Часть 1
Глава 1
Томас открыл глаза. Все дни в его жизни начинались одинаково: он просыпался и выходил на палубу.
Солнце слепило глаза, а трехмачтовый бриг мерно покачивался на волнах бухты портового городка. На пристани людей почти не было: мало кто из жителей встает с рассветом. Умиротворение витало в воздухе, но его вскоре нарушил окрик старшего помощника:
– Бочки прибыли, разгружай! – к кораблю на скорости приближались повозки, запряженные лошадьми.
На повозках тряслись бочки с пресной водой. Бриг "Звезда рассвета" заканчивал последние приготовления к дальнему путешествию. Отплыть должны были до полудня.
Томас вздрогнул от громкого крика и бросился помогать другим матросам, оказавшимися более расторопными.
А пока бочки катят в трюм корабля, поведаем вам о герое…
Томас – семнадцатилетний юноша, младший матрос на корабле. С одиннадцати лет его жизнь была буквально приписана к этому бригу. Отец его – помещик, а также владелец крупной рыболовецкой конторы, обанкротившейся много лет назад. За неимением лучшей идеи, воспользовавшись своими старыми связями, старик приписал отрока на судно к своему хорошему товарищу, бывшему на нем капитаном. Можно сказать, что вся жизнь Томаса проходила на кораблях. Он не жаловался, в какой-то степени это ему даже нравилось, особенно моменты выхода из порта.
Образование у парня было, но очень среднее: читать, считать и писать он умел. Знал, как ориентироваться по звездам, был обучен ходить под парусом. Собственно на этом и все, а что еще нужно моряку? Обеднел бы его отец чуть позднее, возможно у парня были бы хотя бы начальные знания из других областей науки.
Внешность его не была примечательной, возможно, кто-то и посчитал бы его красивым, но для этого юноше надо было одеть костюм и вымыться, гладко выбриться и расчесаться. Впрочем именно таким, разве что без костюма, Томас являлся сейчас. Возможно именно поэтому он любил моменты отплытия и прибытия в порты.
Не высокий, не низкий, не коренастый, не дрыщавый – он был среднего роста, среднего телосложения, средней красоты.
Длинные, завивающиеся на концах волосы были в прошлом каштановыми. Сейчас же коричневый цвет сохранился только на концах, а корни стали блеклыми, почти белыми, и никто, в первую очередь и сам парень, не знал, с чем это связано. Впрочем, единственной его «необычностью» являлись две родинки, по одной под каждый глазом, на нижнем веке. Они походили на две совсем незаметные слезинки. Над ними нередко подшучивала команда, но Томаса не особо волновало мнение других.
Ну вот, бочки уже погружены, и к этому времени порт уже начал просыпаться.
Загремели повозки, служащие спешили на работу, слуги отправлялись на рынок. Фонарщики гасили оставшиеся фонари.
На корабле тоже стояло непривычное оживление. Момент отплытия всегда волновал команду, даже бывалых моряков, которые изо всех сил старались казаться равнодушными. Но сегодня оживление было другим: дело в том, что на корабле, по высочайшему указу мэра, будет, вместе с командой, путешествовать семья нового губернатора одного из островов Карибского моря.
Томаса не посвящали в подробности, ему просто сказали, что губернатора с его семьей необходимо срочно доставить на остров. Дело не терпит отлагательств, поэтому решили воспользоваться торговым, а не пассажирским судном. Именно поэтому корабль был чист как никогда. Вся команда вышколена и старалась вести себя образцово уже сейчас, даже пыталась сдерживать привычные для моряка бранные слова. Томаса оживление команды захватило тоже, но оно выражалось лишь в плотно сжатых губах. Он единственный из всех, кто имел хоть какие-то манеры из раннего детства и не особо волновался.
Когда всеобщее возбуждение достигло пика, по мостовой застучали копыта лошадей, и на пристань въехал экипаж, окруженный охраной. Гвардеец распахнул дверцы, и из кареты вальяжно вылез новый губернатор, его жена, мальчик и девушка. Девушка скорее всего приходилась младшему матросу ровесницей, если не была старше. Двое слуг еле тащили саквояжи этой семьи к кораблю, плетясь сзади. Окаменев, Томас завороженно глядел на эту процессию: давно он не встречал так близко столь высокопоставленных особ.
