Косатка

19 июня 1998 года в испанском городе Хихон был зарегистрирован температурный максимум для Астурии: 36,4 °С.

Глава 1.

18 Июня 1998, Хихон, Испания

Дерек с наслаждением провел пальцами по пыльному капоту. Наклонился низко к металлу дверцы, вдыхая запах бензина, с довольной улыбкой осмотрелся в поисках продавца.

– Эй, Болли! Я наконец-то пришел за ней. За моей девочкой. Я покупаю эту тачку сегодня!

Стоя в салоне поддержанных машин своего старого знакомого Болли, Дерек качался от нетерпения с пяток на носки своих поношенных ботинок, на щеках пылал румянец, уши горели.

– Бооолли! – позвал Дерек требовательнее.

В тягостном ожидании он оглядел зал автошопа. С низких потолков свисали на проводах светящиеся желтые лампочки. Утро. Уже становится жарко, а от множества ламп воздух здесь раскалился как над адовым котлом. Длинный луч света проникал тонкой полоской сквозь окна у потолка, в ней бешено кружились пылинки. Это был самый известный автошоп в их портовом испанском городке Хихон. Здесь можно было купить автомобиль любого уровня. Отполированные до блеска машины стояли рядами и терпеливо ждали новых хозяев.

Дерек потер ладони в предвкушении, заметив в отражении бокового зеркала рядом стоящего автомобиля приближающуюся фигуру Болли.

Продавец, полный мужчина с густой седой бородой, в красной бандане на голове подошел, глядя на Дерека с подозрением. На Болли был привычный белый фартук с пятнами машинного масла и тяжелыми инструментами в большом нагрудном кармане.

Болли оглядел Дерека с ног до головы и отметил – паренек не изменился: высокий и худой, черная кожаная куртка, коричневые парусиновые штаны со свисающим ремнем, татуировка сплошная черная линия вокруг кисти. Годы идут, Дерек повзрослел, но ума в нем едва ли прибавилось.

– Откуда у тебя деньги? – нахмурился Болли.

– Были у меня, а станут у тебя. Какая тебе разница? – Дерек от нетерпения забарабанил ладонями по капоту. – Тащи ключи, хочу услышать ее сладкое урчание! Давай же, я хочу завести ее!

По тому как Болли не сдвинулся с места, Дерек заподозрил неладное.

– Нет-нет, ты ведь не мог предать меня, Болли? – Дерек даже стал отступать назад, словно желая переиграть свое появление в автошопе, вернуться в то состояние счастливого предвкушения обладания того, о чем так давно мечтал.

– Скажи, нет?! – крикнул Дерек уже в отчаянии, широко размахивая руками.

Но Болли кивнул.

Дерек взревел от злости как раненый зверь и с пронзающим грохотом бросил свой сжатый до хруста раскрасневшийся кулак на капот. Тот самый капот, который с таким любованием минуту назад он гладил…

– Кто ее купил? – проскрипел Дерек, все еще не веря.

– Какой-то француз, обещал прислать за ней помощника. Прости, Дерек, он здорово накинул цену.

Дерек только горько усмехнулся.

– Мою мечту. Взяли и увели из-под носа, просто заплатив больше. Он хотя бы умеет на таких ездить? К спортивным машинам нужен подход.

– Я не спрашивал, – Болли пожал плечами.

Дерек пересилил себя и снова нежно прикоснулся к капоту.

– Ты можешь взять Весту на гонки в прокат, она тянет не хуже, я подготовлю для тебя ее в лучшем виде, а когда накопишь – выкупишь, – попытался утешить Дерека Болли, но тот, кажется, его не услышал.

Дерек замер, глядя в пустоту, словно изучая те самые пылинки, летящие в луче солнечного света из решетчатого окна. Затем будто бы ему пришла в голову гениальная мысль, которая полностью очаровала его. Он растянулся в улыбке, махнул на прощание Болли и быстрым шагом вышел на улицу.

Глава 2.

19 июня, Хихон

Дерек Сальвиньо – двадцатилетний парень с зелеными глазами, смуглой кожей и черными объемными непослушными волосами.

– Подай кольца, Силия, – попросил он, вешая тяжелую бордовую штору с золотым теснением на карниз.

Рядом с головой Дерека звенела от горячего ветра из окна огромная люстра на потолке со стеклянными разноцветными подвесками. Лампочек в ней не было, она висела здесь много лет просто для красоты.

Невысокая стройная девушка с темно-серыми глазами под длинными ресницами, в хиджабе на голове покорно кивнула и вышла из комнаты.

