Если бы Тим не знал, что королева всего несколько дней как вышла замуж, он бы подумал, что она с ним заигрывает.
– Конечно, ваше величество, буду рад, – ответил он.
– Приходите ко мне после ужина, чтобы нам никто не смог помешать, а то днем у меня слишком много дел, – принцесса слегка склонила голову набок и призывно улыбнулась.
– Как скажете, ваше величество, – согласился Тим.
– Ну зачем так официально. Вы же всего лишь немного старше меня. Когда мы вдвоем, зовите меня Бригги.
Всякие сомнения у Тима пропали – королева его соблазняла. Он не знал, что делать – она не слишком ему нравилась, да и вызывать недовольство короля он не хотел. Но разве можно отказать королеве?
Тим откланялся и в замешательстве вышел из будуара Брегетты. В задумчивости он побрел к себе. В его комнатах шла уборка – Тамара вытирала пыль с мебели. Принц, пройдя мимо нее, сел за письменный стол и уставился в окно. Служанка удивилась: обычно он с ней здоровался и принимался болтать.
– Ваше высочество, вы плохо себя чувствуете? – осмелилась спросить она.
– А, Тамара, здравствуй. Я… нет… просто…
– Что-то случилось? – продолжала выпытывать женщина.
– Послушай, я кое-что тебе расскажу. Мне не с кем больше посоветоваться, а ты, все-таки, опытная женщина. Но это – секрет.
– Я никому не скажу, не бойтесь, – подбодрила его служанка.
– Понимаешь, у меня такое чувство, что королева со мной заигрывает. Она назначила время вечером, чтобы я приходил к ней и учил играть в шахматы. Вроде бы, в этом ничего предосудительного нет, но она строила мне глазки, давая понять, что шахматы – только предлог для встречи, – растерянно произнес Тим.
– Это очень плохо, ваше высочество, – испуганно сказала Тамара.
– В каком смысле? – заинтересованно спросил Тим.
– Это опасно. Во дворце все знают, что королева озабочена рождением наследника. Она боится, что ее муж слишком стар, чтобы зачать ребенка, и ищет себе подходящего любовника, который обеспечил бы ей рождение сына, – наклонившись к уху Тима, прошептала служанка.
– То есть, она хочет интимных отношений со мной? И я должен бояться гнева короля? – изумился Тим.
– Ш-ш-ш… Все не так просто, господин. Она не потерпит претендентов на престол. А отец ее ребенка сможет объявить себя регентом при младенце и заявить свои права на власть. Поэтому сразу, как любовник королевы сделает ее беременной, его уничтожат – продолжала Тамара.
– Неужели она так жестока? – слова служанки поразили Тима в самое сердце.
– Она не сентиментальна, вы должны это знать.
– Спасибо тебе, Тамара, – от души поблагодарил служанку Тим.
Вечером, придя к королеве играть в шахматы, парень начал рассказывать ей печальную историю о том, что якобы в его мире у него есть невеста, которую он будет помнить всю жизнь и никогда ей не изменит. Королева сразу поскучнела и сказала, что шахматы – слишком сложная игра, и она пока не готова ей обучаться. Тима оставили в покое. Но как с ним поступят в будущем, он не мог себе даже представить.
Глава 10
В этот зимний денек Элиза и Габриэла собирались в лес покататься на лыжах. Элиза проснулась раньше подруги и пошла на кухню ставить чайник. Она часто ночевала у подруги, радуясь возможности побыть вместе с ней, тем более что Габриэла не возражала.
Кухонное окно выходило на сквер перед площадью. Растущие в нем елочки были укрыты шапками снега. В воздухе витали снежинки. Дети волшебников строили на газоне бабу из нескольких белых шаров. Элиза посмотрела на них и вздохнула.
Ну ничего: учеба закончена, а это значит, что она имеет право привезти сюда свою семью или сама переехать к ним. Необходимо только подать прошение в совет магов, и через пару недель придет ответ. Обычно они не отказывают. Осталось совсем немного времени до того радостного момента, когда она соединится с семьей, а Габриэла переедет жить к матери.