– Не стой, дуй помогать! – окрикнул его все тот же старпом.
Как и в первый раз, Томас дернулся, но спустя мгновение проворно спустился с корабля и бросился к слугам. Второй матрос, по прозвищу Яблочко, последовал его примеру. Пробегая мимо семьи губернатора, Томас затормозил и поклонился им. Яблочко недоуменно сделал точно также.
Мало ли, возможно этот пацан лучше знает правила этикета.
Юная леди оказалась ближе всех к Томасу, когда тот поклонился, щеки ее слегка порозовели, но юноша этого не заметил, он уже забирал у слуги саквояжи и, сгорбившись под их весом, тащил на корабль. Второй матрос не отставал.
Прислуга на бриг приглашена не была, и без них экипаж увеличился на целых шесть человек. На корабле также находился наставник юного сына губернатора и гувернантка его дочери. Эти люди согласились, что какое-то время смогут обойтись без слуг самостоятельно, но капитан все равно определил им в помощь юнгу.
Новому губернатору с супругой отвели капитанскую каюту, а отпрыскам каюту старпома, предварительно ее переоборудовав так, чтобы соблюдать приличия. Соответственно капитан вынужден был переселиться в каюту своего младшего помощника и так далее…
Томас, слегка обескураженный обилием багажа, не знал, куда его отнести. Младший помощник, руководящий погрузкой, отвлекся на по-видимому очень увлекательный разговор с новым губернатором и капитаном, поэтому парень оказался предоставлен сам себе. Он совершенно не представлял, какая сумка кому принадлежала, поэтому, за неимением лучшего варианта, все отнес в капитанскую каюту. Яблочко следовал за ним тенью. Завершив дело, молодой матрос вышел на палубу, на которую как раз забралась эта семейка. С их приходом корабль готов был отчаливать, прозвучал свисток боцмана, и экипаж занялся своими обязанностями.
Спустя несколько минут Томас уже забыл о пассажирах и вновь погрузился в монотонную работу. Однако же сразу после отплытия ему пришлось о них вспомнить.
– Малец, – подошел к нему боцман, – миссис Кэмпбелл просит тебя к себе. Молись, чтобы ты ничего не разбил.
Брови слегка дрогнули в недоумении.
– Что ей от меня надо?
– А черт ее знает, ты давай это, не задерживайся.
Ладно.
Томас быстро, насколько мог, прошел в каюту. Над горой сумок восседала девушка со сморщенным личиком. При виде ее Томас слегка приподнял одну бровь: "миссис значит", – но сомнения развеялись, стоило даме заговорить.
– Вы перепутали сумки, и моя мать решила опять позвать вас, чтобы их разобрать, – она чуть виновато улыбнулась, и лицо ее разгладилось.
– Извините, мисс, – буркнул Томас и взялся за ручку ближайшего сундука.
– Понимаете, она мучается сейчас с морской болезнью, а моя гувернантка и учитель Юстаса находятся при ней, – зачем-то пояснила девушка, будто извиняясь.
– Могу позвать судового врача, – чуть пожал плечами Томас, подхватывая сундук. Никто из матросов не страдал от этого недуга, присущего, впрочем, почти всякому обитателю суши.
– Нет нужды, они справятся, – опять улыбнулась девушка и подняла самую маленькую сумку.
Юноша понял, что таскать вещи ему придется самому.
– То, что вы держите, отнесите, пожалуйста, брату и прихватите еще это, – маленькую сумочку она тоже протянула ему.
Томас, хмыкнув, взял все и поплелся в другую каюту. Это заняло буквально семь минут и то, потому что мальчик не пожелал в начале открывать дверь. По возвращению к девушке матрос заметил, что та распределила все оставшиеся сумки, ему оставалось только взять их и отнести.
