Buch lesen: «Любовь и море»

Schriftart:

* * *

Осень 1982 года. Вот уже одиннадцатый год я работаю в институте. Мне 38 лет, и у меня все хорошо. Интересная работа, семья, ребенок, муж-единомышленник. Я счастлива. Меня радует голубое небо, зелень леса, а иногда, непонятно почему, поет душа. Впрочем, все понятно: дома все хорошо, работаю с огромным удовольствием научным сотрудником.

Но в эту осень я впервые оказалась в составе морской научной экспедиции. У меня началась новая жизнь – невероятная, сказочная. Длилась она 10 лет в течение пяти научных экспедиций. И оказалось, что до этого момента я знала жизнь очень односторонне, целый пласт чувств, переживаний меня не коснулся. Перестройка оборвала сказку, уничтожила корабли и вернула к прежней жизни, но это потом… А пока – впереди Канары, Греция, Мальта…

Глава 1
Первое знакомство и первая морская экспедиция. Три женщины на корабле. Новый уклад жизни и новые впечатления меняют женщин. Счастье и красота окружающего мира

И вот я в море, в Балтийском море, на корабле и в первый раз. Вышли в 19 часов 30 минут. Темно, видны только огни Ленинграда. Качка вроде не ощущается, но огни других кораблей рыскают перед нами вверх-вниз. Ощущение необычное.

Первый шторм настиг нас в начале октября. Штормовое предупреждение получили к вечеру. Усилилась качка. Мы, три женщины из экспедиции, стоим в закутке на корме и смотрим, как стихия вздымает до небес огромные махины кораблей и бросает их вниз. Чтобы переорать шум ветра, стали петь песни. Стоим и ждем, когда на нас подействует качка. Не дождались и ушли в каюту. В каюте все оказалось хуже. С непривычки уснуть не удалось. В дальнейшем, когда мы перепробовали качку во многих морях и океанах и могли сравнить свои ощущения, оказалось, что в Балтийском море качка самая неприятная – килевая (с носа на корму). Лучше всего в океане.

1-й рейс. Надо ли говорить о своем внутреннем состоянии? И так ясно. На душе предчувствие сказки. Даже первый шторм не сбивает настроение. На следующий день к трем часам дня море затихло. Идем по мелководью проливом Зунд. Слева – Дания, справа – Швеция. Солнце, тепло. Приятный влажный ветерок. Над проливом завис Гамлетовский замок в Эльсиноре. Мрачный, с зелеными острыми башнями. До Швеции рукой подать. Крутой берег, а на берегу видны без бинокля великолепные замки и маленькие поселки с разноцветными домиками и белоснежными окнами. В проливе между Данией и Швецией ходят паромы. Это огромные корабли. Поэтому идем очень осторожно.

Без приключений прошли Северное море. По рассказам моряков, это страшное море, в нем часто происходят неприятности. Но в этот раз все было спокойно. В дальнейшем не один раз, работая в этих местах, мы с трудом убегали от сильнейших штормов. Я говорю мы, потому что в нашей экспедиции два корабля, исследование морской стихии мы осуществляем с двух бортов. Цвет воды стал бирюзово-зеленым с коричневыми водорослями. 14 градусов тепла в воздухе, в воде – 17. Через Ла-Манш мы выходим в Атлантический океан.

С утра через все небо протянулась огромная радуга. Настроение великолепное. Медленно покачивает. Бежим на нос корабля и смотрим вниз. Нас трое – три женщины на всю экспедицию. Внизу прямо перед нами и сбоку по ходу корабля несутся дельфины. Их штук девять больших и двое маленьких. Они играют, подпрыгивают. Мы начинаем им кричать, и, кажется, они отвечают нам. Их свист и красота зрелища приводят нас в неописуемый восторг.

