наблюдаем, – пробормотала она.

И запоздало одёрнула себя за излишне высокомерные мысли. Не героиня, не спасительница. Даже на Ирию, с его горящими глазами, совсем не похожа. Потому что трусливо сбежала, поджав хвост, а кусала только будучи полностью уверенной, что удастся вовремя улизнуть.

– И не вмешиваемся? – насмешливо поинтересовался мальчишка.

Смерив его долгим взглядом, Нивес медленно кивнула. С жуткими Бретонами совсем скоро ни её саму, ни её семью ничего не будет связывать. В общем-то, в это дело она позволила себя втянуть из-за просьбы отца, так бы – ни за что и никогда.

– И не вмешиваемся, – всё-таки произнесла она вслух.

– Откуда в тебе столько хладнокровия?

Смешок заставил её дёрнуть плечом.

– А похоже, что я спокойна? – нервно огрызнулась Нивес и перевернулась на спину.

Небо стремительно темнело – на золото наползала синева, выкрашенные с одной стороны алым облака своей другой частью будто впитали разлитые кем-то чернила. Скоро загорится гирлянда звёзд, поднимется луна…

– Выглядит… так, – донёсся до неё едва различимый шёпот Ирии.

Нивес отвернулась от мальчишки и надвинула шляпу на глаза. Делать что-то – ещё слишком рано. Нужно дождаться волчьего часа, а там – попытаться проникнуть незаметно. У Ирии, должно быть, припасено много игрушек для этого. Денег у Бретонов хватало, так что раздобыть что-то из Забытых технологий не составляло труда. А за себя Нивес не переживала. Всё-таки проходчица.

– Уже никому из них не помочь, – справившись с эмоциями, она продолжила беседу. Надо же как-то коротать время?

– Откуда вы знаете? Разве нет никакого лекарства?

Судя по шорохам, Ирия устраивался поудобнее, понимая, что прямо сейчас они всё равно никуда не двинутся.

– Я… была знакома с тем единственным человеком, который действительно мог что-то придумать и сделать.

– И где он сейчас? – деловито спросил мальчишка.

Знаменитая черта жутких Бретонов – везде искать свою выгоду. Нивес чуть не выругалась под нос, но сдержалась и лишь протяжно вздохнула.

– Она мертва.

Впрочем, леди Грэм была далеко не единственной, способной что-то поменять. Оставался ещё один человек, в знаниях и навыках которого Нивес уверена. Но Грегори… милый Грег ни за что бы не пошёл на такое, прекрасно зная, чем обернётся внезапно найденное лекарство. Да и раскрывать его тайны – неправильно, в чём-то даже подло.

Уж его-то она должна защитить. Раз не удалось спасти леди Грэм и её дочь, ту очаровательную и сообразительную не по годам девчушку, похожую на мать как две капли воды.

– Надо выяснить, куда их увозят, – решила сменить тему Нивес.

– И спасти их? – немного наивно уточнил Ирия.

Откуда в нём столько готовности действовать? Откуда силы срываться и бежать, стоит лишь указать цель? Хотя, это не с ним что-то не так, далеко не с ним. Она сама – перегорела, устала сражаться. Привыкла прятаться.

– Их уже не спасти, – напомнила она. – Но мы сможем понять, что там делается.

– Разве эти исследования не курирует Центр? Или Университет?

– Конкретно этим должен заниматься доктор Церик. И если ему в руки попали исследования леди Грэм…

– Беды не миновать?

– Беды не миновать, – коротко вздохнула Нивес.

До волчьего часа оставалось ещё очень, просто невообразимо много времени. И тянулось оно лихорадочно, дёргано. Будто те приступы, что нападали на неё после очередного боя.

***

Грязные тёмные бары Нижнего города нравились ему не больше вычурно убранных коридоров верхних этажей Центра, где жили преимущественно обедневшие аристократы без собственных поместий в Столице. Менее заносчивыми они от этого не становились, что только сильнее раздражало. И всё же здесь, несмотря на смрад, дышалось отчего-то легче.

Стоящих заведений, при посещении которых можно не бояться за сохранность желудка, здесь немного. Люсьен готов был поспорить на что угодно, что таковые можно пересчитать по пальцам одной руки. Брать, впрочем, надо руку Семипалого Ульфи – личного охранника архистратига⁷. Де Шати не нуждался в защите, однако чтил традиции проходчиков и не видел ничего плохого в надёжном и верном помощнике. Очень полезном помощнике, позволявшем прикрывать такие вот вольные отлучки в Нижний город.

