Buch lesen: «Вспомнить всё»

Всякому приходится расплачиваться за свои грехи.

Гай Петроний Арбитр

Prenez soin de vous en personne…¹

Глава 1

Париж утопал в благоухании цветов. Пока еще не наступила пора удушающего зноя и листва не пожухла под лучами обжигающего солнца, природа, изумляя своим разнообразием, услаждала взор невиданным буйством красок. Легкий июньский ветерок играл в зелени, которая оставалась по-весеннему яркой и сочной. Воздух был напоен ароматом, кружившим голову каждому, но в особенности влюбленным, неспешно прогуливавшимся по бульвару Сен-Мишель. Парижане наслаждались негой солнечного летнего дня, пением птиц, изумрудными лужайками садов и парков.

И только одиноко шагавшая фигура, казалось, не замечала ничего: ни очарования города, ни всеобщего приподнятого настроения. Погрузившись в свои мысли, женщина медленно шла вдоль бульвара, не обращая внимания ни на что вокруг. Дойдя до улицы Франциска Ге, она остановилась и поглядела на противоположную сторону. «Кафе «Le Lutèce», – прочитала она. – Как же давно я не приходила сюда. Боже, кажется, прошла целая вечность. А ведь меня не было в Париже всего две недели! Господи… всего ДВЕ недели. Вместе с тем за это время мне пришлось прожить целую жизнь: прекрасную и страшную одновременно, – со всеми ее ужасами и лишениями. Нет-нет-нет! Не хочу больше вспоминать. Ничего не хочу! Хотя нет… хочу забыться, хочу вычеркнуть из памяти тот вечер, разделивший мой мир на «до» и «после»; те длинные, бесконечные и мучительные недели заточения, те несколько лет скитаний по городам и странам. Хочу все забыть, но как?»

Женщина тряхнула головой, отгоняя от себя невеселые думы, и уверенной походкой направилась в кафе.

– Добрый день, мадам Тюренн, – радостно улыбнулся управляющий, приветствуя постоянную гостью. – Вы совершенно забыли вашего покорного слугу. Вот, прошу вас, присаживайтесь за этот стол. Внутри кафе душно, поэтому я советую вам остаться на воздухе, тем более что погода располагает к этому.

– Добрый день, мсьё Поль, – протягивая руку, откликнулась женщина. – Как же я могу предать забвению вас и ваши восхитительные круассаны? Увы, важные дела заставили забыть на время ваше гостеприимство, но уверяю вас, не проходило и дня, чтобы я не сожалела о том, что покинула Париж. Так что вы несправедливы ко мне.

– О, простите, мадам, – смущенно заметил мужчина, – просто без вас в этом кафе так пусто и мрачно. А появляетесь вы, и солнце вновь посещает мое скромное заведение.

– Вы неисправимый льстец, милый мой Поль, – улыбка тронула губы женщины. – Впрочем, я не могу сердиться на вас – вы так очаровательны.

– Всегда к вашим услугам, мадам. Желаю приятного отдыха в «Le Lutèce», где вы всегда желанный гость, – низко поклонился управляющий и, сделав еле заметный жест официанту, отошел в сторону.

– Добрый день, мадам Тюренн, – с почтением обратился к женщине молодой человек. – Что вы закажете? Мне бы хотелось посоветовать вам попробовать великолепный клафути² и бланманже³. Мсьё Жерар сегодня в ударе. Или вы хотите, как обычно, только кофе и круассаны?

– Здравствуй, Этьен… Нет, сегодня я хотела бы изменить своим привычкам. Принесите мне, пожалуйста, вино.

– Вино? – удивился гарсон. – Хорошо, мадам, конечно. Что бы вы хотели? Может быть, вам что-то подсказать? Я бы предложил…

– Chateau Pape-Clement 1899 года. Как вы думаете, у мсьё Поля найдется в кладовой бутылка этого вина?

– Уверен, мадам, что для вас он найдет все что угодно, – несколько растерянно пробормотал официант. – Что-нибудь еще?