Прошел месяц с начала плавания, и только сейчас мы начинаем понимать, как сильно мы изменились с момента отплытия. Исчезло тревожное состояние, которое сопровождало нас на суше постоянно. Там было все, как у всех: работа, магазины, очереди и прочие заботы. Сейчас, волею судеб, мы находимся в райских условиях. В силу ограниченности корабельного пространства работаем по графику, остальное свободное время наслаждаемся морскими красотами, чтением книг, общением. В море особенно можно оценить красоту неба, звезд, восходов и заходов солнца. Смотреть в толщу воды, ночами любоваться мерцанием множества огней в южных широтах можно бесконечно.

Но об этом позднее, а пока мы идем на Север, к берегам Ирландии. Тут уже море показало свой нрав в полной мере – 7–8 баллов постоянно. Вокруг корабля плавают касатки. Прохладно, но не холодно. Касатки ведут себя очень странно. Пока мы излучаем сигналы в килогерцовом диапазоне, они следуют за нами так плотно, как будто не могут оторваться от корабля. Прекратили работу, они сразу исчезли. Здесь есть о чем подумать биологам. Так было несколько дней подряд.

Середина октября. Штормит. Ветер достигает 23-х метров в секунду. Корабль сильно кренится. Для нашего корабля критический крен – 33 градуса. Но и 26, что сейчас, для нас достаточно. Все, что не закреплено, летает по каюте. Во время обеда в кают-кампании один из членов экспедиции пролетел на своем кресле до стены, сбив по пути весь ряд сидящих за главным столом. Наш столик – в углу, диванчик закреплен, и мы с удовольствием наблюдаем за остальными. Не всегда это смешно, бывают и неприятности. Так, во время такого шторма обварился кипятком из чайника помощник капитана. На корабле существует традиция после официального обеда пить чай небольшими компаниями в каютах. Когда штормит, это небезопасно.

Шторм затянулся, прогноз плохой. Принято решение идти на юг. Сзади остается 10-балльный шторм. Покинув «неистовые» широты, подходим к «ревущим». Это на уровне Бискайского залива. Затем проходим «лошадиные» широты. Это район, где море обычно спокойно и на паромах можно было перевозить лошадей. Подошли к Гибралтару, встали на банке Ампер и начали ловить рыбу. Под нами всего 55 м глубины, а рядом – несколько километров. Такой рыбной ловли не удалось больше видеть никогда, даже в последующих экспедициях так много рыбы не было. Ловили на «красную тряпочку». Моряки опускали в море леску с крючком и вытаскивали на палубу рыбу. Непрерывно. Вся палуба была завалена рыбой: пеламидой, скумбрией, морским окунем, саблей размером в половину руки. С этой рыбной ловли у нас завязались особые отношения с капитаном. А дело было так.

Решили устроить в экспедиции небольшой «сабантуйчик». Женщинам поручили пожарить рыбу, что, разумеется, делать в каютах не разрешается.

Наша каюта иллюминатором выходила на бак, и дверь нашего отсека изолировала нас в какой-то степени от всего корабля. Незаметно пожарить рыбу очень трудно из-за запахов, но в нашей каюте это удобней всего. Мы включили музыку и начали жарить. Настроение отличное, рыба шкворчит, мы танцуем по каюте под душещипательную мелодию (по радиосети гоняли хорошие записи). Вдруг дверь открывается и – на пороге капитан. Мы застываем на месте. Немая сцена. Он разворачивается и, не сказав ни слова, уходит. Через минуту трансляция музыки прерывается и сыплются объявления: «Старпома, пожарника и первого помощника – к капитану». У нас все оборвалось в груди. Не знаем, что делать. То ли за борт все выбросить, а с другой стороны, уже поздно – попались. Тут входит пожарник. Отбирает у нас плитку, рыбу оставляет и уходит. Причем он позволил нам ее дожарить. Нам повезло: официальных санкций не последовало, но с тех пор капитан стал с нами часто беседовать, приглашать в гости на «кофе». Особое внимание он стал оказывать моей напарнице Ольге – красавице и умнице. Из-за стеснительности я старалась избегать такого общения. И тем не менее этому капитану предстоит сыграть в дальнейшем значительную роль в моей судьбе. Да и я оказала влияние на печальный финал его капитанской карьеры, хотя, впрочем, при чем тут я, если у него оказался такой самолюбивый и одновременно легкомысленный характер. Ему 42 года, может быть, в этом все дело?