– Я смотрю, ты тут скучаешь? – Наманикюренный дамский пальчик прошёлся по его щеке, задержавшись на плотно сомкнутых губах.

Люсьен обернулся на голос, готовый к крикам возмущения и брани. Вполне заслуженным, ведь на нём не было ни синего мундира, ни других знаков, обозначающих проходчика. Беспутные девки недолюбливали желтоглазых и либо отказывали им в предоставлении услуг, либо брали двойную плату. Де Шати рассудил, что сегодня можно и поразвлечься.

Но не получилось.

С до боли знакомого и любимого лица, ставшего неотъемлемой частью его сновидений, на него смотрели зелёные кошачьи глаза. Тем взглядом, которого де Шати и не мечтал ощутить на себе, – страстным, похотливым, вызывающим. И, надо отдать должное, он не переменился, стоило девке увидеть янтарный цвет его радужки.

– Готова обслужить такого, как я? – усмехнулся Люсьен, скрывая замешательство под маской ехидства.

В голову невольно закралась мысль об ирреальности происходящего. Уж не сон ли стоящая перед ним женщина с лицом леди Грэм? Или, и того хуже, – галлюцинация?

– Знаю я вашу братию, – хохотнула она, – у вас с головой не всё в порядке, но деньги в карманах водятся. Поэтому – двойная цена. Есть комнатка наверху. Или у тебя своя квартирка где-нибудь поблизости?

Нет, всё-таки не мерещится. Практически идеальная, почти настоящая – если бы не тон, если бы не этот взгляд. Но так даже лучше, так она похожа на ту, что всегда ждала его во снах, что была готова на всё ради него. И зелёные глаза – куда теплее серо-стальных, бивших в сердце больнее, чем клинок.

– У меня есть идея куда лучше, – на его тонких губах заиграла змеиная улыбка, – куда лучше, чем одна ночь на вшивом матрасе.

Как и много раз до этого, он использовал одну и ту же тактику. Привлечь, заманить, отравить. Не сразу, далеко не сразу де Шати удалось создать Предвидящую, но сейчас… О нет, он не будет делать из неё покорную бездушную куклу, очередную рабыню для утех и пророчеств. Это лицо достойно большего. Оно достойно стать ей.

– О, и какая же? – игриво оголив плечико, женщина наклонилась ближе.

– Думаю, такая неблагодарная работа не является пределом твоих мечтаний? – изогнув бровь, прямо спросил Люсьен. – Как насчёт личных покоев? Каких захочешь платьев? Что угодно из пищи на своём столе?

– Шутишь? – на долю секунды в её взгляде промелькнула ненависть.

Люсьен мысленно возликовал. Как же он давно искал что-то хоть отдалённо похожее на… на!..

Всё ещё сложно произносить её имя, даже в голове. Только это больше не важно. Теперь она будет его, а имя – всего лишь имя.

– Как тебя зовут? – Люсьен поднялся со своего места, доставая из кармана заготовленную записку.

– Дайре, – сквозь зубы процедила она.

– Если хочешь выбраться из этой клоаки, Дайре, – он передал ей клочок бумаги, – я жду тебя здесь. Завтра, в полночь.

– Вы – не люди, больные ублюдки, – прошипела ему в спину Дайре. – Думаешь, я приду?

Придёшь, улыбнулся про себя Люсьен. Придёшь, никуда не денешься.

Они все как одна – любопытные кошки.

III

– Итак…

Рэд поднял голову и разлепил глаза. Правый, заплывший, открылся неохотно, да и видно им было лишь мутноватые пятна. Зато левым он увидел ярко освещённую пустую комнату и сидящего перед собой через стол смуглокожего мужчину. Судя по щетине и общему помятому виду, нормально спал тот разве что несколько суток назад. Рэд хмыкнул и подвигал запястьями, проверяя крепость узлов обнимающей руки верёвки.

– Итак, – прочистив горло, повторил мужчина. – Логрэд Най, я так понимаю. Проходчик первого ранга и злостный рецидивист?

Рэд дёрнул головой, и блондинистая чёлка упала на жёлтые глаза. Нет, не время терять бдительность. Нужно собраться, иначе – не вырваться. Не обернуть ситуацию в свою сторону.

– А с кем имею честь разговаривать? – Он налёг на стол грудью и, оглядев пыльное пальто собеседника, презрительно поджал губы. – Вы как-то не похожи на моих сослуживцев, а допрос вести, насколько знаю, должны подобные мне.