Он пристально поглядел на сидевшую перед ним женщину, но увидев, что она отрицательно покачала головой, поспешил выполнить заказ. Гостья тяжело вздохнула и огляделась вокруг. Посетителей было немного, так как в этот воскресный теплый день многие предпочли покинуть Париж и отправиться на пикник. Влюбленная парочка, нежно ворковавшая за крайним столиком, да еще молодой человек, вошедший в кафе вслед за ней, – вот и все гости. Мужчина сделал заказ и, бросив беглый взгляд на женщину, погрузился в чтение газеты «Le Figaro».

– У вас все хорошо, мадам? Могу ли я помочь вам? – услышала она голос управляющего.

– Да, мсьё Поль, все хорошо, – вздрогнув от неожиданности, произнесла гостья. – А почему вы решили, что у меня что-то произошло?

– Этьен доложил, что вы заказали вино.

– И что из этого? Разве ваши посетители пьют только кофе и чай?

– Разумеется, нет, мадам, – сконфузившись, ответил управляющий, – только…

– Я немного устала после поездки, – слегка улыбнувшись, сказала женщина. – Уверяю вас, у меня все отлично… Если вам не трудно, не могли бы вы принести мне газету «L’Humanité».

– «L’Humanité»⁴, мадам? – брови мсьё Поля поползли вверх от изумления. – Разумеется. Я прикажу немедленно купить ее и принести вам.

Управляющий отошел от столика в полной растерянности. Графиня Тюренн сильно изменилась с момента их последней встречи. «Что могло произойти? – размышлял управляющий, то и дело поглядывая на гостью, которая, погрузившись в свои мысли, медленными глотками пила вино. – Вино, L’Humanité, непонятная задумчивость. Странно, очень-очень странно».

Что и говорить, сегодня Екатерина Тюренн мало походила на ту улыбчивую, доброжелательную посетительницу, часто посещавшую его кафе на протяжении последних трех лет. Чувствовалось, что ее что-то гнетет, тревожит. «А может быть, я просто слишком близко принимаю все к сердцу, потому что неравнодушен к молодой графине? Возможно, она на самом деле устала, или у нее плохое настроение, или плохо себя чувствует… Все обойдется!» – пробормотал мсьё Поль, постепенно успокаиваясь. Отдав гостье газету, он еще раз украдкой взглянул на нее. Графиня Тюренн пробежалась глазами по первой полосе, после чего скупая улыбка заиграла на ее бледном лице. Женщина отложила газету и неожиданно рассмеялась. «Ну вот, я же был уверен, что все хорошо, – удовлетворенно подумал мсьё Поль. – Просто плохое настроение, – вот в чем дело. Неплохо бы послать Шарля за цветами, хочется преподнести их графине перед уходом. Цветы – самое лучшее из всего того, что Господь создал после женщин! Ах, эти женщины… Нет, лучше я сам выберу цветы. На этого бездельника никак нельзя положиться, обязательно что-нибудь перепутает».

Если бы хозяин заведения знал в тот миг, чем обернется его отсутствие, то никогда бы не покинул своего поста.

– Налить вам еще вина, мадам? – осведомился гарсон, подходя к столику графини.

– Да, будьте так добры, – приветливо отозвалась гостья. – Совсем чуть-чуть. И принесите мне, пожалуйста, счет.

– Конечно, сию минуту!

Выпив залпом налитое вино, графиня Тюренн открыла ридикюль и достала деньги.

– О, это слишком много, – запротестовал официант, увидев купюру в сто франков. – Подождите, пожалуйста, сейчас я принесу сдачу.

Он стремглав пробежал мимо столика молодого человека, который, небрежно бросив мелочь на стол, медленно встал и направился к сидящей женщине. Но едва Этьен переступил порог кафе, как раздался оглушительный выстрел и вслед за ним крики ужаса. Став белым как полотно, официант обернулся и замер на месте: между столиками в луже крови лежала графиня Тюренн…

Глава 2

В доме комиссара Арно Вилара зазвонил телефон. Нехотя оторвавшись от книги «Дегуманизация искусства» Хосе Ортеги-и-Гассета, которую он мечтал почитать этим теплым июньским днем в тишине и покое, мужчина недовольно заворчал:

– Кому это я понадобился? Я же просил Дидье беспокоить меня только в самом крайнем случае. В самом крайнем! Ну что еще могло произойти в такой замечательный день?