Вечером «сабантуйчик» все-таки состоялся. Ели рыбу, веселились, но в основном – в составе экспедиции. Контактов с экипажем почти нет, пока нет. Ночью стали сниматься с банки Ампер, якорь зацепился за скалу, и мы не могли сняться с якоря в течение часа. Началась килевая качка уже в Средиземном море. Первый и единственный раз укачалась до рвоты. Подходим к Греции. Причаливаем в Пирее. Прежде чем перейти к описанию нашего выхода на землю, хочется отметить, что южные моря и южные ночи – это зрелище необыкновенное. Россыпь бриллиантов на небе и россыпь бриллиантов внизу, в морской стихии.

И вот мы ходим по Пирею. По набережной несется поток красивых иностранных машин разных марок. Вокруг множество магазинов и магазинчиков. Сувениры, сувениры и сувениры. Самое яркое впечатление в первый день – это бухта со множеством яхт на приколе. Улица идет кольцом по заливу, вдоль улицы – отели, на воде залива – лес мачт. Яхты самые разнообразные: от мини-яхт до огромных красавиц. Первая вечерняя прогулка по Пирею создала впечатление, что в городе нет женщин. Кругом маленькие уютные кафе, а за столиками одни мужчины. Они отдыхают, веселятся. Редкие женщины сомнительного поведения на улицах. Весь город на холмах. Вблизи порта много лачуг, они лепятся на горах, как соты. Такого, пожалуй, нигде не видала, ну, может быть, в Коломбо или в китайских кварталах Сингапура. Отношение к русским – очень хорошее. Как только узнают, что из России, начинают хлопать по плечу, жмут руки, дарят подарки. Одна женщина – хозяйка маленького винного магазина – подарила нам, трем русским женщинам, по бутылке коньяка, угостила конфетами и вином, долго махала нам вслед, стоя на пороге своего магазинчика. Такой прием нас ошеломил.

В Греции мы стояли неделю. Три дня провели в Пирее, а потом четыре дня ездили каждый день на метро в Афины. Кстати, метро ужасно. Серое, грязное, с кошками и другой живностью. Одним словом, наземка. Вагоны деревянные. Но Афины – это надо видеть. Город-музей и город музеев. Главный музей города – Акрополь. По высоким мраморным ступеням поднимаемся вверх по горе в главный храм Акрополя – Парфенон.

Парфенон производит впечатление величественного четырехугольного строения строгой геометрической формы, с колоннами: 46 колонн высотой 10,5 м. Экскурсовод заметил, что в нем нет ни параллельных, ни перпендикулярных линий. Наружное украшение храма – скульптурные барельефы, а также картины, рассказывающие о рождении Афины из головы Зевса. На территории Акрополя еще несколько храмов: храм Ники – бескрылой богини победы, храм Тезея – одного из первых царей в Афинах, Эрехтейон с 6-ю знаменитыми кариатидами. Главная площадь античного города – древняя Агора у подножия Акрополя. После Акрополя мы спустились в театр Дионисия. Сидели в каменных креслах патрициев. Многие места подписаны. Сами проверили, что звук падающей монеты на арену слышен с самых последних рядов театра. Вокруг арены сохранился ров, который когда-то заполнялся водой и ограждал зрителей от зверей.

Потом поднялись на две горы – Филопапус и Святого Георгия. Оттуда смотрели вниз на город. Раньше Филопапус являлся местом, где выступали древние ораторы. Для нас очень интересным оказался район Плака, который прилегает к Акрополю. Здесь прямо на улице происходит бойкая торговля сувенирами. Ходить можно бесконечно, разглядывая произведения художественного ремесла, украшения – золотые, серебряные, посуду, эстампы и т. д.

У парламентского дворца засняли смену дворцового караула. Солдатский караул – это скорее дань некоему ритуалу, чем охрана. Шапочки на головах, колготки на ногах, тапочки с пуховками, танцевальное марширование. Как-то, возвращаясь вечером домой из Афин, увидели в метро парня, который самозабвенно пел и играл на гитаре. Проходящие мимо давали ему деньги. Тогда это нас поразило. До перестройки было еще далеко, и нам это было в диковинку.