Элиза насыпала в чашку растворимого кофе и залила его кипятком.
– Эй, соня, просыпайся! – крикнула она подруге.
Та в ответ сладко потянулась и промычала что-то нечленораздельное.
– Сколько можно спать?! – возмутилась Элиза, – скоро стемнеет, и мы не успеем покататься на лыжах!
– Ну что ты кричишь? – недовольно пробурчала Габриэла, – сегодня же воскресенье. Могу я раз в неделю выспаться?
– Вот ты отдыхаешь, а далеко не у всех сегодня выходной, – укоризненно произнесла подруга.
– Это ты про что? – спросила Габриэла.
– Ну, например, издательство работает. Вчера был совет магов, и, поэтому сегодня вышла газета. Они, наверно, всю ночь работали. И типография не спала.
– Ну, мы же с тобой не редакторы газеты, – возразила Габриэла.
– Ты бы хоть встала и прочитала новости. Не зря же они трудятся.
– А ты мне вслух прочитай передовицу.
– Ох, и лентяйка же ты! – возмутилась Элиза, но все же начала читать:
«В субботу вечером состоялась рабочая встреча старейшин совета магов. Доклад сделал маг Дрозегор, осуществляющий внешние связи со столицей. Он доложил, что проснувшаяся принцесса встала с левой ноги, что внушает опасения по поводу ее будущего правления.
Дрозегор также доложил, что принцесса Брегетта намерена взять власть в стране в свои руки, отстранив от управления регента Резегемута, который восседал на троне последние сорок лет и к правлению которого страна привыкла.
Как все маги уже знают, принцесса сочеталась браком с регентом, после чего они получили титулы короля и королевы. Но поскольку регент находится в преклонных годах, принцесса высказала мысль, что ей необходимо подобрать себе любовника, который станет отцом будущего наследника престола. Из достоверных источников известно, что после зачатия наследника принцесса Брегетта собирается казнить любовника, чтобы он не претендовал на престол.
По непроверенным слухам отцом наследника может стать последний принц Тим Долгожданный. Магическая общественность возмущена планами принцессы по казни Тима и в свою очередь предпримет адекватные меры, чтобы помешать злодеянию».
– Ничего себе, ну и баба! – воскликнула проснувшаяся от возмущения Габриэла, – сначала она с ним спать собирается, а потом казнить!
– Не волнуйся, ты же слышала, они примут адекватные меры, – успокоила ее Элиза.
– Это какие?
– Тут не сказано, но думаю, что казнить его они не дадут. Собирайся, пей кофе и пойдем. Я надеваю спортивный костюм.
– А ты не будешь кофе?
– Я уже попила, пока ты спала.
Габриэла неохотно встала с кровати, но собралась она быстро – умылась, оделась и выпила горячий напиток. Через полчаса подруги с лыжами наперевес уже направлялись к общественному самэку, остановка которого находилась в квартале от их дома, а конечной станцией был лес.
Эрмине было почти комфортно в лесу. Она привыкла обходится растительной пищей, и ей хватало того, что они заготовили осенью, к тому же иногда Балграну удавалось поймать зайца, и тогда семья устраивала пир. Поскольку Элиза давно не жила с семьей, ее дочь научилась вкусно готовить, почти как мать.
Златовласку не устраивало только одно: их семья слишком поспешно бежала в лес, и Эрмина не успела взять с собой смены белья для себя, отца и брата. Ей приходилось каждый вечер устраивать стирку в холодном лесном ручье. Мыла у нее тоже не было, приходилось тереть грязные места на одежде песком. Однажды она не выдержала и пожаловалась отцу.
– Что же ты хочешь, дочка? – удивленно спросил Алез.
– Папочка, давай я спрячу волосы в кепку и схожу домой, возьму там необходимые вещи, – просительно произнесла Эрмина.