Через еще десять минут работа была закончена, и Томас вышел на палубу. Солнце сияло над головой, стояла нестерпимая жара. Остальная команда либо отдыхала внизу, либо заканчивала свои обязанности, но в общем и целом большинство были свободны. Дул легкий ветерок, и работы для экипажа больше не было. Томас, так и не сдружившийся ни с кем, одиноко стоял у борта и смотрел на водную гладь. За бортом как раз баркасы уже вывели корабль из тесной гавани, кто-то из команды первой вахты отвязал крепящиеся к ним канаты, кто-то из матросов быстро карабкался по вантам, чтобы поставить часть парусов. Корабль скоро твердо ляжет на нужный курс.
Но мысли Томаса были ни о чем, вообще все его существование было "ни о чем"; еще с детства он перестал что-либо хотеть и куда-то стремится. Все решали за него, а он в какой-то момент просто не нашел в себе желания сопротивляться. Нельзя сказать, что парню не нравилось морское дело, наоборот, он чувствовал себя прирожденным моряком, но занимался этим скорее от того, что не было другого выбора, или же этот выбор ему никто не предложил.
В общем и целом, юноша стоял у борта, не обращая никакого внимания на редкие брызги, мысли его были серые и тягучие, ничего не значащие и очень скучные. О девушке он не думал, она была для него лишь важной персоной, требующей вежливости и терпения с его стороны, зато она, оказывается, думала о нем…
Третий раз за день Томас вздрогнул, когда почувствовал, что рядом с ним стоит человек. Это была она.
Вся такая на вид хрупкая, в длинном платье на каблуках, с зонтиком от солнечных лучей и легким румянцем на бледных щеках. Палуба качалась, так что ей было трудно удержать равновесие, приходилось постоянно переступать с ноги на ногу, а зонтик в данном случае служил больше для баланса, чем для красоты.
– София, – опять улыбнулась девушка, протягивая руку, видимо для поцелуя. Томас склонился и едва коснулся ее губами.
– Томас, – вымученно протянул он.
Он не решался отвернутся от нее и вернуться к своему интересному занятию: вдруг это сочтут грубостью? Но и дальше смотреть в эти карие, золотистые на солнце глаза не имел желания. Положение спасла девушка, она сама отвернулась и облокотилась на поручень рядом с ним, наконец-то перестав раскачиваться, как маятник на часах. С облегчением парень последовал ее примеру.
– Спасибо за то, что помогли, – мягко поблагодарила она.
– Всегда к вашим услугам, мисс, – скучающе лениво ответил Томас.
Краем глаза он заметил, что София недовольно поморщилась.
Что такое? Не нравится вежливое обращение? Впрочем, неважно. Все неважно.
– Вы давно служите на корабле? – кажется, девушка настойчиво хотела завязать новое знакомство с кем-то ее возраста.
– Несколько лет, мисс.
– Вы, должно быть, уже много знаете и многое умеете?
– Достаточно для своего звания, – усмехнулся юноша. Девушка, заметив усмешку, тоже улыбнулась. Она подумала, что ей удалось расшевелить его вопросами о любимой работе.
– Наверное, вы и в шторма часто попадали? – продолжала расспрашивать она.
– Бывало и такое. – Томас развернулся лицом к камбузу.
– Страшно было?
– Сначала да, потом привыкаешь… А вы никогда раньше не плавали на кораблях, мисс Кэмпбелл?
– Не приходилось, хоть я и родилась в этом портовом городке, но воспитывалась в Лондоне.
– Тогда даже странно, что вас не укачивает… – Томасу наскучил и этот разговор и эта девушка, но на корабле сейчас она была единственным развлечением.
София поджала губки.
– Возможно. А вы сами бывали в Лондоне?
Юноша опять усмехнулся.
– В этом человеческом муравейнике? Да, приходилось.
Девушка опять нахмурилась, похоже ей все меньше и меньше нравились его ответы. Но что поделать, Томас же все-таки матрос, а не граф. Она сделала еще одну попытку завязать долгий разговор.
– У вас наверняка накопилось множество интересных морских историй? Мне всегда нравилось море, но я о нем только читала в книгах…
Томас краем глаза заметил Яблочко, усиленно машущего ему.
О, а это может быть интересно.
Яблочко был помощником кока, а прозвали его так из-за особой любви к одноименному сладкому хрустящему фрукту.