Комиссар встал с кресла и, поправив халат, неспешно пошел в прихожую, где продолжал трезвонить телефон.

– Алло!.. Слушаю вас!.. Дидье, ты? Ради чего ты беспокоишь меня в мой первый выходной за последние два месяца?.. Что? Убийство? И что? Как будто у нас никогда такого не случалось. Сообщи Филиппу или Ришару. Пусть захватят ребят и съездят, все посмотрят, опросят свидетелей. Мне что, тебя учить надо, что ли? Все, не звони мне больше до завтрашнего утра!

Но едва Арно положил трубку, как телефон опять зазвенел.

– Ну что еще? – рявкнул в трубку комиссар Вилар. – А… Это вы, господин Кароль. Приветствую вас. Как ваши де… Да, я слушаю вас… Так, убийство на перекрестке улицы Франциска Ге и бульвара Сен-Мишель… Так, кафе «Le Lutèce»… Кто убит? Графиня Тюренн?.. Я уже сказал моему помощнику, чтобы туда выехали… Да, я понял, господин Кароль. Уже выезжаю… Обязательно обо всем доложу вам, когда что-то выясню. До свидания!

Комиссар положил трубку, но тут же с тяжелым вздохом поднял ее снова.

– Девушка, соедините меня с комиссариатом четвертого округа, с инспектором Дидье Легаром… Merci… Дидье? Это Вилар. Пришли мне машину поскорее. А сам поезжай в кафе и жди меня там. Только ничего не трогай! Понял? Да, и позвони Ришару, пусть по дороге захватит фотографа и доктора Ламбье. Все, до встречи!

Арно Вилар повесил трубку и, разведя руками от безысходности, пошел одеваться.

– Кто это был, mon cher? – спросила супруга из соседней комнаты.

– Это с работы, милая. К сожалению, мне придется съездить и посмотреть, что там приключилось. Сам префект полиции попросил об этом.

– Но у тебя же выходной!.. – возмутилась было женщина, появляясь в дверном проеме.

– Преступники не считаются ни с кем, милая… C’est la vie. Chaque chose en son temps⁵. К ужину не жди меня; я не знаю, когда вернусь. К тому же потом мне придется заехать еще и к префекту полиции, доложить о том, как продвигается расследование.

– Все как обычно, mon cher, – пожала плечами его жена. – Такова участь всех жен: ждать, ждать, ждать. Хотя, должна тебе заметить, они могли бы обойтись и без тебя сегодня. Ты будешь снова сердиться на меня, но я скажу в который раз: ты совершенно себя не жалеешь! Вот и сегодня, вместо того чтобы отдохнуть, ты опять отправляешься на работу. Несправедливо!

– «Когда мы засыпаем в объятиях покоя, тогда-то судьба и наносит нам смертельные удары», – процитировал Вилар известного ученого и составителя словарей Пьера Буастра. – Все будет хорошо, милая. Я позвоню…

Комиссар поцеловал руку супруги и пошел переодеваться. Дело не терпело отлагательств.

Через час Арно Вилар, одетый как принц Уэльский⁶, уже выходил из служебной машины, остановившейся недалеко от кафе, где произошло убийство. С трудом пробравшись сквозь толпу зевак, комиссар направился к своему помощнику инспектору Дидье Легару, который беседовал с постовым.

– Почему здесь так много людей? – заворчал Вилар. – Немедленно прикажи очистить улицу. Преступление не повод для праздного любопытства.

– Обязательно, сейчас все сделаю… Расходитесь, господа, расходитесь! Обо всем узнаете из газет… Да, господин комиссар, я уже иду!.. Марсель, уберите людей с улицы! Так приказано, а ты знаешь, что бывает, когда шеф не в духе.

Комиссар Вилар действительно был не в настроении. Мало того, что его оторвали от книги и лишили вкусного обеда, который утром пообещала мадам Легар, так еще и расследование началось с того, что не оказалось НИ ОДНОГО свидетеля преступления. И это-то днем, в кафе, практически у всех на виду!

– Дидье, чертов дурак, объясни, что произошло, в конце концов. Как такое могло случиться? Кто-то все-таки должен был видеть!.. Кстати, где тело? Внутри?

