Buch lesen: «Лимонные Сады»

Предисловие

Я помню себя с 2 лет…

На мне вязаное белое платье с синей отделкой и колючими бубончиками. Я бегаю вдоль 3-комнатной советской квартиры.

Мне жарко и тесно. Я хочу снять платье и освободиться от колючей шерсти.

Бабушка видит, как я, потная, пытаюсь высвободить ручки из длинных рукавов.

С меня снимают платье, и я в майке и колготках продолжаю бегать.

Мне 3 года…

Из книг я делаю длинный поезд. Он проходит из маленькой комнаты до самой кухни.

Бабушка разрешает брать любую книгу, так вагонов становится всё больше. Делая крюк под окном, поезд возвращается в спальню.

До 5 лет бабушка перечитала мне все, что и было вагонами этого книжного поезда.

Некоторые книги я помню в картинках, а некоторые наизусть.

С выражением я по памяти воспроизводила Пушкина «Сказка о спящей царевне и семи богатырях».

В моей голове всплывают картинки из мифов о Египте и высокой цивилизации на берегу Нила.

В углу залы, за шкафом стоит свернутая в рулон карта мира. Мне стоит большого труда достать и развернуть ее по периметру комнаты. В открытом виде она занимает всю плоскость паркетного пола, выложенного из маленьких прямоугольных дощечек.

Я хочу найти Нил. Я быстро нахожу Африку и синий длинный пунктир, сбоку которого отмечено «Нил».

Ещё я вижу нашу большую страну с жирной отметкой «Москва».

Вместе с дедушкой мы убираем карту, потому что скоро к нам придут гости.

Как и дедушка, они пожилые генералы Советской Армии. У всех есть жёны, дети и внуки. Обычно они приходят с жёнами.

Бабушка накрывает стол. Я помню множество салатов: «мимоза», оливье, селедка под шубой – и буженина, которая запекается в духовке больше 4 часов.

Мы расставляем фужеры, и я кладу салфетки около каждой тарелки из немецкого сервиза, который был привезен из ГДР.

Дедушка открывает бар и выбирает коньяк. В итоге он достает все.

Я прошу взглянуть на эмблемы. Я вижу рисунки древних замков, горы, рвы и озеро… Мне кажется, здесь есть какое-то волшебство… Эти рисунки совсем не такие, как в книге о мифах Египта.

– Что это? – любопытно спрашиваю я.

– Легенды, Мариночка.

– Что такое легенды?

Раздался звонок в дверь, и мы направились встречать гостей.

Я обязательно станцую для всех цыганский танец Кассандры, который был моей свободной импровизацией.

Гости пришли в восторг, и никто не ожидал от меня такой смелости. Костюм я смастерила сама из маминого летнего сарафана.

Потом, встав на стул, я рассказала стихотворение Пушкина и спела современную песню.

Мне показалась, что дедушка гордится мной, а бабушка рада, что наше с ней время не прошло впустую.

Все зааплодировали и приступили к трапезе.

За столом произносились тосты и воспоминания о военных учениях на Кавказе.

Я часто слышу формулировку «Военно-Грузинская дорога». И мне кажется, что загадочные картинки, дедушкин ответ «легенды» и всё это как-то связано.

Я прошу разрешить мне попробовать один из коньяков.

Мне разрешают.

На следующей день я опять разворачиваю карту… Но всё, что я вижу, – одна большая страна СССР, и я тщетно ищу Наири, Ани, Арарат… Озеро Ван…

Я точно знаю в свои 5 лет, что я обязательно найду эти места, быть может, на совсем другой карте мира.

1989, СССР, Москва

Часть первая

1

Amasya. Провинция Амасия, Османская империя

About 100 years ago… Приблизительно 100 лет назад

За монастырём были видны сады цитрусовых деревьев.

Свернув на аккуратно убранную аллею, Симон ускорил шаг и побежал на встречу к девочке, которая, как обычно, пришла раньше. Аннет всегда приходила раньше. Ей нравилось рисовать в тени зелёных деревьев лимонного сада и чувствовать свежий запах кислых плодов. Оторвав взгляд от альбома, преподнесённого ей на Рождество учителем рисования, Аннет помахала рукой приближающемуся к ней мальчику.

Подростки знали друг друга с рождения: их отцы были кузенами и имели небольшие поместья по обе стороны монастырских владений.

Отец Аннет находился на службе во флоте Османской империи, имея военный чин и должность картографа. Отец Симона не разделял военных взглядов брата и посвятил себя работе учителем истории и географии в гимназии при монастыре. В обоих домах в центре залы находилась длинная изящная подставка, держащая глобус под особым углом. Стоило лишь коснуться ладонью – и он начинал вращаться вокруг своей оси.

Последние годы бывая дома крайне редко, отец Аннет собирал детей вокруг глобуса и рассказывал о далёких землях и несметных богатствах Северной Африки, которые Османская империя завоевала за последние века, выигрывая сражения в водах глубокого синего моря.

В этом году он так и не приехал домой. Лишь почта из Константинополя доставляла невнятные письма с турецкого фрегата, стоящего у берегов Египта. Приобретя шёлковый платок морского цвета у арабских купцов, потомственно владеющих лавками на базарах Александрии и Каира, он вложил небольшую записку внутрь нежного материала.