– Да, полным-полно, но извините, мисс, меня зовет Яблочко, видно ему требуется помощь, – как можно быстрее попытался откреститься от девушки матрос.
– Яблочко? – удивлённо подняла брови та, но потом спохватилась, что удерживает юношу теперь уже чуть ли не насильно. – Да, конечно, идите. Расскажете потом какую-нибудь историю?
– Как пожелаете, мисс Кэмпбелл. – поклонился Томас и чуть ли не стрелой пронесся на камбуз.
Коку нужна была помощь в сервировки стола для столь важных гостей. Особенно если учесть, что прислуживать за ним некому. На корабле ведь другие правила. На эту роль капитан определил Томаса, как самого образованного из матросов. Парень скривился, но приказ есть приказ.
На выходе из камбуза Яблочко преградил ему путь
– А я смотрю, ты девчонку себе нашел? А, Томас? Да, Томас? Нечего сказать, урвал лакомый кусок!
– Отстань, – отмахнулся от него юноша и, оттолкнув, вышел.
Честно, парню были не интересны девушки. Он никогда всерьез об этом не думал и не разделял восторгов команды насчет прекрасного пола и их любовных похождений. Если так задуматься, то ему вообще ничего не было интересно. Что-то вроде, может быть, и нравилось, но не до щенячьего визга, да и мир представлялся в серых красках.
Существование ради существования.
Обед прошел, ничего интересного не произошло, разве что молодая госпожа, как ее называла гувернантка, все время смотрела на него.
После обеда все опять разбрелись.
Но от Томаса сегодня постоянно чего-то хотели.
– Томас, зайдите к нам, как освободитесь, – бросила ему София, плавно шествуя в их с братом каюту. Впрочем, сам мальчик уже нашел себе занятие и активно приставал к расположившимся на палубе матросам, совершенно не обращая внимания на качку. Видно не только его сестра интересовалась морем.
Томас какое-то время побродил по палубе, но в конце концов спустился в каюту и после стука зашел в нее. София сидела и читала книгу, но, увидев гостя, ее отложила.
– Садитесь, пожалуйста, не хотите печенья?
– Прошу, мисс, обращайтесь ко мне на ты. Мы все-таки на корабле, а не на богатом приеме. Да и я не вельможа, а простой матрос. – терпение парня начало сдавать, но девушка, казалось, не выглядела удивленной.
– Хорошо, тогда и ты называй меня просто София.
Томас кивнул, эта девушка начинала завоевывать его уважение.
– Вы обещали рассказать, какую-нибудь морскую историю, – напомнила она.
– Вряд ли вам… тебе будет интересно слушать истории простого моряка, но могу рассказать вам легенды, которые гуляют среди морских волков, – немного подумав, сообщил парень.
– А вы разве не морской волк? – улыбнулась София.
– Так сильно похож? – наконец-то улыбнулся Томас в ответ.
– Давайте вашу легенду, – подытожила девушка.
– Старики поговаривают, что во время шторма можно заметить корабль-призрак…, – рассказчик из парня был не бог весть какой, но он пытался подражать тому, что слышал ранее, – Этот старый корабль чудом держится на волнах, а его команда вся состоит из призраков. Говорят, что это старый бриг «Альпиния» восстал с морского дна и рыщет по океану в поисках умерших для пополнения команды. Команды мертвецов… Кораблю, что увидел его в шторм, больше никогда не пристать к земле, а команда его будет обречена влачить свое жалкое существование до того времени, пока у них не закончится еда, вода, и силы не оставят их.
– Если никто из видевших его не возвращался, то откуда же вы знаете о нем? – широко улыбнулась девушка.
– Это лишь легенда, мисс… София, – ухмыльнулся и поспешно исправился Томас. – «Альпиния» и вправду ведь пропала без вести, так что народ придумал собственную версию произошедшего.
– Красивая легенда.
– Моряки – мастера мистики.