– Нет, вон там, среди столиков. Мсьё Поль предложил гостье выбрать стол на улице, так как в кафе в тот час было душно.

– Ришар с доктором уже приехали?

– Пока нет, но думаю, что они будут с минуты на минуту… Прошу вас, господин комиссар, следуйте за мной, я покажу.

– Хорошо, – проворчал Вилар, недовольный тем, что его сотрудники и не думают шевелиться.

«Чует мое сердце, что денек у меня будет длинным», – сокрушенно покачав головой, подумал комиссар и зашагал вслед за помощником.

Кафе «Le Lutèce» в те времена было популярным среди парижан. Не таким, конечно, как «Café de Flore», где Гийом Аполлинер⁷ проводил свои литературные вечера в 1910-х годах прошлого столетия, или La Rotonde, которое любили посещать Владимир Маяковский и Амедео Модильяни. Это небольшое уютное кафе притягивало разношерстную небогатую публику. Художники и писатели, порой не имевшие и нескольких сантимов за душой, могли иногда рассчитывать здесь на бесплатный обед. Мсьё Поль или друзья, внезапно получившие гонорар, угощали их. Взамен они устраивали здесь выставки своих картин, а начинающие поэты читали стихи. И вот теперь кафе оказалось подмостками, на которых развернулась кровавая драма.

Комиссар Вилар приблизился к тому месту, где между столиками лежало стройное тело графини Тюренн. Убитая была одета в черное шелковое платье прямого силуэта с рукавами-крылышками, модное тогда в Париже, украшенное лишь жемчужным колье. Каштановые волосы выбивались из-под съехавшей набок шляпки в виде колокола. На ногах – туфли из кожи и шелка на небольшом каблуке, застегнутые на перламутровые пуговицы. На неподвижном, как маска, лице не было заметно ни испуга, ни удивления. Большие карие глаза, обрамленные густыми длинными ресницами, неподвижно уставились куда-то вдаль. Рядом на полу лежали ридикюль и револьвер британской фирмы «Веблей». Комиссар нагнулся и двумя пальцами осторожно поднял его.

– Да-а, – протянул он, разглядывая оружие. – Револьвер отличного качества с высокой технической надежностью. Стоимость такого оружия из-за того, что рукоятки часто богато украшаются, достаточно велика, поэтому позволить себе купить его может только состоятельный человек. У этого, например, рукоятка сделана из слоновой кости.

– Что ж, – хмыкнул инспектор, – значит, можно с уверенностью сказать, что мадам убили не из-за денег. Ридикюль на месте, жемчуг не тронут, да и деньги на столе остались лежать. Но почему убийца оставил револьвер на месте преступления, зная, что по нему можно легко выяснить владельца?

– Может быть, он хотел именно этого, чтобы сбить следствие со следа, – буркнул Вилар, которому с каждой минутой это дело нравилось все меньше и меньше. Графиня принадлежала к тому кругу, в котором не терпели огласки.

– Уже сообщили ее мужу? – кладя на место револьвер, спросил комиссар.

– Пока нет, насколько мне известно. Когда мне позвонил мсьё Поль…

– Кто это? – перебил инспектора Вилар.

– Это управляющий и владелец кафе, господин комиссар, – ответил Дидье Легар. – Так вот… когда позвонил мсьё Поль, то я потребовал от него, чтобы, во-первых, никто не покидал заведения, во-вторых, ничего не трогали, а в-третьих, ни в коем случае никому ничего не рассказывали, даже близким. Я правильно поступил?

– Наконец-то ты чему-то научился, – проворчал комиссар. – Где этот мсьё Поль? Я хочу побеседовать со всеми, кто был в кафе в это время.

Через час стало понятно, что никто ничего не знает: хозяин кафе покинул заведение на несколько минут, чтобы купить цветы мадам («мне так хотелось порадовать графиню Тюренн, она была явно чем-то расстроена сегодня»); гарсон был внутри и ничего не видел, а только слышал «леденящий душу выстрел», молодая парочка так увлеклась признаниями в любви, что не замечала ничего вокруг себя.

– Кто был тот молодой человек, зашедший вслед за мадам Тюренн? Вы видели его когда-нибудь? – спросил Арно Вилар мсьё Поля и официанта.