– Это очень опасно. Одну я тебя не отпущу, а если мы пойдем втроем, то на нас могут обратить внимание. Даже если переодеть тебя в мальчика, то можно морочить голову солдатам в комнате, а как только ты выйдешь на улицу, каждый по походке узнает, что ты – девушка, – возразил отец.
– Папочка, а ты отпусти меня с Балграном. Ведь ищут пожилого человека со взрослыми детьми, а на парня с девушкой никто не обратит внимания, – упрашивала его Эрмина.
– Ладно, будь по-твоему. Но ты должна так повязать платок, чтобы ни один волос из-под него не виднелся, – уступил Алез.
– Спасибо, папочка! – воскликнула Эрмина и побежала уведомить брата о решении отца.
***
Петр Джонс спешил к Рози проверить анонимный донос о том, что женщина ворует во дворце продукты. Он не совсем понимал, как ее изобличить, и решил говорить о преступлении, как о давно выясненном факте.
Кухарка спала, вернувшись после работы, и открыла дверь не сразу. Пока она, кряхтя, одевалась, сержант от скуки осматривал ее дом. Это был небольшой одноэтажный деревянный домишко, но за ним явно старательно ухаживали. К крыльцу вела посыпанная песком дорожка. Наличники на окнах были покрашены в бордовый цвет, дверь также недавно красили. Вокруг белым ковром лежал снег, который отделялся от улицы стриженными кустами с повисшими на ветвях белыми помпонами. Забора не было вовсе, но ни один хулиган не покушался скромное имущество кухарки.
Наконец на крыльцо вышла полная румяная женщина с седыми волосами, одетая в расстегнутое теплое пальто поверх легкого халатика в цветочек.
– Что вам нужно? – недовольно спросила она.
– Мне нужно, чтобы вы не воровали продукты с королевской кухни, – сурово ответил Джонс.
– Что вы говорите! Воровать?! Да я за всю жизнь только два пирожных из дворца принесла, да и те мне подарила госпожа Альбидария в пятый день рождения моей дочки, – возмутилась повариха.
– А у меня есть другие сведения, – возразил сержант.
– Неправильные у вас сведения. Вот пойдемте, я при вас холодильник открою, – решительно произнесла женщина.
Она потащила Джонса на кухню, и он увидел, что в ее холодильнике действительно лежала самая простая еда, которую вряд ли станет есть королева или ее муж. Сержанту стало стыдно, и он принялся извиняться.
– Я только исполнял свой долг, – объяснил он, – нам поступил сигнал, и я должен был его проверить.
Но повариха не отличалась обидчивостью и тут же пригласила Джонса попить чаю с калачами. Поскольку тот не успел пообедать, то с радостью согласился.
– Ой, смотрите, – воскликнула повариха, показывая пальцем в окно кухни, – Эрмина прошла. Ее так давно не было видно!
Джонс вскочил со стула, на который только что сел, и кинулся к двери. Когда Петр выскочил на улицу, девушка уже поворачивала за угол, где ее ждал брат.
– Стоять! – крикнул сержант и побежал за ними.
Балгран схватил сестру за руку, потянул за собой и побежал в сторону базара, где легко было затеряться. Но Эрмина бежала медленнее сержанта, поэтому он быстро нагнал парочку.
– Вы арестованы! – закричал он.
– За что? – воскликнула девушка, с ужасом подумав, что забыла волшебную брошь – бабочку в охотничьем домике.
– Вам все объяснят во дворце, – ответил Джонс.
Балгран понял, что сопротивляться бесполезно, и остановился. Петру ничего не стоило дунуть в свисток и призвать на помощь полицейских.
– Могу я пойти с вами? – спросил он Петра.
– Нет, молодой человек, я забираю только девушку. И не плачьте, пожалуйста. С вами не сделают ничего плохого. Вас просто хочет видеть господин первый министр, – утешил Джонс Эрмину, по щекам которой действительно текли слезы.
– Но вы же сказали, что я арестована? – всхлипнула девушка.