«Война проиграна. Это последние дни, и за голову османского офицера, кажется, полагается вознаграждение золотом. Исход войны настолько же предсказуем и неизбежен, как и грозовое облако, повисшее тенью над всей Анатолией. У нас осталось мало времени, до встречи в Константинополе. Рауль».

После прочтения записки маман отложила платок в сторону и тут же достала пару сундуков для самого необходимого.

Симон подсел к Аннет под ветки колышущихся от лёгкого ветерка деревьев.

– Что успела нарисовать? – он было заглянул к ней в альбом, но девочка, резко захлопнув страницы, отложила рисунки в сторону.

– Мы уезжаем… Скоро я увижу папа…

Она дотронулась до его руки. Казалось, Симон не мог до конца осознать всю серьёзность её слов. Заметив тревогу в глазах Аннет, он спросил:

– Но вы же все скоро вернетесь? Вместе с дядей Раулем?

Аннет остановила взгляд на соседнем дереве, еле слышно закончив свои догадки:

– Я думаю, мы уезжаем навсегда.

– Но как же так! Папа ничего не говорил, и дома все спокойно. Мы никуда не едем…

Идущий по аллее в их сторону садовник-монах, заметив детей, воркующих в тени, поднял грабли вверх и погрозил в их сторону. На своем веку он нехотя стал свидетелем романтических мгновений, происходящих в тени деревьев лимонных садов.

Дети мгновенно поднялись и побежали в сторону дома Аннет.

– Ой, мой альбом, я его забыла! – спохватилась Аннет.

– Нет, нет… он у меня, – успокоил её Симон.

Добежав до каменной ограды поместья, они наконец-то обнялись. В последнее время нежные чувства Симона переросли в физическое влечение, которое с каждым днём выходило за пределы мечтаний в его всё ещё детских фантазиях.

Присев на камни, они наблюдали, как сундуки и мешки закладывались в повозку.

– Значит, это правда. Вы уезжаете, – Симон спрятал под себя альбом, надеясь, что Аннет позабудет о рисунках.

– Сегодня ночью, – прошептала она. – Маман сказала, что это секрет, но я не удержалась. Пора прощаться… Я напишу тебе, Симон.

Какое-то время они молча сидели на ограде, камни которой были заложены более 1000 лет назад христианскими ремесленниками. Теперь же их потомки наспех паковали вещи и покидали родные земли необратимо рассыпающейся на осколки Османской империи.

Симон снял с себя крестик, который он скрупулёзно делал несколько недель не без помощи учителя ремесла. Надев свою работу на шею Аннет, он прощался:

– Это тебе. Я всегда буду рядом с тобой.

Он долго смотрел Аннет вслед. Девочка так и не обернулась. У неё был отцовский характер, и она смотрела только вперёд в будущее, из которого будут доноситься шёпот и стоны человеческих трагедий народов Анатолии и Месопотамии.

Отступление 1

Iğdır Boarding 14.45 / 4th of June 2021

Я захожу на борт самолёта. Пункт назначения Идыр – граница Армении, Азербайджана, Ирана и Турции.

Мой муж рядом. Ему не особо интересно всё это. Из праздного любопытства и страха потерять меня он летит со мной.

Мы находим наши места и пристёгиваем ремни. На борту много детей, и все они почему-то плачут навзрыд, произнося лишь два слова: «Мама, папа!»

Родители тщетно пытаются их успокоить, но дети безустанно рыдают.

Нам кажется это странным, но мы уже летим. Курс взят на Арарат.

На борту нет ни одного свободного места. Этот рейс можно поймать лишь дважды в неделю.

Рядом с нами сидит средних лет женщина в разноцветном платке. Она молчалива и сдержанна на эмоции.

Прошло чуть больше часа. Время бежит под детские слезы.

Вдруг я вспоминаю книгу «Империя ангелов» и, поворачиваясь к мужу, говорю о фрагментах тел и частях предметов, которые застревают в ветках деревьев при крушении авиалайнеров.

Мне становится страшно от своих слов. Муж рассказывает сюжет документальных хроник, похожих на события в книге французского писателя.

Мне тяжело дышать, и я не могу отпустить эти мысли. Детский плач переходит в крик.

Внезапно самолёт затрясло, потом резко наклонило влево… затем вправо. Визг и крики на борту сопровождались потрескиванием пластика и дребезжанием металла. И так ещё пару раз.

Все держатся за передние кресла. Мой муж старается нас успокоить. Потом он просто берёт мою руку и молчит.

Мы падаем. Самолет носом наклонён к земле, и скорость свободного падения высока.

Где-то на низкой высоте пилот справляется с управлением и выпрямляет его курс.

Мы снова набираем высоту!

До конца полета я сжимаю икону, которая у меня всегда с собой. Я прошу архангелов Михаила и Габриэля сопровождать нас до самого приземления.

Через десять минут мы заходим на жёсткую посадку.

Ура! Мы – в аэропорту Идыра! И вот он: Арарат!

Мечты, реалии, воображение и наше падение в облаках встряхнули моё сознание…

Мы садимся в арендованный автомобиль и первым делом едем в город на обед. Безумно хочется есть и праздновать жизнь! По моим щекам катятся слёзы…

 
Хлеб наш насущный дай нам на сей день
И прости нам долги наши…
Как и мы прощаем должникам нашим…
И не введи нас в искушение… но избавь нас от лукавого. Аминь.