Не знала ли я? Этот вопрос крутился в моей голове уже второй день. Больше не поднимая эту тему, промолчав о родстве Эрола и таинственного владельца яхты «Леопард», пригласившего Нашу на борт своего судна, я так же утаила информацию об особняке и лаборатории, не став опрокидывать ведро с холодной водой на Ленкину голову, хотя после пыли от соседских ковров это было просто необходимо.

* * *

Последний день яхт-шоу обещал быть интересным и разнообразным. На закрытие пожаловало множество влиятельных и знаменитых гостей. Культурная программа включала в себя мини-концерт любимых и почитаемых на родине местных певиц, неизвестных за пределами Турции.

Открыв несколько страниц в интернете и скачав пару песен, я сделала однозначный вывод о дурном музыкальном вкусе и вычурной внешности местных див. Стараясь походить на Памелу Андерсон, они обесцвечивали свои темные волосы, прибегали к пластической хирургии – явно стремились к собственной противоположности.

Меня посетила мысль о масштабе сего явления. «Когда это получило массовое распространение»?

В отличие от женщин стран СНГ, красящихся в «черное крыло», подрезающих челку, подчеркивающих новый образ темным макияжем гейши, жительницы Востока безрезультатно стремились превратиться в блондинок.

Завершающим программу зрелищем организаторы поставили выступление Москвички и Ромео, они должны были танцевать румбу и самбу.

Прилетевший ранним утром партнер Москвички производил неоднозначное впечатление. Невольно хотелось спросить о его сексуальной ориентации. Ленка ответила на этот вопрос в своем стиле: «Если бы он сам знал, жить ему было бы проще».

Прекрасное имя Romeo и бразильское происхождение придавали ему необъяснимый шарм, создавая образ романтичного парня.

Довольный встречей в аэропорту, оплаченным ланчем в пабе и в целом прекрасным днем в Стамбуле, Ромео радостно пересчитывал стодолларовые купюры, заняв свое кресло в салоне самолета «Турецких авиалиний», летящего в Лондон.

Перебирая сумку, Москвичка одну за другой выбрасывала из нее ненужные визитки. Стирая надоевший макияж, она думала о приватной вечеринке, на которой ей так и не удалось побывать.

И ей, и мне оставалось лишь гадать о том, что происходило на просторной палубе плывущей по Босфору яхты.

Оставив о себе приятное впечатление и получив похвалу за остроту эмоций и сексуальной пластики, танцевальная пара прибыла в Лондон с полным кошельком. Каждый из партнеров уже знал, как он потратит полученную сумму. Ленка собиралась накупить шмоток, в то время как Ромео обдумывал детали каникул со своим новым бойфрендом.

* * *

Последующие несколько дней Эрол провел дома. Мы засыпали и просыпались в одной постели, четыре ночи пролетели как одна. Хатидже все так же приходила стирать пыль и намывать и без того уже сверкающие полы. К концу своего больничного режима я уже могла примитивно высказывать пожелания на относительно понятном турецком языке.

Выйдя от травматолога на своих двоих, я мечтала отправиться в свет: на людей посмотреть и себя показать. Я обратилась к Эролу:

– Поужинаем на улице?

– Я уже запланировал. Покажу тебе Бебек – это на другой стороне. Приятное место. Уверен, тебе понравится.

* * *

Теплый сентябрьский день дарил ощущение продолжающегося лета. Мы сели в модный автомобиль с открытым верхом.

В изысканном бутике на Багдадском проспекте – рядами висели головокружительно красивые платья. Я разрывалась между воздушным белым сарафаном и розовым коротеньким мини-платьем. Не в силах определиться, вышла из примерочной.

– Не могу выбрать, ты решай! – Положившись на Эрола, я надеялась, что он примет единственно правильное решение взять оба наряда.

– Разберемся… – Расплачиваясь наличкой и явно не щадя банкнот, он попросил меня остаться в розовом платье, в то время как белый сарафан упаковали в картонный пакет и вручили Эролу вместе с чеком. Взяв покупку в одну руку, а мою ладонь – в другую, он направился к выходу без лишних слов.

Я попрощалась с двумя женщинами, одна из которых, по-видимому, владела бутиком, другая же являлась ее помощницей и единственным консультантом в маленьком магазинчике больших дизайнеров.