Наступило 7 ноября. В Греции это тоже праздник, все музеи в этот день бесплатные. Решили воспользоваться этим и пошли в археологический музей. Там было очень много находок 5-30 веков до нашей эры. Остались в памяти сосуды в виде грудки птицы с запрокинутой головой, огромная статуя Посейдона – бога морей. Он был с откинутой назад рукой, как бы держащей копье. Раньше оно действительно было.

Прогулки по улицам Афин, особенно в праздник, знакомили нас с греками. Наблюдать чужую заграничную жизнь очень интересно. Народ весьма эмоциональный. Особенно это заметно на автодорогах. При конфликтных ситуациях водители выскакивают навстречу друг другу, отчаянно жестикулируют, кричат, но так же быстро все стихает. Похоже, что правила вождения не соблюдает никто. Подобные картины я наблюдала только в Баку, где иногда отдыхала у родственников.

Однажды довелось увидеть необычное уличное представление. Приземистый мускулистый грек демонстрировал силу натренированных мышц. Он был в одних плавках. Грудь вздымалась мощными буграми мышц. Желающий из толпы кидал остро отточенный нож ему в грудь, когда он лежал на подстилке. Напрягая мышцы, он добивался того, что нож отскакивал от него, как от стены. Потом на его голове молотом раскалывали мраморную глыбу весом не менее 30 кг. Со лба потекла кровь, но глыба раскололась, а голова осталась цела. Вообще зрелище ужасное, для нас непривычное и вызывает непонятные ощущения. Таким способом грек зарабатывал себе на жизнь.

Под конец нашей стоянки в Греции нам устроили поездку по Пелопоннесу. Выехали на автобусе за Афины. Кругом горы, похожие на холмы. Первая остановка – Коринфский канал, построенный в 19 веке. Канал соединяет два моря – Эгейское и Адриатическое. Он прорыт в скале, глубина его 80 м, ширина порядка 30 м, длина 6 км. Наверное, из-за большой глубины и отвесных стен снизу бьет в глаза ослепительный сине-голубой цвет воды. Корабли и баржи свободно проходят по каналу. После Коринфа дорога стала намного красочней. Кругом апельсиновые плантации, оливковые рощи. Побережье уступами спускается к морю. Обалденная красота, настроение великолепное. Белые виллы, отели, пальмы. Зеленые плантации на холмах и горах, а внизу – синее море.

Хотелось обмениваться впечатлениями. А с нами в одном автобусе ехали некоторые члены экипажа. В частности, приятный интеллигентный главный инженер корабля, который вплотную занимался с нами организацией и проведением экспериментов. Он бывал здесь уже не в первый раз и с удовольствием делился с нами своими знаниями. Рассказывал он очень интересно. Ему 49 лет, и мы пока просто знакомы. Он знает очень много легенд Древней Греции, хорошо ориентируется в звездах. В годах, но в то же время какой-то по-мальчишески чистый, деликатный, внимательный. Мы, три женщины экспедиции, жили в одной каюте. Самая старшая из нас уже бывала в экспедициях, и она познакомила нас с инженерным составом корабля и с ним в частности. Он со своим другом несколько раз был в гостях на чаепитии. По вечерам, гуляя на палубе, он много рассказывал нам о звездах. И сейчас, во время поездки по полуострову, находиться рядом с ним было приятно и интересно.

Подъехали к Микенам (30 век до н. э.). Взобрались на развалины микенской крепости. Многие стены хорошо сохранились. Сверху хорошо видны отдельные проходы и сообщения внутри крепости. Сохранилась круто идущая вверх лестница, отполированная веками.