Дерек стоял высоко под потолком на шаткой стремянке, то и дело отгоняя от лица назойливых мух. Кажется, они вот-вот прилипнут к потной щеке. Он почесывал свои жесткие черные волосы, которые не брала ни одна расческа, всерьез подумывая подстричься налысо на время знойного июня.

«Солнце слишком печет, эти шторы должны помочь», – деловито подумал Дерек и осмотрелся.

Подушки с мозаичными вышивками лежали на полу на атласном тонком коврике. Ковер с арабеской в виде солнца переливался красками на стене. Дерек наклонил голову, чтобы в сотый раз рассмотреть его орнамент, проследить глазами за каждой линией, пока не начнет рябить в глазах.

Он был в этой комнате много раз в детстве, и здесь всегда было что рассмотреть, постоянно добавлялось что-то новое для декора в восточном стиле. Сейчас появился канделябр с пятью короткими толстыми свечами.

Пахло маслами. Жарко. Приглушенный свет клонил в сон.

В ожидании Силии Дерек сбросил с плеч кожаную куртку на пол. Недовольно поморщился. Вообще-то он не любил снимать свою куртку, она была словно талисман, вторая кожа. Еще больше не любил кого-то ждать.

В комнату вернулась Силия, и Дерек облегченно вздохнул, забирая у нее кольца. Скоро с делом будет покончено, а значит он сможет выйти на воздух.

– Дерек? – вдруг позвала Силия.

Он обернулся, не прекращая цеплять штору к кольцам. Ее взгляд удивил его.

Они были знакомы с детства, потому что жили по соседству. У Силии большая семья со множеством детей, воспитанных в самых строгих мусульманских традициях. Дерека часто просили помочь им по разным мелочам, и он никогда не отказывал. Семья Силии ему нравилась.

В детстве соседи могли приютить Дерека, когда его родители устраивали запойную вечеринку, или накормить, когда те же не возвращались с заработков по несколько суток. Дерек с Силией всегда были почти кузенами. Сейчас же в ее глазах Дерек заметил какие-то новые оттенки, будто это и не Силия вовсе, а незнакомка, зовущая и вожделенно разглядывающая его.

Она, действительно, без всякого стеснения с интересом смотрела на его торс в обтягивающей майке.

Дерек спустился по стремянке на пол, поднял куртку и, отряхнув ее, надел на себя.

– Не хватает колец, – сообщил он Силии, – Будет провисать. Если найдешь еще, позови, я переделаю.

– Дерек, – Силия подошла ближе, – Нам нужно поговорить уже, наконец.

Дерек подумал о том, какие же у Силии красивые черные очерченные брови. Какие у нее длинные тонкие пальцы. Красивая форма груди, узкая талия, скрытая под платьем из плотной ткани. Плавные, спокойные движения зачаровывали так, как будто она ангел и влачит на земле только часть своего истинного существования.

Он молчал, поэтому Силия продолжила:

– Папа не против, если ты поменяешь веру. Он любит тебя, поэтому пойдет на это. И еще гонки… Он против.

В этом вся Силия – мягкий голос, открытый и даже наивный взгляд.

Дерек усмехнулся:

– Чем же я буду зарабатывать?

– Папа готов взять тебя в свой бизнес с тканями.

С тех пор как Силия стала подростком и надела платок, Дерек не прикасался к ней и не подходил близко. Он любил ее, но не представлял Силию рядом с собой. Никогда не мечтал о ней, как о девушке, не воображал ее тело, скрытое больше пяти лет под плотными тканями. Он не помнил, какие у нее волосы, всегда спрятанные под платком. До сегодняшнего момента не помнил ее запах, но сейчас она подошла слишком близко, говорила о слишком сокровенном.

Дерек чувствовал запах кожи Силии и какого-то фруктового парфюмерного масла. В другой вселенной он бы отдался своим чувствам, бросился бы целовать ее, сжимая, изучая ее тело, угадывая пальцами изгибы под толстой тканью. Силия шагнула к Дереку, и они обнялись. Впервые за долгие годы. Силия дрожала от переполнявших ее эмоций радости от близости и страха, что их могут увидеть.

Дерек первым отстранился от объятий:

– Я подумаю, Силия. Насчет веры. А ты поищи новые кольца.

Глава 3.

Дерек закурил, сидя в гараже на полу напротив своего друга Уду.

Уду – белокурый кудрявый парень с вечно обгоревшими на солнце щеками, крупным носом и голубыми глазами, высокий, можно сказать атлетического телосложения. Его отличала открытая широкая улыбка, большеватые уши и родинки на щеке, похожие на созвездие. Уду был скромный, но веселый среди друзей. Неизменно носил майку-борцовку, джинсовые шорты и кроссовки огромного размера.