В ответ получила неестественную улыбку и очень долго ощущала пристальные взгляды в спину.

– Будь с ними повежливее.

– Почему? – удивилась я.

– Потому что они думают: еще одна русская счастливица.

– Буду знать.

В 10 вечера наш кабриолет медленно двигался к перегруженному мосту. Подол моего короткого платья приподнимал встречный ветер. Мы пересекали Босфор, я абсолютно обо всем позабыла, но голос Эрола и прикосновение его руки к моему колену привлекли мое внимание.

– Посмотри на освещение, нам туда.

– Какая красота! – я восхитилась пейзажем.

– Нравится?

«Еще бы!» – подумала я. «Никогда не видела ничего более волнующего и захватывающего, чем Босфор». Ночной, он таил в себе историю темного прошлого и сиял огнями настоящего.

Показавшийся указатель «Bebek» увел нас на узенькую дорогу потрясающих ощущений. Остановив машину у входа в ресторан, Эрол сам открыл мою дверь, затем протянул ключи парковщику.

Ресторан буквально находился на плаву. Столик уже ожидал нас. Заняв свое место, я посмотрела вглубь воды и увидела медуз, плавающих в лучах разноцветных прожекторов.

– …Ты была хоть раз в Дубаи?

– Нет…

– У нас здесь свой козырь, это Босфор!

Мы выбрали блюда и сделали заказ, вежливый хостес поинтересовался нашими предпочтениями в напитках, посоветовав белое итальянское вино, привезенное хозяином заведения с отдыха в Портофино.

Мне не терпелось попробовать вино из итальянской коллекции, я предвкушала нечто особенное. Впрочем, сегодняшний вечер был особенным во всем: некая магия совершенства парила в вечернем воздухе. Держа наполовину наполненные бокалы, Эрол первым произнес речь:

– Рад, что ты выздоровела. Прости за твою травму. Извини еще раз.

«Неужели, зная о моем задиристом характере, он все это подстроил?» Обладая долей проницательности родного дяди, Эрол легко мог предугадать мои действия у обрыва. Несложно было догадаться, что я пожелаю доказать, что могу спуститься вниз без боязни.

– Я не думал, что ты сильно ударишься. Не так высоко было падать. – Сделав паузу, он виновато продолжил: – Я просто хотел, чтобы ты осталась.

«Скорей всего, он именно так и рассуждал. Придется поверить в искреннее раскаяние». Засмотревшись на медуз, я задумалась о его словах «останься…», которые не восприняла тогда всерьез.

Бокалы снова наполнили, пришла моя очередь сказать тост.

– Я тебе верю.

Вкус вина в тот вечер казался волшебным, а пейзаж неповторимым. Индивидуальность и притягательность Бебеку обеспечили роскошные виды на пролив и множество элитных ресторанов. Здесь всегда можно было встретить турецких знаменитостей, а на следующий день, открыв газету, прочесть комментарий в виде сплетен под фотографией за ланчем или ужином.

Мы заказали вторую бутылку, я полностью расслабилась и без всяких мыслей смотрела на, похоже, уже уснувшее море.

– Твоя подруга получает турецкое гражданство.

– Что?

– Имя немного другое. Элиф Генрих. Элиф, как тебе?

Мою безмятежность не могла потревожить какая-либо новость. Наверное, после определенного количества вина ничто не имело значение и не могло вызвать бурю волнений и переживаний.

– На самом деле она фиктивно вышла замуж.

– Это понятно, а что дальше? – не могла не задаться я естественным вопросом.

– Она найдет тебя и расскажет, или не найдет, и ты никогда не узнаешь.

– Логично… – Вполне разумное умозаключение после выпитой бутылки. «Ну что ж, пусть будет так. Меньше знаешь – крепче спишь»!

Внезапно всплывший образ Ахмеда напомнил о визитке, случайно найденной в религиозном чтиве. Брошюра несколько минут была в руках у Эрола, он нес ее, пока мы торопились покинуть особняк. Неожиданно у меня возникла гипотеза:

– Визитная карточка в моей книжке – твоих рук дело? Это ты положил ее между страницами?

