Лекс Раут. Чернокнижник

Свобода странная штука. Слишком похожа на одиночество.

Хорошо смеется тот, у кого все еще есть зубы, – ухмыльнулся

голод сильно меняет человеческие принципы и мораль

кислую растительность, сглотнул. – Лекс, ты жив? – А кто-то успел обрадоваться? Перевернулся. Над ущельем плыли

настоящий, мучительный, от которого организм начинает пожирать сам себя, и нутро раздирает болью. Голод, который выметает все мысли из головы, оставляя лишь одно желание – есть, рвать еду зубами! И ты уже готов на все ради вожделенного куска – убить, украсть, сожрать труп… Голод – штука страшная. Опасная… И человечную глупую мораль отметает так быстро, что не успеваешь сказать «мяу». Поэтому я не верю тем, кто рассуждает о ней. Значит, ничего они в жизни не видели… кто видел, тот обычно молчит.

* * * Вход в городишко был бесплатный, сон

подбородок. М-да, занятно. – Слушай, все хотел

пойдете… – четвертый голос раздался из-за спины,

– Спит, – согласно кивнула она. И скомкала в ладонях несвежий фартук. На круглом

Пустошь пытались исследовать, под эгидой императорского двора даже снарядили отряд энтузиастов (то есть идиотов или неугодных этому самому двору). Туда вошли воины и ловцы, маги – светлые и темные, а также некоторые ненормальные психи – специалисты по странностям.