Томас провел время с Софией до вечера, до того момента, как его позвали помогать с ужином. К тому времени, он успел рассказать много легенд и о сиренах, о ведьмах, о морских драконах, о кровожадных птицах, о кракене. Слушала его не только София, но и ее младший брат Юстас, которому, как оказалось, было всего девять, а также гувернантка девушки и учитель брата. Томас немного застеснялся, но потом отмахнулся от этого и закончил все свои истории.
Вот так за один день он и стал любимцем господ на корабле.
* * *
(несколько дней спустя)
София стояла у борта, задумавшись. В океане был штиль, и судно уже несколько дней мерно покачивалось, не двигаясь с места. У экипажа работы почти не было, так что и он, и пассажиры изнывали от скуки. Рядом бесшумно облокотился Томас, и девушка вздрогнула, ощутив и увидев человека так близко.
– Оххх! – взмахнула руками она, сильно перегибаясь через борт, но юноша тут же схватил ее за руку.
– Аккуратнее, Софи, правда в такую погоду и я бы не отказался поплавать. – в его голосе слышалась легкая смешинка, хоть и сам он оставался серьезным.
За те несколько дней плавания молодые люди достаточно много времени невольно проводили вместе, что несколько их сблизило, позволяя оставаться в разговоре на равных и в дружеских отношениях.
Вместо ответа девушка мягко высвободила свою руку и продолжила созерцание, но теперь уже корабля. Томас стоял рядом, наблюдая за ее взглядом.
– Ты что-то ищешь?
– Просто любуюсь видом…
– И как тебе наш бриг?
– Весьма и весьма неплох.
Томас задумался, а потом как-то неуверенно мотнул головой, будто отгоняя от себя шальные мысли, но вскоре все же сдался.
– Не хочешь залезть на марс1? Вид там куда лучше.
Глаза Софии загорелись, но быстро потухли, она руками провела по складкам своего наряда: легкого платья.
– А-а-а, платье…, – кивнул Томас, мигом напустив на себя невозмутимый вид. – Извини.
Теперь уже пришел черед Софии тряхнуть головой.
– Я хочу попробовать. Куда надо забраться?
– Ты… ты хочешь в таком наряде? – на этот раз удивление Томаса было сильным. – Уверена?
– Я попробую. – застенчиво улыбнулась девушка. – Мы не будем сильно высоко, и ты же меня поймаешь. – это было не вопросом, а скорее утверждением, так что Томас воздержался от ответа.
– Полезем на грот-мачту2, – кивнул в ее сторону он головой. – по снастям на марс.
– Так высоко? – охнула девушка. Очень сильно она сомневалась уже в правильности и безопасности своего решения, но внутренний голос настойчиво советовал оставить все как есть. – Ты полезешь со мной?
– Куда я денусь… – пожал плечами Томас.
София начала подниматься по снастям, Томас вслед за ней. Это оказалось намного труднее, чем она думала, во-первых, они раскачивались, а во-вторых, это все же были веревки, подвешенные вертикально. Подол платья делал такой подъем крайне невозможным, хоть и не был слишком длинным.
Томас осторожно, чуток в отдалении, соблюдая приличия, лез внизу. Продвигались они ооочень медленно, но все-таки продвигались.
Меня убьет ее отец! – мелькнула у юноши мысль, и он скосил глаза вниз, но на палубе никого не было.
Томас прекрасно знал все истории о том, как дети забирались на снасти, а потом не могли спуститься. Это означало либо смерть, либо множественные травмы.
Но ведь София не ребенок! – возразил он сам себе в голове.
Но ведь она никогда в жизни этого не делала, да еще и в платье, – ответили ему.
– Ты же меня поймаешь? – раздался сверху слегка срывающийся от страха голос девушки.
– Да! – крикнул Томас в ответ, хотя был крайне не уверен в этом. Точнее был абсолютно уверен в том, что случись ее падение, они разобьются вдвоем.
Может получиться красивая легенда.
Тут, неожиданно, снасти закончились, и он влез на марс.
Там уже стояла раскрасневшаяся девушка. На него она не смотрела, смотрела только на горизонт и водную гладь.
– Это. Просто. Восхитительно! – закричала София матросу, заметив, что тот уже поднялся.
Правда очень страшно! – добавила она про себя, стараясь не смотреть вниз.