Ответа не последовало, и это только подтвердило мое предположение. Теперь я выдвинула новую версию событий:

– Лена и Ахмед – вместе? Ты хотел, чтобы я прочла о нем в интернете.

– …Допустим. Ахмед часто работает на дядю. Только бизнес, ничего более.

Молчание затянулось на долгие минуты. Расставив пазлы по местам, я, наконец, собрала в голове четкую картинку. Можно было представить, какого рода услуги оказывает Ахмед гостям особняка и круизов Ведата!!!

Сделав звонок по мобильнику, Эрол небрежно положил телефон на стол, и гаджет от этого резкого движения закрутился волчком. Через секунду он что-то достал из кармана и положил это прямо передо мной.

Турецкие авиалинии.

3 сентября, 8:40. Стамбул Ататюрк – Москва Шереметьево-2.

Увидев авиабилет на свое имя и прочитав информацию о полете в один конец, я испытала смешанные чувства.

– Как? Я не собрала вещи… – тихо произнесла я, не понимая, как можно было так решительно положить передо мной билет на самолет, улетающий через пару часов.

– Хатидже пришла домой специально, чтобы собрать твою сумку. Не беспокойся, багаж доставят в аэропорт через час.

– Прекрасно… – немного нервно произнесла я, и собственный голос показался мне чужим.

– Я отвезу тебя в аэропорт пораньше, в дьюти-фри погуляешь.

«О чем он говорит? Какой дьюти-фри? Это наш последний вечер, а он провожает меня так, как будто я улетаю в регулярную командировку».

Заплатив по счету, Эрол взял меня под руку и направил мои нетрезвые шаги к выходу.

Я оттолкнула его руку, но быстро спохватилась, что слишком явно демонстрирую досаду, и сама взяла его под локоть.

Через десять минут на свежем прохладном воздухе я пришла в себя, опьянение прошло, ошеломление от внезапно полученного удара – тоже. Знакомая дорога в аэропорт на этот раз казалась не дикой и ужасной, а грустной и тревожной. Эрол ответил на входящий звонок и, даже не повернувшись в мою сторону, сообщил, что шофер с моими вещами ожидает у входа на международные рейсы. Остановившись у стеклянных дверей International Departure, он произнес совсем не то, что я ожидала услышать на прощание:

– …Береги себя, малыш.

Не найдя слов в ответ, я выбралась из открытой мне двери, и шофер с моим багажом, торопясь услужить, указал мне на тележку. Эрол исчез так быстро, что не оставил мне шанса посмотреть ему вслед.

Зайдя в пустынный терминал и ощутив на себе взгляды охраны и нескольких пассажиров, я вспомнила о своем наряде, больше подходящем для романтического вечернего ужина, чем для прозаического утреннего полета.

Пройдя в туалет, я открыла дорожную сумку. Приятным сюрпризом был полный порядок внутри: аккуратно сложенные вещи, косметика… туфли ESCADA, коробочка Chopard. Хатидже даже не забыла положить мои листочки с турецкими словами. Вдруг вспомнив о нежном платье, оставленном в багажнике, я немного погрустила об этой потере, потом подумала: «Ну да ладно! Будет обо мне вспоминать! Если будет».

Решив накинуть что-то поверх платья, я просмотрела вещи и выбрала подходящую кофточку в тон. В середине стопки аккуратно сложенной одежды наткнулась на конверт с марками Fenerbahce и изображением маяка и обрадовалась, решив, что там письмо, содержащее заветные слова. На обороте конверта было написано «Для Марины», что вселило уверенность в пальцы, судорожно открывшие важное послание…

Пара купюр по 500 евро, и никакого письма или хотя бы записки с дежурным пожеланием всего наилучшего. «Ну и что думать? Неужели это плата за интимные услуги»?

Только один человек мог объяснить мне все происходящее и растолковать реальности неприятной ночи. Достав мобильник, я набрала номер.

– Что случилось? – ответила Москвичка, понимая, что звонок в три часа ночи по лондонскому времени означает одно: «SOS»!

– Буду краткой: прекрасное время, красивое платье, романтический ужин… Дальше хуже: билет в один конец и деньги в конверте.

– Ого! А где ты сейчас?