Те только переглянулись, пожав плечами.

– В мое кафе заходит много людей, господин комиссар, но в основном одни и те же. Этого же мсьё я видел впервые, не так ли, Этьен?

– Да-да, – поспешно подтвердил гарсон, насмерть перепуганный событиями сегодняшнего утра. – Я никогда не видел его прежде.

– А что с ним произошло после убийства?

– Ну, я-то не знаю, так как, как уже говорил, покинул на время кафе… ах, господин комиссар, как я корю себя за это! – воскликнул управляющий, всплеснув руками. – Подумать только… если бы я остался, то, возможно, предотвратил бы убийство… Если бы я только знал…

– Никто не может знать заранее, что произойдет с нами в будущем, – скептически заметил Вилар. – Значит, вы ушли за несколько минут до убийства… У вас есть свидетели?

– Что? – ошеломленно уставился на него мсьё Поль. – Вы подозреваете меня, честного человека, в смерти графини? Так следует вас понимать?

– Ну-ну, не стоит так волноваться, мсьё, я только предполагаю. Сейчас все находятся под подозрением… Итак, ваше алиби…

– Мадемуазель Корин, цветочница из магазина, что находится в квартале отсюда, может подтвердить, что в то время, когда произошло… le meurtre⁸… Боже, как сложно выговаривать это слово… я выбирал цветы для мадам графини.

– А почему же вы не зашли в лавку напротив? Вам не пришлось бы идти так далеко, – пристально поглядев на управляющего, задал следующий вопрос Вилар.

– Что… что вы хотите этим сказать? – смутился владелец кафе, густо покраснев. – Уж не думаете ли вы, что я специально ушел из кафе в то время, когда напали на мою гостью?

– Нет, я ничего такого не думаю, просто интересуюсь… так почему?

– Хорошо… только между нами… У мсьё Руссе отвратительные цветы. Да, он поставляет их для меня, то есть для моего кафе, но качество их…

Мсьё Поль презрительно фыркнул.

– Тогда почему вы до сих пор работаете с ним? – вмешался в разговор Дидье Легар, удивлено приподняв брови.

– Ах, это все семейные традиции, господин инспектор, – сокрушенно покачал головой управляющий. – Наши матери были очень дружны, да к тому же Жорж делает большую скидку… так вот, я продолжу… Покупать посредственные цветы для мадам графини я не хотел, мадам достойна только лучшего.

– Она нравилась вам? – как бы невзначай бросил Вилар.

– То есть, – еще больше смутился хозяин кафе, – вас интересует, нравится… нравилась ли мне графиня Тюренн как женщина?

– Да.

– Ну… мадам очень миловидная, изысканная дама, господин комиссар, с тонким чувством юмора, образованная, великолепно воспитанная. Если бы вы были с ней знакомы, то тоже попали бы под ее очарование.

– Она часто приходила сюда?

– Достаточно часто.

– Одна или с мужем, а может, с подругой или компаньонкой?

– Нет, всегда одна… хотя, дайте подумать. Чуть больше месяца назад графиня пришла в кафе в сопровождении какого-то мужчины.

– Вы видели его когда-нибудь? – поинтересовался комиссар.

– Нет. Поверьте, я бы точно запомнил того господина.

– Это еще почему? – спросил Вилар, закуривая трубку.

– Уж больно большой контраст был между ним и мадам Тюренн. К тому же, как я понял, он был русским, как и сама графиня. Они весь вечер проговорили по-русски.

– Это уже интересно, – удовлетворенно хмыкнул Арно Вилар, бросив красноречивый взгляд на инспектора.

– Вы не знаете его имени?

– Нет, увы. Графиня представила его мне как своего близкого друга, – откликнулся мсьё Поль, который никак не мог взять в толк, почему этот l’homme grossier⁹ так заинтересовал полицию.

– Скажите, любезный друг, – продолжил комиссар, обратившись к официанту, – а не был ли сегодняшний молодой человек тем самым человеком, который сопровождал графиню в тот день?

– Нет, – отрицательно покачал головой Этьен, – да и мсьё Поль подтвердит, что я прав.

– Да-да, – согласился со своим служащим управляющий. – Они так непохожи.