– Это для того, чтобы вы остановились, – пояснил сержант, – на самом деле вы будете жить в прекрасных условиях, и никто не посмеет вас обижать. А ваши брат и отец смогут навещать вас, когда разрешит его светлость.
Насчет прекрасных условий и свиданий с семьей Джонс придумал только что, но надо же было как-то утешить бедняжку. Потом, Петр прекрасно знал нрав первого министра и полагал, что именно так с девушкой и поступят. Он дунул в свисток, издав резкий громкий звук, и через минуту подъехал самэк с полицейскими, которые взяли девушку под руки и посадили в машину.
С некоторых пор Гриид считал себя самым важным лицом в королевстве. Тот день, когда принцесса, то есть теперь уже королева, вошла в один из его магазинов, был самым значимым в его жизни.
Он сначала не узнал Брегетту – откуда даже знатному горожанину ведать, как выглядит спящая принцесса? Ее привычка самой выбирать себе драгоценности привела в изумление даже придворных, что уж говорить о невхожих во дворец горожанах. Обычно ювелиры сами приходили во дворец и приносили свой товар фрейлинам, но принцесса желала видеть весь ассортимент, и подозревала, что торговцы утаивают от нее самые привлекательные изделия.
По воле судьбы Гриид в этот день решил проинспектировать свои ювелирные лавки, и очутился в центральном магазине одновременно с принцессой. Вернее, уже с королевой. Он увидел, что незнакомая знатная дама приветливо улыбается и подзывает его к себе. Ее роскошное платье прикрывал темный плащ с капюшоном.
– Чего изволите, ваша светлость? – спросил он.
– Мне много рассказывали о ваших ювелирных магазинах. Я хочу, чтобы вы показали мне самый лучший товар.
– Разумеется, ваша светлость. Все, что есть в этом магазине, к вашим услугам. Сейчас слуги вынесут драгоценности, не выставленные в витрине.
Он хлопнул в ладоши, и Валдрат с другими слугами принесли на подносах бархатные коробочки, в каждой из которых лежала драгоценность. Брегетта начала открывать одну коробочку за другой, но ничего не могла выбрать. Она зазывно улыбнулась хозяину магазина и сказала:
– Ведь у вас есть и другие магазины. Я хочу видеть, что продают в них.
– Ваша светлость, если вы намекнете мне, какую драгоценность ищете и скажете свой адрес, к вечеру вам доставят желаемый вам предмет.
Королева, видимо, только и ждала этих слов.
– Я живу во дворце. Я – королева. Приходите ко мне сами вечером с кольцами и брошками, и я выберу то, что мне надо, – при этих словах она так сверкнула глазами, что будь то простая женщина, Гриид бы подумал, что с ним кокетничают.
– Простите меня, ваше величество. Я никогда не видел вас раньше. Я готов исполнить любое ваше желание.
– Вы будете приходить ко мне два раза в неделю по вечерам и приносить свои товары, а я буду выбирать.
– Конечно, ваше величество.
Королева улыбнулась ему на прощанье и вышла на улицу, где ее поджидал шофер в самэке. Великолепная машина служила лучшим доказательством тому, что это и правда государыня. Сердце Гриида преисполнилось радостью. Он почувствовал, что эта дама не прочь завязать с ним интрижку, и, конечно, он не будет возражать.
Первое свидание состоялось на следующий день. Гриид тщательно вымылся, надел один из лучших костюмов, подушился дорогими духами, велел слуге начистить до блеска обувь и направился во дворец. Очевидно, королева ждала его, поскольку стражники без слов пропустили знатного торговца во дворец.
В кармане у Гриида лежало несколько колец с драгоценными камнями, но Брегетта про них и не вспомнила. Она посмотрела на торговца долгим взглядом, он поцеловал ей руку. Королева притянула его к себе, и спустя несколько минут не смевший и мечтать о таком счастье ювелир стал любовником Брегетты.