– В аэропорту!

– Расслабься, дорогая! Перед тобой дьюти-фри, заваленный парфюмом и шоколадом. Он позвонит. Приятного полета.

– Спокойной ночи лондонцам.

Москвичка положила трубку и, должно быть, моментально вернулась в сон, который нарушил мой бесцеремонный звонок. Коротко и обнадеживающе прозвучали ее слова.

«И что теперь»?

Я зарегистрировалась на рейс и получила место у иллюминатора, страшась момента, когда самолет наберет высоту и с огромной скоростью понесет меня прочь от этого города, от марины и Эрола, оставляя историю, прожитую за последние недели, в прошлом.

После паспортного контроля, наконец-то, показался непривычно огромный дьюти-фри, куда хотелось нырнуть с головой, набирая полную тележку того и другого. Чуть больше часа я прохаживалась среди витрин различных косметических фирм и полок с большим выбором алкоголя, мой результат в 785 евро 68 центов был четко читаем на электронном экране кассы магазина беспошлинной торговли. Отдав две купюры по 500 симпатичному кассиру, я дожидалась сдачи и чека.

– Мадам, рано утром у нас нет евро в кассе. Можно, я отдам вам сдачу турецкими лирами?

– Да не нужны мне турецкие лиры, – настаивала я, советуя поискать евро в соседних кассах.

– Ничего не поделаешь… – молодой кассир протянул мне потрепанные турецкие купюры и горсть копеек в придачу. – Останется на следующий раз.

– Думаю, следующего раза не будет.

– Стамбул – красивый город. Уверен, вы еще прилетите, – с этими словами он высыпал мелочь в мою ладонь.

– Кто знает…

Заняв свое кресло в салоне полупустого самолета, я искренне порадовалась наличию свободных мест и отсутствию соседей. Не решившись посмотреть в иллюминатор, я моментально заснула сразу после взлета, совершенного точно вовремя.

Разбудившая меня стюардесса указала на ремень и жестами попросила пристегнуться. Еще через 20 минут наш самолет плавно приземлился в осенней Москве.

Ожидая прибытия багажа у ленты с надписью «1415 Стамбул», я услышала объявление, прозвучавшее несколько раз.

«Пассажир Кор… Марина, прибывший рейсом 1415 из Стамбула, просим подойти к кассе “Турецких авиалиний”, 2-й этаж».

Те полчаса, пока я ждала багаж, успев пересчитать все «кастрюли» на потолке наспех построенного Шереметьево-2 и ужаснуться дизайну замысловатых декораций в виде свисающих овальных цилиндров, я думала о причине столь срочного объявления. «Неужели я забыла что-то в самолете»?

Наконец-то добравшись до окошка с надписью Turkish Airlines, я представилась улыбающейся сотруднице.

– Марина К… Я…

– У вас билет на послезавтра. Рейс 1414. Билет по факсу прислали. Больше не забывайте! Мы на электронные еще не перешли, так что за пересылку факса с вас 15 евро.

– Я не брала никакого билета… – в полном замешательстве я смотрела на пухленькую девушку.

– Может быть, за вас взяли? Дайте мне проверить оплату. – Просмотрев что-то в полученных факсах, она вернулась к окошку. – Эрол Эким. Оплата вчерашняя.

Ничего не ответив, я молча смотрела на нее и думала о тех часах мучений, которые мне обеспечил так ловко придуманный сценарий.

– Ну что? Летим?

– Летим…

– 15 евро, пожалуйста.

Протянув деньги и взяв билет, я радостно произнесла:

– Спасибо!

Выйдя на холодный осенний воздух, я быстро села в первое же такси.

– Народное Ополчение.

– 1500 рублей, – брякнул таксист.

Глава 3

Дав мне возможность обдумать ситуацию: принять или отвергнуть случившееся – посмотреть на все издалека, Эрол грамотно обыграл фишку с билетами. Теперь к таким его достоинствам, как загадочность и сексуальность, добавились ум и стратегия дипломата.

Чувство влюбленности необходимо ловить на лету, не давая ему исчезнуть или перерасти в безнадежность. Эрол не прощался, надеясь на мое скорое возвращение.

– Приехали. Дом-то какой? – голос таксиста прервал мои размышления.