– Так что сталось с тем молодым человеком, который сидел напротив мадам?

– Как я уже рассказывал вам, я принес счет графине Тюренн, – подбирая каждое слово, начал гарсон. – Она достала деньги… это было намного больше, чем нужно было заплатить… я сказал, что сейчас принесу сдачу… и направился в кафе быстрым шагом… мимо стола, за которым сидел тот господин…

– Вы не заметили ничего необычного в его виде или поведении? – полюбопытствовал комиссар.

– Да нет… он заказал кофе, читал газету… Но…

– Что «но»? – Арно Вилар превратился в слух.

– Посетитель то и дело посматривал на графиню, – закончил фразу Этьен. – Однако тут нет ничего удивительного: мадам такая красавица! Счастливчик ее муж.

– Этьен! – недовольно проговорил управляющий, сурово посмотрев на официанта. – По-моему, тебе пора идти в кафе и прибраться. Тело графини уже увезли, насколько я вижу.

– Одну минуточку, – вмешался в разговор комиссар. – А что было после того, как вы прошли мимо него?

– Проходя мимо посетителя, я краем глаза увидел, как тот бросил несколько монет на стол и поднялся. Вслед за тем, надев кепи, он направился к столику графини… Ну а дальше вы знаете.

– Вы точно уверены, что стрелял тот господин? Вы видели в его руках револьвер?

– Если бы я увидел револьвер, то тотчас поднял бы тревогу, – укоризненно поглядев на Вилара, отозвался Этьен. – Нет, хотя другого предположения у меня как бы нет.

– Что произошло с этим человеком, когда вы выглянули из кафе и увидели мадам Тюренн, лежащую на асфальте?

– Поспешно перейдя улицу, мужчина скрылся в соседнем доме.

– Хорошо… Вы сможете описать его? – обратился полицейский к управляющему и официанту.

– Да, без вопросов… несомненно, господин комиссар, – подтвердили они.

– Дидье, запиши данные, а я пока пойду еще раз побеседую с нашими голубками. Может быть, влюбленные создания смогут еще что-нибудь вспомнить. Позднее зайдем с тобой в дом напротив. Может быть, хоть там нащупаем нить Ариадны.

Глава 3

Переговорив с жильцами дома, куда, по словам официанта, направился незнакомец после побега с места преступления, и узнав, что никто из них не только не видел подозрительного мужчины сегодня утром, но и вообще незнаком с ним, комиссар Вилар, находясь в дурном расположении духа, покинул бульвар Сен-Мишель и направился на Рю Сен-Антуан.

– У вас уже есть какое-нибудь предположение относительно того, кто совершил преступление? – осторожно спросил инспектор Легар сидящего рядом с ним в машине комиссара.

– Дело весьма и весьма запутанное. Меня очень беспокоит то, что пока не могу понять мотива.

– А тот русский? «Близкий друг», она сказала. Может быть, это был ее любовник? Вспомните, они весь вечер проболтали на русском. Вероятно, графиня знала его раньше, и таинственный спутник специально приехал к графине. Заметьте, раньше его в кафе не видели. Может быть, убийство совершил муж? Ревность, и все такое…

– Это еще требуется доказать… Хозяин кафе запомнил того русского? Он смог бы его узнать, если бы увидел вновь?

– Думаю, да, – не совсем уверенно заметил Дидье. – Мсьё Поль сказал, что весь вечер очень внимательно рассматривал того человека, пытаясь понять, что графиня могла в нем найти.

– А что нам вообще известно о ней? – задумчиво проговорил Вилар, озабоченно постукивая пальцами по колену.

– Русская, двадцать шесть лет, до 1918 года жила в России, потом перебралась в Константинополь, затем в Берлин и, наконец, в конце 1921-го оказалась во Франции. По данным полиции, женщина прибыла в Париж в начале 1922 года. В 1923-м Екатерина Алексеевна Сергеева, так звали погибшую женщину до того, как она стала графиней, вышла замуж за графа Тюренна.