После Микен проехали городок Аргус, откуда пошли аргонавты, и остановились возле старинной крепости, заложенной в 5-м веке и перестроенной в средние века. Подъем был по очень крутой стене, с двух сторон – обрывы. Страшновато, но со стены крепости виден весь обрыв и море. Вода цвета лазури. Глаз от моря не оторвать. Прошли по всем переходам крепости. Внутри крепости сохранилась маленькая действующая церквушка. Поставили по свечке. Эта прогулка была самой изумительной. Реальная жизнь осталась позади, а здесь началась некая сказочная жизнь, которая растянулась для меня лично на целых 10 лет.

Последняя остановка была возле древнегреческого театра. Денег на входные билеты не было (70 драхм – стоимость билета), и мы полезли вверх по горе в обход колючей проволоки, ограждающей цветущий сад. Изумительный открытый театр мы увидели внизу перед нами. Спустились. Проверили акустику. Звук падающей монеты был слышен в самых верхних рядах. Кругом было полно туристов: немцев, англичан, американцев. Назад возвращались опять через апельсиновые плантации. Вообще в ситуации безденежья мы оказывались довольно часто, но почему-то тогда нас это не огорчало. Слишком много было впечатлений.

Заход окончился неприятностями. Оставили с инсультом первого помощника капитана. Затем обнаружилось, что полетели три подшипника в главном двигателе. Хорошо, что это случилось не в море. Вечером отчалили. За бортом остались огни, огни, огни. И вот мы уже работаем в 500 км от Греции. Погода пасмурная, вода как фиолетовые чернила. Пришло известие о смерти Брежнева. Полоса неудач продолжается. У нашего старпома – прободная язва. Принято решение идти к ближайшему берегу в Ливию. Идем на предельной скорости. Положение критическое. В четыре часа ночи подошли к берегам Африки. Ждем буксир. Он подошел с арабами, но без переводчика. И начался какой-то сплошной крик, ничего не понять, не разобрать. Оказалось, ливийцы волновались насчет оплаты. Наши плюнули и спустили свою шлюпку со старпомом, туда прыгнули врач, капитан, два матроса и ушли в ночь к берегам. Как оказалось, это было равносильно нарушению государственной границы. Всех арестовали, и пока шло объяснение на плохом ломаном английском, врача и больного отправили в госпиталь. Там оказался опытный французский врач, хорошая техника, и помощь была оказана своевременно и квалифицированно. Несколько дней стояли возле берегов Африки, пока состояние больного было неопределенным, а затем ушли работать в другой район, поручив другому советскому судну навещать больного.

Все это время стояла прекрасная погода. Был полный штиль. Впервые я увидела летающих рыбок. Сначала я не понимала, что за ленточки серпантина разлетаются в разные стороны. Приглядевшись, поняла, что это и есть летающие рыбки. Как правило, они вылетают несколько штук из одной точки в разные стороны, их чешуя блестит на солнце и создает впечатление фольги. Удалось разглядеть также с борта корабля Бенгази. Это узкая полоса огней, высоких домов практически нет, но много подъемных кранов. В центре города – двуглавая мечеть с зелеными куполами. В основном двухтрехэтажные постройки и несколько высотных зданий. За городом – песчаные пляжи.