– Что? Приехали уже? Сорок третий… После светофора направо.

Оглядываясь по сторонам, я с трудом верила в то, что накануне теплым вечером мы с Эролом вместе пересекали Босфор, а сейчас я одна еду по осенней Москве.

Дома никого не было. «Должно быть, на даче собирают последние дары природы в виде кабачков и тыкв». Я не стала звонить родителям и сообщать о своем приезде, мне не хотелось отвечать на кучу вопросов и придумывать сказки о посещении музеев и культурно-исторических объектов.

Проспав до позднего вечера, в потемках я открыла глаза, нащупала выключатель, и первым, что представилось моему заспанному взору, оказались так и не распакованная дорожная сумка и пакеты из стамбульского дьюти-фри. «Значит, все это мне не приснилось»…Сняв трубку стационарного телефона, я набрала номер, выученный наизусть.

– Марин, ты, что ли? – сработавший определитель не позволил сделать сюрприз и обрадовать Юльку своим появлением в Москве.

– Похоже на меня.

– Когда прилетела?

– Рано утром. Только проснулась.

– Ну, рассказывай! – Юльке не терпелось узнать все, что было после ее отъезда.

– Расскажу: все, все, все! Ты завтра что делаешь? Можно к тебе с ночевкой?

– Я одна. Мама к бойфренду переехала, брат у папы. Хата вся наша!

– ОК. Целую. До завтра.

– Жду! Пока.

«Вот и отлично! Успеть бы до появления своих. Ненужная информация, да и новый отъезд явно не обрадуют родителей. Уеду пораньше, пока сотни вопросов не посыпались на меня как разноцветное конфетти».

Ровно в полдень следующего дня я названивала в домофон по адресу Тверская-Ямская, дом 1. Все та же сумка, только уже с осенне-зимней одеждой, маленький чемоданчик и презенты из дьюти-фри занимали мои руки. Наконец подъездная дверь открылась и вслед послышался Юлькин голос:

– Лифт не работает. Второй тоже. Удачи в покорении Альп!

– Шикарно…

Подъем по ступенькам давался нелегко, а с ношей в обеих руках данная задача усложнялась вдвое. Мечтая увидеть цифру 8, выписанную на стене по трафарету, я преодолевала последние метры затяжного подъема.

– Привет! Привет! Ты как знала – в спортивке и кроссовках!

– Да уж… – Затащив пожитки в квартиру, я рухнула на кожаный диван, находящийся в единственной комнате, где можно было присесть.

– Вы что, переезжаете? – Малярная лестница, вывернутые лампочки и снятые со стен картины не могли не навести на определенные мысли.

– Да вот! Папаша зажилил: сам-то студию на Китай-городе прикупил, а нас вот в Бутово ссылает, правда, в трешку!

– В Бутово?

– Ага. Не спрашивай! Грустно…

– Да ладно, и в Бутово люди живут. – Это было единственное, что я могла сказать в утешение подруге.

– Мы уже подумали: поживем год-другой, пусть он успокоится, а потом – обратно в центр.

– Правильно.

Развод Юлькиных родителей повлек неприятные последствия в виде переезда на окраину Москвы с неясной перспективой возвращения обратно в центр.

– Кстати, можешь у меня остаться до следующего месяца.

– Спасибо, подруга, но я завтра улетаю! – Я кратко рассказала о падении, сильном ушибе и последующих днях, проведенных с Эролом, не став углубляться в детективную часть прожитых событий и завершив свой рассказ описанием приятного ужина в фешенебельном Бебеке.

– Так что, у вас серьезно?

– Похоже на то…

– А универ?

– Возьму академку или на заочку перейду. Ну, что-нибудь придумаю!.. Не знаю еще… – Я действительно еще не думала, как решить вопрос с учебой.

– Правильно! Если есть чувства и реальный кадр, можно рискнуть! Самолет завтра?

– Да. От тебя поеду. Дома не знают. Не хочу говорить и объяснять необъяснимое.

– Понимаю. Мозги закомпостируют, а того хуже – не пустят.

Заказав салаты и суши в ближайшей «Якитории», мы проболтали весь день, обмениваясь новостями.