Занервничав, мужчина застучал ручкой о планшетку. «Явно не привыкший к подобным беседам человек», – победно ухмыльнувшись, подумал про себя Рэд. Но, как только его одарили ледяным взглядом и ироничной улыбкой, он тут же изменил своё мнение.

Игра. Уловка. И Логрэд почти на неё попался, а мужчина – услужливо указал на ошибку.

– Грегори Вериа. Доктор, – представился он и даже показал удостоверение – прозрачная пластиковая карточка имела сколы на углах, да и вид у неё был достаточно потёртый. – Уже полгода гоняюсь за твоей персоной.

Рэд оттолкнулся ногами от пола и отъехал на стуле к стене, откинувшись назад и устало вздохнув. Он бы с удовольствием почесал сейчас ухо, но руки, как назло, связаны за спиной, поэтому пришлось изощряться и тереться головой о плечо. Удовлетворив первоочерёдные потребности, Логрэд грустно уставился на мужчину и повторно вздохнул. Выбора особого не оставалось, и была лишь надежда, что…

– Меня подставили, – сухо прокомментировал проходчик.

– Что? – не понял поначалу Грег.

Хоть одна идея, хоть одно слово, хоть что-то, что позволило бы языку наплести сколько-нибудь убедительную чепуху. Потянуть время, совладать с эмоциями, убедиться, что мужчина напротив – точно не враг.

По крайней мере, интуиция говорила, что опасаться его не стоило.

– Вы знали, что они берут ДНК каждого проходчика, чтобы иметь возможность сделать клона? – произнёс Логрэд заговорщическим шёпотом. – Чтобы крутить вот такими, как я, глупенькими лопухами и новичками.

Грегори рассмеялся.

– Прости, но это похоже на…

– Бред, не правда ли? – с елейной улыбочкой перебил Рэд, закидывая ноги на стол. – Как бы я хотел, чтобы это было правдой. Так просто было бы объяснить, что я делал в ту ночь у дверей лаборатории и куда потом исчез подопытный… ох, если мне не изменяет память, под номером Н-42. Красивое число, согласитесь.

– И всё же? – доктор вскинул бровь, не обращая внимания на вызывающее поведение пленного. – Надеюсь, соизволишь прояснить ситуацию.

Этот прямой и спокойный взгляд, лёгкая насмешка на губах, странная, потрёпанная одежда и удостоверение доктора – обычного, рядового, которых на границе пруд пруди. Логрэд был готов выдавать себя за сумасшедшего, был готов изображать какую угодно драму, собирался забалтывать, собирался заставить устать от себя…

– Я жду, – напомнил о себе Грегори.

Он определённо не походил ни на кого из Центра и вёл разговор не по протоколу, не по приказу. Он был другим, и потому в голове у Рэда что-то щёлкнуло и замкнуло.

– Они обещали, что моя сестра будет в полном порядке. – Его жёлтые глаза опасно блеснули. – Они обещали. И я служил. И готов был убивать, марать руки, опускаться так низко, как мне прикажут…

– Но? – мужчина нетерпеливо постучал ручкой о край стола. – По документам у тебя нет никакой сестры.

– И вы верите этим «светлым» господам?! – выпалил Логрэд, мигом оказавшись на ногах и нависнув над Грегори. – Вы верите всему, что они пишут там, в своих документиках? Подтасовывают факты, играют судьбами, оставляя свою репутацию непоколебимой и незапятнанной! Удобно, если ты правитель. Как ты сказал, так и будет! Сегодня ты герой, а завтра – предатель и мусор. С-су-уки!

– Я никому не верю, – холодно заметил Грег. – Именно поэтому ты сидишь здесь, а не в допросной Столицы. И именно поэтому ты ещё не покидал Аласто⁸.

– Мы ещё в южном пределе? – проходчик удивлённо моргнул и опустился обратно.

– Никто из твоего командования не знает, что ты вообще пойман. Так что советую немного остыть и поговорить со мной. Я уже сомневаюсь, правильно ли сделал, что влез в происходящее.

– А… а Мири? Как Мирика? – голос Рэда стал тише и мягче.

– Она с моим учеником, – Грегори что-то чиркнул в планшете, – с ней всё в порядке. Ни капли заражения.

– Она чиста? Вы не врёте? – Логрэд смотрел на доктора с благоговейным трепетом, но уже через миг выражение его лица поменялось. – Если я узнаю, что вы с ней хоть что-то сделали!..

– Да, – коротко кивнул мужчина, вызывая вспышку ярости проходчика, – сделал. Взял кровь на анализы и провёл общее сканирование. Но вот о тебе я ничего хорошего сказать не могу.