Конец ноября. Крутимся возле Мальты. Море – бархат. Вообще, когда поплаваешь в Средиземном море, становится ясно, почему колыбель цивилизации находится здесь. Райские места. Вошли в Валлетту – столицу Мальты. Весь порт вырублен в скале, да и сам город как бы высечен из скалы. Очень много старых сохранившихся стен с бойницами, различных военных фортификаций. Все сделано из скального камня. Этот камень, как нам рассказывали, буквально режется ножом, затем, когда засыхает, становится прочней стали. Сам остров дает строительный материал. Город древний, с замками, церквями, памятниками. На возвышении стоит парламентский дворец с желто-синими флагами. Город – скала. Сохранился в том виде, что был в 14-м веке. Четыре дня бродили по Валлетте, один день ездили на экскурсию по Мальте. Улицы Валлетты поднимаются от моря вверх широкими ступенями. Их пересекают поперечные улицы. Храмы на каждом шагу. Улицы очень узкие, и, чтобы обозреть храм, надо задирать голову вертикально вверх или искать смотровую площадку. Со стороны моря весь город окружен средневековыми военными фортификациями. Все выходы к морю заканчиваются крепостями. Наверху под колоннадами – несколько садиков. Почва скудная, каменистая. В один из садов привезена сицилийская плодородная земля, на которой растительностью выложена надпись «Добро пожаловать». Вид со смотровых площадок необычный: видна вся Валлетта, изрезанная заливами. В одном заливе стоят яхты, в другом – лодки, в третьем – корабли. Вдоль заливов – дороги, обсаженные пальмами. Все постройки поднимаются ступенями за счет подъема гор, но высоких зданий здесь нет, все постройки толстостенные, капитальные, на века. Соборов в городе тьма. Монахи и монашки запросто расхаживают по улицам. Основной собор имени святого Джона. В этом соборе пол инкрустирован мраморными плитами, под которыми 400 могил рыцарей. Собор оформлял итальянский художник Маттиа Прети. Восемь часовен украшены объемными росписями. В одной из скульптур узнается запорожский казак в качестве раба. Старая часть города называется Ла-Валлетта, по имени графа Ла-Валлетта, построившего город в 1557 году. Первый раз в жизни воочию увидела два заграничных фильма: «Любовник леди Чаттерлей» и «Элвис Пресли». Оба фильма превосходные.

Теперь о поездке по Мальте. Объехали почти весь остров. Заехали в древнюю столицу Мальты – город-крепость под названием Мдина. В этом городе главный собор Благовещения в честь св. Марии. Походили по узким улицам Мдины, видели дом правосудия и правительственный дом, с балкона которого выступали правительственные деятели. Крепость Мдины окружена глубоким рвом, сейчас засаженным апельсиновыми деревьями. В наше время Мдина – это тихое курортное местечко, где в старинных гостиницах живут старые англичане. В Моста видели два крупных архитектурных памятника: круглую церковь Mosta-Dome, вторую после Софийского собора в Турции, и очень радостный голубой с золотом собор Успения девы Марии. В этот собор попала бомба, но не взорвалась. Во время поездки видели сельскохозяйственные угодья – в основном это террасовые посадки овощей.

И вот мы опять в Средиземном море. Подходим к Гибралтару. Живности в море очень много. Моряки увлекаются ловлей акул. Это очень опасно и жестоко, но время от времени мы видим акул на корме главной палубы подвешенными головой вниз. В середине декабря повезло увидеть сразу трех китов. Они были в хорошем настроении, то приближались к кораблю, то удалялись от него. Пускали фонтанчики. Мне показалось, что они длиной в половину корабля, хотя, может быть, у страха глаза велики.

Перешли в Атлантику. Работаем в районе Азорских островов. Вечером при прогулке поскользнулась и уронила золотые часики за борт. Очень обидно. Они лежали у меня в кармане, качнуло, я махнула рукой, зацепила их и вытолкнула из кармана. Говорят, это хорошая примета.

Приближается Новый год. Жарко, душно, как в тропиках.

И вот наступает канун Нового года. Мы, отдохнувшие, загорелые, в предвкушении первого новогоднего вечера. Кончился 82-й год, начинается 83-й. Мне 38 лет, у меня все хорошо. Я счастлива красотой окружающего мира, счастлива легким мужским вниманием, которое в море становится ощутимым. Я не подозреваю, что стою на пороге нового чувства, которое в дальнейшем в значительной степени перевернет всю мою жизнь. Я узнаю, что есть ревность, муки, боль, ненависть и все те страсти, о которых раньше только читала в романах.