– Давай вечером выйдем, отметим твой отъезд! – предложила Юлька.

– Супер!

Переодевшись в обтягивающие джинсы и надев под черную кожаную куртку темный топ, я достала из сумки туфли Escada, подходящие к вечернему московскому прикиду. Юлька, нарядившись, демонстрировала свои обновы, недавно привезенные из Милана ее мамой. Щедрый бойфренд Юлькиной родительницы в прошлом месяце пригласил свою леди на шопинг в Италию, что папе подруги, конечно, никогда не приходило в голову.

– Мама у тебя молодец! Он-то нормальный?

– Нормальный, ненормальный – уже второе дело, главное, не такой жмот, как папаша!

– …хорошо хоть, он вас на улицу не выгнал.

– Мог бы, если бы не мамин адвокат. – Задумавшись, Юлька продолжила печальную тему: – Знаешь, какой я сделала вывод? Ничто и никто не может гарантировать что-либо в этой жизни. В любой ситуации надо рассчитывать на себя и преуспевать даже в самых незначительных делах.

– О как! Буду знать… – Еще недавно Юлька лихо отправляла меня к Эролу и теперь говорила о женской независимости и уверенности в собственных силах. Однако же, как непоследовательно…

– Ну, хватит о грустном. Пошли.

Прогуливаясь по Камергерскому, мы зашли в один из ресторанов, попросив столик с видом на переулок. Вдвоем засмотрелись на уличное представление, устроенное учениками консерватории, с удовольствием прослушали отрывок из оперы «Свадьба Фигаро». Образовавшаяся вокруг талантливых студентов толпа никак не расходилась, громкими аплодисментами требуя продолжения концерта.

– Будешь вспоминать, как мы тут сидели…

– Я ж не навсегда! – «А если нет, зачем я вообще все это затеяла?» – рассуждала я про себя.

– Знаю я это НЕ НАВСЕГДА!

– Ха-ха-ха-ха… Так и быть, позвоню!

Рассмеявшись, мы вернулись к меню, сделав типично русский заказ – запеченный лосось с гарниром из картофеля и блинчики с заварным кремом на десерт. Внезапное прикосновение к плечу заставило повернуться, знакомый голос позвал:

– Кораблева!

– Просветов!

Со спины узнав меня, Костя решился подойти.

Я познакомила его с Юлькой, он нас – со своим другом, и мы решили выпить за встречу, попросив немедленно принести четыре White Russian.

– Откуда вы знаете друг друга? – Юлька, настроение которой повысилось, кокетливо посматривала на Костю.

– Институт МВД: моя милиция меня бережет!

После нескольких крепких коктейлей и брусничной настойки хотелось танцевать и веселиться.

– Ну что? В «Министерство»? – Костя, посмотрев на меня, остановил взгляд на Юльке, явно больше интересуясь ее ответом, нежели моим.

Незамедлительно согласившись наведаться в один из самых тусовочных ночных клубов нашей столицы, мы радостно закивали головой. Выйдя на холодный воздух, наслаждаясь московским осенним вечером, я вспомнила о завтрашнем утреннем рейсе.

– Только я ненадолго. Завтра улетаю.

– Опять на Мальту? – спросил Костик.

– Нет, не на Мальту! В город, звавшийся в честь тебя.

Когда-то Стамбул был Константинополем, я думала, Костик поймет мой намек, но позабыла, что на пьяную голову соображается хуже.

– Как это?

– В Стамбул!

– В Туркестан, что ли? – сделав кислую гримасу, Костик удивленно смотрел на меня.

– Ну, кому как…

– Тебе тогда на стройку или на Черкизон, и не надо никуда ехать – Стамбул здесь!

Внезапно остановившись, я сухо попрощалась со всеми, не став растрачивать энергию на полемику, тем более, что каждый останется при своем мнении.

Поймав такси, ребята посадили меня в машину, Юлька протянула в окно ключи.

– Ты обиделась, что он так сказал?!

– Нет, просто голова заболела, – соврала я.

Придя в пустую квартиру, я не терзалась лишними мыслями и обидами, сразу легла спать. Юлька пришла рано утром, уже протрезвевшая и возбужденная внезапным знакомством.

– В кино договорились на завтра.