С марса открывался вид на бесконечный океан. Солнечные лучи падали на воду, и она переливалась, становясь похожей на драгоценный камень.
Сейчас, стоя на возвышении, понимаешь, какой маленький ты и корабль по сравнению со всем этим водным миром, раскинувшемся вдали. Тебя придавливает чувство величия и собственной никчемности, гордости и ничтожности. Это восхищает.
Томас наблюдал такую картину, сколько себя помнил, поэтому он разглядывал Софию, подмечая как блестят ее глаза, как судорожно сжимают руки крепления, чтобы не упасть, как приоткрыты ее губы в немом изумлении. Это восхищало его.
Красиво.
Время приближалось к двум, а это значило, что скоро будут выползать любопытные, незанятые ничем, кроме своего собственного безделья, матросы.
– Надо спускаться, пока не собрался народ, – тронул девушку Томас за плечо. Та поспешно кивнула, солнце пекло нещадно.
Со спуском из-за платья возникли куда большие проблемы, чем при подъеме, и хоть София, как выяснилось, почти не боялась высоты, она наотрез отказалась спускаться, рискуя запнуться об подол и быть расплющенной. Томас начал тихо закипать. Он никогда не выражал свою ярость открыто, мог позволить себе лишь несколько резких слов.
– Давай сделаем так… – сухо прервал восклицания девушки он и опустился на колени, не забывая придерживать себя одной рукой, доставая нож. Нож Томаса был маленький, размером с ладонь, и находился в ножнах, болтающихся на шнурке у него на шее. Этот нож парню подарила его мама, и он с ним никогда не расставался. Несколько простых махинаций, и платье Софии было укорочено до колен. Девушка ойкнула, округлив глаза – это нарушало все приличия.
– Нам лучше спуститься побыстрее, иначе это могут увидеть все. – начал спуск первым Томас.
В рекордно быстрые сроки они оказались на палубе, и Софию моментально сдуло с нее.
* * *
– А теперь куда? – снова поинтересовался мальчик, держа в руках какой-то клубок из веревок.
– Это…эээ…, – оторвался от своего узла Томас, разглядывая кракозябру Юстаса. – Так, сейчас, подожди, – забрал парень веревку мальчика, как-то хитро продевая один ее конец через какую-то петлю. Секунда, и вот уже в руках у молодого матроса точно такой же узел, какой и должен быть.
– Теперь просунь вот эту петельку в эту побольше, – отдал Томас мальчику его творение и продолжил объяснение, – а потом затяни. Получилось?… Вот, молодец! Настоящий моряк.
– Для чего же нужен такой хитрый узел? – подала голос, все это время наблюдавшая за ними девушка.
– Чтобы не упасть! – восторженно проголосил Юстас, направляясь к борту, а София перевела удивленный взгляд на Томаса.
– Покрытая водой часть корпуса со временем покрывается наростом из раковин, – пояснил тот. – Таким узлом крепится чистильщик к кораблю.
Подавшись вперед, девушка ухватила за руку Юстаса, собиравшегося было перелезть через борт.
– Вы что, собираетесь сейчас прыгать?!
– А почему нет? – равнодушно пожал плечами Томас, подходя к ней. – Погода хорошая, волн больших нет, длину веревки я рассчитал. – С этими словами парень легко перемахнул через перила, устремляясь вниз.
Юстас, наконец-то освободившийся от хватки сестры и одаривший ее полным презрения взглядом, прыгнул вслед за молодым матросом, радостно взвизгнув. С губ девушки тоже сорвался негромкий крик, но то был крик не радости, а страха. Однако, перегнувшись через борт, София увидела их, радостно болтающих ногами над водной гладью.
Правда спустя секунду какая-то особенно высокая волна окатила и Томаса, и Юстаса с ног до головы, но это только прибавило энтузиазма мальчику.
– Видишь это? – тем временем, отплевываясь от соленой воды, указал парень Юстасу внизу на какую-то непонятную штучку, напоминающую нераскрывшийся бутон ландыша. – Это морская уточка.
– Уточка? – рассмеялся мальчик. – Хочешь сказать, что она живая?