Свидания, как и обещала королева, повторялись два раза в неделю. В одно из них Гриид случайно выглянул в окно и увидел, что стражники волокут во дворец плачущую Эрмину.
– Ваше величество, зачем эту девушку ведут во дворец? – спросил он.
– Вы слишком любопытны, дорогой. И еще, называйте меня по имени.
– Брегетта, дорогая, я лишь хочу уберечь вас от ошибки. Я кое-что знаю про эту девицу, – тотчас поправился Гриид.
– Арестовать ее приказал Бонотар, и я согласилась. Он говорит, что у девчонки золотые волосы. Правда, она пыталась это скрыть. По сведениям слуг, следивших за ней, она моет их каким-то средством, лишающим их золотого блеска. Бонотар подкупил женщину, у которой они покупают припасы на рынке.
– Эта женщина не все узнала. К сожалению, волосы у девчонки золотые только тогда, когда она чувствует себя счастливой. Во дворце она будет несчастной, и волосы станут самыми обыкновенными.
– Что ты говоришь? Какая жалость. Нам так нужно золото – казна совсем пуста! – огорчилась королева.
– Я советую вам, Брегетта, обложить отца девчонки налогом, а ее отпустить домой.
– Ты прав, дорогой. Я в тебе не ошиблась. Еще в магазине я поняла, что полезно поближе с тобой познакомиться, а чутье меня обычно не подводит.
– Я рад, что смог быть полезен вам, ваше величество.
Гриид, конечно, не знал, что прошел тщательный отбор. По приказу королевы ее слуга искал знатных горожан с хорошим здоровьем, чтобы кто-то из них мог стать отцом наследника престола. Не знал ювелир и того, что после зачатия младенца его жизнь будет в опасности: королева не оставит в живых человека, могущего претендовать на престол.
Эрмину же отпустили на следующий день, и необходимость скрываться в лесу у ее семьи пропала.
Бонотар встал утром в понедельник с больной головой. Накануне они праздновали день рождения Хострафа, и немного не рассчитали свои силы. Сначала говорили тосты за именинника, потом за его друзей… С кем и за что первый министр пил после этого, он не помнил, но голова болела адски.
Сегодня был назначен конкурс магов. Он заключался в том, что волшебники должны были приготовить молодильное средство для регента. Условие победы – средство должно сработать не позже вечера после его принятия в первой половине дня. Конечно, если средство будет работать долго, например, на протяжении месяца, это явится большим плюсом, но проверить это тяжело.
Торжественная часть началась. Волшебники выстроились в ряд на площадке напротив королевских гаражей. Гаражи и конюшни располагались в километре от главного входа во дворец, чтобы запахи не потревожили высочайших особ. Площадку от ветров защищало здание склада. Тут же, позади здания, был разбит небольшой сквер со скромным фонтанчиком и лавочками, и с площадкой посередине, где и проходило мероприятие. Гуляли здесь в основном слуги.
Министр встал недалеко от не работающего по зимнему времени фонтана, вблизи первого мага, и чихнул. От кого-то из испытуемых непереносимо пахло чесноком, а Бонотар его не переносил. Он достал из кармана платок и громко высморкался.
– Ваше превосходительство, – сказал первый маг с седыми волосами и черными усами, делая шаг вперед, – я – могущественный волшебник Сарвусир. Приготовленное мной средство действует в течение недели. Этого вполне достаточно, чтобы зачать наследника. Прошу его испробовать.
И он протянул первому министру расписную амфору с напитком.
– Уважаемые маги, – шмыгая носом, сказал Бонотар, – к каждому из вас прикреплена женщина из салона мадам Катрин. Вы должны будете сами или при помощи указанного мною лица доказать ночью, что ваше средство способно увеличить мужскую силу. Завтра с утра мы опросим женщин и вынесем свой вердикт. Прошу, следующий.
– Я всем известный маг Вогдимаф, – сказал второй волшебник, рыжий и конопатый, – мое средство действует всего три дня, но оно более сильное, чем у Сарвусира. Женщина сможет получить удовольствие несколько раз.