– Рада!… А я думала, ты все иностранца ищешь.

– Ах, это, наверное, не мое!.. А он классный… – Юлька рассказывала о Косте, который был ясен и понятен как кирпич: жесткий, крепкий и надежный. – Да и потом, моя работа в дьюти-фри – это была мамина затея: мол, можно реально кого-нибудь подцепить, только на рейсы смотреть надо: не в Сеул и Варшаву, а в Нью-Йорк или Ниццу. А папа обрадовался, хоть какая-то подработка и деньги!

Не став ложиться спать, мы выпили по чашке кофе. Готовясь к выходу, я слушала по второму кругу подробности ночи в «Министерстве».

– Сейчас в заказ такси позвоню. Надо бы уже выходить.

– Я тебя подкину! Нас хоть и ссылают в Бутово, но машину никто не забирал!

– Отлично! Тогда поехали.

Быстро промчавшись по Ленинградке, через 20 минут мы прощались у входа в здание аэропорта. Юлька искренне пожелала мне удачи, передав Эролу привет и спасибо за срочный обратный билет. Казалось, я все еще слышала заезженную песню группы «Гости из будущего», игравшую в ее быстро умчавшей «Тойоте». Глядя в иллюминатор набравшего высоту самолета, я вспомнила Камергерский и колкую фразу, брошенную однокурсником. Не желая концентрироваться на прошлом, я позитивно смотрела на перемены, уносящие меня от холодных реалий в теплый мираж.

* * *

Оставив дождливую Москву позади, самолет зашел на посадку в солнечном Стамбуле.

Получив штамп в паспорте о прилете, я прошла через широкий коридор. Найдя нужную багажную ленту, сразу же увидела улыбающегося Эрола.

Я бросилась к нему как ребенок, встречаемый папой после школы.

Он подхватил мой багаж, мы направились к парковке. Я сразу же почувствовала разницу между 14 градусами в Москве и 25 в Стамбуле и расстегнула спортивную кофту, набросив ее на плечи.

– Нам бензин бесплатно зальют, если выйдешь на заправке. – Эрол откровенно посмотрел на четкие очертания груди, просвечивающейся через белую футболку, плотно облегающую мой торс.

– Здесь Турция, не забывай!..

Вспомнив о своем первом прилете в едва держащихся на тазовых косточках штанах Terranova и жадных взглядах, напугавших нас с Юлькой, я сразу же вернула кофту на исходные позиции, оставив молнию расстегнутой.

Мы выехали на дорогу, я с восторгом смотрела на уже знакомые съезды и повороты.

– Помнишь эту дорогу? – Повернувшись ко мне, Эрол взял мою руку, крепко сжал ее в своей ладони.

– Ну… следуй по указателям на Анкару, и мы попадем на мост!

Мелодии радио Cafe Del Mar создавали музыкальный фон, аккомпанируя удивительному пейзажу, отражая характер и настроение таинственности.

Показавшийся стадион Fenerbahce являлся для меня главным ориентиром: до марины оставались какие-то минуты!

– Мы приехали… домой… – снизив скорость на винтовом подъеме, Эрол произнес очень правильные слова.

Я впервые поймала Чувство Дома, вселившее в меня уверенность, что я на правильном пути. Остановившись у подъезда, Эрол протянул мне ключи и попросил открыть входные двери самостоятельно.

– Один набор ключей твой.

Тонкий жест был особенно приятен и доверителен. Выйдя из лифта, я сразу же заметила композицию из белых цветов, выставленных на площадку в фиолетовой вазе. Белоснежный букет, составленный из ромашек, лилий и орхидей, завораживал совершенством цвета и подобранным размером бутонов. Подойдя вплотную, я взяла открытку, аккуратно вложенную внутрь букета.

«Добро пожаловать в новый дом».