– Как прошел день на стройке? – спросил Дерек, щурясь от дыма.

Уду засмеялся, изо всех сил хлопнув по руке друга:

– Издеваешься еще? Посмотри, я изжарен, как стейк. Это не солнце – это дьявольское пекло. Кирпичи раскалились так, что к ним едва можно было прикоснуться.

Голубой металлический гараж когда-то принадлежал деду Дерека и достался ему по наследству. В нем было множество люминесцентных ламп на потолке.

Длинные полупустые полки вдоль стен.

Друзья лежали на старых матрасах на полу, потому что так было немного прохладней. Здесь в гараже в тени – единственное место, где можно укрыться от жары.

– Долго еще собираешься там работать?

– Весь сезон, родителям нужны деньги, да и к дочке я давно не ездил.

– Сколько ей уже? – спросил Дерек, смотря на горящую сигарету и, выпуская дым носом.

– Два года, я свое пятнадцатилетние никогда не забуду.

Дерек и Уду громко захохотали, колотя ладонями по каменному полу.

Когда они отдышались от смеха, Уду все еще посмеиваясь, достал бутылку пива из таза со льдом.

– Скучаешь по ней? – спросил Дерек с хитрым прищуром.

Уду кивнул, не отрываясь от бутылки.

– Такое не каждому выпадает, провести первую ночь с дочерью известного адвоката. Давно не видел ее? – Дерек скатился с матраса на прохладный пол гаража, участливо глядя на друга.

– Давно, – ответил Уду, погрустнев, – Ребенка на улицу выводит нянька, да и то предупредила, что, если я буду заявляться в обносках, меня больше не пустят.

– Они добры к тебе, – улыбнулся Дерек.

– До тех пор, пока я храню их тайну.

Дерек потрепал Уду по плечу и протянул ему свою недокуренную сигарету. Уду, взял ее, смотря в потолок.

В углу гаража стоял пустой деревянный мольберт, на стенах висели морские картины, перенесенные из комнаты деда Дерека в доме.

Уду долго смотрел на картину с изображением кораблекрушения в шторм. Сотни людей в бушующей воде с лицами, охваченными ужасом и болью. Они простирали руки к небу, словно хотели ухватиться за невидимую веревку или молили о спасении кого-то, кого могли видеть только они.

Затем Уду перелег на другой бок и стал рассматривать картину на противоположной стене, на холсте одинокий рыбак вытаскивал пустую сеть из морских волн.

– Как думаешь, почему твоего деда зацепила эта картина? – спросил он, задумчиво почесывая голову.

Дерек подошел ближе к картине и с минуту рассматривал ее:

– Скорее всего ее никто не хотел покупать, и она досталась ему даром.

– Жалко старика, – сказал Уду печально.

– Моего деда?

– Нет, того на картине.

Дерек рассмеялся, снял с руки серебряный браслет, вынул изо рта жвачку и приклеил браслет на сеть. Уду покатился со смеху. А Дерек вздохнул. Он уже никогда не спросит деда об этой картине, как и о многом другом.

***

Когда солнце село, Дерек и Уду вышли на улицу. Небо окрасилось малиновыми подтеками. Воздух был все еще горячий и тяжелый.

Дерек взглянул на Уду и в сотый раз подумал о том, что все-таки они не друзья, а самые настоящие братья.

– До бара? – предложил Уду.

– Есть кое-что получше, – Дерек осмотрелся по сторонам, – Небольшая подработка, но тебе хватит на новые шмотки и на горячих девочек.

В глазах Уду засверкали огоньки азарта, он потер свою обожженную на солнце физиономию и радостно улыбнулся.

***

– У нас будет мало времени, но когда его было много, – сказал Дерек, когда в полной темноте они подошли с Уду к автошопу.

Уду подцепил замок на железной решетке окна отмычкой, и вскоре он поддался. Сигнализации нет – только муляж, Болли слишком доверчив, Дерек об этом знал.

Друзья пролезли в окно.

– Где она? – шепнул Уду, – Хотя дай, угадаю! Вон та, черная с белым? Чем-то похожа на Силию…

Дерек прыснул от смеха, и шутливо толкнул Уду, чтобы не отвлекал его.

Когда Дерек подошел к своей любимице на колесах, его руки задрожали от непередаваемых эмоций. Его мечта, его вожделение, его страсть здесь рядом, но такая недосягаемая. Она теперь не его.

– Ломай замок, – с комом в горле велел Дерек Уду.

Тот через минуту распахнул дверь в салон автомобиля.