– Очень, очень интересно… Я слышал о нем. Весьма странная личность, я бы сказал. Граф один из самых загадочных персонажей Парижа. Его принимают не только в высшем свете, но и в правительстве; он завсегдатай собраний, устраиваемых союзами как левых, так и правых сил. Кто-то однажды даже назвал его «серым кардиналом», утверждая, что все политические процессы в Европе немыслимы без его участия… Где тут правда, где ложь? Кто знает. В любом случае, будет любопытно познакомиться с ним лично… А вот мы и приехали. Остановите здесь, Гастон. Merci.

Выйдя из машины, комиссар и инспектор энергичным шагом направились к массивной дубовой двери и позвонили. Дворецкий, открывший им, смерил их надменным взглядом.

– Что угодно господам? – осведомился он.

– Нам нужен граф Тюренн, – спокойным тоном отозвался Арно Вилар.

– Граф занят и просил никого к нему не пускать. Приходите завтра, господа.

– Мне очень жаль тревожить графа, но тебе все равно придется доложить о нашем приходе.

– Господа, вы, наверно, не понимаете, с кем имеете дело…

– Нет, мсьё, – вмешался Дидье, побагровев, – это ты не понимаешь, с кем имеешь дело… Комиссар Вилар и инспектор Легар из комиссариата четвертого округа.

– Простите, господа, – смутившись, ответил дворецкий, приглашая их пройти внутрь. – Проходите, я сейчас доложу о вас.

Прошло всего несколько минут, и перед глазами полицейских предстал граф Ренард Тюренн собственной персоной. Опытный взгляд комиссара Вилара сразу принялся изучать стоящего перед ним человека. Впрочем, ничего необычного в облике или манерах, на первый взгляд, он не обнаружил – типичный состоятельный француз: изысканно одетый, среднего роста, чуть полноват для своего возраста, мягкие черты лица, нос с небольшой горбинкой, волнистые темные волосы. Графа можно было бы назвать обыкновенным человеком, каких ежедневно можно встретить на улицах Парижа, если бы не его глаза… Взгляд голубых, как топаз, внимательных глаз, казалось, проникал в самые потаенные уголки души собеседника.

– Чем могу быть полезен, господа? – приветливо улыбаясь, поинтересовался граф.

– Мне бы хотелось обсудить с вами одно дело, господин Тюренн, – отозвался комиссар, покосившись на дворецкого, – без посторонних ушей.

– О, разумеется, – усмехнулся граф и жестом пригласил полицейских следовать за собой.

– Что-нибудь выпьете, господа?

– Нет, благодарю вас, – вежливо отклонил предложение графа Вилар и сразу приступил к делу:

– Господин граф, – начал он, – у меня очень трудная миссия. Даже не знаю, как вам сказать…

– О, не стесняйтесь, – беззаботно ответил Тюренн, закурив сигарету. – Я отвечу на все ваши вопросы, не утаив ничего. Так что вас интересует?

– Об этом чуть позже, – собравшись с духом, отозвался комиссар и продолжил уже более уверенным голосом: – Я вынужден сообщить вам прискорбную весть: ваша жена была убита несколько часов назад в кафе «Le Lutèce».

– Ч-что? – вздрогнул граф, выронив из рук сигарету.

– Ваше супруга умерла, господин Тюренн, и я имею все основания полагать, что это было убийство.

– Mon Dieu¹⁰, – прошептал мужчина, обхватив голову руками.

Известие настолько ошеломило его, что несколько минут граф не мог вымолвить ни слова. Затем он открыл портсигар и вновь закурил.

– Господи! – повторил Ренард, пытаясь взять себя в руки. – Этого не может быть! Вы, вероятно, ошиблись? Да-да, я думаю, что вы ошиблись. Я просто УВЕРЕН, что убитая женщина не графиня Тюренн. Вот увидите, Катрин сейчас вернется домой. Утром она сказала, что у нее сильно болит голова и ей нужно немного прогуляться… Почему вы качаете головой? Вы точно уверены, что та несчастная – моя жена?

– В котором часу ваша супруга ушла из дома? – спросил комиссар, не обращая внимания на вопрос мужчины.

– Я не помню точно, так как сразу после завтрака заперся в кабинете.

– В котором часу вы завтракали?

– Около десяти, – немного помедлил с ответом граф. – Обычно я встаю рано и ем один, но сегодня мне почему-то захотелось разделить трапезу с женой. Все дело в сентиментальности, наверно, мы все-таки не виделись две недели.