– О да, – усмехнулся Томас в ответ. – Испанцы даже считают ее деликатесом.
Юстас неохотно поверил этому.
– Накупались? – раздался сверху голос Софии, и Томас, подняв голову, смог увидеть ее лицо, ее карие глаза, расширившиеся от страха за них.
– Поднимаемся, – решил парень и, не обращая внимания на канюченье Юстаса, забрался сначала сам, а потом вытянул и мальчика.
И вот спустя время они оба стояли рядом друг с другом на палубе мокрые-премокрые, но Юстас выглядел очень счастливым, так что вскоре заулыбалась и София.
– Даже не пытайся повторить это без меня. – неожиданно произнес Томас, безошибочно угадывая натуру мальчика. – Завтра я научу тебя пользоваться лагом, а вечером покажу звезды.
– А мы полезем на марс? Я тоже хочу это сделать, как и Софа.
Парень глубоко вздохнул, чуть прикрыл глаза, а потом все же произнес.
– Хорошо, посмотрим звезды на марсе.
Юстас захлопал в ладоши.
– Я бы тоже этого хотела, – чуть застенчиво произнесла девушка.
Время давно перевалило уже за полдень, сгущались сумерки, и молодой матрос, коротко простившись, заступил на свою ночную вахту.
* * *
Время перед рассветом. Море начало волноваться, качка усилилась, но до бури было еще далеко.
Томас возвращался с ночной восьмичасовой вахты. Усталый и измотанный он посмотрел на краснеющий горизонт, грустно хмыкнул и двинулся дальше к кубрику, мечтая, как можно быстрее забыться сном.
На верхнюю палубу тем временем поднялась хрупкая девичья фигурка в нежно-розовом легком платье. Волосы ее колыхались на ветру, а края подола выписывали слабые волны.
Софии не спалось. Накануне вечером она выдержала достаточно жесткий разговор с отцом и всю вахту Томаса ждала человека, которому можно выговориться.
Сейчас же этот человек поспешно удирал вниз в недра корабля на манящий гамак.
– Томас! – окликнула его девушка, пресекая всякую его попытку скрыться.
Юноша замер, а затем медленно обернулся в поисках источника звука. Заметив девушку, он расслабил напряженные плечи и лениво (а может быть вяло и сонно) подошел к ней.
– Не спишь, – констатировал факт он, зевая. – Зря.
– Бессонница… – отойдя от дверей и оглянувшись в поисках других бодрствующих, София просто уселась на доски на палубе, скрестив по-турецки ноги, что в платье выглядело довольно комично, но парень даже не обратил на это внимания.
Томас остался стоять.
– Томас… – начала девушка, но юноша ее перебил.
– Извини, мне надо разбудить помощника вахтенного, – он повернулся к ней спиной, чтобы уйти, но…
– Ты же вернешься? – с мольбой спросила София, и в этой фразе было больше боли, чем просьбы. Томас повернул голову, смерил сидящую одним глазом, второй был закрыт (и возможно уже спал), а потом вздохнул.
– Вернусь.
– Обещаешь?
– Да.
Томас разбудил Четырехпалого на следующую вахту. Этого крепко-сколоченного мужчину прозвали так из-за того, что в схватке с пиратами он потерял по одному пальцу с каждой руки.
С сожалением молодой матрос кинул взгляд на свой гамак.
Полная задница, сожри меня кракен!
И двинулся наверх…
Спустя несколько минут София и Томас вдвоем сидели около наполовину пустой бочки с яблоками, облокотившись на нее. Холодало.
– Ты знаешь, ведь у меня никогда не было друзей… – довершила девушка свою прошлую мысль, плавно перетекая в следующую. Томас сидел и слушал, изредка кивая. Он старался хотя бы немного поспать, но при этом каждое слово Софии долетало до него так отчетливо, что не позволяло погрузиться в забытье.
– Отец говорил, что они помеха для молодой леди и ему не нужны лишние сплетни. Он не позволял никому за мной ухаживать, считая это пороком и грехом до моего совершеннолетия. Я встречалась со своими знакомыми только на общих приемах. Мама тоже призывала чтить целомудрие и девичью честь. Я должна оставаться чистой, непорочной до того момента, как они не подберут мне мужа. Представляешь?