Дерек, почти не дыша, сел на сиденье. Такое долгожданное касание к прохладной оббивке. Он чувствовал запах кожи, гладил по кожаному рулю, закрыл глаза и отдался этому чувству полностью. Нет, это еще не финал, это не все, что он может почувствовать, настоящий фейерверк радости и блаженства впереди. Он заведет мотор! И плевать, если их услышат, он это сделает, насладится сладким урчанием своей любимицы, хоть она никогда не будет принадлежать ему.

Дерек потянулся к зажиганию, но почувствовал жгучий шлепок по руке.

– Эй, ты рехнулся? – засмеялся Уду, – Я не хочу, чтобы нас повязали! Делай работу тихо, и уходим отсюда.

Дерек выдохнул. Медленно выпустил из своих легких воздух, словно отпускал в очередной раз свою мечту, засовывая свою страсть глубоко назад, пряча свое желание, отказывая самому себе.

Он вылез из салона и резким движением открыл капот:

– Я вырву твое сердце, малышка, раз ты досталась другому! Он получит только красочный фантик и никогда не сможет тебя осквернить своим мерзким телом.

***

– Переставишь движок на Весту? – спросил Уду, когда они прощались у дома Дерека.

– Мне не нужна Веста, ты же понимаешь.

– Ты бы смог закрывать глаза и представлять, что это Косатка, – засмеялся Уду.

– Этого всегда будет мало.

Они прощались у двухэтажного кирпичного дома с деревянным крыльцом. Здесь жил Дерек. Рядом располагался старый сад с цветниками и качелью. На одной из стен – причудливый растекающийся вниз след от коричневой краски, как будто из упавшего с крыши ведра. Такой, словно кто-то красил крышу и случайно уронил ведро, и оно летело, оставляя кляксы на стене.

«Наверное, так и было, – часто думал Дерек, когда проходил мимо».

Справа от кляксы крыльцо Дерека с гладкими перилами, низкой скамейкой и широкими ступенями, на которых удобно сидеть. Рядом – крыльцо семьи Силии с натянутыми веревками для сушки белья.

– Болли в первую очередь подумает на тебя, Дерек, если все раскроется, – вздохнул Уду, бросая окурок и раздавливая его ногой на земле.

– Доказать это будет невозможно, мы замели все следы, – Дерек крепко обнял Уду, – Скоро мы выиграем лучший заезд в нашей жизни и будем при деньгах. Ты поедешь, как денди, к своей дочке, а Матильда будет кусать локти, что когда-то плевались на такого красавца.

Уду подмигнул.

– Правда, тебе стоит прикупить соломенную шляпу, чтобы твое лицо не так обгорало на солнце, иначе она тебя просто не узнает – добавил Дерек.

Они с Уду расхохотались и разошлись по домам.

***

Дерек взглянул на окно Силии – свет не горит. Конечно, она давно спит. Он представил ее спящей прямо в платке и в привычном длинном черно-белом платье, как всегда ее представлял. Но в сегодняшнюю фантазию подмешивались какие-то новые моменты: запах кожи и фруктового масла. Он будто снова ощутил на своих ладонях тепло спины Силии, ее легкие прикосновения рук к его куртке – зачем только он надел ее обратно в тот момент! Дерек вздохнул и зашел в свою квартиру.

Глава 4.

20 июня, Хихон

Силия вошла в небольшой кирпичный курятник с деревянной дверью за домом. Она вытащила свежие куриные яйца из-под нагретой на солнце соломы. Погладила мягкие перышки подошедшей любопытной курочки, наполнила свежей водой поильник для птиц.

Дерек не выходил у нее из головы. Точнее вчерашнее утро. Она сама не ожидала от себя такой наглости. Смотрела на него без всякого стеснения. Как же он хорош! Вот бы он мог взять, ее Силию, с собой на гонки, а еще лучше и ее отца, чтобы он мог увидеть, что гонки – это только спорт и ничего более. Тогда бы все было иначе. Конечно, Силия еще не говорила с отцом о Дереке, тут она слукавила. Но совсем чуть-чуть, потому что отец с уважением относится к религиям соседей, значит и к смене веры отнесется спокойно.

Конечно, Дереку нужна свобода, но она, Силия, и не против – просто будет с ним рядом, возможно, даже сопровождать на гонках, тогда уж удача точно всегда будет на их стороне.

В приподнятом настроении Силия вернулась в дом, выложила на кухне под полотенце куриные яйца, согрела воду на плите. Ей нравилась их кухня в синем цвете: маленькое помещение для приготовления еды и большая столовая с круглым столом, цветы в синем кувшине и множество стульев. Всю посуду мать Силии подбирала под цвет кухни – белую с синим ободком. Окна столовой украшали сине-желтые витражные рисунки по краям рамы.