Новогодний вечер. Танцы. Внезапно я понимаю, что больше всего танцую с главным инженером. Танцует он легко, весело, приятно. Правда, немножко старомодно в том смысле, что на расстоянии чуть ли не в полметра друг от друга, лишний раз не соприкасаясь. Для современности такая манера необычна. Но все равно очень приятно. Потом в перерыве выпили немного, и как-то опять я танцую с ним. По окончании вечера расходиться не хотелось, и мы попали на продолжение праздника к «деду» в его каюту. Мы – это две женщины из экспедиции и несколько мужчин экипажа. Помню, что тесно сидели на диване, я рядом с ним. Пили, пели, после чоканья целовались. Вообще к корабельному обычаю чуть что целоваться я привыкала очень долго. Видимо, это объяснялось долгим отсутствием родственных отношений вдали от дома. С ним я поцеловалась два раза. Была сильно пьяна и помню только большой рот, открытый, как у галчонка, и что мне было хорошо, весело и приятно. И тут он в первый раз заявил на меня права. Я потянулась поцеловаться с «дедом» (главным механиком), а он не дал. Выставил свои длинные ноги, загородил меня и таким образом молча выразил свой протест. Разошлись мы около 6 часов утра. Когда на следующий день мы с моей приятельницей проспались в своей каюте, я очухалась и ужаснулась, вспомнив новогоднюю ночь. Я целовалась с главным инженером, с этим большим, серьезным человеком. Какой стыд! Что он обо мне подумает? Я – старший научный сотрудник, кандидат технических наук, тоже достаточно серьезная женщина, да еще замужняя! В общем, в течение двух последующих недель я от него пряталась. Мне было перед ним неудобно. Но один раз я все-таки нарвалась на него в коридоре. Он загородил мне руками дорогу и не дал пройти мимо. Тогда я подняла на него глаза и, запинаясь, сказала: «Ради бога, простите меня за новогоднюю ночь. Мне так за себя неловко». В ответ я услышала: «Ну что Вы, все было так прекрасно. Большое спасибо. Нам надо поговорить», – и поцеловал мне руки. Я пробормотала: «Ладно, ладно… потом», – и убежала. Потом мы успешно не виделись две недели, хотя женщины говорили мне, что он заходил к нам в каюту несколько раз и спрашивал, где я.

От новогодних ощущений меня сильно отвлекли Канары. В Санта-Крусе стояли пять дней. Из них четыре дня ушли на магазины и только один день свободного гуляния.

При подходе к Канарам любовались голубым морем, желтым песком, темными горами вулканического происхождения. Много пальм. В парках Санта-Круса разгуливают свободно павлины, утки, гуси. Тепло. Из памятников выделяются Святой Крест, что дал название городу, и памятник Франко. На центральной площади на высоте двадцатиэтажного дома натянуты канаты. По ним ходят канатоходцы, ездят мотоциклы. Это новогоднее представление. Страховки незаметно. После обеда пошли на пляж в Сан-Андрес. Дорога на пляж изумительна. Солнце, тепло, синее море, горы, нависшие над морем. Много пещер, скальных выступов, остатки древних укреплений. На пляже привозной бархатный песочек. В море много разноцветных парусов яхт и виндсерфингов.

Повернули на Ленинград. Бискай прошли спокойно. Еще солнечно, но уже не жарко. Так же солнечно и прозрачно было в Ла-Манше. Но в Северном море было уже холодно. Сутки простояли в Балтийском море у Гогланда. Темный лес покрыт толстым слоем снега. Помню ощущение вкусного морозного воздуха. И вот накануне нашего возвращения в Ленинград у нас состоялась прощальная встреча и последний разговор. Он застал меня в каюте, уйти мне не удалось. Женщины вышли, и остались мы наедине. О чем это был разговор – не знаю. О том, что надо что-то решать. Как прекрасно, что мы познакомились, и что все было так хорошо, и что будет дальше. На это я с удивлением сказала: «А что, собственно, было? И чего решать?» Он долго мялся, несколько раз хотел выразить какую-то сложную мысль, потом тепло попрощался и вышел. В этом рейсе у нас разговоров больше не было, но помню, что в день прихода он был очень торжественный, радостный и, по-моему, домой возвращался с желанием. С борта корабля я видела, как он уходил с женой и двумя сыновьями, но пока мне было не обидно. Первый рейс закончился.

Пока он оставил о себе только приятные ощущения. Я почувствовала себя молодой женщиной, способной нравиться, и это было здорово. Но в то же время было какое-то недоумение, связанное с конкретным человеком. Почему-то хотелось спросить: «Как же так?..»

Der kostenlose Auszug ist beendet.