– Вот как? – брови Вилара взлетели от удивления. – Простите, если задам нетактичный вопрос: вы не встречались с графиней потому, что между вами произошла размолвка?

– О нет, безусловно, нет, – запротестовал Тюренн. – Мы никогда не ссоримся, то есть не ссорились. Да просто не было причин для выяснения отношений. Несмотря на разницу в возрасте, мы прекрасно понимали друг друга. Я… я очень любил свою жену. Для меня она была ангелом… Светлым, чистым ангелом. Не понимаю, кому потребовалось ее убивать. За что?

Из груди графа вырвался горестный вздох. Докурив одну сигарету, граф достал следующую. Он попытался ее зажечь, но дрожь в руках не позволила ему прикурить, поэтому мужчина в гневе бросил сигарету на пол и погасил спичку. «Либо Тюренн великий актер, либо весть о смерти супруги и на самом деле застала его врасплох», – подумал комиссар, наблюдавший за ним все это время.

– Вы сказали, что ваша жена куда-то уезжала, – продолжил допрос Вилар. – Не скажете, куда?

– Она ездила в Россию.

– Très intéressant¹¹, – пробормотал комиссар, обменявшись взглядами с инспектором. – Но с какой целью?

– Вы, наверно, не знаете, но моя жена русская. До революции Катрин жила в России, в Москве, но после октябрьских событий покинула родину; впрочем, так поступили и многие другие, не согласившиеся с политикой нынешних властей.

– Как вы познакомились с ней?

– На одном из приемов нас представил друг другу общий знакомый… хотя нет, постойте! Нас познакомила ее тётушка… по-моему, в парке. Кажется, это было только вчера, – печально проговорил граф Тюренн.

– Как графиня объяснила вам свое желание посетить враждебный для нее мир?

– Очень просто. Катрин рассказала, что ей пришлось покинуть Россию в спешке, из-за чего все фамильные драгоценности остались у старой экономки. Жена не захотела расставаться с ними, поэтому и поехала в Москву, чтобы забрать украшения.

– Вы смелый человек, – хмыкнул Вилар, попыхивая трубкой, – не побоялись отпустить графиню Тюренн одну. Ее же могли арестовать!

– Катрин поехала в составе американской делегации, – пожал плечами граф, – так что я был полностью уверен в ее безопасности.

– И что, мадам Тюренн удалось вывезти ценные вещи, принадлежащие ее семье, из России?

– Увы, нет. Экономка умерла два года назад. А в квартире, куда женщина переехала после октябрьских событий, давно уже живут другие люди. Так что драгоценности бесследно исчезли. Всё это очень огорчило мою жену. Катрин приехала осунувшаяся, с потухшим взором. Я всеми силами старался поднять ее настроение, но с каждым днем она все отдалялась и отдалялась от меня.

– Когда графиня Тюренн вернулась из России? – спросил инспектор Дидье, воспользовавшись паузой.

– Дней десять-двенадцать назад, точно не вспомню. Видите ли, я очень занятой человек. А что? К чему подобные вопросы? – отозвался мужчина, не особо понимая, к чему клонит Легар.

– Ваша жена, может быть, рассказывала о том, с кем она встречалась в Москве, куда ходила? – поинтересовался комиссар, задумчиво глядя на Ренарда.

– Н-нет, – неуверенно откликнулся граф. – По правде сказать, мы вообще старались не говорить о поездке. Катрин не хотела ничего рассказывать, а я, видя, что любое упоминание о родине причиняет ей боль, не расспрашивал ни о чем.

– Господин Тюренн, – после небольшой паузы проронил Вилар, – я хочу задать вам один вопрос, только…

– Что только? – насторожился граф.

– …только поймите меня правильно, – продолжил комиссар. – Я обязан его задать.

– Что ж, я постараюсь откровенно ответить на него.

– У вашей жены был любовник?

– Вы сошли с ума? – воскликнул мужчина, побагровев. – Что вы себе позволяете, господин комиссар? Катрин – самая преданная, самая верная жена. У нее чистая душа, она не способна на обман! Вы… Вы…

Граф Тюренн вскочил с кресла и начал ходить по комнате, от возмущения театрально воздевая руки.