Силия поднялась в свою комнату и остановилась, рассеяно оглядываясь вокруг, полностью погруженная в свои мысли. Здесь было окно, покрытое плотной прямой однотонной шторой. В углу на полу стояло большое зеркало. Рядом – швейная машина на столе. Несколько расписных шкатулок возле кровати на тумбочке. Широкий платяной шкаф в углу. Кто-то из младших детей зачастую оставался спать в комнате Силии, чтобы она могла приглядывать за ними, поэтому здесь всегда стояла детская кроватка с решетчатыми стенками.

«Может все-таки спросить отца? Пойти к нему сейчас в лавку, он, наверняка, там и очень занят, но минуту-то сможет уделить» – подумала Силия и тотчас выбежала из комнаты.

«Конечно же, он скажет, что не против их брака с Дереком», – размышляла Силия, уже выходя из дома и, направляясь быстрым шагом по улице в лавку отца.

По пути она купила цветок лантану в горшке, отдав бедной старушке, продающей ее, вдвое больше, чем она просила.

Вот и магазин отца со стальным полумесяцем на двери. Звякнул колокольчик, Силия вбежала в лавку, поставила горшок с цветком на подоконник и поспешила к отцу. Он в тот момент разматывал большой рулон серо-синей шелковой ткани для покупателя, чтобы продемонстрировать качество.

Стены магазина под потолок были завешены образцами тканей. В углах стояли манекены с натянутой на голову и плечи материей. Многообразие цветов и орнаментов поражало воображение. Золотистые вышивки, переплетение нитей, сочетание красок на любой вкус.

Силия любила своего отца Али, гордилась тем, как легко он находит общий язык с окружающими, ценила его за то, что он вырастил в любви шесть детей, научил их строго следовать традициям и быть верными своей культуре. Бизнес с тканями приносил их семье хорошие деньги, Али верил, что дети смогут продолжить его дело.

Когда Силия была маленькая, она смотрела на завешенные тканью стены, как на калейдоскоп, не моргая, пока в ее глазах цвета не начинали шальную игру, переплетаясь, двоясь, кружась и сплетаясь во все новые и новые узоры. Она любила гладить шелк. Тереться об него щекой. С закрытыми глазами проводить пальцами по плотной вышивке, угадывая в какую сторону повернется узор. Ей нравилось набрасывать себе на голову самые яркие ткани.

«Папа, скоро я буду носить хиджаб как Амина? – спросила как-то Силия отца».

«Я думаю очень скоро, – добродушно улыбнулся тот. – Тогда ты сможешь выбрать себе самую красивую ткань на платок».

«Эту? – показала Силия пальцем на фиолетовый отрез ткани с золотой вышивкой».

«Может быть подобное, но несколько поскромнее, – снова улыбнулся отец и ушел приветствовать вошедшего покупателя».

«Эта – самая красивая, – подумала Силия. – Выберу ее, уговорю папу».

Жаль на следующий день ткань продали.

***

Отец Силии Али невысокого роста мужчина с короткой седой щетиной на щеках улыбнулся, увидев Силию. Он был одет в широкую голубую рубашку с коротким рукавом и белый тюрбан на голове.

Увидев Силию, Али одобрительно кивнул:

– Ты вовремя. Иди раскрои вон те куски материи, размеры на листе рядом.

Силия надела фартук, подошла к раскройному столу и взялась за ножницы.

«Вот бы сшить из этой материи себе платье, такое как в журналах моей подруги Луизы, распустить длинные волосы, Дерек был бы, наверняка, в восторге».

Силия провела рукой по шелку, мечтательно закрыла глаза.

– Ой, – вырвалось у нее, острыми ножницами она слегка порезала палец, кровью запачкала край материи.

В ужасе косясь на отца и покупателя, Силия отрезала запачканный кусок ткани и сунула в глубокий карман своего фартука.

Отец и покупатель были заняты разговором, ее действие осталось незамеченным. Силия аккуратно сложила раскроенные части материи в бумажный пакет вместе с отрезом, который стал гораздо меньше нужного размера, отнесла его отцу и выбежала из лавки прямо в фартуке.

Она мчалась по улице домой так, как будто за ней кто-то мог гнаться, схватить ее, прижать к стене, требовать объяснений, возможно, даже бить. Домой она влетела, не чувствуя ног, заперлась в своей комнате и только тогда достала злосчастный кусок материи с пятнами крови.

Красивый шелк, нежный. Жаль для платья мало. Но…на трусики в самый раз! Силию повеселила эта идея. Вскоре она села за швейную машинку с довольной улыбкой.