– Неа, – мотнул Томас головой. Он и правда не представлял.
– У тебя было когда-то подобное?
– Неа, – еще раз мотнул он.
– Твои родители никогда не… мммм… ограничивали тебя?
Томас задумался, что ответить на этот вопрос. Вроде простым «неа» тут не отделаешься.
– Они умерли? – по-своему истолковала его молчание София.
– Мать да.
– А отец?
– Отец жив.
– Кто он?
Томас в сотый раз сладко зевнул, но все-таки заставил себя чуть приоткрыть левый глаз.
– Мой отец был владельцем нескольких судов, – неохотно выдавил он из себя.
– Значит это корабль твоего отца? – обрадовалась девушка.
– Нет.
– Но…
– Потом, – неожиданно резко и очень четко обрубил ее Томас. – Потом расскажу. – Ему совершенно не хотелось сейчас рассказывать девушке о своем детстве. Больше будет похоже на жалобу.
София смущенно захлопнула рот. В предрассветных сумерках глаза ее блестели, а руки судорожно вцепились в ткань платья, грозясь ее разорвать. Девушка мерзла, но Томас, даже при всем своем желании, ничего не мог ей предложить: он и сам был в одной рубахе.
– А сегодня мой отец запретил общаться с тобой, – перевела она тему. Это должно было заставить Томаса проявить интерес, только вот юноша был больше погружен уже в собственные воспоминания. – но я ему возразила, мы поругались…
Пауза затягивалась.
– Он слишком к-категоричен, ограничен, ц-циничен! – скороговоркой проговорила София, отстукивая зубами барабанную дробь, чуть ли не впадая в истерику. – А мать вс-вс-всегда з-з-за него. П-представляешь?! Они вс-всегда хотели, чтобы я была леди. А я и-и-и ес-сть леди! Я такая, как они хотят, я д-делаю, то, ч-ч-что они ж-желают! А я-я-я-то х-хочу др-р-ругого…
Томас молча накрыл своей теплой рукой ее окоченевшие пальцы. Он уже понял, что этот поток эмоций никому не прекратить. Душевные излияния – дело тонкое, поэтому он только сидел и внимательно слушал, стараясь прогнать сонливость.
– М-м-мне нравится быть леди! – не обратив на его жест никакого внимания, продолжила девушка. – Я в-верная дочь Бога, но я т-тоже хочу-у иметь переп-писку с кем-то, устраивать званые вечера. Завод-дить знакомства, учиться… Представляешь?! – всхлипнула девушка. – Я даже учусь дома! Я н-нигде почти не быв-ваю, кроме нашего поместья, я т-только читаю. Но быть дома тоже неплохо! – почти прокричала она. – Я хочу т-только себя! Почему?! Почемууу?! Почему я не могу оставаться леди и иметь друзей? Ведь у леди есть друзья! Почему я не могу выходить в город, оставаясь при этом истинной дочерью Господа Бога? Разве это плохо? Разве все это плохо? Разве с тобой быть плохо?! Общаться плохо?! Почему…
Девушка накалялась, накалялась, а потом затухла как свеча. Сколько бы Томас не вглядывался в ее лицо, он не заметил слез. Да, глаза на мокром месте, но ни одна слезинка не упала на палубу.
Томас не знал, что сказать. Возможно, потому что он сам уже давно перестал у себя это спрашивать, а может потому что перестал бороться, но сейчас, в эту минуту, полусонный и разбитый, он понял, что его жизнь проста и незатейлива. Жизнь же девушки вся состоит из внутренних противоречий, родительских запретов и желания угодить им.
София встала, высвободив свои руки.
– Расскажи потом о своей семье, – бросила она ему через плечо, спешно удаляясь к себе.
Уже у входа в каюту ей на плечо вновь опустилась теплая рука.
– Я могу посоветовать тебе только жить. Жить просто. Жить, не обращая внимания на все это. Ты ведь все равно будешь жива, а это главное, поверь. – сухо бросив это, Томас растворился в тенях.