Вставив ключ в замок и без особых усилий открыв дверь, я застыла на пороге того, что, казалось, не могло быть реальным. Обновленное помещение мало походило на уже знакомый мне дуплекс. Прежние темные декорации сменились на светлые. Мебель, стены, предметы домашнего уюта – все преобразилось. Белые диваны, прозрачный журнальный столик без ненужных безделушек, приторных вазочек и безвкусных статуэток – гостиная приобрела легкий ненавязчивый стиль. Пропали искусственные цветочные композиции, съедавшие пространство, и солнце сквозь прозрачный тюль совершенно по-другому освещало залу. Обзорная экскурсия продолжилась в теперь уже нашей спальне, где стены перекрасили в цвет ванильного мороженого. Кровать не в турецком, а в японском стиле стала конечной остановкой моего путешествия. Выразив восторженные эмоции в физическом сближении, мы лежали вплотную друг к другу, проживая моменты простого домашнего счастья.

– Теперь это похоже на дом…

Кажется, он думал о том же.

* * *

Последующие три недели были заняты изучением языка. Нанятый частный преподаватель (занудной серой мыши было давно за тридцать) выбрал методику зубрежки, которая дала немедленные результаты. Тренировка памяти оказалась тем самым уникальным методом постижения новых словосочетаний, выражений и фраз.

В свободное от учебы время я разъезжала по марине на новеньком скоростном велосипеде бордового цвета (сюрприз, ожидавший меня в подземном гараже и полученный на следующий день после приезда). Спортивные прогулки приносили мне особое удовольствие: как правило, они заканчивались в салоне красоты на Багдадском проспекте. Владелец – молодой и перспективный мастер стиля и его жена – администратор, успешно вели общее дело: удовлетворяли самые немыслимые запросы клиентов. Бум на прически в стиле Пэрис Хилтон ураганом пронесся по Стамбулу, выражаясь в навязчивых претензиях походить на избалованную голливудскую особу хоть как-то и чем-то.

Провожая меня до дверей, наблюдая, как я с идеально выпрямленными волосами сажусь на свой велосипед, владелец салона и его супруга трепетно переживали, не растреплет ли ветер мой четкий пробор. После чего мастер возвращался к очереди ожидавших его клиенток.

Я все реже заставала Хатидже, убирающую и начищающую что-либо, по простой причине отсутствия в квартире ненужных вещей и бездарных предметов якобы суперстиля. Приходя раз в неделю, она выполняла всю домашнюю работу разом и оставляла приготовленную еду в четырех вариантах блюд остывать на плите. Ощущая свою незаменимость, Хатидже, кажется, полюбила меня за то, что я не вторгалась в ее пространство чистоты, порядка и кулинарии. Обрадованная новым выбором Эрола, на этот раз, по ее мнению, не прогадавшего, наша домработница никогда не задавала лишних вопросов, чем была мне особенно приятна.

Стоит признаться, что за прожитый в Fenerbahçe месяц мне вряд ли удалось погрузиться в турецкую культуру и впитать местные традиции. Здешние жители относили себя к продвинутому классу европеизированных турок, разрешая себе множество непозволительного в деревнях и провинциях. Мотивируя свое поведение образованностью и либеральным мышлением, одновременно они осуждали соседа, брата и лучшего друга за точно такие же действия и поступки. Возмущаясь и сплетничая о ком-то, произносили часто повторяющееся слово Ayip^[2], таким образом выражая несогласие и осуждение. Не знаю, прописана ли в Коране одна из христианских заповедей «Не суди́те, да не судимы будете», напоминание о которой так необходимо здешнему обществу.

Ярким примером «добрососедства» служил проживающий этажом ниже бизнесмен. Каждый раз, видя домоправителя, он расспрашивал его обо мне и критиковал Эрола, саркастически шутя о его якобы третьей женитьбе, теперь уже на иностранке, да еще такой молодой. Довольный своими замечаниями о соседях сверху, он гордо удалялся, уверенный в своем моральном превосходстве. По словам соседей с пятого этажа, этот самый герой увел девушку у младшего брата, вяло поддерживал отношения на протяжении нескольких лет, но так и не решился сделать предложение, дабы не быть осужденным семьей и друзьями. Отсюда напрашивался вывод, что погуливать, мол, можно, а серьезно-то стыдно! Неоднократно встречая меня в гараже, когда я ставила там велосипед, он моментально выскакивал из своего «Линкольна» и торопился успеть в один лифт со мной, чтобы пожелать мне доброго дня на ломаном английском. Данный диалог изо дня в день был примерно одинаковым:

2. Стыдно.