– Ну, это нам ни к чему, – возразил первый министр, – для зачатия ребенка достаточно и одного раза в сутки, но несколько дней увеличат вероятность рождения наследника.
Недовольный Вогдимаф скривил конопатый нос и отошел на свое место. Бонотар чихнул еще раз и подумал: «То ли на меня действует запах чеснока, то ли я вчера простыл. Надо будет издать указ, запрещающий употребление чеснока во дворце и на прилегающих территориях».
– А мое средство действует месяц! – провозгласил некий Оргрет, черноглазый и черноволосый мужчина средних лет. Его глаза бегали по-воровски.
– А кто вы такой? – завопил стоящий рядом Амфрид, юноша с серебряными волосами.
– Действительно, – прошел шепот между магами, – мы его не знаем.
– Выйдите, пожалуйста, – приказал Бонотар, – в конкурсе могут принять участие только жители Города магов.
– А у меня есть родинка на правой лопатке, – заявил Оргрет и быстро снял рубаху.
Родинка, действительно, присутствовала. Но за его спину молниеносно зашел Амфрид и невесть откуда взявшейся влажной губкой провел по родинке. Та легко смылась.
– Это самозванец! – заявил Амфрид.
Первый министр щелкнул пальцами, и двое стражников, охранявших гаражи, взяли Оргрета под руки и вывели с площадки.
– Он врал, – заявил Амфрид, – а я говорю правду. Некоторые считают, что молодильное средство не может действовать дольше нескольких дней. Но мне удалось получить сироп, который омолаживает и восстанавливает мужскую силу на месяц.
В носу у Бонотара опять засвербило, и он зажал нос платком, вынутым из кармана. А голова болела немыслимо. Необходимо выпить таблетку, но он легкомысленно оставил лекарство у себя в покоях.
– Друзья, посмотрите на своих соседей. Всех, кто не проживает в Городе магов, прошу уйти или вас выведут насильно, – сказал он, – что касается остальных, то нет нужды и дальше каждому расхваливать свое средство. Действие себя покажет.
Бонотар взмахнул сопливым платком, и стражники, стоящие в сторонке, ввели ожидающих за гаражами продажных женщин. К каждому пожилому магу подвели одну из них. Все молодые маги начали возмущаться, что их обошли вниманием, но первый министр объяснил, что его задача – исследовать действие препаратов на стареющих мужчин. За юных волшебников эту обязанность приказали взять на себя королевским конюхам и садовникам, которые служили регенту не один десяток лет.
– Завтра я поговорю с женщинами и скажу вам, кто победил в конкурсе. А пока вы можете разойтись и испытывать свои препараты.
Маги с неспешным разговором медленно разошлись, а Бонотар с облегчением вздохнул. Чесноком пахло, по-видимому, от Сарвусира. Когда он ушел, министру стало намного легче.
На следующее утро к Бонотару привели женщин из салона мадам Катрин. Он принимал их по очереди и расспрашивал, кто из них почувствовал особую силу ночевавших у них мужчин. Оказалось, что наиболее сильным действием обладает напиток, приготовленный Джоакимом. Женщина закатывала глаза, описывая, как ласкал ее маг.
– Подробности мне не нужны, – остановил ее Бонотар, – главное, чтобы ты забеременела после сегодняшней ночи.
– А если я рожу ребенка, он будет магом? – спросила испытуемая.
– Об этом спроси у своего дружка Джоакима.
Джоаким, вызванный к первому министру, вынул из-за пазухи средство предсказания будущего, покатал наливное яблочко по синему блюдечку и сказал, что женщина беременна.
Бонотар велел объявить в городе по громкоговорителям, что победителем стал Джоаким, и именно его средство будет принимать недавно коронованный правитель, а женщине будет назначено пожизненное содержание, которое увеличат после рождения ребенка.
Первый министр уже чувствовал себя неплохо. Голова не болела и насморк прошел. Видимо, все же, виной всему был чеснок.